Осколки нашей свободы

Марк
Полтора месяца спустя

Понедельник. Декабрь. Тьма за окном такая густая, что, кажется, солнце решило просто не выходить. Я открыл один глаз, потом второй - ошибся. Всё ещё ночь. Но будильник на телефоне уже орал, как будто ему кто-то жизнь задолжал.

- Бесишь, - пробормотал я и швырнул подушку в сторону тумбочки. Промахнулся.

За стенкой кто-то возился. Судя по звукам - Лея. У неё, в отличие от меня, с утра всегда активный режим белки-энергетика.

Сев на кровати, я уставился на носки. Один - на люстре (как он туда попал - понятия не имею), второй - под стулом. Прекрасно. Идеальное утро. Типичное утро Барсова.

Я встал, неуклюже потянулся, и как только распахнул шторы, на меня обрушился снежный свет. Снег. Настоящий, первый такой серьёзный снег. Всё во дворе - белое и тихое, будто кто-то нажал на паузу. Соседский Джек внизу уже носился кругами, в восторге, как будто ему выдали личную собаку-праздник.

Я усмехнулся. Всё-таки в декабре есть что-то... нормальное. Хотя бы снег. Остальное - сплошные контрольные, оценки, угроза быть исключённым с мотоциклетного сезона, если ещё раз появлюсь в школу в худи с черепами.

В ванную я вошёл с мыслью: "Выживи до пятницы - герой."

Пока чистил зубы, в дверь постучала Лея:

- Марк! Ты вообще в курсе, что время идёт?! Через десять минут выход!

- Ясен пень, что идёт! Оно не стоит, как ты у зеркала! - крикнул я с полной пастью.

Она что-то буркнула, но ушла. Я смыл пасту, оглядел себя в зеркале и понял: лицо у меня на троечку, настроение на двойку, а мотивации - ноль.

Но надо. Потому что там, за пределами ванной, уже пахло кофе. А если повезёт - мама испекла что-то с корицей. А ещё, возможно... Алина заглянет. Алина - это всегда хорошая причина вставать.

Я натянул джинсы, рубашку, сверху - свитер. Поднял носок с люстры - да, пришлось использовать гитару как крюк. Оделся, как мог, и вылетел из комнаты, почти не споткнувшись.

Первый понедельник декабря. Новый снег. Новый день. И пусть он начался с борьбы за носки - я выжил. Значит, уже неплохо.

Понедельник. Утро. Декабрь. На улице минус, а на кухне плюс двадцать и пахнет гренками. Честно, только мамины завтраки спасают от зимней депрессии и желания притвориться, что я - ковер, и лежать лицом в подушку весь день.

Я зевнул, ввалился за стол и натянул капюшон на глаза.

- Доброе утро тебе, чудо в помятой толстовке, - хмыкнула мама, ставя на стол тарелку с яичницей. - Тебя кто-нибудь гладить учил?

- Меня гладит только жизнь, - пробормотал я, пряча улыбку. - И ты. Сковородкой по утрам.

Папа уже сидел за столом - собранный, как будто не было выходных вообще. С чашкой кофе, в рубашке, с тем самым серьёзным лицом, из-за которого его на работе и зовут «мистер Барсов, у нас форс-мажор». Хотя дома он - просто папа, который ест гренки быстрее, чем мама успевает их жарить.

- Сколько у вас там уроков сегодня? - спросил он, бросив взгляд на меня поверх чашки.

- Семь. Плюс у Алины по истории пересдача, так что она просила подождать её после, - ответил я, кидая тост на тарелку.

- А ты, конечно же, подождёшь, - сказала Лея, появляясь в дверях, аккуратная, как будто она не спала, а заряжалась на станции идеальных дочерей.

- Ну да. А ты - как всегда в своём образе «принцесса с феминистским подтекстом».

- Барсов, ты только что снова назвал себя моим подданным.

- Я вообще-то король. Просто король-подросток, страдающий от понедельника.

Мама тяжело выдохнула:

- Можно хоть один день без баттлов за столом?

- Можно, если Лея сдастся, - пожал я плечами.

- Я - Барсова, я не сдаюсь, - фыркнула она и села рядом.

Папа между делом проверил часы и сказал:

- Давайте быстрее. Марк, не забудь, что вечером у тебя встреча с технарём по проекту.

- В курсе. И да, я ничего не забыл. Даже тот факт, что у нас в морозилке ещё остался торт, который вы от меня прятали.

- Прятали, потому что ты ночью как призрак - открываешь холодильник и пугаешь Джека, - сказала мама.

- Джек - пёс. Он не пугливый, он актёр, - оправдался я. - Он просто поддерживает меня в борьбе за справедливость и шоколадный крем.

Все засмеялись. Вот она - утренняя магия. Семейный завтрак: шумный, немного хаотичный, но родной до последней крошки.

------------------------

Пробник. Это слово теперь звучит как угроза, как зловещий шёпот в коридорах школы. Мы с Тимуром и Владом вошли в здание, и всё сразу стало каким-то... академически удушливым. Будто стены решили: «Ну всё, ребятки, теперь вы взрослые».

- Это издевательство, а не утро, - пробормотал Влад, крутя в руках ручку. - Я даже кофе не успел допить.

- С таким лицом тебя бы и к ЕГЭ не подпустили. Скажут: "Упадёт в обморок, и потом судись с нами", - хмыкнул Тимур.

- А ты прям бодрячком, да? - Влад прищурился. - Или это у тебя внутренняя истерика просто хорошо маскируется?

Я закатил глаза и сунул руки в карманы.

- Мы это уже сдавали. Четыре пробника назад. Перестаньте паниковать, это просто черновик ада.

- О, "черновик ада", - передразнил Тимур. - Прямо слоган нашего выпуска.

Мы дошли до кабинета, в коридоре уже сидели одноклассники, кто с наушниками, кто с термосами, кто с потерянным видом. И только Лиза с 11 "Б" уже на боевом посту, с кипой распечаток и фразами вроде: "Ты же учил логарифмы, да? Да?".

- Барсов, у тебя ручка запасная есть? - спросил Влад, заглядывая в мой рюкзак.

- Всегда, брат, - я кинул ему чёрную гелевую. - С ней я три прошлых пробника провалил, может, тебе повезёт.

Мы расселись по местам. В класс вошла Ольга Владимировна с папками, в строгом пиджаке и суровым выражением лица, будто вот-вот сдавать будет она.

- Ну что, юные умы, готовы к интеллектуальной мясорубке?

- Очень вдохновляюще, - пробормотал Тимур.

Я усмехнулся, глядя на бланки.

Понедельник. Декабрь. Первый пробник.
Где-то в параллельной вселенной идёт снег и дети лепят снежки.
А мы - лепим своё будущее. На бланке. Гелевой ручкой. С лёгким мандражом.

Три варианта, бланк, ручка и тишина, которую нарушает только чирканье по бумаге. Я уставился на задание номер восемь, и в голове отчаянно зазвучало: «Ты видел это раньше. Ты решал. Где-то. Наверное.»

Рядом Тимур уже что-то пишет. Влад дёрнул ручкой, потом нервно постучал ей по краю стола - всё, классика. Значит, застрял.

Ок, Барсов, соберись. Просто пробник. Не конец света. Хотя... если мама узнает, что ты не добрал два балла до минималки... может, и конец.

Вдох. Выдох.

Я начал решать. Какие-то клетки в мозгу, кажется, включились. Пальцы на автомате чертят формулы, обводят буквы. Что-то щёлкает. Может, даже правильно.

Так. Первая часть. Теперь сочинение.

Смотрю на тему.
Смотрю ещё раз.
Мысленно ругаюсь.
Очень литературно.

«Как человек проявляет себя в трудной ситуации». Господи, как будто не вся школа - сплошная трудная ситуация.

Я покосился в сторону Тимура. Он уже заполнял черновик - сосредоточенный, серьёзный. Влад смотрел в потолок, будто там, между плиток, был ответ.

Я вздохнул и начал писать. Вспомнилось сразу, как Алина перед этим желала мне удачи. Как Лея закатила глаза, мол: «Соберись, гений». И как папа с утра сказал:
«Сдашь нормально - мотоцикл остаётся. Нет - заморозим на сезон».

Вот тебе и мотивация.

---

Прошло почти два часа. Мы сдали бланки, вышли в коридор, и первый, кто подал голос, был Влад:

- Я уверен, что моё сочинение - это эпос о выживании. Внутри ЕГЭ.

- Я на восьмом задании потерял веру в математику как явление, - пробормотал Тимур и потянулся.

Я хмыкнул:

- Ну что, пацаны, первый круг ада пройден. Осталось ещё пара десятков. Пошли кофе искать?

- Сначала - диван. Потом - кофе, - выдохнул Влад.

Мы пошли по коридору, шаг в шаг, будто только что с поля боя. Где каждый выжил по-своему - но, вроде, целы.

Я развалился на лавке у окна, глядя в потолок так, будто пытался найти там смысл жизни. Тимур рядом тихо пил воду. Влад выглядел так, будто у него только что отобрали лето.

- Ну что, гении? - раздался знакомый голос.

Я даже не повернул голову - и так было понятно: Алина и Лея. По тону - бодрые, по походке - уверенные, по настрою - явно в разы живее нас.

- У меня от математики внутренний Wi-Fi сгорел, - пробормотал Влад. - Я вообще не понял, что от меня хотели во втором задании.

- А я просто сдал всё как есть. Пусть страдают, - фыркнул я, потянувшись. - Кто вообще решил, что понедельник - это нормальный день для пробника?

- Наверное, тот же, кто делает контрольные перед каникулами, - заметил Тимур и передал мне бутылку.

Алина села рядом, и я по инерции чуть выпрямился. Вроде бы не специально. Просто привычка.

- Вы хотя бы в сочинении не писали про то, как пробники рушат психику? - спросила она, прищурившись.

- Почти, - усмехнулся я. - Я там философствовал. Про ответственность. И силу воли. И ещё чушь какую-то... Ну, чтобы выглядело умно.

- Ага, ты философ. Только если по приколу, - пробурчала Лея, устроившись на подоконнике. - Я вам сочувствую, конечно, но напоминать, что у нас сегодня по расписанию просмотр фильма - святое.

- Что хоть смотреть будете? - хрипло спросил Влад.

-«Операция „Ы"» - ответила Лея. - Или старый «Шерлок». Там как повезёт.

- Я бы лучше снова пробник писал, - простонал я.

- Врёшь, - хором ответили Тимур и Алина.

Я фыркнул. Ну, может, и врёшь. Но немного. Всё-таки, когда рядом друзья, даже понедельник с пробником - не катастрофа.

Я захлопнул за собой дверь, стряхнул снег с плеч и едва успел снять кроссовки, как к ногам метнулся Джек. Шесть месяцев - и всё ещё носится, как ураган, только теперь тяжелее и глупо счастливее. Лизнул мне руку, уткнулся носом в живот и издал звук, который был смесью воя, фырканья и «я тебя не видел сто лет».

- Да я только в школу и обратно, не драматизируй, - проворчал я, но сам улыбался. Почесал его за ушами. - Ну что, парень, как день?

Из кухни выглянула мама:

- Пробник выжил?

- С трудом, - отозвался я, стягивая шарф. - Устал, как будто не тест писал, а уголь добывал. Тимур сказал, что мы все заслужили отпуск и пирог.

- Пирог у вас будет, - кивнула мама. - А вот отпуск - только после ЕГЭ.

- Вот же несправедливость, - пробормотал я и поставил рюкзак у лестницы.

- Кстати, девчонки дома? - спросил я, на ходу заглядывая в гостиную. - Алина с Леей?

- Были, но ушли в магазин за чем-то сладким. Сказали, скоро вернутся.

- Коварные. Наверняка сговорились против нас с Тимуром. - Я лениво потянулся. - Влад с Тимом позже подойдут, я звал.

- Тогда зови их к шести. Всё будет готово. И напоминаю - без шума, без разрушений и без соревнований по метанию подушек.

- Мы ангелы, - заверил я её и поднялся по лестнице. Джек, как верный телохранитель, шёл за мной по пятам.

Наверху было тише, и я, наконец, почувствовал, что день действительно кончился. Пробник остался в прошлом, впереди - дом, еда, и, возможно, вечер, в котором будет просто тепло. Без вопросов, без учёбы.

С друзьями, с Алинкой, с теми, кто делает будни лучше.

Я зашёл в комнату, скинул рубашку на спинку стула и рухнул на кровать лицом в подушку. Мозг всё ещё подбрасывал обрывки заданий с пробника, словно хотел убедиться, что я пострадал достаточно.

Через пару секунд на кровать с глухим флоп запрыгнул Джек и моментально устроился рядом, ткнувшись мордой мне в плечо. Удивительно, как он с каждым днём становился всё тяжелее, а его привязанность - только навязчивее.

- Эй, пёсель, ты ж большой уже, - пробормотал я, не двигаясь. - Весишь, как моя усталость.

Он тихо фыркнул, облизал мою руку и выдохнул прямо в ухо. Очень мило.

Я повернул голову и уставился в потолок. Серые полосы света от зимнего окна лежали на стенах, как на страницах книги, которую лень читать. Джек положил лапу мне на грудь - мол, не двигайся, мы отдыхаем. И знаете, я послушался.

- Мы, по ходу, заслужили ничего не делать, да, Джек?

Пёс поднял одну бровь (возможно, мне показалось), но остался лежать - значит, согласен.

Я вытащил телефон, глянул на экран - ничего срочного. Алина ещё не писала, значит, либо на кассе, либо уже возвращаются. Надеюсь, пирог не исчезнет до их прихода - Влад с Тимом могут, конечно, повести себя как хищники.

Стук в дверь был мягким, ленивым.

- Я в порядке, - крикнул я, ожида то то то то шлдя, что это мама проверяет, жив ли я после экзамена жизни.

Джек зевнул, повернулся пузом вверх и заворчал от удовольствия, когда я стал чесать его между лап.

Вот так мы и лежали - я, пес, декабрь, и ощущение, будто до настоящей взрослости всё ещё есть время.

В дверь на этот раз постучали чуть настойчивей, и прежде чем я успел что-то сказать, мама уже заглянула в комнату. Джек поднял голову, как будто собирался залаять, но узнав свою - снова бухнулся обратно на подушку.

- Слушай, а на день рождения у тебя какие планы? - спросила мама, опираясь о дверной косяк. Голос у неё был спокойный, но с этой особой ноткой - той самой, когда она как бы случайно подводит к тому, что надо всё заранее обдумать.

Я оторвал взгляд от потолка, чуть приподнялся на локтях:

- Ну... не знаю пока. Он же только через неделю.

- Точнее - через семь дней, - она вскинула бровь. - Это мало. Если ты хочешь позвать кого-то, придумать что-то, заранее бы неплохо. Или ты опять скажешь, что "ничего не надо"?

Я вздохнул и потер затылок:

- Мам, я правда не думал. Может, просто тихо, дома, ну там... Алина, Лея, ребята - как всегда. Без пафоса. Без торта с фейерверками. Без клоунов и фольги по всему дому.

Она фыркнула, подходя ближе:

- Да ладно, Барсов, тебе уже почти восемнадцать, и ты до сих пор переживаешь за фольгу?

- После одиннадцатилетия я ещё долго от неё отмывался, - буркнул я. - А торт с динозавром до сих пор вспоминают мои друзья.

- Потому что он был крутой, - усмехнулась она, мягко потрепав меня за волосы. - Ладно. Но всё равно подумай. Это не просто очередной день. Это твой восемнадцатый. А он бывает один раз. Понимаешь?

Я кивнул, глядя ей в глаза.

- Понимаю. Обдумаю. Обещаю.

Мама улыбнулась, кивнула и уже почти вышла, как вдруг остановилась:

- Только скажи заранее, если соберёшься звать всю банду. Я хотя бы морально подготовлю холодильник.

- Учту, - хмыкнул я.

Как только за ней закрылась дверь, я снова опустился на кровать. Джек тут же уткнулся в меня лбом, будто подталкивал: ну, а теперь можно спать. Но мысли уже не давали. Восемнадцать. Неделя. И надо что-то решать.

Только вот... чего я действительно хочу?

Я только начал раздумывать над тем, как выкрутиться с днём рождения, когда телефон завибрировал. На экране высветилась Алина. Голосовое.

Я ткнул "воспроизвести" и откинулся на подушку. Из динамика донеслось:

- Мы только со школы вышли, история последним уроком - это ад...

Улыбка сама расползлась по лицу. Ну конечно, история. Их любимое поле боя.

Тут же в голосовом вклинился знакомый голос Леи:

- Говорит человек, которая спорила с учителем по поводу Древней Греции!

- Я не виновата, что он сказал, будто Персей - это древнегреческий бог! Он перевернул всё вверх дном! - воскликнула Алина уже с явной возней на заднем плане. - Он герой! Герой, Барсов! Сын Зевса, но не бог!

Я засмеялся и набрал им в ответ:

- Передайте учителю, что он сдал ЕГЭ ещё до вашего рождения, ему простительно. А тебе, Кострова, сто лет напоминать, что ты не на дебатах. Хотя ладно - с таким запалом можно было бы и в парламент.

Спустя секунду пришёл смайлик от Леи - уставшее лицо с ладонью. А потом текст от Алины:
«Ты вообще к 6 готов? Мы с твоей сестрой за пирогом идём»

Я посмотрел на Джека, всё ещё свернувшегося калачиком у меня под боком, и пробормотал:

- Кажется, вечеринка всё же будет. Только в мини-версии.

Пёс даже ухом не повёл. Видимо, ему уже всё равно - пирог, парламент, Персей.

Снизу донёсся голос Алины - звонкий, тёплый, знакомый до дрожи в костях:

- Тёть Поль, здравствуйте!

Я чуть привстал с кровати, и уже через секунду услышал мамин голос в ответ:

- Привет, Алиночка! Как дела?

- Привет, мам, - подхватила Лея с порога.

- Привет, солнце, - отозвалась мама, и я прямо представил, как она вытирает руки о кухонное полотенце и улыбается обеим. - Переобувайтесь, пирог уже почти остыл.

Я лениво потянулся, бросил взгляд на Джека, который всё ещё не собирался сдвигаться с места, и, зевая, крикнул в пол:

- Если принесёте мне кусок пирога, обещаю даже не спорить, кто из вас Персей, а кто Афина!

- Персей - герой! - отозвалась Алина снизу. - И вообще, ты лучше спускайся сам, пока всё не съели.

- Учитывая, что вы с Леей как саранча на кухне - звучит как угроза, - пробурчал я, стаскивая с себя плед. - Ладно, Джек, шевелись, пора спасать остатки пирога.

Пёс только хрюкнул в ответ и неохотно поднялся, потянулся и спрыгнул с кровати. Мы с ним пошли вниз - один за пирогом, второй за... ну, вероятно, тоже за пирогом. Но я, если честно, больше за ней. За голосом, за смехом, за этими её глазами, сверкающими даже после урока истории.

Я спустился на кухню в трениках и с растрёпанными волосами - Джек резво семенил рядом, будто знал, что нас ждёт трофей в виде пирога. И конечно же, едва я ступил на последний ступень лестницы, мама скрестила руки и вскинула бровь.

- Хоть бы футболку надел, - сказала она с укором, окинув меня взглядом с головы до пят.

- Я у себя дома, - буркнул я, зевнув.

- Между прочим, у нас гости, - многозначительно добавила она, кивнув в сторону Алины.

Алина стояла у стола, с кружкой чая в руках, и с такой невинной миной, будто не в курсе, что я вчера спал у неё на плече весь фильм.

- Господи, что эти гости не видели... - пробормотал я себе под нос.

- Чего? - переспросила мама, прищурившись.

- Мысли вслух, - быстро отозвался я и шмыгнул на кухню, вытаскивая тарелку.

Алина, конечно, уже едва сдерживала смех.

- У тебя тут, знаешь ли, цензура, - сказала она тихо, когда мама отвернулась.

- Цензура работает только, когда я в рубашке, - подмигнул я. - А в трениках я свободен как ветер.

- Ну-ну, Ветер Свободы, давай пирог дели. Пока я весь не съела.

- Вот, саранча номер один, - вздохнул я. - Лея где?

- Переодевается, - отозвалась Алина. - Хотя ей и в школьной форме нормально - все равно в пирог целиться будет.

- Семейный ужин, говорили они... мир, уют, тепло... - проворчал я театрально, отрезая кусок. - А на деле - борьба за выживание.

Мама покачала головой, но улыбнулась. Джек уселся рядом с Алиниными ногами, глядя на неё, как на божество.

- Даже собака твоя, Барсов, мне поддакивает, - фыркнула она.

Я пожал плечами.

- Он знает, кто тут главный.

- Ласкай дальше, пока не сожрала твой пирог, - хмыкнула она.

- Уже боюсь, - усмехнулся я, подавая ей тарелку. - Но всё равно дам тебе последний кусок.

- Так и знала, - отозвалась мама. - Мальчик вырос, а влюблённость - никуда.

Прошёл где-то час. Мы с Алиной уже добрались до последнего куска пирога - и спорили, кто достоин его больше, когда раздался стук в дверь. Джек тут же метнулся вперёд, залаяв с таким рвением, будто пришёл налоговый инспектор.

- Я открою, - бросил я, поднимаясь.

Подойдя к двери и распахнув её, я увидел знакомые рожи.

- Ну наконец-то, - сказал Влад, перешагивая порог. - У меня ощущение, что с пробника прошло уже три недели, а не час.

- Тебя пирогом не заманить, - фыркнул Тимур. - А у меня цель ясна. Тетя Полина дома?

- Конечно. Заходите. Джек уже в предвкушении, - хмыкнул я, отступая, чтобы они прошли. - Только не надевайтесь, что от пирога что-то осталось.

- Алина тут? - как бы между делом спросил Тимур, осматриваясь.

- А ты как думаешь, чей это голос у нас весь обед звучал? - усмехнулся я. - Вон она, на кухне, отвоёвывает у Леи ложку. Уже второй раунд.

- Легендарное противостояние, - сказал Влад с улыбкой. - А у вас тут прямо мини-сборище.

- Не мини, а классическое, - поправил я. - Ужин, разговоры, шутки, пирог... Всё как по расписанию.

- Надеюсь, не весь день тут просидим? - осторожно уточнил Влад. - Мне ещё нужно на турнир заскочить.

- Ага, ага, - отмахнулся я. - Сначала поешь, потом поговорим. У нас тут правило: голодные гости - неадекватные гости.

- Я вообще-то в норме, - возмутился Тимур.

- Вот поэтому и первым на кухню, - подмигнул я. - Пошли, пока Алина с Леей не доели всё.

Мы втроём направились внутрь, и дом наполнился ещё большим шумом, голосами, смехом, запахом тёплого пирога и остатками уюта понедельника, который, казалось бы, не обязан быть таким тёплым. Но в этом доме, как всегда, было по-своему.

Мы уселись за стол: Алина рядом со мной, Тимур и Влад напротив, Лея по диагонали, уже с новой кружкой какао в руках. Мама, проходя мимо, незаметно заправила мне за ухо выбившуюся прядь - и поставила перед Владом тарелку с пирогом, который, казалось, воссоздали специально для гостей.

- Ну что, как мозги? Оттаяли после великой битвы с ЕГЭ? - спросила мама, глядя на ребят.

- Если честно, я до сих пор не уверен, реальный это был пробник или кошмарный сон, - признался Тимур, откусывая от куска пирога. - Но если сон, то пусть он хотя бы был вкусным.

- Не волнуйтесь, - сказала Лея, - это была только первая стадия интеллектуальной пытки. Дальше будет хуже.

- Спасибо, солнышко, вдохновила, - мрачно отозвался Влад.

Алина отпила из чашки и посмотрела на меня с полуулыбкой:

- А ты чего молчишь? Обычно ты нас хотя бы подбадриваешь, Барсов.

- Я коплю энергию, - пожал я плечами. - На следующую неделю. И на то, чтобы не сбежать из страны.

- Ага, - усмехнулась она, - только сначала мусор вынеси, эмигрант.

Мы рассмеялись. Было что-то особенно приятное в этом обеденном моменте: все свои, все под одной крышей, несмотря на разные характеры и вечные подколы. Дом снова был полон голосов, тепла и жизни.

Джек ходил под столом, виляя хвостом, надеясь, что кто-нибудь уронит кусочек чего-нибудь вкусного.

- Кстати, - подал голос Влад, - у нас через неделю вроде как день рождения одного Барсова?

Все повернулись ко мне.

- Чего смотрите? - спросил я, усмехаясь. - Да, будет. Да, дома. Да, можете приходить. Нет, квест-комнат не будет.

- А будет торт? - уточнила Лея.

- Смотря как вы себя будете вести, - ответил я, глядя на неё с прищуром. - Если не сольёшь тайно половину пирога Джеку - возможно, будет два.

- Джек заслуживает, - сказал Тимур. - Он нас морально поддерживает.

- И ты за это готов отдать мой торт? - возмутился я.

- Война, - подытожил Влад.

- Дипломатия, - поправила Алина. - Мы просто все делим. Даже Барсова.

Я фыркнул и, закатывая глаза, потянулся за чаем.

- Ладно, ладно. Всё, что моё - ваше. Кроме мотоцикла. И последнего куска торта.

И пока все начинали обсуждать, каким будет мой день рождения, я поймал себя на мысли - вот она, та жизнь, которую я всегда хотел: шумная, живая, полная лиц, голосов и смысла.

Я стоял над раковиной, мыл посуду и тихо матерился на себя же - ну кто просил меня угощать всю школу пирогом? Нет, я не против, пирог был шикарный. Но пятнадцать тарелок и армия ложек - это уже перебор.

- Я всё понимаю, но зачем тебе было столько ложек? - буркнул я, даже не оборачиваясь.

- А кто на ужин съел три кусочка пирога и пил чай из огромной кружки? - услышал я насмешливый голос Алины у себя за спиной.

- Тебе повезло, что я красивый, а не злопамятный, - пробормотал я и перешёл к кастрюле.

- Красивый? Ну-ну, спорно, конечно, - протянула она, - а вот злопамятный - стопроцентно. Помнишь, как я в восьмом классе опрокинула на тебя йогурт? До сих пор каждый раз в магазине ты напоминаешь об этом.

Я хмыкнул, продолжая тереть тарелку:

- Потому что это было настоящее предательство. Я просил персиковый. Ты взяла клубничный. Причём специально!

- Потому что ты выбрал вкус, как у бабушки, Барсов, - хмыкнула она. - А я тогда вообще-то... ну... - она запнулась, - неважно.

Я приподнял бровь, обернулся к ней, вытирая руки о полотенце:

- Подожди... ты тогда... нравился я тебе, да?

Алина закатила глаза:

- Ой, не начинай. Это было тысячу лет назад.

- А сейчас? - спросил я, смотря прямо на неё. - Ты ведь всё ещё меня немного любишь, Кострова?

- А ты всё ещё делаешь вид, что сомневаешься, Барсов?

Мы уставились друг на друга. Тишина между нами была настолько плотной, что казалось - даже Джек, устроившийся у порога, затаил дыхание.

Из гостиной раздался вопль Тимура:

- Лея, я НЕ БУДУ смотреть мелодраму, у меня и так пробник мозг испепелил!

Я усмехнулся краем губ:

- Надо их спасать.

- Надо, - согласилась она.

Но мы стояли, не двигаясь. Потому что, как ни крути - в такие моменты хочется остановить время.

Я чуть наклонился к ней, губы уже почти касались её - тепло от её дыхания, её близость, всё подталкивало к этому. Но Алина прищурилась и, не отступая, но и не двигаясь ближе, вдруг сказала:

- Слишком опасно, Барсов.

Я завис в полушаге, приподняв бровь:

- В смысле?

Она кивнула в сторону моей груди:

- Ты до сих пор без футболки.

Я не сдержал усмешки:

- Как будто ты впервые видишь меня без футболки.

- Я каждый раз как в первый, - проворчала она, отворачиваясь, будто это могло скрыть, как в уголках её губ играла ухмылка. - И это мешает сосредоточиться.

- На чём? - уточнил я, делая шаг ближе.

- На здравом смысле, - пробормотала она и ткнула пальцем мне в грудь. - Надень уже что-нибудь, пока я не забыла, что в этой комнате вообще-то не только мы.

Я наклонился ещё чуть ближе, теперь уже почти шепотом:

- Так я и не против, если ты забудешь.

- Барсов...

- Кострова.

Мы снова уставились друг на друга. И снова - ни один не сдвинулся с места. Только в этот раз между нами уже не было напряжения. Только электричество.

- Ладно, - выдохнула она. - Я пока схожу в гостиную. А ты... надевай броню.

- Приказ понял.

Она ушла, а я остался один на кухне с глупой полуулыбкой. Чёрт. Вот ведь Кострова.

Я всё-таки натянул футболку - чёрную, с едва заметным логотипом внизу. Алина умеет убеждать: достаточно одной реплики и взгляда. Спорить бесполезно.

Спускаясь по лестнице, я услышал характерный гул голосов из гостиной. Тимур, Лея и Влад спорили о фильме. Ну, спорили Лея и Тимур, а Влад, судя по всему, играл роль посредника.

- Я не буду смотреть фильм, где в первых пяти минутах умирает собака! - возмущалась Лея.

- Там не собака, а метафора одиночества, - обречённо отвечал Тимур.

- Это метафора твоих аргументов - бесполезная и депрессивная, - отрезала Лея.

- Господи, - вздохнул Влад, - вы спорите об этом уже пятую минуту. Может, просто откроем подборку с комедиями?

Я вошёл в гостиную, хлопнув себя по груди:

- Та-даа. Я в футболке. Теперь официально имею право на участие в киновечере?

Алина, развалившаяся в кресле, оценивающе посмотрела на меня:

- Ну, теперь ты выглядишь почти как человек. Осталось только поработать над репликами.

- У нас тут культурная дискуссия, если что, - хмыкнул Тимур.

- Ага, особенно со стороны Леи, - поддел Влад. - У неё просто травма на почве собак в кино.

- Я просто уважаю психику! - возразила Лея. - Кто знает, в каком настроении я проснусь завтра, если сегодня увижу, как умирает пёс?

- Я знаю, - вставил я. - В плохом. Но не из-за фильма, а потому что Влад опять забудет тебе вернуть книгу.

- Эй, - Влад вскинул руки, - я вообще-то читаю её. Медленно. Это... вдумчивое чтение.

- "Гарри Поттер и философский камень" не требует такой глубины, - съязвила Лея.

- Всё, - хлопнула в ладоши Алина, - голосуем. Комедия - за. Драма - вылетает в окно. Влад, не тяни, ты решающий.

- Комедия, - буркнул Влад. - Я просто хочу мир.

- Победа разума, - довольно протянул Тимур.

- И кто будет отвечать за попкорн? - спросила Лея, прищурившись. - Предупреждаю сразу: если я иду, то потом не отвечаю за ваши вкусы.

- Барсов, - хором сказали все и уставились на меня.

- Почему всегда я?

- Потому что ты без футболки пришёл, - хмыкнула Алина.

- Я уже в футболке!

- Всё равно подозрительно, - фыркнула Лея.

- Ладно, ладно, пойду. Но если в пакете будет только соль, вы будете есть философию, а не попкорн, - пробормотал я и направился на кухню.

Я вытащил миску побольше, засыпал туда горсть кукурузных зёрен, налил масла и включил плиту. Пока сковорода начинала потрескивать, из гостиной снова донеслись голоса.

- Если они снова выберут «Один дома», я сбегу, - заявила Алина.

- Это классика! - возразил Влад. - Мораль, экшн, ёлка, капканы - всё при нём.

- Ему просто нравится сцена с кирпичом, - прокомментировал Тимур. - Я его знаю. Мечтает так же попасть кому-то в лоб.

- Не в лоб, - буркнул Влад. - В справедливость.

Я фыркнул, помешивая зёрна. Первые хлопки начали лопаться, запах был тот самый - запах вечернего уюта и киношного вечера в хорошей компании.

- Барсов! - крикнула Лея. - Только не сожги, как в прошлый раз!

- У меня всё под контролем! - крикнул я в ответ и тут же потянулся за крышкой, потому что зёрна начали выстреливать в разные стороны.

Через пару минут всё было готово. Я высыпал попкорн в миску, посолил и понёс добычу в гостиную.

- Подайте королю кино вечера подушку и аплодисменты, - объявил я, проходя мимо.

- Подушку можешь взять сам. Аплодисментов не будет - ты забыл сахар, - сухо отозвалась Лея, глядя в миску.

- Это солёный. Хочешь сладкий - иди делай сама, - фыркнул я и плюхнулся рядом с Алиной.

Она уже устроилась с пледом, нога закинута на край кресла, волосы слегка растрёпаны. Она косо на меня глянула, но с мягкой усмешкой.

- Ладно. Ты почти реабилитирован.

- "Почти"? Да я герой этого вечера.

- Герой с солью вместо сахара, - хмыкнула она, забирая у меня горсть попкорна.

Мы включили фильм. Свет приглушили. Все устроились кто как: Лея свернулась калачиком, Влад сидел на полу, облокотившись на диван, Тимур накинул плед, как плащ. Я чуть придвинулся ближе к Алине. Она не отстранилась. Наоборот - чуть наклонилась ко мне плечом.

Вот так и проходят лучшие вечера. Без пафоса. С людьми, которые знают, кем ты был, кем стал - и всё равно остаются рядом.

- Они так и не поговорили? - спросила Алина, не отрывая взгляда от экрана, но я чувствовал, что говорит она совсем не о фильме.

- Кто? - машинально переспросил я, уже догадываясь.

- Тим и Лея, - уточнила она, бросив на меня взгляд из-под ресниц.

- Ааа... нет, - протянул я и вздохнул, откинувшись на спинку дивана. - Всё по старой схеме: Лея - слишком гордая, Тим... ну, ты же знаешь Тима. Он может влюбиться, понять это, потом забыть, потом вспомнить и зависнуть в размышлениях до следующего лета.

Алина тихо рассмеялась.

- Тим тупит, да.

- Много, - кивнул я. - А Лея, как назло, вместо того чтобы дать ему намёк, строит из себя айсберг.

- Может, просто боится? - предположила она. - Ну, ты же знаешь, каково это - быть влюблённым в друга. А если вдруг всё испортится?

Я на секунду посмотрел на неё. На её профиль в тусклом свете, на волосы, спадающие ей на плечо. Захотел что-то сказать - честное, личное, может даже важное - но передумал.

- Ну, не знаю... - пожал плечами. - Иногда стоит рискнуть. Главное - не ждать полгода, пока кто-то из вас не уедет в Питер и не начнёт встречаться с кем-нибудь с филфака.

- У тебя, я смотрю, богатая фантазия, - фыркнула она.

- Иронично, да, - усмехнулся я. - Особенно если учесть, что я всё ещё сижу рядом со своей школьной любовью.

Она резко повернула голову, удивлённо подняв брови:

- Что?

- Шутка, - быстро добавил я, улыбаясь.

- Угу, - протянула она, но уголки её губ дёрнулись. - Ладно. Тогда я пойду налью себе чего-нибудь сладкого. Может, и Тиму в чай подсыпать чего-нибудь - для смелости?

- Только не снотворного, - фыркнул я. - А то и так молчат, как в немом кино.

Алина засмеялась и встала с дивана, а я ещё какое-то время смотрел ей вслед, думая, что, может, не только Тиму стоило бы перестать тупить.

Алина

Мы сидели почти в той же расстановке: Лея устроилась с пледом в кресле, Тимур рядом, но не слишком близко - между ними будто нарочно оставалось полметра воздуха и недосказанности. Влад развалился на диване, уже в который раз ржал над шуткой, которую все остальные пропустили.

Марк плюхнулся рядом со мной и поставил стакан с соком на стол. Я, не отрывая взгляда от экрана, сказала:

- В следующий раз мы выбираем что-то без тупых шуток про туалеты.

- Ты предложила комедию, - невинно заметил Марк.

- Комедию, а не цирк.

- Не переживай, я компенсирую. Могу анекдоты травить до утра, - ухмыльнулся он.

- Только попробуй, Барсов, - сказала я, ткнув его локтем в бок. Он чуть дернулся, но ничего не ответил, лишь положил руку на спинку дивана за моей спиной. Словно невзначай.

Я это заметила. Конечно, заметила. Но не отодвинулась.

- Кто-нибудь вообще понял, почему герой только что прыгнул в фонтан? - хмыкнул Влад. - У него был план или просто обострение?

- Типичный понедельник, - буркнул Тимур. - Хочется сброситься в воду и забыть, что у тебя через месяц ЕГЭ.

- Спасибо, напомнил, - скривился Влад, - а я уже почти поверил, что у нас каникулы.

Марк громко зевнул:
- Если мы всё ещё живы к вечеру - это уже победа. Остальное фигня.

Я покосилась на него. Он сидел с этим своим лукавым выражением - расслабленный, но внимательный. Как будто считывал всё, что происходит вокруг.

И в этом хаосе диванов, фильмов, подушек и сарказма, было что-то... правильное. По-настоящему тёплое. Не из-за температуры, а из-за людей. Из-за того, что все были на своих местах.

Фильм подходил к концу, на экране кто-то поскальзывался на кожуре банана и падал в бассейн с пиццей - ну конечно, глубоко, по-настоящему художественно. Влад хохотал так, что у него, кажется, свело живот. Тимур прикрывал лицо рукой и тихо стонал:
- Почему я это смотрю трезвым?..

Лея кинула в него подушкой. Попала чётко.

Марк сидел с ухмылкой, одной рукой держал стакан, другой - всё так же лежал за моей спиной. Мне казалось, что он специально ничего не говорит - просто присутствует. Уютно, уверенно. И по какой-то причине от этого становилось тепло где-то в груди.

- Ну, это было... - начала Лея, но не закончила.

- Достойно "Оскара", - подхватила я. - Или хотя бы антипремии.

- Мне даже немного стыдно, что я местами смеялась, - фыркнула Лея, убирая волосы за ухо.

- Признайтесь, кто выбирал? - прищурился Тимур.

- Не помню, - сказала я, потягиваясь. - Коллективное бессознательное.

