Глава 26
= Чонгук =
Я ехал по подъездной дорожке, заставляя себя смотреть строго вперед. Иначе рисковал выйти из себя, о чем напишут во всех местных газетах. Не говоря уже о социальных сетях с набирающим популярность хэштегом о нас с Лисой.
Я никак не мог смириться с тем, что мое поместье девятнадцатого века, в котором некогда жил выдающийся генерал Союза, превратилось в ведьмины владения избалованной наследницы из Джорджии.
Люди толпой высыпали из парадных дверей моего дома. Некоторые окинули мой «Бентли» оценивающим взглядом, попивая пиво и присвистывая. Я не узнал никого.
Кровь, которая по обыкновению была такой же холодной, как и мое спящее сердце, вскипела от злости и острой потребности кому-нибудь всыпать.
Одной милашке.
Я никогда в жизни не чувствовал себя таким живым. Или съехавшим с катушек.
Мой гараж на шестнадцать машин занимали восемнадцать автомобилей. Мне потребовалось восемь минут, чтобы найти место для парковки на собственной территории. Я решительно вошел в дом, протолкнувшись мимо перепуганного Вернона, который пытался выбежать на улицу.
У дверей меня встретила раскрасневшаяся Хэтти, подняв обе руки.
– Она сказала, будет небольшая встреча друзей. Клянусь, Чон.
Судя по всему, в представлении Печеньки небольшая встреча друзей подразумевала сборище целого загородного клуба. И вообще, кто все эти люди? Она не провела в Потомаке и двух месяцев.
Я узнал своих друзей, персонального консультанта по покупкам в бутике Hermès, двоих шеф-поваров, отмеченных тремя звездами Мишлен, в чьи рестораны Лиса частенько ходила, а кроме них, что примечательно, подавляющее большинство людей, которых я внес в черный список, хранящийся у меня в домашнем кабинете.
Толпа, с которой ни за что нельзя связываться.
Люди, которых я систематически избегал любой ценой.
Лиса умудрилась их найти и пригласить всех до единого ко мне домой. Невероятно.
Не будь я так сильно взбешен, то был бы крайне впечатлен.
– Уйди с дороги.
Хэтти опустила голову и отошла в сторону.
Я протолкнулся среди множества тел. Большинство даже не потрудились принарядиться и наслаждались превосходным алкоголем из моего винного погреба (в котором я хранил бутылки для особых случаев) прямо в кожаных шлепанцах Ferragamo и спортивных костюмах Bally.
На всех столах был накрыт полноценный банкет, любезно предоставленный Nibbles – местным эксклюзивным сервисом, который брал по тысяче восемьсот долларов за человека.
Люди смеялись, ели, общались и устраивали себе экскурсии по моему дому. В котором, кстати говоря, было шумно.
Невыносимо шумно.
Моя душа, если она и впрямь у меня была, жаждала вырваться на волю, будто пуля, и спасаться бегством.
По пути к лестнице я врезался в чье-то плечо. Его обладатель обернулся.
Чимин.
Первым делом я вмазал ему прямо в лицо. Не настолько сильно, чтобы сломать нос, но с достаточной яростью, чтобы донести свое мнение о его недавнем поведении.
По причине дерьмового воспитания во мне был чрезвычайно развит бойцовский инстинкт. Собственно, мой главный инстинкт в любой ситуации. Я десятилетиями держал его в узде. А Печенька уже обрушила его на множество ничего не подозревающих жертв.
– Ай. – Чимин потер щеку. – А это еще за что?
– За то, что пренебрежительно отзываешься о моей жене, открыто предлагаешь ей сексуальные услуги, да и, если начистоту, потому что твоя физиономия раздражает.
Он вздохнул.
– Справедливо. Прошу заметить, что шутки о том, чтобы переспать с твоей женой, мне больше неинтересны. Я решил, что это помешает всем будущим попыткам сблизиться с ее сестрой.
В моей жизни есть хоть кто-то, по умственному развитию превосходящий тринадцатилетнего ребенка?
– Что ты можешь сказать в свое оправдание?
Он сделал глоток бельгийского пива, которое вообще не продавали в Штатах. Господи. Сколько денег это мое проклятье спустило за время нашего недолгого брака?
Чимин нахмурил брови.
– Относительно чего?
