По другую сторону зеркала

Рута означает сожаление. Но очень часто её дарили не с посылом "Мне жаль", а с намерением показать, что человек ещё пожалеет о содеянном. Рута – растение ядовитое, употреблять её в больших дозах опасно. В средневековой Европе её считали надёжным средством, защищающим от ведьм. У славян рута служила символом чести, целомудрия и строгости нравов.

После безумной субботы в Ливрале, Мариэлла едва заметила, как прошло воскресенье. Казалось, она просто моргнула пару раз, а уже надо было идти в школу.

Папа молчал. Хотя по его красноречивому взгляду было понятно, что он был в курсе произошедшего. И, кажется, в отличие от матери, даже догадывался, кто помог Марку. Но её записка была на месте, все вещи на своих местах. Папа был аккуратным мужчиной, поэтому понять, видел он письмо или нет было сложно.

Марк уже был в классе, когда она пришла. Это было не удивительно, но она была рада увидеть его в школе. Она ещё не знала, чем закончились собрания Совета, кроме того, что это всё только начало.

Мариэлла постаралась прийти в себя за единственный выходной, к счастью, девушка знала о их вылазке заранее и заставляла себя всю неделю до этого выполнять домашние задания день в день. Сейчас она знала лишь о том, что Лилит и Амариллис весь вчерашний день договаривались с Малым советом и доказывали им, что это не сумасшествие и кто-то из ливрийцев должен в итоге нести ответственность за то, что позволили невиновным там появиться.

Николь вяло подняла руку в знак приветствия. Мариэлла лишь надеялась, что она сама не выглядит так устало. Но подруга жёстко оборвала эту надежду.

– Выглядите с Марком, словно все выходные с кем-то воевали, – не совсем весело хмыкнула ундина.

Она прошлась скептичным взглядом по Марку, не скрывая своего презрения к нему. Марк это проигнорировал. Он, пусть и не видел их, но хорошо слышал. И так же хорошо знал, как Николь стала к нему относиться. Мариэлла тяжело вздохнула, не зная, где брать силы, чтобы сгладить углы.

После того как всплыла правда о Марке, Николь превращалась в рыбу-фугу, стоило ей лишь заметить парня. Мариэлла пыталась понять её, но её выматывало быть постоянно барьером.

– Давай, мы поговорим после школы?

Мягкость голоса почти успешно скрыла её усталость, но подруга не купилась на это. Ундина показательно фырнкула и закатила глаза, но спорить не стала. Её цепкий взгляд обещал, что девушку словили на слове и так просто соскользнуть с крючка не позволят. Так и начался нудный, долгий, сонный понедельник.

В столовой неожиданно Крис подкинул ей на стол булочку с сахаром. На её удивлённое и непонимающее лицо, парень задержался и с доброй усмешкой подмигнул, а после стрельнул глазами на Катю и Женю, которые всё ещё сидели за столом. Мариэлла благодарно улыбнулась. Её улыбка задрожала уже после того, как одноклассник развернулся и пошёл дальше относить посуду, и девушка была этому рада.

После последнего звонка, едва Мэри сложила все вещи в рюкзак, подруга подхватила её под локоть и потащила из школы. Мэри лишь успела быстро попрощаться с Марком и компашкой знакомых ребят, мимо которых они едва не пробежали. Катя с Женей тогда помахали ей в ответ, а Мэл крикнула, напоминая о следующей тренировке.

Они не стали идти в Ливраль, просто решили прогуляться до дома Мариэллы пару часов пешком. Мариэлла старалась контролировать свой голос, чтобы он не был громким. Николь, которая была в самом настоящем ужасе, вообще не стеснялась в выражениях.

– Вы, что, с ума сошли? Вы вообще чем думали?

– Николь, не кричи. Мы на улице.

– Да, насрать мне вообще на это! Ты хоть понимаешь, какое это чудо, что ты там не сдохла? Ты чем думала, доверившись ему? А если бы он сам тебя там убил?

– Мы на улице, в мире людей, – вновь постаралась спокойно, но уже с нажимом, напомнить подруге Мариэлла.

Да, она ожидала подобной реакции. Может, им всё же стоило пойти в Ливраль?

– И не говори так о Марке. У него не было ни одной причины меня там убивать.

– Хах.. Ты наивная или дура, я всё понять не могу?

– Давай без оскорблений, – осадила её девушка. Она чувствовала. что ей выслушивать ещё не только от Николь придётся, – у нас больше не было вариантов. Они бы там погибли. Когда мы пришли, у них уже были запасы на исходе.

