Возвращение королевы

Как только Люцифер увидел тело, в его голове с немыслимой негармоничностью заиграла какофония голосов. Одни кричали о явном сходстве искажённого лица фрейлины с недавним ночным пришествием лаумы. Другие же нагоняли ужаса, приговаривая, что на месте Дездемоны могла быть Вики. Да и откуда знать, что Мардрагор не сообщник лаумы, и довёл ли он Вики до комнаты в целости и сохранности? Без сомнений, Люцифер сдерёт с парня три шкуры, если с его драгоценной возлюбленной что-то случится, но ведь Вики это вряд ли поможет. Но помимо этих двух, также были третьи голоса. Их можно было назвать олицетворением ответственности за жизни своих подчинённых. Что если и с другими что-то случится? Как ему смотреть в глаза родственникам погибших, которые отпускали своих близких в королевский замок с надеждой, что те совсем скоро приедут домой на время кратковременного отпуска и расскажут о странностях старинного здания и тех, кто в нём обитает? Как смотреть в глаза тем же Артемизии и Гадесу, которые устраивали свою дочь в фрейлины с надеждой, что Лилит ей поможет?

Люциферу резко стало тяжелее дышать, грудь словно свинцом налилась. Приходилось докладывать сверхъестественные волевые усилия, чтобы заставить лёгкие сделать один никчёмный вдох. Пульс участился настолько, что это могло быть небезопасно даже для высшего существа, хоть к смерти это и не приведёт. В то время как легкие едва работали, делая всего по десятку дыхательных циклов в минуту, сердце же наоборот работало в почти три раза интенсивнее, чем обычно. По всему телу пробежали мурашки, слегка изменяя структуру и контуры татуировок.

Заметив такое состояние сына, Сатана нецензурно выругался себе под нос и повернулся к Люциферу таким образом, чтобы закрыть собой стремительно остывающее тело. Слегка грубо, чтобы лучше обратить на себя внимание, он взял сына руку и стал говорить. Медленно и чётко.

— Люцифер, слушай меня внимательно. Да послушай же ты, — Сатана отпустил руку Люцифера и встряхнул сына за плечи. Карминовые глаза были наполнены паникой, страхом и неосознанностью происходящего. Этот взгляд подействовал словно сильная таблетка успокоительного. Вся решительность и грубость Сатаны разом улетучилась. Ему было больно видеть своего сына, своего мальчика, в таком состоянии. — Люцифер, прошу тебя, пойдём отсюда.

Паника всё ещё охватывала разум и тело Люцифера, потому он не мог ни слова сказать. На предложение отца он лишь потерянным жестом кивнул в сторону трупа. Сатана внимательно проследил за жестом и размеренным голосом прошептал.

— С ней разберутся, мы сейчас кого-нибудь по пути встретим и я отдам приказ разобраться с телом, — теперь не грубо, а ласково Сатана взял сына под руку.

Люцифера била крупная дрожь, его бросало в жар, а сердце всё так же бешено колотилось в грудной клетке, но он шёл. Да, не сам, но шёл. Шаги его были неуверенными и неровными от дрожащих ног, но он всё же старался идти. Возможно из-за того, что понимал вред пребывания рядом с трупом. Если просто стоять и биться в приступе панической атаки, не отходя от тела, мало что изменится. А так Люцифер хоть попытался помочь себе. Но возможно, ему просто надоело быть вечно слабым и ждать когда же его пожалеют, сказав парочку ласковых слов. Надоело. Стоит что-то менять в своей жизни, желательно в лучшую сторону. Плохого уже хватает, сколько бы Люцифер не лгал сам себе, говоря, что у него всё прекрасно, что происходящее с ним всего лишь «временные трудности».

