Love in the Dark

— Так, стоп, — Николь захлопнула ноутбук. — Можем, пожалуйста, просто утвердить маскарад как тему бала и не возвращаться к этому третий раз за неделю?

— Николь, ты сама предложила обсудить всё ещё раз, — заметила Вивиан, отодвигая от себя блокнот. — И я всё ещё не уверена, что мы выбрали правильную цветовую гамму. Тёмно-синий с золотым — это красиво, но не слишком ли вычурно?

— Именно поэтому это идеально, — вмешался Том, лениво откинувшись на спинку стула. — Вся школа — как один глянцевый журнал. Грех не устроить бал, будто мы на церемонии вручения «Золотого глобуса».

— Золотой глобус? — переспросила Челси, скривившись. — Что дальше? Премия «Лучшая маска вечера»?

— Ну почему бы и нет? — хмыкнула Николь. — Мы же не в обычной школе. Здесь каждый привык думать, что он уже звезда.

— Потому что так и есть, — вставил кто-то с края стола. — Половина учеников — дети послов, нефтяных магнатов, а у некоторых фамилии звучат так, будто владеют финансами Ротшильдов. — он многозначительно посмотрел на Тома и Вивиан

— Мы не обсуждаем фамилии, — спокойно сказала Вивиан, скользнув по столу взглядом. — Мы обсуждаем бал.

— Именно. Поэтому, возвращаясь к теме, — Николь развернула планшет. — Фуршет будет. Канапе, устрицы, мини-десерты, коктейли без алкоголя. Да, мы одиннадцатиклассники, и да, это официальное мероприятие.

— Потом принесём своё, — пробормотал кто-то с ухмылкой.

— Ты этого не говорил, — бросила Вивиан, не глядя.

— Даже не думал, — невинно улыбнулся Том. — Я, кстати, за то, чтобы всё было утончённо. Пусть будет как в кино — хруст бокалов, тонкая музыка, тени на стенах от свечей. Только не пошло, а стильно.

— А я думала, ты снова будешь всё критиковать, — сказала Николь, удивлённо на него взглянув.

— Я всегда всё критикую, — пожал он плечами. — Но не то, что красиво. А Вивиан, как ни странно, умеет выбирать красиво.

Он бросил взгляд в её сторону, на долю секунды чуть дольше, чем было нужно.

— Мы не будем спорить с тобой по эстетике, — Вивиан склонила голову. — Но я бы попросила не увлекаться слишком театральностью. Мы всё-таки не на опере.

— Нет, мы просто в самой избалованной школе на континенте, — усмехнулся Том. — Где ученики планируют балы с живой музыкой и дизайнерскими масками, потому что фонд попечителей выделяет столько денег, что бюджет — просто красивое слово на бумаге.

— Избалованной? — повторила Вивиан, прищурившись. — Я бы назвала это иначе: «институционализированный культ превосходства».

— Звучит как диагноз, — усмехнулся он, и кто-то тихо рассмеялся.

— Но в остальном... мы всё же хотим, чтобы этот бал был особенным. Не гламуром, а атмосферой. Маски, свет, музыка, напряжение. Почти как в классике — никто не знает, кто за кем стоит. Даже если вроде бы знает.

— Всё? Определились? У нас урок истории с мистером Ли, не люблю опаздывать на его уроки. — прервала Вивиан.

Когда они вышли из кабинета, выделенного специально для парламента школы, они направились на следующий урок, обсуждение всё ещё продолжалось. Где-то вдалеке Николь спорила с кем-то по поводу музыки, а Том поравнялся с Вивиан, будто случайно. Он шёл с руками в карманах, слегка наклоняясь к ней:

— Признайся, ты уже придумала, что наденешь.

— Признайся, ты уже решил, кого поразишь своим загадочным взглядом сквозь маску, — парировала она, не отводя взгляда.

— Только если кого-то будет, чем поражать.

Моррети закатила глаза, и вошла в класс.

Профессор Маррон, мужчина средних лет с густыми, немного седыми волосами и остроконечными усами, обвел взглядом класс и с торжественным видом хлопнул по журналу:

— Сегодня у нас будет особый формат. Вы будете делиться на две команды, и мы устроим дебаты по... — он сделал паузу, —  Мафия как политический инструмент. Сицилийские семьи XX века: преступники или власть в тени? Увидим, кто из вас способен мыслить критически и докапываться до правды.

Вивиан мгновенно оживилась. Это звучало опасно и знакомо. Она бросила взгляд на Тома, и, словно почувствовав её внимание, он повернулся. Их взгляды пересеклись — и за долю секунды стало ясно: скучно не будет.

