Глава 3. Иллюзия нормальности.
В этом месте жизнь будто взорвалась фейерверком - оглушительная, яркая, стремительная. Всё вокруг пульсировало в такт басам, что отдавались в груди, сливаясь с ритмом сердец. Люди веселились у бассейна, будто завтра могло не наступить - смех, всплески воды, звон бокалов и хриплые крики, хватающие воздух, как последний глоток свободы. Развязные девушки, затуманенные алкоголем и сладкой истомой, танцевали на чужих коленях, обвив мужские плечи - их движения были лениво-распущенными, то откровенными, то механическими, будто они давно растворились в этой бесконечной ночи.
Музыка... она не просто играла - она давила, вытесняла мысли, пробивалась через кожу и заставляла тело двигаться, даже если ты хотел остановиться. Воздух был густым от влажности и перегретых тел, аромат духов, хлорки и табака смешивались в один жаркий, одурманивающий коктейль. Всё это выглядело как попытка обмануть тишину, которая обязательно наступит позже.
- Какой-то бред.
- Думаешь? То есть по-твоему лучше скитаться грязным и голодным по заброшенным улицам Токио, вместо того, чтобы доживать, возможно, последний день ни в чем себе не отказывая? - сказала Чи пока цепляла на руку девушки браслет, указывающий на то, что та теперь часть Пляжа.
- Но и рисковать своей жизнью ради размытой цели - тоже вариант такой себе.
- Будто у нас особо выбор есть. Одна ты не соберешь все карты, а здесь хотя бы шанс есть.
- Сколько тут людей? Сотня? - Кику выгнула бровь. - Маловероятно, что я доживу хотя бы до момента, когда число сдвинется на десяток.
- В любом случае - это надежда. Посиди здесь, я возьму нам что-нибудь выпить.
- Я не пью.
- Не будь ты такой занудой, - Чи закатила глаза.
Девушка медленно поднялась с шезлонга, стряхнув с себя несколько песчинок, прилипших к ладони. Кику не заметила момента, когда ее знакомая успела переодеться, но сейчас на ней красовались коротенькие джинсовые шорты и красный лиф от купальника. Слегка расправив плечи, она направилась к бару, двигаясь неторопливо, с той грацией, которая выдавала в ней попытку сохранить контроль. По пути она бросала короткие приветственные кивки и вежливые улыбки в сторону незнакомцев, чьи лица Кику не узнавала. Их ответные взгляды были шумными - в них сквозили алкоголь, беспечность и лёгкая усталость.
Кику вдохнула полной грудью, но здешний воздух не приносил облегчения. Наоборот - лёгкие будто стали теснее. Она пыталась принять происходящее: свет, шум, жаркие тела, чужие имена. Всё это казалось одновременно настоящим и неправильным, как сон, в котором всё слишком ярко.
Она радовалась хоть какой-то иллюзии нормальности, шуму голосов, который вытеснял гул одиночества внутри. Быть среди людей, снова чувствовать тепло живого присутствия - это значило больше, чем она хотела признать. Но расслабиться не получалось.
Внутри что-то сжималось от тревоги - не паники, нет, а той тихой, ползучей тревоги, которая живёт в плече и горле, не давая забыть, что завтра может не наступить. И если наступит, то не таким, каким хотелось бы.
- Привет, ты новенькая здесь, да?
Кику медленно повернула голову на голос, словно выныривая из своих мыслей. Рядом стояла высокая девушка, волосы собраны в аккуратные дреды, спадающие на плечи. Синий купальник выгодно подчеркивал её фигуру, будто та была частью этого пейзажа - дерзкой, живой.
Она покусывала незажжённую сигарету с ленивой уверенностью человека, который не спешит никуда. Взгляд её был спокойным, даже немного ироничным, как будто она уже знала, о чём Кику думает.
- Я присяду?
- Да, конечно.
- Куина. Тебя как? - она расположилась на соседнем шезлонге.
- Кику.
- Красивое имя, - новая знакомая сделала паузу, медленно осматривая девушку с макушки до пят. - Боишься?
- В каком смысле?
