4. Стихия Земли
Я не сразу поняла, что произошло.
Всё вокруг словно вспыхнуло, но не светом — чувством. Волной. Тонкой, хрустальной вибрацией, прошедшей по коже, как холодок от едва уловимого звука. Воздух затрещал — не громко, но так, будто сам витраж передо мной дышал. А потом всё стало белым. Ослепительно. Без краёв.
И в следующую секунду я уже не была собой.
Я стояла — в теле другой женщины. Высокой, с прямой спиной, в мантии, чёрной, как затмение, но с вышивкой всех четырёх стихий по краю. Воздух кружил у её ног, пламя плясало на ладонях, вены светились голубым, как течение воды, а под ступнями шевелилась земля — будто подчиняясь. Её магия была неразделима. Она дышала ею, как лёгкими.
Но она бежала.
Паника рвалась изнутри, но её лицо было холодным. Сдержанным. Я ощущала это странно: будто я была заперта внутри, а она — управляла телом, не давая чувствам выйти на поверхность.
Мы летели по коридорам, её шаги отдавались эхом — знакомым эхом. Это были коридоры Аркассы, но не такими, какими я их знала. Стены были темнее, картины — другие. Словно за века их сменили, спрятали правду. Позади нас — грохот, крики. Звук расколовшейся плиты. Кто-то звал её по имени:
— Элэйн!
Но она не обернулась.
Я чувствовала, как внутри неё сжимается сердце. Он остался. Он, кто должен был быть рядом. Кто поклялся защищать. Кто разделял её силу.
— Прости, — прошептала она. Но не мне. Кому-то другому.
Мы вбежали в башню, я узнала её не сразу: та самая, что запечатана, скрыта — Башня Эхо. Только тогда она была жива. Лестницы светились, стены пульсировали магией. Центр — круг из четырёх символов. Она подошла к нему, подняла руку.
— Последняя нить... — сказала Элэйн. — Последняя надежда. Я не могу больше держать всё. Они идут.
В её руках появился амулет — тонкий круг, разделённый на четыре части, с искрой в самом центре. Я почувствовала, как он зовёт. Она положила его в нишу в полу, и камень тут же поглотил его. Башня застонала. Воздух зашипел. Потолок начал рассыпаться.
— Ты найдёшь дорогу. Ты вспомнишь.
Её голос стал далеким. Эхо. Словно сама Башня повторила за ней.
Вспышка. Грохот. Тьма. И я рухнула обратно — в себя.
***
Я задыхалась. Галерея кружилась, мрамор под ногами был холодным. Я упёрлась ладонями в пол, тяжело дыша, пока магия внутри не утихла. Витраж передо мной был тем же. Я чувствовала: это было не просто видение. Это была память. Переданная через стихию. Через воздух.
Взгляд.
Прямой. Тяжёлый. Живой.
Повернув голову, я вздрогнула — в тени колонны стоял Район.
Как давно он там был? Сколько видел?
Он не выглядел удивлённым. Вообще.
Словно появление однокурсницы, без сознания лежащей посреди полупустой галереи — это обычное утро вторника.
Он опёрся плечом о колонну, скрестил руки на груди и с ленивым прищуром заметил:
— Я, конечно, слышал, что воздушники умеют отдыхать где угодно, но галерея? Пол? Восхитительный выбор. Удобно?
Я покосилась на него и, поморщившись, медленно поднялась на ноги. Голова всё ещё слегка кружилась, а в груди отголоском пульсировала чужая память.
— Очень, — прохрипела я, пытаясь вернуть голос. — Ты всегда появляешься, когда кто-то лежит на полу?
Он усмехнулся.
— Только когда кто-то интересный.
Я вытерла ладонью пыль с белой мантии, стараясь собраться. Район уже не улыбался — смотрел почти изучающе, чуть наклонив голову. Его тёмно-каштановые волосы были растрепаны, как всегда, но глаза... Они были серьёзнее, чем обычно. И внимательнее.
Я не выдержала:
— Ты всё это видел?
