Глава 14
Уильям Бенджамин Блейк
Когда мне было шесть, к нам в приют впервые за все время на Рождество приехал Фазер Кристмас – английский аналог Санта Клауса. Всех детишек собрали в главном зале у большого камина, вручили по кружке дымящегося горячего шоколада и устроили праздник. Смех, веселые истории заполняли собой мрачные стены Strawberry Field, чужеродно нарушая обстановку идиллией. Я был совсем мальчишкой, верящим в сказки и привидений, наслушавшись рассказов старших ребят о том, что у нас в кладовке живет душа погибшей девочки, которую во время игры в прятки там никто не отыскал.
Помню как сейчас: я во все глаза смотрел на искусственную белую кучерявую бороду, свято веря, что она настоящая. Слушал рассказы о северных оленях и традициях праздника, мысленно загадывая лишь одно желание: я хочу семью. Когда уже всех отправляли спать, я тайком сбежал от воспитателей, пробрался в гостиную и, застав странного волшебника, передал записку, написанную детским почерком с ошибками.
Костюмированный актер умилился, потрепал меня по голове и подарил разноцветную карамель, со словами:
— Все твои мечты исполнятся, как только ты съешь леденец.
И я поверил. Всю ночь грыз сладко-приторную конфету, повторяя про себя лишь одно слово, как мантру – семья, семья, семья...
Мне было шесть, и я искренне верил, что на утро мама с папой отыщут меня. Заберут с собой и больше никакого темного подвала в наказание, никакого ремня, синяков и голода.
С того самого момента я терпеть не могу сладкое. Оно напоминает мне о том, что я был слабым маленьким ребенком, верящим в чудо. Я надеялся на спасение, но правда этого мира в том, что его нет. Как нет справедливости, честности, искренности и доверия.
Я стоял босиком на балконе, провожая взглядом крупные снежинки. Метель вовсю заметала Чикаго, напоминая, что сейчас, двенадцатого декабря, она полноправная владелица и госпожа. Мне не было холодно, тоскливо или одиноко – к этому уже выработался иммунитет. Стакан с виски тяжелил руку.
Тесса назвала меня эгоистом, любящим только себя. В одном, может, она и была права: я не впускал в свою жизнь людей, потому что боялся их.
Как и ее.
Я боялся Оливер. Искренне остерегался ее темперамента и улыбки. Этот поцелуй, этот ее карамельный привкус на губах – неизвестный яд, который при употреблении в небольших дозах вызывает привыкание. Мы были знакомы всего две недели, всего четырнадцать дней, а я уже знаю про нее больше, чем про всех остальных людей в моей жизни.
В моей голове всегда стоял блок, не дающий даже запомнить лиц девушек, женщин, с которыми я когда-либо был. Если бы не обычная физиологическая потребность, я бы и вовсе всегда был один, потому что привык с самого детства в одиночку жить на Эвересте своих страхов.
И вот появилась она. Юная девушка Тесса, пахнущая сиренью и шоколадом. Та, чей вкус мне напоминает ту самую разноцветную карамель, подаренную Санта Клаусом, та, кто во всем видит белое, заставляя меня сойти с черной полосы.
Она нравилась мне, как эксперимент – ничего большего. Удивительным образом, целуя ее, я окунулся в детство, тогда, когда искренне верил, что могу быть счастливым, что у меня будет семья.
Вот только теперь мне тридцать пять. Теперь у меня нет сердца, потому что еще ребенком я вырвал его из груди и похоронил на заднем дворе чертового приюта, умываясь слезами и кровью из разбитой губы. Теперь мне больше не больно, потому что внутри пустота...
Я хотел Тессу в качестве нового опыта, испытывая чисто научный интерес. Так бывает, когда безумный ученый жаждет сенсационного открытия, когда космонавты летают в космос, созерцая неизведанные планеты. До нее у меня был бездушный секс, носивший окраску серости. Я получал разрядку, дарил удовольствие своей партнерше и уезжал домой. Впервые мне захотелось испытать другого, впервые я захотел испить запретного, пробуя на вкус страсть, и узнать каково это, когда желают тебя, а не твоих денег...
