Осколки нашей свободы

31 Декабря

Я проснулся от запаха корицы и ванили. Кто-то уже пёк что-то праздничное - судя по всему, это была мама. Или тётя Диля. Или обе. Дом словно жил своей особенной, предновогодней жизнью: кто-то уже шумел на первом этаже, кто-то хлопал дверьми, кто-то включил музыку.

Я потянулся, зарываясь лицом в подушку. Полчаса. Дайте мне ещё хотя бы полчаса.
Но по закону подлости в этот момент дверь распахнулась.

- Барсов! - раздался бодрый голос Тимура. - Подъём! У нас сегодня, между прочим, важная миссия - ёлка на улицу, гирлянды на фасад, доставка продуктов, и не забудь, что ты обещал Лее отвезти её за фейерверками.

Я сквозь подушку пробормотал:

- Мог бы просто написать... и желательно вечером...

- Нет-нет, - он подошёл и рывком сорвал с меня одеяло. - У тебя нет права спать, когда весь дом в предновогодней лихорадке.

Я сел на кровати, потирая глаза, и зевнул.
- Тим, ты всегда был таким утренним садистом?

- С Новым годом, Барсов. Надевай штаны и спускайся, кофе готов.

Он ушёл, а я остался наедине с собой и отражением в зеркале. Щетина - надо бы побриться. Волосы - хаос. Глаза... я выглядел усталым, но в первый раз за долгое время спокойным. После всего, что было с Алиной, после всей этой чёртовой эмоциональной мясорубки... мы теперь были вместе. Опять. По-настоящему. И это стоило бессонных ночей.

Я поднялся, натянул свитер и, не утруждая себя особым стилем, направился на кухню.

Там уже были Лея и Ника - обе с рожками на голове и в фартуках с оленями. Лея махнула ложкой:

- Барсов, кофе на столе, печенье не трогать - это для гостей!

- Я вообще-то гость, - фыркнул я и налил себе чашку. - Почти.

Мама мельком взглянула на меня и кивнула, довольная, что я проснулся.
Тётя Рита нарезала ананас и что-то тихо напевала.

И знаете, я вдруг понял, что люблю эти утренние суматошные моменты. Без идеальных ёлок, с запахом ванили, ором Тимура и вечной Леей, командующей с кухни. Потому что всё это - моё. Всё это - семья.

А потом я услышал знакомый голос за спиной:

- Доброе утро, Мурзик.

Я повернулся. Алина. В уютном свитере, с чуть растрепанными волосами и глазами, в которых отражалась та же самая тёплая истина: мы дома. Мы здесь. Мы рядом.

- Доброе, Зеленоглазка.

Алина села рядом, прихватив мою чашку кофе и сделав глоток. Я фыркнул, но ничего не сказал - от неё он всегда вкуснее.
- Ты вообще-то знаешь, что это было МОЁ кофе? - лениво буркнул я.

- Теперь он НАШ, - ответила она с довольной ухмылкой и сделала ещё один глоток.
Типичная Кострова. Забрать, победить, при этом выглядеть невинно.

Мы сидели бок о бок, наблюдая, как вся кухня превращается в предновогодний штаб. Мама и тётя Диля обсуждали меню, Лея с Никой на спор украшали торт, а Тимур с Владом пытались влезть в холодильник, полный до отказа, и не устроить снежную лавину из продуктов.

- Что на сегодня по плану? - спросил я, глядя на Алину.

- Ну, во-первых, я украду твою тёплую кофту, потому что она уютнее моей. Во-вторых, мне нужно съездить с мамой за продуктами, потому что, как выяснилось, мы забыли мандарины. А в-третьих... - она на секунду замялась, - ...хочу просто день с тобой.

Я посмотрел на неё чуть дольше, чем нужно, и кивнул.
- Считай, ты забронировала меня на весь день. С мандаринами, кофтой и обязательной прогулкой.

Алина усмехнулась, придвинулась ближе и ткнулась носом в моё плечо.
- Всё-таки хорошо, что ты идиот, но мой идиот.

- Ну хоть в чём-то я стабилен, - хмыкнул я.

В этот момент Тимур подошёл к нам с лицом полной трагедии:
- Барсов, ты не видел зелёный скотч?

- Ты в нём вчера Владоса перематывал, может, и оставил где-то рядом.

- Точно! - и он исчез так же быстро, как и появился.

Алина подняла брови.
- Владоса перематывали?

- Долгая история. Скажем так, он пытался украсить лестницу и в какой-то момент сам стал частью декора.

Она рассмеялась - этот звук был лучшим, что могло случиться с этим утром.

- Пошли на улицу? - предложил я. - Папа просил помочь с гирляндой для фасада, а я хочу навесить этих оленей, которые купил, прямо на крышу. Пусть весь район обзавидуется.

- А ты уверен, что умеешь вешать оленей?

- Я уверен, что если упаду - Влад заснимет. Так что будет хотя бы смешно.

Она фыркнула и встала, протягивая мне руку:
- Ладно, Мурзик. Пошли украшать фасад. Сделаем из этого дома новогоднюю сказку.

Я взял её руку, и мы вышли во двор, в котором уже слышались крики:
- ТИМУР! ГДЕ МОЙ СКОТЧ?!

- НЕ ВОРУЙ МОИ СНЕЖИНКИ, ЛЕЯ!

И это был идеальный предновогодний хаос.

Снег хрустел под ногами. Он был свежий, пушистый, такой, что прямо просился в снежки. Но я держался. Мы вышли с Алиной на улицу, неся в руках коробку с гирляндами и двумя светящимися оленями. Я поставил коробку у входа и окинул взглядом фасад.

- Так, сейчас будет магия, - сказал я, вытаскивая оленей.

- Магия - это когда ты всё это не уронишь, - фыркнула Алина, закатывая рукава пуховика.

- Ты во мне сомневаешься?

- Мурзик, я тебя умоляю, в прошлом году ты упал с табурета, когда пытался вкрутить лампочку.

- Лампа была кривая, - буркнул я.

- А табурет?

- Он тоже... кхм... подвёл.

Алина хохотнула, доставая гирлянду. Я, тем временем, уже пытался разобраться, где у оленей верх, а где низ, потому что в прошлый раз я одного поставил задом наперёд. Тимур потом неделю ржал.

- Слушай, а мы нормальные? - спросил я, глядя, как она распутывает метров двадцать шнура с лампочками.

- Мы? Нет, - усмехнулась она. - Но знаешь, это, наверное, лучшее состояние, в котором мы когда-либо были. Мы наконец не врём себе.

Я замер на секунду. Потом кивнул.
- Не врём. Я тебя люблю, Кострова.

- А я тебя, Барсов, - спокойно ответила она, как будто это была самая естественная вещь на свете.

В этот момент дверь громко хлопнула, и из дома выскочил Тимур с ярко-красным лицом:
- ВЛАД ПРИКРУТИЛ МОЙ САПОГ К ПЕРИЛАМ! И СПРЯТАЛ ОТВЁРТКУ!

- Это месть за твой скотч, - буркнул Влад, появляясь с крыши, как рождественский гном. - Умей проигрывать, Костров!

- Ты же свалишься, придурок!

- Нет! Я - лёгкий, как снег! - и в этот момент он чихнул и чуть не упал.

Алина схватилась за голову.
- Господи, как вы вообще дожили до этого возраста?

- Нас спасали женщины, - пожал я плечами. - Я вот, например, теперь под твоим контролем.

- Вот именно, - и она бодро хлопнула меня по спине. - Давай, Мурзик, цепляй оленей. Вечером хочу, чтобы этот дом сиял как Лас-Вегас.

Я усмехнулся.
- Понял, командир.

Я только вышел на крыльцо, как заметил знакомую фигуру у багажника. Лея, моя упрямая сестра, волокла к дому две коробки, практически волоком, щеки горели от мороза, а взгляд - как у танка на пролом.

- Стоять, Барсова, - крикнул я. - Ты куда тяжесть тащишь?

Она фыркнула, не снижая темпа:
- Никто не умер. Я справляюсь.

Я уже подлетел к ней, перехватывая коробки. Лея недовольно бухтела:

- Марк, я не из стекла!

- Зато из упрямства, сто процентов, - пробурчал я, закидывая коробки на руки. - Ты чего, у тебя же Тимур на подхвате. Где он?

- Пошёл за второй партией. Сказал: не тащи без меня, - изобразила она его голос. - Ну, почти послушалась.

- Ага, почти - твоё второе имя. Если бы упрямство было профессией, ты бы уже была министром.

- А ты бы был моим пресс-секретарём, - огрызнулась она, но в голосе слышалась улыбка.

Мы дошли до дома, я поставил коробки у ёлки. В этот момент в дверях появился Тимур, с ещё одной коробкой.

- Лея, я ж чётко сказал: не тащи без меня!

- Так я и не одна была! - с вызовом сказала сестра и ткнула в меня пальцем. - Он помог.

Тимур перевёл на меня взгляд и, приподняв бровь, хмыкнул:

- Ну надо же, Барсов, и полезен, и красив. Чудо-новогоднее.

- Вообще-то, я всегда был таким. Просто вы этого не замечали, - буркнул я, потирая руки - немного занемели.

- Ага, - усмехнулся Тим, - в следующий раз сам грузовик разгружай. Я посмотрю, как ты "всегда был таким".

Я только собрался ответить, когда с кухни выглянула Алина. В руках кружка, волосы собраны в небрежный пучок, на щеках лёгкий румянец. Она молча смотрела на меня, а потом слегка улыбнулась. Та самая мягкая улыбка, от которой у меня в груди каждый раз будто включают свет.

Я хотел ей подмигнуть, но Лея уже ткнула меня в бок:

- Ну всё, герой, не стой столбом. Там ещё коробки.

- И шоколад! - добавила она, бросив взгляд на Тимура.

- Ага, - подхватил он. - А потом снова ящик таскать, да?

- Тимур, ты же джентльмен, - захлопнула за собой дверь Лея. - Будь добр!

Я усмехнулся, закатил глаза и всё-таки подмигнул Алине. Она едва заметно мотнула головой и скрылась обратно в кухне. Я снова почувствовал - всё становится... правильно.

- Мааарк! - донесся с первого этажа голос отца, растянуто, как обычно, когда он собирался нагрузить меня чем-то тяжёлым. - Нужна твоя помощь, вытащить стол в столовую!

Я только собрался пройти мимо ёлки, но остановился и отозвался:

- Уже иду, пап!

Тимур хмыкнул:

- Всё, Барсов, закончил карьеру героя. Пошёл служить народу.

- Как будто ты не служишь, - буркнул я и пошёл в сторону лестницы. - Только у тебя начальник Барсова в юбке.

- Я все слышу! - отозвалась Лея с кухни. - Тим, не слушай его, он просто завидует.

Я рассмеялся себе под нос и сбежал вниз. Папа уже стоял в коридоре, закатав рукава свитера, возле складного большого стола, который раз в год вытаскивали на свет - именно на Новый год.

- Держи с той стороны, - скомандовал он. - Только аккуратно, мамина ваза всё ещё на комоде, если её грохнешь, праздника не будет ни у кого.

- Принято, - кивнул я и ухватился за стол.

Мы, немного повозившись, протащили его через холл в столовую. Папа, вытирая лоб, усмехнулся:

- Вот бы ты с таким рвением математику сдавал.

- Пап, ну Новый год - святое, - пожал я плечами.

- Ага, значит, надо было вводить экзамен по украшению дома.

Я уже собирался что-то ответить, когда услышал лёгкие шаги позади. Обернулся - Алина, босиком, в свитере, чуть-чуть смущённо.

- Помочь накрыть? - спросила она, не глядя на меня, а обращаясь скорее к моему отцу.

Папа одобрительно кивнул:

- Конечно, Алинка. Возьми у мамы скатерть и салфетки, они на кухне.

Я наблюдал, как она прошла мимо меня, и даже не пытался скрыть улыбку. Она всё ещё немного сторонилась, но мы уже сделали шаг к примирению. А значит - всё впереди.

Как только послышался грохот и лай, я, не раздумывая, рванул на второй этаж, перепрыгивая через две ступеньки. Где-то за мной дышал Тим, за ним, судя по звукам, - Влад и Жека. Ну всё, либо кто-то уронил что-то важное, либо... Нет, вариантов не было. Это был Джек. И Джесс. Эти двое не могли существовать в одной комнате без шоу.

Когда я влетел в комнату, чуть не споткнувшись, меня встретила классическая картинка:
Джек в стойке, как охранник у сейфа, заливается лаем, а посреди ёлки, на какой-то безумной высоте, сидит Джесс. У неё взгляд такой, будто она готова призвать сатану. Шипит, хвост втрое шире обычного. На одной из лап болтается гирлянда. Одна из тех, что я развешивал вручную. Полчаса. Полчаса, мать его, работы.

- Джесс, блин, - выдохнул я, - это тебе не джунгли!

Позади слышу, как Лея ахает, Алина что-то шепчет Джеку, а Влад хрипит от смеха:

- Я ставлю на кошку. Она выиграет.

- Да не мешайте вы! - я начал медленно приближаться, как будто к мине.

Джесс шикнула в мою сторону. Она так же шикнула на ёлочную звезду, когда я её вешал.

- Джессик, иди ко мне. Иди, моя тигрица. Пошли отсюда. Оставь эту ёлку в покое, ну она же ничего тебе не сделала...

На удивление, она действительно спрыгнула. Сначала на моё плечо - лапами по куртке, когти в шею, спасибо, обожаю - потом мягко на пол и, подняв хвост, ушла, будто ничего не было.

Я обернулся. Половина семьи замерла в проходе. Влад присвистнул:

- Ягуар укротил тигра. Вот это талант.

Алина ткнула пальцем в Джека, который сделал попытку последовать за Джесс:

- Нет. Ты - сидеть. Смотри, но не трогай.

- Ну что, ёлка жива? - спросил кто-то из взрослых сзади.

Я подошёл, поправляя перекошенный шар:

- Устояла. Хотя если Джесс ещё раз решит поиграть в "Король горы", следующую ёлку мы будем ставить из шлакоблоков.
После «битвы при ёлке» жизнь в доме вернулась в прежнее русло - шум, суета, запах корицы, мандаринов и чего-то ещё, явно запечённого в духовке. На кухне звучали смех и команды из серии "Положи туда!" "Нет, не туда!" "Кто съел одно ухо у пряничного человечка?"

Я уселся в гостиной, включил гирлянду - она красиво поблёскивала на фоне окна, снежинки будто плавали в воздухе. Джек лежал у моих ног, устало вздыхая. Джесс сидела на подоконнике, делая вид, что она вообще не причастна к недавней ёлочной атаке.

Тимур прошёл мимо, прихватив с собой бокал компота (наверняка «усиленного»).
- Ну что, Барсов, готов к новогоднему чуду? - ухмыльнулся он.
- Смотря к какому, - ответил я, лёжа на диване и уставившись в потолок.

Он уже хотел уйти, как замер:
- Ты же понимаешь, что ты всё ещё в неё по уши?

Я промолчал. Не то чтобы я это отрицал. Просто вслух оно звучало чертовски уязвимо. Особенно когда она где-то в этом доме. И когда ты слышал её смех на кухне, сквозь музыку, сквозь всё.

- Тим. - Я сел. - Я знаю. Но я не хочу снова всё испортить.

Он кивнул.
- Так не порть. Просто будь рядом.

Прозвучал хлопок - где-то пробовали бенгальские огни. Джек вздрогнул, я его погладил.

- Пошли посмотрим, кого уже чуть не подожгли. - Тим хлопнул меня по плечу.

- Ща. Минуту.

Он ушёл, а я остался. Смотрел, как отражается гирлянда в окнах. Было странное спокойствие. Будто бы всё встало на паузу. Но в этом хаосе, в этом доме, среди друзей, семьи, её - мне впервые за долгое время было хорошо.

Мама как генерал вышла в центр гостиной, вытерла руки о полотенце и строго обвела нас взглядом.

- Марк, надеть рубашку, - прозвучало безапелляционно. - Вас, молодые люди, это тоже касается, - обратилась она уже к Тимуру, Владу и Жеке.

Мы втроём переглянулись.
- Тёть Поль..., - хором выдохнули они с синхронной обречённостью.

- Бегом! - строго повторила мама, поднимая бровь.
- Всё, всё, всё, пошли, - пробормотал Влад, зевая. - Новый год, блин, праздник рубашек и наказания.

Я поплёлся в свою комнату, в которой уже пахло мандаринами - Лея зачем-то оставила свою кожуру на подоконнике. Натянул тёмно-синюю рубашку, застегнул пуговицы, огляделся в зеркало. Вроде норм. Волосы - как обычно, ничего не сделать. Но вообще... выглядел я, пожалуй, даже прилично.

На секунду подумал - а вдруг она заметит?
Дурак.

Спустился вниз. Тим уже стоял, поправляя рукава, Жека громко возмущался по поводу того, что "его красная рубашка - это не его стиль", а Влад пытался всучить Нике ремень, мол, "на, помоги, у тебя лучше выходит застёгивать это китайское недоразумение".

И в этот момент в комнату вошла Алина.

В тёмно-зелёном платье, с распущенными волосами и чуть смущённой улыбкой. Она посмотрела на меня мельком. Но даже этого было достаточно. Всё внутри будто... кликнуло.

Новый год.

Пожалуй, лучше и не начнёшь.

Сидеть в это время спокойно - вообще не про нашу семейку. Кто-то куда-то бежит, кто-то спорит, кто-то смеётся... классика.

Мы с пацанами стояли у ёлки, поправляя нижние ветки - те самые, что Джесс недавно превратила в мишень. Она, как будто ничего не было, теперь сидела на подоконнике, гордо возвышаясь над всеми. Рыжая королева. Только вот при каждом появлении Джека она начинала шипеть, как сковородка. Джек же, не отставал: тихо рычал, но на безопасной дистанции.

- Барсов, - Влад посмотрел на меня из-за ёлки, - ты уверен, что эта кошка не умеет колдовать? А то у меня ощущение, что она сейчас прыгнет и устроит "Фикси-экспеллиармус".

- "Фикси-что?" - хмыкнул Жека.

- Неважно, - отмахнулся Влад.

- Джесс, - сказал я, глядя на неё, - может уже... помиритесь?

В ответ она сузила глаза и слегка пошевелила хвостом. Всё ясно.

Тем временем из кухни доносились ароматы: что-то мясное, пряное, горячее. Бабушка рулила процессом как дирижёр симфонического оркестра. Мама с тётей Дилей спорили про соль в подливе, тётя Рита строго следила, чтобы никто не воровал горячее.

- Мааам, - протянула Лея из столовой, - а сервировка точно должна быть вот так? У нас тут спор возник.

- Слушайте бабушку, - отозвалась мама. - И не трогайте салфетки, они декоративные!

Мы с ребятами отступили от ёлки, оглядели её критически - вроде ровно. Пару шаров пришлось передвинуть, а один я снял вообще - там внутри был сколотый край, заметный только мне. Никакого перфекционизма, говорили они. Ага.

- Слушай, - шепнул Тим, когда мы направились в гостиную, - ты хоть что-нибудь ей сегодня скажешь?

Я сделал вид, что не понял.
- Кому?

Он фыркнул.
- Ага. Конечно. Знаешь что - до боя курантов ещё почти два часа, у тебя время есть.

Я кивнул.
Но вообще...

...мне и не надо было говорить. Она и так всё знала.

К одиннадцати вечера в доме повисла та самая атмосфера... напряжённого предвкушения. Всё было готово. Стол ломился от еды, гирлянды светились по углам, ёлка сияла, будто никогда и не страдала от нападений Джесс. Даже Джек под ёлкой свернулся клубком, временно забыв, что он охранник территории.

Мы все собрались в гостиной.
Кто-то уже в предвкушении мандаринов и «Иронии судьбы», кто-то - тоста от дяди Лехи, кто-то - шампанского и бенгальских огней.

Лея, Ника, Алина и Саша суетились у стола, раскладывая салаты, подогревая мясо.
Папа, дядя Лёха, дядя Костя и Крэт возились с пультом и приставкой - кабельное снова сбросилось, и теперь они дружно спорили, на каком канале будут показывать президента.

- Марк, - крикнула мама, - убери с подоконника этот провод, люди сейчас споткнутся.

Я уже открыл рот, чтобы возмутиться, что это не мой провод, как Алина прошла мимо с тарелкой в руках и обронила тихо, чтобы слышал только я:

- Барсов, не дёргайся. У тебя ещё вся ночь впереди, чтобы снова быть самым громким.

Я хмыкнул.

- Буду стараться. Но если кто-нибудь сожжёт салфетку - это не я.

- Это будет Влад, - не моргнув, сказала она и ушла на кухню.

Жека с Тимуром притащили по бутылке лимонада и поставили рядом с шампанским. Влад уже расставлял бокалы.

- Час остался, - произнёс он, - делаем ставки, кто первым расплачется под бой курантов?

- Лея, - ответили Тим и Жека одновременно.

- Пошли вы, - донеслось со стороны сестры. - У меня просто глаза чувствительные!

Я засмеялся.
И впервые за долгое время не чувствовал внутри пустоты.

Рядом были все.
Родные, друзья, она.

Этот год был сумасшедшим, тяжёлым, надрывным.
Но что-то мне подсказывало - новый будет лучше.

Мужики, наконец, победили кабельное. Дядя Лёха, трижды ударившись лбом об полку, объявил:

- Готово! Всё работает!

- Да, - кивнул папа, с гордостью вытирая пульт о джинсы. - Теперь хоть куранты услышим, а не будем под ёлкой «три-четыре» считать.

На экране заиграла какая-то праздничная передача - сцена, ведущие в блестках, зал хлопает, кто-то поёт что-то банальное.
Бабушка уже пристроилась в кресле, поправила плед и многозначительно вздохнула:

- Вот раньше были концерты...

Крэт открыл банку газировки, глядя в экран:

- Ага, раньше всё было вкуснее, деревья выше, и Морозко моложе.

Мама фыркнула, вытирая руки о полотенце:

- Морозко у нас только один - и то Джек, когда шерстью обрастает.

Все засмеялись.

В комнате было тепло, уютно. Где-то в углу шипела гирлянда.
Лея и Ника вертели бумажные хлопушки, готовясь к бою курантов.
Тимур уже что-то шептал на ухо Лее, та прыснула со смеху и толкнула его локтем.

Я стоял у стола, наблюдая, как Алина аккуратно выкладывает мандарины в вазу.
Она всё ещё знала, как доводить меня до сумасшествия одним взглядом.
И всё же сейчас это было другое. Спокойное. Тёплое.

Она взглянула на меня через плечо.

- Готов к новому году, Барсов?

- С тобой - хоть на Луну.

Она усмехнулась, но не отвернулась.
Просто стояла, глядя.
А мне даже дышать было легче.

Телевизор начал отсчёт - 15 минут до полуночи.

В комнате запахло мандаринами, глинтвейном и ожиданием.
Тем самым, детским.
Когда ты веришь, что в полночь может случиться чудо.

Телевизор громко вещал:
- ...Десять... девять... восемь...

Мы все сгрудились в гостиной.
Папа поднял бокал с кивком - у него уже была традиция: смотреть на нас, а не в экран.
Бабушка сжала ладони, как всегда чуть волнуясь.
Мама вытерла руки, успев даже в последний момент поправить мой воротник.
Лея обняла Тимура, и тот мгновенно заткнулся, впервые за вечер.
Влад выдохнул:
- Пожелание загадал. Доставьте оленя и елку в Польшу.
Мы прыснули.

- ...Семь... шесть... пять...

Я взглянул на Алину - она стояла рядом, чуть впереди.
Лёгкий румянец на щеках, в руках бокал, на губах - знакомая, тёплая полуулыбка.
Как будто всё было как раньше.
И как будто - всё только начиналось.

- ...четыре... три... два... один... С НОВЫМ ГОДОМ!!!

Все закричали, чокнулись, кто-то включил хлопушки.
Джек залаял, Джесс уронила с подоконника игрушку.

- С Новым, сын, - обнял меня папа.

- С Новым годом, мам, - я прижал её к себе.

- С Новым, брат, - Тим толкнул в бок и обнял по-своему - быстро, резко, но с теплом.

И где-то между этими поздравлениями я поймал её взгляд.

Алина.

Я подошёл ближе.

- Ну что, Кострова... - прошептал. - Загадывала желание?

Она кивнула.

- Сбылось?

Она поставила бокал, обняла меня за шею и, почти не касаясь губами:

- Уже да.

Я поцеловал её.
Прямо под ёлкой.
Среди родных голосов, мандарин и огоньков.

С новым годом, Алина Кострова.
С новым годом, мы.

Лея, сияя как гирлянда на окне, потянула Тимура к выходу:
- Пошли, зря что ли фейерверк брали?

- Лея... - Тимур даже не успел закончить. - Ну ладно, только не направляй его в меня, как в прошлый раз!

- Сам ты в тебя! Это он сам... - голос Леи растворился в прихожей.

Мы один за другим вышли на улицу.
На улице уже царила предновогодняя магия - свежий снег искрился в свете фонарей, небо было чёрным, будто вымытым, и чистым, как первая страница тетради.

Тимур с Владом уже устанавливали первые заряды.
Жека, обмотанный светящейся мишурой, бегал по двору с телефоном, пытаясь уговорить Сашу на совместный танец под «Last Christmas».
Ника в пуховике до пят хлопала в ладоши.
Бабушка с Кретом наблюдали с крыльца, смеясь.
Папа с дядей Лёхой что-то поджигали в снежном сугробе - явно их фирменный салют "сильно, громко и на грани допустимого".
Мама с тётей Дилей держали по стакану горячего какао, смотря, как «их мальчики» снова играют в войнушку, только теперь с пиротехникой.

Я обнял Алину, она спрятала руки в мой карман, как обычно, и тихо шепнула:

- Обещай, что следующий Новый год - тоже вот так. С нами. Со всеми.

Я сжал её пальцы:

- Обещаю. Даже лучше. Только не отпускай.

Первый фейерверк взмыл в небо.
Заряд огня расплескался над нами с грохотом и блеском.

И мне не нужно было загадывать желание.
Оно уже было со мной.
Смеялось рядом.
Смотрело в небо.
И держало меня за руку.

Когда последний салют распался искрами над головой, мы ещё долго стояли, кто с бокалом, кто с термокружкой, кто просто с руками в карманах, молча. Казалось, никто не хотел спешить возвращаться в дом. Новый год уже наступил, но ночь только начиналась.

Я сидел на ступеньках крыльца. Рядом - Алина, прислонившаяся плечом. Её пальцы всё ещё были в моём кармане.

- Не холодно? - спросил я, глядя, как пар вырывается из её губ.
- Пока ты рядом - нет, - ответила тихо.

Позади нас в доме кто-то включил музыку. В углу гостиной заиграл Queen - Don't Stop Me Now, и Жека с Сашей первыми ворвались на импровизированный танцпол, устроенный прямо среди ёлки, мебели и объедков с праздничного стола.

Тимур тащил Лею за руку, те врезались в Влада, который держал два стакана и громко ругался на них, чтобы не расплескали.

- Пошли? - Алина повернулась ко мне. - Я хочу танцевать.
- Здесь? - я приподнял бровь.
- А где ещё?

Я поднялся. Взглянул на её глаза, в которых отражались и гирлянды, и салют, и весь мой мир.
- Я не умею, - напомнил ей.

- А я умею за двоих, - улыбнулась и потянула меня в дом.

