Глава 10
Тесса Шарлиз Оливер
Мистер Мур припарковался у моего съемного дома на Солсбери-авеню и бросил настороженный взгляд на всхлипывающую Терезу, явно недовольный ее внешним видом. Короткая джинсовая юбка, чулки, чтобы увидеть резинку которых не нужно даже присматриваться, и тонкая кожаная куртка, несмотря на метель на улице.
Подхватив девушку под руку, я спешно забежала на крыльцо, укрывая лицо от разгорающейся непогоды. Снежинки кружили в воздухе и острыми льдинками царапали красные из-за мороза щеки.
— Оливер, я, правда, благодарна тебе за помощь. Вновь встреча с копами обернется для меня тюрьмой, но не стоило ехать... сюда. Откуда у тебя вообще личный водитель?
Блондинка затряслась от холода и забежала первая внутрь, растирая замерзшие колени. Бросив на стол связку ключей, я огляделась и улыбнулась:
— Не скажу, что это шикарные хоромы, но лучше, чем ничего. Аренду я заплатила за полгода вперед.
— Класс. А я тут причем? — Уолис сморщила нос, который Ева шутливо называла «идеальная работа пластического хирурга».
— Тебе негде жить. У меня пустой дом. Думай, Тереза, — рассмеялась я.
Ее голубые глаза вспыхнули сначала осознанием, потом благодарностью и резким отрицанием. Она покачала головой и отодвинула от себя ключи, словно те были шипящими змеями.
— Тесса... Для чего ты это делаешь? Я же не всегда была добра к тебе и...
— Чему меня и научила жизнь, так тому, что самые искренние люди те, кто не стесняются говорить правду в лицо, — перебила я ее. — Тебе нужна помощь, Тереза? Считай меня Санта Клаусом – Рождество на носу!
Блондинка все еще недоверчиво кивнула и утерла проступившие слезы. В тишине мы дождались пока закипит чайник. Я заварила чай и протянула ей дымящуюся кружку.
— Чувствуй себя, как дома. Живи столько, сколько нужно, пока не решишь, что делать дальше. И вот еще, — я порылась в сумке и выудила конверт с моей месячной зарплатой в клубе. — Тебе это сейчас нужнее.
Тереза заглянула внутрь и, казалось, побледнела еще больше, севшим голосом шепча:
— Ты единственная, кто за последние десять лет помогал мне, ничего не прося взамен.
— Для этого и нужны друзья, — пожала я плечами, делая глоток ароматного зеленого чая. — Прости, мне нужно ехать. Обустраивайся здесь, если что-то будет нужно – звони.
Я подобрала свои вещи и собралась на выход, как неожиданно Уолис заключила меня в объятия. Она дрожала всем телом, но голос звучал на удивление твердо:
— Спасибо, Тесса. Ты не представляешь, насколько я тебе благодарна.
— Все имеют право на спасение, — оставив подругу за спиной, я быстро забежала в машину.
— Мистеру Блейку вряд ли понравится ваша знакомая, — отозвался водитель.
— Давайте будем честны: Бенджамину мало кто нравится, — буркнула я, замечая смеющиеся глаза в зеркале заднего вида.
— Куда едем?
— В больницу.
Своим чувствительным к чужим проблемам характером я пошла в мать. Папа частенько в шутку называл это комплексом Матери Терезы и страдальчески закатывал глаза, когда я всякий раз приводила домой грязного облезлого котенка. Мы с мамой купали бедное животное, кормили и отдавали в хорошие руки, потому что у отца была аллергия на шерсть. Когда их не стало, мне никто не помог справиться с болью утраты. Я помню, каково это: улыбаться, при этом чувствуя, как твоя душа рассыпается на тысячи мелких осколков, физически разрезая сердце.
Есть люди более стойкие, те, кто способны излечить себя самостоятельно, как феникс, воскресая из пепла воспоминаний; а есть те, кому нужна помощь. Уолис изначально не давали права на спасение. Она сломалась, грубыми шрамами отпугивая всех вокруг себя. Наверное, у меня супер способность такая: видеть суть сквозь надетые маски.
Вот только один человек был для меня загадкой – сенатор Блейк.