- Надо будет повторить, - сказал Влад. - Но в следующий раз я привожу своего пса. Чтобы Джек не чувствовал себя единственным душевно стабильным в компании.

- Джек давно уже с нами слился, - заметил Марк. - Он сегодня в обед просто сел у холодильника и смотрел, как я его открываю. Пять минут. Ни звука. Только укор в глазах.

- Типичный Джек, - кивнула я, улыбаясь.

Мы какое-то время сидели в тишине. Даже Лея и Тимур не препирались - редкость. За окнами уже начинало темнеть. На стекле лёгкий иней. Зима обнимала дом, а внутри было хорошо.

- А у нас уютно, да? - вдруг сказала Лея. - Ну правда. Вот сижу и думаю - люблю я это всё. Даже когда вы бесите.

- Спасибо, - хмыкнул Марк. - Это было так нежно, что я чуть не прослезился.

- Это был комплимент, - подтвердила я. - В стиле Барсовых.

Марк наклонился ко мне и прошептал на ухо:

- А ты тоже любишь "всё это"? Или только меня?

Я прищурилась, но не ответила. Просто ткнулась лбом ему в плечо, и он понял.

- Домой идёшь? - спросил Тимур, закидывая рюкзак на плечо.

Я вытянулась на диване и лениво потянулась, бросив на него взгляд снизу вверх.

- Останусь, - сказала я, как ни в чём не бывало.

- Только маме не забудь написать, - добавил он, с полуулыбкой, почти заботливо.

- Окей, папочка, - съязвила я, доставая телефон. Тим закатил глаза, но усмехнулся.

Влад уже натягивал куртку и махнул рукой:

- Всё, я исчезаю. Если что - зовите, я всегда за пирогами. И фильмами, если, конечно, не такими.

- Пока, Влад, - откликнулись почти хором Марк, Лея и я.

Он хлопнул Марка по плечу, Лее чуть кивнул, но взгляд у него был тёплый. Видно, тоже кайфанул от этого вечера. Всё было... правильно.

Тим, проходя мимо Леи, замедлил шаг. И - да, я это заметила - посмотрел на неё чуть дольше, чем надо было. Не напряжённо, не с намёком. Просто... тепло. Как будто хотел сказать что-то глазами, но не решился.

А Лея встретила этот взгляд. Не отвернулась. Просто слегка кивнула - почти незаметно, но я знала свою подругу: для неё это уже шаг.

Я перевела взгляд на Тимура. Он поймал мой и на секунду стало понятно - он надеется. Всё ещё. И не сдаётся.

Когда за парнями закрылась дверь, я обернулась к Лее, которая подошла к окну и смотрела, как они уходят.

- Знаешь, - сказала я, вставая, - иногда так бесит, что ты и он друг друга понимаете, но молчите, как два партизана.

- Не дави, Али, - устало сказала она. - Просто... пусть будет так. Пока.

Я ничего не ответила. Просто подошла ближе и обняла её сзади, прижав подбородок к её плечу.

- Ты его не обманешь. Он всё равно тебя любит.

Она вздохнула. И я почувствовала, как её пальцы сжались на подоконнике.

--------------

Я прикрыла за собой дверь и скинула толстовку, которую всё ещё таскала поверх футболки. Джек развалился у кровати, зевнул и тут же уткнулся носом в подушку. Комната встретила теплом - запахом свежей стирки и одеколона Марка.

Он стоял у комода, будто что-то искал, но, услышав, как я захлопнула дверь, обернулся и ухмыльнулся:

- Ну как там Тим и Лея? Всё ещё в режиме «мы ничего не чувствуем и вообще это не то, что вы подумали»?

- Типа того, - вздохнула я, подходя ближе. - Лея - ледяная королева, а Тим - принц, который не умеет говорить прямо.

- А ты - наблюдатель.

- Ещё какой. - Я прижалась к нему. - Кстати, через неделю у тебя день рождения.

- Знаю. - Он пожал плечами. - Большая дата, как-никак - восемнадцать.

- В честь этого ты обязан сказать, чего хочешь в подарок.

- Я? - Марк усмехнулся. - Хочу, чтобы никто не устраивал балаган и дал мне спокойно прожить этот день. Без пафоса.

- Барсов, если ты не скажешь точно, чего хочешь, я подарю тебе кофту с сердечками. И с надписью "мамин зайчик". И заставлю носить.

- Вот шантажистка. - Он притянул меня за талию. - Но честно? Если ты рядом - мне уже всё нравится.

Я покачала головой, прикусив губу от улыбки:

- Даже если я подарю тебе кофту с сердечками?

- Особенно тогда. Потому что с неё всё и начнётся. Новый этап. Новый я. Восемнадцать же.

Он поцеловал меня - сначала медленно, будто пробуя вкус момента, но я знала этот ритм, этот нажим, это тепло его ладоней на моей спине. Знала, как его дыхание становится чуть тише, когда он прижимается ближе. Его пальцы скользнули по моей талии, осторожно, будто мы касались друг друга впервые, хотя всё давно было иначе.

Я провела рукой по его плечу и упёрлась лбом в его грудь.

- И всё же тебе скоро восемнадцать, Барсов, - прошептала я, прижимаясь к нему крепче. - Взрослый.

- Взрослый? - Он тихо рассмеялся, обняв меня за пояс. - Я стал взрослым ещё в тот момент, когда впервые остался с тобой наедине и понял, что больше не хочу ничего другого.

Я подняла взгляд, и наши глаза встретились - в этом взгляде было всё: сентябрь, утренние смс, прокаты на мотоцикле, спор из-за чая, первый раз и все последующие.

- Я тебя люблю, - сказала я почти шёпотом.

Он кивнул, не отводя взгляда.

- Я знаю. И это взаимно. И да, я всё-таки надеюсь, ты не притащишь мне кофтёнку с сердечками.

Я рассмеялась и снова прижалась к нему, обнимая за шею.

- Не притащу. Но теперь хочу. Только ради твоего выражения лица.

- Тогда ты обязана остаться на ночь. Чтобы увидеть это выражение утром.

- А если мама спросит?

- Скажешь правду: ты помогала мне с подготовкой к восемнадцатилетию. Нравственно.

Он снова наклонился и поцеловал. Не торопясь. С привычной уверенностью. И на этот раз - без слов.

Марк почти спал. Его дыхание стало ровным, тёплая ладонь лежала на моей талии, а лоб прижался к моей ключице. Снизу доносился негромкий гул телевизора - видимо, мама Полина не выключила его, провожая вечер. А я лежала с открытыми глазами, уставившись в темноту, и думала. О нём. О нас. О том, как быстро всё изменилось. И как правильно это всё ощущается сейчас.

- Марк, - шепнула я, ткнув его носом в висок. - Не спи.

- Ммм, - промычал он, не двигаясь.

- У меня вопрос.

- Алина... - простонал он глухо. - Ты всегда начинаешь допросы, когда я почти умер.

- Это важно. Ну пожалуйста.

Он тяжело вздохнул, шевельнулся, но глаз всё ещё не открыл.

- Спрашивай. Только если это вопрос на пять частей - перенеси на утро.

- Не-а. Один. Я обещаю. Просто скажи: когда ты понял, что влюбился в меня?

На этот раз он всё-таки открыл глаза. Медленно. Немного приподнял голову, уставился на меня, как будто я только что задала вопрос о смысле жизни.

- Ты серьёзно?

- Ага. И только не начинай с «всегда». Хочу правду. Конкретный момент.

Он замолчал. Потом вдруг усмехнулся, провёл рукой по моим волосам и произнёс тихо:

- Когда предложил тебе сделку.

- Сделку?

- Ну... ту. Где ты изображала мою девушку, а я обещал, что травля закончится. И ты делала всё, что я скажу. - Он посмотрел мне в глаза. - Когда ты согласилась. Вот в тот момент я и понял, что влип.

- Почему?

- Потому что ты была гордая, дерзкая, независимая. И всё равно - согласилась. Не ради меня. Ради Леи. Ради справедливости. Потому что у тебя в сердце - больше, чем в любой броне.

Я замерла. Моё сердце сделало глупый кульбит. Вот уж чего я точно не ожидала - так это услышать такое признание про ту сделку. Тогда мне казалось, он просто выручил. А оказывается...

- И всё это время ты молчал?

- Ну, не скажешь же: «Привет, я Марк Барсов, только что понял, что влюбился в тебя, пока заключал с тобой фиктивный роман ради твоей безопасности». - Он фыркнул. - Так себе подкат.

Я рассмеялась, уткнувшись ему в шею.

- А теперь ты спишь с девушкой, с которой заключил сделку.

- Я уже не сплю, если ты не заметила. - Он зевнул. - Я терплю допрос.

- Марк...

- Ммм?

- Я тебя люблю.

Он притянул меня ближе, не говоря ни слова. Просто поцеловал в лоб, нежно, по-настоящему.

- Я тоже тебя люблю, Кострова. Даже с твоими ночными допросами.

И да, только тогда я наконец позволила себе тоже уснуть. Потому что именно в эту ночь я почувствовала себя в полной безопасности. Впервые - не только в его объятиях, но и в этой любви, в которой мы оба - по-настоящему.

Утро наступило тихо, почти неслышно. За окнами серел декабрь, неяркий, ленивый, сонный. Я открыла глаза не сразу - сначала осознала тепло. Тепло его тела рядом. Тепло его руки, тяжело лежащей на моей талии. Тепло дыхания, которое едва касалось моей шеи.

Марк спал.

Спокойно, крепко. Чуть поджав губы и нахмурив бровь, будто даже во сне умудрялся быть собой - упрямым, упрямо красивым. Я лежала неподвижно, боясь пошевелиться и спугнуть этот редкий момент.

Он держал меня так, будто даже подсознательно не хотел отпускать.

Я скользнула взглядом по его лицу - знакомому до боли, до мурашек. Каждое родимое пятнышко, каждый изгиб. Мой. Мой Барсов. Мальчишка, с которым всё началось с подколов, с дерзких слов и недопониманий. А теперь он спит рядом, сжимая меня в объятиях так, будто я - якорь. Или дом.

Я осторожно повернулась, чтобы посмотреть на экран телефона. Без пятнадцати восемь. Школа, как всегда, не ждёт влюблённых. И всё же я не торопилась вставать.

Тихонько коснулась кончика его носа.

- Барсов, - прошептала я. - Вставай, пока не опоздали.

Он не сдвинулся ни на миллиметр. Только пальцы на моей талии слегка сжались.

- Барсов, сегодня вторник. Нам в школу.

- Вторник - это почти понедельник. А значит, не считается, - пробормотал он, не открывая глаз. - Я решением вселенной объявляю его выходным.

Я хихикнула, поцеловала его в щеку.

- Если мы не встанем, мама Полина придёт и объявит тебя вне закона. Со всеми вытекающими.

Марк издал самый страдальческий стон, который я когда-либо слышала, и, не открывая глаз, пробурчал:

- Ладно... ещё три минуты. Потом, может быть, встану. Если ты меня поцелуешь. Нормально. Как стимул.

Я закатила глаза - и, конечно, поцеловала. Потому что кто я такая, чтобы спорить с таким аргументом?

Как только я оторвалась от поцелуя, в дверь мягко ткнулась чья-то морда, а через секунду на кровать с довольным фырканием запрыгнул Джек. Он сделал круг, ткнулся носом в Марка, а потом завалился сбоку, почти на мои ноги, положив голову на лапы и глядя на нас своими лисьими глазами.

- Доброе утро, Джек, - улыбнулась я, потянувшись к нему и почесав между ушами. - Только тебя тут не хватало.

- Предатель, - пробормотал Марк, открывая один глаз и косясь на пса. - Это моя территория.

- Привыкай делиться, Барсов, - усмехнулась я. - Ты теперь не один в этом королевстве.

- Я вообще-то не давал разрешения на совместное правление, - зевнул он, но не отпустил меня.

Джек заурчал, удобно устроившись, и прикрыл глаза. Типичный утренний хаос в стиле «семья Барсовых» - собака на кровати, влюблённый Барсов, и я, всё ещё в его объятиях, изо всех сил старающаяся не растаять от этого простого, тихого счастья.

- А теперь вставай, - подтолкнула я его в бок. - Или мы с Джеком уйдём без тебя.

- Предатели оба, - снова пробурчал Марк, но уже садясь. - Я должен был знать, что ты с самого начала с ним заодно.

- Он просто раньше признал, что я лучшая. Умнее тебя.

- Это не сложно, - фыркнул Марк, почесав Джеку шею. - Но ты всё равно моя.

- Ммм, и ты мой. Пока не опоздаем в школу.

Пока Марк зевал и чесал Джека, я встала с кровати, накинула его рубашку и потянулась. В комнате пахло приятно - мятным гелем Марка, чем-то тёплым, домашним, и совсем чуть-чуть мною. Джек соскочил с кровати и, поводя хвостом, потрусил следом.

- Алина, а где моя футболка? - раздался хрипловатый голос с кровати.

- Какая из десяти, Барсов?

- Та, которую ты опять утащила, - он приподнялся, опираясь на локоть. - Белая, с чёрной надписью.

- Она в стирке, - пожала я плечами. - Как и ещё две. Так что придётся снова щеголять в чём-то другом. Или голым, как тебе больше нравится.

- Ты развращаешь меня с сентября, Кострова, - вздохнул Марк. - И пусть весь мир подождёт.

Я рассмеялась и пошла в ванную. В зеркале - растрёпанные волосы, улыбка, чуть покрасневшие губы. Была бы я сентиментальной - сказала бы, что выгляжу по-настоящему счастливой. Но я не сентиментальная. Я просто знала, что хочу вернуться к нему обратно, как можно скорее.

Через десять минут мы уже стояли вдвоём на кухне. Марк, наконец, в футболке, я - уже собранная и в куртке, с телефоном в одной руке и рюкзаком в другой. Джек бегал по коридору, поскуливая: он знал, что мы уходим, и, по всей видимости, хотел с нами.

- Уверена, что не хочешь сбежать с уроков? - спросил Марк, когда я застёгивала кроссовок.

- Очень уверена. Хотя... - я приподняла бровь. - Если ты дашь мне повод.

- Ты знаешь, что я опасный соблазн, - ухмыльнулся он и кинул взгляд на дверь. - Но не сегодня. Сегодня пробник по английскому.

- Я от этого соблазна не в восторге, - поморщилась я. - Но ладно, поехали.

Он взял ключи, крикнул Джеку "Охраняй, герой", и мы вышли.

Марк выглядел так, будто только что его кто-то тихо и неожиданно предал.

- Подожди... Лея уже упорхала, что ли?

Он достал телефон, разблокировал и хмыкнул.
- Смотри, смс от Леи, - он прочитал вслух, подражая её тону:
- «Встретил Тимур, решили пойти вдвоём, не скучайте, голубки.»

Он сделал паузу, а потом добавил, подняв брови:
- Тормоз превратился в газ или твой брат погоду портит?

Я рассмеялась, натягивая шапку.
- Ну, у неё талант - и проехать по тебе, и пошутить про Тимура в одном предложении.
- Да это она ещё мягко прошлась, - буркнул Марк, пряча телефон. - Но Тимур, видимо, собрался. Долго думал, зато уверенно.

- Может, это у вас семейное? - прищурилась я.
- Что именно?
- Долго думать, а потом с разбега.

Он посмотрел на меня с тем самым выражением - будто хотел сказать что-то дерзкое, но передумал.

- С тобой по-другому нельзя, - вместо этого сказал он. - Тут либо с разбега, либо не выжить.

Я рассмеялась и хлопнула его по плечу.
- Всё, романтик, пошли. А то твоя мама решит, что мы решили сбежать от школы окончательно.

Мы вышли в прихожую, застёгивая куртки, Джек подбежал к двери и, кажется, хотел выйти с нами.

- Оставайся, герой. Дом в твоих лапах, - Марк наклонился, почесал его за ушами и вздохнул. - Ну, погнали, Кострова.

- Погнали, Барсов.

Марк

До школы добрались быстро. Декабрьский воздух бодрил так, что просыпаться приходилось по дороге. У входа толпились ученики - кто зевал, кто торопливо дописывал домашку, а кто уже ссорился с преподавателями за опоздание.

Мы зашли в здание. Я по привычке сунул руки в карманы, Алина толкнула плечом.

- Хватит зевать. Сейчас опять кого-нибудь врежешь дверью.

- Я не виноват, что они маленькие и не в ту сторону смотрят, - пробормотал я.

У кабинета истории, как обычно, стоял Влад. Опершись спиной о стену, он листал конспект и жевал резинку.

- Смотрите-ка, как будто ночь не на пробник ушла, а на повторение, - хмыкнул я.

Влад оторвался от тетради и ухмыльнулся:

- Просто я умею делать вид, что готов. Учительница уважает артистизм.

Алина фыркнула и повернулась ко мне:

- Ладно, я пошла. У нас с Леей биология. Увидимся на перемене?

- Обязательно, - кивнул я.

Она развернулась и скрылась в коридоре. Я посмотрел ей вслед, прежде чем открыть дверь в кабинет.

- Где Тим? - спросил я у Влада.

- С твоей сестрой в классе, - пожал он плечами. - Похоже, у них ранние дежурства по эмоциональному напряжению.

- Ага. С каждым днём всё очевиднее, а они всё в неведении, - пробормотал я и шагнул в класс.

Мы с Владом зашли в класс, и я чуть не споткнулся на ровном месте, увидев Лею, вальяжно сидящую... на моём месте. Возле Тима. Она что, расписание перепутала?

- Солнце, ты класс перепутала? - спросил я, приподняв бровь и изображая удивление.

Лея только закатила глаза, сложив руки на груди:

- Тебе бы в стендап, Барсов. Мы кое-что обсуждали. Уже ухожу, не вздыхай так громко.

- Всё нормально? - спросил я, останавливая её рукой, прежде чем она успела пройти мимо.

Она чуть смягчилась, отвела взгляд, но коротко кивнула:

- Да. Просто... Тим кое-что спросил. Я отвечала.

Тимур молчал, делая вид, что копается в тетради, хотя я прекрасно знал - он слушает каждое слово. Я отошёл в сторону, пропуская Лею, и, когда она проходила мимо, тихо добавил:

- Если что - я рядом. Ты же знаешь.

Она не ответила, но сжала мою руку на секунду - быстро, почти незаметно. Потом пошла прочь, поправляя рюкзак на плече. Я сел на своё место рядом с Тимом, бросив на него вопросительный взгляд:

- Ну и?

- Потом, - коротко сказал он.

- Ага, - буркнул я. - Вечно у вас всё потом.

Влад уселся за нами и шепнул:

- Ходячая драма. Интересно, кто из них первый сдастся?

- На это можно ставки делать, - отозвался я, доставая ручку.

Звонок был уже близко. Но почему-то ощущение, что это утро началось слишком... напряжённо.

Учитель истории вошёл в класс с видом человека, которому по утрам подсыпают уксус в чай. Мы синхронно выпрямились, как по команде.

- Доброе утро, - сказал он. Без особого энтузиазма.

- Так себе утро, - пробормотал я под нос, больше для себя, но Тим всё равно услышал и фыркнул.

- Надеюсь, у кого-то хотя бы домашнее задание сделано, - продолжил учитель, открывая журнал. - Сегодня тема у нас - международные отношения в конце девятнадцатого века. И без подколов, Барсов, а то снова в методкабинет отправлю.

- Я невинность сама, - сказал я, заламывая руки и косясь на Тима.

Он лишь покачал головой, мол, ты неисправим.

Минут через пятнадцать я почти отключился. История - штука интересная, но не в таком изложении. Монотонный голос учителя превращал даже революции в усыпляющую колыбельную. Сосед справа (по совместительству - Тимур) делал умный вид, но я знал, что он уже в мыслях гоняет на байке где-то по воображаемому шоссе.

- Барсов, - вдруг прозвучало строго. - Ответьте, каковы были предпосылки создания Антанты?

Я моргнул. Медленно поднял глаза. Ну конечно. Секунда невнимания - и ты уже на минном поле.

- Э... недоверие между великими державами, усиление германской угрозы, колониальные конфликты... - начал я, медленно вытягивая из памяти то, что Алина тараторила вчера вечером на кухне.

Учитель прищурился, кивнул:

- На удивление неплохо.

- Спасибо, - усмехнулся я. - У меня хорошие источники.

- Надеюсь, они не по Википедии.

Я сделал вид, что запер рот на молнию, а Тим почти беззвучно засмеялся.

Остаток урока прошёл в тумане - полулекции, полувопросы, редкие комментарии от Влада из-за спины. Но всё время я краем глаза ловил Тимура. Он сидел ровно, не болтал, но в его взгляде была задумчивость. Что-то у него с Леей всё-таки было. Или есть. Или должно быть.

Зазвенел звонок. Я выдохнул, сложил тетрадь и повернулся к Тиму:

- Ну?

Он помолчал, будто решался, потом всё-таки сказал:

- Потом. Ещё не время.

- Ты всегда так говоришь, - буркнул я, вставая. - А потом вообще ничего не говоришь.

Мы с Владом только подошли к кабинету, как услышали за спиной голос Алины:

- Физика? Серьёзно? У нас должна была быть литература!

Я обернулся - Алина вместе с Леей торопливо подходили по коридору. Лея закатила глаза:

- Да, спасибо заболевающей Ольге Сергеевне. Теперь у нас физика с вами. Прямо праздник.

- Совмещённо? - уточнил Влад, кивая на бумажку, приклеенную на дверь.
- Совмещённо, - кивнул я. - Вот и повод всем сойти с ума от счастья.
- Лучше бы домой отправили, - буркнула Алина.

Мы уже собирались заходить, когда навстречу из поворота коридора вышел Стас. И как назло - именно сейчас.

Он замедлил шаг, увидев нас. Взгляд - ледяной. Особенно - в мою сторону. Губы скривились в привычную полуулыбку, из тех, что сразу хочется стереть кулаком.

Но он не сказал ничего. Просто прошёл мимо, демонстративно не замечая. Хотя я почувствовал - смотрит. Особенно на Алину.

- С каждым разом всё ссыкливей, - пробормотал я, когда он скрылся за углом.

- Ты его знаешь, - отозвалась Алина спокойно, но с тенью напряжения в голосе. - Он ждёт момента.

- А я жду, когда он окончательно перестанет тявкать и просто слиняется.
- В идеале - на другой конец планеты, - добавила Лея.

- Или хотя бы на больничный, как наша литераторша, - Влад скривился. - Только чтоб навсегда.

Мы расселись в кабинете. Тимур помахал нам из центра класса, Лея сразу пошла к нему, а я устроился чуть ближе к окну. Алина села рядом.

- Ну что, Барсов, проверим, насколько ты в форме на физике? - прищурилась она.
- В моей форме - главное, что ты рядом, - ответил я, растянувшись в полуулыбке.

- Вот ты сейчас специально лезешь вон из кожи, чтобы не слушать лекцию?
- Неа. Просто хочу, чтобы хоть что-то на этом уроке грело.

Она едва сдержала улыбку и ткнула меня ручкой в плечо:

- Молчать, Барсов. Ты под прицелом. Урок начинается.

Урок шёл минут двадцать, но в голове у меня крутились вовсе не формулы. Алина рядом делала вид, что пишет, но я по глазам видел - она в таком же полусне, как и я. Лея с Тимуром сидели двумя рядами правее, обмениваясь редкими взглядами, будто каждое слово между ними - на вес золота. Влад время от времени чертил в тетради то ли схемы, то ли план побега с этого урока.

- Барсов, - шепнула Алина, склонившись ко мне. - Ты понял, что там только что было?

- Ага. Электрическое поле, точка А, точка Б... а между ними я и ничто, - пробормотал я. - Можешь не благодарить.

- Гений. Просто Нобелевский лауреат, - хмыкнула она и ткнула меня локтем. - Я реально не понимаю, как вы, пацаны, не свихнулись от физики за эти годы.

- Мы и свихнулись, просто это стало нашим стилем, - пожал я плечами.

В этот момент Тимур, будто почувствовав, что мы болтаем, повернулся и с прищуром посмотрел на нас. Я изобразил невинную физиономию, а Алина - будто усердно записывает что-то.

- Вам не кажется, что у Тимура и Леи снова началась их телепатическая переписка? - шепнул Влад, наклоняясь ближе.

Я взглянул на эту парочку. Лея уставилась в тетрадь, но щёки у неё были чуть розовее, чем обычно. Тимур изредка смотрел в её сторону, не задерживаясь. Настроение между ними - как натянутая струна.

- Скажу так, - ответил я, - если они не поговорят до Нового года, я напишу за них диалог сам и оставлю им на подушках.

Алина фыркнула.

- Сначала им придётся прочитать твои каракули.

- Эй, у меня красивый почерк!
- У тебя почерк хирурга под ливнем.
- Это стиль, детка.

Пока преподаватель отвлекался на проверку формул у первого ряда, я чуть наклонился к Алине и прошептал:

- После уроков - ко мне. У нас всё ещё остался пирог. Или хотя бы повод его доесть.

Она улыбнулась - быстро, коротко, но так, что внутри стало на пару градусов теплее.

- Ладно. Но только если ты сам заваришь чай, Барсов.

- Договорились. Даже печенье найду. Ради тебя - хоть варенье сварю.

Она покачала головой, будто не верила ни слову, но глаза сказали: "Верю. И приду".

Тимур

Физика всегда казалась мне вещью простой. Есть формула - подставляй, считай, записывай. Но сегодня мозг работал с перебоями. Потому что слева от меня сидела Лея. Сосредоточенная, тихая, будто ничего и не было. Как и должно быть. Почти.

Я будто чувствовал её даже на расстоянии пары сантиметров. И, чёрт возьми, от этого становилось только хуже.

Она не смотрела в мою сторону. Совсем. Даже когда преподаватель сказал глупость про магнитное поле - она просто записала, не бросив и полувзгляда.

Я дернул уголком губ, склонился над тетрадью и начеркал у себя на полях:
«Просто скажи что-нибудь. Хоть что-нибудь.»

И тут она слегка подвинулась, чтобы что-то достать из рюкзака. На секунду её рука коснулась моей. Я замер. Она тоже. Но снова - ничего. Ни взгляда, ни слова. Словно эта сцена - глупая фантазия, которой не должно быть места в реальности.

Лея. Та, что раньше хохотала рядом на переменах. Та, которая первой узнала, что я влюблён в неё. Та, которую я однажды поцеловал - и с тех пор всё пошло не так.

Сейчас между нами километры молчания. И я не знаю, как их преодолеть.

Я сделал вид, что что-то считаю, чтобы не думать. Но рука с ручкой слегка дрожала. И как же раздражала эта дрожь - особенно потому, что она появилась только рядом с ней.

- Тимур, ты записываешь? - голос учителя выдернул меня из мыслей.

- Да, конечно, - соврал я и быстро провёл какие-то цифры в тетради.

Лея чуть повернулась ко мне, краем глаза. Буквально на долю секунды. Этого было достаточно, чтобы я снова забыл, о чём идёт речь на уроке.

Если бы кто-то тогда заглянул в мою голову, то нашёл бы там не формулы, а только одну мысль: "Я всё ещё люблю тебя. Даже сильнее, чем раньше. Но как об этом сказать, если я сам не знаю, когда стал таким трусом?"

Мы вышли из класса. Марк, Влад и я - втроём, как обычно, плечом к плечу. Только вот мысли мои совсем не были с ними. Впереди шли Лея и Алина, и каждый её шаг будто бил по нервам - не знаю почему. Просто бил.

- Чего такой задумчивый, Тим? - спросил Влад, подтолкнув плечом.

- Устал, - бросил я, не сбавляя шага.

- Ты вообще на физике был? - усмехнулся Марк. - Или у тебя голова всё ещё в тетради с надписью "Л"?

Я не ответил. Потому что Марк, как обычно, в точку. Слишком в точку.

Впереди Алина что-то говорила Лее - та кивала, слегка улыбаясь. И это "слегка" опять ударило по мне. Потому что раньше она так улыбалась мне. Потому что я скучал по этой улыбке.

Мы свернули к лестнице. Я замедлил шаг, будто специально, чтобы оказаться чуть ближе к Лее, когда спускались.

- Лея, - выдохнул я почти неуверенно, но она обернулась.

- Что? - коротко. Не грубо, но и не мягко.

- Можем поговорить после уроков?

Она посмотрела на меня с секунду - молча, в упор, будто решала, стоит ли. Потом кивнула.

- Окей. После.

И всё. Она снова пошла вперёд. А я остался с этим коротким "Окей", будто мне сунули в руки нечто хрупкое, и теперь задача - не уронить.

- Нормально? - тихо спросил Марк сбоку, не глядя на меня.

- Пока не знаю, - ответил я.

Но внутри всё уже дрожало. Потому что, может, наконец, у нас будет шанс закончить ту историю, которую мы так глупо не смогли тогда начать.

Я стоял у калитки, глядя, как Лея выходит из школьных дверей. Она заметила меня сразу, чуть приподняла бровь, но не улыбнулась - просто пошла в мою сторону, как будто знала, что этот разговор всё равно случится. И вот он, этот момент.

- Привет, - сказал я, стараясь держать голос ровным.

- Привет, - кивнула она, остановившись напротив. - Ну?

- Нам нужно перестать делать вид, что между нами ничего нет, - сказал я прямо. - Серьёзно, Лея. Мы же оба это чувствуем. Уже давно.

Она отвела взгляд, но не отступила. Пальцы сжала в карманах куртки.

- Мы просто... - начала она, но замолчала. - Мы боялись.

- Я тоже, - честно признался я. - Каждый раз, когда ты уходила после... - я усмехнулся, - после "ничего не значащего поцелуя", я чувствовал себя идиотом. Потому что это значило. Для меня точно.

- Для меня тоже, - выдохнула она.

Я сделал шаг ближе, остановившись почти вплотную.

- Знаешь, если мы и дальше будем играть в прятки, я, наверное, сойду с ума.

Лея посмотрела на меня, и в её глазах была та самая знакомая упрямая мягкость, из-за которой я когда-то и потерял голову.

- Ну тогда... хватит играть, Тим.

Я улыбнулся - впервые за долгое время по-настоящему.

- Тогда, прости, но я сделаю вот так, - сказал я и поцеловал её. Не как раньше - не украдкой, не на нервах. А так, как должен был давно: спокойно, осознанно, с ощущением, что это правильно.

И она не отстранилась.

Я наклонился к Лее и, наконец, поцеловал её - не как раньше, не в спешке и не исподтишка. Спокойно. Уверенно. С тем самым ощущением, что больше не нужно молчать. Она прижалась ближе, её пальцы сжались в ткани моего рукава, и на секунду всё вокруг будто стихло. Только я и она.

Но, конечно, не может же всё быть просто.

- Ну, конечно, - раздался знакомый голос позади. - Какая трогательная сцена.

Лея резко отпрянула. Мы оба обернулись почти одновременно.

Кирилл стоял в пяти метрах от нас, засунув руки в карманы, губы искривлены в ухмылке. Он бросил на меня взгляд, полный презрения, а потом медленно перевёл его на Лею.

- Надеюсь, ты довольна своим выбором, - сказал он холодно. - Хотя... удивительно, что ты вообще способна его сделать.

- Кирилл, проваливай, - бросил я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё кипело.

Он усмехнулся, склонил голову на бок.

- Расслабься, герой. Я просто прохожу мимо. Или теперь даже у школьных заборов нужно брать разрешение?

- Только если ты хочешь, чтобы тебя в этот забор и вписали, - ответил я спокойно, но твёрдо.

Кирилл смерил меня взглядом, потом задержался на Лее, и в его глазах мелькнуло что-то... колючее. Но он ничего не сказал. Только отвернулся и пошёл дальше по тротуару, не оглядываясь.

Когда он скрылся за углом, Лея выдохнула, опустив голову. Я посмотрел на неё.

- Прости, - сказал я. - Я не знал, что он будет здесь.

- Не надо извиняться, - тихо ответила она. - Это... просто напоминание, почему я так долго боялась.

Я мягко взял её за руку.

- Теперь не бойся, хорошо? Не из-за него. Не из-за прошлого.

Она посмотрела на меня и слабо улыбнулась.

- Тогда, может, снова поцелуешь меня? На случай, если кто-то ещё решит пройти мимо.

- А вот это я с удовольствием, - усмехнулся я и снова наклонился к ней.

Марк

Мы только успели войти в дом, как Джек тут же носом ткнулся мне в колено и завилял хвостом, будто не видел сто лет. Я почесал его за ухом, сунул шапку в карман и закинул рюкзак на крючок в прихожей. С кухни моментально донёсся голос мамы:

- Барсов младший, ты опять без формы в школу разгуливал?

Я ещё даже ботинки не снял, а уже получил выговор. Классика.

- Заметь, - отозвался я, чуть наклонившись, чтобы расшнуровать кеды, - ни единого замечания. Даже комплимент получил за «расслабленный городской стиль». Почти мода, мать.

Мама показалась из кухни, прищурилась и покачала головой.

- Когда директор начнёт читать лекции по «школьному дресс-коду», посмотрим, как ты запоёшь. Иди переоденься.

- Да иду я, - буркнул я, мимоходом чмокнув её в щёку. - Привет, кстати.

- Привет, - смягчилась она. - Алиночка, Лея, вы раздевайтесь, чай сейчас поставлю. Тимур, привет, проходи, не стесняйся. Влад где?

- Сказал, позже заглянет, - ответил Тим.

Я оглянулся на Алину, и она едва заметно улыбнулась. Джек уже сидел у лестницы и ждал, пока я поднимусь наверх, как будто знал, что я всё равно за ним заскочу.

- Переодевайся, звезда, - сказала Алина, проходя мимо и стягивая с себя шарф.

- Только ради тебя, Кострова, - хмыкнул я и начал подниматься наверх, чувствуя на себе мамино пристальное «ну-смотри» в затылок.

Я только натянул серые домашние штаны и хотел плюхнуться на кровать, как дверь в комнату приоткрылась, и в проёме появилась Алина.

- Стучаться нынче не модно? - фыркнул я, хотя при её появлении у меня, как обычно, всё внутри будто щёлкнуло на «покой» и «свой человек рядом».

- Ты сам не закрыл, - парировала она и шагнула внутрь, захлопнув дверь за собой. - Или это было приглашение?

- Это был тест на внимательность. Ты провалила. - Я всё-таки завалился на кровать и вытянул ноги. - Чего такая серьёзная?

Алина подошла ближе и села на край кровати, закинув ногу на ногу.

- Просто подумала, что раз ты ушёл переодеваться, я могу сбежать от обсуждения формата будущего чаепития.

- Идеальный повод, - кивнул я. - Как всегда, спасаю из плена.

Она кинула в меня подушкой.

- Ты вообще-то обязан это делать. Ты мой парень.

- С каких это пор я обязан? - ухмыльнулся я, ловя подушку и прижимая к себе. - Хотя... пожалуй, соглашусь. Только при одном условии.

- Барсов, - предупредила она, щурясь, - не смей.

- Смотри, - я сделал паузу, - только один поцелуй. Прямо сейчас. И я прощу все несданные домашки, разбросанные заколки и то, что ты разлила чай на мой ноутбук неделю назад.

Алина рассмеялась и склонилась ко мне ближе:

- Поцелуй - это я устрою. А вот про чай... ты всё равно сказал, что хотел новый ноут.

- Ну, тогда у меня всё по плану, - пробормотал я, прежде чем её губы коснулись моих.

И, знаешь... всё снова стало на свои места.

Она устроилась рядом, поджав ноги, а я сел на пол, облокотившись спиной на кровать. В комнате было спокойно, только тихо тикали настенные часы, а за окном кто-то шёл по снегу - скрип шагов приглушённый, зимний.

Алина склонилась ко мне, руки обвили моё плечо.

- У нас с тобой дом совсем не тихий, - сказала она, - и всё равно... в твоей комнате будто другой мир.

Я кивнул, не поднимая головы.

- Потому что здесь никто не орёт, не спорит, не устраивает спектакли... и потому что здесь ты.

Она замолчала, но пальцы всё так же перебирали ткань моей футболки, будто старались зацепиться за настоящее.

- А ещё, - сказала она вдруг, - ты тут не умничаешь. Это редкость, между прочим.

Я рассмеялся и притянул её к себе, пока она не оказалась у меня на коленях. Её ладони легли на мои щёки, а я просто смотрел в эти зелёные глаза - яркие, упрямые, живые. В них, за эти месяцы, поселилось всё: свет, тепло, и то самое «остаться», которое я боялся даже просить.

- Ты знаешь, - прошептал я, - как хорошо, что ты не сбежала тогда, в начале.

- А я и хотела, - честно призналась она. - Думала: «Барсов? Да с ним можно с ума сойти». А потом сдалась.

- Сдалась?

- Ну да. Влюбилась же.

Я усмехнулся, медленно склонившись к её лбу.

- Похоже, ты всё-таки выиграла ту сделку. Потому что я теперь даже моргнуть боюсь - вдруг исчезнешь.

- Я не исчезаю. Я просто... дома.

А потом она тихо прижалась ко мне. И тишина больше не была пустой - она была нашей.

Мы так и сидели, почти не двигаясь. Её ладонь лежала на моей груди, ритм моего сердца словно подстраивался под её дыхание. Я тихонько водил пальцами по её спине, просто запоминая момент. Таких - не бывает много. Таких - хочется держать крепко, как самое хрупкое.

- У тебя ресницы дергаются, - прошептала она, не открывая глаз.

- Наверное, снится что-то хорошее, - усмехнулся я. - Или ты.

Она приоткрыла один глаз и посмотрела на меня с прищуром:

- Ты и во сне флиртуешь?

- Не флиртую, - провёл пальцем по её скуле. - Просто честный я во сне, не сдерживаю себя.

Алина тихо фыркнула, уткнулась носом в мой плечо.

Спустя несколько минут в дверь постучали.

- Марк? - раздался голос мамы. - Ты к обеду спустишься или вы там гнездо вьёте?

Я вздохнул и закатил глаза, но с улыбкой.

- Спущусь, мам, сейчас! - крикнул я в ответ.