– И что? Пусть бы и подохли. Наверняка заслужили.

– Среди них дети! – ужаснулась Мэри.

Она и без того знала, как Николь яро против всех погарельцев, они уже пытались говорить об этом. Но дети! Как так можно говорить о детях? В мыслях промелькнули брызги крови. Её запах. Нимфу замутило. Николь моментально остановилась, придержав подругу. В её глазах читалась обеспокоенность, брови нахмурены, но Мариэлла не остыла. Она хотела откинуть её холодные руки, но сдержалась.

– Одного ребёнка убили на моих глазах. Одного из их детей. Он нам помог. Очень помог. И за это Ян его убил.

– Ян?

– Ян, – коротко подтвердила она. Ей стало трудно говорить, и потому каждая её фраза казалась как отчеканенной, – Бывший Советник. Тот самый, которого якобы убила Лилит.

Николь не нашлось что ответить. Что-то кольнуло в душе, тёмная злоба, обида и чёрное желание причинить боль в ответ. Как она посмела сказать такое о детях? О невиновных? Не невинных, но невиновных ни в чём, за что их мучения могли бы быть оправданы.

– Знаешь, кто его убила?

Николь подняла на неё странный взгляд. Ей явно не нравился этот разговор. Вряд ли она действительно хотела разобраться и докопаться до правды, её "правда" устраивала её годами. Но она слушала. А Мариэлла усмехнулась. Со смесью боли и чего-то страшного.

– Я.

Она не жалела.

Николь впервые поймала себя на мысли, что Мариэлла не запутавшаяся маленькая девочка. Она прекрасно понимала, кто такой Марк. Действительно понимала. И понимала его очень хорошо.

Ундина поджала губы и отвернулась. Она не хотела продолжать этот разговор. А монстр внутри Мариэллы, тот самый, который мечтал о мести всем тем, кто распространял против неё все те грязные, лживые слухи, отомстить Андрею за то, что он чуть не сделал, что превратил несколько лет её жизни в изматывающий кошмар, уркнул и успокоился. Она не собиралась пугать Николь. Просто устала от того, как та обеляла Мэри, словно требуя, чтобы нимфа соответствовала тому образу, который надумала себе подруга. И устала от того, что на этом фоне подруга вообще не видела никаких границ в том, чтобы очернять и поливать дерьмом других. Особенно, когда это касалось Лилит, Марка и дагни. Жан.. Эрис.. Ей было больно от одной только мысли о них.

Мариэлла затрясла головой. К лешему это. Подруги не должны так себя вести.

– У тебя есть знакомые, у которых могла пропасть подруга, или знакомая, или родственница?

– О чём ты? – моментально оживилась Николь.

– Ян воспользовался возможностью Лилит открывать проход в барьере и, – она тяжело вздохнула и нервно облизнула губы. Об этом было очень сложно говорить, – Он ставил какие-то эксперименты на ливрийцах за её спиной.

Ундина фыркнула, но Мариэлла лишь поджала губы и вновь поймала мысль за хвост, чтобы не сбиться. Она не заметила панику и боль в глазах подруги.

– Когда мы с Марком сбежали, то случайно нашли ундину. Она была в ужасном состоянии, но жива. Марк вынес её и дагни помогли донести её до дворца и лекарей. Она сейчас там. Но она без сознания, мы не знаем ни кто она, ни к кому обратиться, чтобы не пришлось объяснять, как это вышло.

– Наворошили дел и хотите замести следы? – презрительно фыркнула она, скрестив руки на груди. Мэри укоризненно посмотрела на неё.

– Это сложно объяснить, без подготовки. Конечно, потом мы обо всём расскажем Большому совету. Те, кого нашла Лилит могут быть не последними выжившими, к тому же те, кто там остался, явно продолжат рожать. И с этой проблемой надо что-то делать, даже если раньше все закрывали на это глаза.

Они смотрели друг другу в глаза, прекрасно понимая, что обе сдерживаются, чтобы не переругаться в пух и прах. Обеим ссориться не хотелось. Мариэлла предупреждающе смотрела на подругу, в итоге вынудив её сдаться.

– Я могу увидеть эту ундину?

Голос Николь неожиданно резко сменился на усталый и почти жалостливый. Мариэлла даже не подумала о том, чтобы ей отказать.

– Она в лечебном крыле, – растерянно повторила Мариэлла, судорожно пытаясь придумать, как решить эту проблему.