У меня закончилось терпение.
– Да что, черт подери, побудило тебя ответить на приглашение на вечеринку?
– А. Не было никакого приглашения. – Он покрутил пальцем. – Вся эта тусовка была спонтанной. Она все организовала в последнюю минуту. Невероятно, правда? Она могла бы зарабатывать этим на жизнь.
Мысль о том, что Печенька обзавелась работой (или отчитывается кому-то, кроме собственной безответственной персоны), казалась одновременно смехотворной и невозможной. Этот разговор лишил меня остатков терпения. Чимин поднес горлышко бутылки к губам.
Я придержал ее за донышко, заставляя его допить все до последней капли или рискнуть захлебнуться пильзнером.
– Чимин. Почему ты здесь?
Когда я отпустил бутылку, он с ухмылкой пришел в себя и вытер рот тыльной стороной ладони.
– Ну, скажем так, потому что она устраивает потрясные вечеринки. Сказала, что будет специальный банкетный сервис, импортный алкоголь и театр огня. И пока Дербишир меня не разочаровала.
Театр огня? В моем доме?
Я сжал его рубашку в кулаках, теряя остатки обожаемого самообладания.
– Где она?
Чимин пожал плечами – во всяком случае, попытался под моими кулаками.
– Когда я видел ее в последний раз, она примеряла коктейльное платье какой-то девицы, а та примеряла ее платье.
– Она разделась догола перед посторонними? – Меня хватит инфаркт. В тридцать один год.
– Понимаю, почему тебя так штормит, братан. Она ходячий секс. И как она поддерживает задницу в такой форме? Приседает по пятьсот раз на дню?
Съедает по две пачки «Орео» и макфлури.
Я пробирался сквозь десятки людей, пока не дошел до комнаты Лисы. Заперто. Ну конечно.
Пинком выбил дверь. Обычно я не был любителем портить двери в стиле рустик по пять тысяч долларов за штуку, но отчаянные времена требовали отчаянных мер.
К слову об отчаянии: моя жена сидела на краю кровати в аляповатом коктейльном платье ярко-зеленого цвета, которое ей не принадлежало. Перед ней преклонился Телис, что есть силы рыдавший ей на колени.
Под глазами у него красовались два фингала после самодельной пластики носа, которую я устроил ему в Париже. Но ему все равно хватило тупости вторгнуться на мою территорию без сопровождения целой армии.
Лиса сидела со скучающим видом и оставалась верна своему образу. Очевидно, что она давно ждала моего эффектного появления. Она хотела моего внимания и теперь, как ни печально, станет его объектом.
Телис вскочил на ноги, а вот Лиса вставать не спешила. Ее сочные пухлые губы довольно изогнулись. Она выиграла в этом раунде и знала это.
Я рано ушел с работы, чтобы приехать сюда.
А теперь хищно кружил вокруг Телис, не сводя с него глаз.
– Скажи мне, Ким. Тебя не было в тот день, когда Бог раздавал мозговые клетки?
– Ты не посмеешь поднять на меня руку на людях. – Телис открыл свои карты в нашей своеобразной игре в покер. – А мы сейчас, по сути дела, в людном месте. Здесь почти сотня человек.
Он был прав. Пока мы говорили, некоторые из гостей толпились снаружи, гадая, почему дверь валяется на полу, а мы втроем выглядим такими напряженными. Казалось очевидным, что по крайней мере один из нас уедет отсюда в мешке для трупов.
– Ты выказываешь мне незаслуженное доверие. – Я похрустел костяшками пальцев, чувствуя, что опасно близок к тому, чтобы сбросить напускное спокойствие и собранность. – Я вполне могу прикончить тебя прямо здесь и сейчас, если не объяснишь, что за сцену я только что застал.
Печенька надулась.
– У нас был разговор по душам.
Я прочел между строк. Она решила сыграть роль в этом бардаке. И у нее получилось. Это ознаменовало момент, когда она перестала быть второстепенной участницей.
– Или примирительная беседа, – возразил Телис. – Зависит от того, как на это посмотреть.
Его попытка подтолкнуть меня к совершению ошибки была настолько очевидной, что оставалось только сообщить об этом на рекламном щите на Таймс-сквер. И все же я впервые в жизни угодил прямиком в его ловушку. Перестал кружить вокруг него. Приставил кулак к его горлу. Почти перекрыл ему доступ кислорода, но кто-то схватил меня за локоть.
