Глава 4. О чем молчит сердце Чи.
Они вошли в здание вдвоём - брат и сестра. Он шёл чуть впереди, с привычной уверенностью, присущей тем, кто с детства привык защищать, не задавая вопросов. Чи следовала за ним молча, с сжатыми губами, разглядывая стены, как будто пыталась найти в них следы выхода, которого не существовало.
Они держались рядом. Её брат - Кайто - не шутил, не отвлекал. Только смотрел на неё, как всегда, коротко кивая: я с тобой, я рядом, ты справишься. Он всегда говорил, что она умная, быстрая, со стержнем. Всегда знал, как вселить в неё эту веру, которую она сама в себе не находила.
Кайто родился на три года раньше и рос ребёнком с мягким сердцем и ясным взглядом - тем, кто первым замечал, если кто-то упал, потерялся или просто грустит в углу. С малых лет он был для Чи не просто братом, а чем-то вроде укрытия - тем, кто всегда мог превратить хаос в порядок, боль - в шутку, страх - в шаг вперёд.
Он верил людям. Всегда. Даже когда не следовало. Даже когда Чи яростно шипела сквозь зубы: «Тебя же снова обманут!» - он только улыбался и говорил: «Пусть. Главное, я не такой.»
Чи была другим человеком с самого начала - острая, как лезвие, с недоверием в груди и холодной решимостью в поступках. Она часто злилась на его мягкость: за то, что он прощал быстрее, чем следовало; верил тем, кто этого не заслуживал; улыбался, когда нужно было бить. Но за этой злостью скрывалась паника - она знала, что в мире, где слабость карается, доброта может убить.
Когда они попали в первую игру, Чи была напряжённым зверьком в углу, готовым грызть стены, лишь бы выжить. А Кайто по-прежнему смотрел на других с открытым лицом и первым делом спросил: «Вам не холодно? У кого-нибудь есть раны?» - и Чи захотелось его ударить, потому что она уже понимала, что здесь это слабость.
Комната напоминала сетку: квадратный зал, пол разделён на клетки, каждая с тусклым подсвеченным номером. В углу - экран с инструкцией:
Игра: «Проводимость»
Сложность: пятерка бубен.
Количество участников: пять.
Правила: перед вами поле 7×7. Некоторые клетки «запитаны» током - это ловушки. Безопасных маршрутов - 2. Каждая цифра на клетке указывает количество ловушек в восьми соседних клетках. Каждый игрок должен по очереди проходить поле. Неправильный шаг = устранение. Помогать разрешено.
Время: 25 минут.
Появилось пятеро. Среди них - Чи, Кайто, молодая девушка, взрослый мужчина в очках и парень с невыразительным взглядом, с руками в карманах и лёгкой, будто ленивой ухмылкой. Он даже не оглядел поле, просто наблюдал за остальными.
Прошло уже около двадцати минут игры, время ускользало сквозь пальцы, оставался последний шаг до победы. Команда уже потеряла двух игроков в начале из-за малого количества информации и глупых ошибок. Девушка начинала нервничать, а брат поддерживал ее взглядом, словно обещая, что они обязательно выберутся отсюда живыми.
Парень в белой кофте тихо наблюдал, а после наконец-то произнёс:
- В клетке E4 указано «1». Если F4 и E5 безопасны, то ловушка - в D5 или D4. Но... если в D4 «3», тогда вероятность - 80%, что F4 - чистая.
Кайто замер.
- Мы не уверены, - сказал он.
Парень пожал плечами:
- Я бы выбрал её, это выглядит как победа.
Кайто хотел повернуть, обсудить, приостановиться. Но взгляд того парня, равнодушный, но уверенный, действовал как кликер для павловской собаки: вот лучший выбор, за которым ты не понесёшь вину - ведь он не твой.
Времени не оставалось. Брат шагнул вперёд. Девушка напряженно следила за ситуацией и с недоверием поглядывала на незнакомца. Половина клетки мигнула и вспыхнула электрической вспышкой. Раздался разряд. Он не закричал. Просто тело дрогнуло и упало на пол, обугленное в зоне груди. Чи обомлела. Она не помнила, как подскочила. Руки дрожали, слёзы обожгли лицо. Но он уже не дышал. Её брат лежал без движения. Паника резко накрыла девушку, она закричала во все горло от невыносимой боли между ребер.
И тогда - голос сбоку. Ленивый, точный, как игла под ребро:
- Значит, ловушка всё-таки в пятом ряду. Интересно. Я предполагал обратное.