– У меня ещё осталось то зелье, – почти воодушевлённо, но всё ещё нервно предложила решение Николь. Мариэлла кивнула.

– Хорошо, – согласилась она. А потом бросила взгляд на странную подругу и рискнула предложить, – Может мы сядем на автобус?

Николь согласилась.

Они были во дворце уже буквально через час. Впервые Мариэлла стала в их паре той, кто пыталась разговорить свою подругу. Возможно, она была права, решив сперва обратиться за помощью к ней. Мариэлла в принципе ненавидела просить о помощи, постоянно иррационально боясь отказа. Почему-то это каждый раз ощущалось буквально физической болью.

Всё ещё было странно, когда кто-то из проходящих мимо существ во дворце приветствовал её. Было действительно проще, когда все просто отводили глаза, делая вид, что не замечают. К счастью, в этот раз они встретили всего пару существ, а путь в лечебницу был для Мариэллы хорошо знаком.

Девушка продолжала кидать на подругу обеспокоенные взгляды, которые та не то игнорировала, не то действительно не замечала. Обращение хвоста в ноги было по-прежнему болезненным. И, поскольку всё это было крайне незапланированным, Николь пришлось одолжить у Мэри юбку.

В лазарете, если пройти дальше вдоль коек, был коридор и лестница. Лестница, насколько знала Мэри, вела в спальные комнаты, если целительницы оставались на работе с ночевой. Около неё была уборная и комната с вырубленным бассейном, который наполняли лечебные воды.

В прошлые разы спасённая ундина лежала там. Мэри навещала её в воскресенье. На вопрос о том, какие у той шансы выжить, женщина поджала губы, ничего не сказав. Но уходя, ей не повезло услышать как две целительницы, кажется, обсуждали именно это.

Одна тяжело вздыхала и говорила о том, что, ей кажется, словно они больше продлевают её мучения, чем лечат. Вторая с не меньшей болью в голосе укорила её за эти слова.

– Эта наша работа. Мы должны приложить все силы, чтобы спасти её жизнь. К тому же, она ундина. И учитывая слухи.. Если это так, то тогда понятно, почему она здесь. Мы не можем просто так передать её под воду.

Когда прозвучали слова о том, что им нужно будет проверить состояние новеньких, Мариэлла тихо выскользнула.

Из дагни почти никому не пришлось лечь под присмотр в лазарет. Большая часть получила мази от повреждений, некоторые были перебинтованы, одна женщина даже проболталась Мэри, что Марку наказали использовать мазь от ожогов. Если бы не столько погибших, это можно было бы считать успехом. они навсегда останутся камнем в кровоточащей ране на её сердце, даже если всех, кроме Жана, она видела всего единожды.

На удивление, ундина обнаружилась на последней койке, ближайшей койке к комнате с бассейном. Около неё была одна из целительниц. Мариэлла уже видела её несколько раз и начала запоминать, но та так ни разу не представилась, а спрашивать было уже неловко.

Девушка, едва увидев их, отошла и поклонилась. Прядь коротких зелёных волос выбилась из-под косынки, вынуждая её быстро их заправить обратно.

– Ваше Высочество.

Мариэлла вздохнула, но постаралась не показывать своих чувств. Она поздоровалась и посмотрела на ундину. Девушка спохватилась и начала тараторить, извиняясь, раньше, чем Мэри спросила.

– Она находится в бассейне с лечебной водой большую часть времени, но сейчас мы вмассировали в её кожу мази, им нужно время впитаться, а примерно через час мы вернём её туда. К тому же, Старшая сейчас как раз готовит новые зелья для ускорения регенерации.

– Всё в порядке, – Мэри мягко кивает и останавливает её нескончаемый поток приподнятой рукой, – Благодарю.

– Ну, что вы, – тут же отмахнулась девушка. Она, кажется смутилась? – Я выполняю свой долг.

Мариэлла снова кивнула.

– Мы можем..

– Ах, да, конечно, – девушка учтиво поклонилась и стала отходить, – я уже закончила. К сожалению, она пока не приходила в сознание, но нам удалось стабилизировать её состояние. Оно, правда, всё ещё крайне тяжёлое, но для второго дня это хороший результат.

– Ещё раз, большое спасибо.

Мариэлла припомнила, что, кажется, она несколько раз была с Марком, пока он восстанавливался после пыток Яна, и улыбнулась. Девушка улыбнулась в ответ, вновь слегка поклонилась и быстро удалилась.

Николь осторожно подошла к кровати, не дожидаясь, пока девушка и подруга закончат с любезностями. Она осторожно протянула дрожащую руку и резко отпрянула, прежде чем коснулась. Мэри затаила дыхание, смотря за ними.