Я свято боялась: только бы он не оказался моим ящиком Пандоры.
Уже привычно прошмыгнув мимо медсестры, я с каждый шагом все шире улыбалась, предвкушая увидеть мою маленькую звездочку. У каждого из нас в жизни должно быть свое солнце. Мое это сестренка. Завернув за угол, я прищурилась, рассматривая высокий силуэт в строгом костюме и обомлела:
— Бенджамин? Что вы здесь делаете?
Сенатор обернулся на мой голос и улыбнулся, наверное, он хотел вложить в этот жест доброту, но вышел угрожающий оскал.
— Здравствуй, Тесса.
— Что вы здесь делаете? — вновь повторила я, чувствуя, как подкашиваются от несправедливости коленки.
Это единственный клочок моей непорочной жизни, где не было его низкого грудного голоса и осуждающих глаз! Единственное, что было только моим! Вероника не должна знать про игру!
Господи...
— Почему ты не рассказала про сестру? — агаты во взгляде прошлись по мне сочувственный взглядом, вырывая из легких скомканный стон.
— Я не хочу ввязывать ее в это. Рони всего десять. Она и так натерпелась.
— Почему аукцион, Тесса? — тяжелые шаги поступью начали наступать на меня. — Ты не обращалась в благотворительные организации? Центры защиты детей?
Зло рассмеявшись, я почувствовала, как глаза наполняются слезами, и пожала плечами.
— Конечно, пыталась. Куда я только не обращалась, Бенджамин. Вряд ли вы поверите, но я не желала становиться шлюхой! Год назад...
Голос дрогнул. Я присела на диван и спрятала лицо в ладонях, отчаянно желая, чтобы он не увидел моих слез.
— Год назад нам обещал помочь один благотворительный центр. Они даже выпустили репортаж о Веронике, просили помощь со сбором средств. Мне обещали, что через месяц сестре сделают операцию... Это была ложь. Учредители забрали все деньги и сбежали из штатов, обманув не только меня, но и сотни больных детей.
Ткань рядом со мной промялась и сухая, но горячая рука накрыла мои ладони. Парфюм Блейка немного горький с нотками сирени забился в нос, действуя для души, как анестезия. Он сжал мои пальцы и произнес:
— Мне жаль, что ты столкнулась с таким тяжелым решением в свои девятнадцать.
— Я не хочу впутывать в эту грязь сестру. Пожалуйста, Бен, она не должна знать ничего про ту ночь.
Брюнет коротко кивнул и все так же, не выпуская мои пальцы из своего плена, подарил молчание, которое сейчас было нужнее слов. Его аура покровительственно обняла за плечи, даже невинным жестом учтивости, говоря, что все будет хорошо. И я верила. Впервые за пять лет я верила человеку, неожиданно понимая, что больше не одна.
— Тесса? Чего ты сидишь в коридоре? — детский голос, вырвал из мыслей.
Я быстро утерла щеки и протянула к Веронике руки, тут же смыкая объятия. Девочка прыгнула мне на грудь. Опустившись на колени, я заправила ее кучеряшки за уши.
— Я думала, мне показался твой голос, — пожала она плечами, поднимая хитрые глаза на сенатора. — Здравствуйте.
Блейк радушно улыбнулся и протянул ей ладонь, выдыхая:
— Здравствуйте, маленькая мисс Оливер.
Сестренка зарделась, но обхватила его большую руку своей. Было удивительно видеть, как каменные айсберги Бена начинают таить, проступая ручейками доброты.
— Рони, это мистер Бенджамин Блейк. Мой...
— Жених, — кивнул сенатор, давая понять, что держит ситуацию под контролем.
— Ого, — синие глаза распахнулись, лихорадочно бегая от меня к мужчине и обратно.
— Тесса, он такой красивый, — шепнула мне на ушко девочка, а Бен громко рассмеялся. — Ты любишь его?
Блейк прищурился, рассматривая наше маленькое представление.
— Рони, — покраснела я. — Наши чувства с Беном друг к другу взаимны.
Скажи я что-то другое, она бы все равно не услышала, полностью околдованная очарованием сенатора. Отряхнув джинсы, я ревниво прищурилась, отмечая, что малышка меня теперь и вовсе не замечает.
