ЭРЕБОР

На следующий день после события в тронном зале Гора непременно бы взорвалась от сплетен и возмущений, если бы не другое событие, полностью переключившее внимание гномов. В Эребор с торговым караваном приехал дядя Ирды, чтобы защитить честь своей племянницы.  — Славный воин, — вздохнула Медх, мечтательно закатив глаза.  — У него жена и трое детей, — вернула в реальность подругу Сафа.  Дядя Ирды, Ридриг, был простым стражником, но внешность его действительно была внушительной — широкий в плечах, с мощной спиной и густой рыжей бородой, он словно сошел со страниц старинных легенд. Такой, наверное, и одной рукой дракона завалить может. Отчего-то я даже пожалела сэра Нори, которому предстояло драться с этим гороподобным воином.

И что теперь будет? — нетерпеливо спросила я, попивая клюквенный морс и радуясь, что можно отвлечься от собственных страхов и проблем.  — Вечером на главной площади будет бой, — пояснила Сафа, — Ригрид и сэр Нори сойдутся в схватке до первой крови. Если победит дядя Ирды, то сэру Нори придется публично признать себя слабаком и трусом, а для гнома это хуже смерти. К тому же ему придется выплатить компенсацию золотом и принести извинения, а потом ему будет запрещено приближаться к Ирде семь лет, семь месяцев и семь дней.  — А если победит сэр Нори, — подхватила Медх, — то родственники Ирды откажутся от своего права на компенсацию и извинения, а сэр Нори сам будет волен выбирать свою судьбу с Ирдой или без неё. Такова, стало быть, воля Махала.  — А может быть и боя не будет, — задумчиво сказала Сафа, — Если сэр Нори попросит прилюдно руки Ирды и Ригрид согласится.  — А он согласится? — спросила я, подхватывая овсяную лепешку и намазывая её вареньем.  — Пусть сперва попросит, — строго сказала Медх, — а там посмотрим. Тоже мне, герой. Ни слухом, ни духом все эти дни. Ирда уже прозрачная стала от переживаний. Пусть только попробует выиграть бой и не остаться с Ирдой, я ему быстро мозги вправлю. У меня для этого есть просто замечательная чугунная сковородка.  Сафа фыркнула, а я улыбнулась, поглядывая на грозную гномку. Медх может.  Вечером на главной площади собралась вся Гора. Мы, как подруги Ирды, стояли за её выпрямленной и напряженной спиной. На середине площади возвышался Ригрид, опустив руки на упирающийся в землю боевой топор, и молча ждал. На городской стене расположились стражники. Там же я заметила принца Фили, Двалина, других приближенных к трону гномов и короля. Через какое-то время, гномы с одной из сторон начали расступаться, и на площадь выступил сэр Нори. Он остановился перед Ригридом. Поклонился королю, потом посмотрел на воинственно настроенного гнома и заговорил.  — Пылающих кузен тебе, брат мой, — сказал он в наступившей тишине, — Я, Нори из рода Дурина, прошу руки твоей племянницы Ирды. Клянусь перед Махалом, огнем и гномами, что буду любить и беречь её, как великую драгоценность.  В зале зашептались. Медх незаметно погладила Ирду по плечу. Ирда тяжело выдохнула. Ригрид повел бровями и нахмурился.  — И тебе вечного огня в кузнях, брат мой, — сказал дядя Ирды, хотя голос его звучал так, словно он желал сэру Нори сдохнуть, — Я, Ригрид из рода Айронфистов, рассмотрю твою просьбу, когда проверю на прочность твои яйца, если они у тебя, конечно же, есть.  По залу прокатился смех вперемешку с недовольным гулом.  — К твоим услугам, брат, — растянулся в улыбке Нори, подкидывая один из двух мечей и ловко ловя его с легким поклоном в сторону Ригрида, — Ставлю на свою победу.  — Несчастный, — покачал головой Ригрид, ухмыляясь, — Я оставлю тебя без портянок.  — Может быть начнём? — передернул плечами Нори, и Ригрид бросился вперёд.  Я испугалась, что сейчас от сэра Нори не останется и комочка, но оказалось, что тот, несмотря на то, что был в два раза мельче Ригрида, нисколько не уступал ему в силе и ловкости. Лезвия сверкали, раскидывая в разные стороны искры, скрежетала сталь, скользили по камням тяжелые сапоги, взметались в воздух ритуальные косы, вздувались на руках веревки жил. Ирда стояла, чуть заметно подрагивая от каждого удара. Её пальцы побелели от того, как сильно она их сжимала перед с собой. Я старалась не смотреть на бой. От вида резкий движений, от звука хрипов, от тяжелых ударов оружием перед моими глазами вставали сцены сражения. Кажется, только сейчас я осознала, каким чудом выжила. Я покрылась капельками мелкого пота и задержала дыхание, почувствовав подступившую к горлу тошноту. Перед глазами плыли картины разрубленных тел, уродливые морды орков и троллей, разинутые в крике рты и распахнутые в ужасе глаза.  Я зажмурилась и открыла глаза, стараясь не смотреть на бой. Я оглядела оживившийся зал, обняв себя за плечи, чтобы успокоиться. Гномы покрикивали, потрясали кулаками, улюлюкали и смеялись. Я посмотрела на городскую стену. Принц Фили с азартом наблюдал за боем и даже подрагивал в такт движениям двух гномов. Сэр Двалин, кажется, скучал, иногда хмыкая себе под нос. Я передернула плечами от мысли, что для них это всего лишь очередной бой, а для меня тяжелое испытание силы духа. Прикусив губу, я перевела взгляд на стоящего рядом с Двалином короля и вздрогнула, когда поняла, что король смотрит прямо на меня. Я поспешно опустила глаза и спряталась за спину широкоплечей Сафы. Больше желания смотреть по сторонам у меня не было, и я была счастлива, когда бой наконец-то закончился.  — Хороший бой, — крякнул взмокший Ригрид, вставая с одного колена и прижимая к боку руку, — Яйца у тебя, что надо, брат. Можешь брать мою Ирду, если она не против.  Сэр Нори под бурные поздравления и свист подошел к Ирде, немного покачиваясь, и опустился на одно колено, доставая из-за пояса золотую подвеску для кос.  — Ирда, клянусь именем Махала быть тебе достойным мужем, — сказал он, протягивая ей подвеску, — Позволишь ли мне заплести тебе косу и назвать своей женой?  Плечи Ирды затряслись, а через секунду она уже висела на шее у Нори, а тот крутил её вокруг себя под радостные крики гномов вокруг.  — Вот и славно, — вздохнула Медх, довольно улыбаясь, — Не придется сковородку портить о всяких сэров казначеев.  Сафа прослезилась, а я мечтательно улыбалась до ушей, потому что такое я видела впервые, и это было так романтично, что сжималось сердце. К счастливым Ирде и сэру Нори спустился король. Он поздравил своего друга с хорошим боем и помолвкой, и объявил о пире в честь сэра Нори и его будущей жены, леди Ирды.  Медх поспешила на кухню, охая и ругаясь, что времени совсем мало, а пир уже через несколько часов. Сафа и другие гномы отправились заканчивать работу и переодеваться. Я тоже спустилась в мастерскую, чтобы собрать готовые кружки и передать сэру Двалину до пира, а то мало ли не хватит на всех того, что есть. Ещё надо было переодеться во что-то приличное, потому что пир в честь такого гнома, как сэр Нори, — это серьёзно. Соберутся все почтенные гномы, будет и король с принцем. А значит надо выглядеть как минимум опрятно и нарядно. Это, конечно, не свадьба, но событие знаменательное.  Причесавшись, переплела свои клановые косички, решив подвязать лентой, которой были перевязаны ландыши. Я подумала, что раз никто не вернулся за цветами, значит они никому не нужны. А ленты такой красоты ещё поискать, да и наряднее они обычных кожаных шнурков. Переодевшись в новую шерстяную юбку, купленную совсем недавно, в светлую рубашку и расшитую жилетку, я собрала две корзины готовых кружек и отправилась на поиски сэра Двалина.  Нашла я его в оружейной не без помощи вездесущих стражников.  — Мастер Гирд, зачем же ты сама тащила? — буркнул сэр Двалин, выхватывая у меня из рук корзины и хмуро поглядывая на стражников, которые не додумались помочь мне, — Сказала бы, я бы ребят своих прислал.

Мне не сложно, — отдуваясь, сказала я, — Так и так иду на пир, вот решила занести, а то вдруг не хватает. А вы сами на пир не собираетесь, сэр Двалин?  — Надо дела закончить, — сэр Двалин кивнул одному из своих стражников унести кружки.  — Мы здесь сами всё пересчитаем, сэр Двалин, а вы идите с дамой на пир, — отчеканил один из бессмертных стражников и получил такой убийственный взгляд от сэра Двалина, что покачнулся и заморгал.  — Хорошо, Сдивир, — ухмыльнулся вдруг сэр главнокомандующий, — Задача следующая: пересчитать оружие, включая стрелы, наполировать доспехи, проверить заточку мечей. А тебе лично, Сдивир, раз ты такой прыткий, вымыть оружейную с мылом от пола до потолка. Выполнять!  — Будет исполненно, — выпрямился в стойке смирно погрустневший гном.  — Пойдем, мастер Гирд, — сэр Двалин жестом предложил мне выходить из оружейной.  Так что, получилось, что на бал мы пришли вместе, сопровождаемые любопытными взглядами встречающихся нам гномов. На лестнице у моста, ведущего к воротам торжественного зала, я споткнулась, и только реакция сэра Двалина не позволила мне свалиться носом на камни.  — Спасибо, — отлипая от сэра Двалина, проговорила я испуганно, — Простите.  — За что? — недоуменно спросил тот, всё ещё удерживая меня за плечи, — За то, что не дал тебе расквасить нос, мастер Гирд?  — Наверное, да, — неловко улыбнулась я, чувствуя себя странно в руках этого огромного гнома. Мне не было страшно, но было странно чувствовать спокойствие и защищенность, словно в детстве, когда тебя держал на руках отец, и ты была уверена, что он никогда не даст тебе упасть.  Наконец-то он меня отпустил и даже поправил на мне плечики жилетки, отчего я совсем растерялась, а потом вдруг поймала на себе холодный взгляд короля. Он стоял на одном из многочисленных балконов, разговаривал с сэром Балином и смотрел на меня. Я поклонилась ему, получив легкий кивок головой, поблагодарила ещё раз Двалина за то, что не дал растянуться на полу, проговорила что-то про то, что меня ждут подруги, и быстро вошла в зал приемов, где уже начинался пир.  Ирда, сэр Нори и Ригрид сидели во главе одного из длинных столов, заставленных кувшинами и закусками. Гномы шумели, смеялись, топали и били ложками по столу, приветствуя молодых и тем самым желая им крепкого здоровья и долголетия. Чем громче будет шум, тем крепче будет семья и больше потомства.  Я присоединилась к веселью, хлопая ладонями по столу, за который села, и смеясь над тем, как краснеет Ирда и как сэр Нори встает и пьет на перегонки с Ригридом крепкий и тягучий эль. А потом начались танцы. И я тоже танцевала, отбивая такт немудреной мелодии, подпрыгивая и кружась, забывая о своей вине, об Ароне, о ладошках и змеях. В какой-то момент я оказалась нос к носу с сэром Двалином, потом меня закружил один из знакомых мне поваров, а потом я отплясывала вокруг принца, прыгающего на одной ноге, хохотавшего и размахивающего своими палками. Несколько раз я выхватывала из толпы веселящихся гномов острый взгляд короля, но делала вид, что не замечала. И вообще старалась держаться подальше от его величества, от которого по спине каждый раз пробегал мороз.  Я надеялась, что ко мне подойдет таинственный гном, который оставил перед моей мастерской цветы, но потом и о нем забыла. Так было хорошо и весело кружиться, топать и не думать ни о чем. Только один раз я вынырнула из блаженного веселья, когда передо мной вдруг выросла высокая фигура короля, вернее я на неё налетела, отпрыгивая задорный танец и вертясь как волчок. Торин перехватил меня за руку, не давая упасть. Я испуганно отшатнулась от него и, слишком невежливо и поспешно вывернув руку из его хватки, скрылась в толпе топающих гномов.  В мастерскую я вернулась под утро весёлая, распаренная и уставшая. В голове стояла звенящая пустота. И было мне так легко и хорошо, что возвращаться к обычным хлопотам не хотелось вовсе. Но после сна и дня работы снова навалились тяжелые мысли, которые лишь затаились на время пира, но никуда не делись. К тому же гномы в Горе, перевозбужденные последними событиями, с какой-то ненормальной жадностью и нетерпением ждали исполнения приговора над Ароном. Словно им мало было боя и пира, теперь они хотели настоящей крови. А меня ело поедом чувство вины.  Обривание, клеймение или же порка преступников всегда проходили публично в назидание другим, чтобы неповадно было. Арона собирались брить через два дня на главной площади перед главными воротами, через которые ему предстояло уйти навсегда из гномьего народа. Вся Гора гудела в ожидании этого события. Гномы шептались, передавая всё новые сплетни. Уже было известно, что у глупца Арона действительно была больная сестра, которая сейчас находилась в Железных холмах под присмотром сердобольной соседки.  Я заламывала руки и кусала губы, не желая признавать свою вину, которая так и норовила утопить меня в море самоедства. Вот почему нельзя всё время танцевать и смеяться, оставляя голову пустой и звонкой?  — Он сам виноват, — говорила я сама себе, со злобой расплющивая глину о столешницу, — Нечего было врать.  «Ему просто не повезло», — отвечал мой внутренний голос еле слышно, но даже еле слышный он терзал меня не хуже гномьей кирки.  — Он гном с руками и ногами. Мог бы поднатужиться и найти хоть с десяток работ, — не сдавалась я, — Да хоть ко мне бы пришел глину месить! Но нет же, потянуло на легкие деньги.  «Сестра у него болеет, а время бежит. Отчаялся он совсем».  — Дурак он, — нахмурилась я, перекладывая комок глины на круг, — Вот и поделом ему.  «Если бы сама не полезла на того Азога, ничего бы не было».  — Как будто я в тот момент что-то соображала, — стиснула зубы я, — Будто специально полезла! Да у меня от страха вообще голова отключилась тогда.  «Вот и у Арона тоже, видимо, отключилась».  Я опустила руки и уставилась на огонь, потом мотнула головой, прогоняя опасные мысли.  — Нет, если я сунусь, это будет выглядеть очень подозрительно, — сказала я и начала раскручивать круг, — Да меня вместе с этим Ароном обреют и вышвырнут, как пить дать! Нет, нет и ещё раз нет!  Я не знаю, как мне хватило смелости просить сэра Балина об аудиенции. Он был правой рукой короля и его время было расписано по минутам. Но уже к обеду следующего дня я стояла перед массивной дверью кабинета, выпрямившись и сжав пальцы в кулаки, чтобы хоть как-то унять дрожь и не дать деру.  «Дура», — говорила я себе, — «Ну куда ты лезешь, горшечница!»  — Входите, мастер Гирд, — один из стражников, открыв передо мной дверь, кивнул заходить, и я вошла.  Сэр Балин сидел за столом, разбирая многочисленные свитки документов. Увидев меня, он сделал мне знак подойти ближе, ничем не выражая своего удивления моим внезапным и незапланированным посещением. Взгляд его был даже добродушным, и я немного расслабилась.  — Сэр Балин, — поклонилась я и застыла, не зная, как начать говорить то, что собиралась.

