Хризантемы в мертвом саду | Чишия Шунтаро/ОЖП

Тьма леса обволакивала, словно скрывала от всего внешнего мира. Мягкий шорох листьев под ногами, редкие трели ночных птиц и иногда слышимый шелест ветра – всё это сопровождало их путь. Кику шла рядом с Чишией, чувствуя, как каждый шаг по лесу приносит странное спокойствие, несмотря на окружающее одиночество. Воздух был влажным, насыщенным ароматами мха и древесной коры, и время будто замедляло свой ход, оставляя их наедине с этим моментом.

После порыва на берегу они не разговаривали и ничего не обсуждали. Может стараясь скрыть неловкость момента, а может всему виной напряжение из-за внезапно появившихся зверей.

Наконец, деревья начали редеть, и вдали показалась деревня. Её силуэты вырисовывались на фоне ночного неба, словно старые призраки прошлого. Дома, покосившиеся и покрытые мхом, стояли в молчании, будто сама природа и время решили взять их под своё крыло. Узкие, почти заросшие дорожки между строениями ещё хранили следы человеческих шагов, но теперь были поглощены растительностью.

Они продвигались через деревню, пока наконец не наткнулись на маленький старый домик в самом её конце. Его двери были перекошены, окна где-то разбиты, а крыша покосилась, но в этом разрушении было что-то тёплое, будто этот дом хотел, чтобы его нашли. Кику подошла ближе, пальцы осторожно коснулись старой деревянной двери, и та скрипнула, открываясь.

Внутри всё было покрыто слоем пыли, как будто дом стоял запертым целую вечность. В углу кухни расположился старый стол, рядом с которым виднелись остатки деревянных стульев. На полу лежали разбросанные предметы. Стены хранили остатки краски, облупившейся и тусклой, а под потолком висела старенькая лампа.

Чишия оглядывался вокруг с тем же спокойствием, которое всегда его сопровождало, но девушка заметила, как его взгляд задерживается на каждой детали, как он внимательно вслушивается в тишину этого места. Она почувствовала, что этот маленький домик, несмотря на свою покинутость, оказался для них неожиданным убежищем.

Кику подняла с пола небольшой предмет – детскую деревянную игрушку, слегка треснувшую, но всё ещё сохраняющую свою форму. Смотрела на неё, но мысли витали где-то между настоящим и прошлым, пока Чишия молчаливо наблюдал.

Девушка осторожно открыла дверцы шкафа, который едва держался на своих старых петлях. Внутри лежала пустая коробка, в уголке обнаружились уцелевшие спички и несколько свечей.

Она показала находку Чишии, и тот молча кивнул, принимая этот жест как знак того, что они могут задержаться здесь. Вместе они начали приводить в порядок комнату, чтобы сделать ту немного уютнее. Парень стряхнул пыль с кровати, аккуратно проверил её матрас и нашёл сложенный кусок ткани – возможно, он мог пригодиться для ночлега. Кику тем временем протёрла стол, стараясь освободить его от слоя забвения. Стулья рядом были не в лучшем состоянии, но стояли крепко.

Когда девушка наконец зажгла свечи, осветив комнату тёплыми оттенками. Она смотрела на огонь, на его искры, танцующие в воздухе, и чувствовала, как этот старый дом оживает. Он больше не казался разрушенным – его душа была здесь, в каждой детали, которую они касались.

Чишия сел на другой стул, откинувшись немного назад, его лицо было расслабленным, но взгляд – глубоким, будто он всё ещё обдумывал то, что происходило. Кику же остановилась у кровати, разглядывая этот дом, этот маленький уголок света посреди ночи, и чувствовала странное спокойствие.

Свечи на столе мерцали, отбрасывая мягкие тени на потрескавшиеся стены, девушка смотрела на огонь, на его спокойствие и размеренность, чувствуя, как вокруг медленно растекается тепло. Чишия сидел напротив, его лицо почти терялось в полумраке.

Она подняла глаза, чтобы поймать чужой пристальный взгляд, но он неожиданно отвёл его и полез рукой в карман спортивных штанов. Его движения были настолько непринуждёнными, что Кику сперва не поняла, что он делает. А потом парень вытащил руку и показал горсть мелких тёмно-красных ягод, лежащих у него на ладони.

– Поешь.

Девушка замерла, смотря на него и на ягоды, которые выглядели насыщенно и свежо, как что-то, что он заботливо собирал во время их пути. Чишия не сказал ни слова, но она уловила в этом жесте что-то уже знакомое – тихую заботу, которую тот никогда не озвучивал.

Она осторожно взяла их и попробовала. Вкус ягод был ярким, чуть кисловатым, но приятно освежающим. Было странно увидеть Чишию таким не насмешливым и не отстранённым, а просто... внимательным.

– Спасибо, – сказала она, чувствуя, как эти слова прозвучали мягче, чем обычно.

