неЛЮБОВЬ

Перестрелка шла в разгаре. Огонь со всех сторон, звуки выстрелов, запах пороха в воздухе. Мадонна двигалась быстро, уверенно, спасая тех, кого могла. Её внимание было сосредоточено на том, чтобы вытащить людей с поля боя и оказать первую помощь. Она была на острие всего, что происходило, и знала, что каждый момент важен.

Но вдруг один из врагов подошёл слишком близко, и в самый момент, когда она отвлеклась, чтобы помочь раненому, он ударил её. Рука мужчины нанесла мощный удар в грудь, и она отлетела на метр, не в силах сопротивляться. Из-за своего низкого роста и хрупкости, она не была готова к такой силе. Удар был сильным и неожиданным. Мадонна почувствовала, как её грудная клетка сжалась, а воздух вырвался из лёгких. Она потеряла равновесие и, не успев что-то предпринять, приземлилась на землю.

Но это было не всё. Враг не остановился. Он поднял руку и второй раз ударил её — на этот раз по лицу, прямо в нос. Боль прокатилась через её тело, и она почувствовала, как её лицо раскаляется от удара, а кровь потекла из носа. Руки дрожали, а мир перед глазами расплывался. Но она стиснула зубы, пытаясь восстановить контроль.

Олег видел всё. Его глаза мгновенно сузились. Он не мог позволить этого. Мадонна была её, она была его, и никто не имел права причинить ей боль. С его стороны в ответ не было ни секунды колебания. Он бросился вперёд, не думая о последствиях, только о мести.

Олег рвал врагов на части. Он не искал, не прицеливался, просто мстил. Его тело двигалось, как машина убийства, а глаза горели яростью. Моментальной мести. Он не считал, не планировал. В момент, когда он добрался до того, кто осмелился ударить её, он разорвал его. Лезвие его ножа вошло в тело с такой яростью, что не осталось никаких сомнений, что этот человек больше не встанет.

Мадонна была на земле, дышала тяжело, её лицо было мокрое от крови и пота, а сердце бешено колотилось в груди. Когда она подняла взгляд, увидела, как Олег, с безумной решимостью в глазах, стоял рядом с её врагом. Он повернулся к ней, его взгляд был полон молчаливого гнева и боли.

Он медленно подошёл к ней и, не сказав ни слова, помог ей встать, не обращая внимания на её дрожащие руки и кровь. Он мог бы разозлиться, мог бы кричать на неё за то, что она не в силах была себя защитить. Но его молчание говорило гораздо больше. Это был его способ сказать, что он не простит, что всё, что с ней происходило, не будет оставлено без ответа.

Она была его, и никто не имел права её тронуть.

Прошли месяцы. Время словно потекло мимо, но для Мадонны каждый день был схож с предыдущим: бесконечные перестрелки, лечение, боль, и странное чувство холодной изоляции. Она не ожидала праздников, не ждала поздравлений, потому что её жизнь уже давно перестала быть похожа на ту, что была раньше.

Её день рождения был не таким, каким она его когда-то себе представляла. Она думала, что никто не помнит о нём. В доме царила атмосфера войны, и никто, казалось, не был заинтересован в праздниках. Она не надеялась на поздравления, даже не думала, что кто-то сможет вспомнить. Олег всегда был сосредоточен на других вещах, и она не ожидала от него ничего особенного.

Однако, в полночь, когда тишина в доме была оглушающей, и даже все звуки на улице казались далекими, он вошёл в её комнату. Мягкие шаги, и вот перед её глазами оказался Олег. В руках он держал цветы, которые она не ожидала увидеть. Он подошёл к ней, его лицо было спокойным, но в глазах, несмотря на всю его внешнюю холодность, была тень чего-то нового — чего-то, что она не могла понять.

"С днём рождения," — сказал он тихо, словно его слова были пропитаны чем-то очень личным, почти интимным. Он стоял рядом с её кроватью, немного нервничая, будто не знал, как себя вести. И вот, он наклонился и поцеловал её. Это был поцелуй, в котором не было страсти или желаний. Это было что-то мягкое, нежное, как будто они впервые касались друг друга.

Она застыла на мгновение, ощущая, как его губы касаются её, но в этом поцелуе не было знакомой жесткости или доминирования. Это было что-то совершенно другое — нежность, которую она не ждала от него. Он никогда не был таким, и, вероятно, именно поэтому она не знала, что с этим делать.

Они оба стояли в молчании, не зная, что сказать. Он отстранился, не выдержав её взгляда, и на мгновение он снова стал тем же холодным человеком, которого она знала — сильным, бескомпромиссным. Но в его глазах оставалась тень той непокорной нежности, которую он неожиданно проявил.

Она не знала, что думать. Как можно быть так близким, но при этом настолько далеким? Они не любили друг друга, или, может, просто не хотели признавать этого. Но этот момент был каким-то новым. И, возможно, он был началом того, о чём она не хотела думать.

День прошел спокойно, как нечто непривычное для их жизни. В его тени Мадонна пыталась забыть о боли и усталости, но на самом деле этот отдых лишь отвлекал от реальности. Она снова ощущала тяжесть своего положения — каждый день сражения, каждый день на грани. Но она привыкла. И поэтому, несмотря на всё, день прошел просто, без особых событий.

