Глава 14. Каменная тропа.
Старые деревянные дома, покосившиеся под тяжестью лет и поросшие ковром мха, выстроились вдоль узкой дороги, которая теперь больше походила на тропу, забытую временем. Когда-то здесь кипела жизнь – её призраки всё ещё витали в выбитых оконных стёклах, в глубоких трещинах, разъедавших стены, в скрипе покорёженных ставней. Деревня затаила дыхание, будто природа медленно, но неуклонно затягивала её в свои объятия, стирая следы человеческого присутствия.
Кику и Чишия шли молча, их шаги сливались в неровный, но странно гармоничный ритм: её – лёгкие, почти неслышные тонули в мягкой земле, а его – размеренные и твёрдые, словно отмеряли расстояние, которое им ещё предстояло преодолеть. Он оставался непроницаемым, даже когда взгляд скользил по обвалившимся крышам и покосившимся заборам. Кику, старалась держать осанку, но взгляд снова и снова предательски скользил в его сторону. Что скрывалось за этим спокойствием? Равнодушие? Усталость? Или что-то ещё, о чём она боялась спросить? Было странно идти рядом после всего, что произошло между ними, но сейчас слова казались лишними.
Ветер лёгкими порывами пробегал по деревне, шевеля ветки деревьев, которые наклонялись над заброшенными строениями. Воздух был влажным, с привкусом трав и земли. Вдалеке виднелись силуэты высоких сосен, обозначая границу леса, куда вел их путь. Спокойствие Чишии одновременно раздражало и заставляло чувствовать себя увереннее. В этой забытой деревне, среди разрушений и забвения, они были похожи на чужаков, на тех, кто пришёл потревожить что-то, оставшееся в прошлом.
Добравшись до леса, всё стало ещё тише. Свет пробивался сквозь плотный покров листьев тонкими лоскутами, рисуя на земле причудливые узоры, и каждый шорох казался отголоском давно забытой сказки. Кику сделала глубокий вдох, влажный воздух леса таил в себе обещание свежести, но вместе с тем приносил незваные мысли: воспоминания, страхи и обрывки старых разговоров, которые пытались пронестись в её голове.
Они вышли к ручейку, который лениво струился между гладкими, замшелыми камнями. Этот ручей назывался «Каменной тропой», и его извилистый путь словно рассказывал древнюю историю местных жителей. Когда-то по этим камням они добирались до небольшого водопада и горячих источников, которые теперь скрывались где-то впереди, за стеной густых деревьев.
Кику остановилась на мгновение, глядя, как вода мягко переливается, отражая свет полуденного солнца. Воздух был наполнен влажностью, перемешанной с ароматом лесной зелени, и звуками природы. Пение птиц и шорох листьев добавляли этому месту почти магическую ауру.
Чишия стоял чуть впереди, его фигура отражалась в воде, создавая иллюзию двойного образа. Казалось, он даже не обращал внимания на красоту этого места – парень не поворачивал головы на шум падающих капель и не замечал расплескивающегося в лучах солнца ручья. Его взгляд был устремлён вглубь заросшей тропы, туда, где тьма теней и яркие пятна солнца сплетаются в нечто неведомое.
Кику коснулась прохладной воды кончиками пальцев, ощутив свежесть, и бросила взгляд в его сторону. Хотя она старалась не задерживаться на нём слишком долго, внутри распустилось необычное, тёплое чувство – словно лес шептал ей о новой надежде. Этот момент, эта хрупкая тишина и то, что они стояли здесь плечом к плечу, несмотря ни на что, похоже, обещали нечто большее, чем просто дорога вперёд.
– Это называется «Каменная тропа». По ней можно добраться до небольшого водопада, – тихо сказала она. – Там также есть горячие источники, где можно искупнуться.
Он стоял безмолвно, лишь слегка наклонив голову. Внезапная задумчивость чуть смягчила привычную хладнокровность его черт: скулы стали менее острыми, а в глазах мелькнуло нечто неуловимое, будто в его мыслях шла тихая, но острая борьба.