И мы танцевали.
Криво, неловко, но искренне.
Потом был глинтвейн, потом «Крокодил» с криками «Ника, это не похоже на ёлку!» и «Жека, зачем ты опять показываешь рентгеновский аппарат?!».
Кто-то запустил караоке.
Кто-то устроился в обнимку с пледом у камина.
Бабушка выиграла у всех в «Уно», назвав Тимура «нубом».
Лея принесла оливье в кастрюле, сказав: «Пока горячее!».
Кот Джесс и пёс Джек всё-таки устроили гонку по лестнице, сбив несколько шаров с ёлки.
А потом...

Потом стало тихо.

Мы разбрелись по комнатам.
Новый год - 1 января. 02:37.

Я лежал на диване, обняв Алину за плечи, и слышал, как в другой комнате кто-то храпит.
Может, Крет. А может - Влад. Они оба могли.

Я хотел сказать что-то... но она уже спала.

Я просто прижался лбом к её волосам и выдохнул.
Слишком счастливо, чтобы говорить.

Проснулся я от характерного - слишком бодрого для утра - лая Джека. Он носился, кажется, по лестнице. Потом что-то с грохотом рухнуло, и где-то внизу послышался мат... определённо Жека.

- Что за... - пробормотал я, разлепляя глаза.

Алина, лежавшая у меня на груди, тихо заворочалась и уткнулась носом мне в ключицу.

- Это что... землетрясение? - прошептала она хрипловато. - Или Новый год продолжается?

- Скорее всего, Джек снова победил ёлку, - хмыкнул я, чуть откинувшись назад, чтобы взглянуть на её сонное лицо. - Или Жека решил, что может варить кофе вслепую.

- Надо идти спасать дом, - простонала она, но даже не попыталась пошевелиться.

- Можно ещё пять минут?.. - спросил я, хотя сам уже знал, что эти пять минут обречены.

Пёс за дверью залаял громче, потом в коридоре хлопнула дверь, и голос Влада:
- ДА БЛИН, ДЖЕК, ЭТО БЫЛ МОЙ СТАКАН!

Мы с Алиной переглянулись.

- Всё, - выдохнул я. - Он разбил Владов стакан. Теперь утро точно началось.

Алина тихо засмеялась и сдалась, натягивая на себя мою футболку, лежавшую у кровати.
Я подтянулся, нашарил штаны и, босиком, выбрался из комнаты.

- Ну что, с Новым годом, Барсов, - пробормотал я себе под нос, пока шагал по коридору, - день только начался, а уже полный фарш.

- Жека, всё живы? - я остановился на лестнице, сдерживая смешок.

- Ты своего дьявола воспитывать пробовал?! - Жека обернулся, залитый кофе. - Я только поставил чашку, только налил... и тут это бешеное чудовище со всех лап на меня! Как будто Новый год без разрушений - это преступление!

Джек при этом радостно бегал кругами, гордо повиливая хвостом. Я щёлкнул пальцами:

- Джек, ко мне.

Стафф тут же подбежал, уселся рядом и задрал морду вверх, как ни в чём не бывало.

- Хороший мальчик, - хмыкнул я. - Тренируешь Жеку на выносливость, да?

В этот момент с кухни появилась мама, в фартуке и с полотенцем в руках.

- Что тут у вас... - она осмотрела поле боя, вздохнула. - Я только одно прошу: не трогайте ёлку. Хоть один праздник пусть доживёт до конца в целости.

Из коридора донёсся голос Леи:
- Поздно. Джек чуть гирлянду не утащил.
- Это был не он, - раздался голос Владоса. - Это была Джесс. Она снова запрыгнула на подоконник и пыталась поймать звезду. Я в этот момент чуть чайник не выронил.

Я покачал головой.
- У нас дома утро как фильм. Только вот жанр не определён - то ли комедия, то ли драма, то ли зоопарк.

Сзади ко мне прислонилась Алина, уже в кофте, с пледом всё ещё на плечах.

- Утро доброе, - зевнула она. - Или как там говорят... выжившим - с Новым годом.

- Доброе. Хочешь кофе?

- Если Джек его не выпил - то да.

На кухне уже кипела жизнь, хотя по ощущениям был ещё ранний предрассвет. Кто-то наливал себе кофе, кто-то ворчал из-за головной боли, кто-то пытался успокоить Джесса, который, судя по звукам, снова гонялся за Джеком.
Я зевнул, потянулся и открыл холодильник, просто чтобы постоять перед ним в тишине - это почти как медитация.

- Подарки под ёлкой, если что, - бросил я невзначай, закрывая дверцу.

Пауза.

- Какие ещё подарки? - тут же раздался голос мамы, и по тону я понял, что сейчас будет допрос с пристрастием.

Я медленно обернулся, как ни в чём не бывало:
- Какие-какие... обычные. Новогодние. Маленькие радости жизни, так сказать.

Мама сложила руки на груди:
- Барсов-младший, что ты уже учудил?
- Я? - я изобразил на лице наивнейшее выражение, какое только мог. - Да я ангел. С крылышками.

- Может, с рожками? - пробормотала Лея, проходя мимо.

Тимур рассмеялся, налив себе чай:
- Если этот ангел начал с утра делать таинственные заявления, жди катастрофу к обеду.

Я театрально возмутился:
- Да вы просто неблагодарные. Никто не верит в чудеса.

- В тебя - точно нет, - хором отозвались Жека и Влад, которые уже заняли свои места за столом.

- Ну ладно, сами потом будете слёзы лить, когда увидите, как я вас люблю, - буркнул я, но не удержался и усмехнулся.

Алина появилась в дверях кухни, растрёпанная, в моей чёрной худи, с кружкой в руках. Поймала мой взгляд и чуть заметно улыбнулась.
Вот и всё, что мне нужно было с утра.

Я только собрался допить кофе, как в кухне послышался знакомый шорох:
- А вот мне интересно, что там! - голос Леи, как всегда, на полтона громче, чем надо.
Через секунду - стук её шагов по полу и топот в сторону гостиной.

Я сделал большой глоток, глядя в окно. Тишина продлилась секунд пятнадцать. Потом:

- Барсов! - как обычно на всю округу. - Ты с ума сошёл?!
Она вылетела из гостиной, держа в руках коробку. Не просто коробку. Коробку от тех самых наушников, на которые она заглядывалась в магазине ещё в ноябре.

Я откинулся на спинку стула, притворно лениво:
- Что опять не так, сестра моя возмутительная?

- Это... это что?! - она потрясла коробкой, как будто оттуда должен был вылететь ответ.

- Наушники, кажется? - небрежно пожал я плечами.

- Наушники, говорит он! Да они стоят как половина моей жизни! - Лея всплеснула руками, но лицо у неё уже расплылось в широченной улыбке.

- Не половина, а треть. С учётом инфляции. - вставил Влад, входя следом за ней.
- Ты что, реально всем подарки под ёлку положил? - добавил он, приподняв бровь.

Я криво усмехнулся:
- Ну, не Дед Мороз же я, чтоб всё за один вечер раздавать. Готовил по частям.

- Это когда ты вообще всё успеваешь? - пробормотал Жека, присаживаясь за стол.

С кухни послышался голос мамы:
- Марк, ты опять тратишь на всех свои зарплаты?!

Я закатил глаза:
- Ну хоть кто-то должен в этой семье быть щедрым.

В этот момент в гостиную зашла Алина. Молча. В руках - небольшой свёрток, обёрточная бумага уже разорвана. Я узнал коробку.
Ту самую.

Она не сказала ни слова. Только посмотрела на меня, будто снова прожигая насквозь. Но в этот раз - с теплом.

Я отвёл взгляд. Что-то внутри затрепетало.
Но только тихо сказал:

- С Новым годом, Кострова.

Из гостиной донёсся голос отца, громкий, почти шокированный:

- Марк, ты с ума сошёл?!

Я прикрыл глаза и мысленно досчитал до трёх, прежде чем отозваться:

- Что опять, пап?

Он вышел в кухню, держа в руках наручные часы в кожаном футляре - те самые, которые я заказал ему ещё в ноябре. Выглядел он так, будто сейчас прочтёт мораль, лишит наследства, а потом - обнимет.

- Один вопрос, - он прищурился. - Сколько это стоит?

Я пожал плечами, отхлёбывая из кружки:

- Всё относительно. Вообще-то со скидкой взял.

Папа в ответ вскинул брови:

- Марк...

- Пап, ну серьёзно. Ты забыл, что я работаю? Месяц без кофе на вынос, пара смен сверх нормы, пару раз пожертвовал сном - и вот, часы твоей мечты у тебя на руке.

Он посмотрел на меня, потом - на часы, потом снова на меня. Вздохнул.

- Ты ненормальный, сынок. Но я горжусь этим.
Он потрепал меня по плечу, добавив уже тише:
- Спасибо, правда.

- Пожалуйста, - пробурчал я, чувствуя, как внутри всё потеплело.

И тут в комнату залетела мама с пакетом в руках.

- Марк!

- Ну что теперь?!

- Ты серьёзно купил бабушке то кресло, которое она смотрела в сентябре?!

Я закрыл лицо руками:

- Господи, я просто хотел порадовать вас всех, а теперь звучит, будто я ограбил банк.

Влад, проходя мимо с куском пирога:

- Ну... если ограбил - хотя бы со вкусом.

Я обернулся к маме, которая всё ещё стояла с тем самым пакетом в руках и выглядела так, будто вот-вот начнёт перечислять, в чём я опять переборщил. Я поднял бровь, облокотился на край стола и, сделав вид, будто между делом, бросил:

- Мам, кстати... там тебе тоже подарок лежит. Правда коробочка маленькая.

Она прищурилась подозрительно:

- Маленькая - это как? Сколько маленькая?

- Ну, вот прям по твоей части. Не тяжёлая, не шумит, не требует ухода. В общем, как ты любишь, - я усмехнулся.

Мама пошла в гостиную, и уже через пару секунд послышалось её тихое:

- Ох...

Я вышел следом. Она держала в руках крошечную коробочку с белой лентой. Развязала её медленно, как будто боялась сломать момент. Под крышкой - серебряная подвеска: изящная, с выгравированной на обороте датой и надписью "За всё, что ты для нас сделала".

Мама стояла молча. Глаза блестели.

- Марк...

Я пожал плечами, засунув руки в карманы.

- Ты же говоришь, что не хочешь цветов и пафоса. Вот. Просто спасибо, мам.

Мама медленно подошла и обняла меня крепко. До такой степени крепко, что я даже не стал отшучиваться. Только прижал её в ответ.

- Ты меня не перестаёшь удивлять, - прошептала она.

- А ты - терпеть мои приколы, - усмехнулся я.

Позади кто-то - по голосу Лея - завопил:

- Мааам! А где мой подарок?!

Мама отпустила меня, всхлипывая и вытирая слёзы ладонями:

- Всем достанется. Барсовы, блин...
Алина вдруг повернулась ко мне и сказала с этой своей особой, хищной, но по-настоящему тёплой улыбкой:

- Теперь моя очередь.

Я нахмурился, приподняв бровь. Она отошла к ёлке, присела на корточки, порывшись под ветками, и вытащила небольшую коробку, аккуратно завернутую в тёмно-синюю бумагу с серебряной лентой.

- Это что? - спросил я, подходя ближе, будто опасался, что она сейчас достанет оттуда какую-нибудь подколку уровня "воспитательный ремень".

- Ну, - начала она, протягивая мне коробку, - не все же время тебе обо всех заботиться. Думаю, пора и тебе почувствовать, каково это - когда кто-то заботится о тебе.

Я смотрел на неё секунду. Сердце ёкнуло. Вот просто - щёлк, и будто снова всё встало на свои места. Я взял коробку из её рук. Она была лёгкая.

- Можно открыть? - спросил почти шёпотом.

- Обязательно, - кивнула она, закусив губу.

Я развязал ленту, развернул бумагу. Внутри - кожаный браслет с тиснением. На внутренней стороне - маленькая гравировка: "Чтобы ты не забывал, что ты не один."

Я посмотрел на неё. Алина стояла прямо, без привычной колкости во взгляде, немного нервничала, но держалась уверенно. И тут я понял - это не просто подарок. Это она.

- Алина... - только и смог выдохнуть. В горле стоял ком.

- Ты мне всегда был опорой, даже когда сам не стоял на ногах. Теперь у тебя есть своя. - Она тронула браслет пальцем. - И я рядом. Всегда.

Я не стал ничего говорить. Просто шагнул ближе и обнял её так, будто больше не хочу отпускать.

- Спасибо, - прошептал я ей в волосы. - Ты - лучший подарок из всех, которые были под этой ёлкой.

Все были в гостиной. Обёртки от подарков уже валялись на полу, Джек пытался съесть ленточку, а Джесс всё ещё демонстративно сидела на подоконнике, будто показывая, что все эти человеческие глупости её не касаются.

- О, серьёзно? - Жека вытянул коробку с моим почерком. Открыл. - Ты купил мне те перчатки, что я в Спортмастере не взял?! Барсов, да ты чёртова няша!

- Я - кошмар, а не няша, - буркнул я, скрывая улыбку.

Тимур, как ни странно, молчал. Просто развернул аккуратно завёрнутый пакет, приподнял бровь, увидев внутри коллекционную модель "Nissan Skyline".

- Ягуар, ты за мной следил?

- Мне Лея сдала, - пожал я плечами.

- Крыса - отозвалась Лея с кухни, но улыбка у неё была довольная.

Влад поднёс к лицу коробку, и я увидел, как на секунду у него задёргалась бровь. Он молчал, просто достал из обёртки... толстовку. Чёрную. С простроченной надписью "Тебе и так жарко". Его фирменная фраза, между прочим.

- Считай это предупреждение, - усмехнулся я.

Влад фыркнул, но было видно - тронуло.

К бабушке я подошёл сам, протянув ей небольшой свёрток.

- Там платок, тёплый. Натуральная шерсть, не кусается. А ещё - конверт.

- Марк... - она погладила меня по щеке. - Ты всегда думаешь о нас.

- Вы - мой тыл, бабуль.

Крэт получил бутылку дорогого виски. Он даже не стал распаковывать, просто одобрительно кивнул мне, подмигнув.

Тётя Диля открыла коробку, и ахнула:

- Форма для запекания? Марк! Я такую давно хотела!

- Лея наводку дала. Я только оплатил.

Тётя Рита раскрыла свёрток, там были варежки, вязаные вручную, и ещё один маленький пакетик.

- Варежки - супер. А это что?

- Там чай. Травяной, как ты любишь. С ромашкой и мятой.

Она кивнула тепло.
Дядя Лёха получил универсальный мультитул с гравировкой "Главе семейства". Он рассмеялся:

- Я так-то не глава, это всё Диля у нас...

- Ну хоть что-то полезное в доме будешь делать, - вставила тётя Диля.

Все захохотали.

Дядя Костя - огромную книгу по редким винтажным автомобилям. Его глаза загорелись, будто он снова стал пацаном лет на тридцать моложе.

Ника открыла небольшую коробку. Там был кулон - с крохотной снежинкой и датой. Сегодняшней.

- Это?..

- Просто чтобы помнила. Первый Новый год здесь, с нами. И не последний, надеюсь.

Она обняла меня крепко и без слов.

Саша вытянула мягкий свёрток - внутри была пижама с совами и надписью "Не буди до весны". Она рассмеялась:

- Прямо про меня. Спасибо, Марк.

Я выдохнул.

- Всё, миссия выполнена.

И вдруг мама:
- Барсов-младший, а теперь марш на кухню. Без тебя салаты не заправятся!

Все снова зашумели, засмеялись. А я оглядел комнату. Эти люди - мои.
Да, иногда они бесят, иногда ты хочешь уйти в комнату и хлопнуть дверью, но потом... потом ты всё равно идёшь и покупаешь им подарки. Потому что любишь. Потому что они - семья.

На кухне стояла уютная суматоха. Кто-то уже пытался сварить кофе, кто-то лез в холодильник за остатками тортов и салатов, кто-то просто сидел за столом с видом «не трогайте меня - я ещё сплю». Я стоял у раковины, отлепляя от дна кастрюли распухшие остатки оливье, когда заметил Нику. Она тихо сидела на подоконнике, обняв колени и положив подбородок на них.

Я подошёл ближе, поставил рядом с ней чашку какао, которую мама только что сделала, и плюхнулся на стул напротив.

- Ты как? - спросил я.

- Я... наблюдаю, - усмехнулась она. - Это как будто фильм. Такой, домашний. Про настоящих людей. Утро после праздника. Кто-то заспанный, кто-то смеётся, кто-то спорит, как разогреть картошку в духовке...

Я улыбнулся.

- У нас всегда так. Новый год - это не просто праздник, это выживание. Особенно 1 января.

Ника кивнула, глядя на Лею, которая пыталась одновременно поправить халат, выгнать Джека с дивана и спорить с тётей Ритой насчёт сыра в бутербродах.

- Я просто... не привыкла к такому. Чтобы все были как будто свои. Чтобы можно было просто сидеть и молчать, и это нормально. Чтобы никто не заставлял делать вид, что всё идеально.

Я молча кивнул.

- Спасибо... - тихо сказала она, почти не глядя на меня. - Что позвали. Что приняли.

- Ты теперь одна из нас, - сказал я, потянувшись к её чашке и отхлебнув. - Тем более, если будешь варить такой же какао - мы тебя не отпустим.

Ника рассмеялась. Легко, искренне.

И вот в этот момент, среди запаха вчерашнего ужина, звона чашек, споров за столом и сонных голосов, я поймал себя на мысли - чёрт возьми, вот оно. Семья. Настоящая. С шумом, запахами и теплом.

Алина схватила меня за руку почти молча, без объяснений, и потащила к выходу. Я только успел накинуть куртку и перехватить варежки с подоконника.

- Ты куда? - спросил, когда мы уже выскочили на заснеженную веранду.

- На улицу. Нужно проветриться. И ты заодно со мной, - бросила через плечо, поправляя шарф.

Снег скрипел под ботинками, небо было бледно-серым, но удивительно спокойным. С улицы доносился ленивый лай Джека, и где-то вдали слышались хлопки петард - кто-то явно продолжал праздновать.

Алина остановилась чуть поодаль от дома, прямо перед деревом, украшенным гирляндой.

- Знаешь, я люблю вот это утро. Когда всё ещё нарядно, но уже спокойно. Как будто весь мир выдохнул.

Я посмотрел на неё. Щёки розовые от мороза, глаза чуть припухшие - то ли от сна, то ли от эмоций, которые мы не успели до конца прожить.

- И что ты хочешь? Постоять, помолчать или поговорить? - спросил я.

- Пока - постоять, - усмехнулась она. - А потом, может, покидаться снежками. Или сбежать отсюда вдвоём. Как думаешь, если мы уйдём, кто-нибудь вообще заметит?

Я хмыкнул, подошёл ближе и обнял её за плечи.

- Скорее всего, папа позвонит через минуту: "Мааарк, ты опять машину угнал?"

- А твоя мама мне перезвонит: "Алинка, ты хоть шарф надела?!"

Мы оба рассмеялись.

И в этой тишине, среди деревьев, снега и огоньков на веранде, я понял - больше мне ничего не надо.

- У меня есть идея. Жди здесь, - бросил я Алине, разворачиваясь на пятках и уходя обратно к дому.

- Ты что задумал, Барсов?! - донёсся до меня её голос, но я уже поднимался по ступенькам веранды.

На вешалке в прихожей взял ключи от машины, что висели на крючке с гравировкой «Папина гордость». Улыбнулся, даже не зная - от самой надписи или от того, что вот сейчас вытворю.

- Вы куда? - строго, но с интересом, спросил отец, заглянув из кухни с чашкой кофе.

- К озеру, - ответил я, как ни в чём не бывало, на ходу натягивая перчатки.

Он прищурился:

- Марк, только не говори, что ты решил искупаться первого января. Я ж не переживу.

- Расслабься, пап. Не собираюсь я устраивать заплыв моржей. Просто хочу кое-что показать ей.

Отец ничего не сказал, просто кивнул, а я вышел обратно на улицу.

Алина стояла на крыльце, надев капюшон и закутавшись в шарф.

- К озеру? - переспросила она, когда я показал ей ключи.

- Доверься мне. Пять минут - и ты всё поймёшь.

Она закатила глаза, но всё же пошла за мной к машине. Мы сели в салон, я включил обогрев и тронулся с места. На улице было по-зимнему красиво: снежные ветви деревьев, тонкие дорожки, как из сказки.

Я держал руль, а уголком глаза видел, как Алина украдкой на меня поглядывает.

- Ты же в прошлый раз сюда привозил только Тима. Чего вдруг романтика? - спросила она.

Я только улыбнулся.

- Вот увидишь.

Я держал руль, дорога к озеру была уже знакома - в прошлый раз я приезжал сюда один. Просто чтоб выдохнуть, посидеть в тишине и переварить всё, что внутри. А сегодня... Сегодня было совсем другое.

Алина сидела рядом, закутанная в шарф, с подозрением глядя на меня:

- Ты часто к озеру зимой катаешься?

- Бывает, - ответил уклончиво. - Здесь тихо. Особенно в праздники. Все по домам, а там - как будто другой мир.

- Ты решил устроить нам «другой мир»? - с усмешкой уточнила она.

Я не ответил. Просто свернул на просёлочную дорогу, по которой белый снег уже сбили чьи-то редкие следы. Через пару минут показалась стоянка - маленькая площадка у старого деревянного навеса.

- Выходим, - сказал я, заглушая мотор.

Алина вылезла первой, обернулась на меня:

- И?

Я достал из багажника небольшой термос, плед и фонарик. Протянул ей термос.

- Чай. Имбирный. Поможет согреться. А теперь пошли, покажу кое-что.

Она, закусив губу, всё же пошла следом. Снег хрустел под ногами, воздух обжигал нос. Мы вышли к берегу - озеро было покрыто льдом, а в небе над нами раскинулись яркие звёзды. Над водой клубился лёгкий пар, будто озеро дышало.

Я включил фонарик и повёл лучом в сторону - на дереве была подвешена гирлянда. Несколько тонких холодных огоньков, закреплённых на ветке. Я повесил их тут заранее, ещё вчера, когда украдкой уехал "в город". Просто... если вдруг надумаю привезти её.

- Это... - она замерла. - Ты сделал это всё?

Я пожал плечами, пытаясь скрыть, как колотится сердце:

- Просто хотел, чтобы ты увидела, как здесь красиво. И чтобы этот момент остался у нас.

Алина подошла ближе, встала рядом. Я накинул на её плечи плед.

Она посмотрела на меня снизу вверх:

- Ты и правда стал другим. Но при этом остался собой...

- Таким, какой нужен тебе? - спросил я чуть тише.

Она кивнула.

- Да. Именно таким.

- Летом здесь особенно красиво, - тихо сказал я, глядя, как снег искрится под фонарём. - Вода гладкая, как зеркало. Закат прямо в воду падает.

Алина не ответила сразу. Я чувствовал, как она смотрит на меня, будто собирается с мыслями.

- Марк... - её голос стал серьёзным. - Скажи честно. Про Питер ты соврал?

Я опустил взгляд на землю. Глубоко вдохнул. Честно? Это ведь был запасной выход. Способ убедить себя, что могу начать всё сначала - без неё.

- Нет. Я правда думал рвануть в Питер, - сказал я, не поднимая глаз. - После школы. Хотел вырваться отсюда, начать всё с чистого листа. А потом... потом всё стало сложнее. Я не хотел тебя видеть с кем-то другим, но и сам чувствовал, что не достоин. Слишком много... - я замолчал, сжав зубы.

- Но ты ведь не поехал, - мягко произнесла она.

Я посмотрел на неё. В глазах не было злости. Ни упрёка. Только ожидание.

- Не поехал, - подтвердил я. - Потому что не смог. Потому что всё, что я пытался оставить за спиной - осталось здесь. В тебе. В этом доме. В этом озере, чёрт возьми.

Алина сделала шаг ближе. Протянула руку и сжала мои пальцы.

- Ты бы всё равно остался. Даже если бы уехал. Потому что ты и есть это место.

Я хрипло рассмеялся. Она умеет вот так - ударить в самое сердце и при этом дотронуться до души.

- Значит, соврал не про Питер. А про то, что могу забыть тебя.

Она кивнула.

- А я - про то, что у меня кто-то есть.

Мы замолчали.

Снег падал медленно и почти бесшумно. Где-то вдали хрустнула ветка. А здесь, у самого озера, время словно остановилось.

Я повернулся к ней, бережно обнял и прижал к себе.

- Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Пусть даже со мной, - прошептал я ей в волосы.

Она рассмеялась сквозь слёзы.

- Дурак ты, Барсов. Но мой.

Мы стояли у замерзшего озера, будто в другом мире, где всё остальное перестало существовать. Только я, она и хруст снега под ногами. Алина держала мою руку - и будто держала меня целиком. Всего. Настоящего.

- Знаешь... - она заговорила первой, не отрывая взгляда от снежного берега. - Мне порой страшно. Страшно, что мы снова разлетимся. Что снова не поймём друг друга, снова не услышим. Что снова промолчим, когда надо говорить.

Я вздохнул. Глубоко. Больно. Потому что чувствовал то же самое.

- Будет страшно. Будет тяжело. Мы оба с характерами - упрямые, прямолинейные... слишком острые. Но... - я чуть наклонился ближе к ней. - Если ты будешь рядом, я выдержу.

Она подняла глаза. Небо отражалось в них - серое, холодное, но с мягким светом где-то на границе горизонта.

- Ты ведь снова сбежал бы, да? Если бы я не придумала этого "Андрея"?

Я усмехнулся.

- Может быть. Или остался бы. Только мучился молча. Сам с собой. Как дурак.

- Какой ты есть, такой и нужен, - сказала она, сжимая мою ладонь чуть сильнее. - Не надо мне идеального Марка. Мне нужен тот, кто знает, каково это - бороться с собой.

- А тебе не нужен покой? Нормальный парень, без багажей, страхов и переутомлённого мозга?

- Нет, - она покачала головой. - Мне нужен тот, кто, несмотря на всё это, приходит ко мне. Кто держит мою руку. Кто не уходит, когда страшно.

Я закрыл глаза на пару секунд. Просто чтобы прожить этот момент. Чтобы он отпечатался в памяти, как плёнка на фото.

- Я не уйду, - пообещал я ей.

Мы постояли так ещё немного, пока пальцы не начали замерзать, пока не послышался лай Джека с той стороны леса, и небо не потемнело окончательно.

- Пошли домой? - спросила она.

- Пошли. А то родители решат, что мы сбежали.

- Сбежали бы - уехали в Питер вместе, - подмигнула она.

Я засмеялся. Вот так просто. Искренне. Впервые за долгое время без тени тяжести в груди.

- Как скажешь, Кострова. Как скажешь.

Мы ехали в полной тишине. Не неловкой - тёплой, уютной, как плед после холодного ветра. В машине играло что-то фоновое, медленное, почти незаметное. Алина сидела рядом, смотрела в окно, водила пальцем по запотевшему стеклу, рисуя что-то простое - снежинку, потом сердечко. Я поймал это краем глаза и чуть улыбнулся.

- Ты вообще понимаешь, как ты меня бесил? - вдруг произнесла она, не оборачиваясь.

- Сильно?

- Настолько, что я готова была запустить в тебя всем, что попадётся под руку. А потом... скучала. Каждую чёртову ночь.

Я молчал пару секунд, потом протянул руку, сжал её пальцы поверх подлокотника.

- Я тоже скучал. Только молча, по-дурацки, с выражением "всё норм", когда ничего не было нормально.

Алина повернулась ко мне и, опираясь щекой на ладонь, смотрела. Её глаза были мягкими, без той колкости, которой она обычно прикрывалась.

- Ты серьёзно не поцеловал меня тогда специально?

- Чтобы ты потом ценила, Кострова. - усмехнулся я. - Но если хочешь - можем наверстать.