– Господи, Чонгук. Ты что творишь? – процедил сзади Тэхен мне на ухо, оттаскивая от Телиса. Будь Тэхен один, я бы, пожалуй, легко от него отмахнулся. Мы были примерно одной комплекции, но я имел опыт в этом деле, да еще дополнительные пятьдесят фунтов ярости внутри.
К сожалению, Чимин схватил меня за вторую руку.
– Так и знал, что он испортит все веселье. В следующий раз не приглашай его, Дейли-Сити.
Лиса не удостоила его вниманием.
Телис усмехнулся.
– Ведешь себя как на детской площадке в школьном дворе, Чон. Не умеешь контролировать свои эмоции?
– С эмоциями у меня все нормально. А если точнее, я испытал особенное удовольствие, пока трахал твою бывшую невесту языком спустя пять минут после того, как сломал тебе нос в Париже.
Хор громких вздохов рикошетом отразился от стен позади меня. Большинство считали меня черствым и умелым бизнесменом, который никогда не выходил за рамки и никоим образом не провоцировал сплетни. Позитивные, негативные или любые другие. Этот образ рассыпался до основания. И все из-за Печеньки. Она официально стала причиной второго скандала в моей жизни.
Телис прищурился, своим тупым видом напомнив мне о том, зачем к бутылкам с шампунем прилагаются инструкции.
– Я должен подать на тебя в суд за то, что ты мне сделал.
– Должен. Тогда я смогу подать в суд на тебя за то, что ты сделал мне.
Мы оба прекрасно знали, что именно я имел в виду. Его улыбка сникла. Он отодвинулся подальше от Лисы, которая еще несколько минут назад отключилась от разговора и теперь рассматривала свою кутикулу. Опущенные уголки ее губ выражали недовольство. Хорошо, что мастера по маникюру она тоже пригласила.
– Ладно, приятель. Пора убираться отсюда, пока я сам не расквасил тебе физиономию еще больше. – Чимин с радостной улыбкой схватил Телиса за ухо, как школьный директор девятнадцатого века, и потащил его прочь у всех на виду. – И мне неприятно это говорить, но от всего сердца заявляю: еще сильнее твое и так заурядное лицо портить нельзя.
Люди разразились нервным смехом. Я заметил, что никто не навел на нас телефон. Должно быть, Печенька забрала их у гостей по прибытии. Умница. А еще покойница, но все равно умная.
Пока Телис брыкался, кричал и грозился подать в суд, в то время как Чимин буквально волок его прочь, я обратился к настоящей виновнице краха моей жизни.
– Что ты можешь сказать в свое оправдание?
– Мало что. – Она надулась. – Похоже, ты болтаешь за нас обоих. Ты серьезно, Чонгук? Рассказываешь всему миру о том, что происходило в номере отеля?
Вынужден с ней согласиться, это не лучший мой поступок. Впрочем, я был не в настроении это признавать.
– У нас был медовый месяц. Ни одна душа под этой крышей и так не думает, что мы играли в карты или обсуждали стихи Данте в нашем номере. Ты готова к наказанию?
– Мы теперь играем в ролевые игры? Отшлепаешь меня, папочка?
К моему огромному ужасу, член зашевелился. Зак тем временем маячил в стороне, вероятно опасаясь, что я сделаю то, о чем, по его мнению, пожалею. Например, вышвырну Лису из дома и выброшу ее книги о Генри Плоткине в реку Потомак.
– Ты в курсе, что Хэтти несет ответственность за каждый твой проступок?
Эти слова ее задели. Печенька выпрямилась и быстрым шагом подошла ко мне.
– Она не виновата. Я заверила ее, что просто соберу небольшую компанию друзей. Но я не ожидала, что к тебе домой заявится столько народу. Думала, все будут избегать тебя как чумы.
– И я должен поверить, что ты пригласила всех занесенных мной в черный список людей в радиусе ста миль в результате простой непреднамеренной ошибки?
Она надула губы.