Я слушаю тебя, мастер Гирд, — спокойно сказал Балин, откладывая документы и складывая руки в замок.  — Я... — мой неуверенный голос прозвучал слишком громко в тишине кабинета, и я на мгновение закрыла глаза, чтобы избавиться от давящего чувства страха. Да с чего я решила, что имею право просить о чем-то? С какой стати ему вообще выслушивать меня?  «Наивная и глупая» — прозвучал с горькой усмешкой мой внутренний голос.  — У меня мало времени, мастер Гирд, но для вас я готов выделить несколько минут, — в голосе сэра Балина я услышала добродушное поощрение.  — Я хотела только спросить, есть ли возможность пощадить того гнома... — тихо пролепетала я, не веря, что всё же сказала это, — того гнома, что обманул короля...  — Кхм, — закашлялся сэр Балин, с удивлением уставившись на меня, — Ты знакома с Ароном?  — Нет, — покачала я головой, — Я просто слышала, что он сделал это из отчаяния, потому что не хватало денег на лечение сестры. Может ли это смягчить его наказание?  — Ты понимаешь, девочка, что просишь? — невозмутимо сказал гном, поглядывая то на меня, то куда-то мне за спину, и добродушная улыбка исчезла с его лица, — Арон пошел на подлое преступление. Мало того, что он решил забрать себе лавры героя, намеренно поранив себе руку, но и посчитал нашего короля обычным глупцом! А это уже невиданное преступление против короны. И вообще я не понимаю, зачем тебе это?  В горле встал ком, а на глаза навернулись слезы, но я стиснула зубы и сдержалась. Пришла, значит стой на своём.  — Сэр Балин, — проговорила я, стараясь, чтобы голос не дрожал слишком сильно, — Я всё же хочу просить короля о снисхождении.  — У тебя, конечно, есть такое право, — вздохнул сэр Балин и почесал свой выдающийся нос, — У каждого гнома в Горе есть право просить короля о любой милости, но в данном случае, не думаю, что Торин пойдет на уступки. Этот гном Арон потерял свою гордость и опозорил своим поступком весь гномий народ.  — Я понимаю, — сказала я менее твердо, чем хотелось бы, — Но, возможно, у него не было выбора.  — Не было выбора, — покачал головой сэр Балин, — Нет выбора только тогда, когда оказываешься погребенным в склепе, девочка. А до того, каждый волен поступать так, как велит ему его совесть.  — Я полностью согласна с вами, сэр Балин, — не отступала я, — Но я уверена, что иногда каждый выбирает из двух зол меньшее. И каждый может совершить ошибку, такую как Арон, а может и пострашнее. Но если вы его выгоните из Горы, то что станет с его сестрой? И что станет с ним? Да, он глупец, но кто из нас не становится таковым, когда жизнь любимых и родных оказывается под угрозой?  — Почему ты защищаешь его? — знакомый низкий голос короля заставил меня подскочить на месте.  Король Торин стоял за моей спиной возле книжных стеллажей, сложив руки за спиной и глядя на меня хмурым взглядом.  — Ваше величество, — я поклонилась, чуть качнувшись от того, что ноги предательски затряслись, — Я не заметила вашего присутствия. Простите.  — Отвечай на вопрос, мастер Гирд, — Торин пошел в мою сторону и начал обходить вокруг, словно хищник, оценивающий с какой стороны лучше откусить сперва.  Весь мой энтузиазм как рукой сняло. Я с ужасом смотрела на короля, не в силах выдавить ни слова.  — Торин, я думаю, что мастер Гирд просто слишком эмоциональна, — решил прийти мне на помощь сэр Балин, который поднялся из-за стола, но остался стоять на месте.  — У нас в Горе много сочувствующих, но ты одна пришла просить за этого гнома, — не сводя с меня взгляда, сказал Торин, продолжая шагать вокруг, — Я хочу знать, почему?  — Ваше величество, — я опустила глаза, потому что голова закружилась и меня затошнило, — У меня мама умерла от каменной лихорадки, не было денег на хорошее лечение. Я понимаю отчаяние, которое подтолкнуло этого гнома совершить нечто подобное. Конечно, это его не оправдывает, но, надеюсь, может смягчить ваш приговор.  — Ты просишь о милости? — король Торин остановился передо мной и мне пришлось поднять глаза.  — Да, ваше величество, — почти шепотом ответила я.  — Ты знаешь, что просящий становится должником? — в глазах Торина мелькнули искры, и я поёжилась.  — Я готова оплатить долг в любое время, — поклонилась я.  — И что же ты можешь предложить? — на губах короля заиграла снисходительная улыбка.  — Всё, что в моих силах, ваше величество, — уже увереннее сказала я, не веря, что король не обрил меня на месте и не выкинул из Горы с балкона.  — Ты действительно смелая для гномки, — тихо проговорил Торин и приблизился настолько, что я уловила жар, исходящий от его тела, — И безрассудная. Балин! — король резко развернулся к так и замеревшему у стола гному, — Вели Ори написать приказ о помиловании в честь помолвки сэра Нори и собери всех в тронном зале через час для оглашения нового указа.  — Да, ваше величество, — я заметила, как сэр Балин с долей удивления перевел взгляд на меня, а потом исчез за дверью кабинета.  — Благодарю, ваше величество, — в очередной раз поклонилась я и вдруг ощутила горячие пальцы на своем подбородке, требовательно заставляющие посмотреть наверх.  — Я выполнил твою просьбу, — Торин вглядывался в моё лицо.  Его ладонь скользнула по моей щеке, коснулась уха и запуталась в волосах. Я забыла как дышать, а моё сердце забилось так, словно его собирались пробить тысячи стрел. Я дернулась назад, освобождаясь от этой внезапной ласки, и попятилась к дверям.  — Да что ж ты всё время убегаешь от меня, как от собаки, — усмехнулся Торин, перехватывая меня за талию и прижимая к себе. Страх пробежался по моему телу мелкой дрожью и я всхлипнула, зажмуриваясь.  — Хаэ, — позвал меня король, коснувшись пальцами щеки, — Посмотри на меня.  Я втянула голову в плечи, прижав сжатые кулаки к своей груди и зажмурилась ещё сильнее. Моё тело дрожало в горячих объятиях короля. Живот скрутило, воздуха не хватало, в голове стоял туман.  — Я знаю, что ты другая, — его голос зазвучал утробно и тихо, — С Фили, с Двалином, может быть, с кем-то ещё. Так почему же не со мной?  Его губы грубо расцарапали мои, сминая их и пытаясь раскрыть. Я распахнула глаза и закрутила головой, но его рука прочно держала, не позволяя увернуться. Мои инстинктивные попытки оттолкнуться заставляли короля усиливать и так железную хватку на моей талии. Я всхлипнула, когда Торин протащил меня к столу и, вдавив в него, скользнул рукой мне под жилетку, поглаживая через ткань нижней рубашки живот и грудь. Его прикосновения болезненно обжигали и пугали. Никто никогда не касался меня подобным образом. Было больно, жарко и стыдно. Слёзы покатились по моим щекам, а он всё целовал и гладил, рычал что-то в губы, вдавливал в стол, сжимал в кулак мои растрепавшиеся волосы, мял и поднимал юбку. В глазах потемнело от нехватки воздуха, и я уже испугалась, что умираю, забила кулаками по его плечам и груди, как вдруг Торин отпустил меня, уперся руками в стол по обе стороны от моего подрагивающего в агонии тела и, опустив голову, тяжело дышал. Тяжело дышала и я, хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, но воздух отказывался проникать в легкие.

Почему нет? — спросил он, поднимая на меня тяжелый взгляд, — Почему нет? — зарычал он, отталкиваясь от стола и отходя от меня к книжным стеллажам, и ударяя по ним кулаком.  Губы горели, тело ныло, внутри бурлил огонь. Я хотела поправить на себе одежду и не могла пошевелиться. Хотела вдохнуть воздуха и понимала, что не могу. Перед глазами поплыли темные пятна, комната зашаталась, и моё тело заскользило куда-то вниз и в сторону, а сознание погрузилось в кромешную тьму.

Торин, ты за столько лет уже забыл, что такое Север, — услышала я спокойный, хриплый голос сэра Балина сквозь морок обморока, — Это на западе и юге нравы свободнее и девушки более напористые и прыткие. Здесь же Даин крепко ратует за старые традиции, и в Железных холмах к женщинам относятся строго.  — Знаю, Балин, — низкий, тихий голос короля Торина звучал сжато и сухо, — Не сдержался.  — Что делать будешь, ваше величество? — после недолгой, тяжелой паузы спросил сэр Балин.

