Глава 15
Уильям Бенджамин Блейк
Я облокотился спиной о косяк, наблюдая за тем, как Тесса щурит нос, стоит визажисту пройти по нему кисточкой. Девушка словила мой взгляд в зеркале и ее серые, как самая чистейшая проба серебра, глаза потеплели, наполняясь искрами озорства.
На улице уже смеркалось, а в съемочном павильоне было светло. Буквально через полчаса мы предстанет перед камерами, как будущие мистер и миссис Блейк. Меня не пугали журналисты – издержки профессии, когда ты публичная личность волей или неволей привыкаешь к вспышкам операторов. Судя по напряженному и немного бледному, даже не смотря на косметику, лицу Оливер, она волновалась.
— По-моему, я похожа на дешевую стриптизершу, — запыхтела девушка, стоило мастерам покинуть гримерную.
Макияж, и вправду, был ярким: алая помада четко обрисовывала контур пухлых губ, коричневые тени на веках и обилие тонального крема – амплуа не подходящее Тессе. Для меня она была прекрасна в своей юности и невинности, но сейчас из зеркала на меня смотрела взрослая, знающая себе цену мисс Оливер с ребячеством во взгляде.
— Это не привычно, но тебе идет, — пожал я плечами.
— Даже комплементы от вас, господин сенатор, звучат, как приказы.
Я ухмыльнулся и глянул на часы. Мне нравился ее легкий непринужденный флирт, который для Тессы был просто манерой общения.
— Нам пора.
— Боже, какой ужас. Я не завидую вашей будущей настоящей невесте.
— Все не так плохо.
Шатенка тряхнула кудряшками и оттянула пиджак, поднимая на меня бездонные омуты зрачков. Она состроила страдальческое выражение лица.
— Постоянные статьи. Вы вообще видели репортаж о нас? А фотографию?
— Она получилась довольно не плохая, — протянул я, вспоминая вчерашнюю газету и наш поцелуй на весь разворот.
— Я к такому не привыкла и никогда не привыкну. Если еще ваш скверный характер можно потерпеть, то нацеленные на меня камеры... Нет.
— На «ты», Тесса, — напомнил я.
— Боже, я опять перешла на «вы»? — покраснела она, закатывая глаза. — Когда волнуюсь, не слежу за речью.
Немного сжав ее ладонь, я приободрительно улыбнулся. В конце того коридора раздался яростный стук шпилек, и сумрачная тень начала приближаться, постепенно приобретая очертания. Французские души, вкус которых я раньше ласкал на языке, окутали шлейфом, выдавая свою обладательницу.
— Здравствуй, Кларисса, — Тесса прищурилась, бегая взглядами сначала от меня потом к женщине.
— Бен... — широко улыбнулась Виардо, но заметив мою «невесту» стушевалась. — Я хотела сказать сенатор Блейк.
— Это моя...
— Будущая миссис Блейк, — перебила француженка. — Знаю-знаю. Отличная фотография с приема.
Оливер залилась краской и спрятала недовольные глаза, рассматривая свои туфли.
— Что ты здесь делаешь?
— Мой подопечный судится с MTV. Я была у руководства, — облизала губу адвокат, смотря на меня потемневшим взглядом.
Ее глаза блестели так в часы наших редких встреч, когда я позволял расстегивать мою рубашку, и в те моменты, когда она радовалась новым безделушкам из ювелирного магазина. Виардо наделяла таким взглядом все, что приносило ей удовольствие, даже прения в суде.
— Тесса, я была рада с вами познакомиться, — блондинка полезла в сумку и протянула визитку. — Окажу вам помощь, если в дальнейшем захотите развода с угрюмым сенатором.
Моя спутница прыснула от смеха, но карточку приняла. Как только Клери лишила нас своего общества, скрываясь в лифте, Оливер лукаво поинтересовалась:
— Почему не она?
— Ты о чем? — сделал я вид, будто не понял смысла ее вопроса.
— Почему ты не женишься на ней? У вас же было прошлое?
— Тебя волнует, спал я с ней или нет?
— Нет. С чего бы? — фыркнула девушка. — Как ты говорил: «меня волнует только репутация»?