- Не на ходу, Барсов. Машину жалко.

Я рассмеялся, и в этот момент внутри стало почти легко. Без того бесконечного напряжения, что тянулось за нами неделями. Просто... спокойно. Просто правильно.

- Ты знала, что ты единственная, с кем я хотел бы праздновать этот год?

- Теперь знаю. - Она тихо улыбнулась. - Значит, на все праздники вперёд я забронирована?

- Без возврата и отмены.

Мы свернули к дому. Сквозь окна уже пробивался тёплый свет. В гостиной мелькали силуэты, кто-то смеялся, Джек лаял на улицу. Всё было так, как должно быть.

- Поехали обратно в реальность? - спросила она.

- Только если ты рядом.

Она кивнула и не убрала руки из моей. Даже когда машина остановилась у калитки.

Мы только вошли, снег ещё не растаял на куртках, как с порога раздался голос отца:

- Машина цела?

Я с прищуром на него:

- Па...

Он вскинул руки, отступая на шаг, с хитрой усмешкой:

- Шучу, шучу. Хотя... - он взглянул на Алину, - тормоза проверяли?

- Всё по правилам, - ответила она, улыбаясь.

- Даже ремни пристёгнуты были, - подыграл я, закрывая за нами дверь.

Из кухни донёсся голос мамы:

- Алина, Марк, раздевайтесь и за стол! У нас чай с пирогами!

- А не слишком ли звучит "раздевайтесь и за стол"? - хмыкнула Алина, скидывая куртку.

Я расстегнул куртку, не удержался и тихо сказал:

- Ты первая начала.

Она фыркнула, ткнула меня локтем в бок и прошла мимо. Я только и успел подхватить её ладонь на пару секунд, прежде чем она исчезла в кухне.

Отец закинул куртку на вешалку, глянул на меня через плечо:

- Ну что, поговорили?

Я коротко кивнул. Он ничего не сказал - просто похлопал меня по плечу и направился вслед за всеми.

И в этот момент я понял: всё встало на свои места. Без лишнего пафоса, без громких слов. Просто так, как должно быть.

Кухня гудела разговорами, запах пирога смешивался с ароматом глинтвейна, и казалось, что все снова вернулись в детство. Алина села рядом, и стоило только нам появиться, как Влад, не теряя ни секунды, заговорил:

- БКЛ, снова в моде?

Я бросил на него взгляд поверх чашки:

- Ты серьёзно?

Алина уже выпрямилась, глядя на Влада с выражением «ты точно хочешь продолжить?»:

- БКЛ? Правда, Влад? Это лучшее, что ты смог придумать?

Лея, как всегда с искоркой:

- Напоминаю, если кто забыл: Барсов плюс Кострова равно Love.

Я мотнул головой, выдохнув:

- Слышь ты, БКЛ 2.0.

Жека хлопнул ладонью по столу:

- В таком случае - КБЛ.

- От перемены мест слагаемых сумма не меняется, - философски ответил я, глядя на Алину, которая едва сдерживала смех.

Ника, опершись на руку, склонив голову набок, произнесла с улыбкой:

- Какие познания. Марк, ты меня пугаешь. Ты точно не тайно репетитор по математике?

- Шш, Ника. Мои секреты раскрываются только под Новый год и только избранным, - подмигнул я, а Алина в этот момент слегка пихнула меня коленом под столом.

Саша, отхлёбывая чай, хмыкнула:

- А я думала, это кино будет, а не сериал.

- Ты ещё не видела спецвыпуск на Рождество, - фыркнул Тим, - там такая драма начнётся.

Все рассмеялись. И в этом смехе было что-то важное. Уют. Тепло. И, наверное, счастье.

- А вы тогда у нас кто? - спросил я, глядя на Жеку и Сашу.

Жека, не моргнув:

- ТЛЛ.

Лея, хмурясь:

- Л...?

Саша спокойно добавила, даже не поднимая глаз:

- Лаврова.

Наступила пара секунд молчания. Все, похоже, одновременно пытались расшифровать. Я сдавленно хмыкнул:

- Типа... Тимур, Лаврова, Лея?

Жека кивнул:

- Ага. Мы теперь тройка из альтернативной вселенной. Могу расписание ролей выслать.

- Вы рехнулись оба, - протянула Лея, закатив глаза.

- О, тогда я кто? - вмешался Влад. - Если вы тут уже в тройки группируетесь.

- Ты? - Алина наклонилась к нему. - Ты у нас сольный проект. Со своей драмой, своими шутками и котом.

- Стаффом, - поправил Влад.

- Тем более, - пожала плечами она.

Жека вскинул брови:

- А Барсов у нас теперь в БКЛ снова?

Я фыркнул:

- Слушай, ты можешь прекратить уже? Откуда ты вообще вытащил БКЛ?

- Лея озвучила. Я просто бренд развиваю, - пожал он плечами.

Лея театрально всплеснула руками:

- Я сказала один раз! Один!

- И этого хватило, - кивнул Тим.

- Удивительно, как вообще у нас Новый год прошёл без поножовщины, - пробормотал я.

- Потому что у нас теперь Лаврова в составе, - бросил Жека, хитро посмотрев на Сашу. - Она всех нас балансирует.

Саша усмехнулась:

- Балансирую? Это до какой стадии вашего идиотизма?

- До критической, - хором ответили Влад и Тим.

Мы все рассмеялись. И в этот момент всё было... просто легко. Без напряжения, без недосказанностей. Как будто уэеы каждого нашлось место за этим столом - и не важно, кто в какой тройке.

- Так, фантастическая четвёрка, - раздался знакомый, слегка командный голос дяди Лёхи.

Мы синхронно повернулись. Он стоял в дверях кухни, скрестив руки на груди и с видом человека, который не собирался принимать «нет» за ответ.

- Это ты сейчас про это кого? - осторожно уточнил Тимур, будто надеясь, что мимо.

- Действительно, про кого же ещё? - дядя Лёха обвёл взглядом нас с Жекой, Владом и Тимом. - Во дворе снега - дохренища. Лопаты - в зубы. И вперёд.

- Пааа... - протянул Тимур с тем тоном, в котором звучала вся боль новогоднего утра и нежелания.

- Лопаты. В зубы. И вперёд. И с песней, - повторил дядя Лёха, уже обойдя нас и хлопнув Тимура по плечу. - Заодно проветритесь. А то сидите тут, как в теплице.

Влад фыркнул:

- Ну вот, киномарафон отменяется?

- Может, это и к лучшему, - отозвался Жека. - Я, если честно, после «После» морально истощён.

Я хмыкнул, вставая:

- Всё, парни, не нойте. Нам, как героям фантастики, положено спасать мир. Начнём с сугробов.

- Сугробы - зло. Спасаем двор от зла. Принято, - отрапортовал Влад.

- Если кто-то из вас закинет мне снег за воротник - клянусь, я вас прикопаю там же, - пробурчал Тим, потирая шею.

- Тимур, - сказал я с максимально серьёзным лицом, - если мы не вернёмся - скажи маме, что лопата была тяжелее, чем казалось.

И под общий ржач мы двинулись к выходу - обречённые, но весёлые. Фантастическая четвёрка. В снежной броне. С лопатами. И без шансов.

Лея

Я стояла у окна в прихожей, в руках кружка с горячим шоколадом, и еле сдерживалась, чтобы не заржать. Справа примостилась Алина, за её плечом - Саша, а Ника устроилась на пуфе позади нас, подтянув колени к подбородку.

На улице творился натуральный цирк. Только не на льду, а на снегу.

Жека, которому вообще-то двадцать два, катался на животе по снежному насту, как пингвин, визжа на весь двор. Марк бросал в него снег, как будто играл в снежки в младших классах. Тимур... Тимур пытался держать лицо, но когда Влад с разбега влетел в сугроб и вынырнул как медведь из берлоги, мой парень всё-таки захрипел от смеха и свалился рядом.

- Им вообще по восемнадцать? - Ника смотрела с выражением полнейшего культурного шока.

- Ну Жеке двадцать два, - хмыкнула я. - Но по их поведению, честно, я бы не дала и десяти. Всей четвёрке.

Алина отпила из моей кружки, как ни в чём не бывало, и с улыбкой сказала:

- Ты не поверишь, но именно за это их и любят.

- Особенно за вот это? - Саша указала на Марка, который только что закинул Тимуру за шиворот лопату снега. Тот вскрикнул, как будто его током ударило, и в ответ пнул Марка в сугроб.

Я расхохоталась:

- Вот ты смеёшься, а дома они обсуждают жизнь, ответственность и "кем я хочу стать через пять лет". А потом выходят на улицу и становятся снова мальчишками.

- А я не против, - мечтательно сказала Ника. - Пусть будут такими дурачками. Это лучше, чем быть занудными ботанами.

В этот момент Влад поскользнулся, при этом держа лопату горизонтально. В процессе падения он так идеально снес ею снежную башню, которую зачем-то строил Тимур, что мы дружно взвизгнули от смеха. Тим, судя по лицу, хотел прикопать Влада прямо на месте.

- Клянусь, они снова начнут валяться в снегу как в пятом классе, - хохотнула Саша.

Я мотнула головой:

- Так, девочки, делаем ставки: кто первый будет весь в снегу с головы до ног?

- Марк, - сказала Алина, даже не задумываясь.

- Тимур, - вставила я.

- Влад, - пожала плечами Саша.

- Жека уже, - парировала Ника, и мы все расхохотались.

Иногда, чтобы почувствовать настоящую зиму, настоящую семью и настоящее тепло - нужно просто открыть окно и увидеть, как твой брат, его друзья и твой парень снова становятся детьми.

Ника чуть вздрогнула от вибрации телефона и, извинившись, вышла в сторону веранды, чтобы ответить. Я заметила, как она невольно расправила плечи и заулыбалась - Никита, точно. Голос у неё стал тише, мягче. Внутри у меня потеплело - приятно видеть, как кто-то так светится из-за другого человека.

Рядом со мной Саша покачала головой, скрестив руки на груди.

- Мне кажется, двор они так и не вычистят, - пробурчала она, глядя, как Влад бегает за Марком с лопатой, размахивая ею, как мечом. Тимур между делом умудрился поскользнуться, упал на колени и теперь клянчил помощь, пока Жека снимал всё на камеру, ржая так, что заплакал.

- Им бы флаг в руки и ещё пару кастрюль, как на первомайской демонстрации, - не выдержала я и рассмеялась. - Но если честно, мне нравятся такими. С ними не соскучишься.

Саша прищурилась, глядя на Жеку:

- С этим соглашусь. Только вот как его потом в дом затащить - неизвестно. Как ребёнка на площадке, покуда не замёрзнет, не уйдёт.

Я наклонилась к ней ближе, заговорщически:

- А ты его в тепло заманивай. Глинтвейном, например. Или чем-то поинтересней.

Саша фыркнула:

- Ты думаешь, у нас всё так мило? - и добавила, уже мягче, - Хотя... иногда - да.

Снова глянула в окно. Марк наконец-то действительно начал чистить снег - по-честному, с сосредоточенным лицом. Остальные, видимо, перегрелись и пошли по его примеру. Было даже немного странно наблюдать за их синхронной сменой режима - от дураков к почти ответственным парням.

- Смотри, пошли по второму кругу, - хихикнула я, когда Влад снова подбросил лопату с сугробом в воздух, и она почти упала Жеке за шиворот. Тот дернулся, взвизгнул и обернулся, ругаясь, а мы с Сашей согнулись пополам от смеха.

Позади послышался тихий смех Алины:

- Они там реально как дети малые.

- И это прекрасно, - ответила я, бросив ещё один взгляд на улицу.

За спиной Ника всё ещё что-то говорила по телефону - голос тише, тон мягкий, а в глазах... в глазах был тот самый огонёк. Новый год точно удался.

Дверь хлопнула, и в дом ворвались они - с шумом, скомканными голосами и кучей снега на одежде.

- - Он просто лопату кинул! КИНУЛ! В меня!- - орал Влад, отряхивая волосы. - Я теперь в вашей компании - жертва домашнего насилия.

Марк за ним, весь в снегу, но со счастливой рожей:

- Ты сам сказал "передай", я передал. Я что, виноват, что у меня хорошая меткость?

Тимур хохотал так, что аж согнулся пополам и оперся о стену:

- Жека, ты видел его лицо, когда лопата пролетела мимо и в дерево врезалась?

Жека еле успевал отдышаться:

- Я не просто видел, я это заснял. Это шедевр. Я выложу это на Новый год, пусть все знают, с кем мы тут живём.

Я стояла у порога, скрестив руки, и смотрела на них как на сумасшедших. Хотя, кого я обманываю? У нас и правда в доме цирк. Только клоуны слишком харизматичные, чтобы жаловаться.

- Вы вообще нормальные? - спросила я, приподняв бровь. - У вас был квест - почистить двор. А вы что устроили?

- Ты не понимаешь, Барсова, - возразил Марк, с важным видом снимая куртку. - Это была стратегическая зачистка. С элементами тактической дуэли.

- Тим, поясни за брата, - бросила я в сторону Кострова.

Тот всё ещё смеялся, но уже пытался стряхнуть снег с штанов:

- Тактическая дуэль перешла в режим «бей своего, чтоб чужие боялись». Но снег мы вроде бы почистили. Примерно. Ну ладно, кусками. Пятаками.

- Ну ты посмотри на них, - шепнула мне Алина, подходя ближе. - Словно не восемнадцать-двадцать лет, а двенадцать.

- Ты на него посмотри, - я кивнула на Марка, - у него волосы стоят дыбом, будто он в стиральной машине был.

Марк в ответ только фыркнул и показал мне язык. Настоящий старший брат - зрелость как стиль жизни, ага.

Саша с Никой стояли рядом и смеялись. Ника уже отложила телефон и негромко сказала:

- Знаете, может, и правда... такая атмосфера только в этом доме. Тут даже ссоры будто по-доброму.

Я посмотрела на неё, и мне вдруг стало тепло на душе.

- Потому что здесь - семья. С глупостями, криками, лопатами и криками «я сейчас тебе врежу», но... настоящая.

И в этот момент из кухни вышла бабушка с фразой:

- Если вы мне снег в прихожую натопчете, я всех выгоню ночевать на улицу!

Мы заржали снова. И это был, кажется, лучший первый день нового года.

На столе стояла гора еды, в воздухе витал запах жареного картофеля, свежих овощей и чего-то мясного, явно бабушкиного фирменного. Вся семья наконец-то уселась, перемешавшись по сторонам - никто уже не соблюдал порядок, кто с кем обычно сидит, и, наверное, в этом тоже был свой уют.

Марк, Жека, Тимур и Влад сидели ближе к окну, за которыми всё ещё мерцали гирлянды. Они оживлённо спорили, поочерёдно то тыкая друг в друга вилками, то с серьёзным видом рассуждая о чём-то, будто заседание совета при министерстве глупостей.

- Я первым кидал снег, значит, это была атака! - вещал Тимур с набитым ртом.

- Ты первым бросил ЛОПАТУ, Костров. В кого ты целился вообще? - спросил Влад, делая вид, что прячется за кувшин с компотом.

- В Жеку. Это было стратегическое решение, - хмыкнул Тимур. - Он подставил себя, спасая Марка, между прочим. Чистый героизм.

Жека гордо выпятил грудь:

- Именно. Я заслонил собой командира. Орден мне. И миску пельменей.

- Ты заслонил себя от работы. Это разное, - отмахнулся Марк.

Я закатила глаза, усмехнувшись. Эти четверо - один сплошной балаган.

Под столом раздался приглушённый, почти обречённый вздох. Я опустила глаза - Джек, наш вечный хвостатый участник всех событий, лежал, уткнувшись мордой в лапы, и страдальчески смотрел на нас. Щенячий взгляд с укором в стиле: "А меня почему не взяли? Я тоже умею копать снег!"

- Гляньте на Джека, - заметила я, - вот кто пострадал по-настоящему. Его даже лопатой не задело - просто не взяли с собой.

Алина подлила масла в огонь:

- Они были слишком заняты "тактическими дуэлями" чтобы взять с собой пушистого снежного бойца.

Жека спустился ниже со стула, почесал Джека за ушком:

- Извини, брат. Ты бы точно затащил этот бой. В следующий раз - ты на передовой.

Джек тихо повизгнул, словно простил. Или согласился.

- Только он один работал бы по-настоящему, пока вы друг друга закапывали, - добавила мама, укоризненно глядя на сына.

Папа поднял бокал с компотом:

- Предлагаю тост за то, чтобы следующий год был хотя бы вполовину такой же весёлый, как этот день.

- И чтобы Джек тоже шёл в бой! - добавил Влад, поднимая свою кружку.

Все чокнулись - кто компотом, кто просто вилкой об тарелку.

А Джек всё так же лежал, но теперь хвост медленно бил по полу, будто он точно знал - его боевой выход ещё впереди.

Я как раз собиралась дотянуться до солёных огурчиков, как краем глаза заметила, что Джесс - кошка Алины - неспешно запрыгнула на диван. Устроилась прямо на подушке рядом с пледом, вытянулась в струнку и обвела нас взглядом в духе «не мешайте мне быть королевой».

Через пару секунд в поле зрения появился Джек. Пёс затаился, морду вытянул вперёд, хвост затаился, лапы напряжённые. Ещё немного - и...

- Джек, нельзя! - голос Марка прозвучал чётко и строго, без всякой паники.

Пёс послушно притормозил, но не сводил глаз с Джесс. На его морде читалось что-то среднее между «можно я просто понюхаю?» и «ну почему она может сидеть, а я - нет?»

Джесс, не выдержав пристального внимания, выпустила когти и зашипела, демонстративно отстранившись и подогнув под себя хвост.

- У них точно нездоровые отношения, - хмыкнула Алина, сдерживая улыбку. - Как будто расстались, но не решили, кто заберёт диван.

- Типичный бывший, - поддакнула Саша, - всё ещё следит, всё ещё надеется.

- Ну вот серьёзно, - вставил Влад, - они друг друга выводят, но жить друг без друга не могут.

- Да Джек её любит, вот и всё, - сказал Жека, пряча смешок. - А она - стервозная королева. Это вам не просто история, это трагикомедия года.

Джек, будто всё понял, вздохнул, повернулся и побрёл к Марку. Тот опустился на корточки, почесал пса за ухом.

- Потерпи, брат. Любовь зла, - сказал он с серьёзной миной. - Выживешь - расскажешь внукам.

Джесс, между тем, улеглась ещё вальяжнее. Победа осталась за ней. Как всегда.

Я посмотрела на Нику, Сашу и Алину, и мы разом расхохотались. Даже бабушка, сидевшая на кресле у окна, улыбнулась краешком губ.

Вот он - наш идеальный Новый год. Кошки, собаки, полный дом, и ни дня без мини-драмы.

Я только откусила булочку, когда в дом ворвался папа. Встряхнул с куртки снег и с серьёзным видом выдал:

- Так, Барсов младший, катаешься на машине - с тебя бензин.

Марк даже не сразу отреагировал. Видимо, не ожидал подвоха.

- Без проблем, - пожал плечами он с видом невозмутимого дзена.

- Вот и отлично, - сказал папа, прищурившись. - Ближайшая заправка в восьми километрах. Прокатишься, раз уж так любишь за рулём сидеть.

- Сейчас?! - голос Марка взлетел почти в унисон с моим смехом. Он явно не был готов к такому повороту событий.

- Любишь кататься - люби и саночки возить, - назидательно буркнул папа и хлопнул его по плечу.

Тимур, не теряя момента, с издёвкой добавил:

- Ну что, Ягуар, пора доказать, что ты достоин этого имени.

Я закатила глаза.

- Вы оба идиоты, - пробормотала и отпила чай.

Марк поднялся с места с таким трагическим видом, будто его отправили в Сибирь на дрова. Уже на полпути к двери он буркнул:

- Мам, я взрослый человек. Шапку не забуду.

- Да-да, взрослый, - ехидно заметила Алина, - а нос всё равно мёрзнет.

Я увидела, как Марк метнул на неё взгляд, и как она, будто бы невзначай, улыбнулась. Эта их игра в «мы ничего не чувствуем» уже становилась смешной. Особенно после их «ссоры» на втором этаже, которая больше смахивала на театральную постановку.

И всё же, когда он вышел за дверь, на мгновение в доме стало тише. Даже Джек встал, посмотрел на закрытую дверь, вздохнул и улёгся у окна.

Вот так у нас и проходят праздники. С фразой «лопаты в зубы», бензином и подколами. Но, честно? Я бы ничего не меняла.

Как только за Марком захлопнулась дверь, я встала из-за стола и хлопнула в ладоши:

- Так, без Ягуара веселее! Все в гостиную, сейчас будем смотреть фильм, пока его нет!

Тимур на автомате потянулся за кружкой с чаем:

- Обязателен просмотр, да?

- Обязателен, - кивнула я строго. - А если кто-то вдруг решит бурчать или включать свою «киномудрость», тот будет изгнан... - я сделала паузу, глядя на него, - ...на улицу, к лопатам.

- Жестоко, - усмехнулся Жека, перехватывая плед с дивана.

- Жизнь такая, - фыркнула Алина, проходя мимо и устраиваясь у подлокотника.

Ника бросила взгляд в окно:

- Он же не замёрзнет на этой заправке?

- Там восемь километров, - пожала я плечами, - заодно продуется. А то слишком пафосный стал в последнее время.

Мы расселись кто как. Тим забрался ко мне под плед, устроившись рядом. Саша подсела к Жеке, Ника заняла кресло, закинув ноги на пуфик. Я включила проектор и выбрала фильм.

- Так, сегодня будет уютная комедия. Без соплей, без драмы и без конца света, - объявила я, листая подборку.

- Значит, не то, что в жизни Марка, - пробормотал Тимур, и кто-то тихо хихикнул.

- Тише, фильм начинается, - я придвинулась ближе к нему и улыбнулась.

На экране засветились первые кадры. В гостиной стало уютно от мерцания ёлки, мягкого света гирлянд и шелеста пледов.

Пока Ягуар колесит где-то по сугробам, мы наконец можем расслабиться.

Полтора часа пролетели незаметно. Мы уже посмотрели почти весь фильм, и даже Тимур не ныл, что "сладенько" - он притих, видимо, залип, потому что сидел рядом, укрыв нас двоих пледом, и сосредоточенно жевал мандарин.

Я бросила взгляд на часы - половина восьмого вечера.

- Чё-то его долго нет, - пробормотала я, чуть приподнимаясь с дивана.

Ника зевнула:

- Может, решил сам бензин на заводе добыть?

Саша фыркнула:

- Или купил кофе и застрял болтать с продавщицей. Он же у нас теперь "брутальный с подвеской".

Я усмехнулась, но в этот момент из кухни донёсся знакомый голос папы:

- Лёх, у тебя машина же на ходу?

Все мы как один притихли, переглянулись. Я повернулась к выходу из гостиной.

- Да, что случилось? - услышался голос дяди Лёхи.

- Да Марк звонил. Какой-то козлина его подрезал, в сугроб занесло. Звонил эвакуаторам - говорят, ждите, мол, праздники у всех, очередь на четыре часа...

У меня что-то неприятно кольнуло в груди.

- Он не пострадал? - спросила мама, тоже выходя из кухни.

- Да нет, говорит, жив-здоров, просто злой. Машину жалко, говорит, не застрахована. Ну и замёрзнуть можно пока там стоять.

- Где именно? - уточнил дядя Костя.

- У трассы, недалеко от озёрного поворота.

Тимур уже встал, одеваясь на ходу.

- Я с вами. Он сам же сказал: «любишь кататься - люби и лопатой махать».

Жека и Влад тоже вскочили.

- Скажи ему, чтобы грелся в машине и не выходил, - бросила я, подбегая к двери. - И передай, что если простудится, я ему сама руку отморожу.

Алина стояла за моей спиной, явно сжав кулаки, но молча. Только глаза тревожно забегали.

Папа кивнул, уходя за ключами:

- Скоро вернёмся.

А я смотрела в окно, чувствуя, как что-то внутри неприятно сжимается. Да, Марк умеет создавать себе приключения. Но всё равно... чтобы его вот так, в сугроб...

Пусть приедет. Целый. И чтобы ни одна снежинка не тронула его идиотскую голову.

Я пыталась усесться обратно в гостиной, но всё внутри ныло. Даже фильм, который мы выбрали так старательно, больше не казался интересным. Все притихли. Даже Тимур, даже Жека с Владом - ушли с папой и дядей Лёхой, чтобы вытащить Марка.

Алина сидела на подоконнике, обняв колени. Она выглядела спокойно, но я знала: у неё внутри сейчас бушует та же самая тревога, просто она умеет не показывать. Я не умею.

- Он ведь справится, - вдруг сказала Ника, подходя ближе и садясь на край кресла. - Марк упрямый, но не дурак. Подрезали - обидно, но ничего страшного, вытащат.

Саша кивнула и тоже подсела.

- Зато точно теперь запомнит, что зимой не надо газовать на повороте.

Мы попытались разрядить обстановку. Включили музыку. Переобсудили подарки. Потом мы с Никой решили испечь что-то сладкое - просто чтобы отвлечься. Алина почти не вставала с подоконника.

Прошёл час.

Я вышла на веранду. Мороз щипал щеки, но это хоть как-то возвращало в реальность. Снег скрипел под ногами. Фейерверки уже давно отгремели, всё было тихо. Лишь редкие машины на трассе.

- Ну давай уже, появись, братец, - пробормотала я, вглядываясь в темноту.

И вот - вдалеке, за деревьями, показались фары.

Я замерла. Потом крикнула в дом:

- Мааам! Папина машина едет!

Через минуту вся семья снова собралась у входа, как будто ждала возвращения космонавта. Машина остановилась, фары погасли, и из неё вылезли папа, дядя Лёха, Влад, Жека и - наконец - Марк, весь в снегу, с лопатой в руке.

- Ну чё, встретили Новый год с приключениями? - буркнул он, вытирая руки об куртку.

Алина подлетела к нему:

- Ты... ты... ты идиот! - и тут же обняла его, не давая сказать ни слова.

Марк, уставший, с обледеневшей шапкой, только хрипло рассмеялся:

- Ну, я хотя бы не умер.

Тётя Рита стояла у кухонного проёма, держа в руках чашку с чаем, и, как настоящая следовательница в отставке, сразу пошла в дело:

- Так что случилось-то, Марк?

Марк выдохнул, снимая куртку. С неё сыпались остатки снега, как будто он в ней кувыркался с горки, а не из сугроба выбирался.

- Я уже назад ехал, - начал он, проходя к столу, - стою на перекрёстке перед поворотом к нам. Дорога пустая, ну реально никого. Я только вывернул руль - и тут сзади какой-то придурок подрезает, задевает задний бампер... Ну и всё - меня разворачивает и кидает в сугроб, как новогоднюю открытку.

- Мда... - хмыкнул дядя Лёха. - Хорошо хоть не в дерево.

- Да, хорошо, - буркнул папа. - Ещё и эвакуатор ждали бы до весны. Праздники же.

Алина качала головой, скрестив руки на груди, но в глазах уже не было тревоги - только раздражение вперемешку с облегчением.

- Ты бы мог просто не ехать, - пробормотала она.

- А ты бы могла не отпускать, - Марк улыбнулся краем губ, и сразу перевёл взгляд на меня. - А вообще, это всё ты, Лея, виновата.

- Чего? - я приподняла бровь.

- Ты же сказала: «Катись давай». Вот я и покатился - в сугроб.

Смех прошёлся по комнате. Даже Джек, вальяжно устроившийся у батареи, вскинул уши, словно понял, что хозяин дома.

Тимур хлопнул Марка по плечу:

- Главное, ты жив. А машину - починим. Бампер - это не страшно.