— Достаточно, — коротко ответил он. — Ты не дергалась. Не билась. Просто лежала... и светилась. Это было странно. Даже для тебя.
Я сжала зубы. Даже для меня.
Мы помолчали. Только ветер легонько пробегал между колоннами, срывая листья с клена за витражом.
— Как ты вообще здесь оказался? — спросила я, наконец.
— Просто шёл. Иногда хожу. Думаю, — он пожал плечами. — Говорят, это полезно. Особенно для магов огня, у которых обычно вместо мыслей — искры.
Я фыркнула.
— Ну уж не ты ли их подаёшь?
— Смотря в чью сторону, — ухмыльнулся он.
Он был привычно дерзким, но в его голосе не было злости. Лишь привычка к сарказму, на которую я знала ответ уже давно.
Мы, правда, знали друг друга давно.
Я села обратно на лавку у стены, позволив себе на секунду расслабиться.
— Забавно, — пробормотала я. — Сколько лет прошло, а ты до сих пор ведёшь себя так, будто мы всё ещё в тех садах под южной башней.
Он замер.
— Ты помнишь это?
— Конечно, помню. Я была... — я прищурилась, вспоминая. — Одиннадцать. А тебе было тринадцать. Ты кидался в меня пламенем из сухих листьев.
— Это был... эксперимент, — возразил он с совершенно серьёзным видом. — На тему, как быстро воздушники умеют остывать.
— А потом ты просто исчез, — сказала я тише. — За одну ночь.
Он вздохнул. Лицо чуть посерьёзнело.
— Родители решили, что мне нужна военная подготовка. Сначала 4 года в Укхаре — та ещё дисциплина. Потом вернулся, в семнадцать поступил в Аркассу. С тех пор — тут.
Я кивнула.
— Поэтому ты и на том же круге, что и я.
— Ты младше, — отозвался он. — Но это ведь не мешает тебе отчитывать меня за громкость в классе?
— Только когда ты оглушаешь всю аудиторию при перекличке.
Он хмыкнул.
— Так ты... — он вдруг посмотрел на меня внимательнее. — Что это было, Мэл?
Я замялась. Пальцы дрожали.
Это было не то, чем можно делиться. Ни с кем. Даже с тем, кто знал тебя с детства. Особенно с ним. Район был слишком близко к Совету. Его отец — один из четвёрки.
Я подняла голову, встретилась с его взглядом.
— Я... не уверена. Возможно, просто перегруз магии.
Он кивнул, не пытаясь спорить.
— Твоя стихия всегда была... шумной. Даже когда ты молчишь.
Мы оба помолчали. И вдруг он, опершись на спинку колонны, мягко сказал:
— Знаешь... иногда ты так пытаешься быть «просто сильной», что сама забываешь, какая ты.
Я застыла.
Он не смотрел на меня — просто смотрел в сторону, будто говорил это сам себе. А потом выпрямился, махнул рукой:
— Не задерживайся тут одна. Галерея может быть коварной. Особенно для тех, кто любит полежать.
И ушёл.
Я смотрела ему вслед долго. В груди — тяжёлый клубок, сдавливающий дыхание.
Он что-то знал. Или догадывался. Но не сказал.
И я... не могла понять, почему это так волнует.
Я не пошла в архив дальше. Не стала переворачивать книги вверх дном, поднимать пыль, требовать, искать — нет. Не сейчас. Потому что — несмотря ни на что — утро в Аркассе начиналось по расписанию. И ничья внутренняя буря, никакое видение, никакая пробуждённая древняя магия не отменят занятия.
Я пошла на занятия, спрятав беспокойство за спину, как делают все, кто учится в Академии дольше пары лет. Здесь привыкли держать лицо, даже когда внутри тебя рушится целый мир.
Коридоры уже начали оживать. Мантии мелькали в цветных струях: лазурные у водников, зелёные — у земных, алые у огня. И моя — воздушная, белая, почти неощутимая, как дыхание. Я ловила на себе взгляды, но уже не обращала внимания — это был мой щит.