Не знаю, Балин, не знаю, — отрезал его величество, — Она же простая горшечница. Да и юная совсем. И ничего нет в ней, Балин. Далеко не красавица. А я словно больной хожу.  — Тебе давно жениться надо, друг мой, — в голосе сэра Балина звучала улыбка, — Через две недели съедутся владыки всех семи кланов. Приедут аристократы с семьями, с дочерьми на выданье. Да и наши с Синих Гор подтянутся. Любой посчитает честью отдать за тебя свою дочь. Не мучай ты девочку, не неволь. Хорошая она.  — Хорошая, — не сказал, а выдохнул король горько, — Может, ты и прав.  — А вот и Оин, — сказал бодро сэр Балин, — Мы уже заждались.   — Ваше величество, Балин, — поприветствовал присутствующих целитель Оин, — Что случилось? Стражник прям извел меня, так торопил.  — Да вот, наш мастер сознание потеряла, а уже через полчаса надо присутствоват на оглашении нового указа, — пояснил Балин, и я услышала, как гномы приблизились ко мне. Хотела пошевелиться и открыть глаза, но тело меня не слушалось. В голове стелился туман, и я находилась в состоянии полусна.  В нос ударил резкий, неприятный запах, и я всё-таки очнулась, ощущая себя так, словно нахожусь под водой.  — Вот, выпейте это, — большие и крепкие руки мягко помогли мне принять сидячее положение, к губам поднесли какой-то пузырек, и я инстинктивно сжала его в своих ладонях и отпила. Сладкий, медовый настой. Стало легче.  — Пейте, пейте, — подбадривал меня целитель Оин. — Вам сейчас нужно сладкое и бодрящее.  Постепенно мир обретал звук и цвет. От сэра Оина пахло травами, настойками, медом и углем. Я открыла глаза, с облегчением вдыхая воздух полной грудью. Кажется, я не дышала вечность.  — Вам, мастер Гирд, надо больше бывать на балконах, дышать свежим воздухом, — сказал королевкий целитель, — Есть больше овощей и мяса. Заработались вы совсем.  — Оин, Балин, оставьте нас, — сухо потребовал король Торин.  «Это был не сон», — пронеслось в моей голове. Воспоминания прокатились холодной волной, заставляя мышцы болезненно сжиматься. Я зажмурилась, вспоминая горячие руки, колючую щетину, пахнущее железом и огнем тело и накрывающий сознание стыд.  Король Торин стоял далеко от скамьи, на которую меня усадил целитель Оин, но мне всё равно хотелось отодвинуться ещё дальше.  — Мастер Гирд, — твердый голос короля заставил всё тело ныть и чувствовать, как горят губы. Я подняла глаза, но смогла лишь на мгновение взглянуть в холодное и мрачное лицо владыки, — Я хочу, чтобы ты знала. Я не собираюсь просить прощения.  Я крепче сжала кулаки на юбке и поджала пальцы на ногах, чтобы хоть как-то уменьшиться в размерах. Стало неуютно и непонятно.  «Что вы хотите от меня?»  «Уйдите!»  «Пожалуйста, уйдите!»  — Я ошибочно посчитал, что ты не будешь против.  «Махал, пусть он уйдет!»  «Как же стыдно!»  — Теперь мне стали предельно ясны твои чувства.  «Прошу, не мучайте меня!»  — Я не хотел принуждать тебя, Хаэ. Я не знал, что настолько неприятен тебе. Ты вправе требовать компенсацию. Я даю слово, что удовлетворю любое твое требование. Что же касается твоей недавней просьбы о помиловании, я её тоже исполню. Считай, что твой долг уже оплачен.  «Это сон. Просто кошмарный сон!»  «Пусть он закончится!»  — Это всё, — король сделал шаг к выходу, но остановился и повернул голову в мою сторону, — Произошедшее никак не отразится на твоей работе, мастер Гирд. Я всё ещё жду свой заказ и надеюсь, что ты его выполнишь в срок.  На этих словах он наконец-то оставил меня одну.  Вдох. Выдох.  Что мне теперь со всем этим делать?  Ничего не делать. Просто иди работать.  Да, надо работать.  Как же я хочу домой к папе и Дженке!  Я нервно допила настойку, поблагодарила вошедшего целителя, который помог мне подняться на ноги и повторил свои слова о свежем воздухе и отдыхе, и, еле передвигая ноги, ушла к себе в мастерскую. По дороге мне встретился сэр Бофур, который приветственно махнул мне рукой, прокричал что-то про королевский указ и тронный зал и скрылся за поворотом.  Мне не хотелось слушать указ, не хотелось снова видеть короля, мне хотелось спрятаться под одеяло и умереть. Но ноги сами понесли меня к тронному залу.  Зал гудел, гномы толкались в нетерпении, строили предположения, предвкушали интересное событие. Я встала на балконе, когда в зал ввели Арона. Король уже сидел на троне, рядом с ним стояли сэр Балин, главнокомандующий Двалин, сэр Ори и сэр Глоин.  Лицо гнома прятали спутавшиеся пакли волос, но было видно, что он весьма юн, совсем ещё мальчишка. Арон упал на колени перед троном, но он старался держать спину ровно и смотреть прямо на короля.  Король поднял руку, и все присутствующие гномы затаили дыхание.  — Ты заслуживаешь смерти за свою дерзость, Арон из клана Стоунфутов, — тихо сказал Торин, однако это прозвучало так, словно в Гору ударила молния. Арон вздрогнул, но не согнулся, — Ты осмелился обмануть доверие гномов. Осмелился обмануть меня! Тебе не должно быть прощения.  Я смотрела на всё происходящее, как в тумане. Сердце, словно перегорев, — а может, всё дело в Оиновой настойке, — билось спокойно, и только непонятная мне, тягучая боль едва колола грудь при взгляде на мрачного короля Торина.  — Однако нашелся тот, кто попросил за тебя, — по залу пробежался удивленный гомон, — и я намерен удовлетворить эту просьбу. Встань, Арон из клана Стоунфутов, и выслушай мой указ.  Гном поднялся, едва не свалившись на подрагивающих ногах. Он выпрямился, сжал кулаки и вскинул голову.  — Вместо назначенного тебе изгнания, ты смоешь своё преступление кровью, — зал ахнул, а Торин еле заметно кивнул, и к Арону приблизились два широкоплечих стражника, — Ты получишь пятьдесят ударов плетью. Приговор будет исполнен немедленно.  Под суровое молчание присутствующих Арон покорно стянул через голову свою рубаху, оставшись только в штанах. Он подобрал свои волосы и завязал их в хвост. Когда он поднял руки и сложил их на затылке, стало видно насколько он на самом деле худ — кожа обтягивала острые ребра, и даже крепкое тело казалось в этот момент хрупким и жалким. Оба стражника вынули из-за поясов длинные, тяжелые плети, приноравливаясь и взвешивая их в своих огромных ладонях.  — Приступайте, — приказал король Торин, и я вздрогнула, когда первая плеть с диким свистом опустилась на плечи парня, оставляя красную полоску. Арон хрипнул, но остался стоять на месте. Вторая плеть взвизгнула, исцарапав кожу до крови.  Гном стоял, покрывшись потом и кровью, сжав челюсти, на лбу его и висках пульсировали вздутые вены, ноздри расширялись в такт ударам, тело изгибалось дугой, расставленные ноги подгибались, но тут же выпрямлялись, не позволяя упасть.  «Она же простая горшечница», — визжали плети.  «В Железных холмах к женщинам относятся строго», — пылали кровавые полосы.  «Почему нет?!» — с шипением капала горячая кровь.

Жениться тебе надо», — натягивались жилы на руках стражников.  «Я не собираюсь просить прощения», — скользили по полу напряженные ноги.  «Не неволь», — капал на камни пот.  «Хаэ, посмотри на меня», — рвано вырывался воздух из легких гнома.  Не в силах больше терпеть, я перевела глаза на короля, в ужасе поймала его горящий лихорадкой взгляд, и начала проталкиваться через толпу к выходу. Мне было душно, меня бил озноб, хотелось обхватить себя за плечи и с силой сжать, да так, чтобы хрустнули кости. Во рту стоял удушливо сладкий привкус настойки. Я чувствовала себя разбитой и больной.  Мастерская, такая уже родная сердцу, приняла меня в свои объятия, тихо потрескивая поленьями в печи. Здесь я наконец-то смогла дышать, и даже немного успокоилась. Я уселась на скамью, замерла, тупо глядя на огонь, встала, походила из угла в угол, попробовала работать, но руки тряслись так, что глина просто сминалась в бесформенный комок.  Уже ближе к ночи я пришла в себя. Вернее, заставила себя отключить голову и думать только о том, чтобы глина не треснула при обжиге.  — Пылающих кузен вам и вашему дому, — услышала я незнакомый надтреснутый голос и поднялась от печи, над которой склонилась, ставя готовые королевские кружки.  В мастерскую вошел молодой гном, примерно одного со мной возраста. Хотя нет, он был младше. Совсем юный, но высокий и сильный, если откормить, конечно. Его темные волосы были собраны в слабый хвост на спине, одежда изрядно помялась, но плотно облегала широкие плечи и бедра. Темная щетина только начала проклевываться на щеках и подбородке. Темные глаза смотрели на меня с ожиданием.  — И вам негаснущего огня, сэр...? — спросила я, вытирая руки о фартук.  — О, просто Арон, — сказал гном, а я оцепенела от внезапного узнавания. С балконов мне не было видно его лица, только спина, горящая кровавыми полосами. Зачем он пришел? Из-за него всё пошло кувырком. Из-за него мои губы до сих пор горели так, что хотелось постоянно их облизывать, в груди ныло, а в голове был кавардак. Я мотнула головой, прогоняя ненужные мысли. Конечно же, он тут ни при чем. Глупая.  — Я хотел бы увидеть мастера Гирда, — помявшись, выговорил парень, краснея и морщась, видимо, от боли.  — Я слушаю тебя, — довольно резко сказала я, хмурясь.  И так удивленный взгляд гнома стал ещё шире, а сам он вдруг упал на одно колено, прижав кулак к груди.  — Мне сказали, что вы просили за меня короля. Я обязан вам жизнью, мастер Гирд, — воскликнул он, а глаза его заблестели, — Не знаю, чем я заслужил вашу милость, но отныне я ваш должник.  Я глядела на парня и размышляла над его судьбой. Да как я могу вообще жаловаться? У меня есть работа, здоровье, отец и Дженка. Я не должна сражаться за жизнь. И даже моя тайна скоро будет никому неинтересна и забудется. И король... а про короля я подумаю позже. А передо мной тот, кого судьба явно не жаловала. Забитый взгляд, глубокая морщинка между бровей в таком юном возрасте, сжатые в упрямую линию губы, напряженные плечи. Вид, как у побитой собаки, покорно ожидающей очередного удара. Хотя его действительно побили. Интересно, как он вообще на ногах держится?  — Во-первых, ты обязан мне не жизнью, а честью, — устало перебила его я, — Убивать тебя, насколько мне известно, не собирались. А во-вторых, ты ничем пока ещё не заслужил ничьей милости. А в-третьих, я хочу знать, тебя уже осмотрел целитель?  — Со мной всё в порядке, мастер Гирд, — немного покачнувшись, сказал гном.  — Сходи к целителю Оину, — сказала я, коря себя за жалость, — Скажешь, что от меня. Пусть осмотрит. Об оплате не беспокойся. Отработаешь.  — Вы... — Арон пошатнулся, а губы его чуть дрогнули.  — Просто иди, — вздохнула я.  — Я заработаю деньги, — голос гнома вдруг обрел твердость. — Я не попрошайка.  Гордый. Это хорошо. Но глупый. Как и я. Мне захотелось улыбнуться, но не получилось.  — Да, ты лишь обманщик и глупец, — я еле сдержалась, чтобы не закатить глаза, — Тебя после твоего триумфального выступления никто не возьмёт на работу и руку не протянет. А мне нужен помощник. Я готова оплатить лекарства и целителя авансом. И не думай, что это благотворительность. Я с тебя три шкуры сниму и жалеть не буду. Ты согласен?  — Благодарю, мастер Гирд, — ошарашенно прошептал парень, поднимаясь с колена.  — Сперва поешь, — я снова наклонилась к печи, проверяя, как стоят кружки, и загоняя чувство вины глубоко внутрь. — У бочки с водой стоит корзина с едой.