— Командиры — Вивиан Моррисон и Том Каулитц, — спокойно сказал преподаватель. — Я подбирал по оценкам и речевым навыкам. Разбейтесь на две команды. Времени — двадцать минут на подготовку. Документы — в папках.

Шум усилился — началась суета. Команды формировались. все поделились поровну: 10 человек в команде у Тома, 10 у Вивиан.

— Ударим по стереотипам, — уже начала обсуждение Ви. — Роль мафии в борьбе против фашизма, параллельное государство, теневое влияние, политическая коррупция. Придумаем аргументы под эти подтемы, выиграем дебаты.

Дебаты начались. И сразу — с напряжения.

— Вивиан, слово вам. — обратился профессор.

— Сицилийская мафия не была просто преступной группировкой. В условиях, когда государство не выполняло своих функций, она взяла на себя роль управления, — начала Вивиан. — Это было самоуправление. Да, жёсткое, но с правилами. Клан Козы Ностры в 40-х — это не только криминал. Это ещё и защита.

— Защита? — Том встал. Голос твёрдый, уверенный, с легкой ухмылкой. — Защита от кого? От закона? Или от нищеты, которую сами же поддерживали? Вы называете это самоуправлением, но забываете, что каждый "акт справедливости" сопровождался шантажом, убийствами и торговлей людьми.

— А ты забываешь, что во многих районах именно мафия защищала местных жителей от произвола чиновников. Пока те забирали налоги — мафиози строили больницы.

— Или отмывали через них деньги, — бросил Том.

Смех с задней парты.

— Кто обеспечивал порядок, когда полиция была продажной? — парировала Вивиан, стояв на месте. — Клан Гамбино, например, контролировал район, где за двадцать лет не было ни одного случая нападения на мирных жителей. Потому что жители чувствовали, что их защищают. Не официальные лица. Люди в чёрном.

— Преступники в чёрном, — ответил Том, — которых романтизируют те, кто никогда не жил с чувством, что каждое утро твой отец может не вернуться с "встречи".

Пауза. Лицо Тома чуть дрогнуло.

Вивиан молчала пару секунд, глядя на него с новым вниманием.

— Продолжим, — спустив тон, сказала Вивиан. — Давайте вспомним, кто финансировал итальянские антифашистские движения, когда официальные партии молчали?

— Кто торговал оружием с обеих сторон, когда война была выгодна?

— Кто остановил рост преступности в Нью-Йорке на уровне уличных грабежей?

— Кто устраивал взрывы на вокзалах?

— Кто давал работу бедным районам?

Каждый аргумент сопровождался  спором. Том и Вивиан стали центром этого урагана. Они отбивали атаки, парировали, спорили, иногда поднимали голос, иногда замирали, чтобы сказать что-то едкое.

В какой-то момент Том прищурился:

— Интересно, откуда ты столько знаешь про клан Гамбино?

— Интересно, почему ты так легко угадываешь связи между кланами?

В классе раздался общий смешок.

Преподаватель хлопнул в ладоши.

— Победа — за командой Вивиан. С минимальным отрывом. Браво. Особенно за холодный анализ.

Том усмехнулся, но проигрыш принял спокойно.

— Ладно, вы сегодня оба были хороши, — примиряюще бросил профессор, но взгляд его всё же чуть дольше задержался на Вивиан. — Вы молодцы. И... да. Если когда-нибудь решите заняться реальной политикой — может, это и не худшее, что могло бы с нами случиться.

Он подошёл к Вивиан, пока класс собирал рюкзаки.

— Мы с тобой ещё поговорим о том, кто был "политическим инструментом", а кто — "теневым королём".

— Уговор, мистер Каулитц. Сначала — бал, потом — разбор полётов.

***

Столовая была простой, но аккуратной. Светлые деревянные столы, большие окна с мягким дневным светом, лёгкий гул голосов, вечно открытая кофейная стойка у дальней стены — всё напоминало скорее университетское кафе, чем школьную столовую. Ничего вычурного, но и без скромности: чисто, удобно, стильно. Даже еда — небольшое, но продуманное меню — выглядела не как типичная школьная трапеза, а как будто приготовлена с уважением к тем, кто будет её есть.

Вивиан сидела в своём обычном углу — у окна. Сегодня здесь уже была Николь, по привычке перехватившая для них два места у столика.

— Ну что, Виви, — проговорила Николь, лениво покручивая ложечку в чашке чая, — теперь, когда ты сокрушила Тома Каулитца на дебатах, расскажи мне: ты собираешься когда-нибудь обратить внимание на бедного Криса?

Вивиан вздохнула, даже не глядя в её сторону:

— Какого ещё Криса?