- Этого места. Ты только и делаешь, что озираешься по сторонам. Не надо, привлекаешь внимание своей неуверенностью.
- Сложно все это переварить. Я пока чувствую себя не в своей тарелке.
Куина улыбнулась краешками губ, а затем наклонилась чуть ближе.
- Понимаю, привыкнешь. Здесь не так плохо, как ты себе представляешь. Есть и хорошие люди, - она сделала паузу и посмотрела куда-то за спину девушки. - И не очень.
Кику аккуратно проследила за её взглядом. Недалеко от них, облокотившись на столешницу бара, стоял парень в свободной чёрно-белой рубашке с небрежно закатанными рукавами. Он смотрелся так, будто чувствовал себя центром этой вечеринки - уверенный, расхлябанный, пропитанный алкоголем и своей ролью.
На его коленях извивалась молодая девушка - то ли танцуя, то ли просто цепляясь за него, словно за опору в этом неустойчивом пространстве. Её наряд скорее намекал на одежду, чем был ей: полупрозрачная купальная ткань едва прикрывала тело, а каждый её жест будто просил быть замеченным.
В какой-то момент парень поднял глаза, и их взгляды с Кику пересеклись. Его губы растянулись в пьяную, бесстыдную улыбку - слишком широкую, слишком самодовольную. И почти сразу он вернул взгляд к своей спутнице.
- Не связывайся с военными, может плохо закончиться. Ты вроде хорошая девушка, такая компания не для тебя.
- Думаю, она сама решит.
Кику обернулась на голос, будто кто-то дотронулся до её спины ледяной каплей - тонкий, но узнаваемый оттенок в интонации сразу вернул её в реальность. Чи стояла чуть поодаль, держа в каждой руке по бокалу с тёмным напитком. Её поза сквозила напряженностью. Лишь приподнятая бровь выдавала эмоцию - смесь ожидания и ироничного предупреждения.
Куина слегка ухмыльнулась и поднялась с шезлонга.
- Конечно, - девушка игриво подмигнула Кику и собралась уходить. - Тебе стоит переодеться в купальник, пока проблемы не начались. Еще поболтаем, хорошего вечера. Вам обоим.
Девушки проследили за ее удаляющейся спиной, прежде чем Кику выгнула бровь в сторону Чи и спросила:
- Не ладите?
- Не обращай внимание. Держи.
Знакомая без слов протянула один из бокалов. Кику автоматически приняла его, чувствуя, как холод стекла обжигает кожу. Тёмная жидкость внутри тихо колыхнулась, отразив на мгновение свет вечерних огней. Она задержала взгляд на напитке, словно надеялась, что из него можно вычитать намерения. Лицо чуть скривилось - не от запаха, а от самой идеи выпить. Алкоголь никогда не был ей по вкусу: он размывал границы, а сейчас нужно было держаться. Но и оттолкнуть было бы неправильно.
Поэтому она медленно поднесла бокал к губам и сделала крошечный глоток - так, будто проглатывала не напиток, а часть чужой реальности, которую пока не могла принять. Горечь оставила след на языке.
- Зачем ты привела меня сюда?
- Жалко смотреть на тебя было - потерянная, одинокая, непонимающая. Да и мозги вроде на месте, пригодишься.
- А твоя привычка таскать бездомных животных домой осталась неизменна.
Чи слегка усмехнулась от такого укола и тихо сказала:
- И не поспоришь.
- Ты входишь в состав военных? - решительно прямо спросила Кику.
- Да. И Куина не врала о том, что с нами опасно связываться, тут... не у всех все в порядке с головой. Но тебе переживать не о чем, я за тебя поручилась, - немного напряженно ответила девушка.
- Даже не знаю... спасибо? - выгнула бровь Кику.
- Ага. Еще какое. Кстати, что с рукой?
- На игре поранилась, ничего серьезного.
Чи залпом осушила бокал, запрокинув голову. Лёд зазвенел о стекло, дрогнул, и вместе с этим звуком что-то в воздухе, казалось, изменилось. Её губы на секунду вытянулись в кривую усмешку - как будто последний глоток был не просто алкоголем, а границей, через которую она переступала.
