22 глава. Звонок из ада.
Дым сигары стелился сизой пеленой в кабинете Филла, в который он вернулся, смешиваясь с пылью, поднятой со старых коробок. Он рылся в архивах - не в муниципальных планах детдома (это оказалось тупиком), а в своих собственных. В подвале его загородного дома пылились ящики с семейным наследием, которое он годами старательно игнорировал. Фотографии, письма, счета, награды... Прах прошлого, который он теперь отчаянно ворошил в поисках ключа к кошмару настоящего.
На столе лежала увеличенная копия той роковой фотографии с веранды. Человек слева, "Кайлд" - гладкая кожа под левым глазом. Человек в центре, "Уилл" - крошечная, но отчетливая родинка. Филл вглядывался в улыбку центрального персонажа. Она была почти идеальной копией улыбки его брата. Почти. Что-то было в уголках губ - не искренняя открытость Уилла, а скорее... удовлетворение кота, слизавшего сливки. И глаза. Глаза Уилла всегда смеялись вместе со ртом. Здесь же в них читалась холодная оценка, расчет. Глаза Кайлда.
«Безумие», - прошептал Филл, откидываясь в кресле и затягиваясь сигарой. Дым щипал глаза. - «Абсолютное безумие». Но альтернатива - признать, что его брат, его героический, хоть и вспыльчивый Уилл, превратился в чудовищного убийцу детей - казалась еще более безумной. Он чувствовал разницу. Костями. Душой.
Он переключился на другую загадку: отец. Эдвард Вандерли. Исчезнувший патриарх. В ящике он нашел пачку старых писем. Большинство - деловая переписка. Но одно... одно было личным. От отца. Датировано за месяц до исчезновения Алекс и жены Уилла. Филл развернул пожелтевший лист, сердце сжалось от знакомого, властного почерка.
«...Уилл окончательно потерял берега. Его выходки порочат имя Вандерли. Его брак с этой... особой... был ошибкой с первого дня. А теперь этот ребенок... Не думай, Филлип, что твоя позиция "нейтралитета" делает тебя умнее. Ты просто трус. Ты всегда был слабее их обоих, но хотя бы знал свое место. Уиллу нужно сломать хребет. И Кайлд... Кайлд единственный, кто понимает груз ответственности нашего рода. Он будет достоин наследия. Уилл же... Уилл должен быть остановлен. Любой ценой. Не вмешивайся, если дорожишь тем немногим, что у тебя есть...»
Филл швырнул письмо на стол, как обжёгся. «Любой ценой...» Слова висели в воздухе, ядовитые и пророческие. Отец ненавидел Уилла. Ненавидел его жену. Презирал внучку? И боготворил Кайлда. Был ли он способен... организовать исчезновение невестки и внучки, чтобы «остановить» Уилла? А потом... что? Помочь Кайлду занять место сломленного брата? Инсценировать смерть Кайлда, чтобы замести следы? Это было чудовищно. Но... логично. В извращенной логике Эдварда Вандерли.
Где отец сейчас? На каком тропическом острове или в швейцарском бункере он почивал на лаврах, пока его сыновья... один превратился в монстра (или был заменен им?), а другой... Филл посмотрел на фотографию настоящего Уилла - молодого, счастливого, с дочкой на руках. Где он? Мертв? Сгинул где-то от горя? Или... Или тоже стал жертвой «любой цены»?
Филл схватил телефон. Набрал номер старого контакта отца - ненадежного, но единственного, что пришел в голову. Ответил автоответчик. Он не стал оставлять сообщение. Кто знает, кто мог его перехватить. Он снова погрузился в бумаги, выискивая любую зацепку: старые счета за охрану поместий, упоминания доверенных лиц, записи о переводах... Все вело в никуда или в закрытые офшоры. Отец был призраком. Но призраком, дергавшим ниточки.
Внезапно его собственный телефон завибрировал на столе. Незнакомый номер. Скрытый. Филл нахмурился. Кто? Журналист? Кредитор? Он колебался секунду, потом сжал зубы и поднес трубку к уху.
- Фурр, - сказал он нейтрально, стараясь скрыть напряжение.
Тишина в трубке была густой, звенящей. Потом - легкий шум вдоха. И голос. Низкий, холодный, как скала, покрытая инеем. Голос, который он не слышал годами, но узнал бы в аду.
«Филлип»
Одного слова хватило. Весь воздух словно вырвали из кабинета. Филл вцепился в край стола, костяшки пальцев побелели. Отец.
- Ты... проявляешь нездоровое любопытство - голос Эдварда Вандерли был ровным, без эмоций, но каждое слово било, как молот, - Копаешься в том, что давно погребено. Семейные архивы... старые фотографии...»
Как он узнал?! Филл почувствовал ледяную волну страха. Его кабинет? Его дом? Под наблюдением? Или... или в самом архиве было что-то? Жучок? Камера? Паранойя сжала горло.
- Прошлое должно оставаться прошлым, Филлип - продолжал голос, - Твои попытки... раскачивают лодку. Лодку, на которой плывем все мы. И особенно - твой брат. Уилл. Он и так... хрупок после своей трагедии. Не усугубляй.
Филл нашел в себе силы говорить, голос звучал чужим:
- Отец... Где ты? Что происходит? Что... что случилось с Уиллом? Настоящим Уиллом?! - последнее вырвалось неосознанно, срываясь на крик.
В трубке - пауза. Густая, тяжелая. Потом ледяное:
- Настоящим? Осторожнее, сынок. Слова имеют вес. А неосторожные слова... могут стоить дорого. Очень дорого. Запомни: некоторые двери лучше не открывать. Некоторые тени... лучше не тревожить. Ради твоего же блага. И ради... - голос сделал едва уловимую паузу, - ради памяти твоего брата Кайлда. Он не заслужил, чтобы его покой тревожили твои фантазии
- Но... - начал Филл.
- Думай, Филлип - голос отца стал еще тише, еще опаснее, - Думай головой. А не сентиментальными глупостями. Оставь прошлое в покое. Займись своей жизнью. Это мой... дружеский совет. Последний
Щелчок. Мертвая тишина в трубке.
Филл медленно опустил телефон. Он сидел, уставившись в пыльную копию фотографии, где улыбались два его брата. Один, возможно, погиб. Другой... кто знает, кто сейчас ходил в его обличье. А третий... третий только что позвонил из бездны прошлого, чтобы пригрозить. Пригрозить и подтвердить самые страшные подозрения.
«Оставь прошлое в покое...» - прошептал Филл, глядя на холодные глаза Уилла на фотографии. Дрожь прошла. Ее сменила стальная решимость. Отец только что совершил роковую ошибку. Он подтвердил, что прошлое - ключ. И что оно страшно, кого-то пугает. Достаточно, чтобы самому Эдварду Вандерли выйти из тени.
Филл поднялся. Подошел к сейфу. Щелчок кода. Дверца открылась. Он достал тяжелый сверток в промасленной ткани. Развернул. Холодная сталь пистолета блеснула в тусклом свете кабинета. Он больше не копался в прошлом. Он готовился к войне. Войне за правду. Войне за брата. Войне с отцом и тем, кто занял место Уилла. Звонок из бездны не остановил его. Он дал сигнал к началу.