Тени королевства

Иветта сидела верхом на гнедой лошади, держась за поводья, когда вдали показались знакомые очертания деревни. Она не была здесь уже несколько месяцев, но память хранила образы прошлой нищеты: покосившиеся дома, иссохшая земля, пустые взгляды людей.

Однако теперь всё было иначе.

Солнце освещало золотые поля, где раньше не росло ничего, кроме сорняков. По краям улиц тянулись ряды фруктовых деревьев, на ветках которых покачивались молодые плоды. Ветер доносил запах свежего хлеба и чего-то пряного. Дети бегали босиком по тропинкам, смеясь и играя, а взрослые сновали между домами, занятые работой.

Иветта на мгновение остановилась, сжимая поводья. Её сердце дрогнуло от радости. Всё это — её заслуга. Не одна она, конечно, изменила деревню, но именно её слова зажгли в сердцах людей надежду.

— Неужели это та же деревня? — раздался рядом голос Роланда.

Он сидел на своей лошади, лениво глядя на происходящее. В отличие от неё, он казался невозмутимым, но она заметила, как его взгляд на мгновение задержался на улыбках детей.

— Та же, но другая, — ответила Иветта, не отводя глаз от оживших улиц.

Иветта оглядывала деревню, но радость постепенно сменилась горечью. Её пальцы сильнее сжали поводья, а в груди стало тяжело.

Среди бегущих детей не было его.

Того мальчика, чья жизнь оборвалась слишком рано.

Воспоминание вспыхнуло перед глазами: худенькие ручки, цепляющиеся за её платье, слабый голос, просящий не уходить... Она помнила его взгляд — полный надежды, что что-то изменится. Но тогда было уже поздно.

Её сердце сжалось.

Каким бы прекрасным ни был этот день, она не могла избавиться от мысли, что одного человека здесь больше нет. Что бы он сказал, если бы увидел, как теперь цветёт его родная деревня? Улыбнулся бы? Или спросил бы, почему помощь пришла так поздно?

Роланд что-то сказал, но она не сразу услышала.

— Что? — выдохнула она, переводя на него затуманенный взгляд.

Он молча смотрел на неё. Не с насмешкой, не с раздражением — просто смотрел, будто понимал.

— Поехали, — только и сказал он, тронув поводья.

Но её пальцы всё ещё дрожали.

Вскоре, Иветта спустившись с лошади решила пройтись пешком. Она шла медленно, чувствуя, как каждый шаг отдаётся тяжестью в груди. Но стоило людям заметить её, как тишина вокруг наполнилась голосами.

— Принцесса!

— Она вернулась!

— Благослови вас небо, ваше высочество!

Жители деревни бросали дела и спешили к ней. Кто-то нес корзины с яблоками, кто-то просто прижимал к груди руки, не зная, как выразить благодарность. Их лица сияли — совсем не те измученные лица, что она видела в прошлый раз.

— Вы спасли нас, принцесса! — старуха с добрыми морщинистыми глазами взяла её за руку. — Если бы не вы, мы бы не пережили эту зиму.

— Теперь у нас есть еда, есть работа! — подхватил молодой мужчина. — Посмотрите, какие у нас дома!

Дети толпились вокруг, смеясь и тянув к ней руки. Один мальчик, с копной растрёпанных волос, вдруг обнял её, как будто она была его родной сестрой.

Иветта улыбалась, отвечала им, но в душе её разрывали противоречия. Она была счастлива видеть их такими — но внутри всё ещё отзывалась болью память о том, кого среди них больше не было.

Когда Иветта вернулась в замок, она всё ещё чувствовала на себе тёплые взгляды жителей деревни, слышала их слова благодарности. Встреча с отцом всегда вызывала у неё лёгкое волнение, но в этот раз, к её удивлению, король смотрел на неё иначе — с гордостью.

— Я видел, что ты сделала, — сказал он, чуть склонив голову. — И вижу результаты. Ты изменила деревню, дала людям надежду. Ты повзрослела, Иветта.

Её сердце сжалось от радости. Впервые отец произнёс такие слова.

