Глава 12
Тесса Шарлиз Оливер
Я вновь сделала глоток вина, чувствуя легкое головокружение. Видимо четвертый или пятый бокал был все же лишним. Опустив хрусталь на стол, я обернулась к женщине с фотоальбомом. Она ткнула наманикюренным пальцем на страницу, ласково улыбаясь:
— Здесь дочке пять. Неделю назад мы с Лиамом прокололи ей ушки, и она все время их трогала.
Я прищурилась, рассматривая маленькую девчонку с забавными кучеряшками на голове. Она теребила мочки ушей, улыбаясь во весь беззубый рот. Это напомнило мне Веронику. Подарю ей на Рождество сережки и обязательно отведу в салон. Сестренка давно об этом мечтала.
— А это...
— Прошу прощения, Мелисса, — перебил ее Блейк. — Но нам пора. Уже без десяти двенадцать.
Переведя на него взгляд, я коротко кивнула и поднялась с мягкого теплого кресла. Бен внимательно всмотрелся в мое лицо, ненавязчиво приобнял за талию и провел в коридор. Я была благодарна ему, потому что из-за выпитого вина, ноги ступали неуверенно.
— Была рада познакомиться, — улыбнулась я, прощаясь с друзьями сенатора.
Почему-то мне казалось, что они были единственными, с кем он общался за пределами своего «важного» кабинета.
— Приезжайте еще, — бросил в спину хозяин дома.
Дверь закрылась, и мороз улицы забрался под одежду, остужая. Я поежилась и высунула язык, ловя крупные снежинки.
Когда мне было двенадцать, мы на все зимние каникулы поехали с родителями на Аляску. Я запомнила холод, сугробы, отмороженные щеки с губами и радость – настолько острую, что она до сих пор лелеет мое сердце воспоминаниями. Мы были такие счастливые, наслаждались мгновениями проведенными вместе... Катались на горках со сноубордами, лепили снеговиков, ездили верхом на оленях.
Я хочу такой же семьи в будущем. Мужа, чья любовь не потухнет ко мне даже в старости, детишек... сына. Да, хочу именно мальчика! И чтобы у Вероники сбылись все мечты – ради нее я продала себя, потому что она – моя ответственность.
— Ты снег ешь? — шикнул Блейк.
— Это весело, — улыбнулась я, замечая вселенский ужас и непонимание на его лице.
Бен выглядел сейчас так, будто увидел привидение или восставшего мертвеца. Он захлопал глазами, не упуская надежды развидеть мою шалость, и устало покачал головой, за локоть утягивая к машине.
Блейк был таким...! Таким жутко собранным и скрупулезным! Но правда в том, что люди так не могут жить. Душа требует отвлечения, детской радости и сиюминутных порывов!
— Разве вы не делали это, когда были маленьким? — удивилась я, стряхивая с волос снег.
— Нет.
— Но почему?
— Потому что это глупости, — все так же сухо прошелестел голос.
— А что для тебя не глупости? — алкоголь развязал мне язык.
Я повернулась в его сторону и столкнулась с мутным черным взглядом из чистых драгоценных агатов, сейчас превратившихся в испорченные чернила. Тоска, горечь, страх... На дне его зрачков устраивали хоровод именно эти эмоции.
Я вспоминал его биографию и смерть родителей.
Ты идиотка, Тесса! Самой больно об этом вспоминать!
— Прости. Если для тебя детство - запретная тема, прости.
Сенатор набрал полные легкие воздуха и сомкнул уста, душа себя недосказанностью. Коротко отдал водителю указания и стянул с рук кожаные перчатки, пальцами барабаня по двери.
— У нас обоих есть прошлое, Тесса. Давай не будем его ворошить, ладно? — Бен проговорил спокойно, так, словно для него это обычное приветствие за завтраком.
— Это был провал, — перевела я тему, отчего-то продолжая всматриваться в его лицо.