Кику сняла обувь, позволяя босым ступням коснуться холодных, влажных камней. Их поверхность была покрыта тонкой плёнкой прозрачной воды и мхом, от чего камни едва блестели в полусвете лесного сумрака. Вздрогнув на мгновение от неожиданного мороза, она осторожно перешагнула ближе к центру ручья, где вода струилась мягче.
Чишия выгнул бровь, словно удивившись её решительности, и тихо заметил:
– Так можно и заболеть, она же ледяная.
Кику едва заметно закатила глаза, над губами играла лёгкая улыбка.
– Заболеть здесь – не самое страшное, – ответила она, вдыхая прозрачный аромат хвои и влаги.
Чишия посмотрел себе под ноги, а затем последовал ее примеру.
– Нам идти около тридцати минут. Это недалеко.
– Откуда ты знаешь про это место?
Кику чуть улыбнулась, опуская взгляд:
– Я была здесь со своей подругой. Мы гуляли по лесу, смеялись, пели какие-то глупые песни… но до водопада так и не дошли.
Она замолчала на мгновение, потом тихо добавила:
– Мы собирались этим летом сюда вернуться, чтобы пройти всё, что не успели. Тогда казалось, что впереди ещё так много времени. А потом её не стало.
Лес шептал под ветром, а шаги казались вдруг чересчур громкими. Кику чувствовала, как боль снова сжала грудь, но старалась говорить спокойно – для себя, для Эри, для кого угодно, кто всё ещё мог услышать.
– Я всё время думаю, что не успела сказать ей главное. И иногда... иногда мне кажется, что, если я дойду туда , она всё-таки услышит. Знаешь, это место – оно как незавершённая история. Я хочу дописать её.
Чишия молчал. Шёл рядом, не прерывая, не откликаясь. Кику рассказывала ему какие-то не особо значимые мелочи и все чаще поглядывала на спину впереди. Это молчание стало тяжёлым, как мокрое покрывало.
И тогда она просто перестала говорить. Слова стали не нужны, да и, кажется, не были услышаны. Внезапно Чишия резко остановился. Повернулся к ней, на его волосах заиграли солнечные блики, окрашивая их в золотистый цвет.
– Почему ты замолчала?
– Ты не отвечаешь. Решила, что загружаю тебя.
Он развернулся обратно, бросив короткий взгляд в её сторону, и снова пошёл вперёд, не торопясь. Сквозь шелест воды прозвучал его голос, странно тихий:
– Если я молчу, это не значит, что я не слушаю.
Смешанное чувство расплылось в груди: сначала осторожное тепло, потом – лёгкая, но стойкая радость. Не та, что бросается ввысь, а та, что укореняется глубоко внутри. Ей больше не нужно слышать от него ответы. Просто знать, что её голос не исчезал в пустоте – этого оказалось достаточно.
Между ними вновь воцарилась тишина, и каждый шаг в этом лесном аквариуме звучал по-разному. Кику осторожно ступала по скользким камням, чувствуя, как прохладная вода мягко обволакивает щиколотки и шепчет об опасности каждого неосторожного движения. Галька под ногами хрустела, мох скользил под давлением стопы, а тёмные неровности камней казались готовыми сорвать равновесие в любую секунду.
Чишия же легко и уверенно шёл впереди: он не ступал на камни, а парил над их поверхностью, едва касаясь струящегося потока. Тело оставалось расслабленным, плечи едва двигались в такт дыханию, и казалось, что он идёт не по дну ручья, а по идеально ровной дороге.
Кику сдерживала раздражение, наблюдая это мастерство.
«Как ему удаётся так легко проходить через всё, что для меня выглядит как полоса препятствий?»
Эти мысли отвлекли и в следующий момент девушка почувствовала, как нога соскользнула с камня. Время замедлилось, она инстинктивно вытянула руки вперёд, но равновесие предало её, и Кику обрушилась на бок, чувствуя, как влага впивается в ткань одежды, а холод пробегает мурашками по коже.
И вдруг лес разлился живой вибрацией: вместо привычного сдержанного хмыканья послышался раскатистый, искренний смех. Смеялся человек, чьё лицо впервые раскрылось в тёплых нотах радости. Чишия стоял чуть поодаль: руки спокойно покоились в карманах, голова лёгким наклоном подчёркивала его внимательность, а в глазах играли отблески удивления и веселья.