— Спасибо, отец... — прошептала она, чувствуя тепло внутри.

Но тут голос подала мать, и слова её были совсем иными.

— Мы с твоим отцом приняли решение, — спокойно сказала королева. — Ты доказала свою зрелость. Ты готова стать королевой.

Иветта моргнула, не сразу понимая смысл сказанного.

— Что?..

— И раз уж ты скоро займёшь трон, пришло время подумать о женихе, — продолжила мать.

Иветта замерла.

Холодок пробежал по её спине, радость мгновенно сменилась страхом.

— Женихе? — переспросила она, не узнавая собственного голоса.

Король и королева смотрели на неё, словно этот разговор был чем-то обыденным, но внутри неё всё сжалось.

— Мне... мне нужно побыть одной, — выдохнула она и, не дожидаясь ответа, развернулась, быстро уходя в свои покои.

Дверь закрылась за ней, отрезая её от коридора, родителей, замка...

Иветта ходила из угла в угол, сердце билось так сильно, что казалось, его могли услышать за дверью.

Как же ей быть?

Она любит Роланда. Её душа, её сердце принадлежали ему — и никто другой не мог занять это место. Но как сказать об этом родителям? Разве они позволят ей связать жизнь с простым стражником?

А если поговорить с самим Роландом?..

Она вдруг замерла, вспоминая его слова. Он предупреждал её. Говорил, что они не смогут быть вместе, что этот мир устроен иначе. Что, в конце концов, она принцесса, а он всего лишь охранник.

Но... Разве любовь зависит от титулов?

Мысли кружились в голове, не давая покоя.

Она подошла к окну и смотрела на него, ее сердце сжималось всё сильнее.

Роланд стоял на посту — всё такой же невозмутимый, с холодным взглядом, сосредоточенный на своей работе. Казалось, всё, что происходило в замке, его не касалось. Он не знал, какие слова только что прозвучали в тронном зале, не знал, что её мир рушится. Или знал... но не подавал вида.

Иветта прижалась лбом к стеклу.

«Он снова был прав...»

Он предупреждал её, а она не слушала. Она надеялась, что всё как-нибудь решится, что любовь найдёт выход. Но вот она стоит здесь, а родители уже выбирают ей жениха. А он — там, далеко от неё, словно на другом берегу реки, которую не переплыть.

Вдруг Роланд слегка повернул голову, будто что-то почувствовал.

Иветта затаила дыхание.

Она тут же резко закрыла окно тяжёлой занавеской, прижавшись спиной к холодной стене. Сердце колотилось в груди, дыхание сбилось.

«Увидел ли он?»

Она заставила себя ждать. Одна минута... Две... Пять.

Затем, едва дыша, осторожно приоткрыла занавесу, позволяя лишь узкому лучу света проникнуть в комнату.

Роланд всё ещё стоял на своём месте.

Тот же серьёзный взгляд, та же сосредоточенность. Казалось, он даже не пошевелился.

Но Иветта знала его слишком хорошо.

Что-то в его позе изменилось. Едва заметно, но изменилось. Может, это напряжение в плечах? Или чуть более твёрдый взгляд?

Знал ли он, что она смотрит на него?

Иветта вспомнила свои собственные слова: «Я буду пытаться ради нас».

В этот момент её страх исчез. Осталась только решимость.

Она вышла из комнаты, твёрдо направляясь в покои родителей. Коридоры замка были пусты, только стражники молча склоняли головы при её появлении. Никто не знал, какие мысли бурей проносились в её голове.

Оказавшись перед дверью покоев, она не стала ждать — просто вошла внутрь.

В комнате была лишь её мать. Королева лежала в огромной ванне, наполненной белоснежной пеной. Тепло свечей освещало помещение, а тонкий аромат лавандового масла наполнял воздух. Служанка осторожно мыла волосы королеве, а та медленно перелистывала страницы книги, словно весь мир за пределами этой комнаты не существовал.

Иветта глубоко вдохнула.

— Мама, мне нужно с тобой поговорить.