Парень только слегка кивнул, его губы на мгновение изогнулись в едва заметной улыбке. Кику почувствовала, как этот жест, такой простой, но такой редкий, отразился теплом в душе. Они сидели напротив друг друга. Чишия первый нарушил тишину. Его голос прозвучал ровно, без насмешки, но с неожиданной глубиной, заставившей поднять на него взгляд.

– Почему ты так веришь в людей? – его глаза, направленные на нее, были необычно серьёзными. – Почему ты слепо доверяешь мне? Ведь я мог бы подсунуть тебе ядовитые ягоды.

Эти слова застали врасплох. Кику не знала, был ли это реальный вопрос или провокация, но в этом тоне не чувствовалось привычной иронии. Он смотрел прямо и его спокойствие казалось почти устрашающим – не в физическом плане, а на уровне того, насколько он проникал вглубь мыслей.

Девушка отвела взгляд, посмотрев на свечу, пламя которой плавно качалось от лёгкого сквозняка. Этот вопрос задел что-то внутри.

«Почему действительно ему доверилась? Может, просто не могла больше жить в постоянной подозрительности, или, может быть, видела в нём что-то, чего он сам не хотел показывать...»

– За всё то время, что мы знакомы, я успела рассмотреть тебя, – начала девушка тихо, но уверенно. – Человека – закрытого ото всех, разбитого, не доверяющего миру.

Она наблюдала за его реакцией. Чишия не двигался, не выдавал ни единой эмоции.

– Но даже за всем этим я вижу маленькую часть твоей души. Ты тот, кто не станет просто так вредить кому-то. Я чувствую, что за всей этой маской невозмутимости ты… не тот, кто причиняет боль. Ты можешь быть грубым, отстранённым, но ты не… жестокий.

– Знаешь, – начал он, его голос был ровным, но в нём звучала едва уловимая горечь, – я никогда не понимал людей, которые готовы бросаться под пули ради других. Этот их альтруизм… это не сила, это слабость. Они думают, что спасают мир, но на самом деле просто отдают себя в никуда.

Его слова прозвучали резко, но Кику не удивилась. Чишия всегда был прямолинейным, иногда даже слишком. Она смотрела на него, чувствуя, как внутри поднимается волна несогласия.

– Ты так говоришь, будто забота о других – это что-то неправильное. Но разве не в этом смысл? Быть рядом, помогать, даже если это требует жертв?

– Жертвы? Кто их помнит? Почему ты так веришь, что люди способны думать не только о себе?

– Потому что если не верить, что тогда останется? Нам всем нужно учиться доверять. Если каждый будет думать только о себе, то, что тогда удержит нас от полного хаоса?

Она говорила не только для него, но и для себя, высказывая мысли, которые давно жили глубоко внутри.

– Мы несовершенны, я это знаю. Но разве это причина, чтобы отвергать помощь друг другу? Да, люди ошибаются, иногда предают, но есть те, кто способен на большее. И в этом, я верю, наша настоящая сила – в способности не только выживать, но и доверять.

Чишия долго молчал, его взгляд оставался сосредоточенным. Он слегка наклонился вперёд, словно хотел сказать что-то, но так и не произнёс ни слова.

Они сидели в этой тишине, освещённые мягким светом свечей, и Кику чувствовала, что между ними проскользнул момент понимания. Даже если он не готов был с этим согласиться, она знала, что эти слова нашли отклик.

– Ты говоришь о доверии, будто это что-то простое. Люди предают. Это их природа. Все эти разговоры о помощи и заботе – это просто иллюзии, которые рано или поздно разбиваются об реальность.

Его слова задевали, но Кику чувствовала не раздражение, а наоборот, печаль. Это было похоже на крик души, который он пытался спрятать за своей невозмутимостью. Она смотрела на него, стараясь прочитать то, что тот скрывал, но парень отвернулся, словно не хотел, чтобы девушка заглядывала еще глубже.

– Да, люди могут предать. И да, не все заслуживают доверия. – Кику сделала паузу, а затем устало вздохнула. – Но если ты будешь бояться каждого, ты никогда не позволишь себе быть свободным. Никогда не почувствуешь, что значит быть частью чего-то большего, чем твои собственные страхи. Ты думаешь, что закрыться от всех – это твоя сила. Но сила – это быть готовым доверять, несмотря на риск. Это позволить себе надеяться, даже если есть шанс потерять. Это не слабость, это смелость, и она делает нас по-настоящему живыми.

За окном шелестел ветер, пробиваясь сквозь старую раму, шевеля занавески и разбрасывая тени от свечей по стенам и лицам двух людей, устроивших дискуссию за старым столом.