Ясно для меня было одно – она уйдет из моей жизни в любом случае. Нежный цветок никогда не выживет на безжизненном поле. Сломанное никогда не починится, а умершее никогда не воскреснет.
Залпом осушив виски, я вернулся в постель пытаясь уснуть, казалось, миражом слыша спокойное женское дыхание буквально за стеной.
***
— Господин сенатор, — поманила меня секретарша. — Свежий выпуск газеты, как вы и просили. И ваш кофе.
Поблагодарив девушку, я зашел в кабинет, бросая свои вещи на диван. Здесь привычно витал запах горечи, отдаленно похожей на грейпфрут. Присев в кресло, я нахмурился, отмечая, что вещи рядом с ноутбуком стоят не так, как обычно...
Золотая ручка чуть подвинута в бок. Стул отодвинут слишком далеко, создавая впечатление, словно здесь сидел человек с животом. Я отставил кофе и обратил внимание на клавиатуру, которая непривычно за ночь не покрылась пылью. Впервые моя привычка не закрывать крышку ноутбука сыграла на руку.
— Джасинда? — окликнул я помощницу.
Она поправила очки и заглянула ко мне, слабо улыбаясь.
— Кто-то был здесь в мое отсутствие?
— Да. Программисты обновляли ваш сервер в связи с последним взломом и... мистер Рассел был с ними. Мне не стоило его впускать? — виновато протянула шатенка.
— Нет-нет. Все в порядке. Если кто-то спросит, у меня встреча с мэром.
Спохватившись, я оставил телефон на столе, и вышел из капитолия, отдавая короткое указание водителю:
— К офицеру Стенли.
Если все так, как я думаю, то дело плохо.
Тесса Шарлиз Оливер
Я долго лежала в кровати, не желая выходить из комнаты, пока на работу не уедет Блейк. Отчего-то мне отчаянно не хотелось видеть его после произошедшего на приеме. Я не знала, как смотреть ему в глаза, искренне боясь, что он увидит все постыдные мысли, колыхающиеся на моих устах, после его прикосновения к ним.
Он был не первым, кто меня целовал. В пятнадцать я встречалась с музыкантом из моей же школы. Дивер – очаровательный гитарист, в которого были влюблены все девчонки нашего класса, но выбрал он в качестве объекта обожания именно меня. Ему было семнадцать, его тело пылало гормонами и тестостероном, а голова думала только о том, как затащить меня на заднее сиденье своего пикапа. Мы были вместе, как пара всего неделю, потом я его послала, заставая в коморке с Маргрет, которую имели практически все парни школы.
Он не первый, кто меня целовал, но первый с кем поцелуй мне понравился. Это было... взрывом сверхновой звезды в моем теле. Это было ураганом в моем рту и салютом в голове.
Я начала забывать о том, кто мы. Начала фантазировать и мечтать о большем. Сенатор – холодная глыба, которая заморозит меня. Он не тот, по ком должно пылать мое сердце, и не тот, с кем я должна хотеть большего.
Просто он не тот... и не для меня.
Только входная дверь захлопнулась, я перевела взгляд на скучающую птицу и подхватила ее клетку, выходя в гостиную. Повсюду витал горький аромат грейпфрута и хвои, обнимая мое тело невидимыми руками. Я никогда не чувствовала такого головокружительного мужского парфюма. Если бы у радиации был запах, она бы пахла так же, как Бен, потому что он то еще смертельное оружие!
Поставив чайник на плиту, я насыпала зерна ласточке и включила телевизор на канале с «Отчаянными домохозяйками», потому что остальные каналы вновь пестрели:
— Замечательный сенатор Блейк... Тьфу! — передразнила я.
Не буду за него голосовать! Вот не буду и все!
— Тесса Шарлиз Оливер! — прокричала подруга в телефон, как только я прижала его к уху. — Ты самая молчаливая счастливая невеста из всех! Что происходит?! Просыпаюсь я утром, а все новости трубят о том, что ты и сенатор Блейк помолвлены! Приезжаю к тебе домой, а там сучка Тереза! Я думала мы подруги!
— Я все объясню.
— Конечно, объяснишь! Где ты?
Я огляделась по сторонам и тяжело выдохнула:
— Записывай адрес...