Жека кивнул, потягивая чай:

- Но тебя, брат, реально крутонуло. Прям как в дрифт-сцене из "Форсажа".

Влад фыркнул:

- Только без Вина Дизеля и на "Шкоде".

Марк уселся на диван, вытянув ноги и облокотившись на спинку:

- Всё, я официально заслужил торт.

Я смотрела на брата, который только что влетел в дом как герой боевика, спасённый от лавины. Марк устроился на диване, откинувшись с видом «я выжил, несите мне медаль». Остальные уже как-то притихли, и даже Джесс, кошка Алины, перестала злобно смотреть на Джека и свернулась клубком на подоконнике.

Мама принесла на подносе чай и тарелку с оставшимися пирожками.
- Горячего тебе, герой. А то промёрз, наверное.

Марк с благодарностью взял кружку:
- Спасибо, мам. Я, между прочим, рисковал жизнью ради семейного спокойствия.

Тимур усмехнулся:
- Скажи спасибо, что батя твой ехал за рулём, а не дядя Костя. Он бы тебя откапывать не стал, а рядом сел и начал философствовать о смысле заносов.

Дядя Костя, сидевший за кухонным столом, только поднял бровь:
- А я, между прочим, за экологичное поведение. Один сугроб в год - и планета спасена.

- Ты только лет 20 назад в двух застрял, - пробурчал дядя Лёха.

Саша с Никой переглянулись, и Ника хихикнула, шепнув мне:
- У них тут сериал без сценаристов, но всё равно лучше, чем Netflix.

Я кивнула - было именно так. Сумбур, тёплый дом, щенячий Джек, который снова подполз к Марку и положил голову ему на колени.

- Что, ты тоже переживал? - Марк погладил пса по ушам. - Всё, брат, я дома, жив-здоров.

Алина, до этого стоявшая в дверном проёме, подошла ближе. Она взъерошила волосы Марку, и он дернулся, будто его током ударили.

- Эй!

- Это тебе, чтобы не геройствовал без разрешения, - сказала она с прищуром.

Он усмехнулся, снова взглянув на нас с теплом в глазах.
- Ну всё, народ. Предлагаю вернуться к фильму. Или к тортам.

- Предлагаю и то, и другое, - сказала я. - Но вначале я заберу плед, потому что Джесс его опять оккупировала.

Жека уже тащил из кухни вторую порцию закусок, а Влад включал телевизор, переключая каналы.
В доме пахло корицей, снегом и уютом. И было хорошо.

- Всё, я выбираю, - уверенно заявила я и включила «Бегущий в Лабиринте».
На экране тут же вспыхнуло тревожное лицо Томаса, и заиграла напряжённая музыка.

Влад, уткнувшийся в плед по уши, хмыкнул:
- Очень по-новогоднему. Прям атмосфера - о, ёлка, о, лабиринт, о, выживание.

Я, не оборачиваясь, кинула в его сторону подушку:
- Цыц, знаток жанров. Никто не мешал тебе включить «Один дома» раньше.

Жека со смехом:
- Он хотел, но побоялся, что кто-то сочтёт это автобиографией.

Тимур, жуя мандарин, кивнул в сторону экрана:
- Вот бы и нас так - в лабиринт засунули, и пока не поубираете весь снег во дворе, не выпустили.

Марк, устроившийся на полу, лениво протянул:
- Это в твоих мечтах, Костров. Я в лабиринт только с одеялом и горячим шоколадом пойду.

Алина, сидящая рядом, кинула в него мандариновую дольку:
- И с возможностью жаловаться каждые три метра.

Он поймал дольку, усмехнулся и положил её в рот:
- Конечно. А ты что думала, выживальщик, блин.

Ника облокотилась на плечо Саши и прошептала:
- Я только сейчас поняла, что в этом доме невозможно спокойно посмотреть фильм.

Саша рассмеялась:
- Ага. Но в этом весь кайф.

Я притворно грозно посмотрела на всех:
- Всё! Тишина. Я включаю вам шедевр, а вы болтаете как бабки у подъезда.

Жека театрально приложил палец к губам:
- Тсс... Царица вещает.

И всё-таки наступила относительная тишина. Только Джек, свернувшийся между диваном и креслом, посапывал, а Джесс сверху с полки наблюдала за фильмом, как будто реально понимала, что происходит.
На экране ребята бежали от гриферов, а у нас было тепло, уютно и... правильно. Как надо.

На экране происходил очередной экшен - Томас куда-то бежал, за ним неслись грифера. Все, вроде бы, были максимально сосредоточены, как вдруг Джесс, наша кошка-пантера, молча спрыгнула с полки, грациозно прошлась по спинке дивана... и совершенно неожиданно запрыгнула Марку на колени.

Он вздрогнул.
- Эт что за порыв нежности? - пробормотал он, с опаской глядя на неё сверху.

Джесс, как будто не услышав, уютно устроилась, зарылась мордой в его свитер и... замурчала, громко и демонстративно. Все замерли.

Алина прищурилась:
- Ты точно не прикармливал её курицей?

Марк, осторожно подняв руки, будто не знал, можно ли вообще шевелиться:
- Клянусь, даже не смотрел в её сторону весь день. По-моему, она что-то задумала.

Влад, хмыкнув:
- Видать, сдались ты ей. Она, как и все женщины в этом доме, поддалась твоему новогоднему шарму.

Тимур, не отрывая глаз от экрана:
- Угу. Или просто заняла стратегическую точку, чтобы контролировать всех.

Жека:
- Ты главное не дыши резко, а то царапина будет во всю бедруху.

Марк криво улыбнулся, всё ещё не двигаясь:
- Если я умру, знайте - я пал в бою за гостеприимство и ласку этой мини-тигрицы.

Я не выдержала и прыснула от смеха:
- Спокойно. Если она мурчит - значит, одобряет.

- Меня? - уточнил он, осторожно почесывая ей за ушком.

Алина с абсолютно серьёзным лицом:
- Наверное, просто дала тебе шанс. Не облажайся, Барсов.

Джесс, будто в подтверждение, потянулась на его коленях, помахала хвостом и заурчала ещё громче.

- Всё, - заключил Марк. - Я теперь официально утверждён кошачьим советом. Переходите на «вы» и относитесь с уважением.

Вся комната захохотала. И даже Джек, которому, казалось, не хватало внимания, громко фыркнул с угла, словно возмущаясь кошачьей несправедливости.

Смех ещё не стих, как Джек, который до этого лежал в своём уголке и наблюдал за всей этой кошачьей несправедливостью, поднялся, встрепенулся и настороженно уставился на Джесс. Та вальяжно устроилась на коленях Марка и в полном дзене мурчала себе дальше, будто была хозяйкой положения.

- Эм... - пробормотала я, заметив, как Джек начал медленно приближаться, - Кто-то, кажется, ревнует.

Алина, мгновенно заметив ту же картину:
- Барсов, готовься. Сейчас будет дуэль века.

Марк на месте застыл:
- Только не гавкни... Пожалуйста...

И будто в ответ, Джек громко гавкнул, отчего Джесс тут же вскочила, как от взрыва, шипнула, промчалась по Марку, оставив когтистую автографию на его руке, и взлетела на спинку дивана, откуда смотрела вниз с чистым презрением.

Марк скривился:
- Отлично. Спасибо, Джек. Всё испортил.

Джек уселся рядом, поднял лапу и толкнул Марка в плечо, будто говоря: «Моё место, ясно?»

Влад загнулся от смеха:
- Брат, ты официально перешёл на сторону кошек. Теперь псы тебя не уважают.

Жека:
- Не переживай. У нас дома такое каждый день. Ревность, шипение, гавканье - как брак у родителей.

Тимур, насупленно:
- Чё ты про родителей? Это вообще сейчас зачем?

Мы снова захохотали.

Марк, тряхнув рукой, посмотрел на красную царапину:
- Вот так всегда. Только доверился - и сразу когтями по сердцу. И по коже заодно.

Алина хмыкнула, подошла и протянула салфетку:
- Привыкай. У тебя теперь в жизни две барышни с характером. И одна из них с хвостом.

Джек гордо уселся прямо у ног Марка, положив на него лапу.

- Мол, «ты теперь мой». - Я фыркнула. - Всё, передел войны: кошка против пса - новый сезон открыт.

Ника смеясь:
- И даже здесь интриги, конфликты и эмоциональные качели. Я точно в нужной семье оказалась.

Марк посмотрел на Джесси, потом на Джека, который всё ещё сидел рядом, глядя снизу вверх с выражением абсолютного раскаяния - если такое вообще возможно у стаффа.

- Доволен, ревнивец? - буркнул Марк, поднимая руку с красной царапиной.

Джек моргнул, пригнулся, словно понял, что немного переборщил, и нежно лизнул царапину на его запястье. Марк вздрогнул - то ли от неожиданности, то ли потому что язык был холодным.

- Смотри-ка, искупает вину, - тихо сказала Алина, присев рядом. - Это было почти трогательно.

Жека хмыкнул:
- Так-то это лучший способ у пса извиниться. У Саши кот тоже так делает, когда что-то натворит. Правда, потом уходит и опять делает то же самое.

Марк, глядя на Джека:
- Вот ты не собака. Ты актёр. Ты реально ждёшь «Оскара»?

Джек повернул голову набок и издал тихий звук - будто вздох. Потом аккуратно положил голову Марку на колени, всё ещё украдкой косясь на Джесс, которая теперь сидела на подлокотнике дивана и с чистым презрением вылизывала себе лапу, не удостаивая пса даже взглядом.

- Устроили тут "Титаник", - фыркнула я, облокотившись о спинку дивана. - Кто кого не поделил - неясно.

Саша, со смехом:
- Вот они - настоящие любовные треугольники. А вы со своими БКЛами.

Влад усмехнулся:
- Барсов. Кострова. Лохматый.

Мы заржали.

Алина, сдерживая улыбку, кивнула на Джека:
- Ну ты теперь официально - объект обожания двух опасных существ. Поздравляю.

Марк, поглаживая уши Джека, устало вздохнул:
- Ну и Новый год.

У Марка зазвонил телефон. Резкий звук немного сбил общее настроение - как будто напомнил, что где-то за пределами дома всё ещё существует работа, обязанности и чужие заботы.

Он мельком глянул на экран и, нахмурившись, встал с дивана.
- Я быстро, - бросил он и вышел из гостиной, оставив Джека с поднятой головой и подозрительным взглядом, будто тот уже знал - «быстро» значит не меньше пятнадцати минут.

Я проводила его взглядом. Он шёл быстро, напряжённо. У Марка даже спина по-другому выглядит, когда он не в настроении. Не знаю как, но видно. Я глянула на Алину, та тоже повернула голову, будто по команде. Глаза её сузились - читала как книгу. Не спросила ничего, но... знала. Уверена, знала.

- Кто звонил? - прошептала Ника, сидящая рядом.
- По голосу узнала. Работодатель, - ответила Алина вместо меня. - Тот самый, из Супермаркета.

Мы на мгновение замолчали.
Жека хмыкнул, натягивая плед:
- С таким графиком он к тридцати уже сойдёт с ума. Не Новый год, а сплошной напряг.

Влад, скосив взгляд к двери, сказал:
- Он сам себе этот ритм выбрал. Грызёт себя изнутри, а потом удивляется, почему люди волнуются.

- Потому что он пытается всё контролировать, - тихо добавила Алина. - Даже когда не должен.

Я смотрела на дверь, за которой он исчез, и подумала, что мне его немного жаль. Он старается быть взрослым, сильным, спокойным - но под всем этим, кажется, устал просто быть собой.

Спустя какое-то время дверь гостиной тихо открылась - и Марк вернулся. Он присел обратно на диван, как будто и не уходил, только лицо у него было уже посерьёзнее.

Алина посмотрела на него пристально:
- Всё нормально?

Марк с напускной лёгкостью:
- Лучше не бывает.

Я приподняла бровь и, не отрываясь от кружки какао:
- Марк.

Он выдохнул, потёр затылок:
- Шеф улетает в отпуск, а график передвинули. Начинаю с десятого.
Он усмехнулся. - У меня есть ещё девять дней свободы. Пользуйтесь мной, пока не поздно.

Влад хлопнул его по плечу:
- Вот и отлично. Поможешь мне с гаражом, как и обещал.

Тимур, со смехом:
- Ага, и снег почистишь, и Джесси корм натаскаешь, и фильм выберешь нормальный, а не как Лея.

- Цыц, - сказала я с улыбкой.

Алина слегка расслабилась, даже улыбнулась, и, кажется, только я заметила, как она чуть-чуть придвинулась ближе к Марку, будто инстинктивно.

Жека, потягиваясь:
- В общем, гуляем до десятого?

- Гуляем, - кивнул Марк.

Алина

Я сидела на полу, облокотившись на диван, обнимая кружку с какао. В комнате витала атмосфера уюта - пледы, огоньки на ёлке, кто-то тихо комментировал фильм, кто-то листал телефон, Джек подвывал во сне, свернувшись калачиком у камина.

Марк вернулся, бросил фразу про то, что «лучше не бывает» - и я сразу поняла, что, конечно, не всё так идеально. Но уговаривать его не пришлось, он сам сдался после взгляда Леи. Сказал, что работу перенесли на десятое, и у него теперь девять дней свободы.

Я будто выдохнула. Девять дней, чтобы просто быть рядом. Не думать, не делить. Просто быть.

Он сел рядом, облокотившись локтём о колени, руки сцеплены в замок, и на мгновение - вот просто на мгновение - я почувствовала, как всё возвращается на круги своя. Марк. Я. Все вместе. Дом, в котором, несмотря на шум, было спокойно.

- Ты чего замолчала? - раздался его шёпот.

Я покосилась на него и усмехнулась:
- Просто думаю.

- Опасное занятие.

- Особенно в твоей компании.

Он хмыкнул и специально толкнул меня плечом. Я толкнула в ответ. Мы как будто снова были мы.

Влад что-то буркнул насчёт гаража, Тим и Жека подхватили, как всегда, с шутками и перебивками. Лея вернулась с кухни, таща миску с попкорном, и с порога:
- Я вас всех люблю, но если кто-то съест карамельный, вы будете изгнаны.

- Даже я? - приподнял бровь Марк.

- Особенно ты, Барсов, - ответила Лея, ставя миску на журнальный столик.

Мы засмеялись. Я снова посмотрела на него. Он поймал мой взгляд, слегка улыбнулся - такой тихой, тёплой улыбкой. И я поняла:
даже если впереди снова будет хаос - мы справимся.

---------------

Я толкнула дверь, даже не постучав. Привычка. Или наглость. Хотя, какая теперь разница?

- Марк, ты что с утра...

Я замолчала, когда увидела его. Он стоял спиной ко мне, только вышел из душа. Полотенце небрежно обернуто на бёдрах, вода всё ещё стекала по лопаткам. Он обернулся, и на его лице не было ни удивления, ни смущения - наоборот, лёгкая полуулыбка.

- Ты решила снова проверить, в порядке ли я после душа? - спокойно спросил он, не торопясь прикрыться или натянуть футболку.

Я прислонилась к косяку и скрестила руки на груди.

- Ну а вдруг забыл вытереться. Я же переживаю, - фыркнула.

Он усмехнулся, провёл рукой по волосам, стряхивая лишнюю влагу, и двинулся в сторону кровати, где лежала его одежда.

- Если честно, я думал, ты придёшь позже, уже в пижаме и с «уставшей, но всё ещё очаровательной» физиономией.

- Сорри, Барсов, без сюрпризов. Я пришла не спать.

Он бросил на меня быстрый взгляд - внимательный, прищуренный.

- Что-то случилось?

Я кивнула на дверь и шагнула внутрь, прикрывая её за собой.

- Не страшное. Просто... я скучала, как дура. И захотела увидеть тебя раньше, чем наступит завтра. Вот и всё.

Марк медленно подошёл ближе. Всё ещё в одном полотенце. Тепло от него будто заворачивало в себя.

- Так ты по мне соскучилась, - прошептал он, останавливаясь впритык. - А зашла, будто собиралась меня отчитать.

- У меня сложный стиль выражения чувств, - улыбнулась я, поднимая голову.

Он провёл пальцами по моему лицу, нежно, будто проверяя, правда ли я здесь. А потом уже более уверенно обнял меня, подтянув к себе.

- Ну и оставайся. Без отчётов. Без слов. Просто... будь.

И я осталась. Мы уже давно не играли в эту «осторожность». Это был он. И это была я. Без масок. Без «а вдруг». Просто мы.

Он лежал на спине, руки под головой, глядя в потолок. А я уткнулась носом в его плечо, прижавшись всем телом. Мне было спокойно. Тихо. Никаких вопросов. Ни разговоров о будущем, ни выяснений, ни "а что если". Только его дыхание, чуть замедленное, и тепло под одеялом.

- Не спишь? - тихо спросила я, пальцем обводя линию его ключицы.

- С тобой сложно уснуть, - усмехнулся он. - Ты же дёргаешься каждые пять минут. То вдохнёшь резко, то ногой дрыганёшь.

- Прекрати. Я вообще-то очень мило сплю, - возмутилась я, приподнимаясь на локте.

Марк чуть повернул голову ко мне, в его глазах мелькнула лукавая искра.

- Да, особенно когда бормочешь во сне что-то про "таблетки, расписание" и "где моё чёртово кофе".

- Значит, снится обычный день в жизни, - хмыкнула я, снова опускаясь рядом. - Привыкай. Это навсегда.

Он замер. Совсем на миг. Но я это почувствовала. Его пальцы чуть сильнее сжали мою руку.

- Навсегда, да? - прошептал он.

Я промолчала. Просто прижалась щекой к его груди и кивнула. Он поцеловал меня в волосы. Так мягко, что внутри что-то болезненно сжалось от нежности.

- Я правда думал, что про... ну, про "нас" уже всё. После того как ты начала эту историю с Андреем...

- Марк...

- Я не злюсь. Честно. Просто... рад, что ты не перестала верить. В нас. Даже когда я сомневался сам.

Я подняла голову, посмотрела на него.

- Я всегда верила. Даже когда хотелось выцарапать тебе глаза, - слабо усмехнулась я. - Особенно тогда.

Он засмеялся.

- Романтично, как в кино.

- Да, особенно если это боевик.

Мы оба снова замолчали, но в этой тишине не было неловкости. Только покой. И я впервые за долгое время почувствовала: я дома. Неважно где мы - в комнате, на озере, в заснеженном доме или в шумном городе. Пока он рядом - я дома.

Он смотрел на меня так... будто я единственное, что имеет значение. Не спешил. Просто изучал глазами каждую черту - губы, глаза, щеку, ухо. Медленно, будто запоминал. А потом его ладонь легла мне на щеку, пальцы прошлись по скуле - осторожно, почти трепетно.

- Можно? - прошептал он.

Я ничего не ответила. Просто приблизилась.

И он поцеловал.

Не спеша. Не жадно. Без урагана, к которому я привыкла, когда между нами вспыхивала страсть. Сейчас всё было по-другому. Мягко. Тепло. С бережностью, от которой сжималось сердце.

Поцелуй, в котором не нужно было слов.

Поцелуй, от которого дрожат кончики пальцев, а в горле поднимается ком. Поцелуй, как обещание.

- Как же я скучал, - выдохнул он в мои губы.

Я улыбнулась, сквозь влажные ресницы глядя в его глаза:

- Я тоже, Барсов.

И снова потянулась к нему. Потому что его тепло - было самым безопасным местом в этом мире.

Я сидела, облокотившись на его плечо. После поцелуя говорить особо не хотелось - слишком уютно было в этой тишине. Он поглаживал мои пальцы, иногда лениво вплетая их в свои. Мы просто молчали, дышали в одном ритме. Где-то за окном шумели голоса - кто-то из ребят снова спорил из-за фильма или пытался утащить Джесc с подоконника. Но здесь, в его комнате, будто был другой мир.

- Слушай, - вдруг сказал он, не глядя на меня, - а если бы тогда всё пошло иначе... если бы я не затупил, не отдалился... Ты бы всё равно осталась?

Я посмотрела на него. Его лицо было серьёзным, но с той самой, узнаваемой барсовской хмуринкой на лбу. Уязвимой.

- Я бы всё равно вернулась, - ответила я честно. - Ты думаешь, я просто так могу отпустить тебя?

Он выдохнул и усмехнулся, но в этой усмешке была какая-то грусть. Я дотронулась до его щеки.

- Хватит грызть себя, ясно? Ты всё исправил. А я... я никуда не денусь.

- Даже если я снова накосячу? - он приподнял бровь.

- Ну... тогда от тебя уже никто не спасёт, - я ухмыльнулась и ткнула его в бок.

- Угроза?

- Предупреждение.

Мы оба рассмеялись.

Он подтянул меня ближе, я уткнулась в его грудь, а он тихо сказал:

- Осталась бы ты со мной вот так... навсегда?

Я замерла. Услышала, как бьётся его сердце. Уверенно. Сильно.

- А ты сам готов быть со мной навсегда, Барсов?

- Ага, - ответил он почти шепотом, целуя меня в висок. - Даже если придётся каждый день тебя заново завоёвывать. Даже если придётся терпеть Джесс. Даже если придётся смотреть эти дурацкие фильмы с Леей.

Я рассмеялась, и в тот момент поняла - мне больше ничего и не надо.

- Марк, - позвала я его, глядя, как он лежит рядом, уставившись в потолок.

- М? - откликнулся он, даже не повернув головы.

- Не нужно себя изводить, - сказала я, тихо, но твёрдо.

Он усмехнулся, почти беззвучно.
- Ты о чём?

- Не прикидывайся. Я про твоё «пашу 24/7». - Я повернулась к нему всем телом, прижалась, положила ладонь ему на грудь. - Я тебя внимательно слушаю.

На секунду он напрягся. Потом долго молчал. Я не торопила. Я просто ждала.

- Это ведь не только из-за тебя, - выдохнул он наконец.

- Тогда из-за чего?

Он продолжал смотреть в потолок, как будто искал там ответы. Я молчала, давая ему время. И он заговорил:

- Я всё время, наверное, пытаюсь доказать что-то... сначала себе. Потом отцу. Потом снова себе. А потом ты появилась.

Он чуть усмехнулся, но в этом не было лёгкости.

- С тобой... - он провёл рукой по волосам, - я вдруг понял, что могу быть кем-то большим. Не просто тем, кто живёт, как получится. А тем, кто реально держит всё под контролем. На кого можно опереться. Поэтому я и пашу, как проклятый. Потому что внутри, Алин, всё как на войне. Хаос. А работа - это хоть что-то, что я могу держать в руках.

Я слушала, и сердце щемило. Потому что я знала. Видела. Чувствовала всё это давно. Просто он впервые сказал это вслух.

- Знаешь, что я вижу, когда смотрю на тебя? - тихо спросила я.

- Разнорабочего с синдромом спасителя? - пробурчал он.

Я не улыбнулась.

- Я вижу человека, который делает больше, чем должен. Который сам себя наказывает, чтобы стать лучше. Который старается из последних сил, но никому не признаётся, что устал. Я вижу мужчину, который боится быть недостаточным.

Он повернул голову ко мне. Глаза у него были влажные.

- Мне не нужен идеальный, Марк. Мне нужен ты. Настоящий. Со всеми твоими тараканами, болью, амбициями и даже твоим идиотским графиком. Я люблю тебя не за то, каким ты стараешься быть, а за то, какой ты есть.

Он молчал, и только рука на моей талии сжалась крепче.

- Иногда можно просто быть. Просто жить, дышать, не гнаться. Я рядом. Я не уйду.

- Спасибо, - прошептал он. - Спасибо, что не ушла раньше.

Я прижалась к нему крепче, и, кажется, он впервые за долгое время по-настоящему выдохнул.

Он выдохнул, и я почувствовала, как что-то внутри него отпустило. Как будто он позволил себе расслабиться хотя бы на миг.

Я не сказала больше ни слова. Просто медленно перекинула ногу через него и устроилась сверху, ловя его взгляд. Он удивлённо распахнул глаза, но не отодвинулся. Не моргнул. Только смотрел на меня, будто боялся, что это сон.

- Я тебя люблю, - прошептала я, наклоняясь ближе. - И не позволю тебе ненавидеть себя.

И прежде чем он успел что-то сказать, я поцеловала его сама.

Этот поцелуй не был тихим, робким или испуганным. В нём было всё - боль за него, злость на его самоедство, любовь, тоска, надежда. Он сразу ответил, притянув меня за бёдра, как будто боялся, что я исчезну.

- Ты сводишь меня с ума, - выдохнул он, когда наши губы на секунду оторвались друг от друга. - Честно. Просто с ума.

Я провела ладонью по его лицу, по щеке, вниз, к шее. Его кожа была тёплая, он сам - живой, настоящий. И мой. Не «идеальный». Мой.

- Лучше быть сумасшедшим с тобой, чем нормальным без тебя, - сказала я тихо, и вновь наклонилась, целуя его уже мягче.

Он сел, обняв меня крепче, прижав к себе, и долго не отпускал. Наши лбы соприкоснулись, дыхание смешалось.

- Не исчезай, Алин, - прошептал он.

- Никогда.

Я не собиралась плакать. Не в этот вечер. Не после всего.

Но когда он посмотрел на меня... таким взглядом, будто не верил, что я действительно здесь, в его комнате, в его мире - я больше не могла держать оборону.

- Марк... - прошептала я, и в этом одном слове было всё, что я не сказала раньше. Все мои «прости», все мои «я скучала», все мои «без тебя было невыносимо».

Он не ответил - просто подтянул меня ближе, как будто боялся, что я исчезну, как призрак. Его губы коснулись моих, осторожно, почти неуверенно. И тогда я поняла - мы оба всё ещё не до конца верим, что это на самом деле происходит. Что мы снова здесь. Вместе.

Обвила руками за шею, и впервые за долгое время почувствовала себя дома.
Его ладони были теплее, чем я помнила. А может, просто потому, что мне так их не хватало.
Он смотрел на меня снизу вверх, как будто не знал, с чего начать.

- Ты же вернулась, да? - чуть слышно. - Это не сон?

Я коснулась его лица, мягко.
- Не сон, Барсов. Я здесь. И я не уйду.

Он выдохнул, и в этом выдохе будто вышло всё напряжение прошедших недель. Месяцев.
Он прижал меня крепче, и я почувствовала - это уже не просто поцелуй. Это отчаянное «наконец-то», смешанное с «чёрт, я не выдержал бы дольше».

И пусть это не было громко.
Пусть не было слов «я люблю тебя» - я слышала их в каждом его касании.
В том, как он гладил мои плечи.
В том, как нашёптывал моё имя.
В том, как обнимал меня - так, будто обещал больше не отпускать.

Эта ночь не была идеальной.
Но она была нашей. После всего.

После разлуки, боли, гордости, слёз.
Мы снова были рядом. И это было единственным, что имело значение.

Я проснулась не от звука и не от холода - наоборот, от тепла.
Он прижимал меня к себе так, словно даже во сне боялся отпустить. Его рука лежала на моей талии, дыхание - тёплое и немного неровное - касалось шеи.

Я осторожно повернулась - и наши взгляды встретились.
Его разноцветные глаза смотрели на меня по-особенному. Голубой - ясный, но будто уставший. Карий - тёплый, как горячий шоколад. Я могла тонуть в них вечно. И, кажется, действительно тонула.

- Доброе, - прошептала я.

Он не ответил сразу, просто вздохнул и провёл пальцами по моей спине.
- Знаешь... я думал, что это мне снится. Ты. Здесь.

Я уткнулась носом в его ключицу.
- Барсов, ты слишком драматичный.

Он усмехнулся.
- А ты слишком красивая, чтобы быть реальной.