– Альтруизм – это не слабость, Чишия. Это выбор. Когда кто-то помогает другому, идёт на риск ради чужого благополучия, это не значит, что этот человек глуп или хочет доказать свою значимость. Это значит, что ему не всё равно. И это важнее любой прагматичной логики, которая диктует думать только о себе. Мне кажется, настоящая сила – это не закрыться от всего мира, а, наоборот, позволить себе быть частью его, даже если это значит иногда испытывать боль.

Сделав паузу, Кику снова посмотрела на Чишию. Он сосредоточенно, почти задумчиво молчал. Это молчание было для неё ответом – он слышал и слушал.

Его взгляд был устремлён на трепещущее пламя свечи, но казалось, парень смотрел сквозь него, погружённый в свои мысли. Девушка Кику за ним, но не осмеливалась нарушить это состояние. Это был момент, в котором он, возможно, впервые позволял себе задуматься о чём-то более глубоком. Его черты лица, такие привычно безмятежные, постепенно начали меняться. Лёгкое напряжение в глазах уступило место чему-то другому – решимости.

Наконец Чишия поднял голову, их взгляды встретились. И в этом было что-то другое – не привычная невозмутимость, а тепло, которое Кику почти не ожидала увидеть. Его голос прозвучал ровно, но с мягкостью, которая заставила замереть.

– Интересные мысли. Может быть я даже подумаю об этом… позже.

Атмосфера в заброшенном доме на окраине деревушки была наполнена напряжением. Молодая девушка и парень сидели за одним столом и смотрели друг другу в глаза. Они знали, что скорее всего это последние их дни в этом мире. Над небом возвышались три дирижабля, а значит осталось всего три игры и их ждет свобода. Но это только в том случае, если они выживут.

Чишия пересел на край кровати, спрятал руки в карманах и вздохнул, будто пытался выпустить из груди не воздух, а что-то тяжелее. Его плечи слегка опустились, взгляд был направлен вдаль, витая в своих мыслях.

***

В его голове неустанно повторялись одни и те же фразы девушки. Они словно ломали его давно построенные опоры и вносили свои коррективы. Он усмехнулся этой мысли, ей явно архитектура подошла бы больше, чем медицина.

Возможно, он считал ее своей хорошей знакомой и не более. Ему сложно было заводить друзей, потому что в каждом заранее видел врага и пытался изучить того с ног до головы. Но она привлекла его тем, что стараться и не пришлось. Эта девушка буквально открытая книга и сейчас Чишия не понимал: хорошо это для него или плохо. Она прожила тяжелую жизнь, почти всегда в одиночестве. Ему было до боли знакомо это чувство, поэтому понимал ее.

Но удивлялся тому, насколько она все равно верит в людей, насколько готова для чужого ей человека делать добро. То, как Кику бросилась ему на спину, спасая от стрел и жертвуя своей жизнью, приводило его в ступор. Если бы это был кто-то другой то, возможно, он бы и не обратил на это внимания, но она так упорно защищает свою точку зрения, так рвется к жизни. Даже тогда, когда потеряла все, что у нее было. Он смотрел в потолок и понимал, что завидует ей. Завидует тому, что несмотря на все трудности, она не сдается.

В итоге Чишия после долгой борьбы с собой признал – она видела его насквозь. Им даже не пришлось особо разговаривать и открывать завесы тайны своих душ. Он понимал ее без слов, а она его. Они буквально стояли друг перед другом как в зеркале.

Кику для него показалась очень светлым человеком, чье сердце постоянно обливается кровью. Она будто бы стала для него маяком в этой тьме, который может помочь выбраться отсюда и начать что-то менять.

Чишия неосознанно повернул к ней голову и стал рассматривать. Девушка сидела также в своих мыслях и смотрела на плавящиеся свечи. При взгляде на нее внутри разливалось необычное и нехарактерное для молодого человека тепло. На ней столько шрамов, как физических, так и моральных. Но сейчас Кику выглядит такой умиротворенной и спокойной, словно готова получить еще хоть сотню таких же увечий, но ее решимость ничто не сможет сломать. Он уважал ее. Ему хватило всего пару дней побыть рядом, чтобы понять это.

Буквально на пару секунд Чишия задумался о том, что хотел бы встретить ее в своем мире и пообщаться подольше. Узнать, чем она живет, какие люди ее окружают. Вдруг это поможет и ему самому? А может дело не только в этом? Кику казалась ему довольно симпатичной девушкой и достаточно умной. То, что они так похожи только распаляло незнакомое, ну или давно забытое, ему чувство. Все ее слова били по больному, и он старался отбиваться как может. Но не получалось, она оказалась внутренне сильнее и мудрее его самого. В воспоминаниях всплыл момент, когда он застал ее под водопадом. Парень понял, что слишком долго думает об этом и поэтому отвернулся, прикрыв глаза.

