Глава 25
= Чонгук =
Принцип работы мозга Лалисы – настоящее преступление против человечества. Вернувшись в Потомак, я первым делом написал Хэтти и велел ей спрятать кухонную спринцовку там, где моя сексуально ненасытная жена не сможет ее найти. Пускай я наотрез отказывался кончать в нее, все же не стал исключать, что Печенька отправится в ближайший банк спермы и закажет два больших стакана навынос.
Оказалось, что лучше было практиковать воздержание, потому что я сумел продержаться четыре дня, не выходя на связь со своей воплощавшей хаос женой. Однако наблюдал за ней по сорока девяти камерам видеонаблюдения, установленным по всему поместью.
Печеньке было скучно. А скучающая Печенька, как я выяснил, – источник разрушения. Я восхищался ее талантом ровным счетом ничем не заниматься, но при этом добиваться столь многого. Женщина целыми днями ела, запоем читала книги (порой поглощая целую серию за сутки) и тратила безобразное количество денег.
Изначально я подозревал, что она опустошала счет моей кредитки только для того, чтобы меня позлить, а не потому что искренне хотела обзавестись приобретенными ею вещами. Затем я заглянул в выписку из счета и обнаружил, что она пожертвовала целый интернат Чаттануге, первоклассные ноутбуки для всего школьного округа и семизначную сумму на изучение синдрома внезапной детской смерти. А это, похоже, вполне соответствовало ее неспособности держать себя в руках всякий раз, когда в радиусе пяти миль от нее появлялся кто-то в подгузниках. Она каждый день набирала счета на сотни тысяч долларов, побуждая меня вмешаться и положить конец ее транжирству. Но я никогда не сдавался первым.
Сидя в угловом охлаждаемом кондиционером кабинете, я день за днем время от времени проверял, как там поживает моя прелестная жена, наблюдал, как она принимает в гостях свою мать, сестру, подруг, а еще недавно нанятых личных массажистку, мастера по педикюру, парикмахера и женщину, единственная задача которой, похоже, заключалась в том, чтобы причесывать ее брови.
Как я понял, Лиса знала, что за ней наблюдают. Свидетельства тому было не особо сложно заметить. Порой она останавливалась перед камерой и показывала мне средний палец или оголяла грудь, не задумываясь о том, что у моей службы безопасности может быть доступ к записи с домашних камер. То, что я в итоге женился на такой дикарке, было само по себе непостижимо, но я убедил себя, что она перерастет период бунтарства.
Однако правда, которую я отказывался принимать во внимание, заключалась в том, что это был вовсе не период. Она сама по себе была такой. Такова ее особенность, а не временный заскок.
Лиса такая, какая есть, и никто и ничто не могло ее изменить.
За четыре дня, что мы провели порознь, я постоянно мотался на встречи со Старшим, Брюсом и советом директоров «Чон Индастриз», пытаясь убедить каждого, кто готов слушать, что сохраню наш освобожденный от новых обязательств контракт с Министерством обороны, пока «Ким Холдингс» его не перехватили.
Это не было ложью в полном смысле слова. Впрочем, правдой тоже не было.
Существовали веские основания для беспокойства. Старший довел «Чон Индастриз» до такого упадка, что мы больше не возглавляли список лучших оборонных компаний. А Брюс, будучи отъявленным подпевалой, позволил ему это сделать.
Я бы мог целую неделю не выходить с Лисой на связь, если бы на пятый день кое-что не привлекло мое внимание на мониторе. Я отодвинул отчет о состоянии рынка на край стола.
У ворот моего поместья началась суматоха. У моих ворот никогда не бывало суматохи. Как и на самой территории, за исключением небольшого пространства, которое занимала Печенька.
Я выстроил свою жизнь так, чтобы она соответствовала моему стремлению к одиночеству. А это объясняет, почему, едва заметив семь роскошных автомобилей, выстроившихся в ряд на моей улице, я почувствовал, как по коже расползается непонятная сыпь. Ворота открылись. Вереница машин неспешно въехала на мою подъездную аллею. Я прищурился, пытаясь разглядеть, кто сидел внутри.
Кара влетела в мой кабинет со стопкой папок.
– Мистер Чон, ваша встреча с мистером Рейнольдсом из Министерства обороны, назначенная на два часа...
– Не сейчас, Кара.
Я узнал первого человека, который въехал на территорию, спрятавшись в своем «Роллс-Ройсе». Барри Лусито. Мой бывший приятель из колледжа и человек, которого я лично изгнал из отрасли почти семь лет назад, когда он клеился к Морган, пока мы еще были вместе.
Прямо за ним по моей подъездной аллее длиной в триста метров ехал «Бентли», за рулем которого сидел один из инженеров «Чон Индастриз» – или, вернее сказать, бывший инженер. Мужчина, которого я уволил за сексуальные домогательства незадолго до моей свадьбы. Какую игру Лиса затеяла на этот раз?
Вслед за Барри проехали несколько скромных машин с женщинами за рулем, в которых я узнал новых нанятых моей женой сотрудниц. (Зачем кому-то, у кого нет ни работы, ни общественной деятельности, ни проблем со здоровьем, нужны сотрудники, мне не понять.) А за вереницей женщин ехал не кто иной, как Пак Чимин, который прибыл на своем роскошном «Астон Мартин DBX» и имел наглость помахать мне в камеру в знак приветствия. Следом показался Тэхен на «Лексусе LC» (он терпеть не мог неоправданно дорогие, ненадежные машины).
А потом, наконец, Ким Телис. Повторяю: Телис чертов Ким. Я не мог сказать наверняка, поскольку он отвернулся от камеры, но, похоже, у него на носу было что-то вроде повязки бежевого цвета.
– Сэр... – Кара поправила документы. – Вы три недели пытались добиться внимания мистера Рейнольдса. Не думаю, что он хорошо воспримет ожидание...
– Встреча отменяется. – Я вскочил на ноги, схватил пиджак со спинки кресла и накинул его по пути к выходу. – Как и все прочие мои обязательства до конца дня.
Я ни за что не смогу принимать Томаса Рейнольдса в нашей штаб-квартире в Арлингтоне, пока Ким Телис расхаживает по коридорам моего особняка и всюду сует свой нос.
Кара помчалась за мной.
– Мистер Чон...
– Ответ: нет.
– Что же мне сказать мистеру Рейнольдсу?
– Что грянуло срочное дело. Семейное. – И это вовсе не выдумка. Кое-что в самом деле грянуло. Мое давление.
Я ворвался в лифт и повернулся лицом к отчаявшейся, измотанной Каре.
– Сэр, вы ни разу за все одиннадцать лет, что я вас знаю, не пропускали встречу.
– Я ни разу за все одиннадцать лет, что ты меня знаешь, не связывал свою судьбу с судьбой красивой психопатки.
Это были последние мои слова, после чего двери захлопнулись прямо перед ее лицом.