Этот смех был как промелькнувший свет зари – редкое, но ослепительное мгновение, когда перед Кику предстал иной человек. Не тот, что отпечатался в её сознании маской хладнокровия, а живой, уязвимый и по-детски раскрепощённый. Она замерла, не в силах сразу понять, как реагировать на это неожиданное открытие.
– Ты хоть под ноги смотришь? – спросил он, подходя ближе.
Кику в тот же миг подняла взгляд. Перед ней предстала протянутая ладонь Чишии, крепкая и слегка прохладная. Сердце дрогнуло от внезапного прилива удивления и благодарности. Она ухватилась за его руку, позволяя мягко поднять её из холодной воды.
Но прежде чем он успел отойти, девушка крепче сжала его пальцы в своих. Её губы чуть дрогнули, а взгляд стал предельно серьёзным и в то же время мягким.
– Второй раз ты поднимать не станешь, да?
На долю секунды привычная лёгкая усмешка Чишии растаяла, уступив место глубокому, спокойному взгляду, в котором читалась неожиданная искра смятения – словно она выстрелила в цель, попав в самое сердце его невозмутимости. Затем он будто отряхнулся от этой паузы, улыбнулся мягко и привычно, обретя прежний покой.
– Может, всё-таки хочешь идти дальше?
Кику почувствовала странное облегчение и одновременно внутренний конфликт. Его смех был как момент истины – он показал, что где-то за этой ледяной стеной все-таки есть человек, чувства которого она всё ещё пыталась понять. Они продолжили идти, но теперь молчание между нами казалось другим – оно было наполнено чем-то, чего никто ещё не мог назвать, но что определённо изменило их обоих.
Течение ручейка постепенно становилось шире и сильнее. Камни под ногами сменились гладкими, промытыми водой плитами, блестящими под солнечным светом, который прорывался сквозь кроны деревьев. Место становилось более живописным, и в воздухе чувствовался лёгкий аромат свежей воды, смешанный с запахом мокрой земли и трав.
Спустя некоторое время они вышли к месту, где звуки воды стали еще громче. Лес расступился, открывая маленькую, почти скрытую от глаз долину. И там, окружённый зеленью и камнями, струился небольшой водопад. Вода мягко падала с небольшого уступа, разбиваясь на кристально чистые брызги, которые танцевали под солнечными лучами. Этот вид оказался настолько неожиданным, что Кику остановилась, задержав дыхание.
Водопад был не грандиозным или пугающим, но его красота была в искренней простоте. Вода переливалась всеми оттенками света, отражая небо и все вокруг. Камни под струями казались огранёнными природой, каждый из них блестел как драгоценный.
– Ты бывал в таких местах?
Чишия повернулся и в его взгляде мелькнул лёгкий интерес.
– Вряд ли. Но здесь спокойно и… красиво.
Опустив кисти рук к поверхности воды, Кику почувствовала неожиданную мягкость – она была тёплой, согретая солнечными лучами, но в то же время дарила бодрящую свежесть, как будто сама природа приглашала их на мгновение забыть обо всём остальном и раствориться в этом моменте.
Чишия остался чуть в стороне, его силуэт отражался в мутном зеркале ручья вместе с падающей вуалью водопада. Он наблюдал за девушкой краем глаза, не смея нарушить её уединённую радость. Это место стало нейтральной территорией, где они могли быть просто людьми – без прошлого и без будущего.
– Здесь очень теплая вода, думаю стоит не терять шанс помыться как человек.
Он замер на мгновение, словно обдумывая это предложение, и впервые Кику заметила лёгкое и нехарактерное ему смущение.
– Я пойду на другой берег, – сказал он, чуть приподняв уголки губ в своей привычной полуулыбке. – Чтобы не мешать друг другу.
Это смущение казалось таким странным для него, что девушка не удержалась от улыбки. В этот миг Чишия больше не был философом стратегий и безупречных ходов – он стал просто человеком, скованным собственной нерешительностью и искренностью момента.