И вдруг - из гущи весёлой неразберихи, сорвавшись с чужого рта, выкрикнуло:
- Пора играть!
Эти слова разорвали вечерний гомон, как петарда в тишине. Толпа отозвалась мгновенно - одобрительными криками, хлопками, волной смеха. Люди - кто с бокалами, кто с пустыми руками - развернулись в едином движении и словно потекли в сторону фойе: быстрые, живые, немного нетерпеливые.
Спутница, до этого сидевшая расслабленно, вдруг выпрямилась, её глаза заиграли каким-то особенным огнём. Она плавно поднялась с кресла и, не говоря ни слова, сделала лёгкий жест рукой. В её взгляде читалось: не спрашивай, просто иди.
Шляпник вышел на балкон с тем великолепием, которое умел делать своим фирменным жестом. Аплодисменты вспыхнули внезапно, как взрыв - громкие, нескончаемые, с примесью возбуждённого напряжения. Он не просто вышел - он вплыл в свет прожекторов, раскинув руки, как дирижёр, ловящий волну всеобщего безумия. Его широкая улыбка казалась нарисованной, чуть больше человеческой, слишком идеальной, чтобы быть искренней.
Позади него ровным строем стояли военные. Шляпник заговорил. Его голос, звонкий и напористый, плавал в воздухе, отдаваясь эхом в бетонных стенах. Каждое слово он будто швырял в толпу - с паузами, интонацией, почти как шоумен. Но для Кику всё это звучало приглушённо, как сквозь стекло.
Сначала она пыталась слушать. Но слова начали путаться, распадаться на бессмысленные звуки, как обрывки фраз из радиоприёмника в непогоду. Голова ныла противным, глухим давлением - боль начиналась у висков и стягивала затылок. Взгляд мутнел, линии расплывались, и лица перед ней сливались в пятна и огоньки.
Тело тяжело дышало, словно внутри всё двигалось в киселе. Несколько дней почти без еды и нормального сна превращались в ощущение, что мир надломился по краю. Алкоголь, выпитый на голодный желудок, не оставил ей шанса - он действовал не как отвлечение, а как усилитель усталости. Всё происходящее казалось ей театральным, чужим, как спектакль, в котором она случайно оказалась зрителем, забыв, как сюда попала.
Толпа вздрогнула, будто в неё врезалась ударная волна - резкий, новый рёв прорезал воздух, наполненный музыкой и смехом. Он не был похож на обычный восторженный шум: в нём слышалась перемена, зов, почти приказ. Кто-то закричал, кто-то ответил, и словно по команде началось движение - беспорядочное, но направленное.
Люди стали разбегаться, сталкиваясь плечами, растекаясь по отелю, как вода по трещинам. Кто-то смеялся, кто-то подбадривал друзей, но в этом веселье чувствовалась спешка, нетерпение... и что-то странно настороженное. Очевидно, начиналось что-то важное. Игры.
- В этом состоянии точно проиграешь. У тебя в запасе еще есть день на укрепление тела и духа, но не больше. Так что используй это время с умом.
Чи смотрела на Кику с тем выражением, в котором сквозила едва различимая смесь раздражения и холодного расчёта. Было ощущение, что её собственный взгляд отталкивает - не потому, что она ненавидела, а потому, что слишком ясно видела перед собой нечто неудобное: человека, выжженного изнутри. Она казалась такой, будто однажды вырвала из себя сердце вместе со всеми остатками тепла - тщательно, с усилием, чтобы больше не чувствовать.
В её глазах отражалась нетерпимость ко всему, что пахло слабостью: дрожащим голосам, пустым взглядам, сломанным движениям. Но внутри Чи оставалась та часть, которая умела мыслить прагматично и быстро - и именно она вела её сейчас.
Им нужны были такие, как Кику. Люди, которых можно подтащить к краю, убедить прыгнуть и при этом заставить поверить, что это их собственный выбор. Те, кто, даже рухнув, станут кирпичами в вымышленной лестнице к чужому триумфу. Поэтому Чи не дрогнула. Она знала, как выглядит жест доброжелательности, как правильно положить ладонь на плечо, как отвести взгляд ровно в тот момент, когда он может стать слишком личным.
