21. Сова Охотника
29 октября, 850 год.
— У тебя необычная кровь. Она отличается и от демонической, и от нормальной, — произнёс вошедший в тюремную камеру Рубины генерал-лейтенант Тео Магат.
— Итак, вы убедились. Что дальше? — со скукой спросила разведчица.
Ярая знала, что контролирует положение. Ей легко удалось прочитать этих людей. Марейцы заинтересованы этой ситуацией. Они заинтересованы её кровью и намерениями. В конце концов, Руна сказала, что больше верит в тысячелетнюю чистку, чем в благородность и бескорыстность прародительницы Имир. Они заинтересованы самой Рубиной. А значит, не убьют, пока та не предоставит им повод для этого.
«Впрочем, уверена, испытание будет смертельно опасным. Либо я погибну на нём, либо выживу и получу возможность двигаться дальше.»
— Зик сказал, что ты ответила готовностью, когда он предупредил тебя о наших проверках. Смахивает на шпиона, не думаешь?
— Жёсткие методы действенны, я согласна с таким подходом. Я отношусь к этому с пониманием. Кроме того, свой личный ад я уже пережила.
— Хм... Тебе дают шанс. Зик сказал, ты отменный солдат. Комиссия хочет увидеть, на что ты способна. Затем будет решено, что с тобой делать дальше. Идём.
Брюнетка встала, подойдя к нему и развернувшись спиной, чтобы мужчина мог надеть ей на запястья наручники. Затем они вышли из камеры и пошли, как та поняла, на небольшой полигон.
— В чём моя задача?
— Остаться в живых.
«Хм. Весьма информативно.»
Её привели в просторное место, действительно похожее на полигон, окружённое четырьмя высокими бетонными стенами, способными скрыть за собой титана. Потолка нет, а по всей территории разбросаны тренажёры, столбы и прочие вещи для тренировок в ближнем бою. Магат снял наручники и закрыл за собой тяжёлую входную дверь, оставляя Рубину одну перед испытанием.
«Интересно, однако, что они придумали?»
Вспышка.
«Стоп, серьёзно? — Руна подняла бровь, выражая удивление и раздражение. — Они решили выставить против меня титана? Это даже не смешно.»
Из оружия у Ярой был лишь старый-добрый нож, сделанный из сломанного заветного лезвия так давно, что она уже и не помнила, откуда вообще взяла тот клинок.
«Это Имир? Похоже, они ещё ищут будущего обладателя этого титана... Что ж, я однажды победила гиганта с одним мечом. Так что, думаю, пора повысить уровень – победить разумного титана с одним ножом.»
Она – Аккерман. Она должна выполнить свой долг. Это чёртово обещание. Обязана. А для этого нужно выжить. Стоило Рубине прояснить и расставить всё по полочкам, как её тело начало двигаться практически рефлекторно, механически...
**
Аккерман сидела на одном колене, одной рукой удерживая Имир, а второй подставив лезвие к её шее. Естественно, она не собиралась убивать носительницу Зубастого титана, или на марейский лад – титана-Челюсти. Это лишь для того, чтобы бой не продолжился.
— Не знаешь, моё письмо передали? Я не видела этого идиота Райнера с того дня, — отдышавшись, тихо произнесла Имир, даже не пытаясь сопротивляться.
— Не знаю.
Железная дверь медленно открылась, и к ним подошли шесть мужчин, двух из которых Рубина уже знала – Магат и Йегер. Внезапно к ней пришло озарение. Она поняла, зачем вообще нужна была эта проверка с Имир.
«Хм. Глупо, марейцы. Достаточно глупо думать, что я, человек с Парадиза, не смогу причинить вред кому-то из вас.»
— Если бы я хотела вас убить, вы бы уже давно были на том свете.
— Отпусти её, — приказал неизвестный ей учёный, а разведчица послушно отступила от Имир. — Хорошо. Ты действительно профессионал против титанов. Но что до людей?