Он стоял неподалёку и словно наблюдал не за смертельной игрой, а за шахматной партией. Его глаза не были злорадными - в них не было ничего. Пустота, обёрнутая в вежливость. Чи медленно повернула голову. Губы дрожали от сдерживаемого гнева.
- Ты сказал, что это надёжный путь, - прошипела она.
Он чуть наклонил голову, будто удивился.
- Я сказал, что вероятность высока. Остальное - его выбор.
- Ты использовал его, как тест.
- Я проверял вариант. Он сделал шаг.
Молчание. Давящее, как бетонная плита на грудь. Она опустила взгляд на тело. Лицо Кайто всё ещё было обращено к ней. Глаза - открыты. Но в них уже не было жизни. Только отражение комнаты, которая стерла его с карты. И тогда в голове Чи что-то щёлкнуло. Без звука. Без крика.
Игра закончилась, воздух вокруг них ещё дрожал после разряда, но Чи больше не чувствовала ни страха, ни боли. Только ярость, сырую и страшную, как срез нерва.
- Ты убил его! - выкрикнула она, не замечая, как сорвался голос. - Тебе было плевать, кого использовать - он был для тебя просто переменной! Просто чёртова цифра!
Незнакомец медленно повернул голову. Не удивился. Не нахмурился. Просто посмотрел на неё с той же вялой полуулыбкой - как будто спорили не о смерти, а об ошибке в задаче.
- Повторюсь, он сам сделал свой выбор.
- Ты толкнул его. Твоими словами. Своей «гипотезой». Ты знал, что он может погибнуть - и тебе было всё равно.
- Я не заставлял. Я предложил вариант. Он был уверен. Я лишь... не остановил.
- Ты даже не посмотрел на него, когда он умер, ублюдок! - крик сорвался с хрипом. Чи тряслась, сжав кулаки, словно могла пробить воздух.
В глазах парня что-то мелькнуло. Может, на секунду - тень мысли, признание. Или просто скука от крика. Он отвёл взгляд, пожал плечами.
- Люди умирают в этих играх. Я не делаю исключений.
- А я делаю. Он был моим братом. Моим. - голос уже трещал. В груди всё горело. - Ты можешь вычитать, складывать, тестировать, но однажды... однажды ты станешь такой же переменной.
Пол был холодным. Глухим. Он не принимал слёз, не отдавал тепло. Чи лежала, прижавшись щекой к гладкому металлу, и дрожала. Не от холода - от пустоты, от дыры, чёрной, невидимой, разорвавшейся у неё в груди, где ещё недавно билось что-то живое. Слёзы лились беспрестанно. Она даже не пыталась их вытереть. Они капали на пол, исчезали бесследно, как исчез он. Только это не исчезновение - это вычитание. Минус. Пустое место, которое не заменит никто и ничто.
Перед глазами вспыхнуло: как она подбежала после окончания игры. Правила позволили двигаться только после финального сигнала. Она почти сорвалась с места - бежала к его телу, не веря. Склонилась, коснулась лица. Губы Кайто были уже холодны. Пальцы не сжимались в ответ.
- Нет... нет, нет, пожалуйста, - шептала она, крепко обняв его, тряслась, пытаясь согреть, разбудить, вернуть. Как в детстве, когда он засыпал на её плече, а она будила его щекоткой. Только теперь он не проснётся.
Она почувствовала движение позади. Обернулась. Парень уходил. Просто... уходил. Не сказав ничего. Даже не посмотрев. И тогда всё обрушилось.
- Ты ублюдок! - крикнула она, голос дрогнул от боли. - Ты даже не обернёшься? Не скажешь ни слова? Ты забрал у меня всё.
Он замер на шаг. Повернул голову лишь наполовину. Взгляд по-прежнему спокойный. Пустой. Слёзы превратились в рыдания. Она захлебнулась воздухом, чувствуя, как грудь разрывается изнутри.
- Я ненавижу тебя, - выдохнула она. - Ненавижу всей душой. Я не встречала людей, кому было бы так... всё равно.
Он смотрел, молчал. Ни злости, ни извинений.
- Но знаешь, что еще хуже? Мне жаль тебя.
Она шагнула ближе, голос хрипел:
- Потому что всё, что у тебя есть - это пустота. Ты останешься с этой своей логикой, теориями, схемами. Один. И когда ты поймёшь, что за тобой нет ни голоса, ни смеха, ни рук, что могли бы держать - будет поздно.