Это не было заботой - это была точно выверенная стратегия, короткая игра в сочувствие, намного выгоднее, чем отпустить Кику скатиться в бесполезность.
- Пошли. Поешь хоть.
Она повела Кику вдоль узких коридоров. Свет был тусклый, моргающий - лампы гудели, как стареющий механизм, всё вокруг дышало временным затишьем, в котором таилось напряжение.
Девушки свернули налево, и Чи без слов открыла металлическую дверь. Внутри оказалось небольшое помещение, где всё было завалено коробками, упаковками и ящиками. Это был склад пропитания - если можно было назвать это «пропитанием». Продукты выглядели как набор случайных остатков: консервы, пакеты сухарей, лапша быстрого приготовления.
Но больше всего здесь было бутылок. Алкоголь стоял по стенам, заполняя полки, ржавые тележки и даже углы - водка, виски, ром, что-то с этикетками на иностранных языках. Оно и понятно. Его не надо готовить, он не портится... и, возможно, это единственное, что здесь ещё работает - помогает хоть ненадолго забыться. Во всём этом было что-то тревожно-утешительное: как будто даже хаос знал, что человеку проще пережить бедствие с чем-то горячим в груди и мутным в голове.
- М-да, не густо.
- Роскошными блюдами не угостим. Сейчас не раздобыть свежих овощей, мяса - все давно стухло.
Чи передала девушке банку какой-то каши, а сама вытащила бутылку виски и развернулась к выходу.
- Не играешь сегодня?
- Нет. Номер найдешь сама, на браслете все указано. Замков нет, так что не пугайся, если случайно кто-нибудь вломится, это нормально, - девушка сделала паузу. - Поищи в номере подходящую одежду, там куча вещей прошлых владельцев. Если не найдешь, то завтра решим этот вопрос.
- Чи, спасибо.
Девушка резко остановилась в дверях, смотря куда-то себе под ноги. Она аккуратно кивнула и ушла в неизвестном направлении.
Номер, который ей достался, оказался неожиданно опрятным. Столы у стены пылились, будто давно не видели ни рук, ни тряпки, однако поверх них не валялись ни пустые бутылки, ни грязная одежда - это уже было почти роскошью на фоне беспорядка, царящего снаружи.
Кровать стояла в углу комнаты, аккуратно застланная, матрас ровный, без вмятин - по ней сразу было видно, что сюда давно никто не ложился. Это почему-то порадовало: мысль, что никто ещё не оставил здесь своих снов или страхов, придавала иллюзию личного пространства. Почти - безопасности.
У изножья стоял её рюкзак. Тот самый - потрёпанный, пыльный, но целый. Кику подалась к нему почти с опаской, словно он мог оказаться миражом. Видимо, Чи действительно решила не выбрасывать его, а сохранить. Девушка машинально дотронулась до затылка, который припоминал ей оглушающий удар.
Сбросив с себя уличную оболочку, Кику направилась в душевую. Плитка была холодной, тусклой, в зеркале отражался силуэт, который она едва ли узнала. Сняв одежду, она осторожно размотала бинт, прилипший к руке. Аккуратно смотала его и выбросила в мусорку.
Когда вода коснулась кожи - прохладная, колкая - её тело сначала вздрогнуло. Но с каждой секундой напряжение, копившееся в мышцах, в шее, между лопатками, начинало таять. Потоки смывали не только пыль и кровь, но и часть тревоги.
Комната казалась ей своей - ровно до того момента, пока взгляд не скользнул по полке возле зеркала. Там, среди слоя пыли и забытого времени, лежали чужие мелочи: начатое мыло с лёгким, почти выветрившимся ароматом лемонграсса, зубные щётки - одна с изогнутой щетиной, другая совсем новая, всё ещё в упаковке, и простая пластиковая расчёска, застрявшая между двумя пустыми стаканами. Эти вещи не кричали о чьём-то присутствии, но и не давали забыть, что до неё здесь кто-то был. Кто-то, у кого были утро, рутина, надежда.
