Феникс [Vlad Kuertov]

Ресторан оказался неожиданно уютным — тёплый свет ламп, приглушённая музыка, хрусталь бокалов, звенящий едва уловимо. Где-то в глубине зала играл струнный квартет. Всё это будто бы старалось притушить тревогу, с которой я вошла. Влад ждал меня за столиком у окна, в полутени. Его силуэт был идеально выверен — лёгкая улыбка, едва заметная в уголках губ, и взгляд... всё такой же непроницаемый.

— Прекрасно выглядите, — сказал он, вставая, чтобы пододвинуть мне стул. Я машинально поблагодарила и села, чувствуя, как под его вниманием напрягается каждая клеточка моего тела.

— Спасибо, — я старалась говорить ровно, как будто это просто встреча, просто разговор, и внутри меня не гудит напряжение на грани паранойи.

Он жестом подозвал официанта и, не заглянув в меню, назвал два блюда и вино. Я подняла бровь, и он поймал мой взгляд.

— Позволил себе выбрать за вас. Уверен, вы не будете разочарованы.

— Самоуверенность — ваше постоянное сопровождение? — я чуть склонила голову, пытаясь уловить хоть намёк на искренность в его тоне.

— Не самоуверенность, — он налил мне бокал вина. — Знание. Вещей. Людей.

Пауза повисла между нами. Он посмотрел прямо мне в глаза — спокойно, ровно, будто изучал. Я выдержала взгляд. Мне нельзя было показывать слабость. Не перед ним.

— Знаешь, Амелия... — он сделал глоток вина, а затем едва заметно усмехнулся. — Позволь, я перейду на «ты»?

— Зависит от того, зачем ты это предлагаешь, — я скрестила руки на груди. — Это способ установить доверие или просто манёвр?

Он слегка наклонил голову, будто взвешивал ответ.

— Скорее жест уважения, — сказал наконец. — Мне кажется, между нами нечто большее, чем формальность. Мы оба ходим по краю. И, быть может, скоро окажемся на одной стороне.

Я чуть не рассмеялась, но сдержалась. Его голос был слишком серьёзен. Не флирт, не притворство. Он действительно говорил это как нечто, что считает важным. Или хочет, чтобы я так думала.

— Хорошо, — я кивнула. — Давай на «ты».

Он слегка кивнул, будто поставив галочку в каком-то внутреннем списке.

— Расскажи, — начал он, аккуратно разрезая стейк. — Почему ты согласилась встретиться? Уверен, ты не из тех, кто идёт на поводу у любопытства.

— А ты, похоже, всё знаешь, — парировала я. — Но раз уж спросил — мне показалось, ты хочешь кое-что сказать. Или показать?

Он усмехнулся — чуть-чуть, уголками губ.

— Я многое хочу и могу. Вопрос в том, что ты хочешь услышать.

— Правду. Например, о «Фениксе». О твоей роли в их играх.

Нож в его руке замер на секунду. Не дрогнул, не соскользнул. Просто остановился, словно в подтверждение того, что он всё держит под контролем.

— Прямо в лоб, — сказал он одобрительно. — Это импонирует.

— А я не хожу вокруг да около.

Он аккуратно отложил приборы и посмотрел на меня с почти нежной, почти отеческой мягкостью. Это было странно. Почти пугающе.

— Ты слишком умна, чтобы не понимать, что в этой истории у каждого — своя правда. Я не святой. Но и не демон, каким тебе меня рисуют.

— Удобная позиция. Особенно если сам пишешь сценарий.

Он поднял бокал.

— А если сценарий пишем мы оба? Ты и я?

Я молчала. Потому что за этим голосом, за этой игрой образов и тонов, я чувствовала — он хочет подтянуть меня ближе. Но не ради сближения. Ради контроля. Или... ради проверки?

— Тогда начни писать. — Я потянулась к бокалу. — Удиви меня.

Влад усмехнулся, поднёс вино к губам и сказал:

— Поверь, Амелия. Всё только начинается.

***

Мы вышли из ресторана, и я уже было собиралась вызвать такси, когда Влад сказал:

— Не торопись. Вечер только начинается. Хочешь немного проехаться?

Он стоял у своего чёрного гелентвагена, облокотившись на капот, с тем самым спокойствием, за которым пряталась едва ощутимая тень напряжения. Мне следовало бы отказаться. Внутренний голос настойчиво твердил: «Не делай этого. Не садись к нему в машину». Но я почему-то сказала:

— Ладно. Только ненадолго.

Он открыл передо мной дверь, как будто всё ещё играл роль джентльмена, и я села внутрь, ощущая, как кожа под тонкой тканью пальто становится холодной от волнения.

Мы ехали молча. Город мелькал за окнами, подсвеченный фонарями и вывесками, как сцена из фильма, в котором я — не главная героиня, а просто свидетель. Через двадцать минут я поняла, что мы выезжаем за пределы Москвы. Всё реже встречались огни, всё тише становилось в салоне.

— Куда мы едем? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал непринуждённо.

— Не бойся, — сказал он, не отрывая взгляда от дороги. — Я просто хочу кое-что показать. Пять минут, обещаю.

Я не ответила. Рука легла на телефон в кармане — инстинктивно. Влад заметил это краем глаза и усмехнулся:

— Если бы я хотел причинить тебе вред, ты бы уже не сидела здесь. Расслабься. Это не ловушка.

— Убедительно, — пробормотала я. Но напряжение не ушло.

Через несколько минут он свернул на просёлочную дорогу. Машина мягко остановилась на краю большого открытого пространства — старого луга или, может, заброшенного поля. Вокруг не было ни одного фонаря, только звёзды, густые, как мёд, над нами, такие яркие, что казались нарисованными.