Королева, не отрываясь от книги, ответила спокойно:

— Говори.

Иветта сжала кулаки, будто собираясь с духом, и сказала твёрдо:

— Я не выйду замуж.

Королева медленно перевела взгляд на дочь, её лицо оставалось непроницаемым, но взгляд потемнел.

— Если тебе не нравится Эрик, мы можем выдать тебя за Аарона, сына соседнего королевства, — сказала она так, словно обсуждала выгодную сделку. — Я слышала, девушки от него без ума.

— Нет, мама, ты не понимаешь, — Иветта покачала головой. — Я люблю другого. Я полюбила простолюдина.

Наступила тишина.

Служанка замерла, держа в руках кувшин с водой, а королева медленно выпрямилась в ванне, опершись ладонями о её края.

— Что ты сказала? — её голос прозвучал резко, словно удар хлыста.

— Я полюбила обычного человека.

Глаза королевы сверкнули гневом.

— Нам не положено любить простолюдинов, — сказала она медленно, подчеркивая каждое слово. — В нашем роду никогда не связывали узы с обычными крестьянами.

Но Иветта уже не боялась.

— Я уже решила все! Я не выйду замуж. Мне все равно на ваши традиции!

Её голос звучал твёрдо, и, не дожидаясь ответа, она развернулась и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.

Королева зажмурила глаза и положила руку на виски, словно внезапно почувствовала головную боль.

В этот момент служанка, всё это время молча стоявшая в тени, украдкой взглянула на королеву.

Это была та самая служанка, что приходила к Роланду.

Она услышала всё.

И теперь знала, кому рассказать.

Ночью, возвращаясь в свою комнату, Роланд не мог избавиться от странного ощущения, что что-то было не так. Он не мог понять, почему Иветта следила за ним через окно, почему её лицо исчезло за занавеской так быстро, как только он подошел ближе. Его шаги эхом отдавались в пустых коридорах, а его мысли были полны недосказанных вопросов. Почему она сделала это? Что пыталась скрыть? Или, может быть, это была её попытка понять что-то?

Когда он вошел в свою комнату, его взгляд сразу упал на служанку, сидящую на кровати. Она явно не ожидала, что он войдет так скоро.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, стараясь скрыть растерянность в голосе, но напряжение было очевидным.

Служанка подняла взгляд, и её глаза сверкнули с необычным выражением.

— Я знаю, — начала она, делая паузу, — о вашей связи с принцессой. Я видела вас вместе, даже ночью она приходила, только чтобы залечить твою рану.

Роланд нахмурился. Он был готов возразить, но она не дала ему слова.

— Но она выходит замуж, — сказала она, и её голос стал мягче, но не менее решительным. — Ты должен отпустить её. Ты не можешь быть с ней. Вы обречены, Роланд. Не стоит рисковать своей жизнью. Как ты думаешь, как отреагирует король, когда узнает о вашей любви?

Она сделала паузу, будто давая ему возможность понять всю серьезность ситуации.

— Казнью, — добавила она с холодной уверенностью.

Роланд пытался сохранить хладнокровие, но внутри всё горело. Его сердце забилось быстрее, а гнев и горечь сжались в одном месте, как удар, который он не мог избежать. Он взглянул на служанку, его лицо оставалось каменным, но в глазах отражалась буря эмоций.

— Уходи, — произнес он, низким и холодным голосом.

Служанка не сразу ушла. Она посмотрела на него с обостренным интересом, потом в её голосе прозвучала боль.

— Роланд, — начала она, — я люблю тебя. Почему ты не можешь полюбить меня? Мы с тобой одинаковые, мы оба служим тем, кто стоит выше нас. Ты и я, мы оба знаем, что такое не быть услышанными.

Она приблизилась, но Роланд, стиснув зубы, сказал:

— Пошла вон.

Служанка не отступила. Она всё ещё стояла перед ним, её взгляд был полон чувства, которое он не мог принять.

— Не говори, что я не предупреждала тебя, — сказала она, оборачиваясь к двери.