Парень тихо удалился к другому берегу, скрытому за плотной стеной деревьев, и Кику осталась стоять у воды, ставшей теперь их невидимой границей. Ручей, словно живой организм, медленно тек вдоль ног, шепча истории о древних корнях и старых камнях.
Она сделала шаг ближе к воде, чувствуя, как её тепло обволакивает ступни. Это место было настолько тихим и уединённым, что впервые за долгое время девушка почувствовала свободу от напряжения, которое преследовало в играх. Кику медленно сняла мокрую майку, развязала уже ненужные старые бинты, чувствуя, как прохладный воздух касается кожи. Это было странное ощущение – быть здесь, в этом месте, где природа казалась такой живой, а она – ее частью.
Девушка глубоко вдохнула и окунулась в воду с головой, тепло окутало, словно мягкое одеяло. Она вынырнула и закрыла глаза, позволяя себе расслабиться. Шум водопада наполнял пространство, заглушая любые мысли. Но Кику не могла не думать о Чишии. Его смущение, когда она предложила искупнуться, всё ещё вызывало лёгкую улыбку. Это был редкий момент, когда он показал что-то большее, чем свою привычную невозмутимость. Но даже сейчас, когда парень ушёл на другой берег, девушка все равно остро чувствовала его присутствие.
Оказавшись по пояс в воде, струи водопада обдали её с головой, девушка тихо рассмеялась, не в силах сдерживать лёгкую радость. Закрыв глаза, Кику ощутила, как каждая капля смывает напряжение, накапливавшееся в груди в течение долгих недель. Душа наполнилась необыкновенным спокойствием – это был момент, свободный от страха, обязанностей и ожиданий других. Здесь, в этой водяной пещере зелёного леса, она была единственной хозяйкой своего времени.
Поток воды стекал с высоты, разбиваясь на бесчисленные капли, каждая из которых касалась плеч Кику словно поглаживая их. Она стояла, закрыв глаза и позволяя воде уносить всё, что скапливалось в груди. Прохлада струей смешивалась с теплом собственных воспоминаний, и вдруг в сердце вспыхнуло имя – Эри.
«Ты бы засмеялась, если бы увидела меня сейчас. Опять сбежала от шума, от масок, от людей. Тебя нет рядом, но ты всё равно со мной. Как будто стоишь чуть позади, где капли касаются волос, но не трогают кожу.»
Её руки поднялись, будто в порыве обнять воздух, и Кику прошептала совсем тихо:
– Я сохраню тебя в каждом шаге. Спасибо за всё, Эри. Спасибо, что научила быть живой, даже когда всё кажется сломанным.
Вода бежала по лицу, смешивая слёзы и капли в единый поток. Оставив водопад позади, течение мягко направило в другую сторону. Вода постепенно становилась горячее, её прикосновение к коже было почти успокаивающим. Этот путь казался живым – словно сам знал, куда ведёт, позволяя двигаться вперёд без лишних сомнений.
Горячие источники находились недалеко, скрытые густой зеленью леса. Когда Кику наконец добралась до них, тёплый пар окутал воздух, создавая атмосферу полного уединения. Камни вокруг источника были гладкими и блестящими, покрытые тонкой плёнкой воды, а поверхность бурлила от природного тепла, словно приглашая окунуться в умиротворение. Горячая водная гладь коснулась ключиц, и она откинула голову на камни, наслаждаясь моментом.
Кику не сразу заметила его. Чишия лежал по плечи в воде на краю источника. Лицо его было безмятежно, глаза закрыты, а мокрые пряди светлых волос аккуратно уложены назад. Казалось, он, наконец, отдался спокойствию, позволил природе смягчить его привычную маску. Этот момент был неожиданным, и девушка замерла на месте, не решаясь нарушить его покой.
Но всплески всё же выдали ее. Глаза медленно открылись, и он повернул голову. Взгляд был всё таким же расслабленным, но в нём мелькнуло лёгкое удивление, которое тут же сменилось привычной отстраненностью.
– Стало скучно одной? – спросил он, приподняв уголок губ.