— Выйдешь? — спросил он, уже открывая свою дверь.

— Ты шутишь?

Он обошёл машину, открыл мою дверь и протянул руку. Я посмотрела на неё, потом — на его лицо. Он был спокоен. Удивительно спокоен. Я колебалась, но всё же вышла.

Холодный воздух обдал кожу, и я зябко поёжилась. Влад поднял голову к небу, как будто забыл обо мне.

— Знаешь, — сказал он, — в детстве я часто приезжал сюда с отцом. Он учил меня ориентироваться по звёздам. И рассказывал одну легенду.

Я молчала, стараясь не показать, как дрожат пальцы.

— Говорят, звёзды — это глаза ушедших. — Его голос был чуть тише, чем обычно. — Они смотрят на нас, чтобы мы не забывали, кто мы есть. И что каждая звезда — это чья-то история. Незавершённая. Пока кто-то не найдёт её продолжение здесь, на земле.

Он повернулся ко мне, и я вдруг почувствовала, что он не играет. Не врёт. Не манипулирует. Сейчас, в этот момент, он говорил не как стратег. Не как лидер «Феникса». Даже не как мужчина. А как человек, в котором что-то давно и незаметно сломалось.

— Ты часто смотришь на звёзды? — тихо спросил он.

— Не очень, — честно призналась я. — Обычно слишком занята тем, что происходит на земле.

Он кивнул, будто ожидал такой ответ.

— Жаль. Там — больше правды, чем здесь.

Мы стояли рядом, и между нами было не больше метра, но казалось — целая вселенная. Я снова посмотрела вверх. Звёзды действительно были потрясающе ясны.

— Почему ты привёз меня сюда? — спросила я, не отрывая взгляда от неба.

— Потому что ты умеешь слушать. И потому что я хотел, чтобы ты увидела... — он замолчал на секунду. — ...что я не только тот, кем кажусь.

Я посмотрела на него. В его лице не было ни тени притворства. Только усталость. И что-то похожее на одиночество.

— Люди вроде тебя не делают ничего просто так, Влад. Зачем на самом деле?

Он взглянул на меня, и глаза его блеснули от света далёких звёзд.

— Чтобы ты запомнила. Этот момент. Меня. Себя. Всё это. Потому что скоро всё изменится.

Он шагнул ближе — не угрожающе, не властно. Просто стоял рядом. И в этот момент тишина ночи стала почти звенящей.

Я не знала, что именно изменится. Но я верила ему. И от этого стало страшно.

Я снова посмотрела на небо, чтобы отвлечься от того, как близко он стоит. Каждая клетка в теле сигнализировала: «Опасно». Но разум... он странно притих. Может, потому что Влад не делал ни одного лишнего движения. Только молчал.

— Поехали обратно, — сказала я, когда тишина стала невыносимой.

Он кивнул и открыл мне дверь. Я уселась, сцепив руки в замок на коленях, пока он обошёл машину и сел за руль. Мотор завёлся, фары прорезали темноту. Мы поехали обратно — медленно, будто он не хотел торопиться.

Я ждала, что он заговорит. Попробует продолжить, объяснить, что всё это значило. Но он молчал. И я тоже. Воздух в салоне был натянут, как струна. Я почти слышала, как громко бьётся моё сердце.

Впервые за долгое время я чувствовала, что не понимаю, что происходит. Он не был похож на преступника. Ни на манипулятора. Ни на влюблённого мужчину. Он был... чужой. Прозрачный. И в этом — пугающе реальный.

Он украдкой бросил взгляд в мою сторону, заметив, как я нахмурилась.

— Жалеешь, что поехала? — наконец спросил он.

— Пока не решила, — ответила я честно. — Ты умеешь создавать красивые моменты, Влад. Только я всё никак не пойму — зачем они тебе?

Он усмехнулся и снова перевёл взгляд на дорогу.

— Иногда мне просто хочется, чтобы кто-то видел во мне не только тень. Понимаешь?

Я повернула голову к окну. Снаружи снова мелькали огни города. Но внутри меня было тихо. Очень тихо.

— У тебя слишком хорошо получается быть тенью, — пробормотала я. — Может, поэтому ты ею и стал.

— Возможно, — кивнул он. — Но даже у теней есть форма. Если ты знаешь, где искать.

Он остановился у моего дома. Вышел первым, обошёл машину и открыл мне дверь. Старомодно. Чуть театрально. Я вышла, чувствуя, как воздух будто поменялся — здесь, в городе, всё снова стало реальным, твёрдым, опасным.

— Спасибо за вечер, — сказала я. Хотела добавить что-то ещё, но передумала.

Он не торопился уходить. Вглядывался в моё лицо, будто и правда хотел что-то прочесть.

— Береги себя, Амелия, — тихо сказал он. — Сейчас это особенно важно.

— Предупреждение? — я прищурилась.

— Предчувствие.

— У тебя их много?

— Только одно. Но очень настойчивое.

Я хотела задать ещё тысячу вопросов. Зачем он меня вывозил? Что это было — предупреждение или проверка? Или соблазн? Но он сделал шаг назад и сел в машину, не дожидаясь, пока я что-то скажу.

Машина исчезла за поворотом, и я стояла одна, на пустой улице, в свете фонаря. Мне хотелось курить, хотя я не курила. Хотелось сделать что-то резкое, шумное. Но я только стояла.

Что-то во мне дрогнуло. Не влюблённость. Не страх. Даже не растерянность. Скорее — чувство, будто меня пустили за кулисы. И показали часть механизма. Но не весь.

Я поднялась в квартиру, закрыла за собой дверь и облокотилась о неё, прикрыв глаза.

Он говорил: «Скоро всё изменится».

И я знала — так и будет.