***

Кику была далеко в своих мыслях и не замечала колебания рядом. Она вспоминала свою прошлую жизнь. То, как падала на асфальт, разбивая колени, но все равно каждый раз поднималась, чтобы идти дальше. То, как от нее отворачивались люди, но она все равно тянула к ним руки. Девушка не могла по-другому. Она как никто другой знала какого это – быть одному. В последние недели она потеряла всех, кто ей был дорог. Это сломало окончательно.

Жизнь Кику словно была испытанием во имя неизвестной цели. Родители, университет, друзья, ну или кто-то похожий на них. За каждым углом ее поджидало предательство или одиночество. Но все равно не опускала руки.

Чишия сидел неподалеку и молчал. Как долго они знакомы? Как пришли к тому, что сидят здесь вдвоем? Она стала невольно задумываться о том, что он и есть та цель, ради которой она так старается и не сдается. Возможно она была предназначена ему судьбой для того, чтобы показать, что все может быть по-другому.

Она видела за холодным, расчетливым фасадом Чишии – человека, который возвел стены не от силы, а от страха быть уязвимым, преданным. Для нее он был кем-то, кто никогда не знал доброты и заботы, но Кику продолжала верить, что там внутри еще есть потенциал все изменить.

Девушку завораживало его спокойствие, способность мыслить ясно даже в самых напряженных ситуациях. Этот лед был проявлением мощного ума. Ей нравилось осторожно подбирать ключи к внутреннему миру Чишии, показывать ему прекрасное в доброте, открытости и заботе.

Особенно ее вдохновляло видеть изменения, происходящие в нем. Те редкие моменты, когда он проявлял хоть тень мягкости или задумывался над её словами, наполняли Кику тихой радостью. Она чувствовала, как его стены понемногу начинают трещать, а за ними проступает человек, который давно спрятался от самого себя. Эти моменты были доказательством, что её вера в него была не напрасной.

Кику не воспринимала свои усилия как жертву или долг – для неё это было естественным продолжением её собственного взгляда на мир. Она верила, что каждый человек заслуживает возможности быть понятым и Чишия был ярким примером того, ради кого стоит стараться.

Девушка неосознанно ловила себя на том, что её взгляд постоянно возвращается к парню. Она пыталась объяснить самой себе это любопытство, но чувствовала, что за этим скрывается нечто большее. Его спокойствие, его невозмутимость, эта хитрая улыбка с прищуром глаз – всё это заставляло задумываться о том, что он совершенно не похож на тех, кого она встречала раньше.

Её тянуло к нему, хотя ещё не до конца осознавала, почему. Может быть, это была его загадочность, его способность держать всегда всё под контролем. Она восхищалась его умом, его умением быть настолько расчётливым и внимательным. Но в этом восхищении уже начинали смешиваться эмоции другого рода – не только уважение, но и странное тепло, которое она пока не могла назвать.

Девушка не говорила себе прямо, что Чишия ей симпатичен, но в глубине души уже начинала это чувствовать. Эти эмоции были одновременно непривычными и волнующими. Она не знала, что с ними делать, как реагировать, но понимала, что они становятся частью мыслей, наполняя внутренний мир чем-то новым.

Кику чувствовала, что между ними есть что-то неуловимое, что-то, что пока остаётся без названия. Возможно, это была искренняя симпатия, которая подкрадывалась незаметно, заполняя мысли, но она ещё не готова была признать это полностью. Однако, знала, что его присутствие уже стало для неё значимым.

Время в этом старом доме, казалось, замедлило свой ход, оставив их вдвоём в тишине, пропитанной теплом свечей и невысказанными словами. Они провели вместе совсем немного времени, но с каждым мгновением между ними возникала связь, которая не требовала объяснений. Это было больше, чем просто общение. Это было ощущение близости, которое трудно осознать, но невозможно игнорировать.

Это сближение было тихим, словно два одиночества нашли друг в друге что-то родное. Тепло этой взаимности постепенно проникало в сердца, хотя они оба, возможно, ещё не были готовы это признать. Но это не имело значения. Важно было лишь то, что каждый из них чувствовал себя меньше одиноким рядом с другим.

– В моей комнате есть окно с видом на уличную лавку. Каждый вечер какой-то дедушка выставляет кривые фарфоровые чашки и говорит, что они «для особенных гостей», – девушка слегка замялась прежде чем продолжить откровение. – Думаю, ты бы подошел.

Чишия удивленно перевел взгляд в ее сторону.

– Ты приглашаешь на чай?

– Наверное. Если вдруг будешь проходить мимо… кривые чашки будут ждать.

Он опустил голову, тень скрыла его лицо, но уголок губ дрогнул – едва заметно, предательски.

– Я постараюсь найти эту лавку.