Спустя час на пороге квартиры Бенджамина, вновь пугая стены эмоциями, появилась Евламия, прожигающая меня темно-карими, как каштаны глазами.
— И?
— Что и? — протянула я, впуская гостью в дом.
Рыженькая отряхнула снежинки с волос и приподняла бровь:
— Почему ты молчала, что между вами... А что вообще между вами происходит?
— Любовь и бабочки в животе, — скривилась я, пародируя актрису из телевизора.
Ева прошла со мной на кухню и присвистнула осматривая обстановку вокруг. Я так же первый раз удивлялась, когда была здесь... только уже при свете дня.
— Не похожа ты на счастливую невесту, — протянула Миллер, сочувственно оглядывая меня. — Почему мне кажется, что ты принцесса, запертая в золотой клетке?
— Отчасти это так и есть, — прошептала я. — А знаешь что? У меня есть идея. Девичник! Давно мы так не отрывались! Что скажешь?
— Последний раз, когда мы с тобой пили, я сидела на коленях Дерека и влепила пощечину Бакстеру, — рассмеялась девушка, вспоминая вечеринку по случаю день рождения нашего босса.
— Зато это стало решающим шагом в ваших отношениях.
— Так ему и нужно было! — прищурилась Ева, уже соглашаясь на мою идею. — С тебя пижама, с меня курс психотерапии.
Я расплылась в улыбке, косясь на мини-бар Бена. Пусть это станет моей моральной компенсацией за вчерашний поцелуй!
Уильям Бенджамин Блейк
— С чего ты взял, что твой кабинет слушают? — прищурился Лиам.
— О самолете мы говорили с тобой именно там, а после, буквально через пару дней, мне поступает звонок с угрозами. Взлом системы и случайным образом накрывается именно мой ноутбук, который потом приходят чинить программисты, не посоветовавшись со мной.
Я ослабил галстук, замечая, как друг по мере моих слов кивает, все больше мрачнея.
— Я кое-что нашел про авиакатастрофу. Это не первый научный рейс отправленный туда таким же образом. Спонтанно, минимум ученых и остановка в столице Саудовской Аравии. Все спонсированы разными частными организациями, которые закрывались после вылета.
Офицер раскрыл предо мной карту, водя пальцем по красным воздушным линиям.
— Посадка здесь, — он продвинулся дальше в сторону острова Сакотра. — Слишком далеко от исследуемой зоны, да? Как думаешь что здесь?
— Лагерь экстремистов? — задумчиво протянул я, вспоминая историю с горным ущельем, на которое указывал Стенли.
— Склады группировки «RedBlade»...
— Трансфер наркотиков, — едва различимо прошептал я, наконец-то собирая пазлы воедино.
Исследование острова было прикрытием для перевозки незаконного груза на территорию Америки. Ученых практически не досматривают, а потому держать товар на борту самолета-экспедиции – лучшее решение.
— И теперь самое интересное, Блейк, — мужчина порылся в столе и протянул мне бумагу, затертую по краям. — Мне удалось найти прошение, согласно которому формировали группу ученых. Родители Тессы стали случайными жертвами, но как думаешь, откуда поступила телеграмма?
— Капитолий.
— Таинственный Мистер Никто, Бен, кто-то с кем ты встречаешься каждый день в коридорах. Лицом к лицу.
— Почему именно эта перевозка закончилась авиакатастрофой?
— Я не знаю, но обязательно узнаю, потому что с этого момента, это дело официально переходит в мои руки. Я получил одобрение Совета Внутренней Безопасности.
— Пока мы ничего не узнаем, не стоит трогать Тессу наивными догадками, — отрешенно кивнул я, все так же, не поднимая глаз с карты.
Я не верил в случайности, но словно судьба специально, насмехаясь надо мной, подкинула мне новую сложность в лице Оливер. Это рушило планы, лишало контроля, однако возбуждало неизвестностью – на кону теперь стояли не просто выборы, а правительственные махинации.
— В твоем ноутбуке было что-то?
— Нет. У меня есть только одно хранилище информации – и это моя голова. Я буду делать вид, будто не знаю о прослушке в моем кабинете. Впереди интервью с моей невестой, дебаты, выборы, но знаешь что, Лиам? Вся эта ситуация – она мне на руку.