Удивительно.
Хмурый, неразговорчивый, любящий тишину и одиночество сенатор на мгновение превратился в заботливого мужчину, поглощенного любовью к ребенку. Я сложила руки на груди и слишком откровенно засмотрелась на него. В ту ночь он показался мне Дьяволом. Сущим злом воплоти, пришедшим в этот мир, чтобы пожирать невинные души, соблазняя своей властью. Но сейчас, пусть и на мгновение, он превратился в простого Бенджамина, не господина сенатора, а обычного человека.
— Вы же еще придете ко мне, Бен? — вцепилась в руку Блейка сестра.
— Обещаю, — грудной голос заполнил собой весь коридор. — Тесса, я подожду тебя в машине.
— Спасибо, — практически безмолвно прошептала я, но он услышал.
Улыбнулся на прощание Веронике и развернулся, уходя вглубь восточного крыла, оглушая нас эхом своих туфель. Я была благодарна ему за возможность побыть наедине с сестрой.
— Я так и знала, что кольцо тебе кто-то подарил! — начал рукоплескать голубоглазый Ангел, утягивая меня в палату.
***
— Давай, ложись, а я почитаю тебе сказку, — я помогла ребенку забраться на постель и укрыла ее одеялом.
— Маленького принца, — протянула мне книгу сестра.
Аккуратно уместившись рядом с ней, я обняла Веронику и открыла книжку на странице с закладкой там, где мы остановились в прошлый раз.
— ...взрослые вам, конечно, не поверят. Они воображают, что занимают очень много места. Они кажутся сами себе величественными, как баобабы. А вы посоветуйте им сделать точный расчет. Им это понравится, они ведь обожают цифры. Вы же не тратьте время на эту арифметику. Это ни к чему. Вы и без того мне верите, — читала я, держа ладошку Рони в своей руке.
Девочка уже вовсю сопела, согревая сердце своим спокойствием и умиротворением. Не знаю почему, но мне стало легче, когда Блейк узнал о моем маленьком секрете.
Я начинала доверять ему.
Может, Бенджамин не так уж и безнадежен?
— Привет, — шепотом протянул знакомый голос, и в дверной проем просунулась рыжая голова.
— Ева?! — одними губами воскликнула я.
Девушка виновато прищурила свои теплые карие глаза и протянула Рони ее любимый шоколад, увлекая меня на коридор.
— Я звонила тебе.
— Телефон забыла дома. Ты где была?
Миллер мечтательно прикусила губу и обняла себя за плечи, таинственно выдавая:
— В Майами. С Красавчиком Стэном, — в моей манере проворковала она.
Я округлила глаза и всматривалась в ее загорелое лицо, больше не находя там признаков грусти и былой печали. Все же лучшая косметика для девушки – любовь. Евламия светилась изнутри. Ее зацелованные губы приоткрылись, и она проговорила:
— Я была в клубе, увольнялась. Там все опечатали. Эбигейл напряженный, до одури злой. Сказал про тебя, ФБР и сенатора. Что случилось?
Тяжело вздохнув, я достала из кармана пару центов и заказала в автомате чай. Я так хотела рассказать ей о нашей игре, фиктивной помолвке, об аукционе, но чертов контракт связывал мне язык!
— Я расскажу тебе все обязательно. Просто подожди немного, ладно? — горячая смоляная жидкость отдаленно похожая на чай, обожгла горло.
Я выкинула стаканчик в урну.
— Просто скажи мне, у тебя все хорошо? — подруга заботливо обняла меня и положила подбородок на плечо, одаряя соленым запахом моря и лета.
— Да. Я в порядке, сестра скоро будет тоже, а все остальное – такая ерунда.
— Просто знай, что у тебя есть я.
Коротко кивнув, я всхлипнул от неожиданной заботы, и утерла слезы. Как же сильно мне не хватало ее все эти дни.
Уильям Бенджамин Блейк
Оставив сестер за спиной, я спешно вышел на морозную улицу, подставляя лицо снегу. Тесса не была алчной охотницей за миллионами. Она всего лишь несчастная сирота, заботящаяся о своей младшей сестре. Для меня было непривычно осознавать это, но мы с ней похожи. Дети недолюбленые самой жизнью, а потому глубоко одинокие внутри.
