Феникс [Vlad Kuertov]

Мы ехали дальше молча. Я не смотрела на Влада, но чувствовала, как в нём что-то напряглось. Ни слова — только резкий вдох, как будто он хотел что-то сказать, но передумал.

Через несколько минут мы свернули с трассы. Асфальт сменился гладкой дорогой, обрамлённой аккуратными деревьями и встроенными в землю светильниками. Уже по одному только въезду можно было понять — это не просто дом.

И вот он — вырастает перед нами, будто из воздуха: особняк с панорамными окнами, строгой архитектурой, стекло и бетон, дерево и металл в идеальном балансе. Дом в лесу, но не спрятанный — скорее уверенно стоящий на своей территории, открытый и закрытый одновременно. Как и Влад.

Он заглушил двигатель, вышел первым, обошёл машину и открыл мне дверь.

Я вышла, молча оглядываясь. Дом казался почти нереальным — настолько он не вписывался в весь хаос, что происходил последние сутки. Здесь было слишком... спокойно. Слишком красиво. Словно другой мир.

— Ты здесь живёшь? — спросила я наконец, не в силах скрыть удивление.

Влад только кивнул.

Я прошла внутрь. Пол — тёплый. Воздух — чистый, с тонким запахом древесины и кофе. Всё вокруг — минималистично, просторно, но в этом было ощущение контроля. Каждая вещь — на своём месте. Ни случайных деталей, ни беспорядка. Как будто сам дом отражал Влада: сдержанность, точность, тишина.

Я положила пистолет на ближайшую полку. Впервые за последние часы — просто выдохнула.

Он закрыл за нами дверь.

— Если хочешь — можешь принять душ. Отдохнуть. Переодеться. Всё, что нужно — есть.

— Спасибо.

Он кивнул. И уже уходя, добавил:

— Здесь ты под моей защитой. До конца.

Я смотрела ему вслед, ощущая, как внутри что-то меняется. Медленно, неуловимо. Но необратимо.

Я даже не успела осмотреться как следует, как откуда-то из глубины дома появилась женщина — лет сорока, в строгой тёмной одежде, с прямой спиной и безупречно вежливым выражением лица.

— Добрый день, — произнесла она ровным тоном. — Меня зовут Марина. Владислав просил проводить вас в спальню. Если вам что-то потребуется — просто скажите.

Я кивнула, не зная, что сказать. Эта ситуация — слишком дикая, слишком непривычная. Влад не просто жил здесь. Он... управлял всем этим, как оркестром. И всё было подстроено так, будто он точно знал, что я здесь окажусь.

Она провела меня по длинному, светлому коридору. Пол — глянцевый. На стенах — абстрактные картины, аккуратный свет. Не дом, а идеально выстроенная тишина. Места, где можно было исчезнуть.

Спальня была просторной, с высоким потолком и огромной кроватью в центре. На прикроватной тумбе — бутылка воды и аккуратно сложенное полотенце.
Но внимание сразу привлекло другое.

На кровати, поверх белоснежного покрывала, лежал аккуратный комплект одежды. Новая. С бирками. Моя маркировка размера — точь-в-точь. Тонкий кашемировый свитер, тёмные джинсы, бельё. Даже резинка для волос — чёрная, простая, как я люблю.

Я замерла на пороге.

— Это... что? — прошептала, скорее себе.

— Владислав попросил подготовить всё заранее. Чтобы вы чувствовали себя комфортно, — спокойно объяснила Марина. — Ванная — за этой дверью. Там есть всё необходимое.

Когда дверь за ней закрылась, я подошла ближе, дотронулась до ткани. Всё было новым. Безупречным. Точно выверенным.

Я села на край кровати, не отрывая взгляда от одежды.
Он знал.
Знал, что я окажусь здесь. Знал, какой размер ношу. Знал, что мне может понадобиться.
Когда он всё это успел?

Мурашки пробежали по коже. Не от холода — от ощущения, что он контролирует больше, чем я думала. Гораздо больше.

И всё же... Я взяла свитер в руки. Мягкий. Тёплый. Тот самый цвет, который я бы выбрала сама.
Ненавистно точно.

Я стояла, чувствуя, как давление за грудиной нарастает. Слишком точно. Это больше не казалось заботой. Это было подготовкой. И она началась задолго до сегодняшнего утра.

Я переоделась. Потом вышла из комнаты. Прошла по коридору, слыша, как гулко отдаются мои шаги. Спустилась по лестнице.

Дом казался ещё более безмолвным, чем раньше. Или это я просто больше не могла выдерживать эту тишину.

Я нашла Влада в гостиной — он стоял у окна, держа в руке стакан с тёмным, почти чёрным виски. Не повернулся, когда я вошла. Словно чувствовал, что я приду.

Я остановилась в двух шагах, сжала руки в кулаки.

— Если ты подстроил всё это со складом... — голос сорвался, но я тут же взяла себя в руки. — Если это всё — спектакль, ловушка, сценарий, в котором я просто пешка... я клянусь, Влад, я убью тебя.

Он медленно повернулся.

— Не подстраивал.

Я смотрела на него, не веря. Хотела увидеть хоть мельчайший намёк на ложь. Но вместо этого — только усталость в глазах. Настоящая. Та, которую невозможно сыграть.

— Тогда кто? Кто вытащил меня туда?