- Скорее! А то Лея уже съела треть пирога!

- Угроза реальная, - пробормотал я, глядя на Алину. - Придётся спасать обед.

- Ещё минуту, - прошептала она, крепче прижавшись.

- Ещё минуту, - повторил я. - Только не отпускай.

Мы с Алиной вышли из комнаты почти синхронно. Она поправила волосы, я - футболку, и оба будто по молчаливому уговору решили ничего не говорить о том, что было наверху. Ну, по крайней мере, до следующего раза.

На кухне уже сидели Тимур и Лея. Он о чём-то тихо говорил, она слушала, подперев подбородок рукой. Увидев нас, Лея вскинула бровь.

- Ну надо же, голубки решили спуститься. Чудо из чудес.

- Ага, - поддакнул Тимур. - Мы уже думали, вам туда ужин нести.

- Если бы, - я усмехнулся, подходя к столу. - Вы бы и не дожили с такими шутками.

Алина села рядом со мной, едва сдерживая улыбку. Лея, конечно, сразу всё поняла - у неё нюх на эмоции, особенно когда это касается брата. Но решила промолчать. Пока.

- Где мама? - спросил я, оглядываясь.

- В гостиной с ноутбуком, - ответила Лея. - Сказала, чтобы мы без неё начали. Она позже подойдёт.

- Я не против, - Тимур уже накладывал себе салат. - Я после физики готов съесть слона. Или пирог. Лучше пирог.

- Ты и так съедаешь половину пирога каждый раз, - хмыкнул я. - Слона тебе точно не дадут.

Алина подперла щеку рукой, наблюдая за нашей перебранкой, и тихо сказала:

- А ведь я скучала по таким обедам.

Я посмотрел на неё, и в груди стало как-то особенно спокойно.

- Тогда ешь, пока всё не съели, - сказал я и поставил перед ней тарелку. - Тут, знаешь, надо быть быстрым.

Она улыбнулась, и мы принялись за еду, как будто всё в мире - на своих местах.

Мама вошла на кухню, прижимая телефон к уху плечом и одновременно доставая из духовки противень с чем-то ароматным - кажется, это была её фирменная запеканка.

- И когда ты будешь? - произнесла она в трубку, сдержанно, но с той интонацией, в которой угадывалась усталость.

Мы с Алиной переглянулись. Лея уставилась в тарелку, Тимур как будто стал жевать медленнее.

- Ладно, будем ужинать без тебя. Опять, - мама поставила противень на плиту и резко выдохнула. - Нет, Дим, я не злюсь. Конечно. Просто... - она на секунду прикрыла глаза. - Просто не забудь, пожалуйста, что мы тебя тоже ждём.

Она сбросила звонок, аккуратно положила телефон на стол и, будто ничего не произошло, повернулась к нам с дежурной улыбкой:

- Ну что, как дела, бездельники?

- Пробник выжил, а мы - не уверены, - ответил Тимур.

- В этом доме еда лечит от всего, - сказал я, вставая, чтобы подать ей тарелку. - Даже от пробников.

- Надеюсь, - мама устало улыбнулась и села рядом с Алисой. - Приятного нам аппетита.

И мы притихли, каждый по-своему. Но всё равно - вместе. А иногда это важнее всего.

Лея, поигрывая ложкой в чашке с чаем, первой нарушила молчание:

- Папа снова задержится?

Мама, заходя на кухню и снимая с уха гарнитуру, кивнула:

- Совещание затянулось. Как всегда.

Я поставил чашку на стол и хмыкнул:

- Ну что ж. Классика жанра.

Мама усмехнулась, но без упрёка. Скорее - с привычной нежностью:

- Без него у них там всё встанет. Я иногда думаю, что эта компания держится исключительно на его упрямстве и кофеине.

Алина улыбнулась:

- А тёть Поль у нас тоже на кофеине, только с заботой.

Мама, проходя мимо, легонько тронула Алину по плечу:

- А вот за такие слова тебе добавка пирога.

Тимур поднял бровь:

- Тогда я тоже сейчас комплиментами разразюсь, если честно.

- Не надо, Тим, - фыркнула Лея. - Ты комплименты так строишь, что потом не поймёшь: это угроза или признание.

- Признание, - тут же парировал он.

Мама вздохнула, присаживаясь рядом с нами:

- Папа постарается вернуться к ужину. Сказал, что всё равно хочет увидеться. Ну, или хотя бы всех обнять, пока вы ещё не разлетелись по углам.

Я улыбнулся, откинувшись на спинку стула:

- Он знает, что если не приедет - Джек будет дуться весь вечер.

- Да ладно Джек, - вмешалась Лея. - Мама будет дуться.

- Я не дуюсь, - рассмеялась мама. - Просто скучаю. Всегда.

В этот момент стало как-то особенно уютно: зима за окном, запах еды, все рядом - и даже если кого-то пока не хватает, его всё равно ждут. С любовью. Всегда.

Время подбиралось к трём, но за окном всё равно уже серело - зима не жаловала длинными днями. Мы сидели за столом, доедая обед. Джек валялся у батареи, развалившись, как хозяин этой кухни, и лениво махал хвостом.

- Живёт, как король, - буркнул я, глядя на пса. - Осталось только корону надеть.

- Главное, чтобы не наелся опять носков, - фыркнула Лея. - Тогда корона будет с дыркой.

- Он сегодня молодец, - сказала мама, проходя мимо. - Ничего не стащил. Хотя я видела, как он смотрел на пирог утром.

- Смотрел - это не значит ел, - вступился я. - Вот когда начнёт печь - тогда будем переживать.

Алина рассмеялась и поставила вилку:

- Мог бы. Хитрющий. У него взгляд как у кота в "Шреке", только ещё и с клыками.

Тимур, откинувшись на спинку стула, зевнул:

- Нам бы сейчас такую жизнь. Поел, поспал, хвостом повилял - и день удался.

- Это ты про себя или про Барсова? - уточнила Лея, кивая в мою сторону.

- Эй! - возмутился я. - Я между прочим сегодня сдал пробник на минимальную травму мозга. Это достижение.

- Учитывая, как ты готовился, - заметила мама с лёгкой усмешкой, - я бы сказала, что это чудо.

Я прищурился:

- Мама, поддержка где? Ты обещала на родительском собрании, что будешь за меня горой.

- Буду, - кивнула она. - Но сначала проверю, не сгорела ли вишня в духовке.

- Мне нравится, как ты расставляешь приоритеты, - пробормотал Тимур.

- Кулинария - это святое, - с важным видом сказала Алина.

- Кто-нибудь хочет помочь мне с кремом? - спросила мама, открывая холодильник. - Или все добровольно разойдутся?

- Я помогу, - поднялась Алина. - Только не дайте мне в руки венчик. Всё, что я взбиваю, превращается в катастрофу.

- Тогда ты назначаешься официальным дегустатором, - сказала мама.

- А я пойду полежу на диване и сделаю вид, что умираю после контрольной, - заявил я, вставая. - Это же форма самотерапии, да?

- Нет, это форма симуляции, - фыркнула Лея. - У тебя даже лоб не горячий.

- Просто я держусь молодцом, - подмигнул я.

Мы начали расходиться - кто в кухню, кто в гостиную, кто к чайнику. Было в этой обычной суете что-то по-настоящему тёплое - как будто зима и не могла пробраться внутрь дома, пока мы все были рядом.

------------

Я развалился на кровати с тетрадкой, уставившись в формулы так, будто они могли вжиться в мозг силой взгляда. Джек мирно дрых у батареи, и я ему завидовал. Тимур сидел у стола, обложившись учебниками, и лихорадочно листал конспект.

- Ты вообще что-нибудь понял про второй закон Ньютона в замкнутой системе? - спросил он, склонившись над страницей.

- Да, - ответил я, не отрываясь от потолка. - Он такой: если тело - я, а замкнутая система - это школа, то сила давления возрастает с каждой контрольной.

Тимур фыркнул:

- Ага. Ты бы с таким чувством юмора шёл не в ЕГЭ, а в цирк.

- Сдавать физику? Спасибо, я уже тут, - протянул я, перекатываясь на бок. - Слушай, а если серьёзно. Сначала ты считаешь силу, потом ускорение, потом записываешь закон сохранения импульса...

- И на выходе у тебя один большой ноль, - подытожил он. - Я чувствую, что мы погибнем, брат.

- Спокойно. Мы просто падаем по наклонной, но красиво.

Я перевернул тетрадь и ткнул в одну из задач:

- Вот, смотри. Тут нормально расписано. Шарик катится с горки, трение не учитываем. Это же наша ситуация - катимся без шансов затормозить.

Тимур усмехнулся, но стал вчитываться:

- Так. Высота h, скорость на выходе... Ладно, допустим. Пока мозг не отказывается считать - надо использовать.

Я кивнул:

- Учтём, что через пару часов он снова откажется работать. Поэтому предлагаю: 40 минут учим, потом перерыв на чай и что-нибудь сладкое. Мама явно не просто так вишнёвый пирог испекла - предчувствовала нашу интеллектуальную агонию.

- Договорились, - хмыкнул Тимур. - Только не забудь поставить таймер. Если мы опять зависнем на мемах, то не удивляйся, если я приду на пробник с пельменем вместо калькулятора.

Я уже потянулся к телефону, чтобы включить таймер, когда дверь тихо приоткрылась. В щёлку заглянула Алина:

- Ну что, вы там ожившие мозги?

- Почти, - ответил я. - Осталось пару формул и мы начнём светиться от перегрузки.

Алина усмехнулась:

- Я как раз за этим. Лея скинула шоколадку. Сказала, что вам для продуктивности.

- Богиня, - вздохнул Тимур, принимая сладкое как манну небесную. - Её стоит номинировать на Нобелевку по поддержке.

- Ладно, не мешаю. Удачи вам, физики-ядерщики, - сказала Алина и скрылась за дверью.

Мы переглянулись и синхронно вздохнули.

- Слушай, - сказал я, откусив шоколад, - если мы сдадим это хотя бы на трояк, я устрою себе праздник. Или лучше - каникулы. На год.

- Мечтатель, - хмыкнул Тимур. - Но я с тобой.

- Итак, если пренебречь сопротивлением воздуха, тело с высоты падает с ускорением ... - Тимур провёл ручкой по формуле, хмурясь. - Почему у меня в голове это звучит как китайская пословица?

- Потому что ты не ел с утра, - отозвался я, лёжа поперёк кровати с телефоном в руках. - Всё начинает звучать странно, когда мозг в состоянии полураспада.

- Сосредоточься, Барсов, - буркнул Тимур. - Я реально хочу понять, а не просто списать у Влада. Хотя, конечно, это тоже вариант.

- Слушай, - я сел, поправляя серую футболку, - если бы ЕГЭ сдавался на харизму и выдержку, мы бы уже поступили. А пока у нас есть только два мозга, одна шоколадка и гора задач, от которых хочется сбежать в ПТУ.

Тимур откинулся на спинку кресла, уставившись в потолок.

- Знаешь, иногда мне кажется, что проще открыть автомойку, чем пытаться решить вот это.
Он постучал по тетради.

Я хмыкнул:

- Прикинь, "Автомойка имени закона Ома". Постигаем сопротивление и заодно натираем стёкла.

Тимур прыснул.

- У тебя талант всё превращать в шоу.

В этот момент в дверь тихонько постучали. Джек, лежавший под кроватью, тут же встал и залаял - лениво, но с достоинством.

Я поднялся и открыл. На пороге стояла Лея с чашками.

- Перерыв. Я как мама: чувствую, когда вам пора спасаться чаем.
Она протянула нам по кружке и вошла в комнату.

- Спасибо, сестра, - я сделал глоток. - Горячее. Ты - герой.

- Ну, не герой, - усмехнулась она, - просто знаю, что физика в вашем исполнении - это трагикомедия. А я люблю хороший сюжет.

Тимур с благодарностью кивнул:

- Лея, а ты не хочешь вместо нас на пробник?

- Конечно, - фыркнула она. - А потом вместо вас ещё и на выпускной схожу. Я за двоих не дипломируюсь, ребята.

- Жалко, - протянул я. - Но чай - спасение.

Мы замолчали на минуту, просто сидели, пили и чувствовали, как напряжение немного спадает.

Тимур посмотрел на часы:

- Полчаса ещё поработаем и всё. Потом отдых, клятвенно обещаю.

- Слово будущего инженера? - прищурился я.

- Слово человека, который не хочет умереть с двойкой, - вздохнул Тимур.

Я усмехнулся и вернулся к тетради:

- Тогда поехали. У нас ещё три задачи и один шанс понять, что происходит.

Мы с Тимуром спустились на кухню, где из колонки доносилась песня BTS. Лея и Алина сидели за столом, уткнувшись в экраны телефонов и напевая вполголоса, не всегда попадая в ноты.

- "Cause I-I-I'm in the stars tonight..." - с энтузиазмом вывела Алина и сделала глоток из своей кружки.

- Это у вас такой способ восстановления после уроков? - усмехнулся Тимур, проходя мимо.

- А у тебя, прости, какой? Молча страдать над тетрадкой? - огрызнулась Лея, не поднимая глаз.

- Ну, вообще-то мы с Барсовым продуктивно прорешали почти весь вариант по физике, - с видом победителя сообщил Тимур.

- Да-да, слышали мы, как вы "продуктивно" спорили о формуле импульса, - отозвалась Алина. - Нам снизу всё отлично слышно.

Я открыл холодильник, достал бутылку лимонада и налил себе в стакан:

- В следующий раз пойдём решать задачи в подвал. Иначе у нас тут за каждый комментарий по баллу отнимают.

- Ты просто ревнуешь, что мы лучше поём, - невозмутимо сказала Лея.

- Лучше поёте? - я с сомнением посмотрел на неё. - Вы оба раза сбились на припеве.

Алина пожала плечами:

- Это была творческая интерпретация. Не все способны понять высокое искусство.

- Барсов, не связывайся, - подал голос Тимур. - У них сегодня настрой «бей - беги». Причём бей морально.

- О, а вот и мой лимонад, - Алина встала, забрала у меня стакан, сделала глоток и с абсолютно серьёзным лицом добавила: - Всё, теперь ты официально не обижен.

Я посмотрел на неё, прищурился:

- Ты же понимаешь, что это война.

- Слишком поздно, Барсов. Ты проиграл ещё тогда, когда решил, что можешь оставить напиток без присмотра.

Тимур рассмеялся, а Лея усмехнулась, не отрываясь от телефона:

- Ещё немного - и она выгонит тебя из собственной кухни.

Я вздохнул театрально:

- Ужас. Живу в доме, где даже лимонад - предмет политических игр.

Но, честно говоря, мне нравилось. В этой кухне, полном смеха, фраз с подтекстом, колонки с BTS и глупых подколов, было ощущение дома - настоящего, живого, с голосами, взглядами, прикосновениями локтей и запахом яблочного пирога, ещё тёплого, на столе.

И если день начался с пробника, то закончится он точно вкуснее.

В кухню ленивой походкой вошёл Джек - как всегда с видом хозяина жизни. Потянулся, зевнул и положил морду на мой бок, будто проверяя, можно ли тут упасть и полежать.

- Только не на меня, - предупредил я, но пёс уже уютно устроился, опираясь лапами на мои ноги. - Ну да, кто бы меня слушал.

- Он просто пришёл за моральной поддержкой, - хмыкнула Алина. - После такого дня все нуждаются в собаке.

- Или хотя бы в его философии: ем - сплю - не думаю, - добавила Лея.

- И ворую носки, - вставил Тимур, указывая на угол, где одна из носок Леи торчала из пасти мягкой игрушки, лежащей на полу.

- Это была моя любимая пара! - Лея схватилась за голову.

- Виновник найден, - виновато вздохнул я, погладив Джека по уху. - Но он раскаивается. Наверное. Внутри.

Джек лениво махнул хвостом, поддакивая - или просто наслаждаясь вниманием.

- Ладно, пусть живёт, - махнула рукой Лея и сделала ещё глоток лимонада. - Он, по крайней мере, не спорит о древнегреческих богах и не выпивает мой чай.

- Я бы не был так уверен насчёт чая, - сказал Тимур, отодвигая свою кружку подальше от края стола.

- Джек умён, но не настолько, - добавил я и всё-таки попытался осторожно высвободить свои ноги. Безуспешно.

- Ну вот, теперь ты пленник, - усмехнулась Алина, опираясь локтями на стол. - Придётся здесь и ночевать. У Джека режим сна важнее твоих планов.

Я пожал плечами и уселся поудобнее:

- Ну, если уж быть в плену - то только в этом доме. С чаем, пирогом и немного нагловатой, но обаятельной собакой.

В этот момент телефоны у меня и Тимура одновременно завибрировали. Мы переглянулись.
- У тебя тоже? - спросил он, уже доставая смартфон.
- Ага, - кивнул я, открывая уведомление.

Групповой чат «Банда» загорелся новым сообщением от Жеки.

Жека:

> Так, Ягуарчик, не скажешь, что тебе дарить на ДР - припрусь с розовым медведем.

Я хмыкнул.
- Этот псих правда так и сделает, - пробормотал я и сразу накатал ответ.

Марк:

> Только если метр на два и с чёрными очками.

Жека:

> Учтено. Мишка будет выглядеть как охранник ночного клуба.

Лея:

> Я предупреждаю, если он реально притащит мишку в школу - я выхожу из чата.

Алина:

> Поддерживаю. У меня и так от вас троих нервный тик.

Тимур:

> Троих? Это кого ты исключила? Жеку? Марка?

Алина:

> Конечно тебя, Тимур. Ты у нас святой. Ты же даже не споришь про Грецию.

Тимур:

> Ладно, пойду куплю себе нимб и крылья. Может, ещё скидка на ангельский набор.

Мы с Тимом рассмеялись почти одновременно. Джек даже поднял ухо - мол, чего это вы тут так развеселились?

Я взглянул на Алину - она улыбалась, прокручивая чат на своём телефоне.

- Ну что, - протянул я, - кажется, к дню рождения я морально готов. Даже к медведю.

- Только если он будет не больше собаки, - сказала Алина, ткнув меня в плечо. - И не будет светиться в темноте. Мне и одного Ягуара за глаза.

- Ладно, - сказала Лея, откладывая телефон. - А если серьёзно, ты вообще что-то планируешь на день рождения? Или будем как обычно - торт, мама с камерой и Джек, клянчащий угощение?

Я пожал плечами и облокотился на стол:

- Если честно, пока не решил. Папа опять, наверное, будет на переговорах, а у мамы куча дел. Думал просто собрать вас, поесть, поорать в «Уно» и не думать о цифре «восемнадцать».

- Барсов, - Алина склонила голову, разглядывая меня, - ты же всегда говоришь, что не любишь пафос.

- Так я и не люблю, - хмыкнул я. - Я не про банкет, а про то, что после восемнадцати начнётся «взрослая жизнь», полная налогов, квитанций и всего этого весёлого.

- Добро пожаловать в клуб, - вставил Тимур. - Только у тебя ещё неделя, а я уже неделю как страдаю. Ничего не изменилось, кстати.

- Разве что ты теперь официально можешь покупать себе гель для душа «для мужчин», - усмехнулась Лея. - Без подписи от родителей.

- О, это ли не взрослая жизнь, - фыркнул Тим. - А ещё я теперь могу жаловаться на почту и водить машину без крика мамы на пассажирском.

- Классика, - сказал я, вставая и заглядывая в холодильник. - Кто-нибудь хочет чего-нибудь?

- Чай, - хором ответили все трое.

Я покачал головой:

- Вы вообще сами умеете его заваривать?

- Мы умеем, - ответила Алина, подходя ко мне, - но у тебя это получается вкуснее. Видимо, потому что ты в процессе ворчишь и создаёшь нужную атмосферу.

- Атмосферу я сейчас создам, - буркнул я, - в виде кипятка на всех.

Алина рассмеялась и, пока я ставил чайник, легко чмокнула меня в щёку. В этот момент Джек лениво перевалился к дивану и положил голову на подлокотник, точно так же, как это сделал бы человек после тяжёлого дня.

- Смотри, - тихо сказала Алина. - Наш сын тоже устал.

- Это от вас, - хмыкнул Тимур, - он уже не собака, а старший брат, морально травмированный нашей болтовнёй.

- Тогда ему нужен пирог, - заявила Лея. - Как и нам. Где мама его спрятала?

- Не знаю, - сказал я, - но если найдёшь, поделись. И без крошек на диван.

- Обещаю... ничего не обещаю, - усмехнулась Лея и исчезла в сторону кладовки.

Хлопнула входная дверь, и в прихожей раздались знакомые шаги. Мы все переглянулись - папа. Джек моментально вскинул голову, навострил уши и, лениво потянувшись, побежал к выходу.

- О, великий повелитель логистики прибыл, - пробормотал я с усмешкой, выключая чайник.

- Только не забудь передать ему, что пирог уже в опасности, - добавила Лея, выныривая из кладовки с тарелкой в руках.

Папа появился на пороге кухни в тёмном пальто, с растрёпанными от ветра волосами и уставшей, но тёплой улыбкой. Он уже держал в руках свою сумку, а второй рукой по привычке гладил радостно прыгающего Джека.

- Привет, народ, - сказал он, кивая всем. - А я смотрю, у вас тут клуб по интересам?

- Клуб любителей вишнёвого пирога, - ответил Тимур. - Осталось только, чтобы он дожил до раздачи.

- Привет, пап, - я подошёл, забрал у него сумку. - Ты чего так рано?

- Рано? - фыркнул он. - Я, между прочим, хотел поужинать со своей семьёй. Надеюсь, меня не забыли?

- Только пирог почти съели, - сказала Лея с невинным видом, прижимая тарелку к себе.

- Ты как всегда, стратег, - улыбнулся папа. - А чай, кстати, уже готов?

- Почти, - отозвался я, разливая по чашкам. - Мама говорила, ты опять на переговорах сидел?

- Угу, - он снял пальто и повесил его на спинку стула. - Завтра с утра опять в разъездах. Но я обещал себе, что хотя бы вечер вторника проведу дома. И да - у кого в этой семье скоро день рождения?

Я покосился на Алину, потом на папу:

- У нас тут шпионская утечка?

- Нет, просто календарь у меня висит с твоим лицом, как у разыскиваемого, - сказал папа с невозмутимым лицом. - "Барсов Марк. 18 лет. Осторожно: может устроить вечеринку".

Все рассмеялись. Даже Джек гавкнул, будто поддерживая.

- Ладно, - сказал я, улыбаясь. - Вечеринка будет. Но без розовых медведей и танцев с шариками. Справимся?

- Справимся, - кивнул папа. - Но я всё равно подарю тебе что-то, что ты не сможешь спрятать под кровать.

- Мотоцикл? - сразу встрепенулась Лея.

- Лея! - я прищурился. - Тебя кто просил?

- Никто. Но я всё равно просила бы, если б ты был моим братом.

- Я и есть твой брат.

- Вот именно. Значит, просила бы дважды.

Все снова рассмеялись, а я поставил перед отцом чашку чая. Он с благодарностью кивнул и уселся за стол. В этом моменте было что-то уютное и правильное - как будто всё, что нужно, уже здесь.

С кухни в коридор спустилась мама, вытирая руки о полотенце. Увидела папу - и удивлённо приподняла брови:

- Ты рано.

Папа повернулся к ней, уже сделав глоток чая.

- Спасибо за тёплый приём, - усмехнулся он. - Тоже рада меня видеть, Поля?

Мама скрестила руки на груди, но в уголках губ появилась улыбка:

- Просто не ожидала. Обычно ты приезжаешь, когда пирог уже съеден и дети в пижамах.

- Решил удивить. Всё-таки я глава семейства - имею право появляться без предупреждения.

- Только не обижайся, если тебе достанется последний кусочек, - подала голос Лея, жуя вишню. - Пап, пирог реально под угрозой.

- Ну хоть чай нальют? - посмотрел он на меня.

- Уже, - я подтолкнул к нему чашку.

Мама подошла ближе, заглянула в чашку и, всё ещё с той же полуулыбкой, поцеловала его в висок.

- Ты всё-таки приехал... - сказала она мягко. - И без звонка.

- Хотел сюрприз, - чуть тише ответил он, глядя на неё так, как будто в доме никого больше не было.

Мы с Алиной переглянулись, Лея закатила глаза, а Тимур тихо усмехнулся в кружку.

- Ну что, - мама вернулась к прежнему тону, - садитесь, у меня ещё горячий чайник. А ты, Марк, если планируешь вечеринку, не забудь включить в список уборку.

- Я вообще-то жертва, а не организатор, - буркнул я, но улыбнулся.

- Барсов, ты всегда в центре событий, - вставила Алина.

- И всегда крайний, - хмыкнул я.

Дима Барсов

Когда дети наконец скрылись наверху, и в доме на секунду стало тише, я вздохнул, прихлёбывая чай, и покачал головой.

- Лея щас чуть всю малину не испортила, - пробормотал я.

- Дима! - Полина посмотрела на меня с прищуром.

- Что? - я развёл руками, словно вообще не понимаю, о чём речь. Хотя прекрасно понимал.

- Серьёзно? Мотоцикл? - в её голосе было и удивление, и упрёк, и даже капля смеха.

- Ты видела, на чём он катает? - Я поставил кружку и посмотрел на неё. - Он у него уже на последнем издыхании. Хоть и сам собирал. Но это уже не железо, а чудо на колёсах. Я думал, он догадается, что пора что-то поновее. А теперь - сюрприза как не бывало.

Полина вздохнула, облокотилась на спинку стула и покачала головой:

- Ты неисправим.

Я пожал плечами:

- Ну прости, если мне не всё равно, на чём мой сын по дорогам летает. Это же Марк. Он сначала в лужу въедет, потом скажет, что «было весело». А я между инфарктом и гордостью выбираю первое.

Полина фыркнула, но всё же тепло улыбнулась:

- Вот с тебя бы тоже взяли пример. Марк же весь в тебя - упрямый и с мотором внутри.

- Зато любит крепко, - сказал я и, глядя ей в глаза, добавил чуть тише: - Как один человек, которого я знаю.

Она наклонилась ближе, легко коснулась моей щеки ладонью:

- А вот за это, Барсов старший, я тебя и люблю. Даже с твоими мотоциклами и вечной драмой.

Мы оба усмехнулись.
А наверху раздался грохот - то ли стул упал, то ли Джек опять кого-то сбил.
И мы оба хором выдохнули:

- Только бы не сломали дом до выходных...

Когда наконец наступил вечер и дети разбрелись по комнатам, а Джек, довольный, свернулся у лестницы, мы с Полиной поднялись наверх. В спальне было тихо, уютно. Я скинул рубашку, потянулся - спина ныла после дня в дороге и за рулём, но в доме было тепло. Не от батарей - от её взгляда.

Полина стояла у комода, расчёсывая волосы. Я подошёл сзади, обнял её за талию, прижался щекой к плечу.

- Устала? - спросил, уткнувшись носом в её шею. Она пахла ванилью и чем-то домашним, родным.

- Не столько устала, сколько... не верю, что у нас почти взрослый сын, - ответила она с мягкой усмешкой. - Ему восемнадцать будет, Дим. Восемнадцать. А я всё ещё помню, как ты, не просохший после дождя, влетел в роддом с глазами безумного космонавта и спрашивал, можно ли его уже на мотоцикл сажать.

Я рассмеялся:

- Да я просто сразу знал, что он мой.

- Да ну, - повернулась ко мне с улыбкой. - Даже если бы не знал, по упрямству и бровям вылит ты.

- Хочешь сказать, я тоже фыркаю, когда злюсь?

- Ты и сейчас фыркаешь, когда тебя кто-то перебивает. Особенно за рулём.

Я качнул головой, подтянул её ближе и уткнулся лбом в её лоб:

- Он взрослый, Поля. Но я всё равно волнуюсь. Эти гонки... жизнь, она уже не по учебнику. И если я могу как-то помочь - хоть мотоциклом, хоть словами, - я должен.

- Я знаю, - кивнула она и положила руки мне на грудь. - Просто... иногда ты забываешь, что он сильный. Да, упрямый. Да, лезет туда, куда не надо. Но он у нас умный. И добрый. Он не сломается.

- Он не сломается, - повторил я и вздохнул. - Но я всё равно буду рядом. Хоть издалека. Хоть из-за угла. Хоть из-под капота.

Полина рассмеялась, тихо, с любовью. Потом вдруг сказала:

- А ты знал, что он сделал для Алины? Тогда, в начале сентября? Что предложил ей сделку, чтобы её не трогали?

Я замер.

-Знал. Она сама рассказала?

- Лея рассказала. А Лея у нас... если что-то и говорит - значит, это важно.

- Значит, всё правильно. Значит, не зря мы столько в него вложили. Сердцем живёт.

Полина кивнула, поднялась на цыпочки и поцеловала меня в угол губ. Я поймал её за подбородок и, не отпуская, повернул лицо к себе.

- А вот теперь нормально, - сказал я тихо и накрыл её губы своими.

В этом поцелуе не было спешки - только тепло, понимание и годы, прошедшие бок о бок. Она мягко улыбнулась, когда я отстранился, и провела пальцами по моей щеке.

- Ты всё такой же, - прошептала она.

- В хорошем смысле? - приподнял бровь.

- В самом лучшем, - ответила Полина, погладила меня по груди и, развернувшись, пошла к постели, на ходу расправляя плед.

Я смотрел ей вслед с тем же тёплым чувством, что было в тот день, когда впервые увидел её в кафе на углу, тогда - студентку с блеском в глазах и дерзкой улыбкой.

Она села на край кровати, обернулась:

- Дим?

- М?

- Спасибо, что тогда не испугался всей этой семейной жизни.

Я подошёл, присел рядом, обнял за плечи.

- А ты тогда не испугалась меня. А ведь у меня был мотоцикл, пёс и зарплата курьера.

- Но ты приносил мне кофе каждый вечер.

- Потому что уже знал - с тобой хочу всё. Даже вот эти разговоры перед сном, - усмехнулся я.

Полина засмеялась - по-настоящему, звонко. Я потянулся к ней снова, коротко поцеловал в висок и прошептал:

- А теперь пошли будить подростков. Они наверняка решили, что мы легли и можно заварить бедлам.

- Погоди, дай ещё минуту.

И мы замолчали. Просто посидели так, плечом к плечу.
Иногда это - всё, что нужно.

Из коридора раздалось:

- Лея! Ептвою мать, где моя футболка?!

Я только вздохнул и уронил голову на спинку кровати. Ну, конечно. Спокойного вечера в этом доме - как тишины на рок-концерте. Не бывает.

- У Алины спроси! - в тон ему рявкнула Лея. - Между прочим, твоя девушка тоже таскает твои футболки!

- Я тут вообще ни при чём! - донёсся голос Алины. - Этой футболки у меня нет!

Я повернул голову к Поле. Она сидела на кровати, тихо смеялась, прикрыв рот рукой. Я закатил глаза:

- Романтический вечер, говорили они. Спокойная ночь...

- Это и есть романтика, - прошептала она, - наша версия. С криками, футболками и перекличкой по этажам.

- Осталось только, чтобы Джек поднялся и начал спрашивать, где его миска.

- Тсс, не накликай, - усмехнулась она и подтянула на плечи плед. - Зато живём. Шумно, но с любовью.

Я вздохнул, тепло, по-настоящему. Где-то хлопнула дверь, и послышался звук открываемого холодильника.

- Надеюсь, они хотя бы не устроят ночной кулинарный бой, - пробормотал я, поднимаясь с кровати. - Пойду на всякий случай проверю, пока вся кухня не в блинах.

Полина рассмеялась за моей спиной:

- Только не забудь: они взрослые.

Я оглянулся:

- Именно поэтому я и иду. Взрослые и блины - худшая комбинация.

И вышел в коридор.

Коридор был погружён в полумрак. Где-то щёлкнул выключатель, послышался шорох и чей-то приглушённый смешок - судя по голосу, Лея. Я спустился вниз, стараясь не ступать громко, и заглянул на кухню.

У холодильника стоял Марк в тех самых серых домашних штанах и с всклокоченными волосами. В одной руке - бутылка лимонада, в другой - пластиковый контейнер с остатками пирога.

- Ага, пойман с поличным, - пробормотал я, прислонившись к дверному косяку.

- Батя, ты чего, не спишь вообще? - Марк чуть не подпрыгнул, но тут же сделал вид, что всё под контролем. - Я просто... эээ... проверяю, не испортился ли пирог.

- Ночью. Без футболки. В темноте.

- Ну а что, вкусовые рецепторы острее работают, когда не видишь, что ешь, - попытался выкрутиться он.

Я скрестил руки на груди, прищурился. В этот момент в кухню заглянула Алина, уже в моей футболке - той самой, которую, по всей видимости, и искал мой сын.

- Нашлась? - спросил я, кивнув на неё.

- Нет, - фыркнула она. - Это другая. Ваша, если быть точной.

- Эээ, - начал Марк. - Ну, знаешь, главное, чтобы тепло.

Я покачал головой и вздохнул:

- Вы, конечно, уже взрослые. Но я точно стану седым раньше времени с таким семейством. И футболки под подпись начну выдавать.

- Тогда начнём с Леи, - хмыкнул Марк. - Она первым делом всё разворовывает.

- Эй! - раздалось из-за угла, и в кухню с довольной физиономией вошла Лея. - Не наговаривай! Я только один раз...

- ...в день, - закончил я за неё.

Мы переглянулись, и я поймал себя на том, что улыбаюсь. Да, шумно. Да, футболки в дефиците. Но это - дом. И в этом шуме было столько жизни, сколько не даст ни один идеальный порядок.

- Ладно, - сказал я, - пирог ешьте. Только посуду за собой уберите. И, умоляю, не устраивайте ночных обсуждений литературы. Нам завтра всем вставать.

- А что насчёт физики? - спросила Лея.

- Только если в форме сна. - Я развернулся. - Спокойной ночи, молодёжь.

- Спокойной, батя, - хором отозвались.

И когда я уже почти вышел, услышал, как Марк тихо сказал:

- Ну он и классный всё-таки.

Я, конечно, сделал вид, что не услышал. Но сердце стукнуло чуть мягче.

Я прикрыл за собой дверь спальни, зевая на ходу. Полина сидела на кровати с книгой в руках, ноги поджаты, волосы убраны, уютная и домашняя до боли в груди. У тумбочки мерцала лампа, отбрасывая мягкий свет на её лицо. Я остановился на секунду у дверного косяка, просто глядя на неё. Синеглазка. Моя.

- У наших там снова полночный саммит, - буркнул я, проходя мимо и присаживаясь к кровати. - Спор из-за футболки. Важнейшая реликвия века.

- Это они орут на весь дом? - не поднимая глаз от книги, спросила она с едва заметной усмешкой.

- Угу. Лея обвиняет Алину, Алина клянётся, что футболки не видела, а Марк звучит как потерпевший с места преступления. Джек бегает по лестнице, как курьер с уликами.

- И всё из-за какой-то старой серой футболки?

Я вздохнул, потерев лоб:

- Это не просто футболка. Это, видимо, символ власти, любви и домашнего уюта одновременно. Если бы ты видела лица... Я думал, сейчас начнётся допрос с пристрастием.

Полина отложила книгу, приподнявшись на локтях, посмотрела на меня - взгляд всё тот же, из прошлой жизни, когда мы сидели на кухне в моей квартире, только начинали жить вместе, и я пек блины в три часа ночи, потому что не знал, как признаться, что влюбился.

- Ты просто ревнуешь, что Алина теперь в его футболках, а не он в твоих, - сказала она, и в голосе был тот самый тёплый смешок.

Я усмехнулся, нагнулся ближе и поцеловал её в висок.

- Может, чуть-чуть. Но вообще - не ревную. Смотрю и думаю: как же быстро всё. Только вчера я держал этого упрямого птенца на руках, а теперь он взрослый, влюблённый и спорит за тряпку, потому что она пахнет тем, кто ему дорог.

- Значит, всё правильно, - тихо сказала она. - Значит, всё получилось. И дом, и дети, и жизнь, в которой есть ссоры за футболки.

Я легонько приобнял её, прижавшись щекой к виску:

- Спасибо тебе, Синеглазка. За дом. За то, что всё это - с тобой.

- И с тобой, Дим, - прошептала она и поцеловала меня в угол губ.

Снизу донёсся очередной возглас:

- Джек, не трогай тапки! Это не твои!

Полина рассмеялась, уткнувшись в мою грудь.

- Спокойной ночи, - сказал я, накрывая нас пледом.

- Спокойной, если повезёт, - усмехнулась она. - Хотя кто знает, что там ещё всплывёт - футболки, пульты, тапки...

Я только покачал головой. В этой ночной суете, в детском гомоне, в её дыхании - было всё, ради чего стоило жить.

Я проснулся раньше неё. Такое бывало редко - Полина у нас жаворонок, а я... скорее старый волк, которому нужен кофе и пара часов тишины. Но сегодня первым был я. За окном едва светало, сквозь шторы пробивался холодный зимний свет, такой блеклый, будто и утро не до конца уверено, что хочет наступать.

Я осторожно повернул голову - она спала, раскинувшись на своей половине, одна ладонь под щекой, другая - вытянута на подушке. Волосы спутались, губы чуть приоткрыты. Спокойствие. Моя Синеглазка, как всегда - будто время над ней не властно.

Я тихо выбрался из-под одеяла, накинул футболку и домашние штаны, прошёл к двери, бросив последний взгляд назад. Хотелось остаться. Лечь обратно, прижать её к себе и просто так лежать, пока весь мир не проснётся. Но внизу уже наверняка Джек вертится у миски, а дети, зная жизнь, успеют и снова подраться за чайник, и включить колонку на максимум.

На кухне, как я и ожидал, Джек сидел у миски, глядя на меня с таким видом, будто уже целый час голодает.

- Доброе утро, ураган, - пробормотал я, потянувшись к кофеварке.

Пока капала первая порция кофе, я открыл окно - морозный воздух ударил в лицо, бодро, хлёстко. Декабрь шёл уверенной поступью. Скоро день рождения Марка. Через несколько дней ему восемнадцать. Взрослый. Формально.