Хайка, зачем тебе это надо?! — покачала головой Медх, когда я пришла к ней через пару дней уставшая и голодная.  — Сама не знаю, — честно ответила я. — Какой-то он жалкий. Пожалела, наверное. Да и заказов много, не успеваю. А он сильный, в два раза быстрее замешивает глину. Воду таскает. Уже научился покрывать глазурью миски.  — Да я не о том, — нахмурилась Медх. — Зачем ты ему денег дала?  — Не ему, а на лекарства ему и его сестре. Он мне отработает, — пожала плечами я. — Уже отрабатывает.  — Наивная ты, — начала ругаться Медх, разливая по чашкам крепкий чай. — А что если сбежит?  — Не сбежал же пока, — отмахнулась я, — а если сбежит, то дурак. У него сестра больная, нужно оплачивать целителей. А кто его ещё на работу возьмет после того, что он натворил?  — А если обижать начнет? — не сдавалась Медх. — Руки распускать? Ты ж там одна совсем, в своей мастерской.  Я налилась краской и сжала руками горячую кружку. Воображение ярко нарисовало требовательные руки, грубые губы, но не Арона, а другого гнома. Вдруг скрутило живот, в груди стало совсем тесно — не продохнуть.  — Да нормальный он, — тихо сказала я, делая вид, что заинтересована в плавающих в чашке чаинках.  — Ты это, Хайка, только не давай ему лапать себя, — наставничала Медх. — Ты ещё зеленая. Нельзя тебе. Это Ирда первого мужа похоронила, уже всё познала, поэтому так и получилось с сэром казначеем. А ты береги себя для мужа.  — Медх, — я подняла на гномку глаза, — расскажи мне, что я не знаю. Что беречь? Ну что происходит после свадьбы? Я понимаю поцелуи, объятия...  Невозмутимая Медх аж поперхнулась от моей просьбы.  — Это тебе твой муж расскажет, — сказала она, откашлявшись, — да и покажет наглядно, когда время придет.  — Ну Медхочка, — жалобно протянула я.  — Засиделись мы, — зевнула гномка, начиная собирать посуду, — Пора по домам.  — Медх! — нахмурилась я, — Я не уйду, пока ты мне всё не расскажешь!  — Ишь, не уйдет она, — усмехнулась Медх, — И оставайся. Спи тут, в подсобке. Тоже мне, напугала.  — Так нечестно, — зло сказала я, — Вот пойду и спрошу у кого-нибудь другого.  — У кого это? — весело спросила гномка, сложив руки на груди, — Сафа тебе не скажет. Ирду сейчас за уши от сэра Нори не оторвать. Ну? У кого? У дочки Бомбура? Так она сама зеленее тебя. Ещё даже кос не носит.

Пойду к целителю Оину, — не сдавалась я, — Он целитель. Он клятву Махалу давал помогать страждующим.  — Это ты-то у нас страждующая? — хохотнула Медх, — Курам на смех! Не позорь себя, Хайка. Просто дождись гнома, который руки твоей попросит, а там и сама узнаешь всё.  — А что если не попросит? — спросила я, сжимая кулаки и вспоминая разговор сэра Балина с королем, — Так и останусь навсегда неучем!  — Так, девочка, — Медх отодвинула посуду на край стола и сложила руки на столе, — Давай-ка, рассказывай, что случилось? Неужто влюбилась?  — Ничего не случилось, — я начала вставать из-за стола, — Не хочешь, не говори. Больше просить не буду.  — А ну, сядь, мелкая, — рявкнула Медх, а я рухнула на скамью, как подкошенная, — Ты мне тут не балуй, Хайка. Ты ещё молодая и глупая. А я всё вижу. Кто он?  Я сжала губы и покачала головой.  — Целовал тебя? Обнимал? — требовательно спросила Медх.  Я опустила глаза и вздохнула. Потом легонько кивнула.  — А ты? — сощурилась гномка.  — А я испугалась, — пролепетала я, — побила его кулаками.  — А потом? — серьёзно спросила Медх.  — А потом он больше не подходил, — мои пальцы нервно теребили юбку. Я решила не говорить про обморок, иначе Медх точно удар хватил бы.  — А он тебе нравится? — Медх постучала по столу, чтобы привлечь мое внимание.  — Не знаю. Я его боюсь, — честно призналась я, — Когда он рядом, у меня мурашки по всему телу и коленки подрагивают.  — Мда, — вздохнула Медх как-то мечтательно, — Кто он, не скажешь?  Я замотала головой.  — Сказала бы, я бы быстро ему мозги вправила, — невозмутимо заявила Медх, а я в ужасе представила, как она обрушивает на короля Торина свою чугунную сковороду.  В этот момент в подсобку влетел мальчишка Ульф и заорал своим звонким голосом так, что вся задумчивость лопнула словно мыльный пузырь.  — Мастер Гирд! Мастер Гирд! — завопил посыльный, — Там вам письмо! Я уж оставил в мастерской, не стал сюда тащить. Но вы мне всё равно монету должны.  Я подскочила, чуть не уронив скамью. В груди словно взорвался фейерверк.  — Медхочка, это наверное от отца, — воскликнула я, — Я побегу, ладно?  — Да беги уже, — махнула рукой Медх, искренне радуясь за меня, - На, Ульф, монету и шуруй на кухню, там надо обрезки в свинарник отнести.  В мастерскую я летела так, словно у меня действительно выросли крылья. Поэтому чуть не сшибла принца Фили, так некстати оказавшимся на моем пути. Я врезалась в него на всем лету и только чудом мы не полетели вместе на землю. Одну из палок Фили бросил, подхватывая меня и не давая свалиться, а второй уперся в пол, чтобы не упасть самому.  — На свидание спешишь? — усмехнулся он на мои извинения.  — В мастерскую. Мне письмо пришло! — затараторила я радостно.  — Это хорошо, — кивнул Фили, — А я как раз к тебе заходил, а там этот малец глину месит.  — Это Арон, он теперь у меня работает, — сказала я, переминаясь с ноги на ногу, — Простите, ваше весочество, но я побегу, ладно?  — Беги, — уже в спину крикнул Фили, — А я за тобой... — но его слова так и повисли в воздухе.  Арон встретил меня красными от недосыпа глазами, но с неизменной улыбкой.  — Мастер Гирд, письмо я на стол положил, — тут же сказал он, видя мой бегающий взгляд.  — Спасибо, — улыбнулась я, подбегая к столу и останавливаясь, как вкопанная. Небольшой, аккуратно завернутый сверток явно был не от отца. С сургучной печатью короля. Внутренности вдруг свернулись в тугой узел. Стало страшно, а ещё обидно до слез.  — Арон, сходи за водой, — мой голос сорвался на хрип.  — Так я только принес недавно, — удивленно сказал гном, но увидя мой расстерянный вид, тут же подхватил ведро и вышел вон.  Трясущимися руками я надломила печать и развернула пергамент: 
" Его Величество король Эребора и владыка всех семи гномьих кланов Торин из рода Дурина приглашает мастера Хаэ Гирд на торжественную церемонию присяги и приуроченный к этому событию бал.  Явка обязательна.  Подписано Его Величеством Торином, сыном Траина, внуком Трора. Засвидетельственно сэром Балином, сыном Фундина.»

Я перечитала письмо раз десять, словно это могло что-то изменить. Во рту стало неприятно сухо и я поморщилась.  — Вижу, ты просто прыгаешь от радости, — в дверях мастерской стоял Фили, весело поглядывая на меня.

Ваше высочество, я рада, — сухо ответила я, сворачивая письмо в аккуратную трубочку, — Просто это очень неожиданно. Там соберутся знатные гномы со всего Средиземья. Не думаю, что мне место среди них.  — Глупости, — улыбнулся Фили и прохромал ближе ко мне, — Ты не единственная, кого пригласили. Все главы новых цехов Эребора придут на торжественную часть и бал. А ты королевский гончар. Так что по статусу тебе тоже положено быть.  — Да какой у меня статус, — хмыкнула я, — Леплю горшки да кружки. Под моим началом всего-то один подмастерье.