Кику чувствовала смущение, но постаралась не показать это, только поглубже окунулась в воду.
– А ты, похоже, уже давно освоился здесь.
Чишия хмыкнул, снова закрывая глаза, но девушка знала, что он все равно замечает каждое ее движение.
– Никогда бы не подумала, что смогу увидеть тебя таким… расслабленным. – сказала она, пытаясь найти нужный тон между шуткой и искренним интересом.
– А что, я должен быть всегда начеку?
– Обычно ты именно такой.
– Иногда нужно просто позволить себе… паузу.
– Это похоже на признание, – Кику не сдержала улыбку.
– Может быть, – спокойно ответил он, пожав плечами.
Мир вокруг будто замер, когда их взгляды встретились в густом паре над горячей гладью. Мгновение было беспокойным и лёгким одновременно – словно остановилось дыхание самого леса, чтобы дать им пространство для уединения. Кику ощутила, как та невидимая стена, выстроенная между ними долгими днями сдержанности, начала трескаться. С каждой каплей, падающей из туманного водопада, напряжение таяло, обнажая нечто настоящее и зыбкое.
Её щеки вспыхнули, и девушка ловила себя на том, что готова смотреть куда угодно – на расплывающиеся в паре очертания деревьев, на мерцающие брызги воды, на лёгкий изгиб мха вдоль камня. Но не на него: на это умиротворённое лицо, гладкое, как шлифованная галька, на аккуратные, чётко очерченные плечи, выступающие над водой. Сердце застучало быстрее, а ладони невольно сжались в воде, оставляя на её поверхности тонкие круги сомнений.
– Ну что, останешься или уйдёшь к своему водопаду? – спросил он с едва различимой ноткой волнения в голосе.
– Здесь достаточно хорошо, чтобы задержаться.
Между ними снова воцарилось молчание, но спустя какое-то время Чишия подал голос:
– Рана затянулась. Жаль останется некрасивый шрам.
В этой горячей воде Кику пробило ледяными мурашками от осознания того, что он видел ее под водопадом. Щеки ужасно покраснели, хотелось провалиться под землю. Они молчали, но атмосфера вокруг говорила за них. Девушка едва различала аккуратный силуэт за плотной стеной пара: лишь размытые очертания плеч и головы, чуть наклонившейся вперёд. Но не нужно было видеть глазами, чтобы ощутить изучающий взгляд – он словно скользил по её мокрой спине, осторожный и теплый, как лёгкий ветерок на рассвете.
***
Он ушел первым, сославшись на поиски хвороста для костра – слишком быстро, почти по-деловому, но Кику знала: это была вежливая отговорка, дающая ей время. Еще несколько минут она провела в источнике, наблюдая, как последние солнечные лучи играют в испарениях над водой, прежде чем последовать за ним.
На плоском камне у кромки воды лежала аккуратно сложенная белая кофта – молчаливый жест заботы, так непохожий на обычную сдержанность Чишии. Ткань, еще сохранившая тепло его рук, обняла плечи, и это простое действие почему-то заставило сердце сжаться странным, трепетным чувством.
Её шаги, осторожные и лёгкие, вели к лесу, где между древними стволами уже дымилось маленькое кострище. Он сидел на покорёженном пеньке, укутанный в тень вечернего полумрака и окружённый колечками дыма. Его профиль в пламени отражался словно в зеркале – спокойный, задумчивый, будто вглядывался не в пламя, а в самые глубины своих мыслей. Чишия мельком посмотрел на нее и слегка кивнул.
«Кажется, он доволен тем, что я приняла его жест.»
Они сидели у костра, который мягко трещал, разбрасывая искры в прохладный вечерний воздух. Тёплый свет огня освещал лица, создавая странное ощущение уюта, несмотря на всё, что они пережили. Кику смотрела на танцующие языки пламени, и чувствовала, как молчание становилось всё более насыщенным – не тяжёлым, но наполненным чем-то, что не требовало слов. Чишия сидел рядом, его фигура была расслабленной, а взгляд сосредоточенным где-то вдали. Он выглядел так, будто ему сложно дается подбирать слова.