А для меня - всё тот же парень с задорной улыбкой, с сотней идей в голове и гонками в крови. Мой пацан. Наш.

- Ладно, Джек, кормим тебя, а потом - будим этих спящих королей и королев, - сказал я и насыпал ему корм. Пёс загремел миской, как будто у нас тут концерт начался.

Сзади послышался мягкий голос:

- И всё-таки ты рано встал.

Я обернулся - Полина стояла в дверях, кутаясь в кофту, волосы собраны в небрежный хвост. Синеглазка моя. Улыбнулась.

- Надо же кому-то держать этот корабль на плаву, - отозвался я, подавая ей чашку кофе. - Доброе утро, капитан.

Полина взяла чашку с кофе, обхватила её ладонями и тихо выдохнула - запах, видимо, пришёлся как нельзя кстати.

- Доброе утро, штурман, - ответила с лёгкой улыбкой. - Джек уже поел?

- Джек уже сыт, доволен и смотрит на меня с укором, мол, а ты когда кормишь остальных?

Пёс в ответ завилял хвостом, будто понял, что речь о нём.

Мы стояли на кухне, в этом уютном утреннем затишье, когда мир ещё не начал гудеть сообщениями, делами, звонками. Только мы, горячий кофе и слегка запотевшие окна.

- Ты думал, что подарим Марку? - спросила она, делая глоток.

Я пожал плечами, но в глазах что-то мелькнуло:

- Думаю, мотоцикл пора менять. Он сам его собирал, я знаю, он к нему привязан. Но эта развалюха уже опасна. А он не остановится. Так что, может, если уж взрослый - пусть будет что-то, на чём хотя бы тормоза не отваливаются.

Полина кивнула, чуть помолчала, а потом, прищурившись, спросила:

- Только пообещай, что это не будет что-то безумное, как в двадцать лет. Я помню, как ты на своём "звере" гонял и сводил с ума мою маму.

- Я сводил с ума только тебя, - усмехнулся я. - Остальные - побочный эффект.

Она рассмеялась, мягко, как умеет только она. Потом подошла ближе, поднялась на цыпочки и поцеловала меня в щеку.

- Спасибо, что ты у нас есть, Дим.

Я смотрел на неё пару секунд, не отвечая, просто храня этот момент. И только потом сказал:

- Я бы променял все эти рейсы, совещания и контракты... чтобы просто каждое утро начиналось вот так.

В ответ - молчание, тёплое и согласное.
В доме зазвучали шаги - кто-то проснулся. Мир снова включился.

- Ну что, - кивнул я в сторону двери. - Поднимать наш экипаж?

- Ага, - вздохнула она. - Только сначала ещё один глоток кофе. Капитану тоже нужны силы.

Марк

Проснулся я не от будильника и даже не от Джека, который обычно устраивает утренние забеги по комнате. Проснулся от тепла. Оттого самого, которое не от одеяла, а от человека рядом.

Алина лежала, уткнувшись лбом в мою ключицу, и дышала спокойно, почти невесомо. Я на секунду подумал, что если бы можно было просыпаться вот так каждое утро - мне больше ничего и не надо было бы. Ни мотоциклов, ни планов, ни даже чёртовой физики.

Я не шевелился. Просто лежал, вдыхая запах её волос, и ловил каждую деталь: как её рука чуть сжата в кулак, как ресницы дрожат от дыхания, как тёплая ладонь лежит на моей груди.

Это было то странное утреннее чувство, когда ты даже не знал, счастлив ли ты - ты просто знал, что это правильно. Что всё на своём месте.

В ванной кто-то хлопнул дверью. Судя по всему, Лея. А по доносящемуся из-за стены пению - ещё и в наушниках. Ну конечно. Утро в доме Барсовых - это не про тишину.

Я повернул голову к Алине, провёл пальцами по её спине и наклонился ближе:

- Доброе утро, зелёные глаза.

Она не открыла глаз, но губы тронула едва заметная улыбка. Потом пробормотала сонно:

- Слишком рано для твоих нежностей, Барсов...

- Но вполне вовремя для поисков моей чёрной футболки, - вздохнул я. - Не говори, что опять у тебя.

Алина медленно открыла один глаз и зевнула:

- Клянусь, не моя вина. На этот раз - точно Лея.

- Вот зараза, - проворчал я, но без злости. - Она у меня ещё за вчера не отыгралась.

- Спорю, она скажет, что это модный обмен между братом и сестрой.

- Я у неё тогда худи сворую. В отместку.

Алина усмехнулась и снова прижалась ко мне:

- Подожди ещё чуть-чуть. Пока никто не разбудил нас по-настоящему.

Я обнял её крепче, зарываясь носом в волосы.

- Да пусть хоть вся школа рухнет, - прошептал я. - Я бы остался здесь.

И впервые за долгое время мне действительно не хотелось никуда торопиться.

Минуты текли медленно, как будто кто-то нарочно замедлил время. Алина снова задремала, а я просто лежал рядом и смотрел в потолок, лениво скользя пальцами по её спине под футболкой. Где-то внизу поскрипывали половицы - видимо, мама уже встала. Джек, как по расписанию, завозился в коридоре и пару раз тявкнул. Но на второй этаж подниматься пока не спешил. Умный пёс. Почувствовал атмосферу.

Я повернул голову и посмотрел на Алину. Спокойная, красивая, моя. Уже не по договору, не временно, не «просто на время школы» - по-настоящему. Это чувство со мной с сентября, а сейчас только крепче. И если честно - пугало. Потому что впервые в жизни я настолько не хотел облажаться.

Телефон завибрировал на тумбочке, и я тихо выругался. Потянулся - сообщение от Жеки:
"Барсов, если ты не выйдешь из пещеры до девяти, я тебя похороню под твоим же мотоциклом."

Я фыркнул.

- Намекают, что пора вставать, - пробормотал я и легонько коснулся губами щеки Алины. - Ну же, лисичка, встаём. Жека угрожает нашей свободе.

- Пусть угрожает, - пробурчала она. - Он всё равно тебя обожает, просто ревнует, что ты теперь с девушкой, а не с ними.

- Пф, со мной всё ещё можно играть в футбол и пить колу из горла, - усмехнулся я. - Только теперь я в сопровождении прекрасной дамы.

Алина открыла глаза и, прищурившись, посмотрела на меня:

- Кто бы мог подумать. Тот самый Ягуар Барсов, и вот ты - домашний, уютный, с залипающим взглядом.

Я наклонился и поцеловал её чуть дольше:

- Только для тебя. Остальным - грозный вид и легенда на байке.

Она засмеялась и потянулась:

- Ладно, пошли, пока мама не пришла нас выгонять тапками.

- А она может.

- Я знаю.

Мы вылезли из кровати, нехотя. Я натянул серую кофту, Алина - мою чёрную футболку, которую, оказывается, действительно прятала у себя. Джек тут же ввалился в комнату, махая хвостом и устраивая утренний контроль присутствия.

- Ну что, Джек, ты сегодня за кем следишь? - спросил я, почесывая его за ухом. - За мной, как за главным объектом, или за моей лисой?

Джек зевнул, облизнулся и ткнулся носом в колено Алины.

- Предатель, - вздохнул я. - Опять я на втором месте.

Она только улыбнулась и прошептала:

- С чего ты взял, что ты не на первом?

И как бы ни пытался я сохранять спокойствие - сердце всё равно сжалось. Приятно. Тепло. До мурашек.

Я вышел из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь, и тут же на соседней распахнулась дверь Леи. Из неё, натягивая на ходу футболку, вышел Тимур. Волосы растрепаны, щеки слегка покраснели, а улыбка... Чисто довольная, расслабленная - и слишком уж яркая для обычного утра вторника.

Я прищурился и скрестил руки на груди.

- Ты чего светишься как новогодний фонарь? - спросил, наклоняя голову.

- Чего? - переспросил Тим, будто не понял.

- У тебя взгляд, как будто ты только что выиграл джекпот. Прям сияешь, брат.

Тимур отвёл глаза, почесал затылок и пробормотал:

- Ты всё выдумываешь. Утро обычное. Просто хорошее настроение.

- Ага, утро обычное, - хмыкнул я. - А футболку ты почему в коридоре надеваешь, а не в комнате?

Он хотел что-то возразить, но из комнаты Леи донёсся её голос:

- Тим, ты забыл телефон!

Я посмотрел на него с приподнятой бровью.

- Ну да... Обычное утро, - протянул я с усмешкой. - Прям ничего необычного. Вот вообще.

Он хмыкнул, взял телефон из рук Леи, которая высунулась из комнаты, и пробормотал:

- Просто... не твой день для допросов, Барсов.

- Просто не твой день, чтобы скрывать, что ты влип по уши, Костров, - подмигнул я и уже пошёл по коридору вниз. - Добро пожаловать в клуб.

Позади послышался его тихий смешок и хлопок двери. А я только усмехнулся. Утро начиналось интересно.

На кухне уже пахло кофе. Я зашёл, потянулся, зевнув, и почесал затылок. Джек лениво поднял голову со своего места у батареи, посмотрел на меня сонными глазами и снова улёгся, как будто сказал: «Утро? Без меня».

Я достал кружку, налил себе кофе из термоса, который мама оставила заранее - она всегда так делает, если рано уходит. Сделал первый глоток и, пока обжигал язык, услышал, как с лестницы кто-то спускается. Через пару секунд на кухню зашла Алина - в моей футболке, с растрепанными волосами и ещё сонная, но всё равно такая... моя. Прижала ладони к щекам, словно хотела разбудить себя.

- Доброе утро, Барсов, - пробормотала и чмокнула меня в щёку.

- Доброе? Ну, смотря у кого как. Тимур, например, в абсолютном восторге от жизни.

Алина уселась на табурет, взяла из моей руки кружку и сделала глоток, как будто так и надо.

- Что опять?

- Да ничего. Просто вышел из комнаты Леи в футболке, которую напяливал на ходу. Глаза блестят. Смотрит как будто в лотерею выиграл.

Алина хмыкнула, прикрыв рот:

- Ну так, может, выиграл.

- Ты уверена, что твой брат способен на такие победы?

- На такие - да. А вот на контрольной по химии вряд ли.

Мы переглянулись, и я усмехнулся. Джек встал, потянулся и подошёл ко мне, ткнув носом в колено. Я почесал его за ухом и снова посмотрел на Алину.

- Кстати, через шесть дней мой день рождения. Я должен как-то готовиться?

Алина лениво пожала плечами, но на её губах появилась загадочная улыбка.

- Думаю, тебе стоит. Только вот как - не скажу.

- Ну вот. Опять загадки. Почему вы, девчонки, не можете просто сказать всё прямо?

- Потому что ты бы тогда умер от скуки.

- Возможно. Или, наоборот, наконец бы выспался.

Она рассмеялась, снова отпила кофе и тихо добавила:

- С тобой скучно не бывает, Марк.

Я кивнул, улыбаясь. И почему-то стало очень легко - даже несмотря на пробники, декабрь и хроническую нехватку сна.

Иногда счастье - это просто утро, кофе, её голос и собака у ног.

На часах 7:15. На кухне пахло тостами и кофе, Джек уже лениво лежал у двери, вылизывая лапу, будто ему в школу надо. А вот мне - надо. И Алине. И вообще всем, кроме этого пушистого бездельника.

Я закрыл холодильник, держа в зубах хлеб, и услышал, как сзади зашуршала ткань - Алина появилась в моей футболке, натягивая поверх неё свою куртку.

- Ты серьёзно? - фыркнул я, указывая на футболку. - Это ж моя любимая.

- Именно поэтому, - сладко улыбнулась она, - она сегодня со мной.

- Угнать футболку - это что, новая форма признания?

- А ты не знал? - подмигнула. - Мы, девушки, так территорию метим.

Я хмыкнул, подал ей кружку с чаем и сам глотнул кофе.

- Лея уже ушла? - спросила Алина, оглядываясь.

- Угу. Упорхала вместе с Тимом. И, судя по её сообщению, у него сегодня особенно романтичное выражение лица. Прямо «газ вместо тормоза».

Алина усмехнулась:

- Ох, как будто они не могли просто нормально поговорить с сентября.

Я пожал плечами и кивнул на дверь:

- Пора. Автобус не будет ждать твою модную походку в моей футболке.

Она схватила рюкзак и на ходу поцеловала меня в щёку:

- Всё равно хорошо сидит. И пахнет тобой.

- Я тоже пахну собой, между прочим.

- Но ты весишь больше, чем футболка, Барсов, - сказала, смеясь, и вышла из кухни.

Я вздохнул, допил кофе и обулся. Джек посмотрел на меня с укором, мол, «сам выбрал эту школу и этих женщин». Может, он и прав. Но чёрт возьми - я бы не променял это утро ни на какое другое.

------------------------

Мы подошли к кабинету. Тимур с Леей что-то обсуждали - он стоял с лёгкой полуулыбкой, но глаза у него были какие-то... не здесь. Она, впрочем, делала вид, что всё нормально, хотя явно тоже волновалась. Странно они себя ведут. Прямо как... ну да, как мы с Алиной в начале. Алина тут же увела Лею в другую сторону.
Я хлопнул Тима по плечу - вроде как по-дружески, но тот еле заметно вздрогнул. Чуть дёрнулся, как будто кто-то выдернул его из головы.

- Ты чего, Тим? - спросил я, прищурившись. - С утра мёрзнешь или у тебя совесть проснулась?

- Просто не выспался, - буркнул он и отвернулся, поправляя ворот свитера. Но я видел - взгляд у него был какой-то... отрешённый.

Мы с Владом переглянулись. Он только пожал плечами, мол, «сам не понимаю, что с ним».

- Девчонки уже на уроке? - спросил Влад вскользь, перекидывая рюкзак на одно плечо.

- Ага, - кивнул я. - У них, вроде, английский. В другой корпус ушли.

- Ну хоть не физика, - хмыкнул тот. - Повезло.

Тимур не комментировал. Шёл рядом молча, будто внутри что-то крутилось.
И вот только сейчас до меня дошло: он зашёл в школу с Лей. Вроде бы всё нормально. Но слишком уж... аккуратно. Слишком тихо.

Я посмотрел на него снова. Он сдержанно махнул каким-то ребятам из параллели и пошёл вперёд. А я остался стоять, глядя ему вслед.

Что бы там ни происходило - пахнет это не просто недосыпом.

Звонок на урок напомнил, что думать об этом я буду позже. Сейчас - история. Учитель уже с порога смотрел на нас так, будто собирался отрывать головы.

Я зашёл в класс и занял своё место рядом с Тимом. Тот вроде как пришёл в себя - разложил тетрадь, ручку, даже откинулся в кресле, будто бы всё в порядке. Но я-то знал - с ним никогда не бывает в порядке, когда он так молчит.

Учитель появился через минуту, с этой своей вечной кипой папок, будто собирается вести лекцию в университете, а не проверять, знаем ли мы разницу между Речью Посполитой и Священной Римской империей.

- Так, класс... - начал он с привычного утомлённого выдоха. - Достали тетради, пишем дату и тему. Сегодня продолжаем разбор событий XVIII века...

Я вздохнул, достал ручку. Почерк с утра у меня был - как у врача, только без диплома. Рядом Тим уже записывал, но как-то механически. Как будто не слышал, что пишет.

- Эй, - шепнул я, чуть наклонившись. - Всё ок?

Он чуть дёрнулся, будто я его вытащил из-под воды.

- А? Да. Всё норм. - Он попытался улыбнуться, но получилось натянуто.

Я кивнул, но не поверил. Решил не лезть - не здесь, не сейчас.
На перемене - поговорю. Поищу момент. Или хотя бы пну, чтобы выговорился.

Пока же я просто погрузился в поток слов преподавателя, ловя себя на мысли, что точно сегодня без кофе не выживу. И что Тим что-то прячет.
А я, как ни странно, волнуюсь.

Для него. И для Леи.

Тимур

Ночью я почти не спал.

Точнее - физически был в кровати, рядом с ней, с Леей, тёплой, родной, удивительной...
Но мозг крутился как вентилятор на максималке. Мысли прыгали туда-сюда, выстраивали возможные диалоги, сценарии, страхи.
Это было. Это по-настоящему было.
И теперь всё поменялось.

Я знал, что хочу её. Что люблю её. Давно.
Но когда чувство становится реальностью - ты не просто боишься облажаться. Ты боишься, что вот это хрупкое, настоящее, может закончиться так же быстро, как началось.

Утро было обычным. Почти.

Я вышел из комнаты Леи, натягивая футболку на ходу, и столкнулся с Марком в коридоре. Он посмотрел на меня с прищуром - как охотник, у которого добыча уже в прицеле.

- Ты чего светишься как новогодний фонарь? - хмыкнул он.

- Чего? - я попытался сохранить каменное лицо.

- У тебя взгляд как будто ты выиграл джекпот.

Я фыркнул, натянул футболку до конца.

- Может, просто выспался, Барсов.

Он всё ещё смотрел подозрительно, но не стал докапываться. Хотя по выражению лица понял - что-то понял. Марк - не дурак.

На уроке я сидел с ним рядом, как обычно. Только внутри всё было не как обычно. Словно я был в пузыре - слышал, как учитель говорит про XVIII век, как листают страницы, как кто-то позади хихикает... но всё это - будто сквозь толщу воды.

Марк шепнул:

- Всё ок?

Я вздрогнул чуть заметно, вынырнул.

- А? Да. Всё норм, - соврал я.
С натянутой полуулыбкой.

Он посмотрел, как будто раздумывая, стоит ли верить. Но промолчал.
Спасибо ему за это.

Потому что я пока сам не разобрался, что дальше.
Это было больше, чем просто ночь.
Но как об этом говорить?

Сначала мне нужно привыкнуть к мысли, что это не сон.
Что Лея - не просто "сестра лучшего друга".
А теперь - что-то гораздо большее.

И, чёрт...
Мне от этого одновременно страшно и хорошо.

После урока я будто вышел из тумана. Тело двигалось на автомате: собрал тетрадь, встал, вышел из класса. Рядом шагал Марк, но, к счастью, молчал. И хорошо - не уверен, что мог бы сейчас говорить внятно.

На перемене мы стояли втроём у окна - я, Марк и Влад. Болтали про что-то совсем неважное: кто что будет делать на выходных, когда следующий пробник, кто опять сломал стол в спортзале. Я вроде бы смеялся вместе со всеми... а сам ловил взгляд Леи в другом конце коридора.
Она разговаривала с Алиной, жестикулировала, как всегда. И смеялась. Та самая улыбка - чуть упрямая, настоящая. Та, из-за которой у меня сердце в груди чуть сбивается с ритма.

Наши взгляды встретились на секунду.
Она чуть приподняла бровь, будто спрашивая:
"Ты как?"

Я кивнул. Почти незаметно.
И в этот момент всё внутри сжалось - и одновременно отпустило.
Да, она знала.
Да, это не сон.
Да, я не один.

Влад что-то вбросил - вроде бы шутку, потому что Марк заржал. Я хмыкнул в ответ, не слушая. Глаза всё ещё были прикованы к ней.

Потом я почувствовал - она оторвала взгляд. И я вздохнул. Как будто держал его всё это время.

Марк повернулся ко мне:

- Костров, ты что-то как влюблённый фазан смотришь. Ты в порядке вообще?

Я фыркнул, отвёл взгляд:

- Отстань, Барсов. Просто думаю.

- Ну-ну, думай, - хмыкнул он, - только не забудь, что следующая - черчение . Если опять залипнешь, тебя Лариса Петровна сожрёт без соли.

Я кивнул. Но в голове была не математика.
В голове была Лея.
И то, как она смотрела на меня сегодня утром, как коснулась ладонью моего лица.
Как будто я - это дом.
Как будто я - не ошибка. А выбор.

И если я хоть раз в жизни сделаю всё правильно - то пусть это будет сейчас. Пусть я справлюсь. Ради неё. Ради нас.

Когда прозвенел звонок, я убрал чертёж в папку и выдохнул, будто провёл два часа под водой. Марк хлопнул меня по спине:

- Ну, ты сегодня прям в своей тарелке. Ни одного мата, даже циркуль не сломал.

- Хочешь - научу держать лицо, - усмехнулся я, но даже сам слышал, как слабо это прозвучало.

Мы вышли из кабинета. В коридоре было шумно: кто-то носился с тетрадками, кто-то спорил, что было на прошлом задании. А я всё искал глазами её.

Леи.

Она не училась с нами в одном классе, но каким-то шестым чувством я знал: она рядом.
В этом здании. В этих коридорах.
И каждый раз, когда она появлялась на горизонте - у меня будто сердце перескакивало один удар.

- Тим, ты в класс? - окликнул Влад.
- Щас догоню.

И остался стоять у окна, глядя, как снежинки цепляются за стекло.
Надо было остыть. Просто... выдохнуть.

Потому что всё было по-настоящему.
И я всё ещё не знал, как с этим жить.

Я увидел её в толпе почти сразу - светлая шапка, шарф, который она поправляет вечно одним и тем же движением. Лея смеялась над чем-то, что говорила Алина, и этот её смех - будто щелчок по моей внутренней панике. Нервный, тёплый, знакомый.

Но я не мог просто пройти мимо. Не сегодня.

Я перехватил её за руку, аккуратно, но твёрдо:

- Лея, можно тебя на минуту?

Алина удивлённо подняла брови, но ничего не сказала. Лея посмотрела сначала на неё, потом на меня. В её взгляде - напряжение, будто она ждала чего-то важного. Или боялась.

- Окей, - кивнула она.

Я провёл её к пустому закутку возле лестницы, туда, где не ходили почти до конца перемены.
Там всегда было тихо.
И у меня не было другого выхода, кроме как говорить.

- Я знаю, ты сейчас скажешь, что это глупо, что мы оба не знаем, что будет дальше... - начал я, глядя ей в глаза. - Но я не могу делать вид, что ничего не изменилось.

Она молчала. Просто смотрела. Внутри у меня всё сжималось.

- Для меня это... не просто ночь. И не просто "ошибка". Это было... правда.

Я сделал шаг ближе.

- Если ты не хочешь об этом думать - я пойму. Если это было "разок и забыли" - тоже пойму. Но... я не могу больше делать вид, что ты просто Лея. Просто сестра Марка.

Я видел, как дрогнули её губы.
И как в глазах что-то мелькнуло - не страх. Ответ. Она молчала. Ни одного слова, ни одного движения. Только смотрела на меня - долго, пристально, будто искала подтверждение, что я сейчас всерьёз. Что это не шутка. Не глупая попытка улизнуть от последствий.

А потом сказала тихо, почти шёпотом:

- Я тоже не могу делать вид, что ничего не было.

У меня будто сбросили якорь с груди.

Она сделала шаг ближе, почти вплотную. Я чувствовал её дыхание. Смотрел в эти глаза, в которых уже утонул однажды, когда не имел на это права.

- Мне страшно, Тим, - прошептала она. - Потому что если это правда... если это серьёзно... то я не знаю, как быть. Ты - брат моей лучшей подруги. Ты - друг моего брата. Это слишком близко. Слишком...

- Настояще? - подсказал я.

Она кивнула. Я хотел коснуться её щеки, но не решился. Вместо этого просто сказал:

- Мне тоже страшно. Я думал, что если скажу тебе это, ты оттолкнёшь. Скажешь, что всё было ошибкой. Что мы перегнули. Но если ты не отталкиваешь - значит, у нас есть шанс.

Она всё ещё смотрела. И в этот момент мне казалось, что дыхание остановилось у нас обоих.

- Я не хочу это прятать, Лея, - сказал я. - Но я не стану давить. Просто... знай. Я здесь. И если тебе нужно время - я подожду. Но врать себе больше не хочу.

Она вздохнула. А потом медленно, очень медленно потянулась ко мне и коснулась губами моей щеки. Едва, невесомо. Но этот момент прожёг всё внутри.

- Я тоже не хочу врать, - сказала она, отступив на шаг. - Но давай пока... просто будем. Вместе. Без ярлыков. Без чужих взглядов. Хорошо?

Я улыбнулся.

- Хорошо.

И впервые за долгое время внутри стало чуть легче. Мы с ней вернулись в здание школы - чуть тише, чуть ближе, чем раньше. Она не держала меня за руку, но шла так, будто вот-вот могла. И мне этого было достаточно.

В коридоре было шумно - как всегда в начале перемены. Кто-то бегал с бутербродами, кто-то с телефонами, кто-то пытался списать домашку по биологии. Мы обменялись взглядами - коротко, но в этом взгляде было всё. Лея кивнула и направилась к Алине, которая уже ждала у кабинета, а я свернул в сторону спортзала - надо было забрать куртку, я оставил её там после физры.

Марк стоял у шкафчика, что-то искал в рюкзаке. Когда заметил меня, приподнял бровь:

- Ну?

- Что «ну»?

- Ты выглядишь как человек, который сбросил мешок кирпичей с плеч. Либо признался, либо свалил из страны.

Я хмыкнул:

- Скорее первое. Мы поговорили.

Марк не стал сразу сыпать комментариями, только пожал плечами:

- Надеюсь, ты всё сделал нормально. Без кринжа.

- Насколько это вообще возможно, - фыркнул я. - Но... вроде всё хорошо. Она не убежала.

- Это уже успех, брат, - кивнул он. - Главное, не торопись. Лея - не из тех, кто быстро открывается. Знаешь же.

- Знаю, - сказал я и на секунду прикрыл глаза. - Зато она настоящая. С ней... по-другому.

Он хлопнул меня по плечу:

- Вот и держись этого.

Звонок разрезал шум коридора. Мы направились обратно к кабинету. И как бы банально ни звучало - впервые за долгое время я шёл туда не как в тюрьму.

Потому что где-то в другом кабинете сидела та, ради которой хотелось быть лучше. Настоящим.

После последнего звонка мозг будто вырубился. Даже не на перезагрузку, а просто - отключился. Я брёл по коридору, сжимая лямку рюкзака, рядом шёл Марк, а позади болтали Алина и Лея. Удивительно, как они умудрялись сохранять энергию даже после восьми часов образовательного абсурда.

- Так, - сказал Марк, развернувшись на ходу и идя спиной вперёд, глядя на всех нас. - У меня предложение.

- Ты снова хочешь пропустить подготовку к пробнику? - фыркнула Алина.

- Нет, - усмехнулся он. - Я предлагаю зайти в кофейню. Нашу. Компашкой. Горячий шоколад, маффины, разговоры ни о чём. Ну вы поняли. Нормальное завершение ненормального учебного дня.

- Я за, - сразу кивнула Лея. Её голос был спокойным, но глаза искрились. И мне чертовски понравилось, что теперь я знаю, почему.

- Сколько у нас времени? - спросила Алина. - Мне надо ещё маме заехать помочь.

- Часик-то найдётся, - подмигнул Марк. - А кофе с пирожным - это почти как ужин. Только полезнее для психики.

- Я в деле, - сказал я, глядя на Лею. Она поймала мой взгляд и едва заметно улыбнулась. Такой крошечной улыбкой, но она была только для меня.

Мы вывернули из школы, и несмотря на холодный воздух, настроение было почти весеннее. Лёгкое, с этим ощущением "всё будет норм", когда ты рядом с нужными людьми.

- Влад с нами? - спросила Лея, обернувшись.

- Ага, - кивнул Марк. - Он сейчас догонит. У него ещё был разговор с преподом по геометрии. Но он сказал, минут через десять подтянется.

Я только кивнул, а сам уже украдкой смотрел на Лею. Она шла рядом с Алиной, ветер трепал прядь её волос, и в груди у меня снова всё закручивалось.

И я снова подумал:
Если бы каждый день заканчивался вот так - я бы не жаловался.

Кофейня всегда напоминала мне какую-то тёплую кинолокацию. Знаешь, такую - с деревянными столиками, мягким светом от лампочек под потолком, с запахом корицы и ванили, который не выветривается даже ночью. А ещё там всегда играла ненавязчивая музыка - что-то между джазом и акустикой. Уют, одним словом.

Мы зашли чуть раньше - Алина с Леей уже заказывали себе какао и пирог, Марк что-то разбирал у стойки. Я плюхнулся на диван у окна, растянув ноги и стянув шарф.

- Сдаётся мне, вы здесь живёте, а не просто кофе пьёте, - усмехнулась Лея, ставя стакан передо мной и садясь рядом.

Я пожал плечами:

- Мы тут главные завсегдатаи. Почётные. Практически мебель.

- Особенно ты, - вставил Марк, подходя с подносом. - Ты за это кресло голосовал больше, чем за президента.

- Да потому что оно удобное, - фыркнул я, откинувшись назад. - Тут можно и пить, и ныть, и в любовь страдать, если надо.

Лея посмотрела на меня краем глаза. Мягко, как-то чуть теплее, чем обычно. И я поймал себя на мысли, что снова улыбаюсь, как идиот.

Через пару минут подтянулся Влад. Он махнул рукой и без приглашения сел рядом с Марком.

- Ну что, клуб выживших после учёбы снова в сборе, - сказал он, потирая ладони. - Идеально. Осталось только, чтобы нам пирог вынесли, и я снова поверю в добро.

- Ты драматичнее всех нас, Влад, - заметила Алина.

- Потому что я эстет. Мне нужно, чтобы вокруг было красиво, вкусно и желательно с фонариками.

- Сейчас ещё скажешь, что ты веришь в магию Рождества, - поддразнил Марк.

- Верю, - абсолютно серьёзно ответил Влад. - Особенно если Рождество будет со скидкой на буррито и обнимашками.

Мы все рассмеялись.
И пусть у каждого внутри, может, что-то и крутилось - свои страхи, сомнения, неясности - но в этой кофейне всё замирало.
Было только здесь. Сейчас. Мы.

И, чёрт возьми, я бы хотел, чтобы это длилось дольше. Лея рядом тянула глоток какао, оставляя отпечаток на крышке стакана. Волосы у неё чуть растрепались от шарфа, щёки ещё были розовыми от холода. Я смотрел на неё краем глаза и всё никак не мог поверить, что между нами теперь есть это. Что это вообще возможно. Что мы не притворяемся, не просто случайность.

Она заметила мой взгляд, чуть прищурилась.

- Чего уставился? - шепнула так, чтобы никто кроме меня не услышал.

- На тебя, - честно признался. - А что, нельзя?

- Можно, - усмехнулась она, опустив глаза, - если будешь делать это незаметнее.

- Не умею. Мне твой профиль интереснее, чем вся эта панорама, - кивнул я куда-то в сторону окна.

Лея фыркнула, отвела взгляд, но я заметил, как у неё дрогнули уголки губ.

- Вы вообще обратите внимание, - вмешалась Алина, - что вы последние полчаса сидите как будто между вами телепатия, а нам - ни слова?

- Алина, - протянул Марк, подавая ей второй кусок пирога, - поверь, ты не хочешь знать, что именно они передают телепатией.

Я почувствовал, как Лея пихнула меня коленом под столом. Я в ответ чуть коснулся её ноги - совсем немного, почти случайно. Но она не отодвинулась. А это уже было чем-то. Очень даже чем-то.

- Знаете что, - начал Влад, - я вот не телепат, но чувствую, что между вами что-то изменилось.

- В смысле? - Лея прикинулась наивной.

- В смысле, - Влад поставил стакан на стол, - либо вы теперь вместе, либо у вас какая-то сверхсекретная миссия по спасению мира и вы не можете делиться деталями.

- Второе, - усмехнулся я. - Шифруемся.

- Ну, тогда хотя бы моргните дважды, если вы пара, - не унимался Влад.

Мы с Леей переглянулись. И оба - одновременно - моргнули.
Влад хлопнул в ладоши.

- Я знал!

- У меня только один вопрос, - вставил Марк, приподняв бровь. - Это когда вообще произошло?

Я пожал плечами:

- А вот это уже конфиденциальность.

Лея кивнула:

- Слишком долго держалось в тайне, чтобы сдать так просто.

Алина улыбалась. Не ехидно, не удивлённо - по-настоящему тепло.

- Главное, чтобы вы были счастливы, - сказала она. - Всё остальное - уже неважно.

И на этих словах в кофейне стало особенно светло. Даже если за окном всё ещё висела декабрьская хмурь.

Марк

Неделя пролетела как поезд на экспрессе - гудок, ветер, и вот уже суббота. А у меня через два дня день рождения. Восемнадцать. Вроде бы цифра всего на единицу больше, чем семнадцать, но все вдруг начинают смотреть на тебя иначе. Как будто ты теперь обязан знать, что делать с жизнью. Как будто взрослая жизнь включается по расписанию, в понедельник в 00:00.

Я лежал на кровати, закинув руки за голову, Джек свернулся клубком у моих ног и изредка подёргивал лапой - то ли снилось ему что-то, то ли он, как и я, прокручивал в голове прошедшую неделю. Она, кстати, была не самой спокойной - пробники, разговоры с отцом, разборки с Лейкой из-за того, что она опять взяла мою худи, поцелуи с Алиной, её смех, её «Барсов, ты невозможен» и её пальцы, запутавшиеся в моих волосах.

Да, неделя была насыщенной.

В окно светило холодное, но яркое зимнее солнце. Я слышал, как на кухне кто-то гремит кружками - скорее всего мама. А может, и Лея. Хотя, если честно, шансы, что Лея уже проснулась, были как у меня выиграть олимпийское золото по фигурному катанию.

Я потянулся, зацепил телефон. Алины ещё не было онлайн. Хотя я знал, что она всё равно появится. Её утренние сообщения - это уже традиция. А может, я просто привык к ней. Или к тому, как она стала частью всего - моих дней, мыслей, дома.

В понедельник мне восемнадцать. И я вроде бы должен быть готов.
А мне хочется, чтобы всё оставалось как есть.
Потому что сейчас - чертовски хорошо.

Я спустился вниз, насквозь проснувшийся, умытый, в серой футболке и тёплых трикотажных штанах. Джек лениво потянулся, спрыгнул с кровати и теперь семенил за мной по пятам, будто мы вдвоём были одной уставшей, но непобедимой армией.

На кухне мама наливала себе кофе в любимую кружку с надписью "Мир спасают только женщины" - надпись уже слегка стёрта, но характер - ни капли.

- Доброе утро, - сказал я, проходя мимо и чмокнув её в щёку. - Пахнет уютом и понедельником... хотя, слава богу, это суббота.

- Угу, - мама улыбнулась. - Вчерашний пирог есть, завтрак на плите, если проголодаешься. И, Марк...

- Я не забыл, - перебил я. - Посуду за собой уберу, собаку не забуду, Лее не дам стащить мой худи. Обещаю быть почти идеальным сыном.

- Почти? - с прищуром переспросила она.

- Ну, я же Барсов, - пожал плечами и пошёл в прихожую.

Там уже стоял отец - собранный, в пальто, застёгивал перчатки.
На нём было то выражение лица, когда он уезжает по делам, но мыслями остаётся дома.

- Куда путь держишь? - спросил я, опираясь плечом о дверной косяк.

- В офис, - коротко ответил он, глядя на часы. - Нужно до обеда разобраться с документами, а потом, может, заеду к Гриневским. Они просили глянуть на новую схему логистики.

- В выходной? - фыркнул я.

- Ну ты же знаешь: выходные - для тех, кто не возится с грузами и фурами.
Он поднял на меня взгляд, уже с мягкостью:

- Ты как, готов морально к понедельнику?

Я усмехнулся.

- Да я, если честно, до сих пор не понял, как к этому готовиться.

Отец на секунду задержал взгляд, кивнул и, открывая дверь, сказал:

- Просто будь собой. Этого уже достаточно.

А потом добавил, уходя:

- И не устраивай вечеринку на весь квартал. Мы с мамой всё равно всё узнаем.

Дверь за ним захлопнулась. Я остался стоять, слушая, как джексоновские когти цокают по ламинату - пёс уже вышел на разведку кухни.

А я, чёрт побери, действительно начал ощущать: понедельник близко.

И взрослость - это не цифра. Это вот такие разговоры. И то, что ты при них чувствуешь.

Я поднялся обратно наверх, Джек пошёл следом, но на первом пролёте свернул в сторону, видимо, инспектировать коридор. Я плюхнулся на кровать, схватил телефон и уставился в экран пару секунд. Потом, не особо раздумывая, набрал:

Марк: Доброе утро, Зелёноглазка 🌿

Отправил и тут же усмехнулся.
Так по-дебильному приятно - первым ей написать. Даже когда не ждёшь ответа сразу, всё равно внутри что-то как-то дёрнулось, сжалось и ждёт.

Зелёноглазка.
Вот как только её глаза смотрят прямо в тебя - в мире будто всё замирает. Там нет ни проблем, ни ЕГЭ, ни дождей, ни морозов. Только она.

Телефон завибрировал. Ответила почти сразу.

Алина: Барсов, у тебя совесть есть? 8:40 утра. Суббота. Ты с ума сошёл?

Я расхохотался и быстро напечатал:

Марк: Совесть ушла с отцом в офис. Остались я, кофе и мысль о тебе 😏

Ответ не заставил себя ждать:

Алина: Слишком сладко для утра. Я не готова к такой концентрации сахара. Тебе пирогом в лоб.

Марк: Жду. Только пусть будет вишнёвый. И с твоих рук.

Я закинул руки за голову, глядя в потолок.
Вот вроде ничего особенного, просто переписка.
Но у меня внутри всё расплылось от тепла.
И, может, мне и будет 18 в понедельник... но сейчас я просто парень, которому повезло влюбиться в такую Алину.

Телефон снова завибрировал.
Алина: Тебе реально 18 в понедельник? А ты всё ещё как школьник с crush на старшеклассницу.

Я усмехнулся и быстро напечатал:

Марк: Во-первых, ты младше меня. Во-вторых, у меня не "crush". У меня конкретный, затяжной, необратимый случай обожания. Без шансов на выздоровление.

Пока ждал её реакцию, пошёл на кухню налить себе ещё чаю. Мама уже ушла наверх - скорее всего, собиралась к обеду что-то готовить.
Джек лежал на коврике, вытянув лапы и лениво покосившись на меня, как будто говорил: серьёзно, ты опять в этих романтиках?

Телефон пикнул.