– Я думала, что это список твоих друзей. Удивительно? – При виде моего бесстрастного выражения лица она переступила с носка на пятку. – Откуда мне было знать, что это за список? Ты же ничего мне не рассказываешь. Я ничего о тебе не знаю. В каком городе ты родился. Кличку твоего первого питомца. Девичью фамилию твоей матери. Какое у тебя было любимое блюдо в детстве.
– Информацию узнают, задавая вопросы, Лалиса. А не закатывая вечеринки, которые слышны даже на Международной космической станции.
– Я и задаю вопросы. А ты никогда на них не отвечаешь.
– Потомак. Не было никаких питомцев. Серра. Любая калорийная еда. Видишь, как просто?
– Чонгук, – обратился ко мне Тэхен, подошедший сбоку.
Я не удостоил его вниманием.
– Хочешь знать что-то еще?
– Марку и модель твоей первой машины.
– «Порше Кайен».
– Чонгук.
Я повернулся к Тэхену.
– Что?
– Тебе эти вопросы ничего не напоминают? Например, ну, я не знаю... Может, контрольные вопросы для доступа к банковскому счету?
Лиса бросила на него свирепый взгляд.
– Значит, ты можешь наслаждаться моей вечеринкой, но не можешь помочь ее профинансировать? Сам будешь оплачивать счет, если он заблокирует мою кредитку? Хотя бы не мешай, пока я проворачиваю свои делишки.
Из коридора донесся смех Чимина.
– Я ее обожаю, Чонгук. Вот правда.
Я даже не заметил, что он вернулся.
– Вон. – Я указал на дверь, а потом на двоих моих друзей. – Вы оба. На выход. А ты... – Я повернулся к Лисе. – Ты идешь со мной.
– Это еще почему? – Она взмахнула волосами.
Мне потребовались все силы, чтобы не схватить ее за талию и не вытрахать из нее всю дерзость прямо у всех на глазах. Меня остановило только то, что это, как ни печально, по всей вероятности, было частью ее замысла.
– Потому что я так велел.
Она издала театральный вздох.
– О, что ж ты сразу не сказал? Тогда иди первый. А я непременно пойду за тобой.
Я улыбнулся.
– Серия о Генри Плоткине будет чудесно смотреться в языках пламени, когда начнется твой театр огня.
Это стерло довольную улыбку с ее лица.
– Веди.
Путь до моей спальни проходил в полной тишине. По крайней мере, между нами. В самом доме шума было больше, чем на концерте BTS.
Я закрыл дверь и запер ее вдобавок. Когда мы оказались наедине, изящные черты лица Лиса омрачила неуверенность. Я подошел к ней вплотную, теряя остатки самообладания.
Она прижалась спиной к окну.
– Тебя сразил сердечный приступ? – Однако язвительность в ее голосе исчезла, сменившись робостью. – Учитывая, что ты помешан на порядке, а тут веселится триллион человек.
– Чье это платье? – Я схватился за ткань и скрутил ее в кулаке, пока она не натянулась на ее гладкой коже.
– Морган. – Лиса сверлила меня взглядом, вздернув подбородок. – Она здесь.
Я даже глазом не моргнул.
– Да как бы не так.
– Откуда ты это знаешь?
– Оттуда, что, разобравшись с ней, я сослал ее в Норвегию. Последние шесть лет она не появлялась в Штатах. Она скорее покончит с собой, чем начнет сама меня искать.
Жестокие слова, сказанные без капли сочувствия. И все равно Морган даже этого не заслуживала.
Вид у Печеньки был испуганный.
– Господи, что ты сделал с бедной женщиной?
– Только то, что она заслужила. Отвечай на мой вопрос. Чье это платье?
– Ким Джису.
Ким Джису. Одна из самых видных подружек Телиса. Он часто демонстрировал ее в наших кругах. Если честно, я подозревал, что она искренне ему нравилась. Готов поспорить на то, что осталось от моего поместья, и дикую жену, которая его разрушила, что они до сих пор встречались.
– Пожалуй, стоит вернуть его ей... – Лиса сглотнула. Смущение окрасило ее щеки румянцем, вероятно от воспоминаний о том, как она показывала всем присутствующим на вечеринке свои сиськи и задницу. – Я пойду.
Она попыталась прошмыгнуть под моей рукой, но я прижал ее сильнее, а на моем лице заиграла злобная улыбка.
– Что ж, миссис Чон, боюсь, я не могу позволить вам уйти без должного прощания.