– Почему ты ушел? – тихо спросила Кику.
– Меня мягко попросили об этом, – спокойно ответил парень, а затем перевел взгляд на нее. – Где остальные?
– Погибли, – как-то слишком резко для себя сказала девушка.
Чишия кивнул каким-то своим мыслям.
– Все, что Чи рассказывала о тебе… это правда?
– Да.
Кику опешила от такого прямого ответа, она надеялась услышать что-нибудь опровергающее хоть часть из всего, что на нее вывалила знакомая.
– Я пойму, если ты будешь меня ненавидеть, – неожиданно продолжил парень. – Я знаю, что мои поступки причиняли боль, но я не могу стереть эти пятна со своих ладоней.
– Зачем…
Чишия на мгновение замолчал, так и не моргнув, будто искал в её глазах ту самую искру, что когда-то зажгла в нём надежду. Наконец он ответил тихо, но с такой силой, что слова эхом разнеслись по территории:
– Потому что по-другому я не умею.
Кику ощутила, как сердце сжалось в ледяных тисках. В горле пересохло, и дыхание стало едва уловимым шорохом: словно внутри взорвалась маленькая буря, в которой смешались обида, сострадание и тихая боль за него самого.
Она застыла, чувствуя, как мысли натягиваются тонкой паутиной в её голове. Словно блуждая в густом тумане, она никак не могла найти ответы на собственные вопросы. С одной стороны, в памяти всплывали рассказы о его горьких поступках, о том, как он причинял боль тем, кто доверял ему. Каждый из этих образов сжимал грудь режущим комом осуждения и недоверия.
Но с другой она видела совсем другого Чишию: одинокого мальчика за его маской, раненого и пылающего страхом быть отвергнутым миром. Перед её взором вставали заброшенные уголки души, где единственным оружием стала жесткость. Сердце Кику стало биться быстрее от сочувствия. Неловко признаваться, но ей хотелось согреть этого мальчика и дать ему шанс, которого он сам себе никогда не дарил.
Взгляд Чишии обжигал, но в словах звучала скорее просьба, чем упрёк:
– Прекрати это делать.
– О чем ты? – удивленно сказала девушка.
– Срывать петли внутри меня, – почти шепотом проговорил он. – Ты умеешь смотреть слишком глубоко.
Девушка на секунду застыла, не в силах поверить этой исповеди. Ее глаза расширились, отражая танец огня, но лицо слегка побледнело.
– Каждый раз, когда ты задаешь вопрос или смотришь так внимательно, – он провел пальцами по небольшому остывшему угольку. – Я начинаюслишком много думать.
– Знаешь, хоть ты и не самый надежный якорь… Но я верю в тебя.
Чишия удивленно поднял брови из-за того, что девушка запомнила его фразу, брошенную вскользь, но ничего не ответил. Над ними раскинулась бархатная ночная завеса: луна едва коснулась верхушек деревьев, а звёзды упали в воду, превратив ручей в мерцающее зеркало.
Мягкий свет растекался по глади, и каждое движение давало трепетную рябь, словно сама река прислушивалась к их разговору. Где-то вдали, за изгибом скал, тихо журчал водопад – его шёпот казался неизменно добрым, напоминая о том, что даже в самой глубокой тьме есть место для надежды.
Воздух был наполнен прохладой ночи и едва уловимым ароматом хвои, но между ними царило особое тепло: оно таилось в дыхании, в паузах, когда тишина становилась пространством для новых смыслов. Он всё так же не отводил взгляда от костра, а она сидела рядом, чувствуя, как земля под ногами гладко соединяется с её решимостью верить в него. Их тени переплетались на мхах у воды, рисуя на земле узоры.
– Кем ты была в нашем мире?
– Я училась в медицинском университете. Ненавидела это место всей душой, но выбора не было. Хотя сейчас, если честно, была бы впервые рада оказаться там.
Он вопросительно поднял бровь, ожидая продолжения.
– Родители настояли на этом выборе, – девушка обняла себя за колени и устремила взгляд куда-то вдаль. – Этот путь был для меня чуждым, словно надетая кем-то чужая одежда – неудобная, давящая на плечи и душу.