В шкафу обнаружилась пара легких платьев и темных купальников, повешенных небрежно, как будто хозяйка вернётся вот-вот, после вечернего заплыва или коктейля у бассейна. Всё выглядело так, словно люди покинули номер в спешке, оборвав день посередине.
И в этом угадывалось нечто тревожное. Не след, а тень жизни, оборванной без предупреждения. Кику стояла в тишине, чувствуя, как эти мелочи дышат чем-то необратимым.
- Ну, посмотрим.
Девушка вытащила из шкафа бордовый купальник - ткань была почти новой, плотной, с лёгким глянцем, как у вещи, которую едва ли надевали больше одного раза. Она переоделась медленно, с опаской, словно мерила не вещь, а настроение, в которое нужно было себя втиснуть. Купальник облегал фигуру идеально, подчёркивая талию, грудь, плавные изгибы бедер - и именно это было проблемой. Он не оставлял надежды для уединённости. Был слишком открытым, слишком говорящим: я здесь.
Кику мельком взглянула на своё отражение в зеркале - и внутренне сжалась. Не от стыда, нет. Скорее от ощущения, что это не она, а кто-то другой, чужой, кого ей придётся играть. А ведь в таком виде здесь - жить, ходить, быть на виду.
Чтобы вернуть себе хоть малую долю комфорта, она натянула поверх свои тёмные шорты. Они словно замкнули лишнее, смягчили образ, подарили ощущение контроля. Только тогда дыхание стало ровнее.
Девушка опустилась на край кровати, скрипнув матрасом, словно даже он отреагировал на её тяжесть - физическую и ту, что внутри. Рюкзак с глухим шелестом оказался у ног, и она выудила оттуда свернутый в тугой рулон чистый бинт, флакон антисептика и маленький кусок ваты, заботливо завернутый в бумагу.
Кожа вокруг раны была тускло-красной, но уже затянувшейся, с запекшейся картой недавней боли. Антисептик холодно коснулся кожи, обжигая не силой, а напоминанием. Рука дрогнула, но она не издала ни звука - только сдержанное, медленное дыхание.
Заменив повязку на свежую и убедившись, что бинт лёг ровно, без складок, она позволила себе выдохнуть. Легла на спину, разрешив телу провалиться в матрас, и долго смотрела в потолок - пустой, светлый, покрытый сетью тонких трещин. В этот момент всё затихло. Мысли, страхи, даже звуки снаружи - всё отступило, оставив лишь тишину и тяжёлый взгляд, заблудившийся между трещинами гипса.
Но долго наслаждаться редкой тишиной не удалось. Где-то сверху, прямо над её головой, начали доноситься звуки, которые невозможно было спутать ни с чем - томные, затяжные вздохи, перемешивающиеся со скрипами пружин и глухим постукиванием кровати о стену. Всё это будто капля за каплей проливалось в её израненное сознание, нарушая ту хрупкую границу покоя, которую она только что начала выстраивать. Кику резко выдохнула и натянула подушку на голову, прижимая её к ушам с такой силой, словно хотела вытолкнуть себя из чужого слишком личного момента.
***
- Выглядишь неважно.
- Плохо спала. Стены тут... картонные.
- Хах, есть такое.
Кику сидела на шезлонге, поджав ноги и обхватив их руками. Перед ней раскинулась гладь воды - неподвижная, почти зеркальная, едва заметно дрожащая от лёгкого ветерка. В этом неподвижном пейзаже была своя безмолвная сила - в нём хотелось утонуть взглядом, забыться, раствориться.
Прошлая ночь оставила внутри тяжесть. Сон оказался капризным: он приходил и уходил, как испуганное животное. То соседи сверху принимались стонать и скрипеть в своей постели, то с улицы доносились крики, хохот, грохот бутылок - вечеринка продолжалась, несмотря на усталость всего мира. А когда ей всё же удавалось провалиться в дрёму, её сознание наполняли беспокойные образы.