Алина: Ты просто невыносим. И почему я тебя вообще люблю, Барсов?

Я остановился посреди кухни, прищурился, перечитал ещё раз.
Потом ещё.
И только тогда глупо, до ушей, улыбнулся.

Марк: Наверное, потому что мы оба немного невыносимые. Идеально совпали.

Алина: Через полчаса буду. Ты чайник поставь, а я пирог несу.

Я отложил телефон, сел на табурет и уставился в пустую кружку.

Вот она - самая обычная суббота. А чувствуется как будто праздник начинается раньше.
И пусть понедельник будет официально моим днём, сегодня - уже мой. Потому что она - моя.

Я сидел на подоконнике, потягивая чай из любимой кружки, когда телефон завибрировал с такой силой, будто срочное сообщение от президента.
Открыл чат - ну конечно. Тим в ударе с самого утра.

Тимур: Так, товарищи тунеядцы, чем займёмся сегодня? Предлагаю у меня нырнуть в плойку

Жека: Дитё, дай старшему поколению выспаться, у меня сессия на носу

Тимур: А ну нас пробники и что? АЛЛО, НАРОД, ПОДЪЕМ

Влад: Тим, восемь утра, тебе делать нехер?

Я фыркнул, отпил ещё чая и вбил ответ одной рукой:

Марк: Официальное заявление: если ты ещё раз напишешь до 9:00, тебе плойку придётся из штанов вытаскивать.

Через секунду:

Тимур: Так и знал, что проснулся, просто гордый слишком, чтобы признать. Барсов, ты предсказуем.

Марк: Нет, я просто люблю поспать. В отличие от некоторых...

Влад: Короче, пацаны, к обеду давайте решим. Я может подъеду, если мать не нагрузит по учебе.

Жека: Увидимся в следующей жизни. Всем чмоки, я спать.

Я откинулся спиной к стене, экран потух, а я остался с мыслью, что у нас какая-то странная, но своя маленькая банда.
Такая, где каждый орёт на каждого - и всё равно никто не уходит.
Особенно, когда "нырнуть в плойку" - это уже не просто игра, а способ выдохнуть. Вместе.

Дверной звонок прозвучал в доме, как будто громыхнуло в ясный день. Я глянул на часы - 08:32.
Только одна из всей нашей команды способна так рано прийти и при этом выглядеть, будто выспалась.
Алина.

Я спрыгнул с подоконника, прошёл через коридор и открыл дверь.
Она стояла на крыльце, в своём чёрном пуховике, с растрёпанными от ветра волосами и с привычной кривоватой улыбкой. В руках - стакан кофе. Моего. Из любимой кофейни.

- Доброе утро, - протянула она, протягивая мне кофе. - Спасаю твою печень от домашнего чая.
- Ты ангел, - вздохнул я, принимая стакан. - С зелёными глазами и психикой гонщика.

Алина фыркнула и прошла внутрь, стягивая перчатки.

- Тим уже в чате воюет?
- Тим не спит. Тим живёт, чтобы всем портить утро, - хмыкнул я, делая глоток. - Влад ещё спит, Жека страдает от сессии.

- А ты?
- Я... - пожал плечами, глядя на неё. - Я проснулся. Теперь официально. Ты пришла.

Она усмехнулась, шагнула ближе, обняла меня одной рукой и ткнулась носом в грудь.

- Я не могла не прийти. Скучала.
- Так ты же была тут вчера.
- Всё равно скучала. Барсов, это у тебя такая суперсила - делать зависимость.

Я засмеялся, обняв её в ответ, прижав к себе крепче. И понял - вот оно, утро, с которого начинается нормальный день. С ней.

Я поцеловал её мягко, будто не спешил, будто всё утро было впереди - только мы и этот дом, и тишина, пахнущая кофе. Она улыбнулась в мои губы, а потом ещё сильнее, когда я не сразу отстранился. Её пальцы скользнули под мой рукав, будто хотели остаться там навсегда.

- Ты правда скучала? - прошептал я.
- Ага, - кивнула она. - Даже когда злилась на тебя, скучала.

Я уже хотел что-то ответить, но сверху послышались шаги. Через несколько секунд в коридор спустилась мама. Она остановилась на середине лестницы, прищурилась, заметив нас у двери, и хмыкнула:

- Я не смотрю. Совсем. Просто ищу тапки.
- Мам, - простонал я, прикрыв лицо ладонью. - Мы просто стоим.

- Конечно, - с невинной улыбкой кивнула мама, подходя ближе. - Просто стоите. Просто обнимаетесь. Просто утро. Ну и хорошо. Главное - не забудьте, что сегодня вы обещали помочь с закупками. Алина, оставайся на обед, всё равно тебя никто отпускать не собирается.

- С радостью, - спокойно ответила Алина, будто ничуть не смутилась.
- Предательница, - пробормотал я ей на ухо.
- Твоя мама крутая, - прошептала она в ответ, еле сдерживая смех.

Мама прошла на кухню, оставив за собой запах ванили и кофе. Я выдохнул и посмотрел на Алину:

- Ну всё. Теперь ты официально допущена к семейной жизни Барсовых. Считай, прошла крещение.
- Ага. Только дай знать, если в следующий раз будут тапки искать - я заранее в шкаф спрячусь.

Мы оба засмеялись.

На кухню лениво, будто по стенке сползая, зашла Лея. Волосы растрёпаны, на плече одеяло, будто накидка великого волшебника усталости. Она зевнула так драматично, что даже Джек под столом поднял голову.

- Я скоро из-за вас двоих создам фанклуб «БКЛ», - пробурчала она, беря кружку с чаем.

Алина моргнула, не понимая:
- «БКЛ»?

Лея с видом обиженного гения разъяснила:
- Барсов плюс Кострова равно Love. Всё же элементарно.

Я фыркнул, не удержался:
- Ну спасибо, систр.

- Обращайся, - с невозмутимым видом кивнула она, и села за стол, натянув одеяло выше носа.

- Блин, Лея, ты же как будто реально могла это напечатать на футболках, - сказала Алина, смеясь.

- Да я уже почти макет в голове составила, - ответила она с серьёзным видом. - Только шрифт выбрать осталось. Думаю, готический. В духе страданий и романтики.

Я покачал головой, облокотившись о спинку стула:
- Вот поэтому ты - младшая. Чтобы троллить меня каждое утро.

Лея сделала невинные глаза и отпила чай:
- Не троллила бы - не была бы собой.

С кухни донёсся голос мамы:
- Идите завтракать, пока всё не остыло! Даже ваши фан-клубы пусть подождут.

Я глянул на Алину, улыбнулся краем губ:
- Ну что, госпожа Кострова, вступим в союз желудков?

- Вперёд, мистер Барсов. На пути к вишнёвому пирогу мне ничего не страшно.

Мы втроём уселись за стол - мама как всегда всё уже разложила. Блины, варенье, вишнёвый пирог, даже омлет был. Джек сидел рядышком и с надеждой смотрел на Лею, потому что она всегда сдается первой и «случайно» что-то роняет.

- Тебе-то, Марк, - начала мама, разливая чай, - уже почти восемнадцать, а всё ведёшь себя как мальчишка.

- Ты о чём вообще? - я приподнял бровь.

- Ходишь по дому в одной футболке, утром поцелуи на показ устраиваешь...

Алина смущённо закашлялась в чашку. Лея прыснула в варенье.

- Мам, мы просто... - я начал, но она махнула рукой.

- Да я не против. Даже наоборот. Я рада, что ты выбрал себе такую девочку. Просто... у меня утро, и я не привыкла к романтическим сериалам прямо на кухне.

- У нас не сериал, - пробормотал я. - У нас драма с элементами комедии.

- Больше с элементами «Алина, держи меня, пока я снова не полезу с ним спорить», - вставила Лея, отламывая кусочек пирога.

- Зато весело, - пожала плечами Алина, наконец-то улыбнувшись.

Мама покачала головой, но улыбнулась тоже.
- Всё. Ешьте, пока Джек вас не съел первым.

Джек в этот момент улёгся у ног Алины, как будто понял, что это его союзница.

- Кстати, - сказала мама, - Влад с Тимуром будут? Или вы опять планируете исчезнуть, как в прошлую субботу?

- Они написали в группу, - ответил я. - Тим предлагал плойку, но, видимо, до вечера никто не появится. Жека вообще про сессию вспомнил.

- Тимур с утра шустрый, как батарейка, - буркнула Лея. - Даже меня разбудил.

Я приподнял бровь:
- Разбудил, говоришь?

Она тут же отхлебнула чай и уставилась в кружку:
- Я сказала почти.

Я хмыкнул, а Алина кивнула мне под столом - мол, понял-поймал. И понял я, да.

Интересное нас ждёт утро, суббота только началась.

Я включил воду погорячее и сунул тарелку под струю. Джек где-то позади посапывал, свернувшись калачиком. Алина сидела на столешнице, болтая ногами, как будто у нас тут утреннее ток-шоу.

- Тебе не кажется, что между твоей сестрой и моим братом что-то происходит? - спросила она, склонив голову и глядя на меня с тем самым прищуром, которым обычно выводит меня на чистую воду.

Я поставил тарелку в сушилку, задумчиво покосился на окно и только потом ответил:

- Ну, вообще-то, мне кажется. Но Лея - она ж такая... если не захочет, никто даже близко не подойдёт.

Алина скрестила руки на груди:

- А мой брат такой, что может подойти даже к огненному дракону, если уверен, что тот просто устал.

Я усмехнулся:

- Звучит как начало легенды. Тимур и Ледяная Принцесса. Или наоборот - он же, вроде, тот ещё ледышка с виду.

- А внутри мягкий, - сказала Алина с кривой улыбкой. - И если честно, Лея с ним ведёт себя иначе.

Я вытер руки о полотенце, подошёл ближе и встал напротив неё, между её колен, положив ладони ей на талию:

- А мы с тобой ведём себя как?

Она чуть улыбнулась и пожала плечами:

- Как два человека, которые делают вид, что всё под контролем. А на самом деле - давно вляпались.

- Вляпались? - приподнял я бровь. - Это ты про любовь, Кострова?

- Ага, Барсов, - кивнула она, прикусывая губу. - Про самую настоящую.

Я наклонился и поцеловал её в висок, шепнув:

- Тогда давай просто наслаждаться этой вляпанной жизнью. Пока никто не лезет с расспросами.

Алина рассмеялась, тихо, по-настоящему, уткнувшись лбом мне в грудь.

А за окном начинался новый день. И мне казалось, что он будет правильным.

---------------------

- Барсов, да ты издеваешься! - заорал Тим, когда мой персонаж в очередной раз ловко вынес его в игре.

Я ухмыльнулся, не отрывая взгляда от экрана:

- А вот нахрен спать, дружище.

- Я не сплю, я экономлю энергию! - буркнул он, откинувшись в кресле и сжав джойстик как смертный приговор.

- Смотри, не заглохни, эконом, - хмыкнул я, нажимая нужную комбинацию. - У тебя уже система перегревается.

В этот момент где-то снизу хлопнула входная дверь, и почти сразу послышались шаги. Голос мамы:

- Привет, Владик! Проходи, ребята наверху.

- Спасибо, тёть Поль, - донёсся в ответ голос Влада, а спустя пару секунд он уже поднимался по лестнице.

- Во что рубитесь? - спросил он, заглядывая в комнату и отряхивая снег с куртки.

- В бой насмерть, - буркнул Тимур с видом уставшего ветерана.

- Перевожу: я его уже четвёртый раз подряд выношу, - пояснил я, не скрывая довольства.

- Тогда я на стороне победителя, - Влад кинулся к кровати и шлёпнулся рядом, - давай мне джойстик, сейчас будет матч столетия.

Алина, до этого сидевшая на ковре с телефоном, вскинула бровь:

- Мужики, у вас же есть пробники через два дня. Учебу не?

- В смысле, - возмутился Тим, - это развитие моторики, реакции и командного взаимодействия. Чисто тренировка.

- Мгм, - протянула она, - тогда удачи, бойцы. Только если кто-то проиграет, не реветь.

- Я не реву, - буркнул Тим.

- Ага, - протянул Влад, - просто экономит влагу.

Я расхохотался, передавая Владy джойстик.

День обещал быть громким, весёлым и, как всегда, чуть-чуть хаотичным - как и вся наша дружба.

Мы с Владом как раз устроили эпичный матч. Тим бурчал, но уже с интересом наблюдал за игрой, вцепившись в кружку чая, которую Алина заботливо вручила ему минуту назад.

Алина, между прочим, всё это время сидела на подоконнике, глядя в окно, как будто думала о чём-то своём. Снег медленно падал за стеклом, и свет от него мягко ложился на её лицо. Зеленоглазка. Моя.

Я на секунду отвёл взгляд от экрана - и проиграл.

- Ну! - вскинул руки Влад. - Вот это я понимаю! Возвращение короля!

- Да я просто отвлёкся, - буркнул я.

- На девушку? - хмыкнул Тим, явно уже очнувшийся. - Ну давай, Барсов, романтик.

- А ты бы молчал, - не удержался я. - Я вчера тебя в коридоре видел. У тебя на лице было написано "Я влюблён", шрифтом 72.

Тим покраснел и отвёл взгляд.

Влад поднял бровь:

- Это он про кого?

- Не твоё дело, - буркнул Тим.

Алина обернулась с подоконника, прищурилась:

- Мне кажется, это начинается «не твоё дело», а заканчивается «мы просто друзья».

- Я пошёл за второй кружкой чая, - резко встал Тим.

Я рассмеялся:

- Угу, давай, только не захлопнись от неловкости.

Тим фыркнул, ушёл. Влад с интересом посмотрел мне в лицо:

- Ладно, признайся, Барсов, ты знал?

- Подозревал, - я пожал плечами. - Но теперь, видимо, факт. Что, рад за него.

Алина подошла ко мне, положила руки на мои плечи:

- Только не подкалывай его слишком. Он сейчас на эмоциях, и ты это знаешь.

- Да ладно, я же с любовью, - сказал я, поднимая её руку и целуя в запястье.

- Барсов, у тебя прямо синдром заботливого хулигана, - усмехнулась она.

- Главное, чтобы ты не вылечилась от желания быть со мной, - подмигнул я.

Алина только закатила глаза, но в уголке губ мелькнула улыбка.

Пока мы с Владом рубились в плойку, Алина устроилась рядом на диване, закинув одну ногу на другую и лениво листая ленту в телефоне. Тимур с Леей минут десять назад ушли на кухню «за напитками» - звучало как-то подозрительно, учитывая, что холодильник у нас ближе, чем до школы дойти, а они не возвращались.

- Думаешь, они на кухне до сих пор спорят, кто газировку принесёт?

- Скорее, кто первый признается, что им не всё равно.

В этот момент раздался грохот, потом чей-то короткий смех. Я только покачал головой.

- Ну вот. Уже, видимо, признались. Или что-то уронили.

- Ты невыносим, - сказала Алина, толкнув меня плечом.

- Зато красивый, - хмыкнул я.

Снизу донёсся голос мамы:
- Ребята, только не сломайте ничего, кухня всё-таки не арена для признаний в любви!

Влад, не отрываясь от экрана:

- Прямо как сериал. Только с консолью и пельменями.

Я хохотнул. В этом дне было всё: уют, друзья, лёгкий хаос и ощущение, что в этой жизни пока всё на своих местах. Ну или почти.

Через пару минут Тимур и Лея вернулись из кухни. У каждого в руках по бутылке газировки, Лея ещё притащила миску с чипсами. Глаза у неё светились - такая же довольная, как и Тим. У обоих выражение лиц, будто они только что выиграли в лотерею... или поделили секрет на двоих.

Я с подозрением прищурился.

- Ну? Где вас носило? Холодильник же вроде не переехал в соседний дом.

- Мы... - начал Тимур, но Лея его перебила, - ...искали со вкусом жизни. У вас тут одна «кола», остальное - газировка из школьной столовки.

- Со вкусом жизни? - переспросил Влад. - Это так теперь вы называете «сидели, смотрели друг на друга и молчали»?

Лея закатила глаза и села рядом с Алиной, поставив миску на журнальный столик.

- Просто у вас на кухне уютно, вот и всё. Да, Тим?

- Уютненько, - подтвердил Тимур, подмигнув... не то мне, не то ей.

Я переглянулся с Алиной - та еле сдерживала улыбку. Потом посмотрел на сестру и выдал:

- Ну что, БКЛ 2.0 в процессе сборки?

- Барсов! - рявкнули одновременно Лея и Тимур.

- Да ладно, ладно, - я рассмеялся. - Просто спросил.

- Лучше молчи и играй, - буркнул Тим, усаживаясь рядом и передавая Владy газировку.

Влад подмигнул мне, шепнул:

- Смотри, как улыбается. Пропал пацан.

Я хмыкнул в ответ, но внутри стало странно тепло. Что бы там между ними ни было - кажется, у этого что-то есть шанс.

А может, просто в этом доме зима на всех действует одинаково - хочется быть ближе.

- Ну и куда ты бьёшь? - выдал Влад, когда его игрок в очередной раз оказался на полу.

- В цель, как и планировал, - усмехнулся я, не отрывая пальцев от геймпада.

- Вы как дети малые, - проворчал Тимур, хотя сам держал второй геймпад и вовсю мешал мне выиграть у Влада.

Я прищурился, скользнув по нему взглядом.

- Тим, ты вообще кто это всё придумал?

Влад тут же подхватил:

- Да, между прочим, это ты с утра предложил «в плойку нырнуть».

Тим сделал вид, что задумался:

- Ну... Я предлагал в плойку, а не в мясорубку эго. А вы тут как будто за чемпионство боретесь.

- А ты как будто не такой, - синхронно выдали мы с Владом, и рассмеялись.

Тим покачал головой, но улыбался.

- Ладно, ладно. Пусть Барсов празднует, пока может.

- Пока я жив, я король, - театрально сказал я и получил подушкой в бок.

В этот момент в комнату зашла Алина с чашкой:

- Я просто мимо, не деритесь. Джек уже испугался ваших «боёв без правил».

- Так это Тимур взвыл, когда я его вынес, - хмыкнул Влад.

- Ага, конечно, - отозвался Тимур. - Завидует, что я в начале раунда тебя размотал.

Лея, появившись за спиной Алины, хмыкнула:

- Я на пять минут отлучилась - уже турнир. Как вы вообще жить без комментариев планируете?

- Мы без комментариев жить не можем, - пожал я плечами. - У нас дом интерактивный. С голосовой озвучкой.

- Класс, - протянула Лея. - Тогда я - закадровый смех.

- А я, - добавила Алина, - официальное лицо по выдаче чая и контролю шума.

- Нам остаётся только подчиниться, - развёл я руками.

Всё это было громко, сумбурно и весело. Знаешь, такой вечер, когда никто не притворяется, не давит, просто рядом. Свой среди своих.

------------

Обед выдался шумным, как обычно. Все переговаривались, подкалывали друг друга и спорили о том, кто получит последний кусок пирога. Даже Джек, развалившийся под столом, периодически вздыхал так драматично, будто его забыли покормить неделю назад.

- Тёть Поль, - протянул Тимур, глядя в тарелку с подозрением, - мне кажется, у меня самый маленький кусок.

- Ты первый схватил, - заметила Лея. - Пока мы ещё даже не сели.

- Это была тактика, - важно ответил Тим. - А вдруг пирог бы исчез?

- Как, например, твой интерес к математике, - буркнул Влад.

Я фыркнул, а потом ткнул Влада локтем:

- Остынь, академик. Сейчас подерётесь - и Джек останется единственным адекватным за этим столом.

- Я бы поспорила, - хмыкнула Алина. - Он уже третий раз изображает трагедию Шекспира, выпрашивая у меня кусочек.

Мама рассмеялась:

- Ладно, Джеку ещё найдётся. Но только после того, как посуда будет вымыта.

Я сделал вид, что не расслышал.

- Кстати, кто моет посуду? - невинно поинтересовался я.

- Ты, - в унисон заявили мама, Лея и Алина.

Я театрально закатил глаза:

- Демократия умерла.

- Это была казнь, - подмигнула Алина. - По закону справедливости.

Джек коротко гавкнул. Предатель.

Я уже почти закончил с посудой. Руки в пене, вода шипит на дне раковины, а Алина сидит на столешнице и болтает ногами в носках с пандочками. Выглядит так, будто она хозяйка кухни, а я - её нанятый повар. Или раб. Возможно, оба варианта верны.

- Ты, может, тоже что-нибудь помоешь? - бросаю через плечо.

- Я тут вообще-то эстетически украшаю пространство, - отвечает она невозмутимо. - Кухня с красивой девушкой - это уже +50 к уюту.

- Ага, а мне плюс сорок минут у раковины.

Алина ухмыляется, потянулась и вздохнула:

- Обожаю, когда ты бурчишь. У тебя брови так смешно двигаются.

- Я вообще-то опасный мужчина, между прочим. - Подхожу ближе, вытираю руки о полотенце и поднимаю взгляд. - У меня есть своя татуировка, мотоцикл и полная коллекция скелетов в шкафу.

- Да-да, весь такой крутой и неприступный. А потом: «Зеленоглазка, давай чай попьём», - передразнила она с наигранной нежностью.

Я прыснул со смеху:

- Потому что с тобой даже чай пить - кайф. Не всё ж гонять по улицам на мотоцикле и делать вид, что жизнь - кино.

- Иногда всё-таки как кино, - тихо сказала она и посмотрела на меня с таким выражением, что я сразу понял - это надо запомнить.

- Только в нашем фильме саундтрек круче, - сказал я и легко поцеловал её в висок. - И финал хороший будет. С хэппи-эндом.

Она улыбнулась, обняла за талию и положила подбородок мне на плечо. В такие моменты всё остальное можно вырезать. Оставить только нас. И эту кухню. И её голос:

- Ты правда думаешь, что у нас всё получится?

- Если ты рядом - точно получится, - ответил я. - Мы же Барсов и Кострова. Нам по сценарию положено.

Лея

Я сидела на полу в своей комнате, притворяясь, что делаю английский. Книга была открыта, ручка лежала в руке, но мысли... мысли были где-то между вчера и этим утром. Всё казалось одновременно знакомым и новым. Каждое движение, каждый шорох - как будто всё теперь происходило в другой плоскости.

Я услышала шаги и даже не удивилась, когда дверь мягко скрипнула.

- Можно? - раздался тихий голос Тима.

Я не сразу подняла глаза.

- Уже зашёл, - ответила я, чуть тише, чем собиралась.

Он вошёл, прикрыл дверь и остался стоять, будто не был уверен, как вести себя. Словно бы за ночь что-то изменилось. Ну да, изменилось.

Я рискнула посмотреть на него - и увидела в его взгляде ровно то же, что чувствовала сама: сдержанную тревогу, неуверенность и... теплоту. Очень много тепла.

- Всё нормально? - спросила я, нарушая паузу.

- Не знаю, - честно ответил он и прошёл ближе. - Я не могу думать ни о чём, кроме тебя. С тех пор как проснулся.

Он сел рядом, как и раньше. Только теперь между нами будто не воздух, а электричество. Я чувствовала его дыхание, его взгляд. И знала - он чувствует моё.

- Это было не случайностью, Лея. - Он говорил тихо, но в голосе была твёрдость. - Я не хочу, чтобы ты думала, будто это просто... момент.

- Я знаю, - прошептала я.

Я посмотрела ему в глаза - серьёзные, чуть испуганные, но честные.

- Просто я не знаю, как теперь быть. Это всё слишком... настоящее.

- Мне тоже страшно, - он взял мою руку. - Но знаешь, что сильнее страха?

- Что?

- Желание остаться рядом. Не на одну ночь. А - по-настоящему.

Я медленно кивнула. Это был не просто разговор. Это был выбор. И, кажется, мы оба его уже сделали. Просто нужно было вслух это проговорить.

Он притянул меня ближе, коснулся губами моего лба, и я позволила себе закрыть глаза.

Потому что в этом моменте я чувствовала себя в безопасности.

- Прости, что напугал тебя, - тихо сказал Тим.

Я обернулась к нему, моргнув пару раз. Он сидел с напряжённой спиной, взгляд упрямо устремлён в пол.

- Ты о чём? - спросила я осторожно.

Он сжал губы, провёл рукой по волосам и, наконец, встретился со мной взглядом.

- Тогда, в клубе. Когда я врезал Кириллу. Я видел... по глазам видел, как ты испугалась меня.

Я замерла. Не от того, что не помнила - я прекрасно помнила. Тогда, когда он вышел из темноты, сжав кулаки, с этой хищной решимостью в каждом движении. Кирилл свалился как подкошенный, и на секунду я и правда замерла.

Но это был не страх перед Тимом. Это был испуг от контраста - от того, каким он бывает, когда защищает.

- Я... - начала я, но он перебил.

- Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь боялась меня. Ни за что.

Я положила ладонь на его руку.

- Тим, я не испугалась тебя. Я испугалась того, на что был готов ты ради меня. Это... не одно и то же.

Он чуть приподнял голову, в его глазах мелькнула растерянность, потом - облегчение.

- То есть ты... не думала, что я...

- Нет. - Я покачала головой. - Я к сожалению поздно поняла, зачем ты это сделал. Это было необдуманно, вспыльчиво, может, даже глупо - но из-за меня. И в этом не было злости. Только боль и ярость от того, что кто-то снова решил причинить мне вред.

Он кивнул. Не сразу, как будто переваривал. А потом, не отпуская мою ладонь, сказал:

- Я тогда понял, что ты для меня гораздо больше, чем просто друг. Но испугался, что всё испорчу. Что ты отвернёшься.

- Я не отвернулась, - ответила я и слегка сжала его пальцы. - И теперь - тем более не отвернусь.

Он выдохнул - будто сбросил груз. Потом осторожно наклонился ко мне и поцеловал в висок.

- Спасибо, что осталась, - прошептал он.

- Я бы не ушла, - так же тихо ответила я.

И в этом мгновении было больше, чем в словах. Были чувства. Были обещания. И, может быть, начало чего-то настоящего.

Он всё ещё держал мою руку, взгляд мягкий, почти растерянный. Как будто ждал - разрешения, сигнала, чего угодно. И я видела, как в его глазах отражаюсь я - настоящая, уязвимая, живая. Такая, какой он, кажется, знал меня всегда.

А потом он наклонился ближе.

Тим поцеловал меня. Медленно, осторожно, почти благоговейно. Не так, как бывает в спешке, не так, как будто нужно успеть до чьего-то вмешательства. А как будто этот момент - единственное, что сейчас имеет значение.

Я закрыла глаза, отвечая, чувствуя, как по спине пробегает знакомая дрожь. В этом поцелуе было всё: и признание, и извинение, и обещание. Его пальцы осторожно скользнули к моей щеке, большой палец провёл по коже - как будто убеждался, что я рядом, что не исчезла.

Когда мы разом оторвались друг от друга, на секунду в комнате стало слишком тихо. Я слышала только собственное сердцебиение и его чуть сбившееся дыхание.

- Знаешь, - прошептала я, глядя ему в глаза, - если ты ещё хоть раз извинишься за то, что поцеловал меня... я укушу.

Он засмеялся тихо, наклоняя лоб к моему.

- Обещаю, больше никаких извинений. Только поцелуи.

- Хитро, - прищурилась я. - Манипулятор.

- Только с тобой, Лея Барсова.

Он снова поцеловал - коротко, но так, что у меня едва не подкосились колени, хотя я и сидела. А потом просто обнял, уткнувшись носом мне в шею, и я закрыла глаза. Потому что рядом с ним было... спокойно. Надёжно. Правильно.

И впервые за долгое время мне не хотелось бежать ни от себя, ни от него.

Дима Барсов

Дом встретил меня привычной, любимой суетой. Ещё не успел ключ провернуться в замке, как за дверью кто-то рассмеялся - наверху, кажется. Я усмехнулся про себя. Значит, все дома.

Снял куртку, ботинки поставил на место - Полина бы снова ворчала, если бы оставил как обычно, раскидав. Привычка у неё - приучать к порядку всех, от собаки до меня.

Джек выскочил из-за угла, хвостом машет, будто не видел меня лет сто. Шесть месяцев зверю, а энергии - как у реактивного двигателя. Присел, потрепал за ушами:

- Ну здравствуй, охранник семейного очага. Как тут без меня?

Он фыркнул, ткнулся носом в ладонь и исчез обратно на кухню.

Я прошёл следом. Там пахло чем-то домашним - то ли выпечкой, то ли ужином. Часы на стене показывали 18:43. Почти по графику. Удивительно.

На кухне за столом сидела Полина, помешивая что-то в кастрюле. Рядом - миска с салатом, аккуратно нарезанный хлеб, тёплый свет лампы. Она обернулась, как только я вошёл.

- Ты рано, - сказала с удивлением. - Без пробок?

- Чудо, а не день, - хмыкнул я. - Или просто Вселенная решила отпустить меня пораньше. Заслужил, наверное.

Полина подошла ближе, обняла. Я вдохнул её запах - ваниль, дом, моя женщина.

- Дети где?

- Кто где, - вздохнула она. - Марк с Тимуром наверху, готовятся к очередному пробнику. Лея у себя. Алина вроде тоже где-то в доме. Сама не видела - пока готовила, они как муравьи, туда-сюда.

- Ну хоть никто не подрался?

- Пока нет, - усмехнулась она. - Хотя утром Марк снова потерял футболку, и, кажется, обвинил в этом половину дома.

- Классика. Барсов-младший в своём репертуаре.

Я прошёл к окну, посмотрел на двор. Успел заметить, как снежинки падают на перила веранды. Зима всё больше входила в права, и в этом было что-то хорошее. Уютное. Особенно, когда дома тепло, и все твои под крышей.

Я уже почти поставил воду в чайник, когда сверху раздался громкий смех - точно голос Марка. Потом в ответ что-то буркнул Тимур, за ним - девчачий смешок. Похоже, Лея всё же вышла из своей комнаты. Или это Алина?

- У нас что, ужин будет как в студенческом общежитии? - спросил я вполголоса, обернувшись к Полине.

Она, не отрываясь от плиты, усмехнулась:

- У нас всегда так перед семейными сборами. Сначала хаос, потом - все как по команде.

- Ты дирижёр.

- А ты иногда солист не в ту ноту, - поддела она.

Я рассмеялся. Знает ведь, что люблю, когда она с такой улыбкой.

Через минуту наверху что-то громыхнуло - судя по звуку, упала подушка. Потом шаги, смех, и наконец донёсся голос Марка:

- Всё, народ! Через десять минут, иначе я съедаю всё сам!

Я глянул на Полину, поднял брови:

- Он у нас теперь заведует кухней?

- Позволяю, - спокойно ответила она. - Если хочет накрыть на стол, почему бы и нет?

- До чего техника дошла... - пробормотал я и пошёл звать всех, чувствуя, как сердце потеплело. Просто от того, что они есть. Эти шумные, смешные, упрямые подростки, каждый со своей жизнью, своими страхами, любовью, будущим. Наши.

И если сегодня всё так... значит, мы всё делаем правильно.

Сидел в кабинете. На планшете открыты отчёты, графики, какие-то цифры, и все они сегодня будто на другом языке. Не шли в голову. Да и зачем - сегодня суббота. Формально - выходной. Хотя бизнесу всё равно.

С улицы доносился глухой лай соседской овчарки, но в доме было спокойно. Влад уже ушёл - с ним всегда весело, но он громкий, не скроешь. Лея с Тимуром - тихо ушли к ней в комнату. Марк с Алиной у него - по звукам в доме легко понять, кто где. Да и по тому, как ведёт себя Джек: когда все на месте, он почти не шатается - лежит, сторожит, как положено.

Провёл пальцами по планшету, закрыл вкладку и откинулся на спинку кресла.

В этот момент дверь кабинета приоткрылась - тихо, почти неслышно.
Полина.

На ней был уютный домашний кардиган, волосы собраны небрежно, в руке - чашка с чаем.

- Прячешься? - спросила с лёгкой улыбкой и подошла ближе.

- Перевариваю, - сказал я, чуть усмехнувшись. - Ты вообще представляешь, как быстро они выросли?

- Представляю, - кивнула. - Каждый раз, когда вижу, как наш сын таскает по дому свою девушку в твоей старой футболке.

- Эй, - я хмыкнул. - Эта футболка вообще-то культовая. Соревнования по шоссе, 2002 год.

- Вот именно. Культовая. А теперь в ней спит девушка твоего сына. И знаешь что? Это хорошо.

Она села на край стола, поставила чашку и посмотрела на меня с тем выражением, от которого я всегда чувствовал себя легче.

- Они не только выросли. Они справляются, Дим. И Лея, и Марк. Ты волновался за обоих. А они - идут своим путём.
С ошибками, может быть. Но честно.

Я медленно кивнул.

- Тимур мне, кстати, нравится, - добавила она, как будто между делом.

Я поднял бровь:

- Это ты сейчас просто вброс сделала?

Она рассмеялась и встала, подойдя ближе, обняла меня за плечи и тихо сказала:

- Мне просто нравится, когда у них есть рядом кто-то, кто смотрит не на внешность, не на фамилию, а в суть.
У Леи - такой человек есть. И у Марка, кажется, тоже.

Я закрыл глаза, на секунду позволив себе выдохнуть. Эти дети...
Не просто дети.

Это наша жизнь. Наши шрамы, победы, надежды - теперь в них.

- Ты ведь не просто "перевариваешь", - прошептала она мне на ухо. - Ты гордишься.

- До чёртиков, - признался я.

Она улыбнулась, мягко поцеловала меня в висок и шепнула:

- Тогда пошли. Пока не поздно, и пока вся наша банда не разбежалась по парам. А то ужин остынет.

Я уже собирался встать, как она повернулась, будто хотела выйти. Но я не отпустил.

- Постой, - тихо сказал и протянул руку, взяв её за запястье.

Полина остановилась, обернулась, и я увидел этот её взгляд - тёплый, внимательный, родной. В нём было всё: годы вместе, дети, ссоры, примирения, бессонные ночи, смех, кофе по утрам и вот это неотъемлемое "мы".

Я притянул её к себе ближе.

Она даже не удивилась - только улыбнулась едва, будто знала, что я это сделаю.

Обнял её за талию, прижал к себе. Пальцы прошлись по её спине - медленно, с уверенностью, как будто напоминая: "Ты здесь. Ты моя. Мы всё ещё вместе."

Поцеловал её.
Медленно. Глубоко. Не в спешке, не мимолётно - с благодарностью. За всё. За детей. За то, что она держит нас всех вместе. За то, что я могу быть сильным, потому что рядом есть она.

Она ответила, положив ладони мне на грудь, привычно, почти беззвучно - но с тем же теплом, что и в двадцать.

- Знаешь, - выдохнул я, отстранившись буквально на пару сантиметров. - Иногда, когда всё это вокруг - дети, работа, дела - я забываю, какой я счастливый человек.

- Ну, хорошо, что хоть иногда вспоминаешь, - улыбнулась она, прижавшись лбом к моему. - Ты у меня, может, и упрямый, но всё равно самый мой любимый человек.

- И ты у меня, Синеглазка, - прошептал я. - Всегда.

Я усадил её на край стола, легко, будто она всегда принадлежала этому месту. Прикосновения стали жаднее - в губах, в пальцах, в дыхании. Она рассмеялась тихо, прикусив губу, когда я склонился к её шее, медленно, с той самой неспешной уверенностью, что появляется только с годами, когда знаешь каждую реакцию, каждый изгиб тела любимой женщины.

- Всё-таки хорошо, что мы закрыли дверь, - пробормотал я, царапая подбородком её кожу.

Она хотела что-то сказать, но в этот момент из коридора раздалось:

- Марк! Ты опять забрал мои наушники!

Мы оба замерли.
Полина зажмурилась, тихо выдохнув:

- Почему, почему у нас такой громкий дом?

Я коснулся лба к её плечу, усмехнулся:

- Потому что мы вырастили шторм. Четыре живых стихий в одном доме. И никто не знает, где какой катаклизм начнётся в следующую секунду.

Полина скользнула пальцами по моей щеке, глядя с тем теплом, что всегда сносит мне крышу больше, чем любое прикосновение.

- Пожалуй, стоит идти ужин готовить, пока кто-нибудь не поджёг кухню или не начал допрос с пристрастием из-за наушников.

- Или кто-то не решил устроить дуэль за последнюю ложку варенья, - хмыкнул я и поцеловал её ещё раз. - Но знай, я всё равно тебя дослушаю. Просто чуть позже.

Она улыбнулась, скользнула пальцами по моим волосам и медленно слезла со стола, поправляя кофту.

- Только не забудь, где мы остановились, Барсов старший.

- Я забуду? Никогда.

Полина вышла первой - я слышал, как мягко хлопнула дверь, как её шаги растворились в звуках дома. Я задержался в кабинете ещё на пару минут, просто сидел и смотрел на стену. Было что-то странно умиротворяющее в этом моменте: дети - дома, шумят, спорят, обмениваются колкостями и угощениями, Полина - рядом, тёплая, живая, всё такая же любимая, как двадцать лет назад. А я... я просто благодарен, что у нас всё это есть.

Через несколько минут я вышел в коридор.

На лестнице как раз разошлись Лея и Марк. Марк бурчал:

- Я не трогал твои наушники, слово!

Лея с прищуром:

- Да-да, конечно. Сами ушли на твою тумбочку, угу.

Марк:
- Может, Джек их стащил? Он у нас вообще тот ещё воришка. Понасмотришь - и твои тапки уже в огороде.

Из кухни доносился голос Полины:

- Джек тут ни при чём, он со мной был. Лея, проверь в своей куртке. Ты вчера музыку слушала по дороге.

Лея фыркнула, но направилась в прихожую.

Марк, заметив меня, кивнул:

- Пап, ты рано. Всё в порядке?

- Всё отлично, - ответил я. - А вот ты, Барсов, готов к своему совершеннолетию?

Он улыбнулся, чуть лукаво:

- Ага. Только не спрашивай, чувствую ли я себя взрослым. Пока - точно нет.

Я усмехнулся:

- Это пройдёт. Или не пройдёт - но тогда ты всё равно научишься делать вид, что взрослый. Главное - не забывай, кто ты есть.