И тогда внутри неё что-то вспыхнуло. Будто ткань времени натянулась, и Кику вдруг ощутила, как хрупко всё вокруг: этот момент, ночь, завтрашний день, который может не наступить. Она задержала дыхание. Не специально, просто тело отказалось дышать, захлестнутое тем, что уже нельзя игнорировать. Её сердце вздрогнуло, будто невидимая струна внутри резко натянулась, звеня той самой нотой – той, что звучит перед сценой, где всё меняется. Теперь она точно знала, с кем не хочет прощаться.

Комната мягко наполнялась светом свечей, оставленных на столе. Чтобы видеть каждый уголок этого не хватало, но чтобы различить сосредоточенное лицо Чишии, сидевшего на краю кровати посреди комнаты – достаточно. Кику медленно поднялась со стула, взвесив все споры в своей голове и настроившись решительно. Он наблюдал за ней из-под полуопущенных пушистых ресниц.

«Какие же у него все-таки красивые глаза, особенно сейчас.»

Почему она решила сделать именно это? Может хотелось увидеть его с другой стороны, без маски? А может просто подразнить? Чишия не глуп и понимал, что все вело их именно к этому.

Девушка медленно сняла с аккуратных маленьких плеч кофту, оставленную недавно как знак внимания и заботы, абсолютно несвойственных ему. Повесила ее на спинку стула и слегка задержалась около него. Она чувствовала внимательный взгляд своей спиной, по телу пробежались крохотные мурашки от понимания того, что та затеяла.

Развернувшись, Кику медленным шагом направилась в сторону кровати и того, кто сидел на ней слегка ссутулившись. Он тихо усмехнулся. Когда она остановилась вплотную перед ним, заставив запрокинуть голову, время будто замедлилось. Чишия смотрел снизу вверх, и в этом простом изменении ракурса было что-то пьянящее. Его обычно непроницаемый взгляд теперь казался чуть более открытым, зрачки расширились в полумраке, а губы слегка приоткрылись, будто на секунду забыв о привычной сдержанности.

Кику почувствовала мимолетную дрожь в коленях не от страха, а от осознания собственной смелости. Чишия видел это, видел каждый ее шаг, каждую мысль, и все же... не отталкивал. Он позволил ей разыгрывать этот спектакль, не вмешиваясь, но и не участвуя, словно проверяя сколько в ней решимости.

Девушка положила свою ладонь на его плечо, парень не разрывал зрительный контакт. А затем – резкий толчок. Тело Чишии с легкостью пера упало на кровать. Кику аккуратно опустила свое колено поверх матраса между его ног, а другое завела за правое бедро, заключая в своеобразный капкан. Одновременно с этим уперлась руками параллельно мужским плечам. Чишия тихо усмехнулся:

– Что ты делаешь?

– Будто ты не понимаешь.

– Тебе это не нужно, – взгляд парня стал более серьезным.

– Не отталкивай меня, не сейчас…

Кику затаила дыхание, когда её дрожащие пальцы коснулись белоснежной пряди, выбившейся из стройного ряда его волос. Медленно, будто боясь спугнуть момент, она запрятала непослушный локон за его ухо. Чишия не шевелился, лишь внимательно наблюдал за ней.

Рука скользнула вдоль его кожи от мочки уха вниз, по острой скуле, к упрямо сжатому подбородку. Щетина колола подушечки пальцев, оставляя на них лёгкое жжение, словно предупреждая: «Отступи».

Но она не хотела останавливаться. Кику резко притянула его лицо к себе, и, прежде чем разум успел взбунтоваться, её губы нашли его –неуверенно, едва касаясь, проверяя границы дозволенного.

Чишия немного напрягся под ней и неохотно ответил на поцелуй. Девушка отстранилась и посмотрела прямо в его бездонные темные глаза. В груди что-то сжалось от понимания того, какую все-таки глупость она совершила. Он не ответит, скорее оттолкнет и разочаруется в таком импульсивном поведении.

– Я… наверное, это было лишним.

Кику опустила глаза, её пальцы слегка дрожали, когда она поднялась и устроилась на коленях перед ним. Простыня холодила кожу через тонкую ткань одежды. Чишия медленно приподнялся, опираясь на прямые руки, между их лицами снова остались считанные сантиметры. Достаточно близко, чтобы различать каждый взмах ресниц и теплое щекочущее дыхание.

– Кику, я не могу в полной мере дать тебе того, чего ты желаешь.

Чишия не отводил взгляда. Его глаза, обычно такие отстраненные и холодные, сейчас казались особенно проницательными, будто видели насквозь. Он плавно сжал её запястье, пальцы точно нашли точку биения сердца.

– У тебя сильно завышен пульс. Неужели ты действительно так этого хочешь?

– Прекрати, я поняла, что повела себя как дурочка.

Кику попыталась встать, но мужские руки крепко обхватили её талию, приковывая к месту. В этом захвате не было жестокости – лишь непререкаемая власть, не оставляющая места для бегства. Он не позволил бы ей просто так сбежать, не договорив.

– Ты настолько не уверена в себе?