Сейчас краткий путь до кабинета казался бескрайним, но всё же, приложив огромные усилия, Люцифер смог дойти. Пусть и не сам. За время дороги он немного успокоился, сознание было занято вполне удачными попытками замотивировать тело продолжать идти не смотря ни на что. Единственная остановка произошла, когда Сатана окликнул какого-то стражника и приказал позаботиться о теле Дездемоны. Тогда Люцифера пробрала крупнейшая дрожь. Этот демон так спокойно разговаривал о трупе молодой фрейлины, словно это была вовсе не убитая дьяволица, а обсуждение повседневной рутины.

Усадив Люцифера на диван, Сатана сел рядом с ним. Было заметно, как сильно волнуется Сатана. Надо же, великий правитель, который при объявлении войны даже бровью не повёл, сейчас нервничает до такой степени, что у него даже пальцы подрагивают. Даже ужасная смертельно опасная лаума, свободно разгуливающая по замку, не вызывала такой страх в Сатане, как тот факт, что он может не суметь помочь родному сыну. Он был небольшим лучиком света в его мраке, и потерять его значило потерять себя в этой тьме. До смерти Лилит, она так же помогала бороться с вечной мглой. После рождения Люцифера Сатана и вовсе был одним из самых счастливых и замотивированных существ во всех трёх мирах. Ему было ради кого идти вперёд. Несомненно, важный пост так же играл роль. Банальная ответственность за Ад и демонов также мотивировала, но всё же самые близкие всегда влияют больше.

Сатана отпустил руку сына и встал с дивана. Словно замедленной походкой он подошёл к столу и выудил из среднего ящика стеклянный пузырёк. «На деле простое плацебо, но хорошо помогает собрать мысли в порядок», — пояснил Сатана. Люцифер мало что понимал, но был согласен на что угодно, лишь бы перестать слышать эту неутихающую какофонию голосов. Немного порошка из пузырька оказались в гранёном стакане и перемешались с водой. Стакан скоро оказался в руках у Люцифера, и он залпом выпил содержимое, хоть и случайно разлил часть из-за дрожащих рук.

Поначалу ничего не происходило, но со временем стали проявляться чудотворные свойства неведомого порошка. Какофония до этого непрекращающихся голосов стала стремительно замолкать. Руки понемногу прекращали дрожать, дышать становилось всё проще и проще с каждым вдохом, а пульс уже почти пришёл в норму. Теперь Люцифер мог более или менее здраво рассуждать, и он задался очевидным вопросом «Что это такое?», который произнёс вслух.

— Как я уже сказал, тут сработал эффект плацебо. А на деле это всего-навсего аскорбиновая кислота. Ты успокоился только потому, что убедил себя в целебных свойствах этого порошка. А ещё, как ответственный родитель, я просто обязан повторить, что нельзя без каких-либо вопросов принимать порошки и таблетки у кого-то, как ты сделал это сейчас. Даже у самых близких, включая меня. Ты понял? — Сатана немного гневно взглянул на Люцифер, но они оба понимали, что этот гнев вызван лишь страхом за сына.

— Да-да, я знаю. Можно избавить меня от этих нотаций? Мне хватило того инструктажа перед поступлением в школу, — он устало откинулся на спинку дивана.

— Делай, что хочешь, — Сатана сел за свой письменный стол и нервно потёр переносицу, прежде чем взять какие-то бумаги. Он с напряжённым видом вчитывался в строки, прежде чем раздражённо бросить бумаги.

Люцифер словно не заметил этого нервозного жеста и размеренно заговорил.

— А что с Шепфа? Я так понимаю, мы уже никак к нему не успеем. Но проблемы не только не решились, но и прибавились. Игнорировать труп фрейлины у нас не получится. Что будем делать? — Люцифер ощущал некоторую вину за произошедшее. Возможно, скажи он отцу сразу об гематомах — всё было бы по-другому. Так ещё из-за его панической атаки они не успели на приём к Шепфа, а ведь он мог бы дать ответы на все вопросы.

— Ты будешь лечиться, а я уж как-то урегулирую происходящее, — Сатана был немногословен и строг. Его и так грубый бас сейчас казался в разы педантичнее.

