Феникс [Vlad Kuertov]

Влад предстал передо мной в своем кабинете, излучая уверенность и власть. Его взгляд, казалось, проникал сквозь, оценивая меня от макушки до кончиков пальцев. Я до сих пор не могла поверить, что мне удалось добиться этой встречи. Но факт оставался фактом: я стояла перед ним, лицом к лицу, готовая к интервью.

Его кабинет был под стать его характеру: просторный, обставленный дорогой мебелью, с панорамными окнами, открывающими вид на город. Он жестом указал на кресло напротив своего стола, и я села, стараясь скрыть волнение.

— Итак, мисс... Райзенберг, — произнес он своим глубоким, бархатным голосом, глядя на мою визитку, — вы добились своего. Но не думаю, что вам удастся выудить из меня что-то интересное. Я не люблю говорить о себе.

Я улыбнулась, стараясь выглядеть уверенно.

— Я думаю, что вы ошибаетесь, Владислав. У вас очень интересная жизнь. И я уверена, что нашим читателям будет интересно узнать о ней.

Он усмехнулся, оценивая меня.

— Вы, журналисты, всегда ищете сенсацию. Но я не люблю скандалы. Я предпочитаю тишину.

— Но тишина не всегда означает отсутствие интересного, — возразила я. — Иногда, в тишине можно услышать самое важное.

Он помолчал, рассматривая меня.

— Что ж, посмотрим, — наконец, сказал он. — У вас есть час. Но не думайте, что я буду рассказывать вам все.

Я кивнула, доставая блокнот и ручку.

— Я готова.

В этот момент я почувствовала, как внутри меня поднимается волна адреналина. Я знала, что это будет сложный разговор. Павлющик был жестким, властным и опасным человеком. Он не привык откровенничать, не привык делиться своими секретами. Но я была готова к этому. Я должна была узнать о нем как можно больше. Я должна была найти то, что он скрывает.

Я начала задавать вопросы, стараясь быть как можно более деликатной, но в то же время настойчивой. Он отвечал на них лаконично, сухо, не раскрывая всех карт. Но я не сдавалась. Я задавала новые вопросы, пытаясь найти слабые места, зацепиться за какую-то деталь, которая могла бы вывести меня на след.

Я чувствовала, как он испытывает меня, как пытается понять, что я знаю, что я хочу. Он был мастером манипуляций, умеющим контролировать ситуацию. Но я не собиралась ему поддаваться.

Я вела эту игру, стараясь не выходить за рамки дозволенного, но в то же время, пытаясь проникнуть в его мир. Но я не могла остановиться.

Он был обаятелен, остроумен и, на первый взгляд, казался предельно открытым, хоть и немногословным . Он отвечал на мои вопросы уверенно, рассказывая о своих бизнесах, о принципах, которыми руководствуется, о Москве как о городе возможностей, где каждый день приносит новые перспективы и шансы.

Он говорил о том, как важно быть целеустремлённым, как нужно рисковать, чтобы добиться успеха. Он рисовал картину успешного человека, который всего добился сам, благодаря своему уму, упорству и способности видеть возможности там, где другие видят лишь препятствия. Всё это звучало убедительно, почти правдоподобно. Он был настоящим мастером слов, олицетворением того, чего хотят многие, но достигнуть удаётся лишь единицам.

Я слушала его, ловила каждое слово, но где-то в глубине, в самом уголке сознания, меня не отпускала мысль: что-то здесь не так. Почему в его рассказах всегда было слишком много идеальности? Почему, несмотря на открытость и уверенность, я чувствовала скрытую напряжённость, как будто он тщательно контролирует каждый свой шаг? В его глазах плясали искры, но за ними таилась холодная решимость, которая не могла не настораживать. Его слова звучали гладко, без лишних эмоций, но я чувствовала, как он контролирует каждый жест, каждое движение. Он был идеальным оратором, но за этим фасадом скрывается что-то другое. Что-то важное, что он тщательно прячет от посторонних глаз.