– Ты о чем...
Одним плавным движением я разорвал платье от декольте до самого низа и бросил его валяться двумя клочками ткани на паркетном полу. На Лисе остался черный лиф без бретелей и кружевные стринги в тон.
Ее рот приоткрылся.
– Ты сумасшедший.
Я стал расстегивать ремень. Раз уж мне пришлось потратить впустую половину рабочего дня, то это должно обернуться чем-то хорошим. Как только я вынул член, тяжелый и набухший, Лиса покинули все возражения и ехидство. Она облизнула губы.
– Где ты хочешь его почувствовать? – требовательно спросил я.
Она подняла взгляд и встретилась с моим.
– Внутри.
– Где? Говори конкретно. У тебя много отверстий, и сейчас все они так и жаждут, чтобы их трахнули.
В редкий момент просветления мне пришло на ум, что Печенька воспримет это как награду, а не наказание, и это может привести к непреднамеренному побочному эффекту, который закрепит ее дурное поведение. Но еще мне пришло в голову, что если моя непокорная жена в ближайшие несколько минут не прикоснется к моему члену, упомянутый член может в самом деле взорваться.
Лиса надула губы, не желая подыгрывать. Себе на беду, эта женщина была слишком горда.
– Здесь? – Я сжал член в кулаке и провел им вдоль ее входа поверх трусиков.
Она содрогнулась всем телом. Где-то на задворках разума мне вспомнилось, что ее задница прижата к окну. Что некоторые из гостей в саду посвящены в то, что между нами происходит. Но мне было плевать. Я пришел к удручающему выводу, что моя неуправляемая юная жена пробуждала во мне черты, о существовании которых я даже не подозревал.
Лиса подняла подбородок, но не ответила.
– Или, может... здесь? – Я схватил ее за талию, повернул кругом и прижал к стеклу. Просунул палец под ленточку стрингов и, отодвинув в сторону, позволил ей ударить по коже. Затем провел членом по ее заднице. У Лисы вырвался стон. Она выгнула спину, чтобы он на сантиметр погрузился между ее ягодицами.
И все так же ни слова.
Я коснулся губами ее уха. Обхватил ее рукой и потянул за сосок.
– А может, ты наконец готова оказать ответную любезность за каждый раз, когда я ласкал тебя ртом?
Печенька вцепилась в подоконник, наклоняясь и толкаясь мне навстречу. Член скользнул в ее влажное лоно, заставляя меня втянуть воздух сквозь зубы от нескрываемого удовольствия, а потом выйти из нее. Я хотел вонзиться в нее так, будто от этого зависела моя жизнь, и Лиса об этом знала.
– Играешь против правил. – Я ущипнул ее сосок.
Она ахнула, внутренняя сторона ее бедер стала еще более влажной от желания.
– Ты первый начал.
– Когда-нибудь задумывалась, каков я на вкус, Печенька?
– Нет.
– Что ж, совсем скоро ты это узнаешь.
Я снова развернул Лису и опустил руку между ее бедер. Она была вся мокрая под стрингами и возбужденно об меня терлась. От тяжелого дыхания ее грудь подскакивала и касалась моей груди. Я решил, что она делает это намеренно. Рассчитывая именно на такую реакцию. Но все же я не мог заставить себя остановиться.
– На колени, Печенька.
– Размечтался, козел.
Стоит ли говорить ей, что она играла главную роль в моих кошмарах? К моему ужасу, член не разделял этого чувства и пульсировал между нами.
Она опустила взгляд и облизнула губы.
– Ладно. Но я сделаю это ради него, а не ради тебя.
Лиса опустилась на колени, старательно пряча свои карие глаза от взгляда моих серых. Обхватила мой член ладонью, и, клянусь, я тотчас чуть не кончил ей на лицо. Уверенность, которую она источала, несмотря на явную неопытность, окончательно меня прикончила. Другая женщина (собственно, любая другая девушка религиозного воспитания и с нулевым опытом в сексе) попросила бы наставлений или стала заранее извиняться за возможные неудовлетворительные результаты. Но не моя жена. Нет. Она существовала в своей собственной вселенной. Во вселенной, в которой я и все остальные мужчины, коих она пленила, вращались вокруг нее.