— Ты издеваешься что ли? Я же нужен тебе, напомнить слова Шепфа? Я — разгадка к тому, что произошло во время возвращения мамы из Небытия. Хочешь не хочешь, но ты нуждаешься во мне, — Люцифер разгневанно отстранился от спинки дивана и склонился вперёд.

— Ладно, допустим ты ответишь мне на вопрос о возращении твоей матери и, возможно, ответишь где же она, но что дальше? Что нам делать с лаумой? А с ангелами и их глупой попыткой развязать войну? Кто убил ту фрейлину? Даже если вернём Лилит, одной её не хватит, чтобы ответить на все вопросы. Раз ты у нас всезнающий, то объясни мне что за чертовщина происходит. Молчишь. А всё почему? Ты не знаешь, даже не догадываешься, что же произошло. Так что лучше не лезь, куда не просят, — Сатана перенял агрессивный настрой Люцифера и говорил так же грубо.

Попытки сказать что-то наперекор не увенчались успехом, единственное, что произносил Люцифер — это первые слова так и не произнесённых предложений и междометия. Потому он встал, можно даже сказать подскочил с дивана и, громко хлопнув дверью, покинул кабинет.

***

Войдя в свою комнату, Люцифер разгневанно хлопнул дверью, прерывая умиротворённое чтение Вики. Она на такой жест лишь оторвала взгляд от книги, скептически подняв бровь. Поняла, что он поссорился с отцом или что-то плохое произошло во время этого разговора. Это что-то сильно взбесило Люцифера, и теперь он будет срываться на близких.

— Что случилось? — слегка встревоженный тон.

— Не твоё дело, — нервно процедил через зубы Люцифер.

— Понятно всё с тобой, — усталый вдох, который о многом говорил. — Из-за чего повздорили хоть?

— Не твоё дело, кто ты вообще такая, что лезешь в мои личные дела? Не забывай кто я, а кто ты. Всего лишь Непризнанная, — он говорил это, а разум был словно застелён пеленой гнева. Чуть позже он осознает, что натворил и как мерзко поступил, но не будет ли к тому моменту поздно? Тогда в саду Адама и Евы он дал обещание, которое сейчас нарушает. Возможно, теперь второго шанса не будет.

— Видит Шепфа, я пыталась поступить по-хорошему, — Вики отложила книгу на тумбу и встала. Она подошла к Люциферу и… дала ему пощёчину. Одна на левую щеку. Вторая на правую. Третья снова на левую. — А теперь ты внимательно выслушаешь, иначе ты больше никогда меня не увидишь. Возможно, сейчас в порыве гнева ты и можешь сказать о том, что хотел бы больше меня не видеть, но мы оба знаем что это не так. Я считаю, что достаточно хорошо тебя знаю, чтобы рассуждать о твоих чувствах. И я понимаю, почему ты так стремишься оттолкнуть близких тебе личностей. Тебе неимоверное количество раз делали больно, и потому ты остерегаешься любого проявления привязанности к кому-то. Боишься, что тебя вновь ранят. В страхе нет ничего плохого, но со своими страхами нужно бороться. Если потребуется моя помощь — проси в любое время дня и ночи. Но ты выглядишь жалким, когда лишь прячешься от своих страхов, но не борешься с ними. Где тот дерзкий Люцифер, с которым я тогда познакомилась? Где тот способный решить любую проблему мужчина, который зажёг во мне огонёк интереса? Я люблю тебя любым, но мне больно смотреть на то, в кого ты превращаешься. Ты столько лет боишься боли, которую тебе в теории могут нанести, но не борешься со своим страхом. А как ты нарушаешь свои обещания? Разве не ты клялся мне в любви и просил дать второй шанс с обещанием, что не причинишь мне боль? — безусловно Вики помнила о том, что Люцифер говорил только про умышленное нанесение ей боли, но он вряд ли сейчас вспомнит об этом. Как бы жестоко это не звучало, Вики хотела заставить Люцифера задуматься, применяя с моральной точки зрения неправильные решения. — Я хочу верить, что всё скоро наладится и мы будем счастливы, но я не вижу от тебя какой-то грандиозной отдачи. Только ты можешь побороть свои проблемы. Ни я, ни твой отец, ни даже твой психотерапевт не решат твои проблемы. Это можешь сделать только ты, — Вики упёрлась своим острым ногтем в грудь Люцифера. Она словно отчитывала провинившегося ребёнка, а тот, в свою очередь, лишь старался перебороть желание опустить глаза в пол.