Она снова потеряла счёт времени и даже не заметила, как рядом появился кто-то ещё. Куина снова зажала между губ незажженную сигарету. Она села бесшумно, как кошка, метнувшись в шезлонг рядом.
- Я не пойму, ты куришь или нет?
- Бросаю, - та улыбнулась.
Девушка не знала о чем можно начать разговор. В душе сегодня было меланхоличное настроение, не хотелось думать ни об этом мире, ни о играх. Слабый ветерок развевал волосы, а лучики солнца щекотали нос.
- Вы с Чи не ладите, - не вопрос, а простая констатация факта.
- Мы разные. Она с военными, а мне с ними общаться не о чем. Чи тебе может показаться хорошим человеком, раз привела тебя сюда и помогает. Но это совсем не так. Узнаешь ее с другой стороны и сразу все поймешь.
- Знаешь, так можно сказать о любом человеке в этом новом мире, - Кику тяжело вздохнула. - Люди просто пытаются выжить любыми способами.
- Ты слишком добрая, - девушка ответила ей приятной улыбкой.
- Я это так часто слышу, разве плохо быть добрым человеком?
- Да нет, просто сейчас это для тебя невыгодно. Не думай, что каждый здесь будет тебе хорошим другом, - серьезно сказала знакомая. - Будь начеку всегда.
- А ты? Какие у тебя тогда намерения? - Кику улыбнулась и выгнула бровь.
- Исключительно хорошие! - рассмеялась девушка.
- Куина, - послышалось из-за спины.
Кику аккуратно повернулась на мужской голос. Он стоял неподалеку от них, спрятав руки в карманы. Светлые волосы развивались от слабого ветерка, парень слегка щурился от яркого солнца. Куина улыбнулась ему и помахала рукой.
- Ты уже здесь, - она встала со шезлонга. - Ладно, до встречи, рада была тебя видеть!
Девушка проследила за удаляющимися спинами и размышляла над тем, что связывает этих двоих. Парень что-то шепнул ее новой знакомой, отчего та только усмехнулась. Отсюда их разговор был не слышен, да и не особо интересовал Кику. Светловолосый обернулся в ее сторону лишь на мгновение, прежде чем те скрылись за углом. В его взгляде царило такое умиротворение, которого сейчас ей так не хватало.
Срок визы подходил к концу, поэтому сегодня придется вступить в игру. Внутри все вздрагивало от этой мысли, потому что есть все шансы не вернуться обратно. Девушка размышляла над тем, в какой игре была бы полезнее. Пики? Точно нет, физическая подготовка оставляет желать лучшего. Червы? Душа Кику действительно слишком мягкая для того, чтобы предать или играть на чужих чувствах. Бубны? Может быть, но зависит от уровня сложности. Трефы?... Да, скорее всего трефы хорошо подойдут. Она отлично работает в команде.
К бассейну стали стягиваться люди, отчего обстановка перестала быть достаточно комфортной и Кику поспешно ушла оттуда. Она чувствовала себя слегка одиноко от того, что была здесь почти одна. Чи не появлялась, да и сама вроде и не особо настроена заводить дружбу. Куина кажется девушке слишком загадочной персоной, ее мотивы сложно прочесть. Она просто неожиданно появляется и также неожиданно исчезает.
***
С каждым шагом Кику чувствовала, как тревога крепнет, словно туго затягивающийся пояс вокруг груди. Воздух вибрировал от шума: кто-то кричал через фойе, кто-то смеялся слишком громко, сбивая хмель с языка; звенели бокалы, хлопали двери, раздавались шаги, переливающийся в бег.
Толпа рассыпалась, как рой пчёл. Люди собирались в команды, махали руками, перекрикивали друг друга, договаривались, кого взять, кого оставить. Кику стояла в стороне, наблюдая, как вокруг формируются чужие судьбы. Ни Чи, ни Куины не было видно, и даже думать о том, чтобы подойти к кому-то и спросить, казалось невозможным. Она была слишком чужой в этом раскалённом муравейнике.