Это было глупостью, навеянной воспаленным алкоголем сознанием, но рядом с Блейком мне было... уютно. Я чувствовала тепло и комфорт, который испытывала только рядом с папой. Это не значило, что моя душа увидела в Бенджамине замену отцу. Нет. Он нравился мне, как мужчина, а сердце впервые за все пять лет ощутило безопасность.
— Ужин был провалом.
— Нам нужно придумать историю, — кивнул моим словам собеседник. — Чтобы она звучала правдоподобно и состояла из того, что мы наговорили Мелиссе. И без голубей, Тесса, пожалуйста.
Я рассмеялась и кивнула, пожимая плечами:
— По-моему, вышло не плохо. Господин сенатор заботится о бедных птичках.
— Ужас, — широко улыбнулся Бен, бросая на меня мимолетный взгляд. — Ты совершенно не умеешь пить, Оливер.
— Это первый раз за всю мою короткую жизнь, когда я напилась до мушек в глазах, — честно призналась я. — Просто... Мне тяжело. Понимаете, я ведь все это время не позволяла себе отвлекаться. В пятнадцать набрала ритм, так и жила, потому что рядом была Вероника. Я слишком рано стала матерью и отцом. Я считаю вас роботом, хотя сама не лучше...
С каждым словом внутри что-то лопалось, оседая на щеках крупными слезинками. Мне было так стыдно, так горько, но я не могла это становить. Будто прорвала плотина, затапливая меня грязной зеленой водой. И я тонула. Одна тонула, потому что руку помощи было протягивать некому.
— Теперь будите думать, что я начинающая алкоголичка-истеричка.
— Нет. Ты ответственная, храбрая девушка, которая, раз за разом, сталкивалась с тяжелыми решениями.
Неожиданно меня окутал терпкий парфюм, и сильная рука притянула к своему кашемировому пальто. На мгновения я стушевалась, а потом положила голову на его грудь, всхлипывая еще горше.
— Я так боюсь за нее. Вдруг что-то пойдет не так? Если... если с Вероникой что-то случится, как мне жить дальше? Она единственное оставшееся от мамы с папой. Они ушли так быстро. Только вчера обещали вернуться с подарками и вот их уже нет. Мне сообщила полиция. Короткий телефонный звонок – и моя жизнь рухнула. Мисс Оливер, ваши родители погибли в авиакатастрофе...
Я вцепилась в Блейка, как за спасательный круг, зная, что на утро буду гореть от стыда за свою слабость, за его испачканные слезами вещи, но мне так не хватало разрядки. Душе не хватало спокойствия, словно последний пазл картинки все никак не складывался, а Бен единственный, кто был в силах собрать ее.
— Я приглашу из Германии хирурга. Он лучший в своем деле. Веронику перевозить в другую страну нет смысла, а вот доктора в Америку – да.
— Бен, зачем ты это делаешь? Зачем помогаешь, ведь я никто тебе. Бедная сирота на полгода играющая роль невесты, — я приподнялась, всматриваясь в его сокрытое тенью лицо.
— У меня никого нет, Тесса. Деньги, власть, состояние мне не с кем разделить и, если я могу помочь тем, что у меня есть, кому-то – безоговорочно сделаю это.
— Я же ничего не могу дать взамен...
— Просто следуй нашему договору.
Уже успокоившись, я неловко отодвинулась, чувствуя на себе бездонный взгляд. Мужчина нахмурил черные брови, пожал плечами и отвернулся, больше не сказав мне ни слова.
Уильям Бенджамин Блейк
Тесса неловко присела в зале на диван, всматриваясь в метель за окном. Ее тушь немного осыпалась из-за слез, но совсем не портила красивого бледного лица.
— Я сделаю тебе кофе, — прочистил я горло.
— У меня аллергия на него, — улыбнулась девушка. — Зеленый чай.
— Пожалуй, ты была права. Нам нужно лучше узнать друг друга.
Поставив чайник на плиту, я включил сенсор, практически не мигая, следя за силуэтом, сокрытым в тени.