Скоро будут другие, — невозмутимо сказал Фили, — Приедут мастера из Синих Гор. И вообще, Хаэ, мне кажется или ты принижаешь свои способности. Посуда у тебя выходит первосортной. Я таких идеальных тарелок даже у лучших синегорских мастеров не видел.  — Не льстите мне, ваше высочество, — сморщила я нос, но на душе стало теплее, — Обычная посуда. А я обычная горшечница.  — Между прочим, я совсем недавно тоже был обычным стражником, — улыбнулся принц, — Нанимался с другими гномами охранять караваны. А мой дядя был простым кузнецом в городских и деревенских кузнях.  — Но сейчас же всё иначе, — я подошла к гончарному кругу и села за работу, — Да и вы всегда были королевской семьей и знали это, и все знали.  — Слушай, Хаэ, для меня это тоже будет первый подобный бал, — подвинув скамью, Фили уселся напротив меня, — И я поэтому и пришел. Мне будет легче, если ты будешь рядом. А то, как представлю, что на меня будут глазеть и перешептываться, так хочется врезать кому-нибудь, а вот посмотрю на тебя и сразу успокоюсь.  — Ваше высочество, — вздохнула я, — Я не могу не прийти. Король прислал мне не приглашение, а приказ. Так что будем с вами на пару ловить любопытные взгляды...  — И терпеть перешептывание за спинами... — кивнул Фили, состроив страдальческое лицо.  — И делать вид, что нам безумно весело... — улыбнулась я.  — И при этом быть предельно серьёзными и деловыми... — подхватил принц.  — И не подавать виду, что у нас огромный опыт в отсутствии опыта... — хихикнула я, расслабляясь.  — Так я могу на тебя расчитывать, если, вдруг, меня окружат дамы с непристойными намерениями обсудить финансовую интеграцию или ратификацию межклановых договоров?  Я замерла, уставившись на принца в недоумении.  — Я даже слов таких не знаю, — выдохнула наконец я, — Меня ждет позор. Нет, я не могу пойти. Заболею или нет, лучше разыграю отравление...  — Да я пошутил! — захохотал вдруг принц, видя моё расстерянное и напуганное лицо — На балах, как мне поведал Балин, обсуждают качество эля и степень зажарки барашков.  — Ваше высочество! — возмутилась я, чувствуя, как неприятно ещё шевелится червячок страха где-то внутри.  — Честно, пошутил, — заверил меня принц, — Не бойся, тебя никто в обиду не даст. Хорошо, что ты будешь рядом. Правда. Я рад.  Рука принца потянулась к моей, но он тут же её одернул, потому что в мастерскую, стараясь топать, как можно громче, вошел Арон с ведром воды.  — Ваше высочество, — ведро гулко стукнулось о пол, а сам Арон низко поклонился, прижав кулак к груди.  — Что ж, мастер Гирд, — вставая и опираясь на палки, сказал принц Фили, — Спасибо, что уделила мне время. Я рассчитываю на тебя.  Он незаметно мне подмигнул и повернулся к Арону.  — А ты, стало быть, не уехал из Эребора, — сказал он парню, — Тебе повезло, что у мастера Гирд доброе сердце. Цени это.  — Я ценю, ваше высочество, очень ценю, — поспешно ответил Арон, заливаясь краской, — И милость короля тоже.  — Если услышу хоть одну жалобу на тебя, — я с удивлением услышала стальные нотки в голосе принца, — Ты сильно пожалеешь.  — Не услышите, ваше высочество, — твердо ответил Арон, не поднимая головы.  Фили бросил на меня весёлый взгляд, многозначительно поиграл бровями, заставляя меня давиться смехом, и вышел из мастерской.  — Чуть не умер со страха, — признался Арон, проводя ладонью по волосам.  — Что бы было, если бы сюда вошел король Торин? — усмехнулась я, хотя сама внутри похолодела от собственных слов.  — А король может прийти в мастерскую? — глаза Арона забегали, а лицо побледнело.  — Успокойся, — сказала я, чувствуя укол в груди, — Он не придет. Лучше давай я тебя научу горшки лепить.  — Правда? — радостно воскликнул Арон.  — А у меня выбор есть? — пожала я плечами, — Заказы висят, а рук не хватает. Чем скорее начнешь учиться, тем быстрее станешь помогать.  Время бежало со скоростью подгорного течения реки — бурно и быстро. Кружки были уже готовы и отправлены на королевскую кухню ожидать своего часа. Во мне с каждым днем всё сильнее росла тревога о том, что не смогу вести себя правильно на торжественном вечере, что ляпну какую-нибудь глупость и опозорюсь. А ещё я понятия не имела, что надеть. У меня были только юбки, а в юбке на бал не пойдешь. Я так замоталась, что совсем забыла про наряд. Поэтому за три дня до приезда высокопоставленных гостей поспешила к Ирде за помощью.  — Вряд ли я могу помочь изучить правила этикета, — посочувствовала мне Ирда, — Я сама толком ничего не знаю и боюсь, что всё сделаю не так и заставлю краснеть Нори. Но он говорит, что это не важно. Да и платье сшить тебе я не успею. Почему же ты раньше не пришла?  — Да заработалась и забыла, — печально ответила я.  — Так, — задумчиво протянула Ирда, — Давай посмотрим, что у меня есть, — она открыла большой сундук и начала перебирать содержимое, откидывая в сторону юбки и жилетки, и откладывая платья.  — Мда, — оглядела она свой улов, — Это, конечно, не идеальное решение, но...  Платья были простыми в пол, без вышивки и кружев, с длинными рукавами и высокими вырезами. Отличались они только цветом и фасоном. Лично мне всё нравилось, но Ирда хмурилась.  — Можно подшить вот эти два, — задумчиво осматривая черное и серое платья, сказала гномка, — Остальные слишком широкие. А ну-ка примерь, — она протянула мне их, и я покорно переоделась сначала в одно, потом в другое.  Ирда крутилась вокруг, подкалывая что-то, намечая сухим огрызком мыла, где обрезать, где подшить, отходила, прищуривалась, закусывала губу, качала головой.  — Что не так? — я пыталась рассмотреть платья, наклоняя голову то влево, то вправо и крутясь на месте, — Вроде очень хорошо сидят и красивые.  — Да не в этом дело, — вздохнула Ирда, — Простые эти платья для бала, понимаешь? У тебя есть украшения?  — Да ты не волнуйся, — поспешила успокоить я подругу, — Если на мне будет дорогущее платье в камнях и золоте, это будет как-то неправильно. Да и по положению мне как раз подходит такой наряд. Можно какую-нибудь брошку купить на грудь и будет вполне прилично. Строго и аккуратно. Так или иначе, я буду незаметна среди важных персон.  — Думаешь? — нахмурилась Ирда, — Я-то себе платье уже неделю назад сшила. И тебе бы сшила, если бы знала, что король тебя пригласил.

Да всё хорошо, правда, — я начала снимать платье и надевать свои вещи, — Тебе по статусу положено быть во всей красе. Ты же у нас теперь леди. И вообще я бы не пошла на этот бал, если бы не приказ.  — Ладно, я постараюсь что-нибудь придумать, — вздохнула Ирда, — Мне кажется, что черное всё же торжественнее. Серое тебя бледнит. Если успею, вышью золотыми нитями кайму по вороту и на рукавах.

Спасибо большое, — я обняла подругу и поцеловала её в щеку, — Ты лучшая!  После Ирды я направилась к Медх, чтобы та просвятила меня по поводу экономики. Как-никак, а на ней была бухгалтерия кухни. Она должна хоть что-то знать. Но Медх была занята тестом и лишь издалека помахала мне белой от муки рукой. А вот за столом тут же сидел сэр Двалин и уплетал баранью ножку с картошкой.   — Пылающих кузен вам, сэр Двалин, — поздоровалась я, садясь напротив него.  — И тебе, мастер Гирд, — кивнул сэр главнокомандующий, отрывая зубами большой кусок мяса.  Я сложила руки перед собой и начала постукивать пальцами по столешнице, вспоминая замысловатые слова принца Фили, потом взяла в руки кусочек соленого огурчика с тарелки, задумчиво покрутила, положила на место.  — Ну? — с набитым ртом спросил сэр Двалин, буравя меня взглядом, — Поесть пришла или мной любоваться?  — Сэр Двалин, — наклонилась я вперёд, обрадовавшись, что он сам спросил, и понизила голос до полушепота, — Вы не знаете, что такое финансовая дефекация?  Сэр Двалин кашлянул, зыркнул на меня из-под своих кустистых бровей, схватил не глядя стоявший рядом кувшин и стал жадно из него пить.  Я терпеливо ждала, постукивая пальцами по столу и дергая ногой от нетерпения.  — Просто я приглашена на торжественный вечер, а там наверняка будут серьёзные разговоры, — нетерпеливо пояснила я, всё ещё глотающему эль, сэру Двалину, — Не хотелось бы ударить в грязь лицом. Понимаете? Вы же должны знать всё про дефекацию.  На моих последних словах сэр Двалин поперхнулся так, что во все стороны полетели брызги.  — Знаешь что, Мастер Гирд... — прохрипел он, отодвигая от себя кувшин и вытирая рукавом бороду. Глаза его покраснели, а челюсть заходила ходуном. Он выпрямился, и скамья под ним жалобно скрипнула.  — Что? — немного озадаченно спросила я. Неужели и сэр главнокомандующий не знает?  — Вряд ли тебя будут об этом спрашивать, — сказал он.  — А если спросят? — не хотела я сдаваться.  — Не спросят, — уверенность сэра Двалина меня немного успокоила.  — Ну а если? — всё же упрямо спросила я.  — Скажешь, что фекальная политика Эребора стабильна и не допускает неконтролируемых протечек, — почему-то хохотнул сэр главнокомандующий.  — А? — не поняла я.  — Вот видишь, — нравоучительно сказал сэр Двалин, — Лучше помалкивай. Вот тебе мой совет.  — Наверное, вы правы, сэр Двалин, — смутилась я, — Я вообще очень далека от всего этого.  — Ты даже не представляешь, насколько далека, — согласился сэр Двалин серьёзно.  Я смирилась с тем, что придется избегать умных разговоров и вообще надеялась, что принц Фили окажется прав, и говорить будут исключительно о блюдах и напитках.  На следующий день приехали первые гости, а к ночи к Эребору подъехал солидный караван из Синих Гор. К третьему дню Гора приняла и остальных высокопоставленных гномов. По коридорам и лестницам сновали нарядные дамы и господа в сопровождении важных стражников. В воздухе царил аромат диковинных пряностей и копченостей вперемешку с запахами мускуса и эфирных масел. Жизнь забурлила с невиданной силой и энергией. Аристократов разместили на верхних ярусах, синегорские разнорабочие медленно расселялись по цехам. У моей мастерской то и дело появлялись всё новые лица, гончары желали устроиться на работу, кто-то хотел идти в подмастерья. Неожиданно на меня свалилась должность главы гончарного цеха. У меня голова шла кругом, и тогда на помощь пришел Арон.  Оказалось, что у него просто потрясающие организаторские способности. Он взял на себя практически всё: перепись имен, показ свободных мастерских, контракты, учет данных, распределение заказов и многое другое. Сперва я пыталась помочь, но потом поняла, что толку от меня мало, и оставила Арона самому во всем разбираться, тем более, что мне надо было готовиться к предстоящему торжеству. Вот так неожиданно у меня появился личный секретарь.  Ирда прислала мне ушитое и расшитое золотыми нитями платье. Я посчитала свои жалкие сбережения и решила, что обойдусь без брошки. Арон ничего не говорил, но я знала, что ему нужны деньги и поэтому оплатила дорогостоящие лекарства из денег, что получила за королевский заказ. Остальные деньги я отправила Дженке и отцу с очередным письмом, оставив себе совсем немного. Покупка броши была бы бесполезным расточительством.  В день бала я много нервничала, корила себя за жадность. Надо было хотя бы кулон купить или пояс с позолоченной пряжкой. Мои ритуальные косы тоже были повязаны простыми кожаными ремешками, потому что атласные белые ленты, что у меня были, не подходили по цвету. Я подумала, что мне бы подошли золотые подвески, но я не была уверена, что мой статус пусть и королевского, но всё же гончара, дозволяет мне носить их. Да и денег бы не хватило на столь дорогое удовольствие.  Повздыхав и промучившись довольно продолжительное время, я отправилась на церемонию. Торжественный тронный зал был украшен стягами, по стенам были развешаны факелы, в каменных чашах горел огонь, по периметру вытянулись стражники, а огромные ворота были распахнуты настежь, впуская многочисленных представителей гномьей знати.  Простой народ толпился на балконах, уходящих далеко под потолочный свод. Я подумала, что мне было бы там намного комфортнее. Король уже восседал на троне, в спинку которого в честь торжества был вставлен камень государя Аркенстоун. Торин сидел с прямой спиной, с короной на голове и благодушно взирал на своих подданных. Он казался мне недосягаемым и величественным. Его свита, включавшая всех участников легендарного похода, стояла на тронном постаменте рядом с его величеством. Там же был и принц Фили. Поймав мой взгляд, он еле заметно улыбнулся и расправил плечи.  Я остановилась у стены, прячась за толстой колонной и чувствуя себя неуютно и скованно. Гномы были одеты в военную парадную форму и дорогие одежды, гномки облачены в ослепительные платья. Зал сверкал и искрился от обилия драгоценных металлов и камней. Я даже дышать перестала от такого великолепия.   — Вот ты где, — услышала я знакомый голос и расслабилась. Ирда с улыбкой на лице подошла ко мне и встала рядом. На ней было бирюзовое платье, расшитое мелкими камнями на груди и поясе, в ушах поблескивали дорогие серьги, а на руках позвякивали золотые браслеты — явно подарок сэра Нори.  — Ты выглядишь просто сногшибательно, — я сжала руку Ирды, оглядывая её с головы до ног.  — Ты же говорила, что купишь брошь, — нахмурилась Ирда, рассматривая в ответ меня.  — Забыла, — соврала я.  — И что у тебя в волосах? Кожаные ремни? Хайка! Ты серьёзно? — зашипела она, — Это же не народное гуляние, а Присяга! Махал Всемогущий. Это я виновата. Надо было помочь тебе собраться, а я вот закрутилась и не подумала.  — Да нормально всё, — поспешила я успокоить подругу — Здесь и без меня достаточно блеска.  Ирда поджала губы и промолчала. Но было видно, что она расстроена.