Она вырвала у меня свою ладонь и засеменила дальше по коридору, скрываясь в дверях студии.
Тесса была очень вспыльчивой эмоциональной девушкой, не умеющей контролировать свои чувства. Пусть она старалась держать беспристрастное выражение лица, ее глаза говорили чистейшую правду. Глаза – это детектор лжи, как бы человек не лгал даже самому себе, они всегда отражали истинную сущность слов.
Надев привычную маску старшего сенатора Иллинойса, я поправил галстук и зашел в ярко освещенное помещение, улыбаясь камерам и телеведущей.
***
— Это же не прямой эфир? — Тесса неуютно поерзала на диване, позволяя журналисту прикрепить на ее одежду наушник.
— Не беспокойтесь, мисс. Репортаж не выйдет в свет, пока его не одобрит господин сенатор.
— Мне определенно стало спокойнее, — сфальшивила Оливер.
Я присел рядом с ней, настроил улыбку, будто механизм слаженного инструмента, и кивнул журналистке, начиная наше интервью.
Тесса Шарлиз Оливер
Все происходящее было похоже на сольное выступление одинокого актера, отыгрывающего строго свою партию по сценарию. Стоит отдать должное Блейку, он был тем еще притворщиком. Жизнь – самый успешный и бесплатный университет актерского мастерства. С самого детства мы учимся лгать, юлить, прикрывая свои поступки и выходки. Кому-то больше повезло, и он не потерял себя на пути становления личности, а кто-то, как Бенджамин приноровился быть всем и никем одновременно.
То, как он держался, то, как смотрел в камеру, то, как отвечал и даже не замечал меня – было игрой достойной Оскара. Что же произошло с ним, раз он превратился в ходящее руководство для родителей «Как не нужно воспитывать своего ребенка»?
Я отвечала на редкие заданные мне вопросы, улыбалась, и краем глаза следила за моим «женихом», вспоминая симпатичную американку с французским акцентом. Она была... шикарная. На ее фоне я смотрелась обычной дворняжкой, которую отмыли, переодели в дорогущий брючный костюм и заставили подписать контракт.
Блейк был странным: как можно было упустить эту адвокатессу, ради игры в семью со мной? Я никогда не жаловалась на проблемы с самооценкой, но рядом с этой Виардо, здраво понимала, что у меня нет шансов.
Мне и не нужны никакие шансы!
Одернув себя, я мило улыбнулась в камеру, внутри чертыхая всеми известными матерными словами неудобные штаны, сжимающие мою талию. Когда это уже закончится?
— Все. Есть, — вынес вердикт оператор, а я тут же подскочила, растираясь онемевшую задницу.
— Иисусе! Это было... долго, — смущенно выдохнула я, замечая, что Блейк рассматривает меня.
— На заседании сената я вынужден сидеть по три-четыре часа, пока мы не придем к единому мнению. Полчаса – это не так уж и много.
— Я привыкла к более активной жизни. Восемь часов смены на ногах, прогулки пешком, из-за экономии на такси, — пожала я плечами, переобувая шпильки на ботинки с плоской подошвой.
— Кстати, как ты и просила, я договорился с врачом, чтобы Веронику отпустили на Рождество домой, — вспомнил Бен, одевая пальто.
— Спасибо!
Я бездумно бросилась к нему на шею и прижалась всем телом, благодаря за все сделанное. В прошлый мой визит в больницу, врач запретил забирать сестру на праздники, но я не могла вновь смотреть в ее грустные глаза и допустить очередного вынужденного лишения атмосферы сказки и подарков под елкой.
Блейк стушевался и невольно оттянул меня от себя, кивая.
— Двадцать шестого числа Рони должна появиться в больнице. Процесс восстановления долгий, ты сама понимаешь.
— Для нее хотя бы одни сутки вне стен больницы – самая большая радость за весь этот год!
Запахнув свою белую шубу, я выскользнула на улицу, вдыхая носом стылый мокрый воздух, чувствуя, как снежинки оседают на крашеных ресницах.
Удивительно.
Эта зима с самого начала была обречена стать ужасной, полной волнений и бед, но, буквально за пару недель, все изменилось. Я ожидала Нового Года, строила планы и больше не чувствовала дискомфорта из-за нашей маленькой лжи на все Чикаго.