Николь молчала. Мэри не видела её лица, даже когда осторожно подошла ближе. Тихо, словно боясь спугнуть.

Они пробыли так ещё какое-то время, пока Мариэлла не разрушила тишину, тихо и осторожно спросив:

– Ты знаешь ее?

Мариэлла высказала робкую догадку, видя реакцию лучшей подруги. Сердце сжималось от боли. Если она действительно её знает? Было страшно представить, что переживала её подруга. Но её ответ ошеломил девушку и лишил на какое-то время способности думать.

– Это моя мама.

– Твоя.. мама?

Это просто не укладывалось в голове. Что значит...? В каком смысле это мать Николь? Это... Что? Что происходит? Как так вообще могло произойти?

– Что значит, это твоя мама?

– А что тут непонятного? – вспылила ундина, развернувшись, словно ураган.

В её сине-изумрудных глазах стояли слёзы, а на лице уже блестели влажные дорожки. Обычно Мариэлле всегда хотелось обнять и утешить тех, кого она видела в таком состоянии. От боли и ярости в знакомых до боли глазах, от громкого резкого голоса, хотелось сбежать и спрятаться в тёмном шкафу, как маленькой. Ей больно, это понятно, но в чём её вина? Просто попалась под горячую руку? Плавник? Что?

– Таисия Агата Ранункулюс. Моя приёмная мать. Она воспитывала меня с малькового возраста, потому что моя родная мать умерла. И мама была её лучшей подругой. И она была замечательной мамой! А потом эти твари похитили её! Потому что она посмела меня защищать! От них!

– Я.. Я была уверена, что ты живешь с ней все это время! – Мариэлла вскинула руки в защитном жесте, – Ты ни разу не говорила, что твоя мать в Жжёной деревне. Почему...

– А что мне нужно было сказать об этом сестре Тёмной королевы?

Эти слова стали звонкой пощечиной для Мариэллы. Она резко захлопнула рот и зажмурилась, руки непроизвольно сжались в кулаки. Она отчаянно пыталась взять себя в руки прежде, чем ответить. Она не готовилась к тому, что придётся защищаться. Не от Николь.

– Но ведь я твоя подруга, – голос ощутимо дрогнул.

А подруга ли? Кажется, Николь не редко так их называла, но, какова вероятность, что Мэри ошиблась? Что ей показалось, что она это надумала?

– Я бы попыталась помочь! Не знаю как, но попыталась бы...

С восстановленным самообладанием, к ней возвращалось и логическое мышление. И это очень сильно пугало.

– Так вот почему ты так негативно относилась к Марку, – по кусочкам собирая понимание, осторожно произносит догадку Мариэлла, – И вот почему...

Договорить не дал резко осипший голос. Николь яростно, защищаясь словно выпустившая иголки рыба-фугу, вскинула голову. Мэри пропустила тот момент, когда она рухнула на колени перед койкой. Она никогда не видела выражения бессильной ярости и отчаяния на ее лице. Сердце замерло, готовясь разбиться.

– Ты не понимаешь, – с болью шипела она, – Никогда не поймёшь. Она – всё, что у меня есть.

Чтож, сердце и правда пошло острыми трещинами и осколками. Впрочем, это не был первый раз, когда ей причиняли боль те, кому она была готова верить до конца. Хотелось тоже ожесточиться, накричать, рассказать обо всём, вдолбить, что не ей одной сейчас тяжело, что остальные тоже пережили свои травмы и потери, чтобы только уколоть побольней. Захотелось спросить, почему она не попросила о помощи, когда стало ясно, что Мэри – принцесса Поселения и сестра Лилит, что Марк – шпион-погарелец... Но еле заметно охрипшее:

– Я тоже долгое время считала, что у меня нет никого кроме отца.

Было единственным, что нимфа смогла себе позволить произнести. Никаких напоминаний, что она сама едва-едва обрела их, обрела мать, сестру и вроде как друзей, а уже может в любой момент их всех потерять. Кто знает, чем закончится вся эта история с короной? Что будет после обнародования информации о дагни? Мысли о том, что имел ввиду Ян, что он тогда успел сделать и успел ли, вообще сводили её с ума, как заезженная, деформированная пластинка, застрявшая на одном моменте. Ощущение того, что ничего ещё на самом деле не закончено, не отпускало её. И пугало.