— О чем ты говоришь? — не понял друг.
Я наклонил голову, закинул ногу на ногу и развел руками:
— Как только мы накроем этого Мистера Никто из капитолия, моя вероятность второй раз занять этот пост возрастет.
— Все-то ты в свою пользу обратишь, да? — рассмеялся Стенли. — Бенджамин, это тебе не шутки и не две тысячи шестнадцатый. Если будут стрелять в этот раз, не промахнутся.
— Разве мне есть что терять?
— Например, свою жизнь.
— Жизнь важна только тогда, когда на твою могилу кто-то придет. А у меня, как ты знаешь, никого нет, — бесцветно протянул я, оставляя всю горечь слов в горле.
Друг недовольно скривился и принялся спорить со мной, но я его не слышал, наделяя вниманием лишь снегопад, который тридцать пять лет назад, укрывал морозным одеялом, оставленного у полицейского участка, ребенка...
Тесса Шарлиз Оливер
Я откупорила бутылку вина, разлила по бокалам и поднялась ногами на диване, торжественно восклицая:
— За беспристрастную голову и холодное сердце!
Ева захохотала, щуря пьяные глаза и все еще не понимая закивала:
— Так ты его любишь или нет? Я запуталась.
— Этого мистера Холодное сердце полюбит только мазохистка, — буркнула я, вспоминая его жестокие глаза.
Миллер тяжело вздохнула, опрокинула свой алкоголь и схватилась за голову.
— Как вы вообще познакомились, Тесса?
Я отвернулась от нее к телевизору, чувствуя легкое головокружение из-за градусов танцующих по венам.
— Все... сложно, — стоило открыть рот, правда полилась рекой, потому что я знала одно: именно Еве я могу открыться, не боясь, что она кому-то разболтает. — Это не по-настоящему. Все это... Кольцо на пальце. Поцелуй в статье...
Я говорила и говорила, чувствуя, как душа избавляется от тяжести недосказанности и тайн. Иногда проститься с секретами, означает потопить своих демонов. Мне было важно, чтобы она поддержала меня. Было важно с кем-то поговорить, кто не ответит мрачной ухмылкой.
— Обалдеть! — только и выдохнула Евламия. — Ты права на трезвую голову такое понять тяжело.
— Ну вот – ты теперь знаешь правду.
Девушка подвинулась ко мне ближе и обняла, положив голову на плечо.
— Твоя помолвка должна была быть особенной, как и для каждой девочки, но не всегда исполняется то, что мы хотим. Вот я мечтала стыть балериной и посмотри на меня... — она ткнула пальцем себе в грудь. — Неудачница, упустившая мечту. Девчонка закончившая лишь школу, работающая в грязном притоне. Класс!
— Не будем соревноваться в том у кого жизнь дерьмовей, — горько улыбнулась я.
— Тесса, я к тому, что все обязательно наладится. Вот увидишь. Когда-то Марлен, старшая сестра, сказала мне, что если судьбой велено, то так оно и будет. Тесс!
Миллер подорвалась с места и расставила руки, словно хотела обнять всю гостиную.
— Это же, как в сказке «Красавица и Чудовище»! Представь, Блейк – твоя судьба?
— Евламия! — я поперхнулась вином, хватаясь за горло. — Что я тебе такого сделала, а?!
Рыжая поправила длинную челку и заиграла бровями:
— Если посудить, не так уж все и плохо.
— Очень плохо. Оооочень плохо!
Она легла на ковер, распластавшись, как ласточка, и неожиданно грустно протянула:
— Что нас ждет через десять лет? Ты бы хотела узнать будущее?
— Не знаю. После смерти родителей я боюсь мечтать. Кто знает, что будет завтра?
Я опустилась рядом с ней, вдыхая запах ванили и клубничного шампуня, даже так, в безмолвие, ощущая заботу и доверие.
— Мне знаком этот страх, Тесса. Я жила с ним четыре года, потому что мне разбили сердце... Но знаешь чему меня научила жизнь? Нет ничего не поправимого.
— Это другое, Ева, — одинокая слезинка покатилась по моей щеке.