Я хмыкнула, но внутри всё сжалось от нежности.
- Ну и кто из нас романтик?

Он тихо рассмеялся, потом вдруг посерьёзнел.
- Если ты ещё раз уйдёшь... я не знаю, выдержу ли. Я и так пытался стать лучше. Ради тебя. Ради нас.

Я погладила его по щеке, всматриваясь в его глаза - такие разные и такие родные.
- Я никуда не уйду. Больше не уйду, слышишь? Мне не нужен идеальный. Мне нужен ты.

Он потянулся и поцеловал меня. И в этом поцелуе было всё - боль, тоска, сожаление... и любовь. Та, что выдержала разлуку.

Я провела ладонью по его спине, едва касаясь кожи - знакомой, тёплой, родной.
Он вздрогнул и тихо выдохнул.

- Тсс, Кострова... - пробормотал, не открывая глаз. - Ты как Джесс, ей-богу. Тихая, а потом когти.
Губы его дрогнули в ленивой усмешке.

Я улыбнулась.
- Извини... - прошептала. - Я просто скучала.

Он перевернулся на спину, обвил меня рукой, прижал ближе.
- Я тоже скучал, - чуть тише. - До чёртиков.

Я уткнулась в его плечо, запоминая тепло, силу, спокойствие, которое он мне дарил. И лишь теперь, после всех их "Андреев", ссор, пауз и гордости, я чувствовала: мы дома. Не в доме - в друг друге.

- Помнишь, как я орала на тебя из-за тупой зарядки?
- Помню. Она и правда была тупой.
- Марк...
- Да?

Я подняла голову, всматриваясь в его разноцветные глаза.
- Спасибо, что не отпустил.

Он не ответил - просто поцеловал. И это было лучше любых слов.

Мы лежали ещё какое-то время, укрывшись одеялом с головой, будто мир за пределами этой комнаты просто перестал существовать. Только дыхание, только редкие фразы шепотом, только он.

- Вставай, Барсов, - пробормотала я, ткнув его пальцем в бок. - Там, наверное, уже завтрак накрывают.
- И? - Он не открыл глаз. - Пусть накрывают. Мы уже всё самое вкусное от жизни взяли.
- Глупый. - Я тихо рассмеялась. - С твоим аппетитом ты через пятнадцать минут сам туда выскочишь.
- Неправда. Я теперь питаюсь исключительно эмоциями и тобой, Кострова.

Он снова притянул меня ближе, спрятал нос в мои волосы. Я вздохнула и сдалась - пусть ещё немного.

- Надо будет как-то сказать родителям, что мы снова вместе, - пробормотала я.
- Думаешь, они не поняли? - усмехнулся Марк. - После той пощёчины на спектакле перед дверью?

Я захихикала.
- Ну мало ли. Может, они всё ещё надеются, что мы просто "очень хорошие друзья".

- Тогда мы очень хорошие друзья, которые очень хорошо спят вместе, - сказал он, приподняв бровь.
- Барсов! - Я снова ткнула его в бок, и он наконец застонал, переворачиваясь.
- Ладно, ладно. Поднимаюсь. Но только если ты пойдёшь первой.

Я кивнула, встала, стянула с него одеяло и, не торопясь, направилась к шкафу.
Сзади раздался его довольный свист.

- Даже не думай.
- Поздно.

Я стояла у шкафа, выбирая свитер, когда услышала, как скрипнула кровать. Не успела обернуться, как он подошёл вплотную сзади, обнял за талию и уткнулся носом мне в шею.

- Барсов... - тихо выдохнула я, но голос дрогнул, потому что он уже начал целовать - медленно, будто дразня, будто проверяя, как быстро я растаю.

- Ты пахнешь так, что мне уже плевать на завтрак, - пробормотал он в мою кожу.

Я замерла, прижав ладони к его рукам, сомкнутым на моей талии. Он поцеловал под ухом, мягко, почти нежно, но от этого стало только жарче.

- Марк, - прошептала я, запрокинув голову на его плечо. - Если ты не прекратишь, я снова никуда не выйду.

Он усмехнулся, не отрываясь:

- А что, плохо?

- Плохо будет, если кто-нибудь зайдёт. Нас и так подозревают во всём на свете.
- А если зайдёт Тимур, я его сам закрою на веранде с Джеком, - хмыкнул он и снова поцеловал - уже ниже, вдоль линии ключиц.

Я почувствовала, как всё внутри дрожит от этих прикосновений. Мягкое, нежное, и до боли родное. Слишком родное.

Я повернулась к нему лицом, обняла за шею и заглянула в глаза - один карий, другой голубой. Мои любимые. Такие родные и настоящие, как дом.

- Обещай, что больше никогда не исчезнешь, - прошептала я, ткнувшись лбом в его лоб.
- Я глупо ушёл однажды, - прошептал он в ответ. - Но если ты дашь мне ещё один шанс... я останусь. Навсегда.

Я кивнула.

А потом снова поцеловала его - на этот раз сама.

Сквозь поцелуй мне всё же удалось выдохнуть:

- Нам надо идти.

- Надо, - не менее невнятно подтвердил он, прижавшись ко мне ещё ближе.

- И ты без футболки, - напомнила я, отводя голову и с трудом скрывая улыбку.

- И я без футболки, - повторил он с тем самым выражением лица, от которого все мои доводы разлетались прахом.

Я закатила глаза и легонько стукнула его кулаком в грудь:

- Барсов, ты как ребёнок.

- Но любимый, - напомнил он и, наконец, нехотя отстранился. Пошёл к креслу, где накинута была его футболка, но вместо того чтобы надеть, он бросил её мне.

- А это зачем?

- Чтобы ты помнила, что теперь снова моя, - подмигнул и уже направился к шкафу за чистой.

Я смотрела ему вслед, кусая губу, потому что если не остановиться - снова в кровать. А было бы классно... но точно не сейчас.

- У тебя времени ровно пять минут, Барсов, потом я вытаскиваю тебя за ухо.

- Кострова, ты просто завидуешь, что не у тебя такая спина, - крикнул он из-за двери ванной.

- Нет, я завидую, что у тебя наглость такая - жить с ней в мире!

Я шла по коридору первой, слыша позади мягкие шаги Марка и, конечно, его еле сдерживаемый смех.
- Смеёшься - плохо кончится, Барсов.
- Могу рискнуть. Ради тебя - всегда, - отозвался он, поцеловав меня в висок на ходу.

На лестнице нас уже ждала Лея, стоя с чашкой кофе и хитро приподнятой бровью:
- Ну вы долго, голубки.

Я только фыркнула, но Марк, конечно, не упустил шанс:
- Мы просто пытались решить, чья очередь кормить Джека.

- Мда, - протянула Лея. - Вы сначала решите, кто кого уговаривал надеть футболку, а потом уже спускайтесь.

Мы с Марком переглянулись, и я едва удержалась от смеха.

На кухне было тепло, пахло кофе, чем-то сладким и уютом. Там уже сидели Тим, Влад и Жека. Тим сразу заметил нас:

- О, гляньте, парочка вернулась в цивилизацию. Жека, проиграл, не сбежали.

Жека только махнул рукой:
- Да это было понятно ещё со вчера. Посмотри на них - синхроннее двигаются, чем я и будильник.

Марк шутливо поклонился:
- Спасибо, мы стараемся. Кострова, кофе?

Я кивнула, пока он направлялся к кофемашине.
И в этот момент вдруг стало по-настоящему спокойно. Всё было на своих местах.

Гостиная была уютной - мягкий свет от гирлянд на ёлке отбрасывал золотистые блики на стены, а из кухни доносились аромат корицы и яблок. Девушки устроились на большом диване, каждая - с кружкой какао или чая в руках. Лея села первой, потянув меня за собой.

- Ну? - заговорила она, заглядывая мне в лицо. - Всё, вы окончательно вместе? Или ты продолжаешь строить из себя ледяную королеву, которую ничего не трогает?

Я сделала вид, что разглядываю рисунок на кружке, чтобы не ловить взгляды.

- Ам...

- Всё ясно, - протянула Ника, обмениваясь с Сашей взглядом. - И?

- Алин, ну не тяни, - добавила Саша, подтянув ноги под себя. - Мы же всё равно вытянем из тебя, ты же знаешь.

Я вздохнула и, не поднимая глаз, пробормотала:

- Ну... у нас было. Ночью.

- Было - в смысле? - переспросила Ника, подняв бровь, но уже с хитрым прищуром.

Я сдалась.
- Было - в смысле было, - уточнила я, и на этих словах щеки вспыхнули так, что я спряталась за кружкой.

Лея подалась вперёд, с притворным шоком:

- То есть вы спали вместе?

- Да, - выдохнула я, всё ещё не в силах посмотреть им в глаза.

- Господи, - Ника хлопнула себя по коленям. - Я так и знала! Этот ваш вечный «мы просто не готовы», «не время» - ага, конечно.

- Подожди, - Саша подалась вперёд. - Это всё произошло прошлой ночью?

Я кивнула, уже не сдерживая улыбки.

- Ну как? - Лея подтолкнула меня локтем. - Он хоть вёл себя достойно, или снова свой характер включил?

- Он был... другим. Не знаю. Нежный, внимательный. Как будто боялся, что всё это - сон, - сказала я тихо, и сердце от одного воспоминания забилось сильнее.

- Так, стоп, - подняла палец Ника. - Это всё очень мило, но ты... ты же счастлива? Без вот этого «неуверенности» и «прошлого»?

- Я... - я выдохнула. - Да. Счастлива. Он - тот, кто мне нужен. Даже со всеми его шипами, упрямством и сложностями.

Лея мечтательно кивнула.
- Любовь. Прям как в кино. Только с вашей драмой, криками, дверями, снегом и пощёчинами.

- Да уж, - хмыкнула я, - и котами, собаками, запертыми дверями и шпионами за дверью.

Девушки рассмеялись.

- Ладно, - Саша допила чай. - Осталось самое важное. Он тебе подарок подарил?

- Подарил, - улыбнулась я, вспомнив, как он протянул мне коробочку. - Подвеску. С гравировкой.

- Барсов, конечно, со своими заморочками, но парень умеет, - подвела итог Лея. - Теперь ты официально - «Кострова, которая приручила Барсова».

- Хотя бы попыталась, - хихикнула я, и все снова засмеялись.

Я почувствовала, как сильные руки обвивают меня за плечи, и тепло его тела окутывает меня сзади. Узнаваемый запах кожи, немного мандаринов и зимнего воздуха заставил улыбнуться ещё до того, как он заговорил.

- О чём шепчитесь, девчонки? - Марк склонился ближе, чуть коснувшись носом моего виска.

- О тебе, ясное дело, - отозвалась Лея, закатив глаза. - И не вздумай делать вид, что удивлён.

- Ну конечно, - хмыкнул он, не убирая рук. - Я же теперь звезда семейных вечеров. Вся елка только об этом и светится.

Я засмеялась, откидываясь к нему - мне нравилось, как он держал меня, будто весь мир в порядке, пока я в его объятиях.

- Слышь, звезда, - вмешалась Ника, - ты вообще в курсе, что Алина теперь официально твоя?

- Официально? - переспросил он, приподнимая бровь.

- Ну да, - кивнула Саша. - Подвеска, признание, утро после - всё по инструкции.

- Мда... - Марк усмехнулся. - Хорошо, что не пришлось подписывать договор, как у Тимура с Леей, а то я бы испугался.

Лея тут же фыркнула:

- Не начинай, Барсов. Я ему ещё припомню, что в договоре было прописано "подавать кофе по утрам".

- А он тебе что, бариста? - Ника прыснула в кулак.

- Он - Тимур, - гордо отозвалась Лея. - Это уже значит, что он будет варить кофе, даже если проспал всё на свете.

Мы снова рассмеялись, а Марк, чуть наклонившись, прошептал мне на ухо:

- Я рад, что ты здесь.

Я кивнула, не отрывая взгляда от кружки, будто она могла удержать эмоции внутри.

- Я тоже, - ответила я тихо. - Очень.

И в этот момент я поняла: что бы ни было впереди - с этими людьми, с этим парнем, с этой жизнью, где есть гирлянды, какао и тихий шёпот на ухо - мне уже есть, за что держаться.

Марк не спешил отпускать. Его руки были надёжным якорем - спокойным и тёплым. Я ощущала, как его дыхание касается моей шеи, и сердце снова забилось в другом ритме, чуть быстрее, чуть мягче. Почти неслышно.

- Алинка, ты сейчас растечёшься, - хихикнула Лея. - Прям как маршмеллоу в какао.

Я закатила глаза, но без злости.

- Сама ты маршмеллоу. Я просто... отдыхаю.

- От счастья, - уточнила Саша, подмигивая. - У нас это называется "тёплый глинт Марка Барсова". Обволакивает, дурманит и даёт временное чувство безопасности.

- Только осторожнее, - вставила Ника. - После этого коктейля у некоторых кукушка едет. Особенно если в придачу идут ночные гонки, боевые травмы и его "не беспокой меня, я думаю".

Марк хмыкнул у меня за спиной:

- Знаешь, я тут сижу, такой весь тёплый и безопасный, а вас слушать - одно удовольствие.

- Мы тебя любим, - почти хором отозвались девчонки. - Просто любим по-честному. С иронией.

- И с фактами, - добавила Лея. - Ладно, вы тут обнимайтесь, а я схожу за ещё одной порцией печенья, пока Тимур всё не съел.

Она вскочила и исчезла в кухне, а следом за ней потянулись Саша с Николой, что-то обсуждая про новогодние носки и, кажется, про Кирилла.

Я осталась с Марком наедине. Он чуть ослабил объятие и пересел рядом, всё равно прижимаясь плечом.

- Ты не устала? - спросил он тихо.

Я покачала головой.

- Немного. Но... знаешь, приятная усталость. От разговоров. От тепла. От того, что наконец всё спокойно.

Он кивнул. Пальцы скользнули по моей руке, нашли мои - и переплелись.

- Знаешь, я все думаю , - начал он, не глядя в глаза. - Когда ты призналась, а я не ответил тебе взаимностью.

Я сжала его пальцы чуть крепче.

- Я знаю.

- Не, я не про это, я задаюсь вопросом, а если бы я все таки ответил, мы бы не потеряли целый год. Глупо, да?

Я посмотрела на него. В его глазах, таких разных по цвету, читалось столько всего - упрямство, боль, сожаление и то самое чувство, ради которого я тогда рискнула.

- Нет, не глупо, - прошептала я. - Мои родители потеряли три года, в потом сошлись, так что у нас ещё цветочки.

Он улыбнулся краем губ. Такой улыбкой, от которой у меня всё внутри будто сжалось и расправилось одновременно.

- Знаешь, Алина, - тихо сказал он, - я ведь тоже счастлив. Только в мужском исполнении.

Я засмеялась сквозь слёзы, которые почему-то вдруг подступили.

- Это как? Без слёз и шоколада?

- С мотором под капотом и поцелуем под капюшоном, - ответил он, обняв меня сильнее.

И я поняла: вот оно, настоящее. Без розовых фильтров. Просто мы.

Марк всё ещё держал мою руку, пока мы сидели на диване. На кухне звякнула кружка - кто-то из ребят снова пошёл за добавкой чая. Где-то сверху кто-то зевнул и хлопнул дверью. Дом просыпался медленно, по-праздничному лениво.

Я взглянула на часы - было чуть за девять.

- Удивительно, но мне кажется, я наконец выспалась, - пробормотала я, потянувшись.

- А я нет, - отозвался Марк, прижимаясь щекой к моему плечу. - Потому что кое-кто всю ночь ворочался и отнимал одеяло.

- Не ври, - усмехнулась я. - Это ты забрал его целиком, а потом ещё и на подушку мою лёг.

- Так это было стратегическое наступление. Захват территории ради тепла.

- Ну, генерал, тогда знай: я тебе за это кофе сегодня варить не буду.

Он театрально вздохнул, но в глазах всё равно светилась улыбка.

- Ладно, прощаю. Но только если поцелуешь.

- Ты манипулируешь, - поддела я его в бок.

- Пользуюсь законным правом бойфренда, - парировал он и снова обнял, утыкаясь в мои волосы.

Снова послышались шаги - на этот раз в гостиную вошли Тимур и Лея. Он был в чёрной толстовке и домашних штанах, с растрёпанными волосами, она - в уютном свитере и с пледом на плечах.

- Доброе утро, - сказал Тимур, зевая. - Что, голубки, уже проснулись?

- Ага, - кивнула я. - Мы же взрослые, ответственны-

- Ха-ха, - перебила Лея, - скажи ещё, что в постель друг другу завтрак принесли.

Марк фыркнул:

- Неа. Она мне кофе не варит. Вот такая у меня девушка. Суровая.

- Потому что она умная, - вставил Тимур, - а не слуга. Мы уважаем независимых женщин.

- Тимур, - протянула Лея, - ты с утра опять пытаешься понравиться всем?

- Всего лишь одной, - подмигнул он.

Я улыбнулась, наблюдая за ними. В этом было что-то очень настоящее. Когда мы - такие разные - просто собирались в пижамах, в носках с ёлками, и мир становился чуть безопаснее. Чуть роднее.

- Кстати, - сказала Лея, устроившись рядом, - мы сегодня всей компанией идём кататься. На озеро. Вон тот, где каток каждый год делают.

- И снежки, и термосы, и глинтвейн, и ползать по льду, - добавил Тимур. - Так что, спите не дольше одиннадцати. Уезжаем в двенадцать.

Марк вскинул бровь:

- А если кто не поедет?

- Тогда пропустит главный день зимы, - невозмутимо ответила Лея. - С ним потом никто фоткой делиться не будет.

- И не получит пирожки от бабушки Даны, - добавила я.

- Вот именно, - сказала Лея. - Так что настройтесь, выдохните, и пошли ловить январь за хвост.

Я посмотрела на Марка и почувствовала, как в груди снова что-то дрогнуло. Не тревога. А что-то светлое. Что-то похожее на будущее, в котором всё будет не идеально, но - наше.

- Пошли ловить январь? - прошептала я ему.

Он кивнул и тихо улыбнулся:

- С тобой - куда угодно.

Влад появился в проёме гостиной как обычно - бесшумно, с лёгкой ухмылкой, в своей вечной тёмной кофте и с прищуром, будто только что наблюдал за нами со стороны минут десять.

- Здесь что, Дом-2? - усмехнулся он, оглядывая нас всех на диване, сжимающихся парами и пледами.

Из-за его спины тут же послышался голос Ники:

- Боже, Влад, какого динозавра ты вспомнил? Его же лет сто, как закопали!

Он не обернулся, просто криво усмехнулся:

- Ну ладно, плохой пример. Но суть та же. Вы тут, значит, "строите любовь", а я за чаем пришёл.

- Влад, - Лея сложила руки на груди, - это мы тут утро украшаем, а ты со своими подколами нарушаешь баланс уюта.

- Я - баланс. И стиль, и молчаливая драма в одном лице, - спокойно ответил он и прошёл мимо к чайнику.

- Ага, - поддакнула Саша. - Только ещё пыль драматичная с ботинок стряхни, а то атмосфера не та.

Ника подошла ближе, хлопнула Влада по плечу и села рядом со мной.

- А если серьёзно, - сказала она, наливая себе какао, - мне нравится, что у нас такой утренник. Без глупостей, без суеты, просто... уютно.

- Слишком уютно, - буркнул Влад. - Где экшн? Где безрассудство? Где...

- Твоя смена масла, возможно? - подколол Жека. - Или утренний объезд по трассе?

- О, началось, - вздохнул Влад, но уголки губ всё равно дрогнули.

Я наблюдала за ними и ощущала, как сильно всех люблю. Этот дом, эту компанию, эту странную утреннюю химию, где Влад ворчит, но всё равно рядом. Где Ника язвит, но потом принесёт всем по мандаринке. Где Лея командует как генералиссимус, а Тимур послушно тащит плед и термос. Где Марк рядом.

- Кстати, - вспомнила Ника, - у кого колонка? Надо музыку включить. А то мы тут как без саундтрека в фильме.

- У меня, - отозвался Тимур и достал из-за дивана колонку. - Но сразу говорю: плейлист новогодний. Кто включит грустняш, тот моет потом посуду.

- Справедливо, - сказала Саша. - Утро второго января должно быть как первая строчка нового блока - чистое, тёплое и с перспективой на лучшее.

И пока играла лёгкая музыка, и мы снова устроились на диване, я посмотрела на всех и вдруг поняла: может, это и есть счастье. Без надписей на открытках и идеальных кадров. Просто когда рядом те, кого не променяешь ни на что.

Саша потянулась и зевнула, глядя в сторону, куда ушёл Влад.

- А ведь он всё равно вернётся. Через пять минут. Сделает вид, что просто "забыл чашку" или "там холодно ". И снова будет сидеть рядом, как будто не страдает с нами от передоза романтики.

- Или принесёт кота с улицы, - усмехнулась Лея. - И скажет: "Нашёл кого-то более эмоционального, чем вы все тут вместе взятые".

- Кстати, - Ника оторвалась от переписки и посмотрела на нас. - Он ведь... был с кем-то когда-то? Ну, хоть что-то? Или он прям официально «никогда и никому»?

- Он с техникой в отношениях, - пожал плечами Тимур. - У него мотоцикл в избранных контактах, если что.

- О, ещё и "неприкасаемый романтик", - поддакнула я. - У таких обычно всё скрыто внутри. До первого взрыва.

В этот момент в дверь веранды снова скрипнула. Как и предсказала Саша, Влад вернулся. В руках - кружка, в глазах - ровно ноль эмоций.

- Не радуйтесь, - буркнул он, проходя мимо. - Я чайник выключить забыл. И кружку. И у вас тут тапки украли.

- Конечно, - хором сказали мы.

Он сел обратно в кресло, поставил кружку и устало взглянул на нас.

- Вы хоть понимаете, - начал он, - насколько вы предсказуемы?

- А ты - насколько ты милый, когда возвращаешься, - парировала Лея.

- Всё, хватит, - Влад поднял руки. - Один ещё раз скажет слово "милый" - и я исчезаю в лесу. Ставлю палатку и завожу белку-друга.

- Только не белку, - захихикала Ника. - У них глаза слишком понимающие. Даже она спросит: "Что, Влад, опять ты один?"

Все дружно разразились смехом.

Марк приобнял меня за плечи, и я снова почувствовала ту тихую, уютную волну. Утро второго января - ленивое, доброе, тёплое, с чаем, с блинами от мамы Полины, с нашими глупыми шутками и любимыми лицами вокруг.

И даже Влад, хмурящийся в углу, был частью этого - такой же важной, как ёлка с мигающими огоньками.

- А ведь нам ещё ехать на озеро, - напомнил Тимур, вставая. - Кто не оденется за двадцать минут - остаётся мыть посуду.

- Ты сказал ехать, но не сказал на чём, - прищурилась Саша. - Погнали все в одной машине?

- Или... колонной? - предложила я.

Марк усмехнулся:

- Учитывая, что Влад не смотря на погоду всё равно поехал бы на байке, колонна звучит символично.

Влад вздохнул, но не стал возражать. А я вдруг поймала себя на мысли: пусть этот день длится как можно дольше. Потому что именно он станет тем воспоминанием, к которому мы потом будем возвращаться снова и снова.

Влад устроился в кресле у ёлки, закинул ногу на ногу и лениво потянулся, как кот, которому всё пофиг, но который при этом везде первый.

- Вижу, меня тут успели обсудить? - лениво бросил он, глядя на нас поверх кружки. - И что там в этот раз? Я мизантроп, одинокий рыцарь или кто сегодня?

- Одинокий ёжик, - сразу же вставила Лея, - который колется, но живёт в стае и на самом деле обожает обнимашки.

- Ты смотри, - Влад покачал головой. - Психологи за слово такие деньги берут, а тут всё по-домашнему.

- Просто ты читаешься, как комикс на первом развороте, - усмехнулась Саша. - Характер, пафос, сарказм, немножко скрытой доброты и много кофеина.

- Я приму это как комплимент, - фыркнул Влад. - Хотя не уверен, что хочу быть комиксом. Разве что графическим романом. В чёрно-белой гамме. С дождём.

- Угу, и чтобы на каждом развороте была надпись "он молчал, потому что знал - тишина громче слов", - захихикала Ника.

- Господи, вы неисправимы, - Влад рассмеялся, отхлёбывая чай. - Мне с вами даже грустить толком не дают.

- И не дадим, - бросил Тимур, хлопнув его по плечу, проходя мимо. - Потому что ты с нами. А с нами скучно не бывает.

Марк тоже кивнул:

- Да и без тебя атмосфера не та. Все свои, а тебя не хватает - как соли в кофе. Не нужно вроде, но когда есть - сразу вкусно.

- Метафора века, - хмыкнул Влад. - Прям распечатать и повесить на кухне.

- Только с твоей фоткой, - добавила Лея. - Где ты такой серьёзный, в очках и с табличкой "утро второго января. уровень иронии - 97%".

Все снова рассмеялись. Даже Влад, скрывая улыбку в кружке.

На секунду стало так тепло, что даже за окном зима будто растаяла. Снег всё ещё падал, медленно и почти волшебно. А в комнате звенел смех, пахло горячим шоколадом и печеньем, и каждый чувствовал: мы - одна большая, громкая, настоящая семья. Без фильтров и пафоса.

- Ну чё, в двенадцать выезд? - уточнил Влад, взглянув на часы. - Только я предупреждаю - у кого музыка в колонке будет новогодний хор детей, того в озеро.

- Ставим рок, - с серьёзным видом предложила Саша.

- Или драм-н-бэйс на фоне катания, - добавил Тимур.

- Или вообще без музыки, просто звуки природы, - включилась Ника, - и Влад на фоне: "давай, шевели ногами, романтик".

- Мне нравится, - кивнул Жека. - Сделаем подборку "Голоса зимы. Избранное".

- Плейлист: "Влад ругается - 2 часа без остановки", - добавила я, смеясь.

- У вас всех слишком хорошее настроение, - Влад покачал головой, но улыбка не сходила с его лица. - Пора вас с баланса сбивать.

- Только попробуй, - грозно сказала Лея, вскакивая. - Я тебе снежком в ухо попаду, как в прошлый раз.

- Это было не в ухо, это был удар в душу, - со смешком отозвался он.

И все мы знали - каток, снежки, термосы и драки снежками уже близко. А пока - это утро. С друзьями, шутками и Владом, который, конечно же, наш.

Когда все немного успокоились после очередной волны смеха, Лея, закутавшись в плед как в кокон, вдруг подалась вперёд:

- Вообще, я иногда думаю, что у нас в компании - настоящая фантастическая четвёрка. Только без супергеройских костюмов, но с харизмой и пропеллером в одном месте.

- Погоди, - прищурилась Ника. - Кто кого играет?

- Тимур - точно "Человек-факел", - сразу сказала Саша. - Вечно с огоньком, шутит, привлекает внимание.

- Я не горю, я сияю, - торжественно заявил Тим, хлопая себя по груди.

- Влад - это явно "Невидимка", - сказала я, не удержавшись от смеха. - Вечно исчезает, приходит беззвучно и делает вид, что его нет, но всё про всех знает.

- Я скорее "Невидимый сарказм", - поправил себя Влад, усевшись поудобнее. - И чтоб без обтягивающих костюмов, пожалуйста.

- Жека тогда "Силач", - подключилась Лея. - Спокойный, надёжный, сдержанный. Но если что - держитесь.

- Так, - кивнул Жека. - Мне пойдёт. Главное, чтобы без пафоса и с термосом в комплекте.

- А Марк? - спросила Ника, глядя на него с прищуром.

- Он лидер по умолчанию, - сказала я с улыбкой. - Молчит, наблюдает, решает, если что - вперёд всех пойдёт.

