19.
Свет в комнату пробрался несмело — утренние лучи пробивались сквозь занавески, окрашивая пространство в приглушённое золото. Постель была тёплой, спутанной, с еле уловимым запахом их тел и ещё живой памятью о ночи.
Тэхен первым открыл глаза. Он лежал на боку, лицом к Чонгуку, у которого ресницы ещё дрожали во сне. Воздух между ними казался плотным, насыщенным чем-то новым. И всё же... наступило утро. И оно требовало ответа: «А что теперь?»
Что, чёрт возьми, я наделал... Почему я не остановился? Почему хотел, чтобы он меня тронул снова и снова? Почему мне было так... безопасно?
Чонгук пошевелился, но не открыл глаз. Его рука всё ещё лежала на талии Тэхена. И это прикосновение — невинное, почти случайное — обжигало.
Тэхен тихо выскользнул из-под одеяла, стараясь не разбудить его, и направился в душ. Но стоило включить воду, как услышал за спиной мягкий голос:
— Не убежал?
Тэхен вздрогнул и скосил взгляд через плечо. В дверном проёме стоял Чонгук, босой, с растрёпанными волосами, с той самой тенью улыбки, которую Тэхен знал по ночам, но почти никогда не видел днём.
— Просто... жарко стало, — отозвался он дерзко. — В комнате. Не от тебя.
— Конечно, — усмехнулся Чонгук. — Я — воплощение прохлады.
Он шагнул ближе, не отводя взгляда. Камера в душе бы сейчас замерла на этих взглядах: ты всё ещё хочешь меня? — а если да, что ты с этим сделаешь?
Но вместо слов между ними — звонок.
Резкий, будничный, как пощёчина.
Чонгук посмотрел на экран. Агентство.
— Нам надо ехать, — сказал он после короткого разговора. — Сегодня вечером. Съёмки, несколько дней за городом. Только ты и я. Без лишних глаз.
— Без камер? — уточнил Тэхен.
— Камеры будут. Но не везде.
Они переглянулись. И в этом взгляде было всё: и страх, и нетерпение, и тайное обещание.
⸻
Утро в домике началось не с работы — а с запаха поджаренного тоста, кофе и жареных яиц. На кухне Чонгук стоял у плиты в чёрной майке и спортивных штанах, сосредоточенно переворачивая бекон. Тэхен вошёл босиком, волосы взъерошены, на нём была футболка Чонгука, падавшая чуть ниже бёдер.
— Ты с утра такой хозяйственный, — заметил Тэхен, приподнимая бровь и садясь на край стола.
— Я всегда такой. Просто ты вечно не встаёшь до обеда.
— После вчерашнего — неудивительно, — подмигнул тот, глядя прямо в глаза.
Чонгук бросил взгляд поверх плеча, и уголок его рта дёрнулся.
— Осторожнее с подколами. У плиты я тоже могу быть доминантным.
Тэхен хмыкнул, спрыгнул со стола и подошёл вплотную, обняв Чонгука за талию из-за спины.
— Я не против. Мне понравилось, как ты берёшь инициативу.
— Я заметил, — шепнул Чонгук, прижав его руку к себе.
Этот короткий момент был тихим, но насыщенным. Бытовая сцена — но в ней было столько непроговорённого: тепло, доверие, близость. Никакой фальши.
⸻
День прошёл в съёмочном ритме. Природные пейзажи, простые кадры: прогулка по пляжу, кадры на террасе, мягкий свет заката. Режиссёр доволен: «Тэхен — идеален в этой концепции. Чистая эмоция. Камера его любит».
И правда — Тэхен будто светился изнутри. Чонгук следил за ним из-за монитора, и с каждым кадром его уверенность крепла: всё было не зря. Всё происходящее — правильно. Риск, чувства, всё то, что случилось между ними — не ошибка.
В перерывах Тэхен незаметно касался его руки. Один раз задержал взгляд чуть дольше. И даже за камерой их молчание стало полноценным диалогом.
⸻
Поздно вечером они вернулись в дом. Было тихо — только ветер за окном и отголоски прибоя вдалеке. Чонгук налил себе воды, стоял у окна, когда почувствовал, как сзади к нему прижались.
— Опять хозяйничаешь? — шепчет Тэхен, чуть кусая за шею. — Или на этот раз мне позволишь?
— Нет, — развернулся Чонгук. — Сегодня — я.
Он взял Тэхена за запястье и повёл в спальню. Движения — уверенные. Взгляд — прямой.
— На кровать, — сказал он. — Жди.
Тэхен лёг, расправившись с рубашкой. Его кожа дрожала в ожидании.
Чонгук вернулся. Взгляд его был тёмным, сосредоточенным. Он снял с себя всё и забрался к Тэхену, прижимая его вниз.
— Сегодня ты полностью мой.
Он целовал его медленно, но с напором. Каждое прикосновение говорило: «ты принадлежишь мне». Когда он скользнул вниз, язык прошёлся по чувствительной коже живота, бедра. Тэхен тихо простонал, зажмурившись, когда губы коснулись самого болезненного желания.
Он больше не сопротивлялся — только подчинялся. И когда Чонгук оказался внутри, его движения были глубокими, твёрдыми, без намёка на поспешность. Каждое движение сопровождалось тяжёлым шепотом в ухо:
— Вот так... Ты мой. Слышишь? Только мой.
— Да... — простонал Тэхен. — Только твой...
Тело под ним трепетало. Он был весь в его власти, и сам этого хотел.
Это была не просто близость — это было признание, поглощение, слияние душ в телах.
⸻
Позже, под тёплым одеялом, они лежали обнявшись.
— Знаешь, — прошептал Тэхен, — я думал, если всё это начнётся, всё сломается. Но мне кажется, наоборот — всё стало по-настоящему.
— Потому что ты позволил мне быть рядом, — ответил Чонгук. — Не только как менеджер. Как мужчина. Как тот, кто влюблён.
Тэхен прижался ближе и шепнул:
— Тогда оставайся. До конца.
И в этой тишине уже не было страхов. Только начало чего-то нового. Настоящего.