Церемония продвигалась мучительно медленно. Сэр Балин представлял очередного главу клана, который преподносил подарки королю, дотошно описывая ценность и возраст того или другого предмета, потом становился на одно колено и произносил долгую клятву, резал себе руку ритуальным кинжалом и оставлял отпечаток на документе, потом выслушивал одобрение короля Торина и возвращался на место.  Когда моя спина окаменела от неподвижного стояния, все наконец-то переместились в зал приемов, где были накрыты столы и было расчищено место для танцев. В углу уже сидели музыканты и наигрывали тихую, но торжественную мелодию. Гости разбрелись по залу, рассаживаясь согласно своему статусу или останавливаясь, чтобы поговорить друг с другом. Ирда, извинившись, ушла к сэру Нори, который позвал её занять место рядом с собой. На столах были расставлены мои кружки, которые то и дело наполнялись вином и элем расторопной прислугой. На фоне серебряных и золотых кубков изделия показались мне убогими. Но, кажется, гномов это не смущало, они с удовольствием пили как из дорогущих бокалов, так и из глиняных кружек.  Очень скоро атмосфера стала более веселой и непринужденной. Разговоры стали громче, то и дело слышался громкий смех, звяканье кубков. Я примостилась за самым дальним столом и медленно отщипывала кусочки пирога.  — Хаэ, — немного запыхавшаяся и раскрасневшаяся Ирда подошла ко мне, — Пойдем, Нори сказал, чтобы я тебя посадила рядом с нами.  — Зачем? — испугалась я, поглядывая на дальний стол, где восседал король и его свита, и ещё куча солидных гномов со своими семействами, — Я не пойду. Нет!  — Не говори глупостей, — Ирда взяла меня за руку, — Я уже сказала, что приведу тебя и тебе оставили место. Как я буду выглядеть? Что скажу? Что мастер Гирд не желает сидеть за одним столом с королем? С ума сошла? А ну, пошли! Да и мне одной неловко сидеть среди аристократов.  Под таким напором мне ничего не оставалось, как покорно отправиться вместе с Ирдой. Меня усадили между Ирдой и племянницей главы клана Бродбимов. Напротив сидели наследники Блэклоков и Стифбердоф. Гномы и гномки с интересом рассматривали меня, гадая, кто же я такая, а когда узнали, что я всего-навсего королевский гончар, потеряли ко мне всякий интерес.  За столом велась начатая до моего прихода дискуссия, и я вообще не понимала, о чем речь, а потому усердно крошила хлеб и резала ножом мясо до состояния фарша. Ирда, кажется, тоже никак не могла привыкнуть ко всему происходящему, но у неё был рядом сэр Нори, который то и дело шутил и подкладывал ей в тарелку еду.  — Так вы, значит, гончар, мастер Гирд, — я сперва не поняла, что обращаются ко мне и потому не сразу сообразила ответить. Только воцарившаяся на нашем участке стола тишина, заставила меня вынырнуть из собственных мыслей.  — О, да, я работаю гончаром, — улыбнулась я, поднимая глаза на молодую гномку с отливающими медью волосами.  — Никогда не понимала, как из грязи можно сделать суповую миску, — обратилась она уже не ко мне, а к присутствующим, — Да и месить грязь руками — это же так противно. Фу.  Я напряглась, но продолжала улыбаться.  — Наш королевский гончар, когда лепит горшки, имеет привычку петь похабные песенки, — весело сказал сидевший рядом гном с подвесками клана Стифбердов, — Он даже мою матушку не стесняется и выражается весьма смачно. Думаю, это профессиональное. Да, мастер Гирд? Вы поёте песни во время работы?  Я хотела пожать плечами, но получилось лишь нервно передернуть ими, и я не была уверена, насколько это уместно в данном обществе.  — У нас все гончары такие зануды, — подхватила разговор другая гномка с большими зелеными глазами и изумрудами в темных волосах, — Могут специально сделать вазу с трещиной, а потом нагло заявлять, что её уронили и она треснула. Но ведь если уронить вазу, она непременно разобьется в дребезги. Ведь так, мастер Гирд.  Я кашлянула, приготовясь ответить, что не всегда так, но мне не дали сказать и слова.  — А я вообще терпеть не могу пить и есть из глинянной посуды, — заявила медноволосая, — Только представлю, что гончар сперва лепит ночной горшок, а потом теми же руками берется за кружку, то мне становится плохо.  — Вы тоже лепите ночные горшки, мастер Гирд? — лукаво спросил Стифберд под фырканье гномок.  Мне стало это надоедать. Напрямую меня никто не оскорблял, но я чувствовала насмешку во всем, что они говорили, и как смотрели.  — Да, сэр, — в горле стало сухо и я отпила вина, которое показалось мне горьким, — Я леплю этими руками ночные горшки, — я покрутила в воздухе запястьями, — а потом и кружки с мисками, — моя спина сама собой выпрямилась, — А сейчас я собираюсь даже есть этими руками, — я взяла кусок мяса и запихала себе в рот.  — Какая невоспитанность, — услышала я шепот, отворачивающихся гномок, — Возмутительно.  — В походе мы тоже ели руками, — вдруг повысил голос принц Фили, — И могу сказать с уверенностью, что еда так становится намного вкуснее. Попробуйте, уверен, что вам понравится.  Он отложил столовые приборы и схватился руками за кусок мяса. Гномы вокруг поджали губы, гномки начали краснеть, а я почувствовала благодарность к его высочеству.  — К слову сказать, — вдруг подал голос солидный гном, сидевший рядом с сэром Балином, — Ваши кружки, мастер Гирд, достойны королевского стола. У вас удивительный талант. Я даже подумываю переманить вас к себе.  — Моего гончара вы не получите, владыка Бродбим, — с улыбкой на лице, но не в глазах, сказал король Торин, восседавший во главе стола. Он посмотрел на меня, и я еле проглотила кусок неразжеванного мяса. Взгляд его был жестким и тяжелым.

Эх, ваше величество, — вздохнул Бродбим, — А я бы дал за неё неплохую цену.  Мне вдруг захотелось встать и уйти. Было неприятно слушать, как о тебе говорят так, словно ты вещь и не имеешь собственных желаний и целей.  — Я тоже непрочь побороться за такого мастера, — воскликнул кто-то с другой стороны, — Роспись охоты только чего стоит

Назначьте цену, ваше величество, и мы поторгуемся, — встрял третий, — Она, конечно, молода, но руки растут откуда надо.  Я перевела взгляд на короля, и увидела, как тот с силой сжимает кружку, хотя на лице играет снисходительная улыбка.  — Сэр Бродбим, — вдруг встрял сэр Двалин, — слышал, что вы хотите предложить что-то новое по финансовой интеграции. Не желаете поделиться?  Интеграции! А я что спрашивала? Кажется это же. Или нет? А что отвечать надо? Махал, пусть меня ни о чем не спросят! Прошу! Я уставилась на Фили круглыми глазами, в которых кричал вопрос про напитки и еду. Но Фили лишь улыбнулся и покачал головой еле заметно, как бы успокаивая. Но мне было вовсе не спокойно. Я сидела, как на иголках, слушая разговор, который, кажется, звучал на иноземном языке.  Гномы с легкостью переключились на тему финансов и политики, а я еле заметно выдохнула, когда поняла, что про меня забыли, но долго мне отдыхать не дали. Начались танцы. Гномки отошли к чайным столикам, где были разложены сладости. Мужчины расселись около бочонков с вином и элем и начали раскуривать трубки, обсуждая важные вопросы с главами кланов и королем. Ирда общалась с кем-то из синегорцев, обсуждая последнюю моду и фасоны жакетов. Я жевала медовый пряник, смотрела, как танцуют леди и их кавалеры, удостоверилась, что принц Фили приятно проводит время, ведя беседы с молодыми гномами, и ловила на себе оценивающие взгляды аристократок.

Как-то так получилось, что вдруг меня окружила стайка молодых гномок во главе с зеленоглазой красавицей.  — Мастер Гирд, — обратилась ко мне она, — У нас возник к вам вопрос, — в глазах гномки сверкнул веселый огонёк, — Скажите, пожалуйста, у вас траур или вы всегда предпочитаете мрачные тона в одежде?  Я моргнула и оглядела гномок. Все они еле сдерживали смешки. Их платья были яркими, светлыми от голубого до ярко-желтого.  — Может, у простолюдинов так принято — ходить на приемы в том же, в чем и на работу, — фыркнула другая гномка.  — Как вам не стыдно, — покачала головой третья, — уверена, что нельзя судить о гномке по одежде. Возможно, мастер Гирд высокообразованная дама. Ведь правда, мастер Гирд?  Все уставились на меня с жадным ожиданием моего провала.  — Что вы думаете по поводу колебаний цен на золото, исходя из последних событий? Каковы ваши прогнозы? — насмешливо спросила меня гномка.  Я сглотнула, чувствуя, как крошится пряник под моими пальцами.  — Насколько продуктивным вы считаете последнее торговое соглашение с Гондором? — не дождавшись моего ответа, спросила другая гномка.  — Как думаете, продуктивна ли будет политика деэскалации затяжного конфликта с эльфами Лихолесья? — подхватила ещё одна, еле сдерживая хихиканье.  «Махал, дай мне провалиться сквозь землю и сломать себе шею!»  — Дамы, могу ли я пригласить одну из вас на танец? — хрипловатый голос совершил чудо и спас меня. Гномки быстро рассеялись, приседая в замысловатых реверансах, мило улыбаясь и трепетно приветствуя короля Торина.  Моё лицо и уши горели от стыда и я, опустив глаза, тоже поклонилась. По сравнению с другими, я чувствовала себя убого и глупо. Они были такими образованными, красивыми, статными, и я терялась на их фоне. Мне вовсе не нужно было внимание, но хотелось бы не выделяться в ущерб себе.  — Мастер Гирд, — я вздрогнула, — Вы прекрасно выглядите, — сказал король Торин, и протянул руку зеленоглазой гномке, — Леди Нелла, вы позволите?  — Это честь для меня, ваше величество, — проворковала зеленоглазая гномка, подавая руку королю.  Я рассматривала пол до тех пор, пока король вместе с леди Неллой не отошли к танцующим, и только тогда я осмелилась посмотреть в их сторону. Король развернулся к гномке, поклонился и повёл её в танце, вдруг бросив на меня быстрый, едва уловимый взгляд. Мне показалось, что молния пробила позвоночник. Я вздрогнула и тут же отвернулась, подхватывая кружку с вином.  «Мне здесь не место», — верещал голос в моей голове, и я была полностью с ним согласна.  Пройдя мимо шикарных дам, которые больше не обращали на меня внимания, а с завистью следили за леди Неллой и королем, я выскользнула из зала и прошла на площадь, где шло народное гуляние в честь Присяги.  — Махал, как же хорошо, — уселась я за один из широких столов и подхватила кружку с чем-то терпким и медовым, щедро налитую мне каким-то добрым гномом. Вокруг веселились, кричали, играла веселая музыка, звучал смех. И я наконец-то расслабилась.  — Мастер Гирд, а почему вы не на балу? — воскликнул вдруг кто-то, и я узнала Сдивира, стражника сэра Двалина.  — Да, скучно там, — махнула я рукой, — Все такие чопорные, торжественные, разговоры ведут заумные. Не потанцевать нормально, не повеселиться. Только и думаешь, как бы не ляпнуть что не то.  — Понимаю, - сочувственно проговорил стражник, - Хотите попробовать дорминионского вина? — Сдивир подвинул мне наполненный до краев ночной горшочек с темной жидкостью, — Сам король велел выдать двадцать бочек на народные гулянья. Отменное вино!  — Знакомый горшок, — улыбнулась я, — Так это правда, что сэр главнокомандующий вас из ночных горшков заставлял пить?  — А это разве ночной горшок? — искренне удивился стражник, — А нам сказал, что супные миски. А нам что? Мы не привередливые. Можем и из мисок пить. А это, стало быть, ночные горшки.  — Очень вместительные ночные горшки, — засмеялась я и отпила вина. Оно оказалось сладким, легким и тут же ударило в голову. Стало сразу весело и свободно. Голова закружилась, захотелось танцевать, что я и сделала, отбивая ногами такт с каким-то диким отчаянием.  Устав до потери сознания, я отправилась на балконы, что возвышались над городской стеной, чтобы проветрить голову и подышать свежим воздухом по совету целителя Оина.  Холодный не по-весеннему ветер холодил кожу под платьем, и я обняла себя за плечи, примостившись на каменной скамье, и блаженно закрыла глаза.  Я пережила этот вечер. Я встретилась с королем и ничего не произошло. А насмешки каких-то гномок меня уже мало волновали. Вряд ли мы ещё встретимся когда-нибудь.  — Ты замерзнешь, — я резко открыла глаза и выпрямилась, а мне на плечи опустилась тяжелая накидка. Было темно. Только свет луны и звезд освещал небольшую площадку балкона. Неужели я уснула, что не слышала ничьих шагов? Я хотела подняться, но сильные руки не позволили мне встать, — Не бойся, мастер Гирд. Я сейчас уйду. Позволь лишь...  Большие, тяжелые ладони всё ещё лежали на моих плечах, чуть сжимая их. Сильно пахло вином и элем. Спиной я ощущала жар чужого тела и боялась пошевелиться. Внезапно горячее дыхание обожгло макушку. Губы прикоснулись к моим волосам, задержались на пару медленных вдохов, а потом всё исчезло. Только воздух подолжал подрагивать от моего судорожного дыхания и повисшего в воздухе «Позволь лишь...».