Он на секунду посмотрел вниз, потом снова на меня, чуть мягче, чем обычно:

- Спасибо, пап. За всё.

Я похлопал его по плечу, не добавляя ни слова. Иногда этого достаточно.

Из кухни донёсся голос Полины:

- Все за стол! Пока макароны не превратились в скульптуру!

На кухне стоял уютный, домашний запах чего-то тёплого - макароны с соусом и сыром, овощи, пара гренок. Полина уже раскладывала по тарелкам, когда я вошёл. Джек устроился у её ног, как всегда надеясь, что кто-нибудь уронит кусочек.

- А ну-ка, ушастик, на место, - сказала Полина, но, конечно, дала ему кусочек сыра.

- У тебя логика интересная, - усмехнулся я, проходя мимо.

- Зато работает, - фыркнула она.

На кухню один за другим подтянулись и дети. Марк с Алиной - вместе, переглядывались и шептались о чём-то, что явно касалось только их двоих. Лея и Тимур чуть задержались, но вошли тоже - будто ничего не было, хотя по взглядам можно было догадаться, что «что-то» между ними есть. Только вот никто пока не говорил вслух.

Марк сел первым и потянулся за гренкой.

- Руки помыл? - строго спросила Полина.

- Мам, я не трёхлетка.

- Это не ответ, - прищурилась она.

- Помыл, помыл, - буркнул он, откусывая и кивая с удовлетворением. - Ммм. Сыр как у бабушки.

- Так и есть, я тот самый купила, - сказала Полина с мягкой улыбкой. - Ешьте, пока горячее.

Разговор шёл вперемешку - про школу, про завтра, про пробники. Влад уже ушёл, но в чате от него пиликнуло сообщение: «Пусть меня запишут на воскресенье в плойку, а то по вам скучно».

- Влад написал, - пробормотал Марк, глядя в телефон.

Я краем глаза наблюдал за ним, делая вид, что сосредоточен на своей тарелке. Он сидел чуть в стороне, но тон, с которым он это сказал, был типично «Барсовский» - с прищуром и лёгкой тревогой в подложке.

- Что там? - отозвался Тимур, не поднимая головы от еды.

- Завтра нас с тобой к себе зовёт, - ответил Марк и замолчал.

- Прикольно. И?.. - Тимур приподнял бровь, явно почувствовав, что там есть продолжение.

- Пока не знаю. Возможно, что-то будет.

Вот это "возможно" я слышал слишком хорошо. И слишком знакомо.

Я поднял взгляд, встретился с глазами Полины. Она чуть наклонила голову, будто спрашивая без слов: слышал?

Я кивнул. Да, слышал.

А вслух сказал:

- Только давайте мне потом не звоните с середины ночи со словами «пап, забери». Если вы куда-то идёте - голова на плечах, понял?

- Понял, - буркнул Марк.

- Тимур?

- Я всегда с головой, - пожал плечами тот. - В отличие от некоторых.

- Слышь, - Марк усмехнулся. - Я может и без футболки хожу, но мозги у меня на месте.

- Это кто как проверял, - вставила Лея и тут же сделала вид, что ест, чтобы не смеяться в голос.

Полина качнула головой:

- Хорошо хоть, что чувство юмора у всех работает.

Я снова откинулся на спинку стула, поставил локти на стол и обвёл взглядом всю нашу, чёрт возьми, почти взрослую компанию. Лея и Тимур тихо переглядывались, будто между ними был свой отдельный язык. Марк лениво ковырял вилкой кусочек курицы, периодически бросая взгляды на Алину, которая что-то ему шептала на ухо и едва заметно улыбалась. Дом был полон. Тепла. Шума. Молодости.

- Всё-таки странное чувство, - сказал я, положив вилку, - сидеть с вами за столом и понимать, что вы уже не дети.

Полина села рядом, протянула салфетку Марку, как будто бы невзначай, но с тем материнским движением, которое говорит: Ты всё ещё мой мальчик.

- Пап, ты сейчас как в фильмах, - фыркнула Лея. - Только про "жизнь как вода" не начинай.

- Я и не собирался, - усмехнулся я. - Просто... вы всё время куда-то спешите. А я вот смотрю - и понимаю, что сейчас самый лучший момент. Вы дома. Все вместе. Смеётесь, спорите, достаёте друг друга... и это чертовски здорово.

- Ну вот, - протянул Тимур. - А вы говорите, я драматичный. Дядя Дима тебя переплюнул, Марк.

Марк хмыкнул, но в его глазах мелькнуло что-то - благодарность, наверное. Или просто понимание.

- А что, если завтра мы после школы заедем не только к Владу, а потом всей компашкой сюда? - предложил он. - Типа, мини-движ на выходных, перед моим днём рождения.

- Главное, чтобы не макси-движ, - буркнул я. - Чтобы потом не пришлось вызывать санитаров и ремонтников.

- Мы же приличные подростки, пап, - с самым невинным видом сказал Марк.

- Именно поэтому я и беспокоюсь, - отозвался я, поднимая чашку чая. - За вашу способность превращать кухню в поле битвы за лимонад.

Полина тихо засмеялась.

- Ты просто не можешь расслабиться. Хотя бы на выходных.

Я вздохнул и кивнул:

- Ладно. Расслаблюсь. Но если хоть один стул пострадает, Марк, вычту из твоего подарка.

- А ты уже купил? - оживился сын.

- Нет, но могу вычесть из воздуха. Это называется "родительская магия".

Все за столом рассмеялись.

И в этом смехе, шуме и тепле я снова почувствовал, как люблю этот дом. Всех, кто в нём. И знал: даже если они вырастут - они всегда будут возвращаться сюда. Дом ведь не стены. Дом - это ужин с теми, кого ты любишь.

После ужина вся молодёжь поднялась наверх. Слышались шаги, приглушённый смех, какие-то споры - похоже, выбирали, кто в чём завтра пойдёт или кто забрал чью зарядку. Классика. Джек устроился под лестницей, уткнувшись мордой в лапы, и довольно вздохнул. Я сидел за столом, не торопясь допивая чай, а Полина убирала со стола, легко касаясь плечом моего, когда проходила мимо.

- Помочь? - спросил я, уже зная ответ.

- Ты же "расслабляешься", как обещал, - подмигнула она, - вот и сиди, Дима, дыши атмосферой уюта.

Я усмехнулся и потянулся. В доме стало чуть тише. А может, просто день вымотал. Всё казалось простым, спокойным, настоящим.

- Марк сказал, что они завтра к Владу - уточнил я.

- Да, - кивнула Полина. - Но по виду у них и сегодня "мини-движ". Ты слышал, как Лея с Тимуром переглядывались? Что-то у них происходит.

- Угу, заметил. Только молчат, как партизаны. Думают, мы слепые.

- Не мешай им, - мягко улыбнулась она. - Пусть сами разбираются. Всё в своё время.

Я встал, подошёл к ней, приобнял за плечи и поцеловал в висок.

- Синеглазка моя, как ты всё чувствуешь... - тихо сказал я. - Наверное, поэтому я в тебя и влюбился тогда - на кухне в твоей квартире, когда ты смотрела на меня и ничего не говорила. А я понял всё.

Она посмотрела на меня с теплом, в глазах мелькнула та самая искра, за которую я когда-то зацепился сердцем.

- А ты всё ещё иногда умеешь говорить красиво, - шепнула она.

Мы стояли в тишине. Редкие звуки доносились сверху, кто-то включил музыку. И я подумал - пусть у них всё будет. У каждого из них. Свои чувства, своя жизнь, свои ошибки. А мы будем рядом. Чтобы держать, если что.

Я чуть наклонился, легко поцеловал её в висок - медленно, с той теплотой, которая не нуждается в спешке.

- На чём мы остановились? - прошептал я, не отстраняясь.

Полина чуть прижалась ко мне лбом, но сдержала улыбку:

- Дима, мы на кухне.

- То есть, - поднял я бровь, глядя ей в глаза, - Марку, значит, можно свою девушку на кухне целовать... А мне, собственной жене, на собственной кухне, поцелуя нельзя?

- Это другое, - усмехнулась она, мягко шлёпнув меня по плечу кухонным полотенцем. - Он молодой, горячий, гормоны, всё такое...

- А я, значит, уже не горячий?

- Ты - огонь, Барсов. Просто тебе ближе камин, чем костёр.

- Ага, значит, я уже камин, - фыркнул я, отстраняясь и театрально качая головой. - Тепло даёт, но искры не пускает. Запомню.

- Дима, - она засмеялась и обвила меня руками, подтянув к себе. - Ты просто... мой. Вот и всё.

- Вот с этого и надо было начинать, - пробормотал я, уткнувшись в её шею. - Потому что ты - моя. И кухня тоже. И дом. И всё вот это - наш.

- Угу, - кивнула она, - а теперь отпусти меня, камин. Я хочу наконец заварить себе чай и сесть на диван, пока наверху не раздались вопли "где мой джойстик" и "кто жульничает".

- Уже отпускаю, - кивнул я, всё-таки чмокнув её в щёку, прежде чем чуть отступить. - Но знай: бой за диван и плед сегодня будет нешуточный.

- Вызов принят, Барсов, - хмыкнула Полина.

Полина наконец заварила себе чай, взяла кружку обеими руками и направилась в гостиную, где уже лежал плед и дожидался сериал, который они начинали ещё три недели назад, но так и не дошли до третьей серии. Я последовал за ней, на автомате выключив свет на кухне и захватив свой планшет - не чтобы работать, просто привычка.

- Надеюсь, ты сегодня не заснёшь на титрах, - поддела она, устраиваясь на диване и подтягивая ноги под себя.

- Я не спал на титрах. Я анализировал. С закрытыми глазами, - возразил я, устраиваясь рядом и забрасывая руку за её спину. - И вообще, ты сама вечно отвлекаешься: то плед поправишь, то сына мысленно удушишь, то на дочь шипишь, чтобы не щёлкала ручкой.

- Потому что это сводит с ума, - вздохнула она, отхлёбывая чай. - Особенно когда ты хочешь спокойно досмотреть хоть одну серию без того, чтобы кто-то влетел в комнату с криком: «Маааам, ты не видела...»

- ...мою футболку, - хором добавил я. - Или зарядку, или шнур от плойки, или половинку наушника. Или вон того наглого пса, который утянул носок и теперь делает вид, что он мёртв.

Мы оба рассмеялись. Я посмотрел на неё, как всегда в такие моменты - чуть дольше, чем нужно. Тихо. Спокойно. С благодарностью.

- Поля... - начал я и сам не понял, что хотел сказать.

Она повернулась ко мне, мягко, вопросительно. Я лишь усмехнулся и взял её руку в свою.

- Иногда я думаю, что мы с тобой молодцы.

- Не иногда, - сказала она. - А часто. Мы с тобой молодцы каждый день, Дима. Даже если никто этого не замечает.

- А мы и не для всех. Мы - для себя.

- Ага, - она кивнула, улыбнулась и уткнулась в меня плечом. - И пусть завтра опять будет эта бешеная суета, и Марк закатит глаза, и Лея с Тимуром опять будут ходить кругами... но сегодня - вот оно. Спокойствие.

- И плед, - добавил я, укрывая нас двоих. - Главное, чтобы Джек не решил, что это его территория.

Из спальни послышался глухой стук и голос Леи:
- Джек! Отдай носок!

- Поздно, - вздохнул я. - Территория уже захвачена.

- Ты заметил, что они стали другими? - вдруг сказала Полина, проводя пальцем по ободку кружки. - Лея... Тимур... Даже Марк с Алиной. Будто взрослеют прямо на глазах.

- Это страшно, - честно признался я, откидываясь на спинку дивана. - Особенно когда понимаешь, что ничего не можешь остановить. Только наблюдать.

- Не совсем так, - Полина подняла глаза. - Мы можем быть рядом. Быть тем берегом, от которого они иногда будут отталкиваться... и к которому будут возвращаться.

- Ты, как всегда, права, Синеглазка, - я улыбнулся, взял её за руку и сжал пальцы. - Только бы не напугать их лишним словом. Марк... Он ведь не всегда говорит прямо, но я вижу, когда ему тяжело. Он упрямый. Весь в меня.

- А упрямые учатся на собственных ошибках. Но учатся, - мягко добавила она. - Мне кажется, он любит её. По-настоящему.

Я кивнул, не отпуская её руки.

- Я это понял давно. Знаешь, в его взгляде есть что-то... настоящее. То, чего не сыграешь. Я был пацаном, когда влюбился в тебя - и всё равно помню, как это сносило крышу.

- А теперь у тебя вместо крыши - трое почти взрослых подростков и собака, - рассмеялась она.

- Ну, крыша и не выдержала бы столько, - подмигнул я.

Мы посидели ещё немного в тишине. Только шум улицы за окном, редкие голоса сверху - кто-то что-то звал, кто-то отвечал, потом дверь и хлопки Джека по полу.

- Пошли наверх? - спросил я. - Пока снова кто-нибудь не забыл полотенце и не прибежал в полотенце за полотенцем.

- Только если ты обещаешь, что дашь мне досмотреть хоть одну серию, - прищурилась Полина.

- Ладно, Синеглазка, уговорила. Но только одну. А потом... я всё равно поцелую тебя. Потому что я всё ещё влюблён. И это - мой единственный пункт плана на вечер.

Она встала первой, протянула мне руку:

- Тогда пошли, романтик. Пока тебя не перехватила Алина с её зелёными глазами.

Я засмеялся и пошёл следом.

Вечер субботы. Мы поднялись наверх, и я, как всегда, пропустил Полину вперёд. Она включила ночник - мягкий, тёплый свет сразу сделал комнату тише, ближе, домашней. Я закрыл за нами дверь, скинул футболку и потянулся - спина гудела, но не от усталости, а от ощущения: я дома. Настоящего дома.

Полина стояла у зеркала, убирая волосы в пучок. Я подошёл сзади, обнял её за талию, уткнулся лицом в плечо. Пахло её духами, спокойствием и... всем, что я любил.

- Ты всегда так пахнешь... - прошептал я, прижимаясь губами к её шее. - Ванилью и теплом.

- А ты всегда выбираешь момент, когда я только собралась лечь, - улыбнулась она, глядя на меня через зеркало. Без упрёка. Наоборот - с той самой мягкой теплотой, от которой внутри сжималось что-то важное.

- Обещаю, не помешаю. Только обниму. Ну или... почти, - усмехнулся я.

Она обернулась ко мне, и я увидел этот её взгляд - тёплый, немного усталый, но любимый до боли.

- Дима...

- Ну что, Синеглазка? - тихо спросил я, касаясь её щеки.

- Ты ведь опять не дашь мне просто лечь спать, да?

- А у нас завтра выходной, - заметил я, - так что ты в безопасности. Даже можешь поспать подольше... если, конечно, я дам тебе выспаться.

Она рассмеялась, положила руки мне на грудь. Я не стал тянуть время - наклонился и поцеловал её. Медленно, мягко, с тем самым ощущением, что всё правильно. Что она - моя. Всегда была.

- Если бы можно было выбрать всё заново... - прошептал я, не отрываясь. - Я бы снова выбрал тебя.

- Даже с моими списками покупок и привычкой вставать рано?

- Даже с этим. Особенно с этим, - усмехнулся я.

Она снова прижалась ко мне, и я подумал: если в этом доме есть смысл - то вот он. У меня в объятиях.

Я снова поцеловал её. На этот раз - глубже. Дольше. Словно хотел сказать всем телом: «Ты - моя. Здесь. Сейчас. Всегда». Полина ответила мне тем же, и я, не разрывая поцелуя, осторожно повалил её на кровать. Она мягко опустилась на подушки, а я наклонился над ней, ловя каждый её вздох, каждый взгляд.

Пальцы скользнули по щеке, потом - к ключице. Я коснулся губами её шеи, задержался у пульса, чувствуя, как он ускорился. Сердце билось у нас одинаково - быстро, в унисон, как тогда, когда всё только начиналось.

- Ты же обещал просто обнять, - прошептала она с улыбкой, но пальцы уже сцепились у меня за шеей, не отпуская.

- Я солгал, - тихо ответил я. - Потому что каждый раз, когда ты рядом... я не могу не хотеть большего.

Она не ответила. Только закрыла глаза и прижалась крепче.

Я опустился ниже, целуя кожу - знакомую, любимую, родную. Мягкий свет ночника ложился на её лицо, на изгиб плеча, на нас двоих. И в этот момент не было ничего важнее. Никаких дел, звонков, планов. Только мы. Только это. Она легла подо мной, и я продолжал целовать её - шею, линию ключицы, щёку. Полина закрыла глаза, пальцы сплелись у меня за спиной, дыхание стало чуть чаще. Всё было таким родным, будто каждая клетка знала: вот он - человек, с которым можно быть собой. Без спешки, без притворства, без слов.

Я поднял голову, взглянул на неё. Синеглазка. Моя. В её взгляде - столько лет вместе, столько пройденных дорог, ночей без сна, смеха и слёз. Всё это было и будет. И я ни на секунду не жалел.

- Знаешь, - прошептал я, - иногда мне кажется, что я люблю тебя даже больше, чем в начале.

Она чуть улыбнулась, тише:

- А мне - будто ты всегда был где-то под кожей. До того, как мы встретились.

Я прижался ко лбу, чуть выдохнул, снова накрыл её губы поцелуем. Всё происходило медленно, спокойно. Без спешки. В ритме, который был только наш.

Снаружи, где-то внизу, шуршал Джек, возможно, тёрся об подоконник или гонялся за тенью. А мы были здесь. В своей тишине. В своей ночи. В своём доме, который начинался с этих объятий.

Всё, что было важно, - уже случилось. Всё, что нужно, - рядом. Всё остальное - подождёт.

Я склонился ниже, продолжая целовать её - нежно, сдержанно, но с той самой знакомой уверенностью, которую можно позволить себе только рядом с тем, кого любишь всем сердцем. Полина тихо вздохнула, выгнулась чуть навстречу, и я почувствовал, как под ладонями напряглись мышцы её спины.

- Ты ведь понимаешь, - прошептал я ей в шею, - что я бы с удовольствием остался вот так до утра?

- А кто тебе мешает? - её голос был хрипловатый, сонный, с той ноткой, от которой меня всегда бросало в жар.

- Только ты, - усмехнулся я, - своей красивой шеей, своим тоном, своим "Дима, давай поспим, завтра рано вставать".

Полина тихо рассмеялась, провела ладонью по моей щеке и сказала:

- Завтра воскресенье. Даже ты имеешь право не быть супергероем.

- Ага, и просто быть твоим. Вот это я умею, - снова прижался к её губам, легко, медленно.

Она положила ладони мне на грудь и, заглянув в глаза, тихо сказала:

- Ты всегда был моим, Дим. Даже когда делал вид, что не влюблён.

- Я не делал вид, - фыркнул я. - Я просто был слишком гордый, чтобы признать, что влюбился с первого взгляда.

- Барсов и гордость, - усмехнулась она. - Легенда нашего века.

Мы снова притянулись друг к другу, и в этот раз не было нужды торопиться или что-то говорить. Только прикосновения. Только дыхание. Только мы. Столько лет, а всё так же - по-настоящему.

---

Минутами позже мы лежали в тишине, укрывшись одеялом, и я держал её за руку. Джек, как всегда, ворвался в комнату и плюхнулся на ковёр, а потом - на своё место у кровати, со вздохом, как будто он тоже был частью этой семьи, знающей, что здесь можно просто быть.

- Синеглазка, - пробормотал я, уже проваливаясь в полудрёму. - Я ведь так и не сказал тебе главного.

- Слушаю, - прошептала она, сжав мои пальцы.

- Я до сих пор выбираю тебя. Каждый вечер. Каждый день. Даже когда ты прячешь пирог на верхнюю полку.

- Это всё, что нужно, Дим, - и в голосе у неё была улыбка. - Просто выбирай.

И я выбрал. Опять. Всей душой.

Проснулся я, как обычно, первым. Уже не по привычке, а просто от того, что тело давно живёт своим ритмом. Рядом - Полина, вся укутанная в одеяло, с растрепанными волосами, уткнувшись носом в моё плечо. Я улыбнулся. Невозможно было не улыбнуться. Она даже во сне выглядела так, будто всю ночь была в дороге, спасала мир и теперь просто нашла место, где можно отдохнуть.

Я аккуратно провёл пальцами по её спине, не будя, просто так. За столько лет я до сих пор не устал смотреть на неё по утрам. Не устал просыпаться и понимать - мне повезло. Она - мой дом, моя опора, моё "всё будет хорошо".

- Доброе утро, Синеглазка, - прошептал я, не рассчитывая, что она услышит.

Но она пошевелилась, чуть ближе прижалась, и сонно пробормотала:

- Только не говори, что уже шесть утра...

- Почти восемь, - хмыкнул я. - Но сегодня воскресенье, можно не спешить.

- Ммм... тогда не уходи, - её голос был совсем тихим, почти детским, с той ноткой, которая всегда цепляла меня за живое. - Хочу ещё немного побыть рядом.

Я не стал отвечать. Просто подтянул её ближе, крепко обнял и поцеловал в макушку. За окном лениво светило зимнее солнце. Где-то внизу в коридоре щёлкнул замок - Джек, скорее всего, выбрался и теперь будет скрести лапами в ожидании завтрака.

- Думаешь, наши уже проснулись? - спросила Полина, пряча улыбку в моей груди.

- Если не проснулись, то точно голодные, - ответил я. - Особенно твой сын. Барсов младший и завтрак - понятия неразделимые.

- М-м, мой сын... - протянула она. - Интересно, кто же тогда научил его таскать еду с ночных кухонь?

- Клевета, - фыркнул я. - Не было доказано.

Она рассмеялась. Снова тот звук, ради которого стоит прожить десятки утр.
Я потянулся за футболкой, накинул её через плечо - и тут же поморщился. Ткань прошлась по спине, и я сразу почувствовал знакомое жжение. Чертыхнулся под нос, подошёл к зеркалу. Повернулся боком, чуть приподнял край - ага, красиво. Царапины. Несколько тонких, розоватых, чуть покрасневших полос от самых лопаток до поясницы.

- Рысь, блин, - выдохнул я, качнув головой.

- Чего? - донёсся голос Полины из-за кровати. Она всё ещё валялась, уютно укутавшись в одеяло и наблюдая за мной с прищуром.

- Говорю, рысь. - Я обернулся. - Такая милая, домашняя, ванильная... а царапает так, будто дичь в лесу поймала.

Полина хмыкнула, не смущаясь ни капли:

- Значит, не удержал добычу на месте. Вот и извивайся теперь. Ты сам сказал - люблю, мол, зверя в женщине.

- Я имел в виду характер, Синеглазка. А не то, что мне теперь рубашку нельзя будет нормально надеть.

- Кто тебе мешал не нарываться? - Она потянулась, усмехаясь, глаза блестели озорно. - В конце концов, я спала. А вот кто начал...

- Тс-с, - я подошёл ближе, наклонился над ней. - Не провоцируй. У нас Джек уже у двери дежурит, охраняет завтрак.

- Ага, и дети где-то в доме бродят, - фыркнула она. - Уж лучше спускайся и сделай кофе. А то мой хищный характер требует жертв, желательно с молоком и без сахара.

- Понял, капитан. - Я чмокнул её в висок и, натянув наконец футболку с осторожностью, направился вниз.

Дом просыпался. Но что бы там ни происходило - утро начиналось именно с неё. И пусть хоть в шрамы, хоть с укусами - всё равно я бы выбрал её.

На кухне было пусто, только Джек уже развалился у холодильника, как будто лично ждал, пока я начну завтрак. Я вздохнул, почесал его за ухом:

- Доброе утро, охотник. Смотри, чтоб не отняли трофей.

Он фыркнул, уткнулся мордой в лапы, но хвост пару раз лениво мотнулся - всё понял.

Я закинул капсулы в кофемашину, включил чайник. В доме было тихо - та самая редкая тишина, когда все ещё спят или просто не торопятся.

На экране телефона моргнуло уведомление - сообщение от Марка в семейном чате:
«Если кто-то найдёт мои наушники - я не виноват, но Лея что-то знает»

Я хмыкнул. Тут же ещё одно от Леи:
«Ищи в своей комнате, Барсов. Девушку себе завёл, вещи держать не можешь»

И последняя, конечно, от Алины:
«Я вообще не при делах, у меня наушников не было!»

- Ну всё, кланы опять на тропе войны, - пробормотал я, наливая кофе в кружку.

Полина появилась через пару минут, босиком, в моей футболке. Волосы чуть растрёпаны, на губах - ленивая, довольная улыбка. Я сразу пододвинул ей кружку:

- Как проснулась, Рысь?

- Лучше бы не вспоминать, как заснула, - с усмешкой она приняла кофе. - Спина не болит?

- Моя - нет. А вот моя спина... - я приподнял бровь, - может, объявит забастовку.

- Не жалуйся, Барсов. Выжил - уже молодец.

- Напомни мне об этом, когда на работу поеду с этими шрамами. Или в баню с парнями.

Она засмеялась - тот самый утренний, тихий смех, который мне был дороже любых слов. Я обнял её за талию:

- А знаешь что?

- Что?

- Я всё равно рад, что ты у меня дикая. Лучше быть расцарапанным счастливчиком, чем скучным и целым.

Полина покачала головой, уткнулась лбом в моё плечо:

- Ты неисправим.

- А ты - моё лучшее приключение.

Я только сделал первый глоток кофе, когда на кухню вошла Алина - в футболке Марка, с растрёпанными волосами и тем самым выражением лица, которое у подростков означает: "Да, я тут ночевала. Да, я довольна. Нет, вопросов не надо."

- Доброе утро, - сказала она, немного потупив взгляд, но при этом с упрямой искоркой. Девчонка знает, как держаться.

- С добрым, - кивнул я, ставя кружку на стол. - Ты у нас теперь по воскресеньям первая на кухне?

- Нет, я... - начала было она, но замолчала, когда в дверях появился Марк.

Мой сын выглядел так, будто прошёл сквозь ураган. Волосы стояли дыбом, футболка была надета задом наперёд - я узнал это по криво сидящей бирке. Он зевнул, не глядя ни на кого, прошёл к холодильнику и уткнулся в него лбом.

- Мам, есть что поесть? - пробормотал он.

Полина, как ни в чём не бывало, стояла у плиты, помешивая что-то в сковороде. Повернулась через плечо:

- Есть. Но сначала сходи умойся, ты выглядишь как будто дерёшься во сне.

Я хмыкнул:

- Или не спит вообще.

Марк приоткрыл один глаз и уставился на меня:

- Пап, утро. Ты не можешь молчать хотя бы первые двадцать минут?

- Я бы мог. Но твоя девушка вошла раньше тебя - и бодрее.

Алина прыснула, спряталась за кружкой с соком. В этот момент из коридора послышался голос Леи:

- Марк! Ты опять забрал мои наушники?!

Марк, не оборачиваясь:

- У Алины спроси!

Алина отставила кружку:

- Я тут ни при чём! Я твои футболки забираю, а не наушники!

Полина, не поднимая глаз:

- Мирно, дети. У нас воскресенье, не поле битвы.

Я усмехнулся, допивая кофе:

- Поле битвы - это когда они на кухне вдвоём. А пока - обычное утро в доме Барсовых.

Я только собрался налить себе вторую кружку кофе, когда на кухню, зевая и почесывая затылок, зашла Лея. В футболке.

Не в своей.

Футболка была явно великовата, с широкими плечами и знакомым, хоть и немного выцветшим логотипом музыкальной группы, которую, я знал, слушает Тимур.

Я замер, не дыша. Полина приостановилась у плиты. А вот Марк, стоящий у холодильника с бутылкой воды, не приостановился - он подавился.

- Кха-кха!

Я поспешил похлопать его по спине, но еле сдерживал усмешку.

- Ты чего? - спросил я с самым невинным лицом.

- Ничего... - прохрипел он. - Просто... вода... неожиданно сильная.

- Ага, - кивнул я, продолжая наблюдать за Леей, которая, будто ничего не было, подошла к шкафчику и достала себе чашку.

- Доброе утро, - произнесла она невозмутимо.

- Доброе, - отозвалась Полина, чуть сузив глаза. - А ты... футболку с кем перепутала?

Лея без тени стеснения пожала плечами:

- У меня мокрая была. А это под руку попалась.

- Угу, - протянул я, усаживаясь обратно за стол. - А рука чья?

Она ничего не ответила, только чуть склонила голову, скрывая полуулыбку. Марк же уставился на неё, будто впервые видел свою сестру.

- Лея... - начал он, но махнул рукой. - Да что я вообще пытаюсь...

Я перевёл взгляд на Полину - она уже держала лопатку над сковородой, но выражение лица говорило: «Ещё одно слово - и узнаешь, каково это, когда мама действительно не молчит».

Я поднял кружку:

- Ну что, как минимум теперь можно точно сказать: подростки проснулись.

Я только собрался сделать глоток кофе, как в кухню, зевая и почесывая затылок, зашёл Тимур.

На нём была его серая толстовка с черепом на груди - та самая, которую я уже пару раз отбирал у Марка за "неформатный вид в общественном месте". Волосы растрёпаны, шнурки на капюшоне сбились в узел, на лице - выражение человека, который просто хотел спокойно дойти до холодильника и взять себе чего-нибудь холодного.

Он почти дошёл до раковины - и только тогда заметил Лею. В своей футболке.

Точнее - в его футболке.

Тим замер на секунду, как будто только сейчас осознал весь антураж: я с кружкой, Полина с лопаткой у плиты, Марк всё ещё хмурый и с подозрениями, и Лея, которая сидит на краешке табуретки с видом святой невиновности.

- Так, ладно... Я, пожалуй, чай... - пробормотал Тим, пытаясь развернуться к шкафчику, но я его остановил.

- Тимур, - сказал я, стараясь не улыбаться. - Прекрасное утро, не так ли?

Он застыл.

- Ага... - натянуто ответил он, даже не поворачиваясь.

Полина кашлянула в кулак, еле сдерживая улыбку. Я чуть склонился к ней и прошептал:

- Вот теперь всё ясно, Синеглазка.

- Угу, - так же тихо ответила она. - Интересно, кто из них первым сдастся и скажет вслух.

Марк выдохнул:

- Ну вот теперь всё. Полный комплект.

Я постучал пальцем по столу:

- Только один вопрос: в моём доме - кто-нибудь вообще ночует в своей комнате?

Тимур сел за стол, прикрыв лицо ладонью:

- Дядь Дим...

- Шучу я, шучу, - рассмеялся я и хлопнул его по плечу. - Ты хотя бы футболку свою не растерял.

Марк буркнул:

- Повезло ему.

И мы все рассмеялись.

Я сидел за столом, наблюдая, как закипающая семейная картина маслом приобретает новые штрихи. Полина разливала чай, рядом шипела сковорода с омлетом, Джек возился у миски в углу, шурша по полу когтями. И вся наша "взрослеющая компашка" сидела за столом, уткнувшись в кружки, будто пыталась скрыть остатки утренней неловкости.

Марк, правда, уже почти проснулся. Тянулся за гренкой и лениво толкал Тимура в бок:

- Передай варенье, Шекспир.

- Сам возьми, у тебя рука длиннее, - проворчал Тим, всё ещё с поджатым хвостом после утреннего "дефиле Леи".

Алина вздохнула, подала им банку:

- Вы как будто не одной расой на планете.

Лея хихикнула:

- Это комплимент или оскорбление?

- В зависимости от дня недели, - отозвалась Алина, улыбнувшись.

Я усмехнулся, откинулся на спинку стула, крутя в пальцах ложку:

- А ведь ещё вчера вы все были детьми.

Полина, поставив передо мной тарелку, кивнула:

- А теперь они таскают футболки друг друга и шепчутся ночами.

Марк тут же поперхнулся:

- Мам, можно не при завтраке?

- Можно. Но если вы думаете, что мы с папой ничего не замечаем - то вы, дети, очень плохо нас знаете.

Я глянул на Полю и подмигнул:

- Серьёзно, ребят. Мы же тоже были молодыми. Мы до сих пор молодые, кстати. Просто теперь нас нельзя выгнать из кухни.

Все рассмеялись. Даже Тимур. Пусть и с лёгким румянцем.

- Ну и что у вас на сегодня по планам? - спросила Полина, садясь рядом со мной.

- Влад звал нас к себе. Во что-то там зарубиться, - пожал плечами Марк. - Если папа не поручит перекопать задний двор.

- Уже не поручит, - подал я голос. - У вас выходной, отдыхайте. Только до вечера, ясно? Ужинать будем вместе.

- Принято, шеф, - сказал Тимур, отдав мне салют вилкой.

Я кивнул:

- Ну и отлично. Только не забудьте, что в понедельник - день Икс. Восемнадцать, Барсов-младший. Пора учиться отвечать за свою футболку и за свои... выборы.

Марк закатил глаза, но с улыбкой:

- Ага. Только не начинай торжественную речь. Я ещё не закончил чай.

Я посмотрел на него. И понял, что совсем не готов. Не к взрослому сыну, не к изменениям - но чёрт возьми, гордость накрывала от макушки до пяток.

Тимур стоял в прихожей, как всегда - с вечно съехавшим рукавом худи и тем самым выражением лица, где читается: "я ничего не сделал, но уже готов извиняться, если надо."

- Тимур, можно тебя на пару слов?

Он кивнул, коротко, спокойно. Не мальчишка уже - пацан взрослый. Но это моя дочь. И я, черт возьми, её отец.

Я провёл его в кабинет, прикрыл за нами дверь. Не запирал, но щелчок замка в голове у него, думаю, прозвучал. Встал у стола, посмотрел на него.

- Что у тебя с Леей?

Он дёрнулся чуть, но быстро выровнялся.

- Ну... мы дружим. С пелёнок. Вы же знаете.

- Знаю, Тим, - отозвался я, спокойно. - Но я не об этом.

Сделал шаг к нему. Я не давил - просто смотрел. Внимательно. По-мужски.

- Вы вместе? Или как?

Он сглотнул. Молчит. А потом, не отводя взгляд, говорит:

- Пока не ясно. Но мне правда важно. Я не хочу её обидеть.

Хорошо говорит. Уверенно. Без фальши. Говорит - как мужчина.

Но я всё равно не мог просто кивнуть и отпустить.

- Тим... если обидишь мою дочь - я не посмотрю, что твой отец мой лучший друг. Я не буду кричать. Я просто сделаю то, что должен.

Он выдержал взгляд. Не отвёл. И тогда я понял - понял точно.

- Я не собираюсь, дядь Дим, - сказал он твёрдо. - Никогда. Слово.

Я хлопнул его по плечу. Коротко. Без улыбки.

- Иди. Но знай - глаз с вас не спущу.

Он вышел. А я остался стоять в тишине кабинета, глядя в окно.

Дочка взрослеет.

А мне всё ещё хочется строить крепости вокруг её комнаты.

Когда вышел из кабинета, дверь за мной мягко щёлкнула - а у стены, скрестив руки и склонив голову чуть набок, уже стояла Поля.

Та самая поза, в которой она будто ничего не говорит, но ты уже знаешь: тебе будет выдано всё, что она думает. Без купюр. Без фильтра. С любовью, но - честно.

- Ну? - подняла бровь. - Стража чести дочери на месте?
- Поля... - протянул я, уже зная, что сейчас будет.
- А кто мне говорил, что Тимуру он доверяет? Что "мальчик с правильным стержнем, уравновешенный", "отец у него достойный, дружим сто лет" и прочее?

Я вздохнул, потер шею.

- И доверяю, - ответил честно. - Но он теперь не просто пацан, который собирает лего с Леей. Он парень, который смотрит на неё иначе. И я это вижу. Я ж отец. И я обязан убедиться, что он понимает, что делает.

- Дим, - мягко сказала она и подошла ближе. - Лея выросла. Она умеет делать выбор. И если это Тимур - значит, она в нём уверена. А если ты будешь смотреть на них, как на заговорщиков - потеряешь контакт и с ней, и с ним.

Я замолчал. Она была права. Как обычно.
Прислонился плечом к стене, глядя на неё сбоку.

- Я просто... всё ещё помню, как держал её на руках в роддоме. Как она ела пюре и пачкала всё вокруг. И как я обещал себе, что сделаю всё, чтобы её не ранили.

Полина подошла вплотную, положила ладони мне на грудь.

- Ты и сделал. Она сильная, умная, добрая. Значит, ты справился. А теперь просто... доверься.
- Даже если она выбрала парня, с которым они когда-то вместе в песочнице ели песок?
- Даже тогда, - рассмеялась она. - Особенно тогда.

Я накрыл её руки своими и тихо сказал:

- Всё равно, если он когда-нибудь её обидит - я лично припаркую его велосипед на крыше.

- Дима!

- Что? Я просто гипотетически, - усмехнулся я. - На крыше гаража. Без вреда для здоровья. Почти.

Она покачала головой и поцеловала меня в щёку:

- Пойдём. А то наша взрослая молодёжь решит, что мы тут сами что-то мутим.

- Они правы. Я всё ещё хочу мутить. Особенно с тобой.

Полина только хмыкнула и пошла по коридору. А я - за ней. Всё-таки, в этом доме я точно сделал один выбор правильно. Её.

Вероника

Воскресенье. Москва, декабрь, мороз с хрустом в асфальте. За окном - город, будто сдержанный и чёткий, как мой отец, и вечно спешащий, как мама. А я - где-то посередине. Сижу на подоконнике в сером свитере, горячий чай в руках, и дышу на экран планшета. Время - 10:42.

Влад написал:

Влад Б.
«У вас снег нормальный? У нас будто из муки сыплет. И да, не забудь мне потом сказать, какой подкаст вчера слушала - ты обещала.»

Я скривилась в улыбке.
Подумаешь, один раз поделилась, что люблю живые форматы - теперь он вечно просит подборки.

Я:
«У нас снег почти по щиколотку. А подкаст - «Голос улицы». Про подростков, протесты и где грань между храбростью и глупостью.»

Он ответил почти сразу.
Влад Б.
«Как всегда - серьёзно. Умеешь не быть пустой. Это редкость.»