Она не знала, слышал ли он последние слова. Он исчез за дверью. Как исчез Кайто - только не телом, а своим нелюдью. Чи опустилась на колени, снова к полу, снова в себя. Рывками, обессиленно. И тогда - внутри вспыхнула память.
Кайто - босиком, с подушкой в руке, смеётся в коридоре, убегая от неё после «ночного рейда». У него в зубах зажата жвачка, волосы растрёпаны, на лице - та безумно тёплая, живая улыбка. Он всегда смеялся первым. И всегда ради неё.
- Придурок, - прошептала она сквозь рыдания, - мой милый, глупый брат...
После игры, где исчез Кайто, Чи не умерла. По крайней мере, не физически. Но то, что жило в её груди раньше, треснуло. Она шла дальше не потому, что хотела жить, а потому что не могла позволить себе умереть - слишком легко, слишком по-человечески.
Она бродила по городу среди пустоты, но всё было серым, как будто цвета остались там, в той комнате, на квадратной панели, где исчез ее родной человек. И тогда она встретила его - парня с простыми глазами, светлой кожей и раной через голос. Он не говорил. Не мог. Не писал даже - только жесты. Но Чи все равно ощущала, что тот понимает. Он был один из тех, кто тоже потерял кого-то. Или всё.
Они бродили вместе несколько дней. Он никогда не спрашивал. Не требовал. Просто шёл рядом, будто молча соглашаясь: я не трону, если ты не уйдёшь. Она впервые почувствовала, что рядом с человеком может быть тишина, не давящая, а выстраивающая границы.
Когда они добрались до Пляжа, её ожидало не то, чего она боялась - не хаос, не кровожадность. А порядок. Шляпник и военные увидели в ней потенциал - точность движений, взгляд без страха, отрешённость, напоминающую солдат. Ей дали автомат.
Она носила шорты с купальным красным лифом. Никому не улыбалась. Никому не верила. Только стояла на посту, как башня. С холодом внутри, с металлом снаружи. Иногда тот немой парень проходил мимо. Он клал руку на грудь - знак: я всё помню. Она кивала. Иногда они проводили совместные ночи, просто чтобы забыть окружающий новый мир, но не более того. Больше ничего не требовалось.
Дневное солнце просачивалось сквозь прорези деревянной крыши в зал собраний Пляжа. Шляпник стоял в центре, выговаривая с ухмылкой:
- У нас новый игрок. Спокойный, умный. Думаю, будет полезен. Зовут Чишия.
Чи замерла у стены. Её взгляд поднялся - и время замедлилось. Он. Тот же прищур глаз. Та же бесцветная полуулыбка, будто он всегда держит на языке фразу, но никогда не произносит. Только теперь он был здесь. В одном помещении. В нескольких метрах.
Автомат в её руках будто стал продолжением тела. Она не помнила, как подняла его. Только - резкий звук натянутого ремня и сдвиг цели: ствол лег на грудь Чишии.
- Ты, - голос Чи был сдавлен, как под напором горящего воздуха. - Вот ты и попался. Теперь у меня есть способ вернуть упущенное.
В помещении замерли. Даже шум ветра стих. Чишия не двинулся. Не моргнул. Его взгляд оставался всё таким же - спокойным, как у человека, которого не интересует, останется ли он жив в следующий миг.
- Дорогая, - вмешался Шляпник мягко, руки полураскрыты в успокаивающем жесте. - Не то место, не то время. Мы здесь не ради личных драм. Нам нужен баланс, а не казни.
- Ты не понимаешь, - прошипела Чи. - Он убил моего брата. Он смотрел, как он умирает, как цифра исчезает. И всё - ради своей чёртовой теории.
Она шагнула вперёд. Чишия теперь вплотную у стены. Ствол впился в его грудь. Он всё ещё не выражал страха. Только наблюдал, будто тестировал не её агрессию, а собственную концепцию «страха».
- Ты больной ублюдок, - выдохнула она.
Щёлкнула затворная рамка. Тогда заговорил Шляпник. Спокойно. Но с тяжестью в тоне, от которой воздух будто сгустился:
- Опусти оружие, Чи.
Она не отреагировала. Щелчок. Уже его пистолет. Твёрдо, без шутки, Шляпник нацелился ей в спину.
- Сказал: опусти.
Наступила пауза. И вдруг она отстранилась. Руки дрогнули, и автомат с глухим стуком упал на ближайший стол. Её плечи подрагивали, будто гасло что-то внутри.
- Считай, что тебе повезло, но очень надеюсь, что тебя добьют в играх, - бросила она Чишии, не глядя ему в глаза.
