Обмен

Оттенки ее души.

«У каждого есть тайные оттенки, которые проявляются только под определенным светом. И я наконец нашел нужный угол...»

Когда мы с Лили встретились в порту, последние лучи солнца уже скрылись с небосвода. Отыскав наше место, мы, как в детстве, уселись прямо на траву у берега. Мы оба смотрели вдаль, на водную гладь и темнеющий горизонт. Со стороны могло показаться, что мы наслаждаемся прекрасным видом, однако на самом деле испытывали неловкость, и из-за этого в воздухе витало напряжение.

Чтобы разрядить обстановку, я спросил, как Лили прожила эти пять лет без меня. Формулировка вышла неидеальной — мы оба понимали, что между нами теперь пропасть. В детстве мы были неразлучны, но с годами отдалились друг от друга. Особенно после той ссоры с дедом. С тех пор я избегал Бристоля, как чумы — этот город стал напоминанием обо всем, что я пытался забыть.

Лили не торопилась с ответом, все так же смотря вдаль. Я же не мог оторвать от нее глаз — будто боялся, что если моргну, она исчезнет. Ее волосы уже не были теми детскими пушистыми облаками, теперь они гладким темным шелком струились по ее шее и скулам, не доходя до плеч. Мои пальцы непроизвольно сжались — так сильно хотелось коснуться, проверить, действительно ли они такие мягкие, какими кажутся. Она не пользовалась косметикой — только легкий блеск на губах, влажный и розовый, словно спелая клубника. Я затаил дыхание, завороженный тем, как они блестят на закате. Сердце глупо екнуло, когда она вдруг улыбнулась, поймав мой взгляд.

— Ну что, нашел что-то новое? — спросила она, и в ее голосе прозвучала игривая нотка.

Я покраснел, как мальчишка, но не отвел глаз. Потому что впервые за эти годы понял — ненависть к Бристолю испарилась без следа. Потому что она передо мной.

— Прости, — сказал я и улыбнулся в ответ. — Не пойми неправильно. Мы так давно не виделись, а ты так сильно изменилась.

— Разве? — спросила она, не дав мне договорить. — Я думала, что я все такая же, только выше стала.

— Да нет, у тебя еще и выросла... — я невольно опустил глаза на ее грудь и почувствовал, как лицо заливает краской.

— Боже, какой я идиот. Прости! — пролепетал я, отворачиваясь от нее.

Она заливисто рассмеялась.

— Да, ладно тебе. Я на такое не обижаюсь.

Я снова посмотрел на нее, теперь уже не отрывая взгляда от ее лица. Лили очень красивая. Кому-то ее красота может показаться обычной, но для меня она была всегда идеальной. У меня были девушки, не отношения, а так, легкий флирт, пустые разговоры, ничего серьезного. И только сейчас до меня дошло: все они чем-то напоминали Лилс. То взгляд, то смех, то манера поправлять волосы. Я не осознавал этого тогда, но теперь-то знаю — просто пытался найти ее в других. 

Мысленно поблагодарив Лили за то, что она сломила барьер неловкости между нами, я, не отрывая от нее взгляда, внимательно слушал ее рассказ о жизни. 

Она говорила о школе, о планах, о колледже, в который будет поступать. Ее слова текли плавно, как мелодия, напеваемая ветром. Я слушал, кивал. В ее обществе чувствовал себя спокойно и комфортно. Мне не хотелось из себя кого-то строить, притворяться. Все это возможно, потому что я провел с ней самые веселые дни детства. А возможно, потому что я... "А что еще?"

Вернув свое внимание Лили, спросил:

— Значит, с Теддом у тебя были отношения? Никогда бы не подумал, что ты посмотришь на этого напыщенного индюка!

Лили прыснула от смеха: 

— Почему ты считаешь его индюком? 

— Он же болван. Еще в детстве ходил и важничал перед нами своими богатенькими родителями. 

 Я изобразил, как Тедд в накрахмаленной рубашке, засунув руки в карманы шортиков, расхаживал перед нами, пока мы, чумазые, что-то мастерили из грязи и палок. 

Лили уже плакала от смеха. Я дал ей время просмеяться, а сам не сводил с нее глаз. Ее вздернутый носик морщился, а верхняя губа подрагивала. Она не стеснялась и не прикрывала рот рукой. Мне нравилась такая Лили. И от мысли, что она была с этим идиотом, меня начало трясти.

Отсмеявшись, она сказала:

— Повзрослев, он изменился... Ну или мне так показалось. — Заметив мое выражение лица, она предложила: — Давай сменим тему. Ты мне вообще ничего про себя не рассказал. Так что твой черед. 

Взяв свои эмоции под контроль, я задумался.

— С чего бы начать? — выдержав паузу, ответил. — Я поступаю в Имперский колледж. На медицинский. 