Когда она ушла, Роланд тяжело вздохнул и опустился на кровать. Всё внутри него кричало от боли, но он не знал, как справиться с этим. Мысли о Иветте, о её будущем, о её свадьбе — всё это сжимало его сердце с новой силой. Он понял, почему она пряталась от него, почему держала дистанцию. Это был её долг, её обязанность. И даже если она была готова бороться за них, они всё равно были обречены.

Он снова пожалел, что согласился попробовать. Он позволил своим чувствам взять верх, дал себе надежду. И теперь он понимал, что эти чувства привели его к неминуемому краху. Слова служанки эхом отдавались в его голове: "Не стоит рисковать..." и "Вы обречены..."

Он закрыл глаза, зная, что не может продолжать так. Он больше не мог надеяться на будущее, которое не существовало для них. Но, несмотря на это, его сердце продолжало гореть.

Служанка, выйдя из комнаты Роланда, почувствовала, как тяжело сжимается её грудь. Она сделала несколько шагов по коридору, и её мысли вернулись к разговору с Иветтой, который произошёл до возвращения Роланда.

Принцесса входит в комнату Роланда, и сразу замечает служанку, стоящую у окна. Та обернулась с улыбкой, и на мгновение служанка почувствовала облегчение, думая, что это Роланд. Но эта улыбка тут же исчезла, как только она заметила принцессу.

— Чем могу помочь? — спросила служанка, стараясь скрыть удивление.

Иветта не стала терять времени и спросила, не скрывая недовольства:

— Где Роланд? И что ты делаешь в его комнате?

Служанка удивленно подняла брови, как будто не ожидала такого вопроса.

— Разве вы не знали? — сказала она, делая паузу. — Мы с Роландом вместе. Мы пытались скрывать свои отношения, но вы так неожиданно вошли, что не успела придумать, что ответить.

Иветта застыла. Словно мир рухнул перед ней. Не веря в услышанное, она выдохнула:

— Ты врёшь.

Служанка, ничуть не смутившись, слегка усмехнулась:

— Зачем мне врать? Мы с Роландом давно знакомы, и мы любим друг друга. Почему вы не верите мне? Разве мы не можем быть вместе? — её голос наполнился небрежной насмешкой.

Словно отрезанная, Иветта не смогла больше выдержать. Сердце сжалось от горечи, но, не сказав ни слова, она развернулась и покинула комнату. За дверью мир показался ей ещё более чуждым, чем прежде.

И так, две души, что когда-то горели искренним и чистым чувством, вновь утратили надежду на светлое будущее. Каждая из них сидела в своей комнате, поглощённая собственными мыслями, погружённая в тёмную бездну сомнений.

Иветта, зная, что её любовь к Роланду — это опасная игра, которую она не в силах продолжить, села у окна, глядя в темные ночные дали. Она вспоминала все моменты, когда их взгляды пересекались, когда руки не могли не тянуться друг к другу, когда они были рядом и могли понять друг друга без слов. Но всё это теперь казалось ей далеким и невозможным. Она думала о предстоящем браке, об обязательствах, которые будут навязаны ей. И хоть её сердце было разбито, она знала, что должна будет оставить свои чувства в прошлом, ради королевской чести и долга. Но почему-то этот выбор казался ей пустым и трагичным.

Роланд, в свою очередь, стоял в своей комнате, глядя в ту же тёмную пустоту, ощущая боль в груди. Служанка, её слова... всё это было как чёрная тень, застилающая его мысли. Он понимал, что теперь, когда всё вскрылось, не может вернуться к Иветте. Она должна будет выйти замуж, а он, оставаясь лишь её тенью, будет смотреть на неё издалека. Он сожалел о том, что позволил себе поверить в светлое будущее, что позволил себе любить её. Эта любовь, как и весь его путь, оказался предначертан и бесповоротно разрушен.

Каждый в своей комнате, в тишине ночи, они осознавали, что, несмотря на все усилия, они не смогут изменить своего пути. Любовь, которая могла бы быть их спасением, оказалась лишь сладким воспоминанием о том, что могло бы быть, но не случилось.