Занятие по Теории Стихийных Переплетений.
Аудитория амфитеатром уходила вниз, доски покрыты формулами. Преподавательница — маг земли, с акцентом, говорила спокойно, почти медитативно, рисуя магические линии прямо в воздухе.
Я сидела рядом с Мэйлинн, механически делала записи, но мысли были в другом месте.
Элэйн. Её имя отсутствует в учебниках и различных архивах. Хотя она была там. Я чувствовала это каждой клеткой. Почему? Почему последней в списках стоял мужчина? Кто он был? Её муж? Брат? Соправитель? Или... тот, кто её предал?
В списках было имя: Каэр Иннавиэль. Это я точно помню. Он считается последним — сотым — Куат'эннаром или, как ещё их называют, Эрайлинтом. Маг всех четырёх стихий, завершивший эпоху. Погиб в борьбе с мятежниками пятьсот лет назад. Официальная версия.
Я поднесла перо к губам.
Что, если он не погиб? Что, если он выжил, но не был Куат'эннаром, а просто взял место Элэйн, когда она исчезла?
Стук пера по бумаге. Боковым зрением я уловила, как Мэйлинн на меня поглядывает, прищурившись. Она чувствовала, что я не с ней. Я отозвалась слабой улыбкой и снова уткнулась в конспект.
— Если стихии объединяются в магическом ядре, но не гармонизированы, — произносила преподавательница, — маг не сможет удержать их равновесие. Это одна из причин, по которой смешанные дети в младенчестве испытывают дисбаланс. Две стихии борются за доминирование, и только с возрастом возможна стабилизация.
Я вскинула голову. Смешанные дети.
Если Элэйн успела спасти ребёнка... то кто он?
Я сжала перо крепче.
После занятий я начну с карт Академии. Мне нужно найти башню. Ту самую. Башню Эхо.
Если она всё ещё существует. Если она не была полностью запечатана.
А пока — я делала вид, что всё в порядке. Как и всегда.
***
После занятий я не пошла обедать. В голове шумело от формул, голосов и чужих вопросов.
Я направилась в архивы Академии — в восточное крыло, туда, где хранились планы и проекты всех корпусов, башен, подвалов и переходов, начиная с момента основания Аркассы.
Мне нужно было найти Башню Эхо.
Я думала, что поступаю разумно: картография, следственные выводы, логика. Всё, как учат.
Но не дошла.
Уже почти свернув к нужному залу, я почувствовала... ветер. Он не был сильным. Не был холодным. Но он промелькнул по коже, как прикосновение. Как чужая рука. Как зов. И я остановилась. Ветер пробежал снова — мягко, почти нежно, и закружился у моих ног. Мантия вздрогнула, ткань поднялась едва заметно. Воздух тянул меня... не в архивы. Не в здание.
Я замерла на пороге, потом медленно развернулась и прошептала:
— Ты хочешь, чтобы я пошла за тобой?
Ветер дрогнул в ответ — да.
И я доверилась. Просто вышла из Академии, не думая о правилах, о пропусках, о том, что леса в это время обычно пусты.
Тропинка была почти незаметной, только примятая трава и еле слышный шелест ветвей подсказывали путь. Воздух становился плотнее, тяжелее — как перед грозой. Только грозы не было. И небо было ясным.
Я вышла на небольшую опушку. Окружённая деревьями, тишиной и солнечными лучами, пробивающимися сквозь листву.
Здесь.
Здесь что-то было.
Я встала в самом центре. Под ногами — мягкий мох, тёмная, почти чёрная земля, влажная и пахнущая корнями.
Вдох. Выдох.
Год назад я начала учиться бессловесному колдовству. Тайно. Не потому, что хотелось нарушить правила. А потому, что чувствовала, что мне это нужно. Что мои заклинания всегда были... слишком живыми.
Я закрыла глаза. Отпустила мысли. И просто позволила себе чувствовать. Воздух вокруг меня завибрировал, как натянутая струна. И тут же — земля под ногами вздрогнула.