Люцифер внимательно выслушал каждое слово, крепко стиснув зубы. Внимательно заглянул в её сейчас столь строгие глаза. И так неожиданно обнял Вики, притянув её к себе. Его подбородок разместился на её плече, а пальцами зарылся в шелковистых тёмных волосах, которые как обычно пахли вишней.

— Люцифер, — нежный, можно даже сказать слегка грустный голос. Сейчас вся строгость Вики куда-то улетучилась. Она больше не высказывала свои нравоучения, лишь молча поцеловала Люцифера чуть выше яремной впадины.

Нежные объятия, которые оба хотели и которые обоим были нужны. Вики могла спокойно рассуждать о возможностях ментального исцеления Люцифера. Ей бы хотелось, чтобы он не останавливался и шёл к своему спасению. Хотела видеть его счастливым, сияющим от удовлетворённости жизнью, но пока он не был таковым. Боялась, что Люциферу может не хватить силы духа на исцеление себя. Конечно, Вики хотела считать, что он достаточно силён, но и ему может надоесть. Было заметно, что Люцифер уже устал от происходящего, и в один день ему может всё настолько осточертеть, что он прекратит бороться. Или же вообще оборвёт свою жизнь.

В это время мысли Люцифера одновременно были и схожи с мыслями Вики, и различались. Он тоже хотел вновь быть счастливым. Возможно, в какой-то степени, он хотел вернуться в детство. Тогда ещё всё было хорошо, он был лишь маленьким счастливым мальчиком, который любил читать стихи Пикколомини вместе с родителями. Вот только, в отличие от Вики, он был настроен решительно и не планировал бросать своё лечение на половине пути. Люцифер не хотел всю жизнь прожить с осознанием, что мог помочь себе, но упустил шанс. Да и его близким в один прекрасный день может надоесть вечно пытаться спасти Люцифера, по уши погрязшего в своих проблемах. Маловероятно, что они бросят его, но ведь не хочется осознавать, что для кого-то ты лишь давно надоевшее бремя.

***

Уже на следующий день Люцифер направился к психотерапевту. Непременно стоит обсудить с ней дальнейшее лечение и перспективы ускорения процесса исцеления. Также стоит обговорить, как исправить последствия вчерашнего разговора с отцом. Глупо получилось. Поссорились на ровном месте, а теперь во время сложной ситуации они отдалились друг от друга. Стоит ещё обдумать, говорить ли о лауме. Безусловно, своему психотерапевту необходимо говорить о всех важных происшествиях в своей жизни, но сейчас такие времена, что опасно кому-то говорить о засекреченной информации. Пока ещё Люцифер не рассказал об лауме и трупе даже Вики, одной из самых близких личностей в его жизни. Но психотерапевту как бы не хотелось доверять — это сложно. Она всего лишь незнакомая женщина, которой он должен доверять только из-за её профессии.

Тихий стук. За дверью тут же послышался стук каблуков. Женщина дёрнула ручку и пропустила Люцифера.

— Здравствуй. Думаю, ты уже знаешь что да как. Чаю? — ласковый жест рукой, указывающий на кофейный столик.

— Нет, пока не стоит. Предлагаю перейти сразу к делу. За последнее время многое произошло и, понятное дело, я не горю желанием рассказывать об этом. Чем раньше начнём, тем раньше закончим. Вы же не против? — Люцифер сел на диванчик и, взяв в руки, слегка приобнял подушку.