— О, боже. — Николь прижала ладонь к груди. — Вив, ты серьёзно? Ну... тот самый. Он весь прошлый семестр оставлял тебе подарки. То записка с "Ты прекрасна", то пыльная роза в шкафчике, то книга про психологию мафии в оригинале — между прочим, с антикварного развала! Ты что, правда думала, что это просто совпадение?

— Я думала, что это работа тайного поклонника с избытком времени и дефицитом такта, — спокойно сказала Вивиан, откусывая кусочек круассана. — И да, он писал с ошибками.

— Он был милый.

— Он был навязчивый.

Тут к их столу сел Том. Он молча поставил поднос, в котором лежал простой школьный обед: паста, салат, и кусок яблочного пирога. Он не сразу вмешался — просто слушал, ухмыляясь краем губ.

— Мы обсуждаем поклонников Вивиан? — наконец сказал он, облокачиваясь на стол локтем. — Надеюсь, список не слишком длинный, а то у меня перерыв всего двадцать минут.

— Только одного, — Николь театрально вздохнула. — Бедного Криса. Он был так предан.

— Ага, — протянул Том, задумчиво. — Это тот, кто однажды принёс ей чёрные розы и книгу по криминологии?— Том откинулся на спинку стула. — У него, наверное, были хорошие намерения. Цветы, записки, странные сувениры... Похоже на попытку выйти замуж за Вивиан до выпускного. Или быть похищенным её телохранителями, как минимум.

— Ну да, — кивнула Николь. — Он ещё написал в записке «Ты как загадка — тёмная и невозможная». По-моему, это мило.

— По-моему, это начало дела об одержимости, — заметил Том. — Или кастинга на роль сталкера.

Вивиан хмыкнула.

— Спасибо, что подтвердил мою точку зрения.

— Да не за что. Всегда рад отговорить тебя от сомнительных поклонников. Хотя, признаюсь, у него был стиль. Чуть... странный, но стиль.

— Ты ревнуешь? — вдруг спросила Николь, и Том усмехнулся.

— Я? — переспросил он, подняв брови. — К кому? К Крису? К парню, который считает, что записки с цитатами Ницше — это способ влюбить в себя девушку?

— Ну... ну и ладно, — отрезала Николь, откидываясь на спинку. — Вы оба странные.

— Привыкай, — сказал Том, поднося ложку к губам. — В этом вся прелесть.

День тянулся слишком долго — как плотное облако, которое никак не разойдётся. Вивиан стояла у школьных ворот, слегка ссутулив плечи, спрятав руки в рукавах серого пальто. Над головой скрипели ветки каштана, осенние листья, словно уставшие от всего, медленно падали на мокрую мостовую.

Она едва успела взглянуть на часы, как рядом остановился Том. Не слишком близко, но достаточно, чтобы его голос раздался без усилий:

— В этот раз они реально опаздывают. У меня ощущение, что мой шофёр заехал в другую страну.

— Или решил взять отпуск и не сказал, — отозвалась Вивиан, не поворачивая головы.

— Ну, в таком случае, я пойду пешком. Мировая элита на своих двоих — ты это представь.

— С трудом, если честно. У тебя даже обувь выглядит так, будто не приспособлена для асфальта.

Он посмотрел на свои идеально чистые кроссовки и пожал плечами:

— Зато красиво. Это главное в мире, где все притворяются, будто не стараются произвести впечатление.

Вивиан наконец обернулась к нему.

— А ты стараешься?

— Никогда, — театрально отозвался он. — Всё это — врождённая харизма.

— Да-да. И врождённое желание критиковать каждую идею на школьном совете?

— Ага. Это моя суперсила. Представь, насколько было бы скучно без меня. У нас был бы бал с темой «Осенний вечер на даче».

Она фыркнула.

— Ты ужасен.

— Но забавен. Это как баланс вселенной.

Повисла короткая, но спокойная тишина. Проезжающие мимо машины отражались в мокром асфальте, на школьном крыльце кто-то вяло листал тетрадь, ожидая свою машину. Том опёрся на кованую ограду.

— Ты иногда бываешь умнее, чем хочешь казаться, — сказала Вивиан спустя мгновение, глядя куда-то в сторону, будто между делом.

Он ухмыльнулся, даже не пытаясь сделать вид, что не польщён.

— Мне просто везёт с собеседниками.

С этого места она снова посмотрела на него, и во взгляде была не насмешка и не серьёзность — скорее лёгкое узнавание. Как будто они оба знают, что этот разговор мог бы быть другим, но и таким он был почему-то правильным.

В этот момент к обочине плавно подъехала её машина. Шофёр, вежливо кивая, вышел и открыл дверь.

— До завтра, Том.