Однако, всё вернулось к обычной реальности, как только они снова оказались в центре очередной перестрелки. Звуки выстрелов, грохот, дым — всё смешивалось в какой-то хаос, который больше не пугал её. Мадонна была готова. Но вдруг, среди этого ада, она почувствовала, как воздух стал вязким, как её грудь сжала тяжёлая, невидимая рука.

Порох.

Её тело стало тяжёлым, словно она вдыхала не воздух, а что-то тяжёлое, ядовитое. Каждый выстрел, каждый всплеск дыма словно проникал в неё, разрывая что-то внутри. Она почувствовала, как ноги стали ватными, и даже её привычная стойкость начала сдавать.

Не было времени для слабости, не было времени на ошибки. Но Мадонна была упрямая. Она стиснула зубы и попыталась двигаться дальше, не показывая своей слабости. Её рука машинально потянулась к оружию, но она не могла понять, что происходит. Она не могла позволить себе падение. Не перед ним, не перед собой.

Олег был рядом, его фигура мелькала сквозь дым и огонь, и хотя он мог видеть, что с ней что-то не так, он не торопился подойти. Возможно, он чувствовал, что она не позволит себе сломаться, не попросит помощи. Но Мадонна уже потеряла контроль. Она почувствовала, как её колени начали подкашиваться, но, стараясь держать себя в руках, не допустила, чтобы она упала прямо на его руки.

«Ты не падала, не сдавалась. Так почему сейчас?» — её разум пытался противостоять телу, которое было на грани. Она сжала зубы, игнорируя головокружение и тошноту. В этот момент она поняла: она не может позволить себе быть слабой. Даже если это означало потерять сознание, она не даст ему увидеть, что она нуждается в нём.

Олег увидел это, и, хотя он знал, что она будет сопротивляться, его взгляд стал более жестким. Он видел её, знал, что с ней что-то не так, но продолжал действовать по привычке — без лишних слов. Он был готов вытянуть её, как всегда, не спрашивая о том, что она переживает, не давая ей возможности сломаться.

«Не падай» — он молчаливо приказал ей своим взглядом.

Она кашляла, и с каждым вдохом ей становилось всё труднее. Вдыхая в лёгкие дым, она чувствовала, как её тело рушится, а мысли становятся разрозненными. Руки начали дрожать, и она едва могла удерживать оружие, его тяжесть вдруг казалась непосильной. С каждым кашлем в её горле было всё больнее. Порох и пыль забивали дыхание, и она почти потеряла ориентацию.

Она едва стояла на ногах, дыхание стало глубоким и прерывистым, как будто каждая клетка её тела пыталась сопротивляться, но силы уходили. Она почувствовала, как тяжело стало дышать, но отказалась остановиться. Нет, она не могла. Не могла упасть перед ним. Не могла показывать слабость.

Она почувствовала его взгляд — такой знакомый, такой острый. Он был рядом, но её гордость не позволяла признаться даже себе в том, что она не могла больше продолжать. Она стиснула зубы, ещё раз сжала оружие в руках, но сил хватало лишь на несколько шагов, после которых её тело, наконец, не выдержало.

В тот момент, когда ноги подломились, она услышала его шаги. Быстрое движение, его рука, которая поддержала её, прежде чем она упала. Олег стоял перед ней, его глаза холодные, как всегда, но в них мелькало что-то большее — что-то, что она не могла понять, пока не встретилась с ним взглядом.

"Ты что, идиотка?" — его голос был низким, но в нём была не просто злость. Там была тревога. На мгновение он оторвал её от своей опоры и резко прикоснулся к её лицу, будто пытаясь понять, что с ней. Но её взгляд, её решимость... Он знал, что она бы не позволила себе показать свою слабость.

«Ты можешь быть больной, можешь быть истощённой, но никогда не падать...» — он прошептал, сдерживая свои эмоции.

Она улыбнулась, её глаза наполнились странным светом, каким-то отчаянным спокойствием, как будто она знала, что он всегда будет рядом, что даже в её слабости он будет там, готовый поймать её. Подмигнув, она окончательно потеряла сознание, её тело расслабилось в его руках.

Её голова вмиг почувствовала тяжесть, но в этом было что-то освобождающее. Она не могла больше бороться. Она была усталой, измотанной, но в этот момент, когда она упала в его руки, было ощущение, что всё закончилось. Затмение её сознания было не страшным, а скорее как долгожданный отдых от этой нескончаемой борьбы.

Олег не сразу понял, что произошло. Он стоял с ней в руках, его взгляд оставался холодным, но рука, крепко сжимавшая её, немного дрогнула. Он понял, что сейчас она не просто бессознательна. Это было больше. Это была её уступка — её подчинение этой силе, той, которую он держал в своих руках. Не только её жизнь, но и часть её духа, которую он так часто разжигал.

Но всё это казалось невидимым для неё, когда она была не в силах чувствовать. И в этом была вся её сила — в том, что даже когда её тело говорило "стоп", она не сдавалась, не падала.