– Я уже ни в чем не уверена.

Тишина растянулась между ними, густая и тяжёлая, будто наполненная всем тем, что так и не было сказано. Чишия замер, его грудь, обычно поднимавшаяся в идеально размеренном ритме, теперь едва заметно учащала ход. Он прикрыл глаза, будто перед ним мелькали цифры и расчёты, которые вдруг перестали складываться в привычную, безупречную логику.

– Ты выбрала не лучшее время и место.

– Извини, в следующий раз учту, что тебе нужны вино и шелковые простыни, – выпалила она, чувствуя, как раздражение смешивается с чем-то более уязвимым, когда его пальцы непроизвольно сжали ткань на талии.

Он усмехнулся уголками губ, а затем ответил непривычно низким голосом:

– Эти тоже подойдут.

Сердце Кику совершило болезненный кульбит, замерло на долю секунды и вновь забилось в бешеном ритме, будто пытаясь вырваться из грудной клетки. Чишия только что сказал, что не против? Девушка неуверенно коснулась его щеки и медленно приблизилась, не разрывая зрительный контакт.

«Клянусь, за этими зрачками точно минусовая температура.»

Их губы соприкоснулись в растянутом, понемногу углубляющемся поцелуе. Он не торопился, словно проводил сложную операцию, его ладонь скользнула по её спине, оставляя за собой след из сотен мурашек. Пальцы вплелись в темные волосы, натягивая пряди с аккуратной силой, заставляя слегка запрокинуть голову. Взгляд, лишенный эмоций, изучал обнаженную линию шеи – эту уязвимую артерию, пульсирующую под тонкой кожей.

Кику опустила ладонь на его твердое, напряженное даже сейчас, плечо. Казалось, он и в этом моменте не позволял себе расслабиться до конца. Пальцы вжались в ткань майки, сминая ее в кулаке, как будто иначе она просто не удержится на месте.

Горячее дыхание обожгло кожу, и она едва успела осознать это, прежде чем чужие губы коснулись нежной шеи. Не поцелуй, а скорее пробное прикосновение, легкое, как перо, но от этого только раздражающе-недостаточное. Затем еще одно. Чуть ниже. Чуть увереннее. Кику резко вдохнула, и тут же почувствовала ухмылку, растягивающуюся прямо на коже.

– Опрокинула на кровать, а затем застыла в нерешительности…

Чишия спустился поцелуями ниже, к острым ключицам.

– Доминирование – не твой конек.

Свечи догорали, их дрожащее пламя отбрасывало длинные тени на стены, скрывая то, что происходило между ними. Кику вплела пальцы в его волосы, то сжимая их в кулаках, то ослабляя хватку, словно не могла решить: притянуть его ближе или отстраниться от этого сладкого мучения. Но Чишия не давал ей выбора. Каждый его поцелуй, каждое касание заставляли её таять, теряя остатки контроля. Парень словно контролировал и рассчитывал все до мелочей, будто секс – это очередная игра со своими собственными правилами.

Он медленно провёл ладонью по изгибу ее бедра, пальцы так аккуратно скользили, будто изучая каждую дрожь, каждый нервный импульс. Затем резким движением Чишия перекинул вторую ногу девушки через себя, усаживая сверху. Кику ахнула от того, насколько близко прижалась к нему.

– Формально, теперь ты наверху. Довольна? – с усмешкой произнес он.

– Ты просто невыносим.

– Кажется, ты предпочитаешь именно такой вариант.

В воздухе повисла звенящая тишина, сквозь которую их взгляды вели беззвучный диалог. Пальцы Чишии обвили её бёдра с одновременно нежной и неумолимой силой, заставляя кожу под ними вспыхнуть. Кику перестала понимать, где заканчивается её тело и начинается его: в ушах шумело, лёгкие отказывались работать, а щеки запылали.

Безумной показалась ей теперь та дерзость, что привела к этому моменту. Всё естество готовилось к привычному ледяному отпору, к той незримой границе, что он никогда не позволял переступить... Но в ответ – только реальность мужских плеч под её ладонями, чужие губы, спускающиеся все ниже, и вдруг – единственный предательски неровный вздох, этот крошечный провал в абсолютной сдержанности, на секунду выдавший больше, чем нужно.

Почти незаметное движение снизу говорило об... одобрении? Нет, с Чишией всё было сложнее. Его лицо оставалось бесстрастным холстом, но в тёмных глазах, таких близких сейчас, мелькали странные искры – то ли вызов, то ли любопытство, то ли что-то ещё более неизведанное.

Кику сглотнула комок в горле, провела ладонью по его торсу, ощущая под пальцами теплую кожу и рельеф мышц. Она наклонилась ближе, губы коснулись его шеи – сначала легкие, едва уловимые поцелуи, затем осторожный укус кожи над пульсирующей веной. Кику прижалась к чужим бедрам, и в тот же миг под ней, в тесном пространстве между телами, ощутился резкий, непроизвольный толчок – твердая реакция его тела на ее ласки.