И Николь захлопнула рот, понимая недосказанное. Как поняла и причину – Мариэлла её понимала. Не только Марка, этого монстра-дельфина. Но и её. Мэри тоже может пойти на многое ради тех, кто ей дорог, Мэри понимала, что Николь на грани, что она могла бы навредить гораздо сильнее, если бы были гарантии, что за это Агату освободят, что нет обнадеживающего количества шансов, что она сможет полностью восстановиться после плена.

Мэри ушла. Молча. Они обе знали, что Николь не собиралась брать слова назад, извиняться или испытывать раскаяние. Как обе знали и то, что даже если бы и стала, даже чувствуй она вину и сожаление, Мэри не смогла бы это принять. Только не сейчас и не в складывающейся ситуации. Им нужно было разойтись и остыть, пока обе не натворили дел.

Мариэлла остановилась в одном из множества открытых галерей. Подошла к перилам и подставила мокрое лицо лёгкому ветру. В мире людей уже в полном расцвете царствовала зима. Здесь ветер как и прежде доносил запахи различных цветов и зелени после недавнего дождя.

Мэри не знала, сколько простояла так, выпав из реальности. Но когда осознала, что, в целом, она была способна здраво мыслить и не поступать слишком импульсивно, решила спуститься и проверить дагни.

***

Лилит устало тёрла глаза. Нервы сходили с ума уже слишком долгое время. Она так, так устала. Иногда хотелось закрыть глаза и больше не открывать.

Но она так не могла. Она всё ещё несла ответственность за дагни. А теперь и за сестру, которую теперь уже точно не могла отгородить от Совета, как в детстве. Теперь оставалось только научить её взаимодействовать с ними, и сердце подсказывало, что это будет ой какой непростой задачей.

Девушка немного помассировала собственные плечи и бросила взгляд на зеркало. Провела ладонями с магией по волосам. Она и так достаточно вывела из себя Совет. И, вероятно, продолжит. Они действительно воспринимали идею реабилитации дагни в штыки и, не смотря на власть правящей семьи, такой серьёзный шаг они должны были обсуждать не только с Малым, но и с Большим советом. Лилит лишь надеялась, что у них всё получится. То, что это будет крайне непростой задачей она знала всегда.

Если бы она ещё знала тогда, что столько лет потратила почти впустую только потому, что решила довериться совсем не тому существу.. Впрочем, прошлое нельзя изменить, а будущее ещё можно. Ян погиб. И она не собиралась скорбеть по нему. Может только по своему разбитому сердцу, но только после того, как всё это будет закончено.

Хотелось заглушить тупую пульсирующую боль, что синей гематомой расцвела на её сердце. Поэтому она решила проветрить голову, вместо того, чтобы сидеть запертой в покоях. В конце-концов, она имела право выходить за пределы дворца, пусть, пока и не слишком далеко.

Она прошлась по саду. птицы пели, а бабочки танцевали в воздухе, радуясь бесконечной весне. Но мысли никуда не исчезали. Они назойливо жужжали, словно рой пчёл. Вспомнилось, что вчера обнаружилось ещё одно новое пепелище – там даже пахло свежим углём. Сказали, что пни ещё тлели и пахли влажным дымом и плесенью. От этих новостей становилось тревожно и тошно. И Лилит свернула в другую сторону.

Небольшая лекарская деревня, которая совсем недавно пустовала, встретила её шумом. Мягкая улыбка расцвела на её губах, которые давно уже не были окрашены в тёмные цвета. Больше поддерживать статус Тёмной правительницы не было необходимости. Хотя, в глубине души она не могла отрицать, что некоторые её вещи и глубокие тёмные цвета ей нравились больше.

А потом она услышала крик. Не болезненный, а возмущённый, но это смыло всю радость и заставило броситься почти бегом на звук.

То, что она там увидела, заставило её ужаснуться, а затем задушить усталый стон. Она прикрыла глаза и выровняла дыхание, прежде чем подошла ближе.

Её дагни собрались по разные стороны, почти полукругом. Напротив них стояли, явно поселенцы. А между ними стояла Мариэлла. Её серебряные волосы чуть ниже плеч, она легко узнала.

Кажется, проблема с тем, как рассказать подданным о их соседях, решилась сама собой, пусть и не самым удачным способом. Слухи уже не остановить в любом случае, значит нужно выжать из них максимум полезного для себя.

– Эти дома не ваша собственность! – кричала девушка со светлым каре и бантиками в волосах. Она выглядела почти как ровесница мэри, но с гораздо более детским голоском. Это даже улыбнуло, – Кто позволил вам их занять? вы вообще хоть представляете, чья это собственность?