Я распахнула глаза — и увидела, как опушка... раздвигается. Прямо в центре. Земля вспухла, раскрылась, словно живая, и между корней, между рассыпавшихся листьев и поросших мхом валунов появилась лестница, ведущая вниз. Я сделала шаг назад. В ушах гудело. Не от страха — от непонимания. Я вызвала это. Сама. Я — маг воздуха. Чистокровный. Моя семья из воздуха уже минимум три века.
Земля не должна была слушаться меня.
Но она послушалась.
Я стояла, как оглушённая, пытаясь осмыслить невозможное.
— Ну уж нет, — раздался голос за спиной, — на этот раз ты не отвертишься тем, что «случайно оказалась рядом».
Я обернулась — и, конечно же, там стоял Район. Рука на поясе, бровь поднята, глаза прищурены. Уже традиция.
— Ты следил за мной? — выдохнула я.
— Я вышел прогуляться. А потом ты, как зачарованная, пошла в лес. Я думал — потерялась. Или тебя снова накрыло. А тут... — он кивнул на зияющую лестницу. — Ты открываешь землю. Маг воздуха. Без слов. Очень правдоподобно.
Я сжала губы.
— Я не знаю, как это получилось.
— Ты всегда «не знаешь», — резко бросил он. — Даже в детстве. Все вокруг делали шаг вперёд, ты — в сторону. Всё не как у всех, всё — по своему.
— Что тебе не нравится? — я тоже подняла бровь. — Что я не вписываюсь в твои стандарты? Или в стандарты Совета?
— Мне не нравится, что ты снова сбегаешь. От разговора. От себя.
Я отвела взгляд. Внутри всё вскипало. Какой он имеет право...
— Ты исчез на 4 года, Район. Просто взял — и исчез, ничего мне не сказав. Не предупредив. А потом вернулся и начал делать вид, что всё так же, как было. Только мы уже не те дети, Район. Я не обязана тебе ничем.
Он помолчал. Долго. А потом — медленно выдохнул.
— Возможно. Но я всё равно пойду с тобой.
— Что? — я повернулась резко.
Он пожал плечами.
— Одна ты не справишься, Айретт. А если уж в этой Академии кто-то должен умереть нелепо, так точно не ты. Пойдём.
Он прошёл мимо, остановился у края лестницы, бросил взгляд вниз.
— Хотя, — бросил он через плечо, — если нас сожрут каменные змеи или древний кристалл поглотит сознание, я тебе этого не прощу.
Я стояла, глядя ему в спину. А потом — пошли вместе. Вниз. В неизвестность.
Подземная башня дышала тишиной.
Когда мы с Районом ступили внутрь, воздух стал гуще, тяжелее. Казалось, мы вошли не просто в забытое помещение, а в чей-то сон, растянувшийся на сотни лет.
Своды были высокими, из переплетённых между собой арок и корней. Раньше это здание стояло на поверхности, я чувствовала это каждой клеткой. Но теперь — оно было погребено под землёй, как тайна, которую хотели не просто забыть, а удалить из истории. Внутри всё сохранилось. Каменные стены были покрыты мозаикой, где четыре стихии сливались в круг. Пол — ровный, из серого шлифованного гранита с прожилками. Он отдавал слабым теплом под ногами, словно магия всё ещё течёт под ним. Свет исходил от люминосов — шаров, вмонтированных в потолок. Они не тускнели, не мерцали, просто жили своей жизнью, освещая пространство вокруг. На стенах — ниши. В каждой — старинные артефакты: бронзовые чаши, потускневшие амулеты, книги в стеклянных витринах. Это место было святилищем, архивом, убежищем. Здесь скрывали не просто знания — здесь прятали наследие.
Я вела Района точно — потому что знала, где искать. Видение Элэйн — не было просто галлюцинацией. Это была подсказка.
— Приятное местечко, — буркнул парень, скользя пальцами по стене. — Ни тебе криков, ни обрушений, ни проклятий.
— Ты разочарован?
— Пока не начали падать потолки — да.