Я не стала сразу отвечать. Такие вещи - не то чтобы ставят в тупик, просто их сложно воспринимать всерьёз, когда ты всю жизнь была «той самой, умной» для всех. А тут - будто увидели чуть глубже.

Позади зазвонил звонок. Я сбежала с подоконника, открыла - Леся, с вечно растрёпанной челкой и в оверсайз пуховике.

- Ну чё, философ, - фыркнула она, проходя внутрь. - Опять висишь в переписке?

- Ага. Влад, - кивнула я, - просил подкасты, советы, как жить. По мелочи.

Леся уселась на пол, стягивая варежки:

- Интересный он, да?

Я пожала плечами, пряча улыбку:

- Не знаю. Он... другой. Не как наши. И вроде не флиртует, но я это чувствую. Понимаешь?

- Сама удивляешься, что чувствуешь?

- Угу, - я опустилась рядом, обняв колени. - А ещё - Никита в последнее время странный. Смотрит как будто знает что-то. Или хочет что-то сказать. И я не уверена, что хочу это услышать.

Леся протянула мне резинку для волос:

- Жизнь Ники Валуевой - постоянная аналитика. У тебя хоть выходной бывает?

Я тихо рассмеялась.

- Вот сейчас. С тобой. И с этими непредсказуемыми мальчиками по ту сторону экрана.

Папа вышел из кабинета с телефоном у уха. В голосе - деловой тон, но я уже научилась различать оттенки. Сейчас он был в хорошем настроении.

- Да, да, всё хорошо. Нет, мы не передумали... Кстати, по поводу Нового года - предлагаю снять какой-нибудь коттедж. Чтобы лес, сугробы, настоящая зима... - Он отнял телефон от уха, когда заметил нас. - Привет, Лесь.

- Здрасьте, дядь Кость, - вежливо отозвалась Леся, вытягиваясь на полу и кивая, будто в школе перед учителем.

- Вы тут, значит, интеллектуальный клуб устроили? - с усмешкой бросил папа, но в голосе - тепло. Он знал, что с Лесей можно спокойно шутить: она не обидится, отбросит в ответ.

- Мы обсуждаем подкасты, жизнь и странных мальчиков, - хмыкнула я, опираясь спиной на стену.

Папа усмехнулся, вернул телефон к уху:

- Нет, всё нормально, просто дети тут... - вышел в коридор, закрывая за собой дверь.

- Он прикольный, твой папа, - заметила Леся, когда его шаги затихли. - Прямо как из семейных фильмов. Только костюм снимает - и почти как человек.

Я рассмеялась:

- Он такой и есть. Весь из правил, работы и стабильности. Но если коттедж на Новый год - значит, всё-таки хочет отпустить себя. Хоть чуть-чуть.

- Ну, это будет круто. Главное, чтобы без снега по колено и обрывов связи, - Леся закатила глаза. - И чтобы твой Влад не забыл, что ты существуешь, пока вы празднуете где-то в соснах.

Я сделала вид, что не услышала. Я вернулась к экрану - и тут в правом верхнем углу замигало уведомление.

Влад Б.
«Ты давно врёшь, что тебе не страшно?»

Я застыла. Перечитала сообщение ещё раз.

Леся заметила перемену в моём лице:

- Что? Влад что-то написал?

- Угу... - не сразу выдавила я, медленно набирая ответ.
«А с чего ты взял, что я вру?»

Он печатает почти сразу. Я смотрю, как мигают три точки, и сердце - будто в подвешенном состоянии. Леся перегнулась, будто пытается заглянуть в экран, но я накрыла телефон ладонью.

- Лично, - отрезала я, без злости. Просто... Влад умел выцепить больное. Иногда - слишком точно.

На экране появилось:

Влад Б.
«Потому что ты всегда улыбаешься, когда тебе хуже всего.»

Я отвела взгляд. Леся уже уткнулась в планшет, не задавая лишних вопросов. Она уважала границы - за это я её и любила.

А внутри что-то дрогнуло. Может, пора перестать делать вид, что я не чувствую ничего? Я снова перечитала сообщение от Влада.

> «Если хочешь - просто скажи. Я приеду. Не как герой. Как человек, которому не всё равно.»

Между нами сотни километров. Разные города. Разные ритмы. И всё же - я ощущала его ближе, чем некоторых, кто видел меня каждый день.

- Он написал, - пробормотала я, всё ещё глядя в экран.

- Ну и?.. - Леся уткнулась в подушку, но явно вслушивалась в каждую интонацию.

- Он предлагает приехать, если мне тяжело. Просто быть рядом.

- Серьёзно?.. - Она подняла голову. - Чёрт, Ник, ну это звучит, как кино.

- Звучит как... что-то настоящее, - поправила я. И тут же сжала пальцы. - А я не знаю, как быть с настоящим. Слишком привыкла держать дистанцию. Контроль. Безопасное пространство, чёрт побери.

Леся потянулась за мандарином:

- Может, это и есть момент, когда надо перестать быть журналисткой и стать просто девочкой? Которая чувствует. Которая может сказать: «Мне тяжело. Приезжай».

Я прикусила губу.

- Проблема в том, что если он приедет... всё изменится. Даже если он ничего не скажет. Просто факт того, что он рядом, уже будет значить больше, чем все слова.

- А может, именно этого тебе и не хватает? - тихо спросила она. - Чтобы рядом кто-то был. Не как друг, не как советчик. А просто... был.

Я сжала телефон в ладони. И, не глядя, набрала короткое сообщение:

> «Если вдруг окажешься в Москве - я буду не против. Даже наоборот.»

Нажала "отправить" - и только потом позволила себе выдохнуть.

- Отправила, - прошептала я.

Леся улыбнулась:

- Ну что, Ника. Добро пожаловать в мир людей, которые рискуют. Иногда не словом. Иногда - просто тем, что открывают дверь.

Не успела я толком осознать, что отправила сообщение Владу, как экран мигнул снова.
Никита.
Мой парень. Официально. Уже почти четыре месяца.

> «Ты где? Всё норм?»

Я почувствовала, как внутри что-то сжалось. От вины, наверное. От того, что я только что - пусть без слов, без измен - но открылась другому человеку. Пусть и по-дружески. Пусть и не всерьёз. Или всерьёз?

- Это Никита, - сказала я Лесе.

- Что пишет?

Я протянула ей экран. Леся прочитала, пожала плечами:

- Стандартное «всё норм», но как-то будто с подозрением. Он не дурак. Что ответишь?

Я задумалась. Всё ли норм? Я сижу в комнате, думаю о Владиславе, чувствую себя словно влюблённая школьница на два фронта, хотя вроде бы отношения у меня есть.
Вроде бы.

Набрала:

> «Да, у меня всё нормально. Просто выдохнуть решила. С Лесей дома.»

И отправила.

Леся тихо сказала:

- Никита хороший. Но он... не слышит тебя. Он тебя видит, но не чувствует. А Влад, наоборот - даже не рядом, а улавливает с полуслова.

Я кивнула, даже не споря.

Никита написал ещё:

> «Я тут думал, может, после пробников махнём на пару дней в Питер? Сменить обстановку, ты устала.»

Я уставилась в сообщение. Он старается. Он заботится. Но я чувствую... что будто не в ту сторону. Он лечит не ту рану.

- Ответишь? - спросила Леся.

- Пока нет, - прошептала я.

А внутри меня уже кипела тревога: я в отношениях. И думаю о другом человеке.
И кто я теперь?

Экран мигнул.
Никита написал:

> «Или если хочешь, давай Новый год справим вместе? Как думаешь? Мои родители будут только за.»

Я reread сообщение дважды.
Он что, серьёзно?

Леся оторвалась от глянца на экране планшета и посмотрела на меня:

- Что там?

- Никита... предлагает встретить Новый год с ним.

- А ты, вроде как, с родителями уезжаешь? - уточнила она, слегка склоняя голову.

- Да, - подтвердила я. - Папа договорился с их давними друзьями. Какой-то коттедж в Карелии. Мы уезжаем числа двадцать девятого. Я рассказывала Никите об этом. Не один раз.

Я снова уставилась в телефон.

> «Мои родители будут только за».

Он будто игнорирует весь мой план.
Или просто не хочет принимать его.

- Он просто не хочет, чтобы ты уезжала, - проговорила Леся, будто читая мои мысли. - Но ты-то чего хочешь?

Я не ответила сразу.
Да, Никита - мой парень. Формально. С сентября.
Но всё чаще - в формате сообщений, звонков, реже - встреч.
А в голове... всё чаще Влад.
В этих переписках. Намёках. Фразах, подкинутых как будто вскользь, но оставляющих после себя целый вихрь.

Я медленно набрала:

> «Кит, но ты же знаешь - мы уезжаем с родителями. Папа уже всё оплатил. Я не могу остаться.»

Пауза. Потом дописала:

> «И ты это знал. Почему сейчас так спрашиваешь?»

Леся молчала. Просто наблюдала.
Она знала, что мне нужно выговориться. Но пока я всё проговаривала в голове.

> Может быть, Никита просто не верит, что я уеду.
Или не хочет верить, что я могу выбирать не его.

Мысли цеплялись одна за другой, а внутри нарастал знакомый холод.
Тот самый, когда ты понимаешь, что пора что-то заканчивать.
Пока не стало ещё запутаннее.

Леся приподняла бровь и уставилась на меня:

- И?

Я вздохнула, откинулась на подушки и посмотрела в потолок. Ответ лежал на поверхности, но озвучивать его вслух - было как вскрывать коробку с чем-то не до конца понятным.

- С Владом мы друзья, - сказала я спокойно, хотя внутри что-то кольнуло. - Ничего больше.

Леся хмыкнула, но промолчала.

- А Никита... - продолжила я, - ведёт себя странно. Я ему сто раз уже говорила, где и с кем буду отмечать Новый год. Он вроде бы кивает, вроде «окей», а потом снова и снова делает вид, что не слышал. В последнее время он вообще... будто перестал меня слушать.

Я открыла чат с ним и уставилась в последнее сообщение.

> «Мои родители будут только за.»

Даже сейчас - вместо того, чтобы спросить, как у меня дела, чем я занята, он просто будто навязывает. Словно мы в разных диалогах.

- Он правда милый, - добавила я чуть тише. - Но я будто рядом с ним всё время подстраиваюсь. Он как будто ждёт, что я... не знаю... буду проще. Меньше анализировать, меньше думать. Просто соглашаться и улыбаться.

- Это потому что ты умная, а он - привык, что все поддакивают, - заметила Леся, глядя на меня исподлобья. - И ты не из таких. Вот он и нервничает.

Я пожала плечами.

- Просто не хочу, чтобы всё скатилось в вечные объяснения. Мы встречаемся всего пару месяцев, а я уже устаю от чувства вины.

- А Влад? - спросила Леся, будто невзначай, но в голосе у неё всё-таки проскальзывал интерес.

Я медленно выдохнула.

- Влад... он слушает. Понимает, даже если не всегда соглашается. Мы не так часто переписываемся, но каждый раз - по делу. И... не знаю. С ним как-то спокойно. Даже когда молчим.

Леся усмехнулась:

- Ну, ты сама всё понимаешь. Осталось только честно это признать - хотя бы себе.

Я перевела взгляд в окно. Москва была холодной, декабрьской, суетной - а внутри было тепло. Потому что я действительно знала.
И теперь просто нужно было найти момент и... сделать следующий шаг.

Марк

Спал я крепко. Даже Джек не шевелился - что само по себе уже было подозрительно. Но в 22:40, словно кто-то запустил таймер, телефон на тумбочке завибрировал и осветил полкомнаты.

Я вслепую потянулся, глянул на экран. Тимур.

- Чё?.. - голос был сиплый, глаза не хотели открываться.

- У тебя три минуты выйти на улицу, - сказал Тим, как будто я не спал, а уже в кроссах стоял на пороге.

- Ты там с ума сошёл?

- Две пятьдесят восемь... - отозвался он спокойно и сбросил.

Я выдохнул, провёл рукой по лицу, оглядел тёмную комнату. Джек сонно хрюкнул у ног, повернулся к стенке. Ладно, пёс - ты с нами не в деле.

Натянул джинсы, худи, сунул ноги в кроссовки и, не включая свет, выбрался в коридор. По пути проверил сообщение -
Тимур:

> 2:41

Шутник. Ну конечно.

На улице было холодно, как и положено декабрю. Воздух колол кожу, я поёжился и шагнул к улице. На обочине стояла машина Жеки - знакомая "ласточка", которую тот обычно холит, лелеет и никому не даёт. А за рулём, конечно, Тим. Капюшон, ухмылка, ледяное дыхание.

Я остановился, прищурившись:

- Это же... машина Жеки?

- Это не угон. Это... одолжение. Очень срочное. Он всё равно бы дал, если б знал, для чего, - с довольным видом Тим хлопнул по крыше. - Садись, Барсов. Время пошло.

- Тимур, ты ненормальный. Ты в курсе, что это вообще-то называется статья?

- Только если нас поймают. А мы не попадёмся. Это будет незабываемая ночь, брат.

Я покачал головой, но открыл дверцу. Если уж вляпываться в безумие - то с тем, кто хотя бы рулит уверенно.

- Ладно. Но если мы застрянем где-нибудь в сугробе, ты будешь откапывать нас зубами.

- По рукам, - ухмыльнулся он и включил фары. - Поехали. У тебя начинается последний понедельник несовершеннолетия.

Мы ехали уже минут десять, может пятнадцать - часы в машине мигали «22:59», потом «23:00». И с каждой минутой я всё больше ощущал странное, едва уловимое волнение. Как будто всё вокруг замерло в предвкушении.

Тим молчал, сосредоточенно вёл машину, а я наконец не выдержал:

- Ты вообще в курсе, что нормальные люди в это время спят?

- Ты нормальный человек? - хмыкнул он. - Серьёзно?

- Ну... А ты?

- Я - нет. Иначе не вытащил бы тебя на мороз без шапки.

Я закатил глаза и поправил капюшон.

- Слушай, Тим... - начал я, но он сам заговорил.

- Просто доверься мне, Барсов. Я не просто так тебя вытащил. У тебя остался один час. Последний час перед тем, как ты станешь совершеннолетним. И я хочу, чтобы ты его запомнил.

- И что ты предлагаешь? Прыгнуть в прорубь? Разрисовать школу? Угнать каток?

Тим рассмеялся и кивнул на стекло:

- Вот, почти приехали.

Мы свернули с главной дороги и выехали на пустынную площадку, в конце которой - открывалась заснеженная поляна. Та самая, где мы когда-то летом устраивали пикники, играли в мяч и залипали в закаты. Теперь она была пустой, вся в инеях, и свет от города за спиной отражался в мелких кристаллах снега, словно кто-то раскидал блёстки по земле.

Тимур заглушил двигатель и вышел первым, хлопнув дверью.

Я вышел следом. Воздух сразу же обдал лицо холодом, но в этом было что-то бодрящее. Небо - глубокое, синим почти до чёрного. Ни звука. Только мы и этот кусочек мира.

- Ну? - спросил я, засунув руки в карманы. - Что дальше?

Тим достал из кармана термос и два железных стаканчика. Протянул один мне.

- Шоколад с корицей, - пояснил. - Без алкоголя, мамой клянусь. Но горячий. За последний час семнадцати.

Я усмехнулся и взял. Пар поднимался от напитка, а внутри становилось теплее.

- Марк, - сказал он, - я не знаю, куда нас всех понесёт после школы. Может, в разные города, может, вообще в разные жизни. Но вот этот момент - наш. Как раньше. Без суеты, без слов. Просто ты и я, два идиота на морозе, под звёздами.

Я кивнул. Это и правда было нужно.

Молча чокнулись кружками.

И стояли рядом, глядя на то, как внизу загораются окна. Мир жил своей жизнью. А мы - своей. Пусть и ненадолго.

Мы молчали минут десять. Может, больше. Просто стояли, прихлёбывали горячий шоколад и смотрели, как пар от дыхания тает в воздухе. Ни машин, ни людей - только хрустящий под ногами снег и звёзды, словно кто-то пробил небо дырками, и теперь оттуда сочится свет.

Я взглянул на часы.

23:47.

- Осталось тринадцать минут, - пробормотал я.

Тимур кивнул и, не поворачиваясь ко мне, сказал:

- Знаешь, это странно, но... кажется, ты был рядом со мной всегда. Не просто как друг - как тот, с кем проходишь всё: и дерущихся на физре, и экзамены, и первую влюблённость, и предательство. Как брат.

Я вскинул на него взгляд.

- Ты сейчас не хочешь мне что-то сказать, а?

Он усмехнулся, бросив на меня взгляд:

- Не боись, ничего драматичного. Просто... мне повезло, что именно ты рядом. Даже если ты громкий, колючий и вечно нарываешься.

- Я ж только из любви, - фыркнул я.

Тим качнул головой:

- Вот именно. Из любви. Это у тебя семейное. И ты такой же, как твой отец. Только моложе и с менее задолбанной спиной.

- Спасибо, конечно.

Он вздохнул.

- Просто помни, Марк. Восемнадцать - это не кнопка. Не щёлк - и ты взрослый. Это просто дата. А вот кем ты станешь - ты уже решаешь. И, по-моему, ты уже делаешь это правильно.

Я промолчал. Грудную клетку будто сжало изнутри.

23:58.

Мы подошли ближе к машине. Тим повернулся ко мне с телефончиком в руке - на экране таймер: 1 минута.

- Ну что, Барсов младший? Почти.

Я усмехнулся, чувствуя, как в груди всё-таки поднимается волнение.

10 секунд.

- Десять... - начал отсчитывать Тим.

- Девять...

- Восемь...

- Серьёзно, мы что, ёлку забыли?

- Семь...

- У тебя в рюкзаке не спрятан фейерверк?

- Шесть...

- Ну ладно, тогда хоть...

Один.

00:00.

Тим хлопнул ладонью мне по плечу:

- С днюхой, брат. Теперь официально - взрослый.

- Не чувствую разницы, - буркнул я, но улыбался.

- Потому что ты уже давно стал взрослым. Просто не замечал.

И в этом было что-то настолько правильное, что я просто притянул его к себе и крепко обнял. Без слов. Без шуток. Просто так.

Потому что иногда слова не нужны.

00:30.
В машине тепло. Тимур вырубил двигатель, но оставил включённой печку и музыку - тихий инструментал заполнял салон почти незаметно. Я сидел, уставившись в окно, пока снег лениво ложился на капот.

- Ну и зачем вытащил? - спросил я, не оборачиваясь. - Ты же мог просто написать «спокойной ночи».

- Мог, - подтвердил Тим. - Но я тебя знаю. Написал бы, а ты начал бы думать, что я что-то заметил. Лучше уж сразу сказать.

Я хмыкнул, повернув голову:

- Ну давай. Говори.

Он повернулся ко мне, взгляд прямой, без фальши:

- Ты не тупой, Марк. Ты знаешь, что между вами с Алиной всё настоящее. Так не бывает «просто». Просто - это не о том, как ты на неё смотришь.

Я промолчал. Сжал пальцы в кулак, потом разжал.

- Страшно, понимаешь?

- Понимаю, - кивнул он. - Особенно когда впервые по-настоящему. Хочется быть сильным, не обжечь. А внутри - паника.

- Да. - Я выдохнул. - Но я не хочу всё испортить.

- Так не порть. Не убегай. Просто... будь с ней честен. И с собой тоже.

Я кивнул. Несколько секунд мы молчали.

Потом спросил:

- А ты? Ты с Леей - это серьёзно?

Тим опустил глаза на руль.

- Да. Но пока тихо. Я не хочу навешивать ярлыки. Я просто хочу, чтобы она улыбалась рядом.

Я усмехнулся:

- Ты - и такие фразы? Кто бы мог подумать.

- А ты - и такие сопли? - парировал он.

- Не начинай.

Оба рассмеялись. Настояще, без напряжения. За окном всё так же падал снег. Беззвучно. Как будто весь город замер.

Тим включил фары, снова завёл машину.

- Поехали, именинник. Через шесть часов - твой день.

- А подарок?

- Потом. Главное - я рядом. Этого хватит?

Я кивнул.
- Более чем.

И мы тронулись - по пустым улицам, по ночному городу, с каким-то новым спокойствием внутри.
Потому что это было настоящее.
Потому что я знал - я не один.

Мы ехали молча. Но это было не то молчание, которое давит или злит. Это было... хорошее молчание. Спокойное. Как тёплое одеяло после долгого дня.

Фары скользили по заснеженной дороге, фонари размывались в стекле жёлтыми бликами, и город казался каким-то не совсем настоящим. Как будто мы не в Москве, а в фильме. И это не воскресенье ночью, а пауза перед чем-то новым.

- Знаешь, - вдруг сказал Тимур, не отрывая взгляда от дороги, - мне нравится, что мы растём. Странная штука, да?

- Немного, - ответил я, зевнув и откинувшись на сиденье. - Иногда кажется, что мы просто дети, которым дали чуть больше свободы и ответственность, а мы такие: «Ну ладно, попробуем не завалить всё».

- А иногда - что мы взрослее, чем многие взрослые.

Я кивнул.
- Особенно, когда ты ночью угоняешь машину Жеки, чтобы отвезти меня проветриться.

Тим усмехнулся.
- Он сам разрешил. Почти. Почти - это важно.

- Ага. Он это узнает?

- Думаю, уже. Он в чате скинул: «Если поцарапаешь, отдам тебе свою сессию. Целиком. С зубами и ногтями».

Я рассмеялся.
- Ну, по крайней мере, не убьёт. Пока.

Машина свернула на наш знакомый поворот, и я понял - мы почти дома.
Чёрт, дом. Как странно это слово звучит иногда. И как уютно - особенно в такие моменты.

Мы притормозили у дома. Вокруг всё было тихо.
Я оглянулся на Тимура. Он выключил фары, и внутри стало темнее, но спокойно.

- Спасибо, - тихо сказал я. - Что вытащил.

- Ты бы сделал то же самое.

Я снова кивнул, сжал дверную ручку, но не спешил открывать.

- Тим.

- М?

- А если вдруг... ну, если вдруг всё это окажется сложнее, чем я думал?

Он посмотрел на меня и спокойно ответил:

- Тогда мы вместе разберёмся. Не обещаю, что будет легко. Но я с тобой. И она - с тобой. Это главное.

Я вздохнул, открывая дверь:

- Ладно. Завтра твоя очередь не выспаться.

- Готовь чай с утра, Барсов. Я герой. Мне нужен чай.

- И булка.

- Обязательно булка.

Мы оба усмехнулись, и я выбрался в прохладную ночь. Снег трещал под подошвами. И впервые за долгое время я не чувствовал тревоги.
Только тёплое чувство внутри.

Понедельник начинался чуть позже.
А сейчас - тишина.
И дом.
И правильные люди рядом.

Я резко дёрнулся, когда что-то громко бахнуло над ухом. Сердце ушло в пятки, тело выпрямилось само по себе, а подушка оказалась сброшенной куда-то в сторону.

- Что за...?!

- С днём рождения, старикан! - голос Леи залился смехом, и я, прищурившись сквозь утренний полумрак, увидел, как она стоит в проёме двери с уже опущенной хлопушкой, вся сияющая и довольная. Конфетти медленно оседали на пол и на мои волосы.

- С ума сошла?! - простонал я, откидываясь обратно на подушку. - Шесть утра, Лея. Шесть утра.

- Ага, идеально! Момент, когда ты ещё не злой, но уже не спишь, - сказала она, подходя ближе и с грохотом садясь на край кровати. - С днюхой, братец.

- Спасибо, блин... хотя теперь я точно проснулся. И, похоже, от инфаркта.

Лея хихикнула и взъерошила мне волосы, добавив ещё пару конфетти в хаос на моей голове:

- Не ворчи, Барсов младший. У тебя сегодня праздник. А я уже поставила чайник. Через пару минут в кухне будет завтрак... и, возможно, блины.

- Возможно - ключевое слово?

- Ну, если ты быстро встанешь, то - да.

Я зевнул, натянув одеяло до груди:

- А если не встану?

- Тогда ты получишь ещё одну хлопушку. У меня их три, если что.

Я закрыл глаза и протянул руку в её сторону:

- Ладно, победила. Помоги встать, чудовище.

- С днём рождения, Марк, - уже тише сказала она и на секунду приобняла меня. - Ты самый лучший брат. Даже когда ворчишь.

Я кивнул, прижал её к себе на пару секунд, а потом выпихнул с кровати:

- Иди, колдуй с блинами. Я умываюсь.

- Ты даже старше стал... голос стал как у отца, когда он говорит "я умываюсь".

- Ле-я!

Она рассмеялась и выбежала из комнаты, оставив за собой конфетти, хлопушку и запах ванили, как от маминых духов.

А я сидел на кровати, смотрел в потолок и только сейчас осознал - мне восемнадцать.

Я ещё пару секунд просто сидел на кровати, будто пытался договориться с реальностью, что всё это - на самом деле. Новый день. Новый возраст. Новый... я?

Телефон завибрировал на прикроватной тумбочке.

Потянулся, глянул на экран - и невольно улыбнулся.

Алина:
«С днём рождения, родной ❤️»

"Родной". Вот это слово застряло где-то между горлом и сердцем. Тёплое, настоящее, как будто она не просто поздравила - прижалась к щеке и прошептала. Я уставился на сообщение, потом на смайлик-сердце, и только после понял, что улыбаюсь как идиот.

Напечатал:

Я:
«Спасибо, Зеленоглазка. Без тебя день был бы не тем ❤️»

Подумал, стер. Потом написал по-другому:

«Проснулся, а уже лучшее утро. Спасибо тебе ❤️»

Отправил. Улыбнулся. И ещё пару секунд просто держал телефон, будто он был мостом между мной и ею.

За дверью что-то загремело - Лея, вероятно, решила, что кухня - это сцена для кулинарного выступления.

Я встал, пошёл умываться, но даже лёд воды на лице не сбил внутреннего жара. Сегодня был мой день. Но уже с самого утра он стал нашим.

Я быстро собрался - натянул серую футболку, джоггеры, закинул капюшон, чтобы хоть немного спрятать растрёпанные волосы. Спустился на кухню - Лея уже хозяйничала у плиты, Джек лежал посреди прохода, растянувшись как ковер.

- О, именинник проснулся, - фыркнула сестра, не оборачиваясь. - Можешь не благодарить, я уже позаботилась о праздничных блинах. Ну или их жалкой пародии.

- Ты как всегда тактична, сестра, - пробормотал я, подойдя к кофемашине. - А хлопушка была совсем не обязательна.

- Ага, но веселее же с ней было, признай.

Я усмехнулся. Всё-таки Лея - мастер создавать шум и уют одновременно.

Кофе обжёг губы - крепкий, бодрящий, нужный. Я уже собирался сесть за стол, как раздался звонок в дверь.

- Я открою! - Лея вспорхнула из кухни, и я услышал щелчок замка. - О-о-о, ну здравствуй, Зеленоглазка.

Я поднял голову.

Алина стояла в прихожей, в чёрной куртке поверх бежевого свитера. В руках - маленький белый пакет с лентой. И улыбка. Та самая, от которой всё внутри подскакивает.

- С днём рождения, - сказала она, и в голосе было что-то... особенное. Как будто мы были не на пороге кухни, а где-то вдвоём - только я и она.

Я подошёл, взял у неё пакет, но взгляд не отрывал от глаз. И, чёрт, в этот момент весь мир снова сжался до её ресниц.

- Спасибо, что пришла, - тихо сказал я, обняв её одной рукой. - И за сообщение. Я... просто. Ты у меня есть. И это всё.

- Ты заслуживаешь и больше, - прошептала она.

- Можно, я всё-таки тебя поцелую на своей кухне? - хмыкнул я.

- Можно, - ответила она, уже улыбаясь губами.

Я наклонился и коснулся её губ. Сначала мягко. Потом чуть крепче. И понял - мне уже не нужно ни торта, ни подарков, ни хлопушек.

Лучшее уже здесь.

Мы с Алиной всё ещё стояли у двери, когда со второго этажа послышались шаги. Спустя пару секунд в кухню вошёл отец - собранный, как всегда, в тёмных джинсах, чёрной рубашке и пальто на руке. Волосы чуть влажные - только вышел из душа.

- О, именинник, - усмехнулся он, подходя ближе. - С днём рождения, сын.

Он крепко обнял меня и хлопнул по плечу. В глазах - немного усталости, но куда больше гордости и тепла.

- Спасибо, пап.

- И с утра уже с гостями, - он кивнул на Алину и добавил с мягкой ухмылкой: - Привет, Алина. Рада тебя видеть не только по видеозвонку.

- Доброе утро, дядь Дим, - улыбнулась она, немного смущённо, но искренне.

- Тебе повезло с ней, сын, - сказал он полушёпотом, проходя мимо меня к кофемашине. - Не облажайся.

- Спасибо, отец. Мотивируешь, как всегда, - усмехнулся я ему в спину.

- Ну хоть не назвал меня старым - уже праздник, - отозвался он с ухмылкой.

Следом появилась мама - волосы собраны, в руках - ключи и телефон. Уже в пальто.

- Я всё ещё не понимаю, как у нас такой взрослый сын, - сказала она, подойдя и чмокнув меня в висок. - С днём рождения, мой хороший.

- Мам...

- И не надо этих "мам", - она улыбнулась и повернулась к Алине: - А ты вовремя, блины уже почти готовы. Останешься на завтрак?

- Конечно, если можно, - ответила Алина.

- Можно, - кивнула мама. - Тем более, ты у нас уже почти как часть семьи.

Я сдержал смех и встретился взглядом с отцом. Он только тихо хмыкнул в кружку с кофе.

- Мы поедем, чтобы не опоздать, - добавила мама, обуваясь у двери. - Завтрак на столе. Если что - звони.

- Пап, ты сегодня рано? - спросил я.

- Обещать не буду, но постараюсь. Всё-таки праздник у одного важного человека, - он подмигнул и, уже на пороге, добавил: - Вечером задуешь свечи. Все, что влезут на торт.

- Очень смешно, - буркнул я, закатывая глаза.

Дверь закрылась. В доме снова стало чуть тише. Алина посмотрела на меня, склонив голову.

- Тебя правда смущают свечи?

- Только если ты рядом, то нет, - подмигнул я.

Мы пошли на кухню. А там уже ждали блины, чай и наш ленивый Джек, устроившийся у батареи.

Я только собрался налить себе чай, когда на экране высветилось:
«Бабушка Дана».
Улыбка сама растянулась на лице. Я поставил на громкую связь так как было не удобно разговаривать так ещё и наливать чай.

- Алло, бабуль, привет!

- С днём рождения, мой мальчик! - голос у неё как всегда бодрый, с лёгкой хрипотцой. - Ну, тебе уже восемнадцать, представляешь? Я помню, как ты бегал по саду в подгузниках с шваброй, крича, что ты пират, а теперь - вот, взрослый.

- Баб, пожалуйста, не при Алине, - фыркнул я, бросив взгляд на девушку, которая сидела за столом с блином и едва сдерживала смех.

- Ой, да ладно тебе, - рассмеялась она. - Алина, дорогая, привет! Как ты его терпишь, а?

- Привыкаю, - ответила Алина в трубку, подмигнув мне.

- Вот и молодец. Главное - не давай ему слишком много командовать, а то пойдёт весь в мать или дядю своего.

- Мам, я всё ещё слышу, - послышался вдруг голос Жеки на заднем плане.

- И слава богу, что слышишь! Ты ему там тоже скажи, чтоб не забывал - он мне как внук, хоть и излишне самоуверенный.

Я рассмеялся, прикрыв лицо рукой. Бабушка - как ураган: шумная, живая, и с характером, которому позавидует половина мотоциклистов этого города.

- Спасибо, бабуль. Мне правда приятно.

- Я тебя люблю, Марк. Будь счастлив. И знай, что какой бы ты взрослый ни был, для меня ты всегда останешься тем самым пиратом.

- И я тебя люблю.

- Ладно, не буду отвлекать. У тебя там, небось, сюрпризы, девчонки, подарки...

- Бабушка! - я застонал.

- Всё, всё, целую вас. Алиночка, не давай ему спуску.

- Обещаю, - сказала она, смеясь.

Я отключил звонок и положил телефон на стол.

- Тебя вся семья решила с утра пристыдить? - хмыкнула Алина.

- Угу. И это только начало, поверь.

Я налил чай и сел рядом с ней, наслаждаясь моментом. Понедельник, день рождения, и вот это тепло - не от чая, а от того, что всё на своих местах.

На улице мороз щипал за щёки, но воздух был свежий, бодрящий. Типичное зимнее утро. Понедельник. Первый день зимы и - мой день рождения. Восемнадцать. Официально. Даже звучит странно.

Мы с Алинкой и Леей вышли из дома вместе. Она - в моей толстовке, я - с рюкзаком, в который напихал тетради впопыхах. Сонно моргнул на свету, и тут заметил Тимура, стоящего у калитки. Лёгкая ухмылка, руки в карманах. Привычный вид, как будто это не шесть сорок утра, а полдень.

- О, именинник спустился, - усмехнулся он. - С днюхой, Барсов. Восемнадцать, ты теперь почти старик.

- Спасибо, Тим, - фыркнул я, хлопнув его по плечу.

- Ещё бы. А то ночью не вытащил бы тебя - точно проспал бы.

Лея зевнула и натянула шапку глубже.

- Можно я пойду обратно спать? День рождения брата - это, конечно, радость, но вставать в такую рань - преступление.

- Потерпишь, - сказал я. - Зато потом торт.

Алина тихо улыбалась. Её ладонь коснулась моей - незаметно, привычно, и в этот момент день стал чуть теплее. Даже несмотря на снег под ногами.

- Пошли уже, а то Влад сказал, что училка по первой - как всегда, злая, - буркнул Тим и двинулся вперёд.

Я глубоко вдохнул холодный воздух и шагнул за ними. Школа ждала, день начинался, и, чёрт... Пускай это обычный понедельник, но всё же - мой понедельник.

Мы шли по знакомой улице, по которой уже казалось можно было бы идти с закрытыми глазами - настолько часто мы вдвоём с Тимом прогоняли этот маршрут. Только теперь рядом шагали Алина и Лея, и от этого утро казалось каким-то... правильным. Полным.

Лея шла между мной и Алиной, болтая о контрольной по биологии, и размахивала рюкзаком так, что я пару раз еле уклонился. Алина посматривала на неё с полузабавленной улыбкой, а потом посмотрела на меня - и в её взгляде было столько тепла, что я на секунду забыл про прохладу, слякоть под ногами и тот факт, что вообще-то на улице декабрь.

- Ну и как ощущения, Барсов? - спросил Тим, догоняя и хлопая меня по плечу. - Совершеннолетний. Всё, взрослый мужик теперь.

- Спасибо, что напомнил, - хмыкнул я. - А то вдруг бы забыл.

Алина рассмеялась:

- А у тебя есть список "дел на совершеннолетие"?

- Конечно, - кивнул я серьёзно. - Первым пунктом был - выспаться. Но кое-кто с хлопушкой в шесть утра немного скорректировал мои планы, - бросил взгляд на Лею.

- Не благодари, братец. Атмосфера - моё второе имя.

- Атмосфера разрушителя сна? - пробормотал Тим, но Лея сделала вид, что не услышала.

Мы подошли к школе - народ уже начал подтягиваться к воротам, кто-то в спешке допивал кофе, кто-то залипал в телефон, кто-то пытался дописать домашку прямо на коленке.

Я поймал себя на мысли, что раньше эти школьные утра казались чем-то... рутинным. Одно и то же, день за днём. А сейчас - всё иначе. Не потому что день рождения. А потому что рядом они.

Моя сестра, которая хоть и может вынести мозг за две минуты, но всегда на моей стороне.

Тим, который знает меня лучше, чем я сам.

И Алина...

Алина, которую я люблю.

И ради таких утр - точно стоит просыпаться пораньше.

Возле калитки я сразу заметил Влада - он стоял, будто участник флешмоба, с охапкой разноцветных воздушных шаров и небольшим, но аккуратным букетом в руках. Вид у него был такой серьёзный, что стало даже страшно.

Рядом Тимур уже начинал ржать в голос:

- Всё, Барсов, с тебя теперь кольцо и совместная ипотека. Он тебе не просто шарики принёс - он тебе чувства свои принёс!

- Идиот, - буркнул Влад, передавая мне один из шаров. - С днём рождения, Барсов. Живи долго, не тупи, не женись до тридцати и не позорь наш класс своим существованием.

Я рассмеялся:

- От души, брат. Это официально самый трогательный трэш, что я получал с утра.

Алина хихикнула у меня за спиной, а Лея присела на корточки, чтобы сделать фото.

- Теперь у меня есть компромат, - сказала она. - Марк Барсов и шарики. Легендарно.

Я покачал головой и прижал к груди букет:

- Ну что, пошли, пока весь район не узнал, что я именинник.

- Поздно, - сказал Влад. - У меня ещё план "Б" есть. Если что, баян в рюкзаке.

- Убью.

- Сначала шарики - потом убивай, по очереди, - съязвил Тим.

И мы направились к школе. Весело, шумно, почти как в детстве. Но с чуть более дорогими кроссовками и с мыслями, что всё это надо запомнить. Потому что такие дни - на вес золота.

Дима Барсов

Снег лежал на дороге, будто смирился - не таял, не сопротивлялся, просто принимал колёса и шаги. Машина тихо урчала, печка гнала тёплый воздух в салон, и я краем глаза поглядывал на Полину.

Она сидела, как всегда, красивая до бесстыдства - в светлой куртке, с носом, покрасневшим от мороза, и с этой своей фирменной серьёзностью, от которой у меня порой сбивалось дыхание.

- Дим, - заговорила она, не глядя на меня, - ты всё же уверен, что это хорошая идея?

Я усмехнулся, не сводя глаз с дороги:

- Более чем. Мы же уже всё обсудили, Поль. И даже решили, какой именно.

Она помолчала пару секунд и покачала головой:

- Ну как хочешь.