Накидку я оставила на скамье балкона. Я испугалась, поняв, что мне очень хочется прижать её к лицу и вдохнуть тяжелый, мужской запах недоступности и опасности, но с другой стороны я боролась с желанием сбросить её с балкона в заполненный водой ров у городских стен. Оба внезапных порыва были одинаково сильны. И только осознание того, что король был пьян, удержало меня от глупостей.  «Он был пьян», — говорила я себе, спускаясь на площадь, где ещё вовсю шло гуляние, но уже не такое безбашенное, а скорее усталое и упрямое — гномы словно поставили себе цель пить и веселиться до утра, чего бы это им не стоило.

Был пьян, но не настолько, чтобы не понимать, что он делает, — отвечала я себе под нос. Всё равно никто не смог бы меня услышать и тем более понять.  «Просто забудь!»  — Я и не думаю даже о нем, — ворчала я, протискиваясь, через толпу веселящихся стражников.  «Да, да, да...» — ехидно пропело внутри, разъедая остатки наигранной уверенности.  Танцевать больше не хотелось. Стало как-то совсем не весело, и я отправилась в мастерскую, посмотреть, не забыл ли Арон растопить печи и принести воды на завтра. Я была уже на лестнице, когда меня схватили за руку и резко развернули, да так, что я запуталась в ногах и чуть не свалилась.  — Ваше высочество! — воскликнула я, хватаясь за плечи принца.  — Прости, — виновато сказал принц Фили, аккуратно отодвигая меня от края лестницы, — Не расчитал силы. Спрячешь меня?  — Опять? — покачала я головой, отстраняясь от него, — И с какой стати? Вы-то меня не спасли на балу.  — Я хотел, клянусь Махалом, — округлил глаза принц, — Но меня самого зажали со всех сторон, распрашивая о битве и походе. А потом дядя велел перезнакомиться со всеми девицами и развлекать их беседами, раз уж танцевать я не могу. Но я видел, как ты убегала. Тебе повезло, что ты не из королевской семьи, и никто не заметил твоего исчезновения. А вот меня уже ищут.  — Поверить не могу, что вы сбежали с торжественного бала! — улыбнулась я, — Не боитесь гнева короля?  — Да он сам сбежал, — очень тихо, по-заговрчески сказал Фили, — Как только официальная часть закончилась, дядя сослался на срочные дела и ушел, оставив меня отдуваться, а я против. Так ты меня спрячешь?  — У меня теперь не спрятаться, — сказала я обреченно, — Теперь у меня настоящий гончарный цех. Толпы гончаров и подмастерьев. Могу отвести к запруде, но там темно и страшно, и иногда из воды вылезают чудовища.  — Лучше уж чудовища, чем снова идти болтать про прически и украшения, — поёжился Фили, и я рассмеялась.  — Ну пошли, ваше высочество, — кивнула я ему и начала спускаться, — Но если меня из-за вас арестуют и бросят в темницу, обещайте не забывать и приносить мне хлебушка и сыра.  — Не забуду, даю слово, — весело отозвался Фили, стуча палками по каменным ступеням, — Буду регулярно навещать тебя и таскать с королевской кухни хлебные корочки.  — Ваша милость не знает границ, ваше высочество, — хихикнула я.  — Да, я щедрый, — заливался соловьем Фили, — А ещё храбрый, весёлый и добрый. Ну и красивый, само собой.  — Уверена, дамы от вас были просто в восторге!  Подхватив один из настенных фонарей, мы обошли гончарную улицу, чтобы не попасться никому на глаза, перешли мост и дошли до исходящей паром запруды.  — Какое чудесное место, — сказал Фили, опускаясь на один из камней и начиная растирать уставшую ногу, — Почему раньше не показывала?  — Да как-то в голову не пришло, — пожала я плечами, садясь неподалеку, — Здесь мы берем воду. Но вы не бойтесь, ваше высочество, сюда никто не придет. Это место далеко.  — Теперь всегда буду здесь прятаться, — мечтательно сказал принц Фили, втягивая носом теплый воздух.  — Прячьтесь, — кивнула я, — Я не выдам вашу тайну. Но мне кажется, что прятаться от своих обязанностей неправильно.  — Иногда можно, — расслабленно произнес принц, — Если бы моя мама была на балу, мне бы не удалось улизнуть.  — Ваша мама? Она в Эреборе? — удивилась я.  — Она отказалась идти на бал из-за Кили, — помрачнел принц, — Сказала, что не сможет улыбаться и развлекать гостей, когда её сын в таком состоянии.  — Я её понимаю, — вздохнула я, — Это тяжело.  Повисло напряженное молчание. Фили хмурился, вглядываясь в даль озера, вздыхал и тер ногу.   — Хочу искупаться, — вруг сказал он и начал раздеваться, — Пойдешь со мной?  — Я? — икнула я, поспешно отводя глаза в сторону, — Нет, ваше высочество. Мне и так хорошо. А вы уверены, что хотите поплавать?  — Я вырос у моря, — усмехнулся принц, — Вода — моя вторая стихия.  Я услышала тихий плеск воды и повернулась посмотреть. Всё-таки не хотелось, чтобы принц утонул с его-то ногой. Но, кажется, он чувствовала себя вполне уверенно, и я расслабилась. Меня даже начало клонить в сон, усталость брала своё.  — Хаэ, — услышала я сквозь дрёму и открыла глаза. Принц Фили уже одетый сидел возле меня.  — Я уснула, — зачем-то сказала я, принимая сидячее положение и прикрывая рукой очередной зевок, — Этот бал меня вымотал, ваше высочество.  — Меня тоже, — с мокрых волос на нарядную рубашку капали тяжелые капли, — А вот с тобой мне легко, — принц Фили немного наклонился вперёд, его взгляд потемнел, блуждая по моему лицу, — Хаэ, — прошептал он, протягивая руку и нежно касаясь пальцами щеки, отчего перехватило дыхание, а сонливость как рукой сняло.  — Ваше высочество, думаю, нам пора возвращаться, — я резко поднялась, чуть не подвернув ногу, и начала поправлять юбки, — Мне надо проверить мастерскую, да и у вас, думаю, есть дела...  — Хаэ, — поднялся вслед за мной Фили, перехватывая мою руку и заставляя остановиться, — Скажи, ты не свободна? Это Двалин? Да? У вас с ним что-то есть?  — Нет, — опуская глаза, сказала я, — я уже говорила, что нет, — я поджала на мгновение губы и подняла глаза, — И с вами не будет, ваше высочество, — проговорила я еле слышно.  — Чего ты боишься? — Фили попытался притянуть меня к себе, но я не позволила, уперев свободную ладонь в его грудь, — Поверь, мне всё равно, что ты простая горшечница. Я не позволю никому обидеть тебя или говорить что-то за твоей спиной!  — Дело не в этом, ваше высочество, — мой голос дрогнул. Было отчаянно неловко, но почему-то не страшно. Если его дядю я боялась до дрожи в коленках, то Фили мне было почему-то жалко.  — Нам же весело вместе, — простодушно сказал он, и в его глазах я к своему удивлению увидела веселье, — Мы отлично подходим друг другу. Идеально, я бы сказал.  — Ваше высочество, — нахмурилась я, начиная понимать, что происходит, — Если таким образом вы пытаетесь втянуть меня в какие-то свои интриги, я вам этого не прощу. Никогда! Несмотря на то, что вы принц.  — Вот как тебе это удается? — воскликнул Фили, обреченно и весело, — Ты просто видишь меня насквозь! Да, да, да. Ты права. Дядя посоветовал мне присмотреться к гномкам. Он надеется, что я влюблюсь и женюсь, а заодно укреплю тем самым союз с одним из кланов. А я не хочу.  — И не стыдно вам втягивать в это меня? — я сложила руки на груди, — А если бы я ответила вам взаимностью? Женились бы?  — А почему нет? — легкомыслено воскликнул Фили, — Мне с тобой легко и спокойно. Ты хорошая и добрая. Женился бы.  — А любовь? — возмутилась я.

Ты же знаешь, что редко кто встречает настоящую любовь, — Фили был невозмутим, — Это как найти Аркенстоун. Поэтому хватит и симпатии с дружбой. Так что, пойдёшь за меня замуж?  — Берите-ка фонарь, ваше высочество, и давайте возвращаться, — вздохнула я, — А то хватятся вас и всю Гору на уши поставят. Тогда точно жениться придется.  — А я не боюсь, — бодро голосил Фили, подхватывая фонарь и направляясь к мосту, — Могу вот прям сейчас к дяде за благословением пойти! Веришь?  — Верю, верю, — улыбнулась я, — Только не надо. Я всё равно за вас не выйду.  — Рожей не вышел? — Фили повернулся ко мне и скорчил гримасу.  — Ну так, — засмеялась я, оценивающе оглядывая принца — Слишком красивый. Я всю жизнь буду страдать комплексами неполноценности рядом с вами и загрызу от ревности. А я не хочу вас грызть. Вы хороший.  — Вот так всегда, — опустил плечи Фили и вздохнул, — И снова отказ. Видимо, судьба у меня такая — страдать от собственного совершенства.  У заброшенной лестницы, ведущей на верхние ярусы, мы попрощались и я отправилась в мастерскую в довольно приподнятом настроении. Спать уже расхотелось, и я решила, не откладывая до утра, написать очередное письмо домой. Возможно, после бала и гуляний будут те, кто отправится в Железные холмы. Можно будет передать с ними письма утром.  Письма отвлекали меня от спутанных мыслей и опускали на землю. Теперь я писала их каждые три дня, хотя и знала, что это бессмысленно, потому что посыльные отправлялись в Железные холмы раз месяц, не чаще, но иногда, как, например, сейчас, можно было попросить кого-нибудь другого, кто собирался уезжать по своим делам. Прошло уже три месяца, а ответа от отца и Дженки не было, и это меня пугало. Я бы поехала домой, но сперва это было невозможно, а сейчас сердце моё было не на месте, а по правде говоря, мне было страшно выходить из принявшей меня, надежной Горы. Уж лучше папа и Дженка переедут ко мне. Я решила, что если и в этот раз ответа не придет, то отправлюсь за ними сама.  — Мастер Гирд, вы мне потом оставьте бумагу, — попросил ещё работающий в такое время за гончарным кругом Арон, когда увидел, что я села писать письмо, — Я тоже напишу домой. Мне с караваном письмо пришло. Сестра уже вставать начала и немного соседке по хозяйству помогает. Хочу, чтобы она ко мне переехала.  Я промолчала, потому что мне письмо не пришло, и было странно, страшно и даже как-то обидно.  — Мастер Гирд, вы чем-то расстроены? — спросил разговорившийся Арон, который по понятным причинам не ушел на гуляния, а остался топить печь и практиковаться лепить миски.  — С чего ты взял? — я не подняла головы, продолжая скрипеть пером, описывая последние события на великосветском балу.  — Просто вы постоянно пишите письма, а вам ничего не приходит, — пожал плечами Арон и тут же смутился, но продолжил рассказывать о своих наблюдениях, — Да и видел я, как вы расстроились, когда вам приглашение пришло от короля. Понятно же было, что вы ждали другое письмо. Из дома, да?  — Какой ты проницательный, — усмехнулась я горько, — Ты лучше миски лепи и болтай меньше.  Какое-то время Арон так и делал: молчал и лепил. Но всё же не выдержал и снова заговорил.  — Просто я подумал, что могу попросить соседку, что за Астой приглядывает, чтобы и ваше письмо передала. Так надежнее будет. Да и проверит, как ваши родственники поживают...  Я резко развернулась к нему, закапав пергамент чернилами. А это идея! Действительно, почему я раньше не додумалась?  — Это не затруднит твою соседку? Ну, сходить и проверить, как там мой отец и тетка? — спросила с надеждой в голосе и стараясь сдерживать радость.  — Нет, что вы, — замахал руками Арон, разбрызгивая глину во все стороны, — Она была очень дружна с моей матушкой. Да и нам с Астой стала второй мамой. Она с радостью передаст ваше письмо, да и поможет, чем сможет.  — Хорошо, — я снова повернулась к письму, улыбаясь до ушей, — Спасибо, Арон. Я буду очень благодарна тебе за это.  — Вы и так много для меня сделали, — спокойно сказал Арон, — Я не знаю, смогу ли когда-нибудь отплатить вам тем же.