Печенька изучала мой член сантиметр за сантиметром, нисколько не заботясь о том, что к нему прилагался очень сердитый и нетерпеливый мужчина, а потом провела горячим, влажным языком по головке. Я запрокинул голову, подавляя стон.
– Слегка солоноватый, – отметила она, а потом, к моему удивлению, стала его покусывать. Она двигала губами вдоль ствола, то целуя, то полизывая, пока рукой сжимала у основания. Это было так эротично, так искренне, что мне оставалось только глазеть на нее в изумлении. – Ты приятно пахнешь, – заметила Лиса, видимо обращаясь к моему члену, а не ко мне, а затем снова отстранилась, чтобы на него посмотреть.
А потом, когда я уже был готов упасть на колени и умолять ее, чтобы отсосала мне, она открыла рот, вобрала член и долго, жадно пососала. Черт. Черт, охренеть, мать твою, черт!
Все мои хорошие манеры испарились, пока Лиса ублажала меня возле окна моей спальни. Я уперся рукой в стекло, а пальцы второй запустил в ее каштановые волосы, пока она пыталась вобрать все больше и больше. Все это время она издавала довольные звуки, подводя меня к краю, доводя до такого состояния, что я с ужасом осознал: если она не остановится, у меня подкосятся колени, и я кончу, как подросток, уже через десять секунд.
Я потянул ее за волосы, не желая ударить в грязь лицом.
– На мою кровать.
На мою кровать? О чем я, черт возьми, ее прошу? Ни одна женщина не ложилась в мою постель после Морган – и неслучайно. Поняв, что такое предложение бывает раз в жизни, Печенька встала на ноги и ринулась к кровати. Этот поезд давно ушел, а тормозов у него не было и в помине.
Я подтолкнул ее, чтобы распласталась на одеяле и опустила голову на две подушки. Забравшись на кровать, я обхватил ее бедрами, схватился за изголовье и поднес член к ее рту. Она смотрела на меня с неподдельным восторгом. Я пытался наказать ее, а она собиралась просить добавки. Невероятно.
– А сейчас я трахну твой дерзкий ротик, Печенька.
Любая другая женщина хотя бы призадумалась. Двадцать сантиметров длиной и почти пять толщиной – это не шутки.
Но Печенька просто широко открыла рот.
– Хорошо!
Я ворвался в нее, упершись в заднюю стенку горла. Она издала сдавленный звук. На глаза у нее навернулись слезы. Мгновение я рассматривал ее, замерев неподвижно, ожидая, когда она меня оттолкнет. Но Печенька типичным для себя жестом схватила меня за ягодицы и притянула ближе. Привыкнув к размеру члена во рту, она посмотрела на меня из-под темной завесы ресниц. Ее глаза горели возбуждением. Мое сердце билось так часто, что я подумал, оно оторвется от артерий и прыгнет в небытие.
Я вышел и снова ворвался в ее рот. Затем снова.
И снова.
И снова.
Вскоре я уже безжалостно ее трахал. Не думая об окружающей обстановке. Не беспокоясь о том, что тем самым лишь давал ей все, чего она хотела. Пружины матраса скрипели. Лиса стонала наперебой с моим кряхтением. Шум окутал каждую поверхность. И все же это не провоцировало во мне такой реакции, какую обычно вызывало. Каждый раз, когда член упирался в заднюю стенку ее горла, яйца напрягались, и я был уверен, что кончу.
Лиса сосала и лизала, жадно вбирая меня в рот, будто свое любимое лакомство. Если я так реагировал на проникновение в ее рот, то что же будет, если я когда-нибудь войду в ее влагалище?
– Я кончу тебе в рот, и ты не станешь выплевывать. Оставишь его широко раскрытым, будешь держать в горле, ощущать вкус, а после этого – и только после этого – ты проглотишь. Все ясно?
Несмотря на свойственное ей непослушание, когда доходило до спальни, она на удивление хорошо выполняла указания. Лиса с энтузиазмом кивнула. Я стал врываться в ее рот быстрее, жестче и глубже. По ее лицу побежали слезы. Я пришел в замешательство от того, что мне не нравилось видеть, как она плачет, хотя я знал, что причина тому не печаль.