— Да, другое. Но если мы живы, значит ничего непоправимого нет? Я не испугалась и доверилась Стэну, хоть тогда он... сделал мне больно. И посмотри сейчас, черт, да я самая счастливая на всем белом свете!
Миллер всхлипнула и пожала плечами, сжимая мою ладонь.
— У тебя вся жизнь впереди и на что тратить молодость, если не на мечты?
— Звучит, как тост! — я села в позу лотоса и протянула ей бутылку, где уже практически на дне колыхался алкоголь. — За отпущение страхов и любовь!
— Порой это одно и тоже, — покивала моим словам рыжая, делая глоток.
Мы еще долго совершенно ни о чем болтали, перемывая косточки особам мужского пола, отравляющим нам жизнь. Когда за окном начало смеркаться, в дверь позвонили, и Ева заморгала мутными глазами:
— Это за мной.
Кое-как поправив сбившиеся длинные волосы, я впустила неожиданного гостя в дом, сталкиваясь с насмешливыми чистыми голубыми глазами. Красавчик недовольно цокнул и заворчал:
— По какому случаю, девчонки, был ваш девичник?
Стэн отряхнул коричневые волосы от снега и протиснулся в дом, высматривая глазами свою девушку.
— Ты не слышал новость? Я же теперь невеста сенатора!
— Демократа Блейка? — поморщился мужчина.
Я засмотрелась на его живую мимику, еще больше ужасаясь тому, насколько Бенджамин... искусственный. Даже несмотря на то, что Бакстер служил в Афганистане, он не переставал быть весельчаком и душой компании.
Мужчина прошел в гостиную, и его лицо исказилось лаской и такой неимоверной любовью, что, казалось, я сама ее почувствовала. Он поцеловал Евламию в лоб и усмехнулся, замечая выпитую бутылку вина.
— Я опять буду держать твои волосы, Малышка Миллер?
— Надеюсь, что нет, — покраснела подруга.
Они хорошо смотрелись вместе. На фоне спортивного, рослого мужчины Ева выглядела, как диснеевская принцесса. Редко кому везет в жизни встретить своего человека, но вот Миллер повезло.
Я одиноко присела на тумбочку, наблюдая за парочкой.
— Как тебя угораздило, Тесса? Хотя может Блейк только, как политик кретин, — не унимался Баки, опускаясь на колени перед Евламией, чтобы зашнуровать ее ботинки.
Я рассмеялась, прикусывая себе язык, чтобы не ляпнуть лишнего. Подруга заговорщицки скосила глаза, храня наш секрет, и повисла на шее любимого, прощаясь со мной. Закрыв за ребятами дверь, я отчего-то грустно обернулась к пустой квартире, скатываясь на пол.
Это, и вправду, моя золотая клетка. Моя темница, мое минное поле... Когда я утром проснулась на его груди, была совершенно обескуражена и испуганна. Тихо, стараясь не разбудить своего первого любовника, оделась и сбежала отсюда, желая забыть это место, как страшный сон.
Но теперь... мне нравилось здесь. Мне хотелось вдохнуть в этот дом уют и тепло, вот только вряд ли хозяин позволит. Блейк жил в своем замкнутом мире, а мне хотелось узнать: почему? Протянуть ему руку помощи, как он помог мне, спасая сестру.
Я, как и любая другая девочка, просто хотела любви. Кожа покрылась мурашками, а губы затряслись... Впервые мне стало страшно от осознания того, что я, так же как и Бен, одинока.
Порой одиночество – это не отсутствие друзей, близких, родных. Это пустота в душе, которую некому заполнить. Я оберегала сестру, любила ее, но в этой родительской ответственности потеряла себя. Мы с ним абсолютно разные, и в то же время ужасающе похожи - Бенджамин одинок по своему желанию, а я одна, потому что не грею ничье сердце...
Утерев слезы, я убрала в квартире последствия нашего девичника и спряталась в комнате, слыша, как Блейк вернулся с работы. Повесил кашемировое пальто и прошел мимо моей двери к себе в спальню...
Я хотела, чтобы он постучал. Просто сказал «привет» своим искусственным голосом и мне бы стало легче, потому что в последнее время рядом с ним мне всегда спокойно.
Не забывай, Тесса, это все не настоящее.