Полёт на грани.
Осеннее небо над стадионом было свинцовым, ветер гнал тяжёлые облака, будто предвещая бурю. Но зрители уже заполнили трибуны — никто не хотел пропустить первый матч сезона: Слизерин против Равенкло.
— Держи голову холодной, Роузмонт, — бросил Люциус, поправляя перчатки. — Тебе нужно лишь одно движение. Всё остальное — лишнее.
— А если я найду другой путь? — парировала Ивлин, глаза её сверкнули янтарём.
Люциус усмехнулся, но в глубине его взгляда мелькнула тень беспокойства.
Судья поднял свисток. В тот же миг метлы взмыли в воздух, и стадион взорвался криками. Равенкло славились своей тактикой, их ловец был старше, опытнее, и сразу устремился вверх, выискивая золотой блеск снитча.
Ивлин держалась чуть ниже, сканируя пространство, сердце билось так, что гул трибун заглушался в ушах. Ветер бил в лицо, волосы развевались за спиной, но она чувствовала каждое движение воздуха, будто сама была частью игры.
Мяч шёл за мячом, Люциус и охотники Слизерина сражались жёстко, не давая соперникам шанса. Но всё решало одно — снитч.
Ивлин заметила мелькание золотых крыльев. Резкий разворот — и она устремилась за ним. Ловец Равенкло сорвался следом. Их метлы рвались вверх, выше и выше, в самое небо. Воздух сжимал грудь, свистел в ушах.
Снитч резко метнулся вниз.
Они нырнули почти отвесно, стадион вскрикнул в унисон. Но Ивлин сделала то, чего никто не ожидал: она встала на метлу.
Балансируя, как акробат, она выпрямилась, протянув руку вперёд. Янтарные глаза сияли упрямством и безумием. Зрители замерли. Даже Люциус, летевший неподалёку, сжал рукоять метлы так, что побелели пальцы.
Соперник не решился повторить её манёвр. Но Ивлин не дрогнула. Ветер рвал волосы, мир качался под ногами, но пальцы сомкнулись — и снитч оказался в её ладони.
— Она поймала! — проревел судья. — Слизерин выигрывает!
Трибуны взорвались оглушительным ревом. Слизерин ликовал, зелёные и серебряные флаги взвились над головами студентов. Даже некоторые ученики других факультетов аплодировали, хотя и с недоумением.
— Безумие! — ахнул Феликс, хватаясь за голову. — Она же могла убиться!
— Но не убилась, — гордо сказала Лидия, и её глаза сияли восхищением.
Серафина смеялась и хлопала в ладоши, Джулиан только качал головой, но улыбка у него была до ушей.
На трибунах старшекурсники переглядывались.
— Эта девчонка сумасшедшая.
— Или гениальная.
Даже профессор МакГонагалл выглядела потрясённой, хотя и старалась сохранять строгость. Профессор Слизерина, напротив, не скрывал довольства.
Дамблдор слегка приподнял бровь и сложил руки, наблюдая за ней с интересом. В его взгляде было не только восхищение, но и осторожность — будто он пытался угадать, что ждёт впереди эту девочку с янтарными глазами.
Ивлин спустилась на землю, дрожь пробегала по ногам, но улыбка не сходила с лица. Команда подхватила её на руки, толпа ревела, зелёные шали развевались.
Люциус подошёл к ней позже, когда шум начал стихать. Он смотрел на неё с той же холодной сдержанностью, но в глазах горело нечто новое.
— Ты безрассудна, Роузмонт, — произнёс он тихо. — Никто в здравом уме не станет вставать на метлу.
— Но я же выиграла, — ответила она мягко.
Он хотел возразить, но вместо этого позволил уголку губ дрогнуть.
— Ты выиграла, — признал он. — И вся школа теперь знает твоё имя.
Она встретила его взгляд — холодный и тёплый одновременно — и впервые ощутила, что между ними рождается что-то большее, чем просто соперничество.
В тот вечер имя Ивлин Роузмонт повторяли во всех коридорах. Её трюк обсуждали и младшие, и старшие, и даже профессора.
А сама она знала: это был только первый шаг.