Мой оргазм был поистине прекрасен. Я уже очень давно не кончал женщине в рот – вообще в женщину, и точка. Из меня изверглось поразительное количество спермы. Достаточно, чтобы заполнить большой стакан для кофе. Она стекала с уголков губ Лисы по изящному горлу и полной груди.
Я отстранился, наслаждаясь ее выжидательным взглядом.
– Открой рот.
Она так и сделала. Из него вытекло еще больше спермы. Белой и густой. Я провел указательным пальцем по уголку ее рта, собрал несколько капель и размазал их по возбужденному соску. Оставшееся аккуратно засунул обратно ей в рот.
– Давись ей, милая.
Она издала булькающие звуки.
– Тебе нравится?
Лиса кивнула. Ее щеки были залиты слезами, кожа раскраснелась.
– Давай посмотрим, правду ли ты говоришь.
Я опустил руку между ее ног, под стринги, и погрузил палец в ее узкую киску. Она была такой влажной, что не почувствовала бы, даже засунь я в нее молоток. Член уже начал возбуждаться снова, а ведь не прошло и минуты.
Мои губы тронула ухмылка.
– Ты бы позволила мне сделать с тобой все, что захочу. Правда, Печенька?
Она пожала плечами, ее рот все еще был полон моей спермы.
– Я могу трахнуть тебя в задницу? – Кивок. – Могу трахнуть твою щель и одновременно ласкать пальцами? – Нетерпеливый кивок. Я не собирался этого делать, но было приятно знать. Я поднял бровь. – Мои друзья могут к нам присоединиться? – Это был вопрос с подвохом, потому что ответ мог быть только один: да черта с два. Но Лиса все равно кивнула, растянув губы в улыбке, отчего по ее подбородку потекло еще больше моей спермы. Я провел пальцем по ее челюсти и закрыл ей рот. – Ответ неверный. А теперь проглоти все и открой рот, когда в нем ничего не останется.
Лиска несколько раз сглотнула. Открыла рот. Ее язык был розовым. Безупречно чистым. Пока я любовался видом, то мог думать только о том, что она ответила согласием на предложение трахнуть Чимина и Тэхена.
Я оторвался от нее, спрятал член в брюки и застегнулся.
– Поздравляю. Если ты хотела моего внимания, ты его получила. Я перееду обратно в дом, но только чтобы убедиться, что он устоит и переживет твое присутствие.
– Я услышала только то, что ты по мне скучал, – пропела она, лениво растягивая руки и ноги на кровати.
– Тебе нужно проверить слух.
– А тебе – подлечить сердце.
– Мне оно нравится таким, какое есть. – Я открыл дверь спальни, давая понять, что разговор окончен. – Покрытое слоем льда и бьющееся ради одной цели – мести.
Шагнул за порог. И что же? Снаружи ждала Джису. Более того, она подслушивала и теперь ворохом упала к моим ногам. Выпрямилась в приступе паники и смущения, все еще одетая в розовое шифоновое платье Лисы.
– Эм, привет, Чон. Давно не виделись.
– Это потому, что я намеренно тебя избегал.
Джису надулась, сердито глядя на меня из-под накладных ресниц.
– Я пришла за своим платьем.
– Думала, что оно пролезет тебе в ухо через дверь моей спальни?
Она покраснела, недовольно фыркнула и опустила руку на талию.
– Мне вернут платье или нет?
– После того, как ты вернешь платье моей жены.
Упомянутая жена так и лежала позади меня в моей постели, спрятавшись под одеялом и умирая со стыда от того, как я повел себя в этой ситуации. Поделом ей. Я не хотел даже думать о том, что впервые после Морган в моей кровати оказалась женщина. Слишком со многим нужно разобраться.
Джису, рыча, принялась снимать с себя розовое платье. Она не надела лифчик, а потому теперь ее грудь болталась в опасной близости от меня. Я подавил желание вывернуть желудок прямо на нее.
– Вот. – Она развела руки в стороны. Платье собралось вокруг ее ног, обутых в туфли на шпильке. – Теперь доволен?
– Ни капли. Жди здесь. – Я повернулся, поднял ее разорванное платье с пола возле окна и бросил в ее сторону. – Передавай привет Киму.
Она взвизгнула.
– Подожди, платье порвано!
– Какая сообразительная.
Джису топнула ногой.
– Скотина!
Я захлопнул дверь у нее перед носом.