Он продолжал рассказывать о своих компаниях, о новых проектах, о планах на будущее. И я начала замечать, как он избегает разговоров о деталях, о тех людях, которые стояли за его успехом. О партнёрах, о связях, о тех, кто помогал ему на пути к вершинам. Всё, что касалось его бизнеса, выглядело идеально — настолько идеально, что становилось даже подозрительно. Он знал, как удерживать разговор на поверхности, как избегать глубоких вопросов и не раскрывать ничего лишнего. Но что-то в его поведении, в его реакции на определённые темы, выдавало его. И я понимала, что он умалчивает о чём-то важном.

Интуиция подсказывала, что за этим блеском успешного предпринимателя скрывается нечто другое, более мрачное. Я решилась рискнуть и задать вопрос, который мог вывести его из равновесия, вызвать раздражение или, как минимум, попытку скрыть свою истинную сущность.

— Владислав Дмитриевич, — начала я, внимательно наблюдая за его реакцией, — ходят слухи о ваших связях с криминальным миром. Насколько это соответствует действительности?

В этот момент его легкая улыбка исчезла. На долю секунды его лицо стало непроницаемым, как будто на мгновение он сдерживал что-то внутри. Его взгляд стал холодным, а рот слегка поджался. Он немного помолчал, глядя на меня пристальным взглядом, и я ощутила, как пространство между нами вдруг наполнилось тяжёлым напряжением.

— Я не понимаю, о чём вы говорите, — ответил он ровным голосом, но в его тоне звучала не только спокойная уверенность, но и легкое раздражение. — Я занимаюсь бизнесом, а не преступностью.

Его реакция была бы убедительной, если бы не одна деталь. Я видела, как его руки напряглись, как его плечи слегка дёрнулись в сторону, будто он пытался сдержать свой гнев. А его глаза, которые до этого были живыми, с искорками, теперь стали холодными и безжизненными. Я заметила, как он мгновенно превратился в того, кого все привыкли видеть — безэмоционального, замкнутого, готового защищаться. Он закрывался. И я поняла, что я попала в точку. Он что-то скрывал. И мне нужно было раскопать правду.

— Но слухи... — настаивала я, решив продолжить нажимать.

Он снова перебил меня, теперь с очевидной неохотой, будто слишком устал от подобных разговоров.

— Слухи — это всего лишь слухи, — сказал он, но я заметила, как его голос стал чуть громче, как пальцы начали нервно постукивать по подлокотнику кресла. — Не стоит обращать на них внимание.

Он сменил тему. Заговорил о своих увлечениях, о спорте, о путешествиях. В его голосе не было того прежнего уверенного тембра. Он пытался уйти от неудобного вопроса, сменить направление разговора, сбить меня с пути. Я пыталась поддерживать разговор, но его изменившееся поведение не оставляло сомнений. Он старался уйти от ответа, избегая темы, которая явно его беспокоила.

Внутри меня что-то оборвалось. Он действительно скрывал что-то важное. Возможно, это были не просто слухи, а реальная правда, которую он не хотел раскрывать. Возможно, за этим скрывались связи с людьми, которых он не хотел бы упоминать. Или, может быть, даже гораздо более серьёзные дела, которые могли повлиять на его репутацию. Он был связан с криминальным миром, и я знала, что мне нужно было доказать это.

Я продолжала задавать вопросы. Каждый мой следующий шаг должен был быть тщательно продуман. Я должна была найти способ, чтобы он заговорил, чтобы его самоуверенность сломалась. Я должна была найти правду, и теперь я была уверена, что она где-то рядом. Нужно было лишь сделать последний шаг.

Я решала, как действовать дальше, когда заметила, как его лицо вновь изменилось. Он вновь слегка улыбнулся. А что если..? Я улыбнулась, наклонившись ближе к нему, и произнесла

— Владислав, вы невероятно очаровательный мужчина.