Глава 36
= Лалиса =
После того как Чонгук огорошил меня горькой правдой, я набрала себе ванну, чтобы отмыться от его слов. Я хотела, чтобы мы были парой. Настоящей парой. Не знаю точно, когда это случилось, но едва такое желание возникло, любой другой исход обернулся бы для меня опустошением.
Второй удар этого дня настиг меня в виде розового пятна на нижнем белье. Большого, насыщенного, недвусмысленного. Да еще и на день раньше срока. Я поднесла хлопок к свету, будто оставались какие-то сомнения в том, что это такое. Зрелище сразило меня до самого нутра. А из зияющей раны хлынуло страдание. Это пятно воспринималось мной как предательство. Горе и ненависть к себе. Я расправилась с тканью своими самыми острыми ножницами, выбросила изрезанные обрывки в ведро и вынула пробку из ванны, не желая купаться в собственной крови. Я бы даже душ не стала принимать, если бы сегодня утром от меня не разило, как из притона. Так что я быстро ополоснулась, надела самую удобную, самую детскую пижаму и забралась под одеяло.
Третий удар нагрянул, когда я заставила себя поплакать, но не смогла выдавить ни слезинки, которые ускользали от меня всю мою жизнь. Мне нужно было облегчить свое состояние. Любыми средствами. Но тело снова подвело. Слезами. Фертильностью.
Ладно. Мои яйцеклетки не виноваты, что зачахли без спермы. Просто я предпочитала не признавать правду. Чонгук отказывался заниматься со мной сексом. Как бы я с ним ни заигрывала. Каким бы восхитительным, умопомрачительным, оргазмическим занятиям на грани секса мы ни предавались.
Надвигающаяся буря дразнила лодыжки, обвиваясь вокруг них. Неожиданный визит отца. Отказ мужа. Месячные. Мое лишенное секса существование. Все кружило вместе, набирая силу и перерастая в нечто зловещее и опасное.
А потому, когда несколько часов спустя дверь открылась, я знала, что этот визит добром не кончится. Чонгук никогда не стучал, а мне всегда было все равно.
Но только не сегодня.
Его тень скользнула в гладкой темноте. Он остановился надо мной, а ноздрей коснулся его запах – мяты, одеколона и сильного мужчины. Он пришел.
Потому что я его попросила? Потому что соскучился? Или потому, что ему нужно удовлетворить потребности? Кто его знает.
Чонгук провел костяшками пальцев по его любимой россыпи веснушек на моей щеке.
– Что сегодня в меню, миссис Чон? – Хриплый низкий голос просачивался сквозь меня. – Снова поза шестьдесят девять или я наконец-то смогу трахнуть твою маленькую узкую задницу?
От его слов буря превратилась в ураган, зарождающийся где-то глубоко и поднимающийся на поверхность. Но, в отличие от стихийного бедствия, его скорость и ярость не ослабели после удара о землю. Они возросли. Десятикратно.
Я смахнула его руку.
– Выметайся из моей комнаты и больше не приходи.
Ненавижу тебя. Ненавижу всем своим естеством и даже сильнее.
Господи, неужели дышать всегда было так больно? Правду говорят. В любви не действует закон сохранения. Ты не получаешь то же, что отдаешь.
– Это из-за нашего недавнего разговора? – Его легкий непринужденный тон ранил не хуже кинжала. – Дихотомия – лучшая подруга простака. Ты должна метить выше, Печенька. Любовь нам не светит, но это не значит, что мы не можем наслаждаться обществом друг друга. Если бы я в самом деле не мог выносить наши короткие встречи, то дал бы тебе развод, которого ты так сильно желаешь.
Я не хочу развод, тупой ты эгоистичный дурак!
Я хотела ужинов при свечах, свиданий в кино и общих шуток, которые не понимает никто, кроме нас. Хотела поцелуев, слов поддержки, хотела быть для него светом, когда им овладевает мрак.
Я с головой накрылась одеялом.
– Просто выметайся.
– Да что с тобой такое? – Температура в комнате упала, указывая на перемену в его настроении. – Ты весь день себя странно ведешь.
– Знаешь, – пробормотала я в подушку. – Не думаю, что Леонардо Ди Каприо прославился именно в «Ромео и Джульетте». Думаю, он стал известным благодаря «Титанику». И мне кажется, все его жалели. На эту чертову дверь явно могли поместиться и он, и Роуз.
Последовавшая тишина вызвала во мне волну паники. Конечно же, он не ушел.
Увы, нет.
– Уверен, что в твоих словах есть логика, но, хоть убей, не могу ее найти.
– Я хочу заниматься сексом с тем, кто выделит мне место на двери! – Я сбросила одеяло и свирепо уставилась на Чонгука в темноте.
Он разглядывал меня, будто мы впервые встретились. Оценивал, подмечал, размышлял, как он хочет подступиться к этому вопросу.
– Нам необязательно отправляться в круиз. Лично я терпеть не могу яхты...
– Проклятье, Чонгук! – Я вскочила с кровати и толкнула его в грудь. Из меня так и сочилась отчаянная потребность. В чем – я сама не знала. – Я сейчас не о яхтах говорю.
Чонгук включил свет. Мы оба молчали. Он ждал, когда я объяснюсь, и я решила избавить его от страданий.
– Поздравляю. – Я протопала к двери, открыла ее и стала ждать, когда он уйдет. – У меня начались месячные.
Чонгук так и остался стоять. Молча. У меня не возникло ощущения, что он обрадовался. Но и того, что он огорчен, я тоже не почувствовала.
– Мне жаль. – Слова прозвучали как одолжение.
– Нет, не жаль. – Я распахнула дверь шире. – А теперь уходи.
– Ты пригласишь меня снова в ближайшем будущем?
– Только если ты хочешь заниматься сексом как супружеская пара.
– Скучно, быстро, раз в две недели?
Я понимала, что он не хотел спорить, не хотел, чтобы мы снова стали врагами, но и идти мне навстречу тоже не желал, что бы это ни подразумевало.
– Без презерватива.
До этого момента я считала, что пустота внутри меня безгранична. Но когда Чонгук ушел с таким же каменным лицом, с каким пришел, она разрасталась все больше и больше, пока я не уверилась, что, стоит кому-то закричать мне в рот, ответом ему станет жуткое эхо.
Я знала, что Чонгук не вернется. Ни завтра. Ни на следующей неделе. Ни даже в следующем месяце. Он уклонился от пули и больше не рискнет иметь дела с заряженным пистолетом.
У меня был единственный шанс.
И мое тело его упустило.