Ее плачь в автомобиле, вывел меня из равновесия. Женские слезы удивительным непонятным образом влияли на мужчин. Я прижал Оливер к себе, действуя словно в тумане. Она была такая потерянная, сломленная девчонка, заблудившаяся среди лабиринта своего отчаяния. Мне захотелось вложить ее ладонь в свою и пройти адову петлю вместе.
Но я не мог это сделать.
Я не желал этого делать.
Сколько себя помню ни разу не привязывался к людям. Все детство мне делали больно, говоря, что доверие – это самое жестокое оружие в мире. Ножи режут кожу, пули дырявят плоть, а слова и привязанность уничтожают сердце.
Ссадина заживет, кости срастутся, а вот рана на душе так и останется кровоточить...
Слова Тессы о любви заставили меня задуматься. Я не умел любить, потому что меня не любили. Никто. Никогда.
— А какие у тебя вкусы? — раздался тонкий голос.
— Не знаю, — пожал я плечами, задумываясь. — Никогда не обращал внимания на это.
— Как это? — удивилась девушка.
Она встала с дивана и прошла на кухню, присаживаясь на тумбочку недалеко от меня.
— Такого не может быть. Ты же заказываешь своему повару что-то, что любишь?
— Нет. Мне рассчитывают рацион с учетом калорийности. Я не придаю значения таким мелочам, Тесса. Единственное, что я, пожалуй, терпеть не могу – это сахар.
Шатенка настороженно ткнула меня пальцем в плечо и прошептала:
— Вроде из кожи и плоти, а живешь, как робот.
Ее искренность и детская наивность вызвали у меня приступ смеха. Заварив ей чая, я потянулся за сахарницей, немо задавая вопрос.
— Четыре ложки.
Повторив ее жест, я дотронулся до хрупкого девичьего плеча, восклицая:
— Вроде из кожи и плоти, еще пока не превратилась в карамельную девочку.
Тесса покраснела и улыбнулась, благодарно принимая дымящуюся кружку.
— Для всех мы познакомились три месяца назад на аукционе. Ты работала там официанткой...
— Только я не роняла на вас напитки, — я коротко кивнул, продолжая: — Скажем так, ты мне понравилась, и я пригласил тебя на свидание.
— В парк. Без голубей, я помню, — вновь расхохоталась она, а на моем лице застыла улыбка...
Мы еще долго обговаривали детали своей истории знакомства. Я совершенно забыл про время, коря себя за очередную потерю контроля.
И ведь было же в ней что-то необычное.
Что-то, заставляющее меня бояться ее внутреннего огня.
Тесса Шарлиз Оливер
Я вышла из душа, испуганно поглядывая на зеленое шелковое платье с корсетом и V-образным вырезом. Полотенце заскользило по обнаженной, кое-где с капельками воды коже. Натянув нижнее белье, я уставилась в зеркало, не веря, что пять дней до благотворительного приема так быстро пролетели.
Все это время мы с Блейком практически не общались. Только мне казалось, что между нами начинало возникать некое подобие дружбы, он отдалялся, закрываясь в свой толстый панцирь дорого костюма от Tom Ford. Но я не жаловалась, благодарная за то, что он исполнил обещание и пригласил Рони врача – Карла Фишенберга.
Три дня назад ее прооперировали. Я целые сутки сидела у кровати сестры, смотрела на ее бледное после наркоза лицо и испытывала облегчение. Самое сложное было позади. Что меня удивило, Бенджамин приехал тогда в больницу, практически два часа проводя рядом с нами. Он разговаривал с доктором, договаривался о лекарствах и отвлекал Веронику дурацкими придуманными историями. Она просто влюблена в него. Как мало нужно ребенку: улыбка, подарок, снисходительное обращение и вуаля – вы его фаворит. Потом Бену позвонили, и он сорвался в капитолий по какому-то важному делу.
Я многим была ему обязана. Чего уж там, всем, что сейчас имею. Мне хотелось отплатить хоть чем-то. Вот только, деньги Бенджамин не примет, а потому я не знала, как еще сказать ему «спасибо».
— Тесса, — короткий стук в дверь и я лихорадочно крикнула: — Я не одета!