— Я до сих пор пытаюсь это понять. И да, я искал тебя. Да, следил. Но не ради этой встречи. Это... вышло из-под контроля.

— И ты всё равно решил забрать меня к себе?

Он поставил стакан на стол.

— Да, — спокойно сказал он. — Потому что, если бы оставил тебя — ты бы уже была мёртва. Или исчезла.

Тишина.

— Я не жду, что ты мне поверишь. Но, Амелия... если бы я хотел навредить тебе — ты бы уже почувствовала это. Не в словах. В действиях.

Я опустила взгляд. Сердце стучало глухо и тяжело.

— Я не знаю, чему верить.

— Это нормально, — сказал он тихо. — Я сам себе не всегда верю.

Он сделал шаг ближе. Не угрожающе. Осторожно.

— Но есть одна правда. Ты в опасности. Это уже не про меня. Не только. Всё глубже, чем ты думаешь. И началось всё гораздо раньше, чем ты появилась в моей жизни.

Я посмотрела на него. Он говорил серьёзно.

А я всё ещё не знала, что страшнее — если он говорит правду...
...или если всё это — тщательно выстроенная ложь.

Я смотрела на него — долго, молча. Сердце колотилось как бешеное, внутри всё кричало: беги, не верь, не поддавайся. Но ноги не двигались. Руки не дрожали. Только какая-то пустота медленно разливалась по груди, как яд.

Он снова взял бокал, отпил глоток, будто пытаясь выиграть пару секунд тишины между нами.

И тогда я подошла, почти вплотную, и — не раздумывая — выхватила у него бокал. Наши пальцы на мгновение соприкоснулись, но он не удержал. Не сопротивлялся.

— Спасибо, — бросила я, скорее себе, чем ему, и выпила всё залпом.

Горло обожгло, дыхание перехватило. Я поморщилась, но не отступила. Тяжёлый вкус, терпкий, горький, будто напоминание: «Это — реальность. Привыкай».

Поставив пустой бокал на ближайший столик, я медленно опустилась на диван. Просторный, мягкий, чужой. Как и весь этот дом.

Сначала я рассмеялась. Тихо, коротко, но не могла остановиться — смех сорвался, как истерика, как последняя попытка не развалиться. Смех, в котором не было ни радости, ни облегчения.

Влад стоял в двух шагах и не шевелился. Просто смотрел. Не вмешивался.

А потом... смех перешёл в тишину. В дыхание, полное комка в горле. И я поняла — всё, хватит.

Я заплакала.

Тихо, но по-настоящему. Без театра. Без показного драматизма. Просто потому, что больше не могла держать внутри: страх, злость, растерянность, боль.

Я уткнулась в ладони, чувствуя, как плечи дрожат. Каждая слеза будто прокладывала путь к тому, что я старательно не называла: я не контролирую больше ничего.

И где-то внутри — это было страшнее, чем все погони, выстрелы и угрозы.

Влад сел рядом, не касаясь меня. Не обнимал. Просто был рядом.
И в этот момент — это было достаточно.

Я всхлипывала всё тише, пока не осталась просто сидеть, обессиленная, с пустым взглядом, уставившись в пол. Воздух в комнате казался плотным, как перед грозой. Влад всё ещё сидел рядом, молча, почти осторожно, как будто боялся спугнуть.

И вдруг — спокойным, ровным голосом, с почти невидимой улыбкой в уголке губ, он сказал:

— Если бы знал, что ты так оценишь мой виски, — я бы поставил два бокала.

Я вскинула на него глаза, не сразу поняв. Он смотрел серьёзно, но в глазах мелькнул свет — тот, который живёт где-то между иронией и заботой. Почти домашний. Почти человеческий.

Я фыркнула. Потом — слабо улыбнулась, утирая слёзы.

— А если бы я знала, что расплачусь от одного глотка — предпочла бы лимонад.

Он чуть наклонился ближе, мягко, не нарушая границ.

— Запомню на будущее. Один виски, один лимонад, и — заранее — плед и ведро терпения.

— И шоколад, — добавила я хрипло.

— Принято. Добавить в список плед?

Я уже почти смеялась. Сквозь остатки боли, сквозь усталость — пришло облегчение. Маленькое, но настоящее. Как первый вдох после слишком долгой паузы.

И, может быть, именно в этот момент я поняла: он всё ещё опасен. Всё ещё непонятен. Но рядом с ним я хотя бы могла... дышать.

Он посмотрел на меня чуть наклонив голову, с тем самым выражением, будто собирался добавить ещё какую-нибудь дурацкую фразу. Но я опередила его.

— Ты такой идиот, — выдохнула я, качая головой, но уже с настоящей, тёплой усмешкой.

Влад чуть вскинул брови и театрально положил руку на грудь.

— Приятно, когда это звучит с такой нежностью.

— Не обольщайся. Это не комплимент.

— Я стараюсь воспринимать всё с оптимизмом. Особенно от вооружённой женщины, которая только что угрожала меня убить, а потом расплакалась на моем диване.

Я хмыкнула, прикрыв лицо ладонями. С ним всё было... сложно. И странно. Но по-своему — чертовски по-настоящему.

— Ладно, идиот. Давай уже этот плед, лимонад и шоколад. Пока ты снова не стал угрюмым и опасным.

— Есть. Ваш заказ принят. Плед, лимонад и минимальное количество трагедии — в течение десяти минут.

Он встал, и я всё ещё улыбалась. Несмотря ни на что.