Девушка вышла быстро, не дожидаясь разрешения. Дверь хлопнула. За ней осталась жара, металлический звон предательства и Чишия, стоящий, как всегда, посреди тишины, в которой он не чувствует себя виновным.
Чи не приближалась к нему. Ни на собраниях, ни в длинных коридорах Пляжа. Она просто видела его спиной, боковым зрением, по выдоху воздуха, по резкому проблеску белых волос, которые невозможно было спутать.
Чишия всегда находился в поле её зрения. Он был везде, где был порядок. Где принимались решения. Чи не отворачивалась от него - наоборот, следила. Как зверь в клетке, наблюдающий за хищником, которого никто больше не замечал.
И он чувствовал это. Иногда, когда поворачивался - без спешки, небрежно - его глаза встречались с её. И каждый раз Чи ощущала, как внутри поднимается знакомая волна: холодная, давящая, рвущая. Ненависть. Та, что не сгорает со временем, а шлифуется до идеального лезвия.
Но она молчала. Потому что на Пляже все выживали как могли. А месть - дорогое удовольствие, если не хочешь умереть первой. Со временем, Чи заметила, что он почти всегда был не один. С ним ходила Куина. Уверенная, устойчивая, с крепкими руками и легким смехом. Та, что не боялась дать отпор и не терялась в играх.
Они были как противоположности, которые нашли общий ритм. Он - ледяной в тишине. Она - огонь в действии. Вместе они напоминали структуру, которую Чи не понимала. И не принимала. Девушка не слышала, о чём они говорили. Может, это были обычные дела. Может, просто случайные пересечения.
Если Куина с ним - значит, она такая же. Такая же холодная. Такая же равнодушная. Чи не спорила. Не пыталась говорить. Просто прищуривалась каждый раз, когда Куина заходила в комнату вслед за Чишией. Пальцы сами тянулись к автомату. Челюсть сжималась.
Она не выносила ни их шагов, ни их дыхания. Потому что когда смотрела на них - видела всё, что осталось после боли: пустое место рядом и то, как легко его можно было заполнить чужой формулой.
***
Чи увидела её издалека. Девушка не пряталась, хотя с таким наивным выражением лица здесь давно бы уже не должно было остаться никого.
- Там пусто, если что-то и осталось, то сгнило.
- Поняла, спасибо, - сказала девушка.
- Одна тут?
- Да.
За этим коротким диалогом ее союзник наблюдал молча, незнакомка насторожилась.
- Мы не причиним тебе вреда. Он не говорит с рождения, а язык жестов здесь мало кто знает, так что общаемся взглядами, - Чи вздохнула. - Давно тут?
- Пару дней. Ты что-нибудь знаешь? Где все люди?
- Пару дней... Ты пришла намного позже... - она задумалась, так как сама здесь уже две недели. - Ну, даже если и знаю, в чем выгода делиться с тобой информацией?
Девушка закатила глаза.
- Мне нечего тебе предложить.
В этих словах был разум. И боль. И какая-то... неосторожная честность, как у человека, которому никто не объяснил, что такие фразы - это приглашение быть сломленным. Чи хотела уйти. Оставить. Подумать: глупая, мягкая, не протянет и дня. Но в выражении её глаз - в той хрупкой решимости - было нечто до странного знакомое.
Кайто бы улыбнулся. Подошёл бы первым. Спросил: Ты в порядке? Чи переглянулась с молчуном, якобы задавая вопрос: «Думаешь она нам пригодиться?». Тот кивнул.
- Зато мне есть. Если последуешь за мной, то найдешь ответы на свои вопросы.
- А если не последую?
- А у тебя есть выбор?
На Пляже на неё смотрели с подозрением. Новенькая - всегда риск. Слишком тихая, слишком честная.
- Она очень мягкая, - сказал Кузурю. - Такие ломаются первыми. Или выдают последними.
- Я отвечаю за нее.
Никто не спорил с Чи. С оружием в руках и холодом в глазах она была человеком, с которым не торговались. Она считала, что новенькая еще покажет себя, станет их союзником. Кику не понимала, почему незнакомка взяла её под крыло. Спрашивать не решалась. А Чи в это время наблюдала за ней. За её искренними улыбками. За тем, как она благодарит за еду, как держится под чужими взглядами - чуть сжав плечи, но не прячась. Её раздражала эта открытость. Эта доброта. Слабость. Глупая. Неосторожная. Ровно такая же, как он.