— Просто напоминаю, что мы через час должны выехать, — улыбнулся голос.
Блейка не было сейчас рядом со мной в комнате, но ощущение его ауры буквально за стеной, заставляло кожу покрываться мурашками. В моей жизни не было до него мужчин. Ни физически, ни платонически и, наверное, само осознание того, что я принадлежала ему, будоражило сознание.
Говорят, что запретный плод сладок, но я не соглашусь. Сладок тот плод, что то ты один раз вкусила и ощутила неведомое удовольствие. Между нами не было чего-то особенного, что обычно описывают в женских романах – сумасшедшего сердца, бешеного пульса, слез счастья из-за его улыбки... Но Бенджамин порождал в моей голове запретные мысли.
Я не хотела думать о господине сенаторе в таком ключе.
— Но думала, — стыдливо призналась своему отражению, натягивая шелк на разгоряченную мыслями кожу.
Потянувшись за шнуровкой, я запыхтела и отпустила корсет, из-за чего платье упало к ногам.
— Вот же несправедливость! — огорченный стон и взгляд на дверь. — Бенджамин!
Спустя буквально минуту мужчина вновь постучал, озабоченно спрашивая:
— У тебя все в порядке?
— Да. Нет... Не мог бы ты помочь?
Кажется, покраснеть настолько не возможно, но я слилась по цвету с прикроватным торшером, жмуря глаза.
С отчетливым скрипом отворилась дверь, и я услышала поступь тяжелых шагов. Бен минул всю комнату и остановился за моей спиной, заражая легкие горьковатым парфюмом.
— Я, правда, пыталась его зашнуровать. Не хочу, чтобы вы подумали, будто я соблазняю вас.
Продолжая придерживать корсет на груди, я приоткрыла один глаз, сталкиваясь с абсолютно черным взглядом. Сенатор неотрывно, не моргая, смотрел на мою обнаженную спину и втягивал носом воздух, словно пытался впитать в себя весь кислород, убивая меня за дерзость.
— Можете не переживать мисс Оливер. Я о таком не думаю, потому что любая ваша попытка будет безнадежна.
Холод слов резал уши, в то время как горячие пальцы накрыли дрожащую кожу. Этот безумный контраст, эта пугающая темнота глазниц полоснули меня плетью, заставляя веки защипать.
— Мне казалось, в ту ночь я вас очень даже интересовала, — буркнула я, желая задеть его.
— Все что я хотел, ты уже дала мне, Тесса, — едва бесшумно выдохнул Бен, дергая шнуровку на себя.
Я дернулась и по инерции врезалась в него телом, ощущая знакомую твердость паха. Хотя может это показалось...
Блейк наскоро, больше стараясь не смотреть в мою сторону, помог с платьем и оглядел меня с ног до головы, довольно улыбаясь.
— Достаточно хороша для приема? — развела я руками в сторону.
— Ты чересчур хороша для моей жизни...
— Новый костюм? — все еще обиженная его словами, указала я.
— Я каждый день в новом костюме, — оскорбился Блейк.
Рассмеявшись, я одернула себя от рассматривания его силуэта. Серебряный матовый костюм, в том ему рубашка и только черный галстук, потакающий вкусам владельца.
Вероника сказала, что он красивый, но я бы назвала соблазнительный. Сенатор был взрослым, знающим себе цену мужчиной, с холодностью в глазах, об которую я уверена, разбилось много девушек, как Титаник о злополучный айсберг.
— Готова к тому, что весь Иллинойс узнает о нашей помолвке?
— Нет, — честно ответила я. — На что это похоже? Благотворительный прием?
— На плавание в аквариуме с пираньями, — Бен помог мне надеть полушубок, на секунду задерживая ладони на плечах. — Рядом со мной они тебя не тронут. Не переживай.
Ему легко сказать! Мы вышли из дома и, как только все двери закрылись, я поняла в какую ловушку угодила. Это будет худущий вечер в моей жизни.
Дыши, Тесса! Просто дыши...