— Раз уж я называю тебя на «ты», то и тебе стоит так же обращаться ко мне. Или же по имени. Авейра, — учтиво подсказала психотерапевт. — Давай начнём с чего-то лёгкого и не сильно тревожашего тебя. Ты говорил, что съехался с девушкой. Что-то произошло между вами за то время, что мы не виделись?

— Всё относительно хорошо. Вчера мы довольно много времени провели вместе. С раннего утра до самой ночи. Утром она была нежная и заботливая, днём счастлива и заинтересована, а вечером она была строгая и… ответственная что ли. Я вчера поссорился с отцом. Из-за мелочи, если честно говоря. Эта ссора меня сильно взбесила, и потому я поступил как последний козёл. Нагрубил Вики, даже Непризнанной в оскорбительной форме назвал. Она вроде как не обиделась, но отчитала меня за такое поведение, — Авейра сделала короткую запись в неизвестно откуда взявшемся блокноте.

— Хорошо, я тебя поняла. Ты упомянул, что поссорился с отцом. Не мог бы ты рассказать из-за чего именно?

— На самом деле даже не могу чётко сказать причину. На ровном месте поссорились. Просто отец был не в настроении и грубо мне ответил, а я принял это слишком близко к сердцу. Хотел помочь ему с решением проблем, но он сказал, чтобы я не лез и вместо этого лечился. Возможно, отец просто так выражал свою обеспокоенность в моём состоянии или же просто не хотел, чтобы я пострадал. Всё таки, проблемы мирового масташаба редко легко решаются, — женщина вновь сделала пометку.

— Хорошо, а что с твоей матерью? Что между вами происходило за это время?

— Ничего. Я последний раз видел её ещё перед тем визитом. За эти дни мы ни разу не пересеклись, — честно говоря, Люцифер не видел мать с самого детства, ведь лаума не Лилит, но не стоит об этом пока говорить направо и налево.

— Ни разу? — согласный кивок. — Почему? Ты её избегаешь? — этот вопрос заставил задуматься. Не просто так они ни разу не пересеклись. Особенно, если учесть, что Люцифер вчера почти два раза полностью обошёл замок. Или он, не осознавая того, избегает любого контакта с ней, или лаума что-то задумала и пока не появляется. Возможно, она прознала о том, что Сатана и Люцифер знают, что никакая она не Лилит.

— Нет, просто не пересеклись. Не думаю, что в этом есть что-то необычное. С отцом мы тоже можем неделями не пересекаться, когда он много работает. Возможно, мама просто занята чем-то, и потому я её не видел, — снова беглая запись.

— Хорошо, допустим. А что насчёт твоих панических атак? Были новые?

— Да, была одна. Совсем недавно, вчера вечером, если быть точнее. Я думаю, ты уже слышала о жестоком убийстве фрейлины. Её тело я нашёл вместе с отцом, когда мы спешили по делам. Решили срезать путь через малолюдный коридор. Там лежала она. Понятное дело, ни на какие встречи мы не успели. Меня охватила такая паника, что я даже двигаться толком не мог. Отцу пришлось за руку уводить меня оттуда. Лицо Дездемоны было так сильно истерзано, что я смог понять, кто передо мной, только благодаря её камее. Возможно, из-за того, насколько жестоко она была убита, я невольно сравнил её с моей матерью. Я имею ввиду, что маму тоже жестоко убили. Зрелище не из приятных, — Люцифер мрачно замолк. Конечно, он мог рассказать, что на самом деле искалеченное лицо напоминало ему лицо лаумы, но не хотел. Не стоит пока кому-то знать о проживании смертельно опасной твари в замке.

— Какой ужас. Могу я кое-что уточнить? — карандаш Авейры уже завис над бумагой, но психотерапевт ещё ничего не писала.

— Конечно. Ты здесь всем заправляешь, а я лишь по желанию отвечаю.

— Заодно и это мне интересно. Почему ты себя так ведёшь?