- Ну или "Барсов-молния", - усмехнулся Тимур. - Ходит такой спокойный, но когда стартует - все уже позади.

- Отлично, - протянул Влад. - Значит, теперь вы официально - "Фантастическая Четвёрка: версия Барсов и Ко". Где трейлер?

- И где опасность, чтобы мы её героически обошли и пошли пить какао? - добавил Жека, поднимая бровь.

- А опасность - это если вы все засядете на кухне одновременно, - фыркнула Саша. - Ни полки, ни посуды потом не найдёшь.

- Опасность - это Влад у плиты, - хихикнула Лея. - Кто помнит его "омлет сюрприз"?

- Эй, это был кулинарный эксперимент, а не диверсия, - защитился Влад.

- Слово "эксперимент" звучит слишком мягко, - вставил Марк. - Я потом неделю не доверял яйцам.

- Так, всё, - хлопнул в ладони Тимур. - Пошли собираться. Четвёрка фантастическая - в бой. Или хотя бы в каток.

- Главное - без суперспособностей, - заметил Влад. - А то я ещё не готов телепортироваться на лёд.

- Зато готов бросать снежками в Лею, - сказала я, вставая. - И вы все готовы. Я это вижу.

И вот так, с шутками и подколами, с тем самым лёгким налётом хаоса, но бесконечной привязанностью друг к другу, наша "фантастическая четвёрка" - Марк, Влад, Тимур и Жека - снова была в сборе. А это значит - приключения гарантированы.

Марк

Я наблюдал за всем этим балаганом с лёгкой полуулыбкой. Эти - мои. Со своими прибабахами, с бесконечными подколами, с постоянной болтовнёй, но чёрт возьми, мои.

Сидел в углу дивана, откинувшись назад, с кружкой ещё горячего какао в руках. В комнате пахло корицей, ёлкой и домашним теплом. И было ощущение, будто этот момент - его бы стоило сохранить, запомнить до мельчайших деталей. Как улыбается Лея, закутавшись в плед; как Ника периодически захихикивает, глядя в телефон; как Влад делает вид, что его всё раздражает, хотя он самый живой здесь; как Тимур заводит всех одной фразой; как Алина прячется за чашкой, когда улыбается мне уголками губ.

- Ну что, фантастическая четвёрка в сборе, - кивнул мне Тим, падая рядом на кресло. - Какой план, лидер?

Я усмехнулся, не торопясь отвечать.

- План - пережить второе января без пострадавших. А потом - каток, озеро, снежки и блины у мамы. Кто не выживет - сам виноват.

- Стратегия Барсова: молча, быстро, с холодной головой и горячим чаем, - хмыкнул Влад, устраиваясь с другой стороны. - Надеюсь, кто-нибудь из вас в этот раз наконец-то вылетит на льду, чтобы я хоть раз победил в споре.

- В прошлый раз ты сам упал, я в сторис видел - напомнил Жека, заходя в комнату с двумя кружками в руках. Одну поставил перед Алинкой, вручил ей с коротким:
- Это без сахара. Я помню.

Она улыбнулась. А у меня внутри что-то дрогнуло - вот так всегда, когда Жека рядом. Не в плохом смысле. Просто... он из тех, кто без слов понимает. Как-то особенно.

- Лёд не про падения, - сказал я спокойно. - Лёд про равновесие. Кто нашёл - тот удержится.

- Глубоко пошёл, - усмехнулся Влад. - У тебя, случайно, нет ещё одного философского монолога про то, как "снег - это белый шум прошлого"?

- Будет тебе монолог, - отозвался Тим. - На льду. Когда ты будешь ползти за варежкой Леи, и она тебя не подберёт.

- Я, кстати, не подберу, - отозвалась сестра из кухни, - у меня шапка красивая. Упадёшь рядом - портишь фото.

Смех снова заполнил гостиную. Я допил какао, встал и потянулся.

- Ладно, фантастика, хорош рассусоливать. Через полчаса выезд. Кто не оделся - помогает тётке Любе это соседка если что чистить двор.

- Это угроза или стимул? - прищурился Влад.

- Это реальность, - ответил я, и пошёл за курткой.

Алина коснулась моей руки, чуть сзади, почти незаметно. Я обернулся. Она просто посмотрела - спокойно, с этим своим тихим доверием. И я понял: чёрт с ней, с зимой, с катком и со всеми планами. Пока она смотрит на меня вот так - у меня всё в порядке.

И да, чёрт возьми, мы - действительно фантастическая четвёрка.
Только с характерами, юмором и любовью к снежкам.

Мотор прогревался, а я - нет. Хотя, с учётом того, как Алина сейчас сидит рядом, закутавшись в тёплый шарф, и улыбается мне, будто весь мир вдруг стал мягче, я, наверное, тоже уже на старте.

- Ты точно помнишь дорогу? - спросила она, глядя на меня с прищуром.
- А то. Я ж не Влад, чтобы ехать по наитию и инстинктам хищника, - фыркнул я и повернул ключ. - Да и ты рядом. Если что, свернёшь мне уши.

Сзади хлопнула дверь, и в машину, как вихрь, влетел Тимур, за ним - Лея.

- Ну, кто не пристегнулся - тот потом будет снег жевать, - бодро произнёс Тим, хлопая по ремню.

- Сама пристегнулась, между прочим, - буркнула Лея, хлопая его по руке. - Хватит командовать, капитан очевидность.

- Вы сейчас всю дорогу будете собачиться? - бросил я через плечо, заводя машину.

- Мы? Никогда, - театрально изогнулся Тимур. - Мы - гармония на четырёх колёсах.

- Только если не считать, что ты мне занял на чай и не вернул, - хмыкнула Лея.

- Всё, тишина, - сказал я. - Пока я за рулём - моя машина, мои правила. Не спорим, не поём, не меняем музыку каждые две минуты.

- Понятно, диктатура, - прокомментировал Тим, но с усмешкой.
- А музыку можно оставить такую, как сейчас? - тихо спросила Алина, скользнув пальцем по экрану.

На динамиках играло что-то мягкое, с гитарой, почти домашнее. Из тех песен, что запоминаются не словами, а ощущением. Я кивнул.
- Оставь. Хорошо звучит под снег.

Мы выехали с участка. Снег медленно падал, крутился в воздухе, ложился на капот, на стекло. Я поймал себя на мысли, что чувствую себя правильно. На своём месте.

Алина прижалась плечом.
- Ты спокойный. Это хорошо.
- А ты - рядом. Это ещё лучше, - ответил я почти шепотом. Не потому что стеснялся, а потому что громче было не нужно.

Сзади затихли. Похоже, Тим и Лея наконец-то нашли способ молчать - либо переглядывались, либо просто залипли в заснеженные улицы за окнами. Или... может, у них тоже было то же самое, что и у нас с Алиной. Это "что-то", что не требовало слов, потому что было - просто есть.

Машина неслась по почти пустым улицам, вокруг всё было белым, чистым, новым. Второе января. Вторая попытка. Или первая по-настоящему.

И, чёрт возьми, я был не просто за рулём - я был за штурвалом чего-то важного.
Жизни, дороги, этого утра. И своей - в том числе.

- Зайчик, ты поворот проехал, - раздался сзади голос Тимура с такой невозмутимостью, будто он каждый день так меня называет.

Я скосил глаза в зеркало заднего вида.

- Ничего я не проехал, - ответил спокойно, но с нажимом.

- А я говорю - проехал, - повторил Тим с видом опытного штурмана. - Тут поворот на озеро был. Ты - прямо. А нам - налево.

- Тим, - медленно произнёс я, - ты хочешь выйти и добежать? Или всё-таки дашь доехать молча?

Лея прыснула со смеху.

- Зайчик, не кипятись, - подыграла она своему парню, - он же из лучших побуждений. Просто у тебя с навигацией так себе...

- У него с навигацией всё отлично, - тут же вмешалась Алина, бросив взгляд на карту на телефоне. - Мы едем правильно. Тимур, не обижай водителя. Он вообще-то самый собранный из всей вашей четвёрки.

- Я не обижаю, - поднял руки Тим, будто сдавался. - Я же нежно. С заботой. Просто... ну, у нас уже есть история с тем, как ты в сугроб влетел.

- Один раз, - отрезал я, не отрывая взгляда от дороги. - И вообще, это была не моя вина. А теперь всё под контролем.

- Просто, Марк, - протянул Тимур, - когда ты говоришь "всё под контролем", обычно это заканчивается фразой "ну почти туда доехали".

- Тим, хочешь жить - молчи, - сказал я с улыбкой, но уже поворачивая туда, куда и собирался.

- Зато весело, - хихикнула Лея. - Всегда как на квесте.

- У вас просто ощущение, что мы блуждаем, - отозвался я. - На деле всё по плану.

- А план где? - спросила Алина, хитро глядя на меня.

Я бросил на неё короткий взгляд.
- Справа. На пассажирском сиденье. Всё, что нужно - уже рядом.

Она чуть смутилась, но улыбнулась - тихо, тепло.

Сзади наступила короткая тишина. Даже Тим замолчал.

Иногда и правда стоит проехать один поворот. Чтобы напомнить себе, зачем ты вообще в дороге.

Только мы успели вытащить сумку с коньками из багажника, как на стоянку медленно и лениво вкатился знакомый серебристый седан. Я сразу узнал машину Жеки - у него фары будто прищуренные, как будто всегда в полусне, как сам Жека с утра.

Машина остановилась. Пара секунд - и из неё по очереди начали выбираться наши.

Сначала - Жека, в своей вечной тёплой куртке, с той же спокойной уверенностью, с какой он входит в любую комнату. Рядом с ним, подпрыгивая на месте от мороза, выскочила Саша - в белой шапке и куртке до колен, будто с картинки зимнего лукбука. Потом - Влад, натянув капюшон почти на глаза, с видом "я спал всё утро и только ради вас сюда приперся". И напоследок - Ника, с телефоном в руке и счастливой улыбкой на лице.

- А вот и отстающие, - крикнул Тимур, поворачиваясь. - Ну как, доехали? Или Влад рассказывал про гонки всю дорогу?

- Влад проспал половину дороги, - фыркнула Саша, - а остальную половину Жека молчал. В итоге мы слушали Никиту, потому что Ника зачитывала вслух переписку.

- Я всего пару сообщений! - захихикала Ника, захлопывая телефон. - Но он реально скучает!

- Тащите тазик, я щас рыгать буду, - пробормотал Влад, вылезая последним. - Что за утро ванильной атаки?

- Ника, держись, - подмигнула ей Лея, - твой парень романтик, а ты - завидуй молча, Влад.

- Лучше бы ты нашёл себе девушку, - Тимур с Марком синхронно бросили эту фразу, как по команде.

- Повторюсь второй раз. Боже упаси, - откликнулся Влад, кутаясь в шарф. - Ещё вы начнёте устраивать двойные свидания, тройные катания и обсуждение «а как ты понял, что она - та самая».

- Да ты просто боишься влюбиться, - сказала Саша, улыбаясь.

- Я не боюсь. Я планирую избежать катастрофы, - с серьёзностью ответил он и тут же добавил: - Погнали уже, а то Марк опять в ледяной философии зависнет.

Я усмехнулся, закрывая багажник.
- Только подскользнись на входе, и я тебе не помогу. Притворюсь, что не видел.

- Всё, ребят, пошли, - сказала Алина, - пока ещё лёд не растаял от ваших шуток.

И мы направились к катку - большой, шумной, но чертовски родной компанией, как и было всегда.
Смех, подколы, снежинки в волосах, глупые слова и настоящие взгляды.
Зима в самом тёплом её варианте.

Лёд скрипел под ногами, пока мы подходили к катку. Где-то впереди уже слышался гул голосов и музыка - кто-то включил колонку, играла старая зимняя попса, от которой почему-то становилось только уютнее.

- Так, девочки направо, мальчики налево? - спросила Лея, уже расстёгивая куртку и вытаскивая из сумки коньки.

- Как будто мы в раздевалке бассейна, - хмыкнул Влад. - Но звучит логично. Я не хочу наблюдать, как Марк натягивает коньки. У меня есть пределы.

- У тебя вообще есть пределы? - пробормотал Жека, сдерживая улыбку. - Вчера, между прочим, ты прыгал в сугроб, крича, что хочешь стать частью природы.

- Это была духовная практика, - отозвался Влад. - Я соединялся с миром.

- И простудился, - добавила Саша, хлопнув его по спине. - Не забудь, что у тебя до сих пор голос хрипит, как у старого рокера.

- Мне идёт, - самодовольно сказал он и подмигнул Нике. - Правда?

- Ммм... нет, - ответила она, засмеявшись. - Но можешь продолжать в том же духе, тебя всё равно никто не остановит.

Мы начали рассаживаться по лавкам вдоль катка - девчонки по одну сторону, парни по другую. Я сел первым, достал свои чёрные коньки и начал шнуровать. Рядом Тимур, уже в одном свитшоте, явно не чувствующий холода, весело насвистывал мелодию из "Один дома".

- Ну что, Барсов, - повернулся он ко мне, - устроим ледовую дуэль? Как в старые добрые?

- Ты хочешь снова упасть на пятую точку, как в прошлом году? - спросил я, даже не поднимая взгляда.

- А я и не говорил, что хочу выиграть. Я хочу красиво проиграть, - рассмеялся он.

- На всякий случай держи меня подальше от этого, - вставил Жека, - я не готов влететь в толпу детей ради ваших «ледяных гонок».

- А я готов, - Влад уже натянул капюшон и встал, притопывая. - Только предупреждаю: я катаюсь как бог. Бог хаоса.

- Вот этого мы и боимся, - прокомментировал я.

С противоположной лавки донёсся голос Леи:

- Марк, если ты не дашь нам красивую фотку на льду - я удалю наши с тобой детские фотки из облака.

- Ты не посмеешь, - ответил я, обернувшись.

- Ещё как посмею, - сказала она и показала язык.

Алина, натягивая шапку, тихо рассмеялась:

- Я вообще-то рассчитывала, что ты будешь героем - не только для меня, но и для кадра.

Я поднял брови и взглянул на неё.

- Значит, нужно и спасать, и позировать?

- Ну да, - пожала плечами она. - Многофункциональность - это твоё.

- Понял. Придётся кататься красиво.

Все начали вставать, шуршать пакетами, затягивать шнурки, хлопать варежками.

- Ну что, - сказал я, - фантастическая четвёрка, ванильный десант и женский отряд поддержки - на лёд?

- Погнали, - хором ответили.

И мы вышли на каток - в этот ледяной январский день, полный шуток, прикосновений и ощущений, что зима бывает по-настоящему тёплой, если ты с теми, кто тебе по-настоящему важен.

Мы вышли на лёд, как на сцену. Кто-то уже катался - дети, взрослые, парочки, компании, - но когда мы всей нашей толпой ввалились на каток, внимание на секунду точно сдвинулось. Не потому что мы такие особенные. Просто в нас была та самая энергия: шумная, хохочущая, разноцветная - как будто каждый из нас был искрой в этом январском воздухе.

- Осторожно, не падайте! - крикнула Лея, с разбега влетая на лёд, как будто родилась в коньках.

- Я ещё даже не встал! - застонал Тимур, всё ещё цепляясь за бортик. - Барсов, подстрахуй!

Я протянул руку, подтянул друга на лёд.

- Ты как в первый раз. Хотя... как ты и в первый раз.

- Спасибо за поддержку, друг, - буркнул он, делая пару неловких шагов. - Прямо чувствую уверенность. Нет, правда.

- Слушай, ты зато юмором катишь, - ухмыльнулся я.

Тем временем Жека и Саша двигались синхронно, словно заранее репетировали: не торопясь, держась за руки, будто в своём маленьком мире.

- Я думала, Влад будет кататься агрессивно, - сказала Алина, поравнявшись со мной, - но он просто... едет. Как будто плывёт.

Мы посмотрели на Влада. Он и правда скользил по льду как-то не по-людски - хладнокровно, будто всё просчитал заранее. Ни эмоций, ни паники. Просто скорость и точность.

- Это что, медитация? - удивился Тимур. - Или ты в этот раз решил нас поразить не шумом, а стилем?

- Просто вы все кричите, - сказал Влад, не сбавляя темпа. - А я кайфую.

- Кто-нибудь сделайте фото, - крикнула Лея. - Мы обязаны зафиксировать, что Влад не упал и не орал!

Ника смеялась, выкатываясь ближе к бортику с телефоном наготове.
- Давайте все вместе, групповой кадр! Жека, Саша, Тим, Лея, Алина, Марк - сюда! И Влад, не откатывайся, ты тоже!

- Ладно, - отозвался он. - Только без фильтров. Я хочу видеть, как вы замерзаете по-настоящему.

Мы сбились в кучу, кто-то держался за кого-то, кто-то еле стоял - Лея стояла у Тимура под локтем, Алина прижалась ко мне, а я... я просто смотрел на них всех. На тех, кто со мной. Кто был, кто есть, и, надеюсь, будет рядом.

- На счёт три! - Ника вскинула телефон. - Раз! Два! Три!

Щёлк.
Смех.
Ещё один кадр. Кто-то споткнулся, кто-то упал - кажется, это был Тимур.

- ЭТО БЫЛ ПЛАН! - заорал он с лёдки. - РЕЖИССУРА! ЭФФЕКТ!

- Эффектный провал, - хмыкнул Влад.

А я просто встал, обняв Алину за плечи, и подумал:
Вот она - жизнь. Самая настоящая. И плевать, что лёд холодный. Главное, что всё остальное - горячее.

- Так, Ягуар, я хочу реванш, - слышу голос Влада у себя за спиной.

Обернулся, прищурился.
- Я слушаю тебя, Лайм.

Он уже стоит напротив, руки в карманах, лицо серьёзное. В этом весь Влад - будто не мы на катке с друзьями, а где-то на старте полуночной трассы.

- В прошлый раз, на последней гонке, ты меня обогнал, - говорит он, почти не мигая.

- И?.. - тяну с лёгкой усмешкой.

- С тебя реванш.

- На льду?

- На льду, - подтверждает он, кивая.

- Господи, - выдыхает Алина где-то сбоку. Я слышу, как она упирается ладонью в лицо.

- Начинается... - комментирует Лея. Конечно. Кто ещё как не моя сестра.

- Что начинается? - не в теме Ника, но по её тону уже ясно - сейчас втянется.

- Эти двое щас устроят гонки на коньках, - поясняет Тимур, лениво, как будто это обычное дело.

- А такое вообще бывает? - с удивлением спрашивает Ника, но я уже не слышу, потому что Влад делает шаг вперёд.

- Спорим, ты не впишешься в первом же повороте?

- Ооо, всё, держите Барсова все семеро! - раздаётся Жека, смеётся, но я уже чувствую, как всё вокруг замирает. Лёд, холод, дыхание. Только я и Влад. Только вызов.

- Окей, - говорю, вытягивая к нему руку. - На что спорим?

- На деньги - низко. На желание.

Я ухмыляюсь, сжимаю его ладонь.
- Алин, разбей.

Она подходит ближе, глядит на нас как на двух больных, но уже понимает, что нас не остановить.
- Разбиваю, - бурчит, коснувшись наших рук. - Но если кто-то упадёт - лечитесь у Влада. Я - пас.

И всё. В этот момент всё становится по-настоящему. Как в ту ночь, на трассе. Только вместо выхлопов - пар изо рта. Вместо асфальта - лёд. А внутри - тот самый огонь, который не гаснет. Никогда.

Я оттолкнулся первым - лёд поддался, как будто сам знал, что я не просто катаюсь. Я еду.
Первые пару метров - разгон, тело привыкает к ритму, мышцы вспоминают динамику, как на байке. Линия, угол, баланс - в голове выстраивается маршрут, будто это не каток, а старая знакомая трасса.

Слева мелькает Влад. Точно держит темп, скользит с такой точностью, будто всю жизнь катался в хоккейной коробке, а не носился на байке.
Ну давай, Лайм. Покажи, на что способен.

Первый поворот. Впишусь.
Он чуть замедляется - не специально, тактика. Я знаю. Сам так делал.
Я захожу по внутреннему радиусу, склонившись чуть вперёд, как на виражах.

- Ага! - выкрикиваю. - И это ты говорил, что я не впишусь?

- Преждевременная радость, Барсов! - слышу рядом, и Влад резко ускоряется, как будто только ждал моего комментария, чтобы включить вторую волну.

За спиной - кто-то уже визжит от восторга. Узнаю голос Леи.

- Господи, они реально устроили Гонки на выживание! - орёт она.
- Я ставлю на Барсова! - Тим, конечно.
- Влад чище едет, - спокойно комментирует Жека. - Но Марк злее. А злость - это топливо.

Я ухмыляюсь.
Злее? Может быть.
Но сейчас я не злой. Я - сконцентрированный.

Второй круг.
Сбоку вижу Алину. Стоит, кутается в шарф, но глаза - только на меня. Смотрит, как тогда, летом. Когда я сорвался. Когда я выиграл. И когда потом - всё потерял.

Я не проиграю. Не сейчас.

Последний вираж. Я чувствую, как Влад напрягается - он рядом, практически вровень. Мы оба выжимаем всё из коньков, из мышц, из дыхания. Всё.

- Давай, давай, - бормочу сквозь зубы. - Ещё чуть-чуть...

И когда край катка приближается - я чувствую, что он остаётся чуть позади. Полшага. Может, меньше. Но всё же - позади.

Я останавливаюсь, врезаюсь в воздух, выдыхая облако пара.
- Есть, - шепчу.
И в следующую секунду слышу, как Влад тоже тормозит, резко, с брызгами снега и льда.

- Ладно, - выдыхает он, подходя ближе. - Это было красиво.

- Признай - я вписался, - ухмыляюсь, переводя дух.

- Вписался, - качает головой. - Но желание всё равно будет.

- Не по правилам, - фыркаю.

Он усмехается в ответ.
- Зато по нашей традиции. Ты выиграл - и теперь должен выслушать, что я хочу.

- Только если там не будет пения в публичном месте.

- Нет. Это серьёзно, Ягуар.

Я напрягаюсь, глядя в его лицо.

- Ладно. Говори.

- Итак, - начал он, как будто объявлял что-то официальное. - Желание.

Я уже ждал чего-то странного. Прыгнуть в сугроб, сходить в магазин в шортах, прокатиться по льду задом наперёд. Но он сказал:

- В следующий раз, когда тебе напишет орг по поводу боёв...
Ты, Ягуар, пошлёшь его нахрен.

Я замер.
Как будто лёд под ногами треснул.
Я моргнул, перевёл взгляд на него, ожидая подвоха.

- Это всё? - спросил я.
- Это всё, - подтвердил он. - Не выкручивайся, не уходи от темы. Просто скажи им "нет". Без "может", без "посмотрим". Нет.

Я чуть криво усмехнулся.
- Влад, ты серьёзно?

- Абсолютно, - ответил он. - Ты выиграл, и теперь выполняешь. Мы с тобой честно договорились: желание - не фигня ради смеха. Я мог загадать всё что угодно. Но это - главное.

Я перевёл взгляд на лёд. На Алину, которая стояла чуть поодаль, обняв себя руками, будто мёрзла... или боялась услышать, что я отвечу.

- Ты же понимаешь, - начал я, тихо, - что там есть вещи, которые не так просто отпустить?

- Понимаю, - отозвался он. - Но знаю и другое. Тебе не туда. Не сейчас. И не тем способом, Марк. Не превращай бой в способ дышать.

Я молчал.

- Если ты продолжишь, - сказал он, - однажды ты оттуда не вернёшься. А здесь останемся мы. И она.

Я закрыл глаза на секунду.
Прокрутил всё. Алина, мама, папа, Лея, Тимур. Адреналин, страх, ссадины, кровь. Одиночество.

Открыл глаза.

- Ладно. Считай, ты выбил из меня последний инстинкт саморазрушения.

Влад хмыкнул.
- Пора было. Серьёзно. Ты уже не просто пацан с болью в глазах. Ты из нашей команды, Марк. И ты не один.

Он протянул кулак, и я ударил по нему своим.

- А теперь тащи меня за шоколадом. Я заслужил. Как и ты.

Сзади уже слышались крики:

- Вы закончили быть драматичными?!
- Кто победил?
- Влад, ну хоть раз ты мог бы выиграть?!

А я только усмехнулся и пошёл к своим.
Потому что, чёрт возьми, впервые за долгое время чувствовал:
Я действительно с ними. И мне этого хватит.

Пока мы с Владом шли обратно к остальным, я чувствовал, как напряжение в плечах постепенно спадает. Будто не просто отъездил на льду, а реально сбросил с себя лишний вес - тот самый, что давно нёс за спиной и молчал.

- Вы чего так долго? - Лея сразу подлетела, скрестив руки. - Совещание устраивали?

- Да так, философствовали, - усмехнулся Влад. - О жизни, смерти и драках.

- Слово "драки" сейчас звучит как триггер, - пробормотала Алина, но, когда я подошёл и обнял её за плечи, не отстранилась. Только тяжело выдохнула и тихо добавила:
- Спасибо.

Я молча кивнул. Понимал. Она всё слышала. Не знаю как, но знала - и что за желание, и что я согласился.

- Всё, - объявил Тимур, хлопнув в ладони. - Предлагаю перенести весь этот цирк в дом. Там тепло, еда и... ещё еда.

- И глинтвейн! - воскликнула Ника, поднимая руку, как на уроке. - Безалкогольный, мамой клянусь!

- Я вообще-то вёл себя прилично, - буркнул Влад, но уже улыбался.

- Это твоё приличное - как у Марка спокойствие, - фыркнул Жека. - Вроде есть, но кто-то точно пострадает.

Мы двинулись к дому. Я шёл чуть позади, рядом с Алиной. Она заглядывала мне в лицо искоса, будто проверяла, тот ли я ещё.

- Ты правда не поедешь? - спросила она, едва слышно.

- Правда, - ответил я.

Она улыбнулась - настоящей, светлой, почти детской улыбкой. И тихо сказала:

- Тогда я теперь официально верю, что у нас с тобой всё будет.

Я не ответил. Просто взял её за руку. Крепко.

Впереди Лея уже что-то спорила с Тимуром, Влад делал вид, что его не касается происходящее, но ехидно подкалывал с одного слова. Жека комментировал всем подряд, будто это подкаст.

И я смотрел на них - на всех - и ловил себя на мысли:
Даже если весь остальной мир будет рушиться - с этой четвёркой, с этой девчонкой рядом, я вырулю. Мы вырулим.

Машина встретила морозным тишком - салон успел выстыть, пока мы гоняли по льду. Я закинул коньки в багажник, хлопнул крышкой и, на секунду задержавшись, вдохнул холодный воздух. Внутри было спокойно, по-настоящему. Не после гонки - после решения.

Сел за руль, глянув в сторону.
Алина уже устроилась на переднем сиденье, завернувшись в шарф по самую макушку. Щёки розовые от холода, глаза - тёплые. Улыбнулась, когда я посмотрел на неё.

- Подогрев сидений вруби, герой, - пробормотала она.

- Сейчас, миледи, - хмыкнул я и нажал кнопку.

Сзади уже устроились Тимур с Леей.
- Погнали? - спросил Тим, захлопывая дверь.

- Только не так, как ты "не проехал поворот", - усмехнулась Лея, вытаскивая из рукавиц телефон. - А то снова кружок по району.

- Эй, я просто решил показать вам зимний маршрут для особых - с видом на снежные сугробы, - отозвался Тимур.

- И ледяные ямы. Спасибо, но не надо, - буркнула Лея.

Я тронулся с места, аккуратно выруливая на заснеженную дорогу. Салон быстро наполнился их голосами, шумом сообщений, лёгким смехом.
Алина потянулась к моей ладони, и я без слов сжал её пальцы.
Её ладонь была тёплой, живой, нужной. Она посмотрела на меня, не говоря ни слова. А и не нужно было.

