Феникс [Vlad Kuertov]

Я не планировала выезжать в город. Но дома становилось невыносимо тесно. Старые стены, воспоминания, тревожные взгляды отца — всё давило. Я сказала, что хочу просто прогуляться, пройтись по набережной, подышать. Отец кивнул, не задавая лишних вопросов. Как будто понимал — я всё равно не расскажу.

Серый день клонился к вечеру. Мелкий дождь щекотал воздух, делая его влажным и тяжёлым. Я зашла в маленькое кафе — то самое, где когда-то пила какао после школы. Сейчас оно выглядело иначе: стильнее, дороже, с мягкими креслами и модной музыкой. Я заказала чёрный чай и села у окна. Люди проходили мимо, у каждого — своя жизнь. Свои тайны.

Я отвлеклась всего на секунду. И когда подняла глаза, он уже стоял в дверях.

Влад.

Как будто возник из воздуха. В тёмном пальто, он выглядел так, будто никогда не уходил из моей головы. Он оглядел зал — и, увидев меня, чуть склонил голову. Улыбка? Нет, скорее, легкое движение губ, как жест констатации: так и знал.

Моя грудь сжалась.

Он подошёл спокойно, неторопливо. Каждое его движение — уверенное, размеренное.

— Не ожидал встретить тебя здесь, — сказал он, словно извиняясь. Его голос был всё таким же: холодный, но вкрадчивый. Опасный в своей деликатности.

— Это... случайность, — выдавила я.

— Ты веришь в случайности? — Он смотрел на меня внимательно. Глаза были спокойными, но я чувствовала: он изучает, считывает каждую эмоцию на моём лице.

Я не ответила. Он кивнул в сторону соседнего кресла:

— Разрешишь?

Я кивнула, сама не зная, зачем.

Он сел напротив. Молчал какое-то время. Просто смотрел.

— Ты не отвечала на мои сообщения, — наконец произнёс он.

— Я потеряла телефон, — сказала я слишком резко. — и...уволилась, если ты не знал.

— Знал. — Он даже не моргнул. — И знал, что ты у отца.

Я едва заметно вздрогнула. Вот оно. Контроль. Он знал. Всегда знал.

— Тебе не кажется... что ты переходишь границы?

Он чуть наклонился вперёд. Без угрозы, но с той внутренней силой, от которой снова захотелось отвести взгляд.

— Мне кажется, ты куда ближе ко мне, чем хочешь себе признаться.

Молчание. Я не знала, как на это ответить. Его слова будто прошили насквозь. Прямо в ту точку, где я пыталась спрятать чувства, подозрения, тревогу и... желание.

— Не делай этого, Влад. Не играй, — прошептала я. — Я не игрушка. И не пешка. Я...

— Знаю. Именно поэтому я здесь, — сказал он. И вдруг, совсем иначе, мягче: — Я скучал.

Эти два слова — простые, обыденные — ударили сильнее любой правды.

Я опустила глаза. Сердце стучало слишком громко. Он не лгал. Или лгал очень красиво.

— Если ты что-то скрываешь... — начала я.

— Я многое скрываю, — перебил он. — И ты это прекрасно понимаешь. Но сегодня... сегодня я просто зашёл выпить кофе. Не более.

Он встал. И положил что-то на край моего стола — маленький, свернутый лист бумаги.

— Когда захочешь узнать правду, начни с этого.

И вышел.

Я смотрела ему вслед, пока дверь кафе не закрылась. Всё внутри меня кричало: уходи, отступи, не верь. Но пальцы уже потянулись к записке.

Воздух казался плотным, словно наполненным его молчанием и теми словами, что остались без ответа. Листок бумаги был лёгким, почти невесомым, но в руках он казался горячим.

Пальцы дрожали, когда я развернула записку. Бумага пахла чем-то знакомым. Вглядевшись в аккуратный почерк, я прочитала:

«Иногда правду можно увидеть в том, что ты решила скрыть. Вспомни то интервью — там, где ты остановилась, там и начало.»

Сердце ёкнуло. Его слова были одновременно простыми и глубоко личными, словно он говорил обо мне и о самом себе.

Интервью. Я вспомнила тот день — его слова, взгляды, моменты, которые я вычеркнула из черновика статьи. Почему? Что я тогда не заметила? Или не хотела видеть?

В голове мелькали кадры, фразы, напряжённые паузы. Он указывал, что правда скрыта именно там — в том материале, который я решила не публиковать.

Я закрыла глаза и почувствовала, как внутри что-то меняется. Это был не просто намёк, а приглашение заглянуть глубже — туда, куда я боялась смотреть.

Мир вокруг сузился до этих нескольких строк. И в них — обещание правды, способной перевернуть всё.

Я опустила записку на стол, но взгляд всё не мог оторваться от этих слов. Почему Влад напомнил именно об интервью? Почему именно сейчас?

Тогда, во время разговора с ним, чувствовала, как что-то внутри меня дрожит от противоречий. Его слова были осторожными, но в них пряталась целая история, которую я не осмелилась рассказать. Я решила не публиковать статью — слишком много вопросов, слишком много риска. Возможно, и для меня самой это было своего рода защитой.

Но теперь, глядя на эти строки, я понимала — возможно, это был мой первый шаг к «Фениксу». Тот момент, когда я могла увидеть правду, но отвернулась. Может, я боялась? Или просто не была готова?

Влад знал. Он всегда знал больше, чем говорил. И теперь он протягивает руку, приглашает вернуться. Но что, если это ловушка?

Моё сердце металось между доверием и страхом. Глубоко внутри жила надежда — надежда, что он действительно хочет помочь. Но разум подсказывал осторожность.

Я сделала глубокий вдох. Время не ждёт. Если я хочу узнать правду, придётся вернуться туда, где всё началось. Вернуться к интервью — к тому, что я выбрала забыть.

И шаг за шагом я чувствовала, как решимость крепнет.

Вернувшись в свою квартиру, я закрыла за собой дверь и тяжело опустилась на стул. В голове крутились его слова — словно эхом отзываясь в каждом углу квартиры. «Иногда правду можно увидеть в том, что ты решила скрыть...»

Я направилась к ящику с материалами — интервью, записи, фотографии. Сколько раз я его открывала, сколько раз смотрела на эти снимки, пока решала: публиковать или нет.

Вытянула оттуда конверт с пометкой: «Влад — личное». Сердце сжалось, но я открыла его.

Внутри лежали фотографии — он рядом с людьми, которые, как я теперь знала, были связаны с «Фениксом». На одной из них Влад улыбался, стоя в кругу этих мужчин с серьёзными лицами.

Под фото — короткая записка, оставленная кем-то для меня:
«Ты искала ответы — вот они. Но будь осторожна. Он ближе, чем кажется.»

Я пролистала дальше — распечатки документов, на которых мелькали имена, даты и суммы. В некоторых местах стояли подписи, очень похожие на его.

В голове всё перемешалось: недоверие, шок, боль и — почему-то — тоска.

Если Влад действительно был частью «Феникса», то почему пришёл именно ко мне?

Я сжала бумаги в руках и поняла: назад пути нет.