– Чья? Ваша? – не осталась в долгу Мариэлла.

Кто-то из дагни попытался вмешаться – мужчина со вздутым животом. Она хорошо помнила его. Влас постоянно недоедал. Даже когда его приняли дагни, он продолжал всовывать часть своей доли пропитания детям, в частности Касьяну, который сейчас стоял рядом с ним, вытянутый, словно струна, и сколько бы Лилит его не помнила, бывший худющим настолько, что его кости были хорошо видны. Лира пару раз жаловалась, что каждый раз, когда они ловили Власа и пытались убедить его есть самому, тот буквально заливался слезами, жалея бедных детей. Лилит быстро вернула всё своё внимание к сестре, которая и не думала останавливаться.

– Не стоит переживать, никто на ваше покушаться не намерен. Будьте любезны пойти дальше по своим делам. Потому что это – не ваше дело.

Мариэлла всё больше и больше распалялась. Лилит было видно, как сложно ей было сдерживаться, а потому она поспешила вмешаться. Казалось, что Мариэлла была чем-то расстроена и по привычке превращала свои слёзы в ярость. Лилит осторожно коснулась плеча Висении, чтобы та пропустила её. Женщина ахнула, явно не ожидая её увидеть сегодня, но пропустила без колебаний.

– Да, кто ты вообще такая, чтобы что-то нам указывать? Мы сейчас пойдём донесём всё до стражи, пусть они разбираются с вашими домокрадцами!

– Хорошо, – спокойно ответила Мариэлла, скрещивая руки на груди. Но даже так от неё чётко читался посыл: "Уходите. Немедленно".

– А ты еще кто? – возмутился один из них, когда заметил приближение Лилит.

В отличие от сестры, которая была в одежде, явно после школы, Лилит была одета более подобающе дворцовому этикету. Мариэлла резко обернулась. Лилит была уже достаточно близко, чтобы заметить как агрессивная дымка стала медленно исчезать из её изумрудных глаз, стоило ей заметить сестру. Это заставило что-то в сердце девушки отозваться болезненной нежностью. Тем не менее, она перевела спокойный взгляд на непрошенных гостей и остановилась рядом с Мариэллой.

Лилит сделала вид, что не заметила презрения в голосе. Даже при том, что они пока что явно не знали, кто она, Лилит подсознательно считала, что заслужила подобное отношение, хотя и не собиралась этого показывать. Нимфа ложно скромно опустила взгляд, прикрыла на мгновение фиолетовые глаза пушистыми ресницами в эфемерном жесте почтительности, и миролюбиво представилась.

– Принцесса Лилит, – произнесла она, после чего подняла взгляд и всё дружелюбие покрылось тонким, но ощутимым слоем инея, – Возможно, я могу вам помочь?

"Например, выгнать вас взашей" прекрасно поняли все. Парочка нимф, молодая ведьмочка в комичной остроконечной шляпе и маги резко переменились в лицах. Они все были примерно сверстниками Мариэллы. кто-то явно немного младше, кто-то явно немногим старше её.

– Принцесса Лилит?

– Это действительно она?

– Разве она не была изгнана?

– А она тогда кто вообще такая? – обратился кто-то из них с плохо скрытой издёвкой, а после показушно буркнул себе под нос, – Пигалица.

Мэри только успела нахмуриться, не спеша взрываться или вообще хоть как-то реагировать, но сбоку раздался ставший холодным, строгим, но всё ещё до боли родной голос. Мариэлла не заметила, когда стала так считать, но однажды поймала себя на мысли, что так было всегда. Ей могли стереть память, но подсознание всё ещё помнило крупицы тепла, защиты и нежности.

– Её зовут Мариэлла Августа Лесенская, и она – Принцесса Поселения нимфей и моя сестра. А они, – Лилит вышла вперёд застывшей Мэри, – находятся под моим крылом. А значит под моей непосредственной защитой. Поэтому, раз вам нет необходимости в напоминании дороги домой, может поделитесь причинами нахождения на защищённой частной территории вблизи дворца?

Под конец её голос вновь смягчился, словно это просто беседа о чём-то не особо значительном. Но истинный смысл этих слов продолжил звучать в головах. Её фиолетовые глаза словно гипнотизировали, а голос направлял и закреплял нужный эффект. Мариэлла смотрела на неё, не в силах отвести восхищённый взгляд.