Мне начинало нравиться это.
— Чего ты хихикаешь? — прищурился Блейк.
— Ты мой Санта Клаус.
— Тесса, определись кто я: Скрудж Макдак или Санта Клаус? — впервые услышав искреннюю шутку от сенатора, я резко обернулась, поскальзываясь на льду.
Мой затылок уже смерился со скорой встречей с тротуаром, но сильная рука Бенджамина легла поперек талии, прижимая к себе.
— Осторожнее, — горячее дыхание коснулось носа, и я вздрогнула, попадая в плен его очарования.
— Вы нереально богатый, ворчливый, зацикленный на своем одиночестве мужчина, — прошептала я, смотря в его глаза. Они были настолько черные, что не понять: есть ли там вообще зрачок? — Вылитый Скрудж Макдак!
Бен рассмеялся, покачал головой и, все так же держа меня, дотащил до машины, ставя на чистый снег. Он окликнул водителя, протянул ему деньги и проговорил:
— Я сам поведу. Вызови себе такси. Жду завтра в девять.
— Ты умеешь водить? — удивилась я, забираясь в теплый салон.
Блейк вставил ключи в замок зажигания и завел машину, плавно трогаясь с места.
— Да.
— Тогда почему всегда пользуешься услугами водителя?
— Это удобно и комфортно, — пожал он плечами, выезжая на оживленную, несмотря на позднее время, дорогу.
У Бенджамина были очень аристократичные руки. Длинные пальцы, мужская сильная ладонь с проступающими венами, сейчас сжимающая руль. Я невольно засмотрелась, не сразу понимая его обращения ко мне.
— ...я отвезу тебя домой.
— Завтра утром мне ждать десять миллионов? — я старалась, чтобы голос не дрогнул.
Конечно, он может позволить себе это, Тесса. Отвернувшись к окну, я грустно вздохнула, не понимая свою реакцию. Это же все не настоящее, почему мне отчаянно не хочется признавать реальность?
— Не переживай, как только я захочу провести ночь в объятиях женщины, я дам тебе знать.
— Мне все равно! — буркнула я. — Просто, прежде чем насильно целовать меня после ваших любовниц, почистите зубы.
Сенатор притормозил на светофоре и глянул в зеркало заднего вида. Он улыбнулся так, словно умилился моей ревности, и протянул:
— Хочешь поехать со мной?
— А куда?
— Увидишь.
Блейк повернул в обратном направлении и больше не взглянул на меня, до тех пор, пока машина не припарковалась у заднего входа в здание администрации.
— Ты посреди ночи приехал на работу? — удивилась я, рассматривая американский флаг на шпиле небоскреба.
— Ага. Мне нужно кое-что забрать, — не отрывая глаз с часов, проговорил брюнет. — Тесса, поиграем в шпионов? Как только мы зайдем в здание ни звука, ни слова. Ладно?
— Кто вы и куда дели моего господина сенатора? — прыснула я, строя ему глазки.
— Скажем так, в моем кабинете есть прослушивающее устройство, и я очень хочу его найти. Днем, я не могу этого сделать, потому что те, кто его установил, не должны знать о том, что я в курсе.
— Я поняла, — закивала я, хмурясь. — Зачем кому-то следить за тобой?
— Потому что я не удобный человек. Мои действия спонтанны и многим не нравятся, — мужчина одел перчатки и, кивнув свои мыслям, взял меня за руку. — У нас есть десять минут. Система безопасности капитолия перезагружается, обновляя все настройки.
— Почему тогда еще никто не вламывался сюда?
— Об этом знаю только я. Десять минут слепой зоны и отключенных камер. Мы должны успеть. Ты же поможешь мне?
Я кивнула и старалась ступать за ним бесшумно, в тени коридоров чувствуя только крепкую руку и высокую макушку. Мы поднялись на десятый этаж по лестнице, и Бен открыл дверь в коридор, пропуская меня первую.
Адреналин, азарт и страх того, что нас в любую минуту могут застукать на месте преступления, заставлял щеки краснеть. Я прикусила губу, ощущая неуместное возбуждение, и на носочках пробиралась за сенатором. Он пропустил меня в свой кабинет и наклонился к самому уху:
— Семь минут, Тесса. Ты смотри с левой стороны...