Сзади Тимур включил что-то на телефоне - по голосу похоже на старый трек из 2010-х.
- Всё, теперь у нас официально зимнее настроение, - заявил он.

- Да уж, остался только какао в термосе, - протянула Лея. - Марк, ты бы завёл багажник-бар.

- Сначала заведи котёл, чтобы всё это грелось, - вставила Алина и тихо рассмеялась.

Я хмыкнул, ведя машину по заснеженной трассе, и подумал:
Если этот день так и будет продолжаться - без бешенства, без боли, с ними - я готов хоть сто километров ехать.

Снег медленно падал за окнами - крупными, пушистыми хлопьями, словно зима решила напомнить, кто тут главная. Дорога впереди - почти пустая. Только мы и заснеженный мир, в котором на удивление стало спокойно.

Алина устроилась поудобнее, голова слегка наклонилась к стеклу. Пальцы всё ещё в моей ладони. Я чувствовал, как пульс у нас почти совпадает.

Сзади Лея закуталась в плед, который притащила с катка.
- Ммм, у кого в машине такой уют, - протянула она. - Даже не хочется выходить.

- Можем просто кататься по городу, - предложил Тимур. - Как в старых фильмах. Без цели, с музыкой, и чтобы потом остановиться и купить булочки.

- Тим, ты романтик, или просто проголодался? - лениво спросила Лея, высовывая нос из-под пледа.

- А это разве не одно и то же? - усмехнулся он.
Я краем глаза увидел, как они переглянулись. Почти незаметно. Но с теплом. И с каким-то своим внутренним пониманием.

- Кстати, - протянула Алина, не отрывая взгляда от окна, - вы заметили, что мы все... ну, как бы... вместе? Не физически. А по-настоящему. Без драмы. Без разбега.

Я на секунду посмотрел на неё, а потом снова на дорогу.

- Заметил, - тихо сказал. - И не хочу это терять.

Сзади снова повисла тишина, но не неловкая - уютная, тёплая, с примесью раздумий.

- В таком случае, - раздался голос Леи, - предлагаю это отпраздновать горячим шоколадом и булочками. Прямо сейчас. Есть отличная пекарня в центре, она открыта.

- Ты неугомонна, - хмыкнул я.

- Ну а кто в нашей компании заведует настроением? - ответила она с вызовом.

- Ты и Влад, - сказал Тимур. - Только у тебя - плюшки, у него - провокации.

- А где Влад сейчас вообще? - спросила Алина, - Он точно поехал с Жекой?

- Да. Саша за руль, Влад на пассажирском, - отозвался Тим. - Если они не по дороге заехали на пирожки, то будут через десять минут.

- С Владом возможен любой поворот событий, - заметил я. - Даже если ты поворот не проехал.

- Вот сейчас было больно, - фыркнул Тимур.

И мы снова засмеялись.

Зима, дорога, друзья. Всё как надо. И впервые - без спешки.

- Надо отцу написать, чтобы не терял, - пробормотал я, бросив быстрый взгляд на экран навигатора. Снег шёл плотнее, и связь могла скакать.

- Я напишу, - отозвалась Лея сзади. - Всё равно быстрее всех печатаю. И у меня смайлики красивые.

Я хмыкнул.
- Только не пиши ему "мы живы, но не уверены на долго", как в прошлый раз.

- Эй, это была шутка, - возмутилась она. - Папа тогда тоже скинул в ответ мем!
- Мем с табличкой "приеду - всех обниму, но сначала разнесу"? - уточнил Тимур.

- Именно! - гордо сказала Лея, что-то строча в телефоне. - Это у нас семейное. Немного паники, много любви.

Алина усмехнулась и посмотрела на меня: - У вас такая... тёплая семья. Я не перестаю удивляться, как после всего... вы такие.

Я повёл плечами.
- Папа - фундамент. Мама - стена. Мы с Леей - крыша поехавшая. Но вместе держимся.

- И держим, - вставила Лея. - Готово, папа написал: "Хорошо. Еду в магазин. Хотите что-то сладкое?"

- В смысле "что-то"? - удивился Тимур. - Передай, что я хочу всё. Шоколад, булки, тёплые плюшки, зефир...

- Ты сейчас описал мои чувства к жизни, - усмехнулась Алина.

Я повернул за угол, сбавляя скорость - перед пешеходным переходом мелькнули фары встречной машины.
И снова вернулся этот момент. Уют. В машине, в словах, в людях рядом.

- А я вот ничего не хочу, - тихо сказал я, - кроме вот этого. Этой дороги. Этой машины. Вас.

Наступила короткая тишина.

- Ну всё, - прошептала Лея. - Мы его потеряли. Барсов дал сентиментальную трещину.

- Запишите в календарь, - сказал Тимур. - Второе января. Марк Барсов признал, что мы ему дороги.

- Не признал, - фыркнул я, поворачивая руль. - Я просто по привычке не хочу, чтобы вы сгинули в метели.

- Ага, конечно, - хором сказали трое.

Алина улыбалась.
И, чёрт возьми, я бы ради этой улыбки ещё тысячу раз "сломался" - пусть и сентиментально.

Снег всё шёл, будто и не собирался останавливаться. Я вел машину уверенно, но медленнее обычного - не потому что скользко, а потому что хотелось продлить этот момент. Эти голоса. Этот смех.

Лея сзади продолжала что-то строчить в чате с отцом, комментируя каждое сообщение с эмоцией ведущей прямого эфира.

- Так, папа пишет: «Взял торт. Не шоколадный. Надоели».
- Оскорбление, - возмутился Тимур. - Я не ел шоколадный торт с прошлого года!

- Он дальше пишет: «Возьму с вишней. А Лее - отдельное пирожное. Пусть сама решает, делиться или нет».
- Вот это любовь, - хмыкнул я. - Папа знает, как договариваться с Леей.

- Всё, решено, - торжественно заявила она. - Он лучший.

Алина повернулась ко мне, опершись подбородком на руку.
- А что ты попросишь у него?

- Спокойствия. - Я усмехнулся. - Или яиц варёных. Он готовит так, как никто другой. Со вкусом детства.

- Знаешь, я никогда не думала, что ты вообще бываешь... ну, такой.
Она чуть улыбнулась.
- Настоящий. Настояще-настоящий. Не как Ягуар. Не как тот, кого боятся на треке или уважают в драке. А как... просто Марк.

Я на секунду отвёл взгляд с дороги, посмотрел на неё.
И она увидела - да, это я. Без маски. Без шума. Просто человек, который наконец понял, где его место.

- Этот "просто Марк" давно здесь, - ответил я. - Просто не всем дано было его увидеть.

- А я увидела, - прошептала она. - И никуда не денусь.

Позади кто-то чихнул - Лея.

- Господи, давайте уже доедем, - буркнула она. - А то у вас тут роман, а у меня нос замёрз.

- Ты ж в пледе, - удивился Тим.

- А он не магический. Грейте меня разговорами. Или пирожными. Или и тем, и другим.

- Всё будет, - отозвался я, уже поворачивая к дому. - И пирожные, и тепло, и место, где никого не надо играть. Где можно быть собой.

Молчание.

А потом Тимур тихо сказал:

- Ты определённо стал сентиментальным. Мне страшно.

- Привыкай, - усмехнулся я. - Новый год - новый Барсов.

- Боже, - простонала Лея. - Мы этого не переживём.

Но я знал - переживём. Потому что теперь у нас есть всё, что нужно.

Во дворе тихо потрескивал снег под ногами - тот самый, хрустящий, как в детстве, когда выходишь на улицу рано утром, и весь мир будто ещё спит.

Я захлопнул багажник, держа в одной руке пакет с коробкой, а в другой - Алину за пальцы. Она тут же перехватила сумку.

- Тяжёлое не носишь? - прищурилась она.

- Не даю тебе надрываться. Забота называется, - усмехнулся я.

Перед нами раскинулся наш дом - загородный, двухэтажный, обшит тёплым деревом, с широким крыльцом, над которым свисали гирлянды. Снег на крыше, огни в окнах, дымок из трубы - как в книге. Как в жизни, которую я сам себе даже не мечтал.

На веранде уже стояли Лея и Тимур, трясли с себя снег. Жека открывал дверь, пропуская Сашу, Влад втащил в дом мешок с коньками и громко заявил:

- Мать, встречай! Мы привезли еду, любовь и снежную кашу на ковре!

- Тапки сними, Лайм! - крикнула Лея. - Бабушка только полы мыла!

- Кто ты такая, и что ты сделала с моей сестрой? - приподнял я бровь.

- Новый год - новый контроль, - фыркнула она и скрылась в доме.

Я шагнул на крыльцо, вдохнув запах дров и морозного воздуха. Алина всё ещё держала меня за руку.
- Здесь хорошо. И, кажется, по-настоящему спокойно.

- Потому что ты рядом, - сказал я тихо.
И это была не фраза из фильма. Это была правда.

Мы вошли в дом.
Сразу - тепло, запах корицы, печёных яблок и шоколада. В холле уже валялись варежки, шарфы и чьи-то ботинки. Тимур поставил музыку - не громко, фоном. Жека разложил коробки на длинном деревянном столе. Ника зажгла свечи. Лея уже достала тарелки.

Я поставил на пол сумку с термосами, разулся и обернулся. Все были дома. Все - свои.

Алина подошла ближе, потянулась на цыпочки и шепнула мне на ухо:

- С Новым годом, Барсов. Настоящим.

Я улыбнулся.
- И с новым началом. Без масок. Без бегства. Только мы.

И именно в эту секунду Влад с кухни заорал:

- Кто поставил вишнёвый торт рядом с мясом?! Это кощунство!

Лея тут же крикнула в ответ:

- Ты кощунство! Не мешай уюту!

Я закатил глаза, улыбаясь:

- Ну что, встречаем зиму в стиле нашей фантастической четвёрки?

- Ага, - ответила Алина. - С сугробами, пирогами... и безумцами.

- То есть с нами, - кивнул я.

И сердце моё было спокойно. Впервые за долгое время - по-настоящему.

Я только успел стянуть ботинки и шагнуть через порог, как из глубины дома, с грохотом по паркету, вылетела буря на четырёх лапах.

- Джек, неееет! - раздалось где-то из кухни, но было уже поздно.

Стаффордширский терьер шестимесячного возраста, вечно в режиме «носорог с турбонаддувом», влетел прямо в меня и сбил с ног. Я грохнулся на коврик у двери, и в следующую секунду был облеплен языком, лапами и хвостом, бешено мелькающим из стороны в сторону.

- Джек! Слезь! - выдохнул я, отмахиваясь, но тот только повизгивал от счастья и продолжал лизать мне лицо, грудь, подбородок и всё, что попадалось.

- О, привет, хозяин жизни, - Алина склонилась надо мной с хихиканьем, - я смотрю, у тебя тут личный бодигард.

- Он мне грудную клетку проломит, если не слезет, - буркнул я, но улыбка расползалась сама собой.

- Джек, фу! - Тимур подскочил и попытался оттащить пса за ошейник, - Барсов тебе ещё пригодится в ближайшие пару лет.

- Джек просто соскучился, - выдала Лея, заходя следом. - Ты же его не брал кататься, он страдал.

- Он страдал? - я наконец поднялся, отряхивая свитер от шерсти. - Он весит почти как ты, Лея. А страдаю тут я - с трещиной в позвоночнике.

Джек радостно гавкнул, будто соглашаясь.

- Он считает тебя своим альфа-самцом, - весело сказала Саша, проходя мимо с пледом. - Так что привыкай.

- Я был альфа-чемпион по гонкам, теперь стал альфа-диваном для собаки. Прекрасно, - пробормотал я, усаживаясь на ступеньки у лестницы и поглаживая Джека, который тут же улёгся мне на ноги, довольный как танк.

- Ну, зато ты теперь официально дома, - Алина присела рядом, обняла за плечи. - Где даже пёс тебя любит до потери тормозов.

- Дом - это когда на тебя прыгает стафф, а все только смеются, - усмехнулся я. - Ладно. Где там наш торт и чай? Я заработал.

- И плед, и подушку, и персональную медаль, - добавил Тимур. - За выживание после приветствия.

А Джек зевнул и положил голову мне на колено.
И я понял: он, как и все мы, просто рад, что мы снова вместе.

Я только начал подниматься, как услышал знакомый ритм шагов с лестницы. Сначала - каблуки мамы. Потом - размеренные, тяжёлые шаги отца. Даже если бы я был с завязанными глазами и на другом конце дома - всё равно узнал бы.

- Ну вот и наше новогоднее войско подтянулось, - усмехнулся я, вставая.

Мама - в мягком бежевом кардигане, с распущенными волосами - выглядела, как всегда, спокойно и тепло. Папа, за ней, в тёмной водолазке и джинсах, со своей вечной уверенностью в каждом движении, сдержанной улыбкой и взглядом, от которого я до сих пор выпрямляюсь инстинктивно.

- Ну здравствуйте, молодёжь, - сказала мама, оглядывая нас с лёгкой улыбкой.

- Живы, целы, мокрые только по колено, - ответил я. - Джек встречал как мог.

- Я слышала. И грохот, и визг, и твоё героическое «Слезь с меня!» - хихикнула она и поцеловала меня в висок.

- Всем привет, - подключился папа, хлопнув меня по плечу. - Как лёд?

- Скользкий. Громкий. Победоносный, - отчеканил Влад, появляясь из кухни с яблоком в зубах. - Я лично горел как звезда.

- Да-да, только звезда чуть не врезалась в бабушку на первом круге, - вставила Лея.

- Ну, она была на траектории! - возмутился Влад. - Кто идёт с пакетами по гоночному повороту?

- А я говорю, вы бешеные, - пробормотала Саша.

Вслед за родителями подошли ещё две знакомые фигуры - тётя Диля и дядя Лёха. Тётя Диля, как всегда, с безупречной укладкой и духами, которые я узнаю с детства. Дядя Лёха - в пуховике нараспашку, с лёгкой небритостью и вечным взглядом «где тут надо что-то починить».

- Ну здрасьте, будущие олимпийцы, - сказал он. - Наслышаны, что вы уже успели устроить гонки и чуть не угробили кость бедра?

- Это Лайм, - хором сказали Тим и Ника.

- Не я! - тут же откликнулся Влад. - Это лёд виноват. Я просто ехал.

- А мои где? - вдруг подалась вперёд Ника, озираясь. - Родители, в смысле?

- Поехали в магазин, - отозвался папа, присаживаясь в кресло. - Говорят, у нас закончилась мука. Видимо, вы съели полдома.

- Мы ели торт, - пожал плечами Тимур. - Это же праздник, не?

- И печенье. И пиццу. И картошку по-деревенски, - добавила Алина, обняв себя за живот. - Кажется, я больше не влезаю в джинсы.

- Уютный дом - это когда ты переедаешь под пледом, - философски заявил Влад. - А потом падаешь рядом с псом и принимаешь свою судьбу.

- А потом - снова ешь, - хмыкнула мама. - Ладно, ребят. Переодевайтесь, отдыхайте. Мы сейчас на кухню - подготовим всё к вечеру.

- А мы вам поможем, - сказала Саша.

- Только не Влад, - уточнила Лея. - Он умеет только вылизывать ложки от крема.

- Протестую! - поднял палец Влад. - Я ещё умею таскать продукты и сбивать сливки!

Я усмехнулся и перевёл взгляд на Алину, которая всё это время стояла рядом, тихо улыбаясь, наблюдая за всей этой суматохой.

- Всё-таки хорошо дома, да? - шепнул я.

Она кивнула.

- Лучше не бывает.

Пока взрослые ушли на кухню - мама уже организовала папу и дядю Лёху чистить мандарины, а тётя Диля встала у плиты - в гостиной снова стало чуть тише. Все постепенно расселись кто куда: Лея с Тимуром устроились на ковре, Ника забралась с ногами в кресло, Жека и Саша взяли по кружке какао и притихли рядышком. Влад возился у колонок, пытаясь включить "что-то новогоднее, но не банальное".

Алина всё так же сидела рядом, облокотившись на моё плечо. Джек улёгся в ногах, притворяясь ковром, но хвост выдал его бурную радость от того, что все наконец в сборе.

- Ну что, - я оглядел нашу фантастическую четвёрку, - это официально самая нормальная зима за все последние года.

- Ещё бы, - усмехнулся Тимур, поднимая кружку. - Без драк, без переломов, без покусанных ментов...

- ...и без «да я просто попробовал бойцовский клуб ради саморазвития», - вставила Лея, глядя на меня с прищуром.

- О, началось, - простонал я. - Не прошло и часа, как напомнили.

- Это потому что ты не сказал "никогда больше", - сказала Алина, но с такой улыбкой, что я понял - она просто дразнится.

- Хорошо, - я поднял руки, - официально заявляю: до конца зимы - ни одного боя, ни одной ставки, ни одного оргконтакта. Влад, ты слышал?

- Ой, всё, - отмахнулся он. - Я в следующий раз просто промолчу. Но реванш на льду ещё впереди.

- Лучше придумай, как спуститься с лестницы и не убиться, - крикнула Лея, - в прошлый раз ты чуть не врезался в бабушкин буфет.

- Это был тренировочный заезд! - возмутился Влад, - и буфет стоял не по правилам трассы!

- Вы как старички, клянусь, - пробормотала Ника, - обсуждаете, кто кого обогнал, а сами в шерстяных носках, с печеньем и пледами.

- А что, - ухмыльнулся Жека, - в этом вся магия зимы. Все становятся детьми, только с чаём покрепче.

Алина чуть сжала мою руку, посмотрела на меня снизу вверх:

- И всё равно ты мой герой. Даже если ты теперь - герой в тёплых тапках и с псом на ногах.

- Это мой новый образ, - кивнул я. - Ягуар в режиме гибернации.

- Ягуар в берлоге, - фыркнул Тим.

И мы рассмеялись.
Каждый в этой комнате знал: эти моменты - как золотые нити в обычной жизни. Никаких масок. Никакого фасада. Только смех, чай, суета на кухне и мягкий свет гирлянд.

И я был...
Счастлив.

Камин потрескивал. Джек уже окончательно растёкся у моих ног, вздыхая во сне, как будто тащил санки весь день. Алина молча рисовала пальцем узор на моём рукаве. Это было одно из тех утр, которые хочется законсервировать - оставить себе навсегда, в память, где тепло, вкусно пахнет и никто никуда не спешит.

- Народ, - Влад вдруг вскинулся с пуфика, как будто его осенило, - а давайте сегодня замутим что-нибудь?

- Например? - приподнял бровь Тимур.

- Не знаю... турнир. Настолки, караоке, снежки. Всё вместе! - глаза у него загорелись. - Ну реально! Пока все в сборе. А вечером - что-то вроде капустника. Каждый номер готовит. Выступаем. Голосуем. Победитель - получает, хм... корзину мандаринов и вечную славу!

- Это ты просто хочешь повод пошуметь, - буркнула Ника, не отрываясь от телефона.

- Да, - абсолютно честно признался Влад. - Но с душой же!

- Я за, - неожиданно подала голос Саша. - Я в караоке хочу. Хватит быть тихим интровертом.

- А я против, - откликнулся Жека, - потому что я тоже интроверт, и мне страшно. Но если петь будете вы - я посмотрю.

- Я могу быть ведущей, - предложила Лея, усаживаясь поудобнее. - С карточками, номерами, фантомами и всем таким.

- А я запишу на телефон всё, чтобы потом шантажировать, - усмехнулся я, глядя на Алину.

- Только попробуй, - она прищурилась, но в её глазах плясали искры. - Хотя если ты будешь петь - я сама это выложу в сеть.

- Так, - мама выглянула из кухни, - если вы там что-то планируете - дайте знать. Мы с вашей тётей Дилей уже обсуждаем горячее, чтобы никто не уснул с голоду до вечера.

- Мы концерт готовим! - крикнул Влад. - Со сценой, эмоциями и, возможно, падениями!

- Главное - без переломов, - добавил папа, появляясь в проёме. - Вы же, как всегда, умеете: немного посидели и уже весь дом на ушах.

- Мы культурно, - сказал Тимур, подняв кружку. - Почти без риска.

- Почти, - уточнил я.

И в этот момент Джек резко подскочил с пола и рванул к двери, залаяв. Через пару секунд в прихожей зазвенели ключи.

- О, мои - сказала Ника поднимаясь с кресла.

Дверь открылась - и в дом ворвались свежий воздух, хлопья снега и смех.

Теперь нас стало ещё больше.
И я знал: этот день только начинается.

- Марк, - тихо сказала Алина, и я тут же повернулся к ней, выныривая из общей суматохи. Её голос был не громким, но в нём было то особенное, из-за чего всё вокруг замирает.

- М? - ответил я, слегка улыбаясь. Она сидела рядом, поджав ноги, и кружка с остывающим чаем стояла у неё на коленях, но взгляд был не на ней. Где-то в стороне. Будто она мысленно ушла далеко.

- А ты вот... задумывался когда-нибудь, если бы всё сложилось по-другому?

Я нахмурился чуть-чуть, не сразу поняв, о чём она.
- Ты о чём?

Она пожала плечами, будто сама не до конца была уверена, стоит ли продолжать. Но всё же сказала:

- Ну... если бы ты, допустим, влюбился не в меня.

Я замер на пару секунд. Вопрос будто бы простой, но что-то в её голосе - неуверенность или, наоборот, слишком глубокая тишина между словами - задело.

- Нет, - сказал я тихо.

Она повернула ко мне голову.
- Вообще?

Я посмотрел на неё. В её глазах не было ни ревности, ни обиды. Там было просто... любопытство. И, может быть, немного страха. Того самого - когда ты задаёшь вопрос, ответ на который вроде бы знаешь, но всё равно хочешь его услышать.

- Я много о чём думал, - сказал я спокойно, чуть сжав её руку. - И о боях. И о том, что мог бы не вернуться. И о том, как многое испортил. Но вот об этом - нет. Никогда.

- Почему?

Я выдохнул, усмехнулся чуть.
- Потому что... когда ты влюблён по-настоящему, ты не представляешь рядом кого-то другого. Всё. Конец фильма. Картинка сложилась. И даже если были бы варианты - я бы не выбрал ни один.

Она молчала, но в её глазах что-то потеплело.

- Алин, - сказал я, уже чуть ближе, глядя прямо в неё. - Мне не нужно представлять, как бы было по-другому. Я знаю, как есть. И это лучше любого "если бы".

- Ты только красиво отвечаешь, потому что у меня чай, а не варежка, - улыбнулась она сквозь румянец.

- Нет, я просто очень боюсь потерять то, что уже нашёл, - признался я. - А ты - моё «по-другому». То, без чего всё остальное не имело бы смысла.

Она кивнула, и на секунду прижалась ко мне лбом.
- Хорошо, что всё именно так.

- Даже с Владиками, гонками и Джеком на голове? - хмыкнул я.

- Особенно с этим, - шепнула она.
И я понял - ей тоже не нужно "если бы". У нас и так всё - как надо.

Алина молчала, но в этой тишине не было тревоги. Она просто сидела рядом, и я чувствовал: ей достаточно знать, что я здесь. Что мы - здесь. И в этом было что-то особенно крепкое. Настоящее.

С кухни донёсся голос папы:

- Марк! Вы выходите или мне салаты выносить прямо в гостиную?

Я усмехнулся.

- Сейчас! - крикнул в ответ и посмотрел на Алину. - Пойдём?

Она кивнула, но, прежде чем подняться, задержала мою руку.

- Спасибо, - сказала она просто. - За честность. И за то, что ты всегда такой... настоящий.

- А ты думала, я прикидываюсь? - я наклонился к ней чуть ближе.

- Иногда, - дразняще улыбнулась она. - Особенно когда делаешь вид, будто не волнуешься перед гонками.

- Это называется сдержанность, - фыркнул я. - Кстати, насчёт гонок - ты ведь в курсе, что я не проиграю?

- Ты просто не можешь иначе, да? - покачала головой, но с улыбкой, в которой была уже не досада, а... восхищение.

Я поднялся, протянул ей руку.
- Тогда поддержи своего чемпиона. Надо идти спасать взрослых от Влада. Он сейчас, скорее всего, планирует фейерверки в доме.

- Или в салате, - добавила Алина, вставая.

Мы прошли по коридору, и я почувствовал, как за спиной снова залаял Джек - видимо, кто-то подошёл к двери.

Когда мы вошли на кухню, нас уже ждали: стол был почти накрыт, Лея с Никой спорили, кто лучше режет хлеб, Тимур гонял Влада с полотенцем, а Жека помогал маме переносить миски с закусками. Атмосфера - как всегда, наша. Живая, немного шумная, но такая родная.

Папа обернулся, увидел нас с Алиной, и кивнул:

- Ну вот, теперь в полном составе. Можно и Новый год второй раз встретить, если надо.

Я усмехнулся:

- Только если тосты будут короче.

- Это к твоей маме, - сказал он с улыбкой и подмигнул Алине. - А ты, Марк, садись рядом с ней. На сегодня ты официально не гонщик, не Ягуар, не герой... а просто мой сын. И это - главное.

Я сел. Рядом с Алиной. Рядом с семьёй.
И в груди было так спокойно, как не бывало давно.

Значит, всё правильно.

Мы расселись за столом. Большой, длинный, на всю кухню, с белоснежной скатертью и гирляндами по краям. Джек улёгся под ним, в надежде выпросить что-то вкусное. В воздухе смешались ароматы горячего, запечённого, сладкого и просто родного - дома.

- Так, - начал дядя Лёха, усаживаясь поудобнее и хлопая ладонями. - Все на месте. Теперь тосты.

- Первый пусть скажет Виктор, - предложила тётя Диля, кивнув на отчима Жеки.

Виктор Крет поднял бокал и взглянул на всех - внимательно, по-отцовски.

- Я не буду долго, - начал он, и сразу стало тише. - Просто хочу сказать, что мы все здесь, вместе. Значит, всё правильно в этом мире. Значит, что бы ни происходило там, - он махнул куда-то в сторону окон, - здесь, за этим столом, у каждого есть дом. Семья. Люди, которые поймут, простят и останутся. За это - спасибо. Вам. И жизни.

- За жизнь! - хором поддержал Тимур, стукнув своим бокалом по бокалу Жеки.

Все выпили. Кто - компот, кто - сок, а кто и чуть покрепче.

- А теперь можно есть? - с надеждой спросил Влад, уже потянувшись к салату.

- А ты умеешь без пафоса? - съязвила Лея.

- Вообще-то я душа компании! - обиделся Влад, но уже с полной вилкой.

- Душа, - подтвердила Ника. - Только немного шумная.

- О, началось, - пробормотал Тимур, но с улыбкой.

Алина тихонько смеялась рядом, и я заметил, как она невольно прижалась плечом ко мне. Мелочь. Но для меня - целая вселенная.

- Марк, - окликнул меня папа. - Ты чего такой задумчивый?

- Да нет, - пожал я плечами, - просто... это тот самый момент, который хочется заморозить. Сохранить. Чтобы потом пересматривать, как кино.

- Лучше ешь, пока горячее не остыло, а не размораживай тут, - вмешалась мама, кладя мне на тарелку ещё кусочек картошки.

- Да-да, и мясо бери, не будь как Тимур, - добавил дядя Лёха. - Этот вечно худеет.

- Я не худею, я готовлюсь к пляжному сезону, - фыркнул Тим.

- В январе?

- Ну вдруг, - пожал он плечами. - Не буду же я потом в панике за неделю пресс качать.

За столом начался смех, спор, обмен блюдами и подколами. Классическая зимняя обстановка. Всё перемешалось - еда, разговоры, смех и тепло.