Её голос, хоть и ровный, временами прерывался едва заметным дрожанием, когда шла речь об этой борьбе. Чишия же внимательно слушал.
– Душа всегда тянулась в архитектуру и искусству. Оно давало чувство свободы, вдохновения. Мне нравится наблюдать за линиями зданий, за деталями, которые оживают в воображении. Это было мое убежище, способ забыть о том, что окружает.
Тёплый воздух обволакивал, но внутри всё ещё оставалась странная тяжесть, которую она больше не могла сдерживать. Может, это было место, может, момент, но что-то заставило начать говорить.
– Знаешь, родители… их никогда не волновало, кто я, что я чувствую или через что прохожу, – слова вырывались сами по себе. – Единственное, что их интересовало, это мои оценки. Это были единственные «проблемы», на которые они обращали внимание, и даже это не ради меня, а ради их какой-то идеальной картины семьи.
Она смотрела на огонь, но внутри снова оживали те тяжёлые моменты. Воспоминания о том, как маленькая девочка изо всех сил старалась привлечь внимание родителей. Каждый раз, когда пыталась что-то сказать, рассказать о себе, видела пустые глаза, как будто говорила со стеной.
– Мне приходилось… вырывать их внимание. Малейшие попытки, любыми способами. Иногда я делала что-то глупое, иногда нарушала правила, только чтобы они заметили меня хоть ненадолго. – голос становился тише, словно ей самой было тяжело признаться об этом вслух. – Но им всегда было всё равно. Им было плевать, что я чувствую, что у меня что-то не получается.
Кику сглотнула тяжелый ком, чувствуя, как горло сжимается от нахлынувших эмоций, но продолжила говорить, потому что остановиться уже не могла. Пальцы сжались в кулаки, но она быстро отпустила это напряжение, не желая, чтобы оно забирало этот момент.
Чишия молча слушал. Его взгляд был сосредоточен на ней, но в его глазах не было ни оценки, ни осуждения – только внимание, которое иногда казалось почти тяжёлым. Костёр трещал, освещая его лицо, а тень мягко двигалась на земле. В этот момент парень выглядел так, будто полностью погрузился в эти слова.
Замолчав, ее глаза на мгновение встретились с его, и Кику увидела в нём что-то странное – отражение себя, но и что-то большее. Чишия отвёл взгляд на огонь, и только после этого, медленно и тихо, с ноткой горечи в голосе, произнёс:
– Смотрю на тебя, словно в кривое зеркало.
Его слова заставили задуматься. Они оба знали, что этот разговор был больше, чем просто воспоминания о прошлом. Это был момент, когда они пытались понять друг друга. Лес вокруг стих, только водопад вдалеке продолжал свою вечную песню. Кику ступала по страницам воспоминаний, и чем ближе была к Чишии, тем острее чувствовала тишину между ними – не пустую, а наполненную чем-то мягким, неуловимым.
Огонь потрескивал, бросая живые тени на лица. Кику слегка повернулась, бросив взгляд на Чишию, и задержала его дольше, чем намеревалась. В его чертах было что-то непривычное: неподвижность, но без отстранённости. Как будто он не просто сидел рядом, а присутствовал полностью – весь, без остатка.
Её глаза стали рассматривать его слишком пристально. Каждая линия лица, каждый изгиб ресниц, каждая морщинка у уголков глаз. В ней с каждой секундой нарастало странное чувство: тепло и дрожь, смешанные с тихим удивлением.
И вдруг, словно почувствовав этот взгляд, Чишия медленно повернулся. Их глаза встретились – спокойно, без слов, но так глубоко, что мир вокруг словно растворился. Он не отвернулся, даже не моргнул.
Сейчас, в этой ночи, в отблеске костра и отражениях луны, между ними уже нет масок. Только честность и дрожащая возможность быть ближе. Они всё ещё сидели у костра, и хотя пламя почти угасло, жар между ними только набирал обороты. Кику сделала тихий, но ясный жест – протянула руку, медленно, нерешительно, и коснулась пальцами его прохладной ладони.