— Не забудь сменить обувь, если вдруг решишь уйти из дома пешком, — бросил он ей вдогонку.

— Не забудь шутить, если вдруг решишь быть серьёзным, — парировала она, скользнув внутрь салона.

Он проводил взглядом машину, опустив руки в карманы пальто. На лице задержалась лёгкая, задумчивая улыбка. Осенний ветер обдувал его лицо и, кажется, он и сам не сразу понял, что смотрит ей вслед чуть дольше, чем нужно.

***

В особняке уже стемнело, когда Вивиан вернулась домой. Она скинула обувь в прихожей, запах любимого табака отца донёсся откуда-то из глубины дома. Ни крика матери, ни сухого "Ты опоздала". Только тишина и лампы, дающие мягкое, почти театральное освещение.

Она знала, где искать отца. Тяжёлая дверь его кабинета была чуть приоткрыта — изнутри доносилась джазовая пластинка, негромкая, с шелестом старой виниловой иглы. Она постучала, по привычке, дважды.

— Входи, солнышко, — раздался его голос, и она тут же почувствовала, как с неё слетела вся школьная маска идеальной, собранной Вивиан Моррисон.

Она вошла. Он сидел в кожаном кресле у камина, в рубашке с расстёгнутым воротом и закатанными рукавами. На столике перед ним — стакан с тёмным виски и папка с какими-то бумагами. Но, завидев дочь, он тут же отложил всё в сторону.

— Ну, рассказывай. Как прошёл день самой умной девушки этого континента?

Вивиан улыбнулась, подошла и почти уткнулась в его плечо, села рядом на подлокотник, облокотившись на него, как в детстве.

— Мы устроили дебаты, — начала она. — По истории мафиозных кланов. Я вела одну из команд. И... выиграла. С небольшим отрывом.

— О, — приподнял бровь отец, — это звучит многообещающе. Только не говори, что ты блистала знаниями о семьях, с которыми мы враждовали лет двадцать назад.

Она рассмеялась.

— Не настолько. Я держалась в рамках учебной программы. Вроде бы. Но... кое-что всё-таки сказала. И он это заметил.

— «Он»? — переспросил отец с едва заметной улыбкой.

Вивиан пожала плечами.

— Том Каулитц. Он вёл вторую команду. Умный, уверенный. Слишком уверенный. Но... не глупый. И — что удивительно — знает про мафиозную историю столько, сколько не знает ни один преподаватель.

Отец кивнул, словно услышал имя, которое уже знал.

— Каулитц, — протянул он, делая глоток виски. — Удивительно, как часто судьба подбрасывает нам зеркала, правда?

— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась она.

Он усмехнулся и перевёл взгляд в огонь.

— Ничего. Просто рассуждаю. В твоей школе много кто носит чужие фамилии. Такая уж у вас... особенная академия.

Она чуть напряглась.

— Ты имеешь в виду, что у нас у всех — фальшивые биографии?

Он посмотрел на неё с теплотой и снисхождением, как на ребёнка, который думает, что всё понял, но всё ещё не знает главного.

— Я имею в виду, что многие фамилии там придуманы, чтобы не привлекать ненужного внимания. Особенно у тех, чьи семьи не хотят, чтобы прошлое догнало их детей.

Она откинулась на спинку кресла, глядя в огонь.

— Как будто в этом есть выбор. Я, может, тоже не хочу, чтобы оно меня догнало.

— И поэтому ты бросаешь вызовы на дебатах, врываешься с речами о кланах, будто не боишься, что кто-то свяжет факты?

Она не ответила. Только вздохнула. А он, словно заметив это, потянулся к её щеке и мягко убрал с неё прядь волос.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты начала бояться быть собой, Вив. Ты — моя дочь. И это уже значит достаточно. Неважно, какая фамилия написана в твоих бумагах. Морретти или Моррисон.

Она тихо улыбнулась.

— Том Каулитц... — произнесла она снова, как будто пробуя имя на вкус. — Как думаешь, он такой же, как я?

Отец смотрел на неё долго. В его взгляде был целый океан — недосказанного, непонятного, защищающего.

— Думаю, он и сам пока не знает, кто он есть на самом деле. Но одно я знаю точно — ты справишься с любым Каулитцем, каким бы он ни оказался.

Вивиан закрыла глаза, опустив голову ему на плечо.

— Спасибо, папа.

Один разговор у ворот — и уже кто-то улыбается слишком тепло.
Один отец — и уже звучит фамилия, которую нельзя произносить вслух.
Одна записка — и игра только начинается.

Смотри в оба, дорогая.
Ведь даже в масках — некоторые знают, кто ты на самом деле.

– XOXO