— Вау, Макс! Ты же всегда об этом мечтал. Помню, как ты был против перевода в Клиффтон. Ты был такой несчастный. А помнишь, как я старалась тебя подбадривать?

— Да, ведь это ты придала мне смелости отстоять свою позицию перед дедом.

В тот день я долго не мог решиться на этот шаг. Мне, двенадцатилетнему мальчишке, нужно было переубедить человека, авторитет которого долгие годы был непоколебим в семье. Его решения безоговорочно принимались всеми, даже если они шли вразрез с желаниями, мечтами остальных членов семьи. Мне было страшно, и я уже хотел отступить, хотел просить помощи отца, защитить мои интересы. Но моя неугомонная подруга, поедая огромный бургер и вытирая рот краем футболки, произнесла тогда то, что не только придало мне смелости, но и изменило мой взгляд на многие вещи.

— Не прощу тебя, если ты отступишь! — Она встала, вытерла руки о джинсы, шлепнула ими по столу и, нагнувшись ко мне ближе, произнесла: — Но это фигня! Главное то, что ты не простишь самого себя за трусость! Страх - это просто адреналин для храбрости. Иди к своему проклятому деду и выскажи все, что так долго в тебе копилось. Даже если голос будет дрожать, а ладони потеть, говори. Не дай ему решать за тебя. А иначе, — она выпрямилась и посмотрела на меня сверху вниз, — будешь потом, как твоя мать, всю жизнь кивать и заглядывать в рот старику, который ничего из себя не представляет. Это он для тебя безоговорочный авторитет. Посмотри на него моими глазами. Он же обычный старик. Да, он старше. Да, его все слушаются, но это не значит, что он всегда прав.

Мои воспоминания прервала Лили, которая, достав зеркальце из сумочки, наносила блеск на губы. 

— Не могу поверить, что ты была такой неряхой в детстве. — Она выронила зеркальце и, округлив глаза, посмотрела на меня. — Это на тебя так отношения с Теддом повлияли? Ты всегда говорила, что внешность не главное в человеке. Что изменилось? Куда ты дела мою подругу?

Лили отбросила блеск и стукнула меня по руке. Прыснув от смеха, я поднял руки, признавая поражение. Она состроила обиженную гримасу и, скрестив руки на груди, отвернулась от меня. Потом заговорила еле слышно:

— Я и сейчас так считаю. Внешность не главное. Для меня важно, чтобы близкий мне человек всегда был на моей стороне. Любил бы меня такой, какая я есть. 

Я хотел было извиниться, но она, подняв руку, не дала мне сказать.

— Ты всегда был рядом, несмотря на то, что я отличалась от остальных девочек. Ты не обращал внимания на грязь на моих щеках, на засохший соус у рта, на вечно растрепанные волосы. И я любила тебя за это, Макс. Ты был единственным, кто не критиковал меня, не шикал на меня, когда я громко смеялась или эмоционально разговаривала. Но потом ты уехал. Не попрощавшись. Ничего не сказав. Просто уехал.

Я заметил, что плечи ее подрагивают, а голос дрожит. Мне захотелось заключить ее в свои объятия, но Лили, будто почувствовав это, вскочила на ноги и, уже не сдерживая рыданий, прокричала:

— Все это время я любила тебя, Макс! А ты... Я думала, что что-то значу для тебя. Но ты даже не нашел меня, когда возвращался сюда на похороны своего дяди. Я надеялась, давала тебе шанс не растоптать мои чувства окончательно. Но ты даже не вспомнил обо мне!

Лили плакала, закрыв лицо руками, а я стоял напротив нее, ошарашенный услышанным. Я не догадывался о ее чувствах, даже вообразить не мог, что эта особенная, самая красивая и самая замечательная девушка, может полюбить меня. 

— Прости меня, — только и смог вымолвить я. 

— Нет. Это ты меня прости! — успокоившись, сказала Лили.

— Ты ведь не мог знать всего этого, правда? Я не виню тебя. Понимаю, что тебе самому было непросто. Семейка у тебя та еще. — Она посмотрела на меня пронзительным взглядом и серьезным голосом произнесла: — Только в этот раз не убегай. Ты нужен мне. Я так устала притворяться, строить из себя леди. — Взъерошив свои волосы, Лили подошла ко мне почти вплотную. — Только отращивать их я не буду, мне нравится каре. 

Она прижалась ко мне всем телом и уткнулась носом в грудь. Не раздумывая, я крепко обнял ее и поцеловал в макушку. "Да, волосы у нее на ощупь и правда, как шелк".

Солнце давно скрылось за горизонтом. На небе царствовала луна без единого облачка. Держа в объятиях свою мечту, я заметил в небе падающую звезду.

"Не надо новых желаний. Все, о чем я когда-либо мечтал, уже в моих руках."