Чишия не сразу отреагировал. Он сидел почти недвижимо, но в его глазах была странная внимательность, будто каждый её вдох, каждый кивок головы отзывался внутри движением, которое он всё ещё не осмеливался совершить. Парень наблюдал за ней с той тихой, сосредоточенной настороженностью, в которой искалось не подтверждение, а спасение – будто он надеялся, что в её глазах скрыт ответ на вопрос, который сам давно боится вслух произнести.
Кику слегка облокотилась на левую руку, плечи расслабились, но в этом жесте было больше откровенности, чем во всех её словах до этого. Она подалась вперёд не для того, чтобы приблизиться, а чтобы осознанно войти в тот момент, где нет оправданий и планов. Всё, что терзало её в голове: сомнения, контроль, старые голоса – вдруг отпало, как шелуха.
То, что она собиралась сделать, рождалось не из логики, не из внутреннего расчёта. Это было движение души, почти рефлекс, не поддающийся анализу. Спонтанный, мягкий выброс эмоции, не потому что «пора», а потому что невозможно больше сдерживать.
Да, он притягивал её, но вовсе не в той бурной, спасительной страсти, что жаждет вылечить раны или переделать человека под себя. Её тянуло к нему иначе – как к тихому берегу после долгого плавания. В его присутствии мысли успокаивались: дыхание становилось ровным, а сердце смягчалось, теряя привычную тревогу. Он говорил едва уловимым взглядом, и в этом молчании таилось побуждение быть собранной, быть собой, без масок и ролей.
Она не искала в нём героя и не мечтала о подвиге. Её захватывало то нежное понимание: рядом с ним не нужно спасать – достаточно просто принять и довериться. Он давал ей опору тишиной, уверенность взглядом, и это было важнее любых слов и обещаний.
Чишия слегка нахмурил брови, его взгляд сбежал к тлеющим углям у костра, словно искал там опору, чтобы не дать словам сорваться слишком резко. И в этом движении пряталась не горечь, а застенчивая растерянность. Потом, едва слышно, выдохнул:
– Я не тот человек, кто...
И эта фраза повисла в воздухе, незавершённая, но полная смысла. Кику тут же отпрянула. Не от страха, а от внезапного внутреннего укола, будто что-то важное выскользнуло у неё из ладоней. Сердце стало колотиться болезненно, и дыхание оборвалось.
Глаза Чишии застыли на её фигуре – ни капли осуждения в этом взгляде, ни привычной ледяной отстраненности. Лишь глубокая, не выстраданная боль и... трепетное ожидание. Молодой человек не стал отводить взор, не попытался возвести привычные барьеры. И именно эта уязвимость ранила Кику сильнее всего. Он всеми силами стремился остаться рядом, но собственные психологические стены оказались неприступными.
Безмолвная фигура продолжала сидеть неподвижно, доверяя красноречивости тишины. И тогда девушку осенило: на самом деле Чишия отталкивал не её. Своими действиями он пытался дистанцироваться от самого себя – от страха оказаться недостойным чьей-то искренней привязанности. Это прозрение сдавило горло тяжёлым комом щемящей грусти.
Издалека раздался протяжный вой. Он был тихим, но его звук пронзил пространство вокруг, заставив взгляд автоматически метнуться к тёмной линии деревьев. Волки.
Чишия мгновенно поднял глаза, его расслабленность исчезла, уступив место той сосредоточенности, которую девушка привыкла видеть у него в опасных ситуациях.
– Нам нужно вернуться. Заброшенная деревня – лучшее место, чтобы переждать ночь.
Она кивнула, чувствуя, как в груди нарастает лёгкое напряжение. Вой повторился, на этот раз ближе, словно лес решил напомнить, что не все здесь безопасно.
Они быстро загасили костёр, Чишия коротко осмотрелся, будто пытаясь уловить возможное движение в темноте. Его взгляд встретился с ее, и в нем было больше, чем просто уверенность – Кику почувствовала, что он действительно думает о их безопасности, а не только о своей.
– Держись рядом, – добавил он, прежде чем уверенно направиться в сторону деревни.