Я не ответила, и улыбка моя растаяла. Если бы он знал, что за страшную тайну скрываю я и что в какой-то степени виновата и перед ним, понял бы, что мои поступки продиктованы вовсе не жалостью.  Письма Арон отправил вместе с возвращавшимися в Железные холмы торговцами. Теперь оставалось только ждать. Если бы не работа, я бы точно вся извелась. А работы прибавилось. Новые гончары расположились по пустующим мастерским, Арон уже успел распределить подмастерьев и поделить заказы. Теперь я могла бы выдохнуть свободно и начать работать для души, но организаторские работы навалились лавиной и придавили к земле.  — Мастер Гирд, нужно организовать поставки глины с западного берега реки, — советовал пожилой мастер Тергин, — Там почва мясистее и течение не такое сильное.  — Мастер Гирд, охра и лазурит почти закончились.  — Мастер Гирд, надо бы попросить его величество, чтобы дорогу до запруды расчистили и колодцы вырыли.  — Мастер Гирд, когда печник придет? Надо бы печи переложить.  — Мастер Гирд, возьмите мальца в подмастерье. Он рукастый, хоть и шебутной.  — Мастер Гирд, у нас в Синих Горах привыкли без крышек делать горшки...  На десятый день моего незапланированного командования гончарным цехом я без сил рухнула на скамью перед печью и с силой начала тереть виски. Хоть бы минутку отдохнуть.  — Матер Гирд, — раздался звонкий голос со стороны входа, вонзившийся в мою голову острыми иглами, и я зарычала.  — Ульф! Ты перестанешь когда-нибудь орать? Я же не глухая! Ну что там ещё? — устало и обреченно спросила я, поднимая взгляд на посыльного.  — Вам письмо! — не понижая голоса, заголосил мальчишка и сунул мне под нос аккуратный сверток, а я серьёзно задумалась над его адекватностью.  Я дала Ульфу монету, пригрозила расправой, если он ещё раз заорет, как бешеный поросенок, и начала читать послание. Это оказался приказ явится на собрание руководителей цехов к его величеству королю Эребора.  — Час от часу не легче, — вздохнула я, чувствуя себя абсолютно не готовой и разбитой.  Пришлось быстро давать указания Арону, заканчивать поспешно срочные дела и бежать в свою съемную каморку умываться и переодеваться.  В зал для совещаний я зашла последней. Почтенные гномы уже сидели вокруг большого стола. Король Торин стоял во главе, уперев руки в столешницу.   — Ваше величество, господа гномы, — поклонилась я и поспешно заняла свободный стул в самом конце, чувствуя себя неловко. Гномы выглядели слишком солидно и слишком пугающе. В сравнении с ними, я, наверное, казалась желторотой пигалицей, по ошибке забредшей на серьёзное собрание. В глаза королю я не смотрела, предпочитая разглядывать металлические бляхи на его одежде.  — Начнем с тебя, Дори, — король Торин кивнул главе Ювелирного цеха.

Да, ваше величество, — прокашлялся седовласый гном, — Синегорские ювелиры привезли с собой свои инструменты, но всё равно этого мало. Кузнечный цех перегружен, поэтому полноценная работа начнется не раньше, чем через месяц, когда у нас будут новые инструменты...  — Дори, я же тебе объяснял, что изложницы из литейного я уже заказал, — перебил гнома сэр Бифур, — Как только изготовят и отольют формы, будут тебе и щипчики и молоточки.  — Почему буксует литейный цех, Бофур? — спросил король Торин.  — У нас только две печи работают, — пояснил сэр Бофур, — Ещё две железногорские мастера подлатывают, а остальные снесли за непригодностью. Надо новые строить.  — Глоин? — король перевел взгляд на рыжебородого гнома.  — А что сразу Глоин? — нахмурился гном, — У меня между прочим рук на всё не хватает. Мои ребята сейчас шахты расчищают и стены вокруг внутреннего дворца ремонтируют. А ещё вся торговля на мне...  — Печи важнее, Глоин, — спокойно сказал Торин, — Направь половину гномов в литейный, договорись с Двалином, чтобы выделил тебе из своих стражников рукастых ребят.  — Да, ваше величество, — ответил сэр Глоин, выпрямившись на стуле.  — Что по шахтам, Балин? — теперь все смотрели на белобородого гнома, а я нервно сжимала и разжимала пальцы, с ужасом понимая, что и моя очередь когда-нибудь настанет, а о чем говорить я понятия не имею. И я пыталась вспомнить, о чем же надо позаботиться в первую очередь. На что жаловались гномы?  Начальники цехов говорили и говорили, и речи были их серьёзными, непонятными и пугающими.  — Мастер Гирд? — голос Торина заставил меня выпрямиться и спрятать руки под стол, потому что те неприлично дрожали.  — Ваше величество, — я сглотнула ком в горле и, немного заикаясь под снисходительными взглядами остальных присутствующих, продолжила. — В мастерских не хватает гончарных кругов, почти все печи требуют починки... и ещё надо бы расчистить дорогу к запруде, — мой голос отчего-то звучал всё тише и тише, а коже становилось всё жарче, — вроде всё...  — Глоин, дай десяток ребят на зачистку дороги, — невозмутимо приказал Торин, — Бофур, распорядись, чтобы выделили в гончарный цех дополнительные факелы и фонари и пошли печника разобраться с печами. Балин, поторопи каменотесов с гончарными кругами. Если ни у кого больше нет вопросов, все свободны, кроме мастера Гирд.  Я примерзла к стулу, глядя вслед удаляющимся гномам. Волоски встали дыбом, когда за последним гномом закрылась массивная дверь. Зачем он меня оставил? Что ему нужно?  — У меня для тебя есть личный заказ на посуду от глав гномьих кланов, — Торин взял несколько пергаментов и, подойдя ко мне, разложил на столе. Он встал возле меня, едва не касаясь рукой моего плеча, и меня бросило в жар. Я поспешно стала перебирать свитки, стараясь вчитаться в содержимое, но слова прыгали перед глазами, а руки заметно тряслись.  — Я дал согласие, поэтому можешь приступать к работе, — говорил король, не отходя от меня, — Я приказал Нори с этого месяца платить тебе, как начальнику цеха.  — Ваше величество, — тихо сказала я, сжимая пальцы до онемения, — Не думаю, что эта должность подходит мне. Я всегда работала в семейной небольшой мастерской. Во мне нет необходимых качеств, как я смогла убедиться за эти несколько дней, и я бы предпочла быть простым мастером...  — Ты хочешь сдаться, даже не попробовав свои силы? — в голосе короля была усмешка.  — Я лишь хочу заниматься тем, что я умею и что мне нравится, ваше величество, — проговорила я на одном дыхании, — Среди синегорцев есть мастера намного достойнее меня. Прошу простить мне мою дерзость, но я осмелюсь просить вас назначить начальником цеха другого гнома.  — Если ты думаешь, что причины твоего назначения носят личный характер, то могу заверить тебя, что это не так, — Торин наконец-то шагнул в сторону от меня и начал обходить стол, остановившись напротив, — Не стоит отказываться от своего будущего из упрямства и никому не нужной гордости. Ты не будешь ничем мне обязана за это назначение.  — Я бы никогда не посмела так думать, ваше величество, — я резко подняла глаза на короля, так больно полыхнуло в груди.  — Знаю, — спокойно ответил он, — Но стоило уточнить, потому что ты до сих пор не просила обещанной мною компенсации за произошедшее в кабинете. Твоя гордость до сих пор не позволяет тебе прийти ко мне с требованием?  — У меня нет к вам требований, ваше величество, — вздрогнула я под его тяжелым взглядом, — И отказываюсь я от должности по причине моей некомпетентности и отстутсвия опыта, а вовсе не потому... не потому... — я сглотнула, не в силах произнести то, что вертелось на языке.  — Конечно, — вздохнул король, прекращая мои мучения, — Так ты всё же отказываешься?  — Только если вы не прикажете мне, — выдохнула я.  — Я не буду принуждать тебя, — сказал король, а я услышала в его голосе мягкость, — Но титул королевского гончара останется при тебе.  — Благодарю, ваше величество, — язык еле ворочался, хотелось сбежать, но я заставила себя медленно собрать заказы и так же медленно подняться, — Я предложу на должность главы цеха достойного мастера.  — Уж постарайся, — Торин сжал спинку стула пальцами.  — Ваше величество, — я поклонилась, прижимая к груди документы и поспешно вышла из зала. Сердце колотилось так, словно хотело пробить грудную клетку. Король держал себя в руках, но я чувствовала плохо скрываемое напряжение в его голосе и позе. Словно он еле сдерживал себя и злился. Хорошо, что я отказалась от должности начальника. Не придется присутствовать на собраниях, слышать его голос, видеть его мрачный взгляд. Хорошо. Ведь так?  — Ну, Хайка, можно тебя поздравить с повышением? — весело встретила меня Медх.  — Я отказалась от должности, — я уселась за стол и подвинула к себе миску с дымящийся картошкой, — Не потяну я.  — Ну ты даешь! — округлила глаза Ирда, — У тебя ночной горшок вместо головы! Это же такие привилегии, такие возможности!  — Какие, например? — напряглась я, начиная почему-то злиться, — Крутиться в высшем обществе? Так оно и даром мне не надо! Вы бы слышали, как меня в грязь втаптывали во время торжественного ужина. Вон, Ирда расскажет. Я же не ювелир, не белошвейка. Я горшечница! Мастер ночных горшков. Моё дело грязь месить и помалкивать! И вообще не суваться никуда выше нижних ярусов! Не хочу быть посмешищем.  — Эй, ты чего? — испуганно спросила Сафа, гладя меня по руке.  — Ничего, — буркнула я, — Устала. Я работать хочу, а не решать бесконечные проблемы и разруливать конфликты. Не моё это.  — Ладно, мы поняли, — пожала плечами Ирда, — Не хочешь, значит не хочешь. Что, король нагоняй устроил? Злился, что ты отказалась?

Давайте не будем про короля, — простонала я, желая удариться головой о стол и потерять сознание, — Очень вкусная картошка, Медх. Есть добавка?  Гномки переглянулись, но допытываться не стали, почему у меня такой замученный вид. Они быстро перевели тему на предмет предстоящей свадьбы Ирды с сэром Нори, дав мне успокоиться и прийти в себя.  А когда я пришла в мастерскую, меня встретил мрачный и задумчивый Арон.  — Мастер Гирд, присядьте, пожалуйста, — сказал он, прикрывая дверь мастерской и протягивая мне пергамент, — Тут письмо пришло от Рганы, ну соседки моей. Там это...  Я выхватила письмо и начала читать.  Когда я дочитала до конца, письмо выпало у меня из трясущихся рук, а сама я зажала рот кулаком, чтобы не закричать от ужаса и отчаяния.