— Служить бы рад, прислуживаться тошно, — слегка пренебрежительная ухмылка.

— Безусловно, хорошо, что ты цитируешь великое произведение, но не мог бы ты ответить более развёрнуто? — попытка замаскировать свои настоящие чувства за язвительностью прошла успешно. Люцифер смог вновь показать себя в нужном образе под нужной маской.

— Не хочу. Если так интересно, то можешь почитать это произведение. Контекст может дать чуть больше смысла. Так какой был вопрос?

— Как ты собираешься мириться с отцом? — пронзительный взгляд прямо в глаза.

— Как обычно. Извинюсь и скажу, что был не прав. Отец взрослый зрелый демон, поймёт. Да и к тому же, он должен был уже привыкнуть, что я могу раздуть из небольшого недопонимания огромную проблему. У меня всегда был такой характер.

— Хорошо, я поняла тебя. У меня начинают закрадываться сомнения, что просто терапии может не хватить. Потому я предлагаю тебе начать так же медикаментозную терапию, — Авейра подошла к небольшой тумбе, на которой стоит чайник, и достала из среднего ящика таблетницу. — Смотри, тут транквилизаторы. Их тебе стоит принимать непосредственно перед самой панической атакой. Если кратко, то препараты этой группы нормализируют частоту сердцебиения и снимают тревожность. А вот здесь уже седативные препараты. Ничего необычного, уверена, ты уже видел эти препараты, просто не знал о их свойствах. Даже экстракт валерианы и капли пустырника имеют седативный эффект. Их тебе стоит принимать на постоянной основе некоторое время. Эта группа препаратов нормализирует сон, убирает чувство разбитости, а также восстанавливают центральную нервную систему. Предлагаю тебе уже сейчас принять одну таблетку с седативным эффектом, чтобы не оттягивать время лечения.

— Ладно как скажешь. Целую таблетку? — закрались сомнения. Конечно, Люцифер не специалист в области психотерапии, но он читал, что обычно не дают сразу целую таблетку. Хотя, он не помнит, какой именно там был препарат, что его нельзя сразу в таком объёме принимать.

— Да, её лучше запить водой. Так тебе будет комфортнее её принимать, — Авейра выглядит абсолютно уверенной в своих действиях, когда говорит это. Всё-таки, она специалист, и лучше знает.

Не желая показывать свои сомнения, Люцифер отнюдь не робко взял предложенный стакан с водой и быстро выпил таблетку, слегка сморщившись. Не очень приятно на вкус, но никаких изменений в самочувствии нет. Всё как обычно.

— Я могу идти?

— Нет, — слишком грубо, со следующей фразой женщина чуть смягчила тон, — не стоит. Я хочу немного понаблюдать за реакцией твоего организма. Это не отнимет много времени, но я буду уверена, что с тобой всё хорошо. Считай это маленьким актом проявления моей заботы, — ласковая улыбка.

Авейра стала заполнять какие-то бумаги, сидя за своим письменным столом, а Люциферу оставалось лишь ждать. Прошло пять минут, десять минут, пятнадцать — ничего не происходило. Только накатила лёгкая слабость. Поначалу можно было списать это на обыкновенную усталость, но с каждой минутой становилось всё хуже. Сердцебиение ускорилось настолько, что удары стали сливаться друг с другом, не давая возможности подсчитать пульс. По всему телу резко начал выделяться холодный липкий пот, от которого волосы непривлекательно намокли, словно они были грязными. Дикая головная боль, и словно вся кровь резко прилилась то ли к лицу, то ли к мозгу. Хотелось встать, но Люцифер почему-то не мог шевелиться.

Было заметно как ему плохо, любой вошедший в кабинет заметил бы, что Люцифер выглядит крайне болезненно. Но Авейра никак не реагировала на его состояние, лишь продолжала заполнять свои бескрайние бланки. Вывод напрашивается сам. Она приложила свою руку к тому, чтобы довести Люцифера до такого.