Руки Чишии сжали ее талию, и в одном плавном движении переместили девушку на кровать. Чуть шероховатые пальцы скользнули под край майки, поднимая ткань медленно, будто выделяя шанс на побег. Каждое прикосновение было осознанным, точным – он не торопился, наслаждаясь процессом в своем стиле. Когда преграда между ними исчезла, он остановился и поднял взгляд к ее лицу.

– Ты все еще можешь меня остановить, – произнес он тихо, и в обычно ровном голосе проявились новые нотки.

Кику не отвернулась. Ее ответ был простым и четким:

– Ни за что.

В углу его губ дрогнула тень улыбки, пальцы замерли на пуговице её шорт, холодный металл слегка звенел при касании. Один точный щелчок и ткань поддалась, освобождая кожу. Он снимал их медленно, позволяя материи скользить по округлым бёдрам, обнажая каждый сантиметр.

Кику слегка сжала колени – не от страха, а от внезапного осознания собственной наготы. Пальцы Чишии начали медленное путешествие вверх по внутренней поверхности бёдер, едва скользя, но с такой неоспоримой уверенностью, что её кожа тут же отозвалась мелкой дрожью. Он не спешил, каждый сантиметр, каждый участок, ещё не знакомый с его прикосновениями, получал своё отдельное внимание, будто Чишия методично вносил их в какую-то внутреннюю карту.

Когда её ноги окончательно расслабились, он медленно опустился между ними. Сначала чувствовалось тёплое, ровное дыхание, заставляющее запрокинуть голову. Затем лёгкие, едва ощутимые прикосновения губ к самой нежной коже, отчего Кику вытянула руки в стороны и сжала простыни в кулаках.

Чишия находил именно те места, что заставляли её дыхание сбиваться. Он повторял движения с методичной настойчивостью, то усиливая, то ослабляя давление, то ускоряя, то замедляя ритм. Иногда прерывался, давая передохнуть, ощутить пустоту, прежде чем снова продолжить – уже немного иначе, изучая новые реакции.

Всё это время его руки крепко держали её бёдра, не давая вырваться, но и не причиняя боли. А взгляд... Тёмные глаза не отрывались от её лица, ловя каждую смену выражения, каждый подавленный стон, каждый вздрагивающий мускул.

Парень поднялся, сокращая расстояние между ними, но Кику опередила – её ладони мягко обхватили его лицо, пальцы вплелись в светлые пряди у висков, притягивая к себе. Их губы встретились в глубоком поцелуе, на этот раз без тени неуверенности, только взаимное желание, наконец вырвавшееся наружу.

Его ответ не заставил себя ждать. Одна рука уперлась в матрас рядом с её головой, поддерживая вес, в то время как пальцы другой вернулись обратно вниз. Кончиками скользнул по линии живота, едва касаясь, но достаточно, чтобы кожа под ними вспыхнула. Девушка резко вдохнула, горячий стон растворился в их поцелуе. Чишия прикусил её нижнюю губу в ответ, заглушая следующий звук, но уже не мог скрыть тень удовлетворения на собственном обычно бесстрастном лице

Кику не собиралась оставаться такой безвольной и подвластной. Её ладонь скользнула под его майку, ощущая горячую кожу и напряжённые мышцы. Пальцы исследовали линии рельефа живота, а затем ноготками слегка царапнули его, оставляя розовые дорожки. Чишия буквально на секунду задержал дыхание. В ответ на эту провокацию он усилил нажим, заставив её снова выгнуться и застонать. Кику ухмыльнулась, чувствуя, как под её ладонью учащается его пульс. Теперь они играли на равных.

Девушка оттянула край его штанов, забираясь глубже и слегка вздрогнув от того, насколько Чишия напряжен снизу. Он не показывает никаких эмоций, действует по своему сценарию, заставляя подчиняться его правилам, но реакции своего тела невозможно полностью подчинить себе. Особенно тогда, когда женская рука так нежно и аккуратно касается его в самых чувствительных местах.

Мысли Кику путались, смешиваясь с нарастающим жаром, который волнами растекался по ее телу. Сердце бешено колотилось, а с губ срывались всё более громкие стоны, она уже не могла сдерживаться, да и не хотела. Его губы скользнули по её плечу, оставляя влажные, обжигающие поцелуи, и она чувствовала, как теряет контроль.

Девушка инстинктивно впилась пальцами в его предплечье, пытаясь замедлить этот безумный ритм. Она смотрела на него, словно молила о передышке. Чишия встал, и медленно стянул с себя свою одежду. Тепло его тела исчезло, воздух казался ледяным на её разгорячённой коже. Кику села на край кровати, запрокинув голову, наблюдая как парень подошел и остановился у самого ее лица. Девушка скользнула взглядом по привлекательной фигуре и остановилась на глазах.