— Хм. С кем?
— С ними.
Он указал на дверь, которая в следующий миг открылась, а Ярая потеряла дар речи.
«Какого... Нет. Нет, нет, нет. Не может этого быть.»
Двое подошли ближе, останавливаясь рядом с комиссией. Рубина смотрит сначала на одного, потом на другую, затем снова на первого.
«Я же... Я же видела его труп... А она погибла на вылазке. Так мне сказали... Но почему тогда я сейчас вижу их обоих? Галлюцинация?.. Нет. Слишком чётко. Но тогда как такое возможно? Я не понимаю...»
Девушка-брюнетка, стриженная под каре, с красными волосами на концах и в очках усмехнулась.
— Ну здравствуй, сестрица.
Руна сглатывает неприятный ком в горле, надеясь, что внешне не сильно выдаёт своё состояние. Вот они – брат и сестра, живые и здоровые. Смотрят на Рубину весёлыми глазами, будто ничего не случилось.
Ярая многое пережила за свою жизнь. Одно детство чего стоит. Она давно привыкла, что не нужно удивляться всему новому и необычному, ведь вскоре это станет в порядке вещей. Она окончательно перестала поражаться чему-либо после знакомства с Гришей Йегером. Но к такому.. оказалась не готова. А потому вновь сглотнула ком в горле, а затем, всё ещё не веря в то, что это правда, осипшим голосом произнесла всего два имени:
— Лука... Акира...
***
30 октября, 850 год.
«Итоги прошедшей вылазки по отвоеванию Стены Мария:
• Операция завершилась успехом, территория Внешней Стены снова стала принадлежать человечеству.
• Удалось проникнуть в подвал Гриши Йегера, откуда у нас есть три книги, повествующих историю упомянутого выше человека.
• Легион разведки завладел силой Колоссального титана. Его нынешний носитель – капрал Армин Арлерт.
• Тринадцатый командор легиона разведки подполковник Эрвин Смит храбро погиб в бою, встретив смерть, достойную солдата.
• Из всего разведывательного корпуса в живых осталось десять человек: рядовые Эрен Йегер, Конни Спрингер, Хоуп Аствэлл, Микаса Аккерман, Саша Браус, Жан Кирштайн, Флок Форстер, капрал Армин Арлерт, капитан Леви Аккерман и майор Ханджи Зое.
• Ввиду смерти командора должность командующего легионом разведки займёт майор Ханджи Зое.»
Женщина в очках отложила в сторону перо, устало вздохнув. Прошло почти две недели с их возвращения с той вылазки, а ей всё ещё не удаётся вернуться в родной корпус, хотя сразу после миссии они туда и отправились, а через три дня их вызвали в Стохесс. Но потом она пинком спровадила Леви и ребят в Штаб, а сама осталась отвечать на вопросы журналистов и писать уйму отчётов. Ханджи знала, что без Эрвина будет очень трудно, но уже хотела оживить его и прибить снова за то, что оставил их. За то, что выбрал лёгкий путь и умер.
Она стойко держалась, впереди всех въезжая в Каранес. Мужественно не опускала взгляд, встречаясь им с людьми, которые с ужасом смотрели на эту шайку, оставшуюся от разведки.
— Неужели.. не вышло... — хрипло произносили тогда люди, встречавшие их в округе, неверяще глядя на десятку солдат. — А где командор Эрвин?.. Так всё напрасно?..
Тогда майор выше поднимала голову, уверенно всматриваясь в эти лица, и говорила:
— Не напрасно. Мы вернули.. Стену Мария.
И вроде надо радоваться, но горожане вновь оглядывали разведчиков, смотрели на двух девушек, блондинку и шатенку, что были ранены, а потому ехали в повозке, и не могли позволить себе воскликнуть победное "Ура!", не могли... Вместо этого они благодарно кивали и пожимали им руки. Так было лучше, ведь и многие гражданские потеряли своих родных после этой вылазки.