И вдруг перед ней, как будто выросла из воздуха, оказалась девушка - незнакомая, с растрёпанными светлыми волосами, немного вспотевшая от беготни. Глаза её блестели от выпитого яда. Не говоря ни слова, она резко подхватила Кику под руку, как старую подругу, и повела прочь. Вся её фигура источала порывистую решимость и весёлую дерзость.
- Пойдёшь со мной, красотка, - пробормотала она, едва разборчиво, но с улыбкой.
Кику остолбенела, но не вырвалась. В этой внезапности было что-то спасительное - шанс не выбирать, а просто плыть по чужой воле, хотя бы на пару шагов вперёд. Они свернули за угол, и там уже стояла старая машина с приоткрытой дверью, внутри которой кто-то смеялся, кто-то курил, а кто-то молчал.
Девушка замерла на полпути к машине. Он сидел у окна, будто был частью самого салона - неподвижный, спокойный, отстранённый. Свет приглушенных огней Пляжа ложился полосами на стекло, обрисовывая его лицо мягкими бликами.
Капюшон скрывал часть головы, но пряди светлых волос всё же выбивались из-под ткани - небрежные, чуть взъерошенные, как после сна или ветра. Его подбородок покоился на кулаке, поза напоминала старинную скульптуру: будто бы он не просто смотрел в окно, а вслушивался в молчание за ним.
В его взгляде не было ни сосредоточенности, ни пустоты - скорее, усталое созерцание, как у человека, который уже многое увидел, но по-прежнему ищет, за что зацепиться. Когда он слегка повернулся к Кику, движение было медленным, почти ленивым.
Парень поднял руку и лениво махнул, будто приветствовал старую знакомую. Легкая ухмылка скользнула по его губам - не издевательская, не насмешливая, просто... спокойная. А потом он так же молча вернулся к своему окну, отгородившись от мира стеклом и своими мыслями.
Кику осторожно проскользнула в салон, аккуратно притворяя за собой скрипучую дверцу. Воздух внутри машины был тёплым и немного затхлым, с примесью чужих запахов - табака, сладкого алкоголя и пота, впитавшегося в тканевые сиденья. Ощущение суеты и гул голосов снаружи будто остались за пределами.
Слева от неё, у окна, сидел тот самый парень - тот, чьё лицо Кику уже однажды запомнила, потому что оно было молчаливым, но выразительным. Он по-прежнему не спешил ни говорить, ни действовать. Его тело было расслабленным, одна рука небрежно лежала на колене, вторая всё так же подпирала подбородок.
По правую сторону девушка, подзастрявшая между бодрствованием и сном, откинулась на спинку сиденья, прижавшись щекой к стеклу. Её волосы растрепались, губы чуть приоткрылись, и из-под ресниц казалась проглядывает дрёма, пьяная и беспомощная. Она что-то невнятно пробормотала во сне и поправила лямку топа.
Кику устроилась аккуратно, стараясь не задеть ни одну из сторон. Её руки легли на колени, спина слегка напряглась от невозможности расслабиться - рядом слишком много чужого. Двигатель заурчал, колёса с лёгким толчком тронулись, и машина поплыла вперёд. За окном мир начал медленно размываться.
Машина виляла по дороге, как лодка в шторм - резко, рывками, без всякой видимой логики. Молодой парень за рулём то перебирал руками руль, словно играл в аркадную гонку, то резко нажимал на тормоз, будто вспоминал об их существовании в самый последний момент. Его лицо было сосредоточенным, но в этом напряжении угадывалась неуверенность, и, возможно, остаточное опьянение от недавней вечеринки.
Салон был наполнен дрожью - не только от дороги, но и от постоянной борьбы шин с её неровностями. На каждом ухабе Кику встряхивало, будто в желудке запускался невидимый маятник. Она то и дело съезжала вниз, цепляясь за сиденье, пытаясь сохранить хоть какой-то баланс. От резкого поворота её плечо мягко ударилось в бок спящей соседки, и та проснулась, моргая, как сова при свете дня.
Девушка зевнула, откинулась обратно и, глянув на Кику, прыснула в смех - легко, весело, с той беззаботностью, которая могла быть результатом либо хорошего алкоголя, либо полного принятия происходящего хаоса.