Спрятавшись в машине от непогоды, я всматривался в метель, что уже плотным туманом перекрывала обзор. Прошло, наверное, больше часа, но я не торопил свою «невесту», позволяя ей провести время с Вероникой. Им повезло, что они есть друг у друга. Будь она одна – сломалась бы под гнетом обстоятельств. Ее доброе и любящее сердце окаменело бы, а душа превратилась в поле боя, где она каждый день сражалась бы сама с собой.
Как я...
Я не любил зиму, потому что она напоминала о холоде по ночам и горьких лекарствах. В детстве я был очень болезненным ребенком, словно уже тогда судьба начинала мне говорить: ты лишний на этом празднике жизни. Я был не единственным ребенком, кто прошел воспитание кожаным ремнем и голодом в стенах Strawberry Field. Но, пожалуй, я единственный, кого это не сломало. Благодаря моему прошлому я сейчас тот, кто я есть. Я имею свои привилегии, только потому что не боюсь боли и пощечин судьбы. Огрубевшая душа этого уже не чувствует.
— Бен, простите, что так долго, — виновато улыбнулась Тесса, присаживаясь рядом со мной.
Она тут же заполнила салон своей улыбкой и запахом духов. Ее аромат сирени забилсь в мои легкие, разжигая там костер.
— Домой, — коротко я обронил водителю. — Все лечение твоей сестры с этого момента на мне...
— Нет! — перебила Оливер.— У меня есть деньги.
— Есть, — мой кивок. — Пусть и остаются на банковском счете, как подушка безопасности.
— Господин сенатор, у меня была до вас жизнь и после вас будет! Я не стану ломать свои принципы, только потому, что ваш костюм жмет вашему эго! Вам не обязательно играть в героя, потому что я не ваша принцесса! И вообще, куда тогда мне девать пять миллионов долларов?!
Шатенка говорила настолько быстро и эмоционально, что начинала давиться дыханием, краснея. Это умилило меня. Ее искренность. Ее внутренний огонь, ее запах. Она была спичкой, которую какой-то глупец зажег над морем бензина.
Вот-вот и полыхнет...
— Оставь их у себя. Ты заработала эти деньги, пусть и таким специфическим образом.
Тесса покраснела, прикусила губу и отвернулась к окну, сдвигая колени. Я помнил о том, какая она отзывчивая на прикосновения и ласки. Помнил каждое ее чувствительное место, эрогенную зону. Стоило вспоминать о том, как я терзал ее кожу, все внутри взбунтовалось, готовое к действию. Как бы я не отрицал, но в одном рядом с Оливер я терял контроль. В своих желаниях.
Я хотел ее снова и снова. Каждый ее крик, каждый ее поцелуй, обнаженное тело на простынях...
Держите себя в штанах, господин сенатор.
Домой мы приехали, погруженные в тишину и только недовольное сопение Тессы, нарушало идиллию. Блаженно стянув с шеи галстук, я вдохнул полной грудью, сбрасывая с себя напряжение вечера, нелепый телефонный разговор и абсурдную угрозу. Сколько раз меня пытались вынудить поменять свое решение, уйти с поста. Если бы я придавал значение и уступал страху, никогда бы не имел то, что у меня есть сейчас.
— Завтра мы едем на ужин. Не забудь, — привлек я внимание задумчивой шатенки.
Она стянула громоздкие ботинки, пальто и потерла красные от мороза щеки, неловко замирая передо мной.
— Спасибо. За все. Правда.
— Тесса, — прервал я, но девушка упрямо вновь заговорила:
— Вы были добры ко мне. Пусть и шантажом привели в свою квартиру во второй раз, но, Блейк, вы очень мне помогли. Спасибо...
— В вас взыграла совесть, мисс Оливер? — прищурился я, стягивая с плеч пиджак.
Невеста пожала плечами и, прежде чем скрыться за дверями своей спальни, игриво проговорила:
— Может быть, я даже проголосую за вашу кандидатуру на выборах.
Она растворилась в темноте, а я громко рассмеялся, пугая стены этой квартиры эмоциями.
Ох, Тесса-Тесса...