Она аккуратно прикоснулась к его бедрам, оставляя дорожку мокрых поцелуев вниз по его торсу. Чишия запрокинул голову, сжал челюсть, и в этой глухой тишине заброшенного дома послышался неконтролируемый рваный выдох, а мужская ладонь запуталась в темных волосах. От нажима его руки с ресниц девушки сорвалось несколько капель слез, пробежавших маленькими дорожками по щекам.

Это все было слишком по сумасшедшему в этой обстановке, в этом мире. Он не позволил бы такому случиться ни с кем другим, кроме той, кто давно прочно засела в его голове. Между ними пылал огонь, раскалённый до предела.

Парень внезапно прервал её ласки, сильными руками опустив хрупкое тело обратно на прохладные простыни. Медленно, почти церемонно, его ладонь скользнула под согнутую ногу девушки, пальцы впились в нежную кожу бедра, мягко подминая под себя. Кику ощутила, как её ноги сами собой обвили его талию, притягивая их тела ближе.

Она замерла, чувствуя, как грудь тяжело вздымается, а между бёдер разливается мучительная пустота. Чишия задержался на мгновение, его тёмные глаза, обычно такие безразличные, словно задавали последний вопрос, последний шанс отступить.

Ответом Кику стал лёгкий поцелуй – лишь мимолётное прикосновение губ, за которым скрывалась целая буря эмоций. А затем, едва уловимое, но столь красноречивое движение бёдер вперёд, когда каждый нерв в её теле уже кричал о желании.

Этот человек, казавшийся таким недосягаемым, теперь был ближе, чем её собственное дыхание. Он понимал без слов, принимал каждую её трещинку, каждую тень прошлого – даже когда сам отталкивал. В момент, когда все преграды стерлись, Чишия опустил слегка взмокший лоб на ее ключицу, вздохнул и, не говоря ни слова, медленно подался вперед.

Тело девушки вспыхнуло под ним, изогнувшись в дугу. Каждый нерв, каждая клеточка взорвалась чувством, слишком ярким, чтобы его выдержать. Губы Кику приоткрылись в беззвучном стоне, пальцы впились в его плечи, притягивая ближе, глубже. Где-то над ухом звучало тяжелое, но все еще пытающееся держать контроль, дыхание.

***

Кику лежала на боку, укрытая прохладной простыней. Нежная кожа покрылась маленькими капельками пота, скатывающимися по позвоночнику и своеобразно освежая. Перед ней предстала картина: твердая аккуратная мужская спина с несколькими красными линиями, расчерченными в хаотичном порядке, будто карта недавнего путешествия по телу друг друга. Кожа всё ещё пылала там, где его пальцы оставляли незримые следы – на бёдрах, талии, груди. Каждое прикосновение будто выжигало на ней невидимые узоры, которые теперь пульсировали в такт замедлившемуся сердцебиению.

Он отвернулся, погрузившись в тишину, и Кику замерла, не решаясь нарушить эту хрупкую паузу. Неужели сожалеет? Ей так хотелось сохранить в памяти, как его взгляд скользил по её силуэту, задерживаясь на изгибах, но неизменно возвращался к глазам.

Ее ладонь медленно скользнула вдоль его талии, аккуратно притягивая к себе, а горячий лоб прижался к мужской спине. Чишия вздрогнул и на мгновение ей показалось, будто он пытается отстраниться, но тело осталось на месте, застывшее в неизвестном порыве.

– Хочу, чтоб ты знал. Я ни о чем не жалею.

Парень лежал на боку и смотрел в невидимую точку в стене уже около пятнадцати минут. Наваждение отпустило разум, и он не понимал насколько правильно было позволить этому случиться. Когда девушка нежно приобняла его, он не совладал со своим телом и слишком остро отреагировал. Спустя какое-то время Чишия аккуратно коснулся тоненьких пальчиков, а затем мягко высвободился из чужого объятия, оделся и вышел на улицу, чтобы освежить голову.

Он сел на холодные ступени, позволив себе ненадолго раствориться в тишине. Небо, еще не определившееся между ночью и днем, медленно светлело. Легкий ветерок коснулся кожи и зашевелил светлые пряди.

Спустя несколько минут за спиной скрипнула старая половица. Предсказуемо. Чишия обернулся, на языке по привычке уже вертелась ироничная фраза, но никто не вышел. Только пустота, привычная и не требующая слов. Дом продолжал жить своей тихой, равнодушной жизнью, не обращая внимания на тех, кто проходил сквозь него.

Он снова опустил взгляд, рассматривая ступеньку, как будто та могла дать ответы на его вопросы. Затем вздохнул и позволил мыслям раствориться, как туман в прохладе нового утра.