— А что мне искать? — в тон ему шепнула я, чувствуя, как на затылке поднимаются волосы, а по спине пробегает рябь мурашек из-за жаркого дыхания мужчины.
— Все, что угодно маленькое и кажущееся тебе странным.
Блейк подтолкнул меня и принялся рыться в шкафах, все так же в темноте отлично ориентируясь там, где практически живет целые сутки. Я неловко замерла и сделала глубокий вздох, тут же жалея.
Его аромат проник внутрь меня.
Обжог слизистую носа, отравил легкие и превратился в глупую улыбку на губах. Голова закружилась, но я быстро взяла себя в руки, делая то, что мне сказали.
Постепенно глаза начали привыкать к отсутствию света, воспринимая лунное свечение сквозь окно, как своеобразный фонарик. Даже в деталях обстановки своего кабинета Блейк оставался чопорным англичанином. Минимум мебели, несмотря на огромную комнату, все в черно-коричневых цветах и скучно. Я провела пальцем по кожаному дивану, чувствуя электрический разряд, ударивший до самого плеча.
Я прикасалась к тому, где лежали горячие ладони Бена.
В этой ситуации и в наших отношениях не было ничего интимного, но сейчас вокруг меня витал порок и желание... Жгучее желание. Боже, я завелась из-за того, что мы совершаем преступление!
Присев на корточки, я завела руку под тумбочку и нащупала какой-то бугорок. Это было похоже на маленькую конфетку «Ментос».
— Бен, — шикнула я, привлекая его внимание.
Мужчина приподнял бровь, заметив мои жесты, подошел и присел рядом, накрывая мои пальцы своими. Его лицо скривилось. Он вытащил черное устройство, смотря на него, как на таракана среди богатого убранства. Сенатор раздавил его ногой и, уже не боясь говорить, выдохнул:
— Я был прав. Черт. Значит и телефон слушают!
— Что теперь будешь делать? — я поднялась с колен, отряхивая штаны.
— Поблагодарю умелую шпионку.
Я покраснела и пожала плечами:
— А мы неплохо поработали, как Бонни и Клайд.
— Спасибо, Тесса, — Блейк на секунду замялся, а потом добавил: — Сейчас полночь и единственное, что я могу тебе предложить, заправку и чай из автомата.
— Это лучше, чем дорогой ресторан, — расплылась я в улыбке, замечая, что лед в его глазах постепенно начинал таять.
Уильям Бенджамин Блейк
Я вырулил на парковку заправки RaceTrac, замечая искренний детский азарт на лице Тессы. Когда я рядом с ней, удивительным образом начинаю забывать, что у нас разница в шестнадцать лет. Она своей любовью к жизни начинала заставлять меня улыбаться и верить, что пасмурное небо тоже когда-то распогодится.
Оливер была удивительная.
— Что ты будешь? — поинтересовался я, замечая, как девушка рассматривает витрину с закусками.
— Зеленый чай с лимоном и хот-дог.
— Эту гадость на заправке, Тесса? Ты знаешь из чего их делают?
— Нет. Мне и не интересно. Самая вкусная еда в таких забегаволках, поверь мне. Когда мне было шесть, мы с родителя в фургоне исколесили весь Техас, вкуснее еды, чем на автостоянках, я не пробовала.
Девушка облизала свои пухлые губы и улыбнулась воспоминаниям. Ее лицо всегда накрывала тень счастья и радости, стоило ей заикнуться о родителях и детстве. Я завидовал ей. Искреннее завидовал – раньше я фантазировал о том, как бы все сложилось, не живи я в приюте. Сейчас уже стало все равно. Душа очерствела, не позволяя себе даже и намека на мечты.
— Нам, пожалуйста, чай, кофе – двойной американо - и два хот-дога...
— Без горчицы, — добавила шатенка, тыкая меня в ребра. — Господин сенатор, вы не побрезгуете есть это?
Пропустив ее колкость мимо ушей, я дождался нашего заказа и мы вернулись в машину. Девушка стянула шубу, оставаясь в легком пиджаке, и расплылась в предвкушающей улыбке, втягивая носом аромат сосиски.