Ханджи держалась на протяжении всего их пути. И только когда они оказались в корпусе разведки, когда новоиспечённая командор прошлась по пустым коридорам строения, а поздно вечером, ближе к полуночи, разогнав выживших сослуживцев по комнатам, она зашла в столовую, чтобы просто сделать себе кофе и дать волю чувствам. Но помещение не было пустым. За дальним столом в тишине сидел один человек, а на самой деревянной поверхности стояли две чашки и свеча. Подойдя ближе, она молча взглянула на содержимое посуды, из которой ещё шёл пар. Чай. Такой, какой она чаще всего пила – две чайные ложки сушёных листьев, чайная ложка сливок, щепотка соли и капля мёда. Такое странное сочетание ингредиентов использовала только она одна. Потому что соль в горячие напитки больше никто класть не додумывался и не хотел. Но ей нравился этот странный вкус.
Во второй чашке был зелёный чай. Просто крепкий зелёный чай без всяких лишних добавок и заморочек. Это удивило женщину. Сколько она с ним знакома, Леви всегда пил чёрный чай, для привкуса кидая туда мятный лист. А тут зелёный...
Он, как и учёная, не был в форме солдата легиона. Обычные чёрные штаны и серая кофта, тогда как сама Ханджи оделась похоже, лишь цвета были наоборот.
— Садись, — кивнул он на место напротив себя по другую сторону стола.
Его голос выдавал усталость. Хотя он особо не общался с солдатами, ему тоже было больно видеть пустые коридоры и помещения, а также полигон. Женщина тихо села, взяв в руки чашку и сделав глоток.
— Почему зелёный? — через какое-то время поинтересовалась Зое.
— ..Она любила пить такой.
Ханджи поняла, о ком он. Рубина предпочитала зелёный чай. Аккерман ещё не рассказал ей правду. Пока не время. Ещё нет... И хотя на самом-то деле она не погибла, капитану тяжело. Ведь он не знает, что с ней, дышит ли ещё и удалось ли ей обдурить Зика.
— Как ты, Леви? — тихо спросила майор, искренне переживая за друга, а тот горько усмехнулся.
— Я?.. Это у тебя надо спрашивать... Как дела, Хан?
Он редко сокращал её имя. И это значило, что сейчас совсем не время для шуток и сарказма, что обычно летают между ними.
— ..Тяжело без него... Я.. понимаю, он многое для тебя значил, Леви... Для меня тоже.
— Я знаю.
Капитан понимающе посмотрел в шоколадные глаза за линзами аккуратных очков. Точнее в глаз – второй, безвозвратно повреждённый, теперь скрыт чёрной повязкой.
Он знал об истинном отношении сумасшедшей учёной-майора к тринадцатому командору разведки. Когда Леви только появился здесь, эти двое уже служили. Он сам не заметил, как ненароком стал наблюдать за мелкими жестами Ханджи, выдающими её с потрохами. Если, конечно, уметь это видеть. А он видел. Именно поэтому он не хотел, чтобы подруга была одна.
Майор удивлённо посмотрела на коллегу, а потом, со стуком поставив чашку на стол, слегка наклонила голову. Плечи задрожали, послышались всхлипы. Она сняла очки и положила их рядом с чашкой. Зое просто плакала, выбрасывая накопившиеся эмоции и мысли, что-то бормоча себе под нос. А Леви сейчас был молчаливой поддержкой, давая понять, что она не одинока. Понять, что он всегда готов помочь и подставить плечо, поскольку понимает её. Понимает и не судит. Ведь испытывает схожие по силе чувства. Он тоже скорбит. И тоже не только по Эрвину, который был для него маяком, но и по всем павшим товарищам.
Ночь срывает все маски...