Это заставило нежданных гостей растерять весь свой пыл, что было совершенно не удивительно. Тем не менее, Лилит не хотелось выслушивать их извинения. Просто, чтобы они ушли и не доставили им проблем в будущем. Хотелось бы, чтобы они не сильно трепали языками, но действительно надеяться на это уже было просто наивно.

– Прошу прощения, мы..

– Мы просто..

– Мы проходили мимо, а тут какая-то суматоха, вот мы и пришли посмотреть. Может помощь нужна какая.

Они затараторили в разнобой. Лилит мягко покачала головой.

– Всё под контролем, – ответила она спокойно, и ей действительно хотелось верить, – Могу вас уверить, что Её Величество королева Амариллис и Малый совет в полном составе знают о том, что здесь происходит, и это никоим образом не навредит никому из жителей Поселения нимфей. Все жители по-прежнему остаются под надёжной защитой под крылом королевской семьи и Совета. Так же как и все те, кто теперь живёт в этих домах. Я бы попросила сейчас не сильно распространяться об этом, всем этим существам необходимо немного покоя, чтобы освоиться и привыкнуть, но в дальнейшем никто не станет препятствовать посещению этой части поселения и вашему общению, если вы захотите.

– Уверена, у вас найдётся множество вопросов и тем для обсуждения. И я понимаю ваше нетерпение получить ответы. Эти дома давно пустовали без дела. Королева нашла способ подарить им жизнь и помочь нуждающимся. Я лишь могу просить вас о понимании и небольшом терпении. Всё-таки Ливраль это наш общий дом и мы все должны относиться друг к другу с эмпатией.

Когда жители поселения стали потихоньку расходиться, кто-то молча, а кто-то продолжая рассыпаться в извинениях и наилучших пожеланиях, Лилит продолжала понимающе и мягко им улыбаться, а Мариэлла тихо выдохнула от облегчения.

– До свидания, – ответила Мэри девушке с короткими светло-коричневыми волосами, что ранее активно ругалась с ней. Теперь же та испуганно округлила глаза, поклонилась чуть ли не согнувшись пополам и быстро поспешила за остальными. Это было даже смешно.

Мариэлла вновь обернулась к сестре и на этот раз та перевела взгляд на неё.

– Я думала вы сегодня снова ругаетесь с Советом.

– Пф, – Лилит словно сдулась, но улыбка, что сменила прошлую, была живее и искреннее, – Вечером. Им тоже надо прийти в себя от вчерашнего шока.

И тогда Мариэлла тихо засмеялась.

– Ты из школы?

– Ага, – ответила она, заметно изменившись в лице.

– Что-то случилось?

Мариэлла поджала губы, думая как лучше сказать. Спасибо сестре, что решила её не торопить. Дагни частично стали расходиться по своим делам – утром им выделили грабли, мётлы, тряпки и прочий инвентарь, чтобы те могли привести старенькие деревянные дома в жилой вид. Это было условие Совета, которое, как они думали, выдвинули и отстояли сами. Разве что Аделия и Глафира явно заподозрили неладное, когда они с матушкой так быстро согласились, но вслух ничего не сказали.

– Ундина. Я спросила Николь, может она знает кого-то у кого пропала родственница или знакомая. В конце концов, она так резко реагирует на Марка, после того, как узнала кто он и в целом всегда так бескомпромиссно и грубо говорит обо всём, что касается Жжёных земель..

Мэри вздохнула,делая паузу и давая себе время. Лилит понимающе молчала, начиная понимать, что могло произойти между сестрой и её подругой.

– Это оказалась её мать, – Мэри нервно затрясла головой, давно уже опустив взгляд вниз, – Её мать! Она никогда не говорила, что у неё что-то случилось. Что ей нужна помощь. Я даже подумать не могла, что она всё это время буквально жила одна! Хотя могла бы и догадаться, что что-то не так. Она если и торопилась, то на подработку няней, она никогда не переживала, что её мама будет волноваться, что её нет так долго, никогда не говорила, что ей её нужно предупредить или отпроситься.. Какая же я дура.

И когда Мэри от переживаний уже начала терять понимание реальности, Лилит её обняла. Достаточно крепко, чтобы добраться сквозь джунгли её мыслей и паники. Стала слегка покачиваться. Мариэлла затихла, замерла, словно птичка в её руках, а через какое-то время расслабилась и обняла в ответ.

– Спасибо.

– Ты не виновата, цветочек.

– Я знаю. Ты тоже.

Лилит не ответила. Лишь сжала её крепче в объятиях, прежде чем с тяжёлым сердцем отпустить.

– Спасибо, Ваше Величество.