Я откинулся немного назад, скользнул взглядом по лицам: родители, Жека, Влад, Лея, Алина, Тим, Ника, Саша... Все здесь. Мы - целое.

И я снова подумал:
это не просто праздник.
Это - наш якорь. Наш дом.

И я был чёртовски благодарен за него.

Когда у всех на тарелках остались только следы соуса и последняя ложка оливье, наступила та самая фаза обеда, где никто никуда не торопится. Где время будто замирает, а ты просто сидишь, впитывая уют, голоса родных и аромат горячего чая с лимоном.

- Кстати, - начал Жека, лениво откидываясь на спинку стула, - вы заметили, что Влад до сих пор не рассказал, почему его тогда с поста охраны сняли?

- С какого поста? - оживился Тимур. - С того самого, где он "просто стоял" и "ничего не трогал"?

- У меня версия! - воскликнула Лея. - Он точно нажал какую-то красную кнопку. Типа "не нажимать ни при каких обстоятельствах".

- Или, - вставила Ника, - подошёл к охраннику и сказал: "Брат, у тебя скучная работа. Давай поменяемся!"

- Всё не так! - возмутился Влад, но ржал уже вместе с нами. - Я просто сел... ну, может, немного уснул. Совсем чуть-чуть!

- Так ты был охранником у дяди Максима на складе? - удивилась Алина.

- Да, - кивнул Жека. - И проспал тревожную кнопку.

- Она сама сработала! - возмутился Влад, но никто его уже не слушал.

- Ясно, - заключил Тимур. - Поэтому теперь он тусуется с нами, а не с дядей Максимом.

- И слава богу, - вздохнула Саша. - А то бы мы сейчас праздновали с кем-то унылым.

- Я унылый? - Влад прижал руку к груди. - Я, между прочим, огонь этой компании!

- Ну да, особенно когда рядом открытый огонь и ты с бензином, - хмыкнула Лея.

Мы снова рассмеялись. Я поймал взгляд Алины - она смотрела на всех с такой светлой улыбкой, будто ей хотелось обнять весь этот сумасшедший стол.
И, если честно, я её понимал.

- Так, - мама хлопнула в ладоши. - Кто идёт мыть посуду?

Наступила тишина. Напряжённая.

- У нас что, не техника будущего? - осторожно спросил Влад. - Или это проверка на прочность дружбы?

- Алина и Марк, - сказала тётя Диля, строго, но с искоркой в голосе. - Вы сегодня на дежурстве. А то вы там вдвоём шепчетесь и глаза строите - пользуйтесь моментом, вот вам совместный квест.

- Да легко, - пожал я плечами, вставая. - У нас отличная командная работа.

Алина встала рядом, заглянула мне в глаза и прошептала:

- Только смотри, если будешь лить воду мимо, включу на тебя лёд.
Символически, конечно.

- Ладно, ладно, не злю свою Снегурку, - подмигнул я.

И пока все за столом спорили, кто будет разливать компот, кто - нарезать мандарины и кто украдёт последний кусок торта, мы с Алиной направились к раковине.

На дворе - 2 января, за окном - снег, в доме - любимые.
А у меня под боком - она.

И, честно говоря, я бы не променял это ни на какие гонки.

Я подошёл к ней ближе, опершись ладонями по краям столешницы, как будто загнал её в угол, хотя на самом деле - просто притянулся к тому, что тянуло сильнее любого магнита. Алина смотрела на меня снизу вверх, её волосы чуть рассыпались по плечам, а губы изогнулись в мягкой, почти виноватой улыбке.

- Слушай, - тихо сказала она, наклоняя голову. - А что если... мы фильм посмотрим?

- Фильм? - я приподнял бровь. - Мы же его никогда до конца не досматривали.

- Вот и шанс. - Она подмигнула. - Надо же когда-то нарушить традицию.

- Или подтвердить, - усмехнулся я и убрал прядь волос с её лица, кончиками пальцев касаясь щеки. - У нас же это стабильность: включить, обняться и уснуть на середине.

- Ну... - она чуть склонила голову вбок, - тогда хотя бы выбираем что-то полегче. Не детектив. Не драму. И уж точно не то, где кто-то умирает в конце.

- То есть романтика? - я скосил глаза. - С рождественским духом, заснеженным городом и поцелуями под омелой?

- Угу. А потом ты будешь бурчать, что это ваниль и неправда.

- Я не бурчу, - запротестовал я. - Я конструктивно оцениваю художественные изъяны.

- Ты засыпаешь на третьей минуте, Марк, - сказала она, смеясь.

- Это защита от сахарного шока, - парировал я. - Всё ради выживания.

Мы оба рассмеялись, и я чуть наклонился ближе - между нами осталась буквально пара сантиметров.

- Тогда так, - прошептал я, глядя прямо в её глаза. - Включаем фильм. Закрываемся в комнате. И если кто-то снова начнёт ломиться с вопросами "где Алина" и "куда делся Марк" - ты всё свалишь на Джека.

- Он всё равно самый милый в этом доме, - улыбнулась она, и на мгновение в её взгляде мелькнула та особая искра, которую я замечал только в редких, по-настоящему наших моментах.

- И ещё, - добавил я, уже подцепляя пальцами её ладонь. - Даже если мы опять ничего не досмотрим - я не против. Мне достаточно быть рядом.
Фильм - просто повод.

Она не ответила словами. Просто кивнула. И этого хватило.

Она смотрела на меня, не отводя взгляда, и в этот момент я понял - тянуть больше смысла нет. Не потому что что-то пропадёт. А потому что всё уже есть.

Её дыхание чуть сбилось, когда я ещё ближе наклонился. Мягко, без спешки, я коснулся её губ. Сначала несмело, почти осторожно - будто проверяя, действительно ли она здесь. А потом - увереннее, крепче. Как будто всё вокруг перестало иметь значение.

Алина ответила сразу. Тонко, тепло, будто и правда ждала. Её ладонь легла на мою грудь, будто хотела почувствовать, насколько быстро забилось моё сердце. И я знал, что она это чувствует. Как и я - её дрожащие пальцы и то, как на мгновение весь мир растворился в этом поцелуе.

Никаких слов. Только она. Только мы.

Когда я чуть отстранился, она осталась с закрытыми глазами, будто не хотела отпускать этот момент. А потом медленно открыла их и шепнула:

- Теперь фильм точно будет досмотрен не до конца.

Я хмыкнул:

- Знал, что на середине сломаемся.

- Как всегда, - она усмехнулась, - но, по-моему, это уже традиция.
И честно? Лучшая из всех.

Я обнял её, уткнувшись носом в её волосы, вдыхая этот еле уловимый аромат мандаринов и корицы. И подумал, что всё правильно. Вот так - тихо, просто, без лишних слов.

Потому что, когда она - рядом,
никакой другой финал мне и не нужен.

- Твою мать, Барсов, ну не на кухне же! - раздался голос из дверного проёма, с такой смесью ужаса, веселья и театральной обиды, что я даже не сразу понял, что происходит.

Мы с Алиной вздрогнули и одновременно обернулись. В дверях стоял Влад, опираясь плечом о косяк, с приподнятой бровью и видом человека, который увидел нечто слишком интимное для помещения, где обычно режут салаты и моют посуду.

- Ты чё, здесь живёшь теперь? - бросил я, всё ещё держа Алину за талию, но уже с ухмылкой.

- Я за яблоком зашёл, - Влад сделал шаг внутрь, прищурился и добавил: - А попал, похоже, в сцену из мелодрамы, только без фоновой музыки.

Алина тихо прыснула, опуская голову мне на плечо.

- Ну извини, - фыркнул я. - Не думал, что у нас тут проходной двор.

- Проходной?! - возмутился Влад. - Это наша кухня! Вообще-то я здесь тосты жарил с утра! А теперь... теперь мне нужна дезинфекция глаз!

- Можешь просто выйти и забыть всё, что видел, - предложила Алина, едва сдерживая смех.

- Поздно. Этот поцелуй отпечатается у меня в мозгу сильнее, чем автокатастрофа на третьем повороте трассы. А вы хотя бы дверь бы закрывали. Или штору какую повесили.

- Влад, - сказал я, поднимая бровь, - хочешь я тебя тоже поцелую? Чтобы уравновесить.

- НЕ НАДО! - вскинул он руки, пятясь назад. - Всё, я ушёл! Возьму своё чёртово яблоко и исчезну! Дожили. Любовь в каждом углу. Осталась только Джесс с Джеком, и всё, мы в романтическом дурдоме.

Он схватил яблоко с тарелки, бросил на ходу:

- Только не забудьте, что фильм вы всё равно не досмотрите!

- Традиции нарушать нельзя! - крикнул я ему в спину.

- Особенно поцелуи на кухне, видимо! - донеслось уже с коридора.

Мы с Алиной переглянулись - и не выдержали. Смех вырвался сам собой. Она всё ещё сидела на краю столешницы, я всё так же стоял рядом, а за дверью - по-прежнему был весь наш шумный, живой, настоящий дом.

- Ты заметил, - выдохнула она, улыбаясь, - что как только мы остаёмся вдвоём, обязательно кто-то вламывается?

- Это карма, - усмехнулся я. - Или просто Влад. Что, в принципе, одно и то же.

Она покачала головой и снова прижалась ко мне.

- Всё равно стоило того.

- Стоило. - Я поцеловал её в висок. - Даже если бы весь дом зашёл следом.

Алина всё ещё сидела на столешнице, прижавшись ко мне, и тихо смеялась, будто отголоском всего произошедшего. А я... я просто смотрел на неё и понимал, что хочу, чтобы таких утр было больше. С её смехом, с Владом в дверях, с этими неловкими перебивками и нашими поцелуями, где бы мы ни находились.

- Ладно, - она выдохнула и, всё ещё улыбаясь, шепнула: - Пошли, а то правда опять кто-нибудь влетит.

- Думаешь, ещё кто-то может перебить Владовское «ну не на кухне же»? - хмыкнул я и отстранился, но не полностью. Её ладонь скользнула по моей, когда она спрыгнула на пол.

- Жека. Он точно скажет что-то философское и при этом абсолютно неуместное, - подмигнула она.

- Или мама с отцом зайдут, - добавил я. - И тогда я официально погибну.

- Не погибнешь, - Алина легко ударила меня в плечо. - У тебя харизма, ты выкрутишься.

- У меня? - прищурился я. - А ты?

- А я - любимая, - усмехнулась она и гордо прошествовала к выходу с видом победителя.

Я фыркнул и последовал за ней, по пути прихватив полотенце и скинув его на вешалку. В коридоре уже слышались голоса: Лея что-то обсуждала с Тимуром, Джек где-то топал лапами, а Жека смеялся - громко, с хрипотцой. Дом жил. Как надо. Как всегда.

- Пойдём в зал? - спросила она, уже оборачиваясь на полпути.

- Если только ты не сядешь мне на колени и не попросишь пульт, - сказал я, догоняя её.

- Ну что ты, Барсов, - сказала она невинным голосом. - Я просто посижу рядом и случайно засну тебе на плече, ты же знаешь меня.

- Ага, знаю, - усмехнулся я. - Поэтому и иду.

Когда мы вошли в зал, там уже расселась вся «бригада»: Лея, Тим, Влад, Ника, Жека и Саша. Кто-то ел печенье, кто-то возился с колонкой, выбирая трек. На нас мельком глянули, кто-то хмыкнул. Влад, не отрываясь от телефона, бросил:

- Ну что, Барсов, поцелуи на кухне завершились? Можно теперь музыку включить?

- Влад, - вздохнул я. - Не заставляй меня снова.

- Всё, всё, молчу. Но знай - этот момент я запомнил навсегда.

Алина хихикнула, плюхнувшись на диван рядом с Сашей. Я устроился рядом, и в этот момент я поймал себя на том, что впервые за долгое время просто дышу. Легко. Свободно.

Дом, шум, друзья. Она - рядом.
И, кажется, всё действительно было правильно.

- Предлагаю «После 2»! - с энтузиазмом заявила Лея, устраиваясь поудобнее на диване и на секунду замерев с видом киномэтра, который сейчас спасёт вечер.

И тут, как по команде, раздалось:

- Нет! - мы с Тимуром, Владом и Жекой в унисон, хором, громко, с болью в голосе.

Даже Джек, устроившийся на ковре, вскинул уши, будто понял, что произошло что-то серьёзное.

- Ну что опять не так? - Лея надулась, скрестив руки на груди. - Романтика, чувства, красивые актёры - что вам не нравится?

- Всё, - ответил Влад, не поднимая головы от телефона. - Там уровень драмы такой, что я потом в потолок смотрю и думаю о смысле жизни. А мне сейчас, если честно, хочется просто не выгорать.

- И потом, - добавил Тим, - там каждый третий диалог звучит как «ты мне не веришь» - «ты меня не слушаешь» - дверь хлопается.

- А ещё, - подал голос Жека, - я как-то раз реально досмотрел до конца. После этого несколько часов просто сидел на кухне с пустым взглядом. Мама подумала, что у меня сессия.

Алина прыснула со своего места, прикрыв рот рукой, Лея закатила глаза:

- Трагические вы какие... Вам, видимо, только «Форсаж» включи - чтобы с драками, машинами и нулевым смыслом.

- Вот! - обрадованно сказал я. - Вот это звучит уже получше.

- Или «Кингсман», - подмигнул Тимур. - Там хотя бы костюмы крутые.

- Да включите что угодно, лишь бы без «я без тебя не могу, но мы всё равно расстаёмся на каждом шагу», - пробурчал Влад и добавил: - У меня и так аллергия на отношения. Не усугубляйте.

Ника, вытянув ноги на пуфе, усмехнулась:

- Надо было фильмом «Девчонки против парней» назвать наш вечер.

- Звучит как челлендж, - сказал Жека. - Кто уснёт первым от скуки, тот моет посуду.

- Ты, - хором сказали мы с Владом.

Жека только развёл руками.

Лея вздохнула, но сдалась:

- Ладно. Но в следующий раз выбираю я. И чтобы без ваших гонок и боёв без правил.

- Ага, - буркнул я. - А то вдруг увидим себя на экране.

Алина повернулась ко мне с той самой полуулыбкой, от которой я теряюсь:

- Главное, чтобы концовка была лучше, чем в «После 2».

- Ну... - я пожал плечами. - Если что, у нас точно happy end.
Мы же кино не досматриваем.

Алина тихо фыркнула от смеха, устроившись у меня под плечом. Я обнял её, не спеша. Она провела пальцами по моему запястью - там, где под кожей пульс стучит в унисон с жизнью. Где татуировка: тонкая линия пульса, вплетённый силуэт мотоцикла и надпись снизу - "Libertas in anima".

- Я до сих пор думаю, что ты сделал её в порыве юношеского максимализма, - прошептала она с мягкой улыбкой.

- Ага, - усмехнулся я, - но это единственный порыв, о котором не жалею. Свобода в душе - оно того стоило.

- Ты всегда был немного дикий, - ответила она, поднося мою ладонь к щеке. - Но мне кажется, ты стал мягче. Тише.

- Я не стал тише, - прошептал я, касаясь носом её виска. - Просто рядом с тобой - мне не нужно реветь мотором, чтобы чувствовать, что живу.

Она улыбнулась.
- Значит, я - твоя дорога?

- Ты - мой маршрут, - ответил я и поцеловал её в висок.

Фильм уже шёл. На экране суетились персонажи, кого-то догоняли, кто-то падал в снег, звучал рождественский джаз.

Но мне было всё равно. Потому что её пальцы всё ещё лежали на моём запястье - на той самой тату.
И потому что рядом с ней...
Я не просто ехал. Я - наконец - ехал домой.

Фильм шёл фоном, кто-то уже начал потягивать второй какао, Лея болтала с Никой о каких-то сериалах, а Влад и Тим спорили - в который раз - о том, что лучше: классика или гоночные симуляторы.

Алина всё ещё сидела рядом, её пальцы лениво скользили по моей татуировке. Иногда она так делает, когда погружается в свои мысли - и я это чувствую, даже если молчит.

Я чуть наклонился к ней ближе и шепнул, почти не слышно:

- Давай сбежим?

Она повернулась, её взгляд стал внимательным, чуть прищуренным:

- Как в прошлый раз? На озеро?

Я усмехнулся.
- Есть идея получше.

- Хмм... - она всё ещё изучала моё лицо, будто пыталась прочитать между строк. - Ты сейчас серьёзен?

- Абсолютно. Мы всё равно проснёмся завтра рано - так почему бы не уехать ещё раньше? В ночь. Пока все спят. Только ты и я. Без кино, без шума, без всех.

Она прикусила губу - знакомый жест, когда борется между "можно" и "хочу".

- А куда?

- Увидишь.
Я слегка сжал её руку.
- Только доверься. Как тогда. Но на этот раз - не в старом пикапе, а в чём-то поинтереснее.

- Если ты про мотоцикл, - приподняла она бровь, - я в пуховике туда не влезу.

Я рассмеялся:
- Нет. На мотоцикл пока только летом. Сейчас - машина, плед, термос и маршрут, который нигде не отмечен.

Алина кивнула, не раздумывая:
- Тогда давай. Только не забудь термос.

- Уже собран, Кострова. Я, между прочим, знал, с кем буду сбегать.

Она улыбнулась.
- Барсов, ты иногда пугающе предсказуем.

- А ты - пугающе моя.
Я посмотрел на неё - спокойно, уверенно.
И понял: сбегать - лучшее, что мы можем делать вдвоём.

Мы ещё немного посидели, как будто ничего особенного не происходило. Кто-то смеялся, кто-то спорил, кто-то зевал, уткнувшись в плед. Но между мной и Алиной уже вспыхнуло невидимое пламя - как только она сказала «да».

Я чуть подался ближе, касаясь губами её виска.

- Соберись через пятнадцать минут. Возьмём плед, фонарик и тот термос, который мама прячет под раковиной.

- А остальные? - прошептала она, почти неслышно, чтобы никто не услышал.

- Им что, привыкать? - усмехнулся я. - Мы с тобой вечно сбегаем в самый неожиданный момент.

- Думаешь, заметят?

- Заметят - Влад пошутит, Тим скажет «типично», Лея подумает, что мы психи, и только Жека прикроет. Как всегда.

Алина улыбнулась, коснулась пальцами моего подбородка.
- Тогда жду тебя у двери. В пуховике. И с кедами. Потому что в сапогах сбегать - это не побег, это прогулка.

- Вот за это я тебя и люблю, - сказал я и встал, потянувшись.

Сделал вид, что иду в кухню - хотя на самом деле просто закинул в рюкзак всё нужное.
Плед, термос, фонарик, запасные перчатки. Она знает, что я всегда готов. Особенно к таким вещам.

Через десять минут мы уже пересекались у прихожей. Она - в пуховике, в тёплой шапке и с глазами, светящимися от предвкушения. Я - с рюкзаком на плече и ключами в руке.

- Тихо, Барсов, - прошептала она, - если Джек гавкнет - вся операция сорвётся.

- Джек спит, - ответил я с ухмылкой, открывая дверь. - А если нет - он просто поймёт. Он свой.

Мы выскользнули наружу. За спиной - уют, смех, ёлка, друзья. Перед нами - только ночь, дорога и звёзды.

- Ну что, Кострова? - я посмотрел на неё через плечо. - Готова сбежать со мной ещё один раз?

- Всегда. -
И она шагнула вперёд - навстречу ночи. Навстречу мне.

Машина уже прогревалась, фары разрезали утреннюю темноту, а снег под ногами тихо похрустывал, как будто мы с Алиной ступали по чьей-то сказке.

Я открыл перед ней пассажирскую дверь, помог ей устроиться, сам обошёл авто, бросил рюкзак на заднее сиденье и уселся за руль. Закрыл дверь, и на мгновение в салоне стало почти абсолютное молчание - только дыхание Алины и тихое шуршание вентиляции.

- Ну? - спросила она, пристёгиваясь. - Куда едем?

Я посмотрел на неё краем глаза, чуть усмехнулся.

- Сюрприз.

- Опять этот тон, - она закатила глаза. - Как будто сейчас заедем на обрыв, ты вытащишь гитару, и мы будем смотреть на звёзды.

- А что, плохой вариант?

- Идеальный, - тихо призналась она и поджала губы, чтобы не выдать слишком много.

Я включил фары на ближний, плавно выехал со двора. Город спал, но за его границей нас ждал тот самый маршрут, который я держал в голове с того дня, как мы сбежали на озеро. Тогда - по глупости. Сейчас - по любви.

- Марк... - она вдруг заговорила, прижимаясь щекой к капюшону, - а ты ведь знал, что я скажу «да», да?

- Нет, - ответил честно. - Но очень надеялся.
Я перевёл взгляд на дорогу. - Просто иногда нужно рискнуть. Даже если всё идеально. Просто чтобы снова напомнить себе, почему ты выбрал именно её.

Она замолчала. Только её рука легла на мою, на рычаг коробки передач. Без слов. Просто касание - как ответ.

И пока за окнами мимо проплывали ёлки, редкие фонари и хрустящий январь - мы ехали. Без точек на карте. Без маршрута в навигаторе.

Я знал только одно: пока она рядом - я дома.

Через несколько минут мы съехали с основной трассы, и асфальт сменился на тихую загородную дорогу. Снег там лежал плотнее, машины сюда явно заезжали нечасто. Но именно это мне и было нужно.

Алина вытянула ноги, устроившись поудобнее, и повернулась ко мне полубоком.

- Значит, идея получше, да? - её голос был чуть приглушён, как будто мы находились в какой-то отдельной капсуле времени и звука.

Я кивнул.
- Место, где никого нет. Где можно просто... быть.

- Романтично.
Она слегка улыбнулась.
- А плед и термос всё-таки с собой?

- Конечно. Я ж не просто так всю эту драму выстраивал.
Я ухмыльнулся.
- Там даже кружки, между прочим, с ёлками. Чтобы соответствовать атмосфере.

- О боже, Барсов... - она рассмеялась. - Это уже не побег. Это рождественский спешл.

Я краем глаза посмотрел на неё. В отражении панели приборов её лицо подсвечивалось мягким светом, и от этого сердце сжалось - так спокойно и правильно было сейчас всё.

- Ты же знаешь, - сказал я тихо, - что если бы ты попросила - я бы сбегал с тобой хоть каждую неделю. Хоть каждый день.

Алина потянулась и коснулась пальцами моей щеки:

- Я не попрошу. Я просто буду рядом.

Мы подъехали к повороту, дальше дорога вела в лес - к старому мосту и замёрзшему ручью. Там было укромное место, почти всегда безлюдное. Я выключил фары и остановился.

- Прибыли? - спросила она, разглядывая окружающее сквозь запотевшее стекло.

Я кивнул:

- Вперёд, Кострова. Только плед не забудь. Мы с тобой сейчас устроим маленький январский побег от реальности.

Она усмехнулась, открывая дверь:

- Слушай, Барсов...
- М?

- Когда-нибудь... мы расскажем детям, как сбегали посреди ночи смотреть на ледяную речку?

Я вышел следом, хлопнул дверью, обошёл машину и, прежде чем ответить, взял её за руку:

- Обязательно. Только добавим немного волшебства. Чтобы они не просто слушали - а захотели влюбиться так же.

А потом мы пошли вперёд - в мороз, в январь, в ночь. Только мы. Только сейчас. И нам ничего больше не было нужно.

Снег под ногами тихо скрипел, воздух был свежим до такой степени, что хотелось вдыхать его глубже, как глоток чего-то настоящего. Я шёл рядом с Алиной, плед перекинут через плечо, термос в одной руке, а другую я не отпускал. Её пальцы были тёплыми даже в варежках. Или, может, это я просто так ощущал.

Мы вышли к тому самому месту - у замёрзшего ручья, где летом всё утопало в зелени и журчало, а сейчас царила звенящая тишина и белая пустота. Над головой - звёзды. Настоящие, как в детстве. И вокруг - ни одной машины, ни одной души.

- Ты это место обустроил? - спросила Алина, оглядывая старое бревно, на котором уже был расстелен старенький, но чистый плед. Я опустил рюкзак, поставил термос.

- Ну, скажем так... подремонтировал чуть-чуть. Чтобы не пораниться об гвозди.
Я сел, похлопал по месту рядом.
- Садись, мисс побег года.

Она села, слегка прижавшись, а я накрыл нас двоих пледом. Открыл термос, налил горячий чай в кружки и передал ей одну.

- Ммм... корица и апельсин? - она удивлённо вдыхала аромат.
- Ты думал обо всём, да?

- Это болезнь, - хмыкнул я. - «Хронический влюблённый Барсов». Диагноз, между прочим, неизлечим.

- Хорошо, что я тоже больна, - улыбнулась она, уткнувшись носом мне в плечо.

На пару минут мы просто молчали. Смотрели на небо, на замёрзшие ветки, на пар изо рта. Момент казался таким тихим, будто весь мир затаил дыхание, чтобы не спугнуть.

- Марк, - вдруг сказала она, совсем шёпотом, - я не знаю, что будет дальше. Кто знает, правда? Но я бы хотела... чтобы вот это. Ты и я. Оно было всегда.

Я накрыл её руку своей, прижал крепко.

- Я и не собираюсь исчезать, Кострова.
Ты зацепила меня тогда - и держишь до сих пор. И я даже не дергаюсь.

Она рассмеялась тихо, с этой своей особенной интонацией - будто в её смехе солнце и лёд одновременно.

- Тогда пообещай. Что будем сбегать. Даже когда нам будет тридцать.

- Тридцать? - усмехнулся я. - В тридцать у нас будет машина побольше, дети на заднем сиденье и термос в три раза больше. Но сбегать - будем. Обещаю.

Она подняла глаза, и я снова потерялся. И поцеловал её - так, как можно целовать только среди звёзд, снега и тишины. Так, как будто в этом поцелуе был весь смысл побега. И всей моей жизни.

Алина сидела тихо, прижавшись ко мне, и вдруг спросила:

- Ты ведь правда не собираешься снова ввязываться в это?

Я чуть повернул голову:

- В "это" - это в бои?

Она кивнула.

- Я же был там всего один раз, - напомнил я спокойно. - Один. Просто чтобы выпустить злость. Тогда... не знал, как по-другому.
Но это не моё. Не по-настоящему. Я не из тех, кто ищет ударов по лицу ради адреналина.

Алина усмехнулась, глядя в кружку:

- Нет, ты из тех, кто ищет ледяные трассы, полузакрытые дороги и запах бензина на морозе.

Я тоже усмехнулся, чуть виновато.

- Да, вот это - моё. Я не могу без скорости. На мотоцикле я как будто становлюсь другим - не в смысле «убежать», а в смысле «быть собой».
Но сейчас не сезон. И я стараюсь держать голову в порядке.

- Значит, и туда не вернёшься? В эти... гонки?

Я на мгновение задумался. Потом ответил честно:

- Не так, как раньше. Не с тем отчаянием.
Раньше я ехал, будто хотел исчезнуть. Сейчас - если и поеду, то ради кайфа. Ради свободы.
Но не ради того, чтобы забыться. У меня теперь есть ты.
Ты - та причина, по которой мне не хочется мчать в никуда.

Она долго смотрела на меня. А потом сказала так тихо, что голос едва касался морозного воздуха:

- Знаешь, я не прошу тебя отказываться от дороги. Просто прошу не терять себя на ней.

Я притянул её ближе, целуя в висок:

- С тобой - я себя не теряю. Я себя вспоминаю.

И в этот момент, под звёздами, в этой тишине, в нас было больше близости, чем в сотне слов.
Потому что в ней - мой тормоз, мой газ, моя ось и мой дом.

А мотоцикл? Он просто ждёт весны.