— Не волнуйся. С твоей удачей ещё начнут.
— Ты знаешь, что что и где искать?
— Я... да...
— И что ещё ты «не знаешь», Айретт?
Я замерла в самом центре зала и посмотрела вниз.
— Здесь должен быть амулет, — прошептала я.
— Какой ещё амулет?
Я медленно опустилась на колени. Вытянула из-под мантии цепочку, скрытую у сердца. На ней — простой серебряный кулон, подаренный матерью в день поступления в Академию. Он никогда не светился, не изменялся, не отзывался на магию.
До этого момента.
Я вложила кулон в выемку по полу.
Щелчок. Камень задрожал, отступая. За ним — ещё одна ниша, круглая, с древним бронзовым механизмом. На нём — те же четыре символа стихий.
Амулет.
Он был больше моего кулона, массивнее. В центре — кристалл, разделённый четырьмя линиями. Он светился мягко, ровно, как дыхание. Я дрожащими пальцами прикоснулась к амулету. И в тот же миг — всё исчезло.
***
Вокруг — белизна. Без границ. Без звуков.
Передо мной — дневник Элэйн. Тот самый. Он парил в воздухе, раскрытый, страницы перелистывались сами. И тогда — раздался голос. Тихий. Женский. Уверенный. Он будто звучал внутри меня и вокруг одновременно.
— Ты держишь в руках не просто дневник, это Книга Равновесия.
Я не могла говорить. Только слушать. Дышать — с трудом.
— Я оставила её, чтобы однажды тот, кто сможет удержать все стихии — не только магией, но сердцем — нашёл путь. Путь к миру. Путь к правде. Путь к себе.
Я сделала шаг вперёд, будто хотела дотронуться до слов на бумаге.
— Ты чувствуешь это. Воздух слушается тебя. Земля отзывается. Огонь рядом. И вода всегда была ближе, чем ты думаешь.
Свет начал тускнеть. Видение расплывалось, как мираж. Но перед тем, как исчезнуть, голос прошептал последнее:
— Равновесие нарушено.
***
Я резко открыла глаза. Амулет всё ещё был в моей руке. Район стоял рядом, хмурясь.
— Эй... — его голос стал тише. — Ты снова отключилась.
— Я видела дневник... — прошептала я. — Не просто дневник. Это Книга Равновесия.
Он вздохнул.
— Ну конечно. А я надеялся, что ты просто споткнулась о ступеньку и упала в обморок.
Я медленно подняла голову.
— Я серьёзно, Район.
— Я тоже.
Он смотрел на меня не насмешливо. Внимательно.
— Ты понимаешь, что всё это — слишком? Что, возможно, ты находишь то, чего находить не должна?
— Но я уже здесь.
— Вот в этом ты и вся, Айретт, — вздохнул он. — Как только появляется дверь, ты не постучишь. Ты просто войдёшь.
Я усмехнулась.
— А ты всё ещё идёшь за мной.
— Привычка с детства. Так о каком дневнике речь?
— Да так... нашла недавно.
Он усмехнулся:
— Всё та же Айретт. Как всегда лезешь в непонятно что.
— Кто бы говорил.
— Да, но я хотя бы огонь. Меня к беде тянет официально.
Я усмехнулась. Но внутри всё горело.
Мы подошли к арке выхода. Каменные створки были уже почти сомкнуты, магия в стенах снова начинала затихать, будто башня уставала от пробуждения. Я сжала амулет в ладони и сделала шаг вперёд, но вдруг почувствовала движение за спиной.
— Стой, — тихо сказал Район.
Я не остановилась.
— Мэл, стой, — его голос стал твёрже.
Я всё ещё шла, но медленно, как сквозь вязкий воздух.
И тогда я почувствовала, как за моей спиной вспыхнуло тепло. Район не шутил.
Я обернулась.
Он стоял в полоборота, правая ладонь горела алым пламенем, сжатым в сферу, и даже с этого расстояния я чувствовала жар — живой, пульсирующий, почти яростный.