- Ну хоть не пешком, да? - хихикнула она, поправляя выскользнувшую прядь и вытягивая ноги, как будто это был всего лишь экзотический аттракцион.
Кику тоже усмехнулась. Внутри всё ещё дрожало, но в этом безумии вдруг обнаружился странный проблеск облегчения - не от комфорта, а от того, что реальность стала настолько абсурдной, что бояться было уже поздно. Машина вильнула снова, и ей показалось, что где-то в груди распахнулся тот знакомый провал - как в момент перед падением в американских горках: страшно, смешно и почти волнующе.
- Не убей нас раньше времени! - прикрикнул мужчина, расположившийся на сиденье рядом с водителем.
- Я привык водить автомат, а эта рухлядь требует слишком много внимания к себе, - усмехнулся водитель.
Окно со щелчком опустилось до упора, и в следующий момент соседка, смеясь, резко подалась вперёд, почти выползая наружу по плечи. Она закинула руки в воздух, пальцы разжались навстречу ветру, и вся её фигура будто растворилась в этом движении - тянулась к свободе, к воздуху, к ветру, который пах пылью и ночной прохладой.
- Мы летиим! - выкрикнула она, пронзая поток воздуха голосом, словно это было волшебное заклинание или протест против тишины.
Светлые волосы, спутанные от сна и волнения, закружились вихрем, развеваясь вокруг лица и плеч, обнимая её, как ожившее пламя. Казалось, она не просто ехала в машине - она жила в этот миг полностью, без оглядки и без тормозов.
Кику невольно задержала взгляд. В этой странной девчонке было что-то, что цепляло - какое-то безумное принятие настоящего момента, которого самой ей так не хватало. Та - пьяная, шумная, нелепая - не боялась быть. А Кику... лишь сидела, втянув плечи, наблюдая со стороны. И где-то в глубине возникло лёгкое, но отчётливое чувство - зависть. Зависть не к тому, кто она, а к тому, как легко ей быть.
Машина снова тряхнула, как будто дорога решила напомнить, кто здесь главный. Резкий скачок на глубокой выбоине подбросил Кику вверх, и прежде чем она осознала происходящее, её тело автоматически дернулось вбок. Руки инстинктивно метнулись в поисках опоры, и одна из них с силой вцепилась в колено соседа, прежде чем она успела остановить себя. Пальцы вжались в ткань его штанов, будто хватались за спасательный трос посреди шторма.
Парень вздрогнул, резко выдернутый из своего безмолвного наблюдения за пейзажем за окном. Он резко обернулся, плечи при этом чуть напряглись, будто ожидал угрозы. Капюшон слегка сполз с головы, открыв больше светлых прядей, разметавшихся по лбу. Его взгляд впился в неё - ясный, растерянный, но не жёсткий.
Недоумение в глазах читалось отчётливо: приподнятые брови, лёгкое морщение лба, заминка на полуслове, которого не было. Его губы дрогнули, словно он хотел что-то сказать, но передумал. Вместо этого он просто остался смотреть, не отводя взгляда.
- Извини, я не специально, - виновато улыбнулась Кику.
- Ничего, - он ответил ей той же ухмылкой. - Может, отпустишь уже?
Кику чуть опешила, поняв, что всё ещё сжимает его колено, словно пыталась держаться за него, как за поручень. Пальцы тут же отпрянули, будто обожглась, и она смущённо опустила взгляд, пряча раскрасневшееся лицо за короткой усмешкой.
- Прости, - пробормотала она вежливо. - Рефлексы. Я не хотела...
- Всё нормально, - перебил он, всё ещё с той же ленивой полуулыбкой, но теперь в его голосе звучала лёгкая насмешка. Он повёл плечом, как бы разминаясь, и добавил: - В следующий раз выбирай крепление получше. Я не самый надёжный якорь.
Она хмыкнула - сдержанно, но искренне, позволяя себе на миг расслабиться. Машина качнулась вновь, но теперь Кику сидела чуть ровнее, держась уже не за колени, а за края кресла. Но щеки все еще горели румянцем от этой неловкой ситуации.