Женщина, которая раньше казалась всем свихнувшейся чудачкой, по мере смены обстановки быстро смогла превратиться в настоящего майора, не терпящего смеха. Затем она стала командующей, которая теперь поведёт за собой легион... В светлое время суток уверенная и знающая своё дело командор разведки, а сейчас, во мраке, просто слабая женщина, уставшая от потерь дорогих ей людей.
Мужчина, что смотрит на мир безразлично. В прошлом хладнокровный убийца. Затем капитан, которого все принимают за до жути помешанного на чистоте трудоголика, с пренебрежением относящегося к другим людям. Потом он стал понимающим и знающим не по наслышке чувства после первого убийства, когда началась шумиха с революцией. И вновь сильнейший боец человечества со стальным взглядом... Но не сейчас. Не ночью, когда он остался наедине чуть ли не с последним близким ему человеком... Он тоже не железный. Пусть днём ему и придётся снова надеть привычную маску, сейчас она ни к чему.
Все играют свои роли. Но, стоит солнцу зайти за горизонт, актёры покидают сцену, а за кулисами театра дают волю слезам.
Аккерман поднялся, перешёл на другую сторону и присел рядом с Ханджи, приобняв её за плечи. А та, в свою очередь, напрочь забыв об известной всем псевдобрезгливости этого человека, крепко обняла его в ответ и уткнулась лицом в плечо Леви, разрыдавшись ещё сильнее. А он лишь утешающе провёл рукой ей по спине, совсем не пытаясь отогнать. Он понимает. Когда-то же ей нужно вспоминать о том, что она не только солдат. Хоть иногда, но ей тоже требуется чьё-то плечо, чья-то "рубашка для слёз".
— Леви.. мне жаль Руби... Я.. знаю, ты и без того сильный, но всё же... Спасибо, и.. знай, я рядом.
— Я помню, Ханджи. Помню...
Когда капитан, наконец, зашёл в бывшую комнату Рубины, в глаза сразу же бросился футляр с гитарой матери, а также конверт, оставленный на столике у окна.
«Чего? Она заранее знала, чем всё закончится?» — пронеслось в голове брюнета, когда он подошёл и взял бумагу в руки. Адресовано ему. Вскрыл конверт и, медленно выдохнув, стал читать послание, едва шевеля губами.
«Вернутся немногие, знаю. Но всё же надеюсь, что письмо попадёт именно к тебе, Ивел. Ведь ты непременно заглянешь в мою комнату, будучи в апатии.
Если я не погибла, то отправилась на материк – за море. Запомни: что бы ты ни услышал обо мне, я всегда буду на стороне прежде всего Разведки, а уже потом – Элдии (думаю, вы уже прочитали дневники Гриши)...
Ты знал, что фамилия Йегер с одного из языков переводится как "охотник"?.. Сова, в свою очередь, является ночным хищником. Она незаметно наблюдает, бесшумно парит, приближаясь к цели и добивается своего, пока жертва ещё ничего не поняла...
Я отправляюсь в тыл врага. Не знаю, кем мы с ними будем потом, но пока так. Я постараюсь внедриться в их военные силы. Кто-то же должен это сделать...
Пригляди за гитарой, пожалуйста. Эта вещь мне дорога...
Рубина Аккерман погибла в вылазке за Стену Мария. Помни, никто не должен знать правду.
Я не знаю, как скоро от меня будут вести. Может, через полгода, а может и через несколько лет.
Не облажайся, братец.
~Сова Охотника~»
Она хорошо его знает. Ладно, Рубина. Он доверится тебе и будет смиренно ждать вестей. Он защитит человечество внутри Стен, пока ты будешь за пределами досягаемости. Леви не позволит умереть Ханджи, Хоуп или кому-то ещё из оставшихся разведчиков. По крайней мере, до следующей встречи с тобой.
Забрав гитару, не желая оставлять памятную вещь в помещении, что будет пустовать неизвестное количество времени, капитан Леви, он же Леви Аккерман, покинул комнату, направившись к себе.
Отчёты и документы не ждут.