— Так пахнет жизнь!
— Так пахнет гастрит, — передразнил ее я, отмечая, что все не так уж и плохо.
— А как же ваше меню с учетом калорийности?
— Тесса, есть столько разных способов сжечь калории...
— Вы обанкротитесь, выплачивая мне неустойку, — ее голос прозвучал слишком жарко для наших отношений, слишком пылко, заставляя кровь прилить к животу.
— Нет, если заниматься этим я буду с тобой.
Девушка поперхнулась и спрятала нос в своем приторно-сладком чае, где она размешала шесть пакетиков сахара. Проследив за ней, я мысленно отвесил себе подзатыльник и укусил коричневую булку.
Тесса Шарлиз Оливер
Тон Блейка заставил покраснеть даже корни моих волос. Неожиданно места в салоне стало очень мало для нас двоих. Повсюду витал запах еды, смешанный с парфюмом сенатора, и это вызывало у меня сердечный приступ.
— Как тебе? — кивнула я, стоило Блейку откусить сэндвича.
— Не так плохо, как я думал.
— Я все еще не верю, что ты, мрачный сенатор Блейк, сейчас ешь на заправке еду за два бакса. Как обычный человек!
— Тесса, я и есть обычный человек. Я родился... обычным.
— Все равно странно, — прищурилась я, любуясь бликами его необычных глаз, которые были даже темнее ночи на улице.
Бен улыбнулся:
— А что насчет тебя? К пятидесяти годам заработаешь сахарный диабет?
— Плевать. Я люблю сладкое! Жизни своей не представляю без сахара и шоколада. И пусть моя попа превратиться в кожуру апельсина – живем один раз!
— Не волнуйся о своих бедрах, они у тебя шикарные, — хриплый голос пробежал по позвоночнику электричеством.
Я отклонилась на спинку сиденья, видя сейчас перед собой другого мужчину. Открытого, веселого без намека серости на лице. Мне нравился этот Бен. Безумно начинал нравиться...
— Ты счастлив? — неожиданно протянула я. — В своей статичности, мрачности, постоянной работе. Разве ты счастлив?
Блейк замер, отхлебнул кофе, прикрыл глаза и за эти секунды, я поняла, что он вновь закрылся от меня. Уже господин сенатор, сдавливая галстуком истинное лицо Бенджамина, пожал плечами:
— Что в твоем понимание счастье, Тесса?
— Легкость. Мечты... Надежда на будущее.
— Ты счастлива?
Его вопрос застал врасплох. Я доела хот-дог и перевела взгляд на лобовое стекло, за которым разгорался снегопад. Мне было страшно признаться самой себе в этом. Все пять лет без родителей, я жила, будто на инстинктах, заботясь только о том, чтобы у Вероники был завтрак, обед, ужин и теплая постель...
— Раньше была да. А сейчас... Не очень спокойно, когда ты работаешь на двух работах и тянешь на себе ребенка, когда...
— Еще сама ребенок, — закончил за меня сенатор. — Счастье – это роскошь, Тесса. Я верю, что ты обязательно станешь счастливой. Кто, если не ты?
Сухая ладонь накрыла мою, и я обернулась к нему, всматриваясь в темноту зрачков, на дне которых колыхался белый флаг капитуляции.
— Я хочу, чтобы и ты Бен был счастлив.
— Мне не известно, что это такое, — покачал он головой, заводя машину. — Поехали домой, уже поздно.
Мужчина выехал на центральную улицу, а я не прекращала любоваться им, позволяя себе такую слабость лишь сегодня. У нас была разница шестнадцать лет – кто-то скажет слишком много, но мне было все равно. Если людям комфортно вдвоем, почему бы не попробовать?
Я хотела...
Но знала, что Бенджамин не позволит.
За эти две недели я поняла только одно: каким бы взрослым Блейк не был, внутри него жил мальчишка, боящийся признаться самому себе, что желать будущего – не преступление.
В тишине мы вернулись домой и только в дверном проеме своей комнаты, я обернулась и тепло улыбнулась, замечая взаимность на его лице.
— Спокойной ночи, Бенджамин.
— Спокойной ночи, Тесса...