Недалеко от них стояла Офелия. Лилит ей мягко улыбнулась. А потом девочка перевела свои синие, почти что чёрные глаза на Мариэллу.

– Ваше высочество, – она чуть склонила голову, неуверенная. Мэри покачала головой, но улыбнулась. Ей тоже всё это давалось нелегко.

Девочка развернулась так резко, что её светлые желтоватые волосы взметнулись, а после она побежала к братьям. Лилит прислушалась. Данги, что окружали её, пусть и старались кидать неприметные взгляды, но их перешёптывания всё же можно было различить. Они продолжали называть её своей королевой и спасительницей. Сердце защемило. Ей стоило расставить все точки.

– Я была вашей королевой достаточно долго, – Сказала она тем же спокойным голосом, но уже громче. Так, чтобы все, кто был в поле её зрения, её услышали. Мариэлла стояла рядом, едва не прижавшись к ней, – И я признательна всем за ваше понимание, поддержку, преданность и даже заботу, которую вы были вовсе не обязаны мне дарить. Сейчас.. всё сложно. Но однозначно могу сказать то, что я вернулась к своему прежнему статусу Принцессы Поселения.

– Ваше Величество..

– Не думаю, что теперь это уместно, – мягко поправила Лилит.

– Вы всегда будете для нас Королевой, Ваше Величество, – склонилась в реверансе одна пожилая ведьма Хрисанта. Её муж-чернокнижник Верон тоже склонил голову – на большее его тело было уже не было способно.

– Вне зависимости от вашего официального статуса, того, как вас прозвали другие и даже вашей внешности, вы всё равно наша Королева-спасительница.

Остальные тоже сделали поклоны.

Лилит хотелось возразить, сказать что-то ещё, но Мэри осторожно коснулась её руки, обращая внимание на себя. Она мягко покачала головой, без слов говоря, что не стоит. И Лилит сдалась. Да, такое поведение явно вызовет проблемы, но их у них и так уже накопилось несколько мешков. Они были пока ещё семенами, но не стоило сомневаться, что рано или поздно все они зацветут и дадут свои плоды.

Им нужно было поторопиться и засадить поле своими цветами, не оставив сорнякам места.

– Думаю, мне стоит пойти домой.

Её голос был неуверенным, но сейчас казалось, что она будет больше мешаться, чем помогать. Лилит не стала её останавливать.

Мариэлла неловко улыбнулась и уже помахала на прощание, но что-то её словно останавливало. Девушка приоткрыла рот, словно намереваясь спросить, но тут же заставила себя замолчать. Она развернулась и уже пошла, когда Лилит окликнула её.

– Ты что-то хотела, – мягкий, как цветочные лепестки, голос сестры не звучал как вопрос.

Мэри развернулась и замялась. А после подняла на сестру неловкий взгляд и так же неловко и неуверенно спросила:

– Обнимашки?

Лилит позволила себе облегчённо выдохнуть и вдохнуть полной грудью. Рука элегантно и ненавязчиво раскрыла доступ к телу, уходя в сторону, а Мэри почти что засветилась. Она улыбнулась и аккуратно прижалась в объятьях всем телом, словно вьюнок.

– Ты моя маленькая сестрёнка, – набралась храбрости нимфа и тихо прошептала в макушку девушки, – И я люблю тебя, что бы ни произошло. Ты всегда можешь обратиться ко мне.

– Спасибо, – донёсся тихий ответ. Девушка чуть отстранилась, посмотрела ей в глаза и отвела взгляд, – Я просто не хотела, – она снова замялась, – Не знаю, как другие отреагируют. Мне плевать на них, но я не хочу подрывать твой авторитет.

Услышав о причине, смех зародился в груди и вскоре вырвался наружу. Мэри почувствовала, как затряслось тело сестры, заставив девушку вновь вернуть всё своё внимание к ней.

– Не стоит об этом переживать. С этикетом ты ещё разберёшься. Поверь, как только Совет отойдёт от шока, он не отцепится от тебя хуже любого клеща. Если это не важный приём, можешь так сильно об этом не переживать.

И она чувствует, как сестра расслабляется в её объятиях. Изумрудные глаза лучатся счастье и радостью. Лилит знает, что будет тяжело, но она рада быть рядом с сестрёнкой, чтобы её помочь.

У них ещё множество незавершенных дел, у Лилит – куча обязанностей и старых счетов. Но она впервые позволяет себе робкую мысль-надежду, что всё будет хорошо. Что даже после всего, она может быть счастливой и любимой.