"Ну как хочешь" в переводе с полининого - "я всё ещё думаю, что ты спятил, но спорить устала".
Я это знал. И всё равно ехал.

---

Подъехали к салону. Чистые стекла, хромированные вывески, всё блестит, будто у каждого мотоцикла здесь есть личный стилист.

Я вышел первым, открыл ей дверь. Полина села, поправляя воротник.
Снег повалил сильнее - пушистый, хлопьями, как в кино, когда происходит что-то важное.

- Ну давай, Барсов. Удивляй, - буркнула она, подходя ко входу.

---

Пока я говорил с консультантом - парень был молодой, в жилетке и с татуировкой шестерёнки на шее, явно знал своё дело - Полина ушла куда-то вглубь зала. Я слышал её шаги между байками - каблуки тихо цокали по полу.

- Что-то конкретное интересует? - спросил парень, уже начав называть модели.

- Да. Yamaha R7. Чёрно-красный. 2023 год. - Я даже не моргнул.

- Ого, не каждый отец дарит сыну такое на восемнадцать.

Я усмехнулся.
- Не каждый сын такой, как мой.

Парень кивнул, а я поймал боковым зрением, как Полина останавливается у одного из байков. Он был белый, с матовой поверхностью, и отражал свет мягко, почти будто снег.

Она провела пальцами по сиденью, будто оценивая, удобно ли будет лететь.
Я знал этот взгляд. Не беспокойный. Просто... осторожный.
Моя синеглазка всегда была за то, чтобы "безопасно", "плавно", "под контролем". А я - за то, чтобы в жизни было движение.

- Поль, - окликнул я её. - Иди посмотри на тот. Как тебе?

Она подошла, оглядела байк, перевела взгляд на меня.

- Внешне - да. Красавец. Но ты же понимаешь, что он теперь точно не будет ездить спокойно?

- Он и раньше не ездил спокойно. Просто теперь будет делать это на технике, которой я доверяю.

Полина фыркнула, но сдалась.

- Ладно. Только не забывай, что если он хоть раз нарушит - ты первый его и лишишь ключей.

- Договор, - кивнул я.

Я взял в руки документы, и мы с консультантом перешли к оформлению.

А Полина снова ушла бродить между мотоциклами. Такая тонкая, почти воздушная, среди этих блестящих монстров. И в этот момент я подумал - интересно, кто кого укрощает сильнее: я её... или она меня?

- Подпись вот здесь... и вот здесь, - парень протянул мне ручку.

Я поставил подпись, как ставил её сотни раз в своих накладных, контрактах и таможенных бумагах. Но сейчас ладонь чуть дрожала.
Потому что это не груз, не логистика, не очередной договор.
Это - подарок для моего сына.
Сына, которому сегодня восемнадцать.

Я взглянул на байк за стеклом. Чёрно-красный Yamaha.
Лак блестит, как зеркало, обводы - острые, быстрые, будто уже рвутся в дорогу.
Точно как Марк.

- Всё, готово, - сказал менеджер. - Хотите сделать персональный комплект ключей? С гравировкой?

Я задумался.
- Да. Напишите: "Скорость - это выбор. Ответственность - обязательство. - Папа."

Менеджер удивлённо вскинул брови, но кивнул.
- Красиво. Сейчас оформим. Я отнесу на стойку, - он удалился.

Я остался у стойки один, положив руки на мраморную поверхность. Секунда тишины, и я услышал позади себя её шаги. Полина подошла - тихо, будто опасалась потревожить что-то важное.

- Ты серьёзно? С гравировкой? - усмехнулась она, склонившись к моему плечу. - Ну ты и сентиментальный стал, Барсов.

- А ты думала, я просто брошу ему ключи в коробке от кроссовок?

- Это было бы в твоём духе, - прищурилась она. - Без лишних слов. Без "ответственности".

Я пожал плечами:

- Он взрослый. И я хочу, чтобы он знал: мне не всё равно, как он живёт. Чем живёт.

Полина немного смягчилась. Погладила меня по руке.
- Он и так это знает, Дим. Он у нас не глупый.

- Именно поэтому и получит R7, - кивнул я. - Потому что заслужил. Потому что вырос.

Она вздохнула, посмотрела на мотоцикл, потом на меня.
- Ты сейчас выглядишь, как в тот день, когда первый раз держал его на руках. Помнишь? Ты тогда сказал: "Чтоб ты знал, пацан... Я понятия не имею, что с тобой делать, но я постараюсь не облажаться".

Я улыбнулся.
- Кажется, пока что держусь.

- Ты справляешься, - тихо сказала она. - Правда.

Мы молча смотрели на мотоцикл, и внутри у меня было ровно два чувства: гордость и тревога. Потому что давать ребёнку ключи - от машины, от дома, от жизни - это не просто жест. Это доверие. И страх. И надежда, что ты всё сделал правильно.

---

Когда менеджер вернулся, он аккуратно положил коробочку с ключами на стойку.

- Всё готово. Хотите, мы доставим байк на адрес? Или заберёте сами?

- Завтра утром. К восьми. Без лишнего шума. И с чехлом. - Я говорил коротко, по-деловому.

Парень кивнул.

- Гравировку оставим?

Я кивнул и взял коробочку в руки. Ощущение, будто держу не ключи, а что-то... гораздо весомее.
Передал Полине.

Она взглянула. Прочитала.
И только кивнула. Без слов.

---

- Что, идём? - спросил я.

- Подожди, - сказала она и подошла к одному из байков, совсем другому - массивному, чёрному, больше похожему на зверя, чем на транспорт. - Вот этот мне всегда нравился. Глянь, какой хищный. Ты бы на таком смотрелся.

Я подошёл ближе.

- Это намёк?

- Нет, - ухмыльнулась она. - Это... визуализация. На пенсии, может, и купим. Будем гонять по побережью. Я - сзади, держусь за тебя, а ты весь такой седой, в кожанке...

- Ты не поверишь, - рассмеялся я. - Я только что представил это же самое.

Она посмотрела на меня с тем самым взглядом - мягким, тёплым, домашним. И сказала:

- Сын растёт. А мы вроде как нет. Странно, да?

- Нет. Просто мы не стоим. Мы едем.

И мы пошли к выходу, оставляя за спиной салон, мотоциклы, и часть жизни, которую теперь передаём дальше.

Мы только вернулись домой. Пакеты с покупками я поставил у порога, а Полина уже прошла на кухню, скинула куртку и включила чайник. Всё как всегда - молча, чётко, уверенно.

Я разулся, проверил, что коробочка с ключами всё ещё в бардачке - лежала там, как что-то на вес золота. Завтра утром её доставят вместе с байком. Без лишнего шума. Под чехлом. Всё как надо.

- Уверена, что справишься? - спросил я, заглядывая в кухню.

Полина подняла взгляд от разделочной доски. Улыбка была уставшая, но живая.

- Да, езжай в офис. Всё в порядке. Пока дети в школе, я тут управлюсь.

- Точно? - уточнил я. - Дана обещала помочь?

- Уже написала, что выезжает, - кивнула она. - Алина тоже хотела заскочить пораньше, помочь накрыть. Так что иди, Барсов, делай вид, что у тебя обычный рабочий понедельник.

Я усмехнулся.

- Очень обычный. С коробкой ключей в бардачке и мыслями, что мой сын сегодня официально стал взрослым.

Полина мягко посмотрела на меня.

- Он всё равно ещё немного наш. Даже если станет ездить по городу на "Ямахе".

Я шагнул ближе, по привычке прижал её к себе. Она немного подалась в мою сторону, уткнулась носом в мой свитер.

- Завтра. Завтра утром он это увидит, - сказал я. - И, надеюсь, поймёт, как сильно я им горжусь.

- Он уже знает, Дим. - Её голос был тёплым, как одеяло. - Он всё давно понял.

Я кивнул, в последний раз сжал её ладонь и вышел.

---

В машине было тихо.
На панели - 11:43.
Через пару часов Марк и Лея вернутся из школы, и начнётся весь этот уютный домашний сумбур: гости, смех, еда, воспоминания. А пока я просто еду в офис, чтобы доделать дела и вернуться к ним чуть раньше, чем обычно.

Потому что сегодня - не просто день рождения сына.
Сегодня - день, когда я отпускаю руку и говорю:
"Теперь ты сам, парень. Но я - всегда рядом"

Лея

Последний урок тянулся как жвачка, прилипшая к ботинку. За окном снежило, лампы моргали, а я сидела на подоконнике напротив кабинета, болтая ногой и выслушивая Алину.

- ...ну а потом она заявила, что белый свитер с вырезом - это не по форме. При том, что сама ходит с ногтями, как у гарпии, - возмущалась она, мотая головой.

Я кивнула. Не потому что слушала, а потому что пыталась слушать.

В голове всё смешалось: день рождения, клуб, глаза Тимура после драки, когда он стоял с разбитыми костяшками и говорил:
"Он просто поспорил, Лея. Спросил у Стаса, как ты быстро влюбляешься. Они сделали ставку."

А я...
А я не поверила.
Обвинила Тимура.
Обозвала ревнивым, вспыльчивым, "вечно врывающимся не в своё дело".
А потом - как по щелчку - все нитки сложились: слова Кирилла, его слишком гладкие фразы, слишком правильные жесты.
Ужасная, сжимающая истина.
Я была игрой.

- Лея, ты меня вообще слышишь? - Алина щёлкнула пальцами перед моими глазами.

- Прости. Задумалась.

- О чём?

Я уже хотела соврать, как обычно. Что о тетради по литературе или о том, что забыла зарядить телефон.

Но не успела.

Он появился.

Кирилл.
Шёл по коридору, как будто ничего не произошло. Пуховик расстёгнут, волосы уложены, в руках - телефон, и ни грамма стыда на лице.

- Смотри, - выдохнула Алина. - Идёт.

- Вижу.

Он нас заметил. Конечно, заметил.
Пауза - доля секунды.
И сделал вид, будто не заметил. Пошёл мимо, как будто я - воздух.
И это обожгло сильнее, чем если бы он подошёл и сказал: "Ну, прости, ошибся. Бывает."

- Гнида, - прошептала Алина. - Просто... мерзкий.

Я кивнула. Пальцы сжались. В груди всё перевернулось.

- Я была дура, - сказала я. - Он всё делал специально. Даже фразы те... они были будто из сериала. По сценарию.

- Ты не дура, Лея. Ты человек. И да, ты влюбилась. Но это не твоя вина. Это он... выбрал быть таким.

Я опустила взгляд.

Перед глазами всплыло другое лицо - упрямое, тихое, чуть нахмуренное.
Тимур.

Он знал. Он всегда знал.
Он не сказал мне сразу. Потому что боялся, что я не поверю.
И оказался прав.

- Алина... - тихо сказала я, - а если я всё испортила?

- Ты про Тимура?

Я кивнула.

Алина немного помолчала, а потом сказала с той прямотой, которой я всегда у неё боялась:

- Ты не испортила. Но ты его обидела. Глубоко. А он тебя любит. Настолько, что позволил тебе себя растоптать - и всё равно не ушёл. Только ты теперь должна понять, чего хочешь ты.

Коридоры уже почти опустели. В воздухе висело предвкушение свободы - запах снега с улицы, гул голосов, хлопки дверей.
Мы с Алиной шли молча, шаг в шаг.
Я всё ещё чувствовала ком в груди. Всё ещё не могла до конца выдохнуть после этой встречи с Кириллом. Но рядом была Алина - тёплая, настоящая, и я ей была за это благодарна.

У входа, как и всегда - наша троица:
Марк, с серьёзным лицом и руками в карманах, Тимур, облокотившийся о стену, и Влад, который уже с пол-оборота что-то шутил.

- О, глянь, наши любимые проблемные женщины, - фыркнул Влад, поднимая голову. - Ну как урок? Или снова училка на Алинке залипла?

- На тебе, если честно, - парировала Алина. - Особенно на твоей контрольной. У неё чуть глаз не дёрнулся от твоей орфографии.

Я не смеялась. Просто подошла.
Он стоял чуть в стороне.
Тимур.
На мне взгляд не задержал. Но я почувствовала - он знал, что я рядом.

Марк обернулся ко мне:

- Готова к позору, Лея Барсова? Сегодня дома будет пир, тосты, детские фотки и Дана с фразой "ой, какая ты у нас маленькая была!"

- Ну ты и змей, - фыркнула я. - Ты в детстве вообще в шапке с помпоном и зубами как у бобра бегал. Всё, я найду тот альбом, клянусь.

- Попробуй, - ухмыльнулся он. - Я его спрятал лучше, чем батя ключи от мотоцикла.

Мой взгляд сам скользнул к Тимуру.
Он стоял молча, будто в стороне от всех, но не уходил.
Просто был.
Как всегда.

Я сделала полшага ближе, не говоря ни слова.
Просто рядом.
Он едва заметно посмотрел на меня - глаза серые, усталые, и в них... всё, что я не могу сейчас проговорить.
Простые две вещи:
"Ты пришла?"
"Да."

Влад хлопнул в ладони:

- Ну что, народ, пошли отсюда? Я уже слышу, как где-то печётся торт и рыжий стафф гоняет кота по дому.

Марк рванул дверь.

А я - шагнула ближе к Тимуру.
И когда все пошли вперёд - мои пальцы слегка коснулись его руки. Не чтобы схватить. А чтобы просто сказать - "я здесь".
Он не посмотрел. Но его мизинец скользнул по моему. Лёгкий, почти невидимый жест.

Алина заметила.
Она не сказала ни слова. Только чуть улыбнулась.
Потому что понимала. Я только подумала, что мы успели вырваться, что это утро - почти как кадр из старого фильма, где всё правильно: мы идём вместе, рядом Алина, впереди - Марк, Влад, Тимур. Воздух морозный, руки в карманах, а внутри тихо.

И тут:

- Барсов!

Я сразу почувствовала, как Алина вздрогнула.
Как мышцы на её спине напряглись - я видела это даже под курткой.
И у меня самой сердце будто стукнулось о рёбра.

Стас.

Его голос невозможно перепутать. В нём всегда немного яда. Немного дешёвого пафоса. И мерзкая уверенность, что ему всё сойдёт с рук.

Я не обернулась - не хотела видеть.
Но Марк остановился.
И когда он повернулся - я увидела в нём ту холодную сторону, которую он включает редко. Только когда по-настоящему надо.

Стас подошёл, начал в своей манере - ехидно, мерзко, цепляясь за Алину.
"Шестёрка", "стыдно", "позорится" - каждое слово было, как плевок.
И каждое - бил по ней.

Я сжала кулак.
Я уже проходила через это.
Мы с Алиной проходили.
Когда она отказала ему, а он не смог принять. Когда начались шепотки, подставы, грязь.
Когда я заступилась - и меня втянули туда же.
Они сделали нас мишенью.

В какой-то момент Тимур сделал шаг вперёд.
Влад - напрягся.
А потом Марк.

Один шаг.

И всё стало тихо. Даже воздух вокруг изменился.
Он не кричал.
Он говорил. Медленно. Сдержанно. Глаз в глаз.
И каждое его слово звучало, как приговор.

Я чувствовала, как моё тело словно расслабилось рядом с ним.
Как будто я снова - под защитой.
Не той, что показная.
А той, где брат стоит между тобой и всем остальным миром - и не пускает никого ближе.

Стас отступил.
Мелко. Неловко.
Сказал что-то, бросил взгляд, полный яда - и ушёл.
Как трус.

Я посмотрела на Алину. Она побледнела.
Губы дрожали, но глаза не были пустыми - наоборот. В них теплилось то, что я давно не видела: уверенность.
И я почувствовала, как мой живот сжался - от злости, от боли, от облегчения.

Марк подошёл к ней, обнял.
Тимур молча смотрел, как Стас исчезает за углом.
А я стояла в этом маленьком круге своих.
И вдруг... стало тихо внутри.
Как будто страх отступил.
Как будто я снова дома, даже если вокруг - улица, школа, люди.

И я вдруг поняла - неважно, что было.
Неважно, сколько раз нас ломали.
Мы теперь не одни.

Когда мы только вошли в дом, нас встретил запах корицы, яблок и чего-то печёного, что пахло... детством.
Бабушка Дана уже стояла в дверях кухни, вытирая руки о полотенце.

- Вот и мои звёзды вернулись! - воскликнула она, широко распахнув объятия. - Заходите быстрее, пока горячее не остыло и я не передумала делиться.

Я скинула куртку, едва успела сказать «привет», как сзади кто-то крепко обнял и слегка встряхнул.

- Ну чё, старшеклассники, - раздался знакомый голос Жеки, - кого из вас уже отчислили, а кто влюбился в физичку?

Я закатила глаза:

- Жека, мы вообще-то не в начальной школе.

- Зато вы всё ещё мои племяшки. - Он хлопнул Марка по плечу. - Ну, именинник, готов к речи, слезам и танцу под Талькова?

Марк фыркнул:

- Только если ты первый начнёшь. В кроксах. И с караоке.

- Хм. Вызов принят, - Жека усмехнулся. - Но только если Влад будет снимать.

- Я уже включил камеру, - отозвался Влад с самым невинным видом.

- Всё, вы достали, - пробормотала я и пошла к кухонному столу. Алина шла за мной, едва сдерживая смех.

Крет стоял у плиты, помешивая что-то в глубокой сковороде, но, как всегда, выглядел так, будто он здесь случайно и просто заглянул поздороваться.

- Лея, Алина, - кивнул он. - Рада вас видеть. Только аккуратнее - на плите мясо, и оно пока не для шуток. Оно ещё злое.

Я хмыкнула:

- Поняла. В гости к мясу - не лезть.

Тимур зашёл последним.
Он не сказал ни слова, просто поднял взгляд на Крета и коротко кивнул.
И тот кивнул в ответ - по-мужски, уважительно.
Я это заметила.
И почему-то... почувствовала внутри тепло.

- Ну что, - снова заговорил Жека, - пока всё кипит и шкварчит, у нас есть ровно тридцать минут, чтобы упаковать подарок и придумать пафосную речь. Влад, ты - ведущий, Тимур - свет, я - драматург.

- А я? - спросил Марк.

- Ты - терпишь. Ты же звезда дня, - ухмыльнулся Жека. - Так что не ной.

Я присела рядом с Алинкой и бабушкой.
А за окном всё ещё падал снег.
И в доме, полном шума, запахов, перебивающих друг друга голосов - мне вдруг стало удивительно спокойно.

Как будто все страхи, Кириллы, Стасы и сомнения - остались снаружи.
А внутри были наши.
Смешные, громкие, упрямые, но свои.

Когда мы все расселись в гостиной, в комнате повисло лёгкое послешкольное расслабление.
Кто-то растянулся на ковре - как Влад, кто-то плюхнулся в кресло - как Тимур, а Марк устроился посреди дивана, будто коронованный именинник.
Я с Алиной забрались в угол дивана, завернувшись в плед. Чай на столике остывал, а у Кретовского сабвуфера тихо играло что-то джазовое - Дана так любит.

И вот тут Жека хлопнул в ладони, встал и театрально потянулся к углу комнаты:

- Итак, народ... момент истины.

- Не начинай, - проворчал Марк, не поднимая головы.

- Я обещал тебе подарок. И не просто подарок - мечту всей твоей сознательной жизни. Помнишь, Барсов?

- Ты про шуточку про медведя?

- Нет, не шуточку. Я обещал тебе розового медведя в натуральную величину. С бантиком. Для обнимашек. Для вечной любви. Для фото в Инсту.

- Ты серьёзно сейчас? - Марк приподнялся. - Не гони.

- Абсолютно, - ответил Жека, уже с трудом скрывая ехидную улыбку.

- Я думал ты прикалываешься, - хрипло вставил Тимур и уткнулся лицом в ладонь.

Жека достал огромный, ярко-розовый пакет.
Наклонился, зацепил что-то - и потянул.

Медведь.

Огромный, розовый, плюшевый, с ленточкой на шее.
Ростом чуть ли не с Владов байк.
С лицом, как у довольного бегемота.
И с сердцем на пузе.

Секунда тишины.
Потом - взрыв хохота.

- Ты это откуда вытащил?! - ревел Влад, утирая глаза.

- Магия. И связи, - с достоинством отозвался Жека, поднимая медведю лапу и хлопая ею по плечу Марка. - Держи. Твоя первая плюшевая любовь.

Марк сидел, уставившись на подарок, как на инопланетный объект.

- Я это выкину.

- Попробуй. Он проклят. Вернётся ночью и ляжет рядом.

Тимур почти сполз с кресла, хохоча, как ребёнок.
А я сидела и... смеялась вместе с ними.
До боли в животе. До слёз в уголках глаз.

И вдруг поняла, что давно не чувствовала такого -
просто счастья. Просто быть. Просто смеяться.

Мы всё ещё не могли успокоиться.
Тимур смеялся до икоты, Влад слезал с дивана, как будто медведь его шокировал, а Марк сидел, прижав руку к лицу, с выражением человека, который внутренне прокручивает все способы избавиться от игрушки легально.

- Это худший и лучший подарок одновременно, - выдохнул он, наконец. - Спасибо, дядя. Я это запомню. На свадьбу тебе достанется кофеварка в виде курицы.

- Только если с функцией хриплого «кукареку», - подмигнул Жека.

И вот в этот момент, когда смех начал стихать, в комнату вошёл Джек.

Наш рыжевато-белый ураган, единственный в доме, кто чувствовал себя свободнее, чем Влад на репетиции рэп-баттла.

Он встал в дверях, обвёл всех своим серьёзным собачьим взглядом - и...
замер.

Перед ним, во всей розовой нелепости, возвышался медведь.

- О-о-о нет, - простонал Влад. - Он сейчас решит, что это новая игрушка.

- Или враг, - предположил Тимур, - у которого подозрительно мало запаха.

Джек сделал шаг вперёд.
Нюхнул.
Наклонил голову.
Потом ещё шаг...
И аккуратно ткнул плюшевого гиганта носом.

Медведь чуть качнулся.
Джек отпрянул. Залаял. Один раз, для порядка.
Потом опять приблизился, сел перед ним и...
принялся внимательно рассматривать его, как будто ждал, что тот заговорит.

- Всё, теперь у тебя два медведя, Марк, - сказала я, не сдержавшись. - Один - плюшевый, другой - живой и с недоверием.

- Только попробуй его слюнявить, - Марк строго посмотрел на Джека. - Это моя травма, понял?

В ответ Джек фыркнул, обошёл медведя по кругу и с достоинством улёгся рядом, будто взял под охрану.
И всё.
Теперь это был его новый друг.
Или жертва.

Жека, смеясь, достал телефон:

- Сниму это на случай, если Джек потом с ним спать ляжет. Это будет мой аргумент в спорах о твоей мужественности, Марк.

Марк закрыл лицо руками:

- Я просто хотел байк... Почему всё так?

И мы снова расхохотались.
Потому что иногда день рождения - это не про подарки.
А про то, как смех, собака и нелепый розовый медведь делают этот день идеальным.

- Моя очередь, - сказала я, поднимаясь с дивана и откидывая плед.

- Ты мне и так уже дарила сертификат на тату в сентябре, - усмехнулся Марк, потягиваясь. - Что ты там ещё придумала?

Я бросила через плечо:

- Не скажу. Потерпи, пять минут.

Он что-то буркнул в ответ, но я уже поднималась по лестнице, шагая на цыпочках, будто это какой-то заговор.

В комнате было тихо.
Как будто всё шумное, смешное и яркое осталось внизу, а здесь - я и мысли.
Я подошла к письменному столу, аккуратно выдвинула ящик.
Внутри - небольшая коробка, обёрнутая в тёмно-синюю бумагу с серебряной лентой.
Я провела пальцем по поверхности - чуть дрожащим, как будто эта коробка весила больше, чем на самом деле.

Подарки могут быть разными.
Шутливыми. Ценными. Нужными.
А этот... был сердечным.
Сильным.
Настоящим.

Когда я выбирала, что подарить, понимала - Марку не нужен ещё один «прикольный» презент.
Он может сам купить себе байк, куртку, консоль.
Но вот память... её не купишь.
Только проживаешь.

Внутри коробки - электронная фоторамка.
С флешкой.
А на ней - всё наше.

Старые фото с дачи, где мы с ним сидим в грязи, измазанные мороженым.
Фото, где он учит меня кататься на скейтборде.
Снимок, где Тимур спит у нас на полу после ночёвки, укутавшись в плед с Микки Маусом.
Пляж с Алиной, где мы все кривляемся.
И новые - осенние, с крыши, с вечернего города.
Я сделала подборку не просто фото.
А моментов, в которых мы - настоящие.

Села на край кровати. Обняла коробку, как будто она могла передать всё, что я в неё вложила.

- С днём рождения, брат, - прошептала. - Чтобы ты никогда не забывал, сколько в тебе любви. Даже если ты делаешь вид, что весь такой колючий.

Я улыбнулась. Встала. И пошла вниз.

Я спустилась вниз медленно, словно боялась расплескать то, что несла в руках.
Коробка была аккуратно перевязана, и в ней было гораздо больше, чем просто предмет.

- С днём рождения, Барсов, - сказала я, подходя ближе и протягивая коробку Марку.

Он поднял голову, взгляд чуть удивлённый.
Наверное, ждал очередной прикол, как с медведем.
Но, судя по моим глазам, понял - тут не до шуток.

Он аккуратно взял коробку, поставил на колени и посмотрел на меня:

- Это... что-то серьёзное, да?

Я кивнула, но ничего не сказала.
Пусть сам увидит.

Он медленно развязал ленту, снял упаковку и открыл коробку.
Внутри - тёмная фоторамка.
Современная. Минималистичная.
Такая, какая понравится именно ему.

- Лея, что это?..

- Включи. Просто... включи, - тихо сказала я.

Все в комнате затихли.
Даже Джек перестал щёлкать зубами рядом с медведем.

Марк нажал кнопку.

Экран засветился - и на нём появилось первое фото.
Мы - совсем мелкие, я с выбитым передним зубом, он с разбитой губой, но оба сияем, как будто выиграли в лотерею.

Следом - скейт. Дача. Тимур, спящий с разъезжающейся подушкой.
Алина, мордаясь на камеру.
Крыша. Сумерки.
Снег.
Мир, в котором мы выросли.
И в каждом кадре - мы.

Марк не сразу что-то сказал.
Он просто смотрел.
А потом выдохнул:

- Ты офигела, конечно... - голос чуть сорвался. - Я теперь должен не расплакаться перед всей толпой?

Влад рассмеялся, но как-то мягко, по-доброму.

- Придётся, брат, - сказал он. - Мы ж тут все свои. Можно.

Марк покачал головой, отвёл взгляд, но уголки глаз у него всё же предательски блестели.

- Спасибо, Лей, - тихо сказал он. - Это... это сильно. Правда.

Я просто села рядом и обняла его за плечи.

И в этой тишине, под мягкое жужжание фоторамки, где оживали наши воспоминания, я почувствовала, что сделала всё правильно.

- Так, - вдруг подал голос Тимур, - чёт у нас тут сентиментальности слишком много. Сейчас расплачемся всей гостиной. Хватит. Пора к настоящим подаркам.

- Ага, - подхватил Влад. - Мы скинулись. Решили тоже сделать тебе сюрприз, Барсов.

- Это не закончится, да? - устало спросил Марк, хотя по глазам было видно - ему это всё нравится, хоть он и строит из себя страдальца.

- Нет. - Влад с абсолютно серьёзным лицом. - Терпи. Сегодня ты наш.

Парни выскользнули на улицу.
Мы остались внутри, переглядываясь.

- У кого какие ставки? - прошептала Алина.

- Точно не розы, - хмыкнула я. - Или наоборот - очень розовые.

Спустя пару минут дверь снова открылась - и в гостиную вошли Тимур и Влад, волоча между собой внушительную коробку, завернутую в розовую упаковку с бантом, который больше походил на мебельный.

- Это ещё что? - Марк приподнялся.

- Открой. - Влад фальшиво загадочно улыбнулся. - Давай, Барсов, не тяни интригу.

Марк обвёл всех подозрительным взглядом, потом подошёл и снял крышку.

Внутри лежал мотоциклетный шлем.
Чёрный, матовый, классный - видно, что не дешёвка.
А рядом...
Мягкая шапка под шлем, с мордой розового Пикачу, ушками и выражением лица «я слишком милый, чтобы быть серьёзным».

Пару секунд - тишина.

А потом...

- Вы двое - законченные психи, - выдохнул Марк, вытаскивая шапку и разглядывая её. - Это что, месть?

- Нет, это любовь, - торжественно сказал Тимур.

- Самая искренняя, - подтвердил Влад. - Чтобы ты был не только быстрый, но и... незабываемый.

- Вы хотите, чтобы я умер не на трассе, а от позора?

- Главное - в шлеме, - заметил Тимур. - И в Пикачу.

Все снова рассмеялись.
Даже Крет фыркнул в усмешке, а Дана покачала головой, приговаривая:

- Говорила же - воспитывайте их, пока не поздно.

А я смотрела на брата и понимала:
даже если у нас разные характеры, разные взгляды,
вокруг него - те, кто любят по-своему, но по-настоящему.
А это дороже любого байка и шлема.

- А мой подарок ты уже открывал? - вдруг спросила Алина, облокотившись о спинку дивана.

Марк повернулся к ней, приподняв бровь:

- Ещё нет. Он в пакете, который ты мне утром вручила. В прихожей стоит, не забыл.

Алина кивнула, спокойно встала:

- Тогда подожди. Я напомню тебе, как выглядят настоящие подарки.

Она исчезла за дверью, оставив нас на пару секунд в ожидании.
Вернулась - уже с небольшим, аккуратным пакетом в руках.
Села напротив Марка и поставила его прямо перед ним.

Он посмотрел на неё внимательно - чуть мягче, чем обычно.
Потом осторожно достал коробочку из пакета.
Раскрыл.

Внутри - серебряная цепочка и такой же браслет, тонкий, с лёгким плетением.
Не кричащие, не пафосные.
Просто... стильные.
Как раз в его духе.

- Али, - тихо сказал он, будто на секунду потерялся в словах. - Это...

- Нормально, да? - спокойно перебила она. - Я просто подумала, что ты всё время даришь подарки другим, а сам почти ничего не носишь. Вот... пусть будет.

Он взял браслет, повертел в руках.
Потом, не сказав ни слова, надел его прямо тут же.
Смотрелся идеально - как будто должен был быть с ним с самого начала.

- Круто, - наконец выдохнул он. - Спасибо. Реально.

Алина просто улыбнулась. Без кокетства, без лишних слов.
Между ними повисло молчание - не напряжённое, а наоборот... тёплое.
Такое, в которое даже не хотелось влезать.

Но, конечно, Жека не мог упустить шанс:

- Так, я всё понял. Следующий подарок от Алины будет обручальное кольцо?

- Жека, - протянула я, - сейчас ты получишь мягкой шапкой в виде Пикачу.

- Только если со всей силы, - добавил Тимур, усмехаясь.

Смех снова наполнил комнату, но на секунду я уловила, как Марк сжал пальцами браслет.
Не показушно - а как будто запомнил ощущение.
И в его взгляде на Алину мелькнуло нечто очень настоящее.

Марк ещё раз посмотрел на браслет на своей руке, будто примеряя его не только к запястью, но и к себе самому. Потом без лишних слов притянул Алину ближе и поцеловал в висок.

Она слегка улыбнулась, не прячась, не краснея - просто была рядом.
И в этом жесте было больше, чем во всех громких словах.

Жека, конечно, не мог удержаться:

- Ой, всё. Полилась ваниль по трубам. Я сейчас захлебнусь, вы чего...

Я фыркнула и, не глядя, кинула в него подушкой:

- Зависть - это плохо, Жек. Особенно в твоём возрасте. Уже пора привыкнуть, что у кого-то в жизни есть чувства.

- У меня тоже есть чувства! - возмутился он, уклоняясь от второй подушки. - Я, между прочим, только сегодня расстался с девушкой! Сам!

- Потому что она не делала тебе тосты с авокадо по утрам? - вставил Влад.

- Нет, потому что она сказала, что я эмоционально закрыт и веду себя, как мультик из 2000-х.

- Прям как Пикачу, - хохотнул Тимур.

Жека смерил его взглядом:

- Тебя это не спасёт. Ты следующий в списке ванильных. Я видел, как ты на Лею сегодня смотрел. Это любовь, братишка. Не скрывай.

У Тимура дёрнулся уголок губ, но он ничего не ответил.

А я, притворившись, что не услышала, взяла плед и обернулась:

- Ну всё, хватит драк. Я объявляю перемирие до торта. А потом посмотрим.

- Кстати, - оживилась Дана, появляясь в проёме, - а вот и торт. Все за стол, пока горячий чай есть!

И вот в этот момент весь хаос, весь стёб, вся любовь этой странной, но родной компании сплелись в одну простую сцену:

Мы пошли на кухню - всей толпой, как в детстве.
Где было тепло, вкусно и правильно.
По-настоящему.

Мы уже сидели кто где: кто с тортом, кто с чаем, кто с игрушкой-медведем у ног. Марк разглядывал браслет, будто в первый раз примерял себя в роли взрослого.
Смех, реплики - всё перемешалось в один тёплый, настоящий шум.

И тут открылась входная дверь.

- Я дома, - прозвучал знакомый голос. - Надеюсь, вы не устроили тут погром?

Мама. Полина Барсова.

- Мам! - крикнула я из кухни. - Заходи, не бойся, живы все. Пока.

Она появилась в дверях, изящная, как всегда, в светлом пальто, с небольшим пакетом в руке и тем выражением лица, когда вроде бы устала, но улыбка всё равно тянется сама.

- Вот это я понимаю - праздник. Только зашла, а у меня уже чувство, что мы празднуем не один день рождения, а как минимум свадьбу, - заметила она, оглядывая медведя, шлем и Владов Пикачу.

- Мам, ты чего там принесла? - спросил Марк, подходя к ней.

- Подарок. Не большой, но... с историей, - сказала она, протягивая ему пакет. - И не розовый. Обещаю.

Марк приподнял бровь, заглянул внутрь и достал небольшую чёрную коробку. Открыл её - и на секунду замер.
Внутри лежал кожаный кошелёк, тёмный, качественный, с инициалами "М.Б." в углу.
А внутри кошелька - старая серебряная монета, завёрнутая в прозрачную плёнку.

- Монета?.. - удивился он.

Полина улыбнулась чуть шире:

- Та самая. Помнишь, ты нашёл её на старой набережной, когда тебе было восемь? Всё говорил, что «вот с ней точно стану богатым». Ты тогда так верил в эту чепуху, что я её сохранила.
Теперь пусть будет с тобой. Не для денег. А для памяти. Чтобы знал, откуда ты, кто ты. И какой ты был, прежде чем стал вот таким... лоботрясом.

Марк засмеялся, но глаза у него снова блеснули.

- Спасибо, мам. Это прям... в самое.

- Я старалась, - сказала она тихо. А потом, уже громче: - Ну, кто там отвечал за чай? Я зашла домой, а меня до сих пор не накормили!

И всё снова закрутилось - чашки, ложки, фразы.
Но где-то внутри осталось ощущение:
всё правильно. Всё на своих местах.

Прошёл час. В доме будто наступило затишье после бури из смеха, шариков, медведей и торта.

Мы устроились в гостиной:
Полусвет, мягкие пледы, подушки - кто-то на диване, кто-то на полу.
На экране шёл фильм, уже второй по счёту. Какой - никто толком не следил, потому что то Влад шептал глупости, то Жека засыпал и смешно дёргал ногой, то Тимур незаметно подкладывал попкорн в капюшон Марку.
И всё это - под тихий гул голосов, шорох кружек, стук ложки о миску.

И вдруг - звук открывающейся входной двери.
Глухой, уверенный.
Такой, что сразу стало ясно: папа дома.

- Ну что, вы тут совсем разнесли дом или ещё держится? - раздался в прихожей голос Димы Барсова.

Я почувствовала, как у всех одновременно дёрнулись плечи.
Не потому что мы боялись.
А потому что... он пришёл. И стало по-настоящему спокойно.

- Пап, ты вовремя. Мы уже обдумывали, как без тебя доесть всё оставшееся, - крикнул Марк с дивана.

- Ага, и фильм без отца семейства смотрим. Позор! - добавил Влад.

Папа вошёл в гостиную, всё такой же:
Высокий, собранный, в тёмном пальто и с портфелем в руке.
Но при этом взгляд - тёплый, домашний.
Тот самый, который невозможно спутать ни с чем.

Полина уже шла ему навстречу из кухни, вытирая руки о полотенце:

- Успел к десерту.

Он обнял её, поцеловал в висок и только тогда улыбнулся:

- Значит, праздник удался?

- Больше, чем, - сказала мама. - Все живы. Даже Жека.

- Чудо, - усмехнулся папа и посмотрел на нас. - А именинник где?

- Здесь, - поднял руку Марк. - С подарками, шапкой Пикачу и цепочкой от любимой девушки. Живой, довольный и в шоке.

- В шоке ты будешь завтра утром, - подмигнул отец. - Но про это потом.

Он снял пальто, повесил на крючок и прошёл ближе.
На секунду сел рядом с нами, между Марком и Леей.
Просто - сел. Как будто хотел почувствовать, что всё действительно в порядке.

И я поймала себя на мысли, как сильно мне нравится, когда все дома.
Когда мама на кухне, бабушка с книгой, Жека дремлет под пледом, Марк что-то бормочет Алине, Тимур сидит рядом, тёплый и молчаливый...
И папа рядом.
Просто рядом.

И это - всё, что нужно.

На экране орала девушка в ночной рубашке, пытаясь спрятаться от какого-то то ли демона, то ли плохо нарисованного мужика в капюшоне.
Сцена должна была быть напряжённой.
Ну как должна...

- Ну конечно, беги в подвал, - фыркнул Тимур, закидывая в рот горсть попкорна. - Там же, очевидно, безопасность и вай-фай.

- Я б ей уже сам дверь закрыл, - проворчал Марк, вытягиваясь на полу. - Пора уже выдать премию за глупость.

- Это ещё что, - Жека хлопнул себя по колену. - В прошлом фильме бабка на четвереньках по потолку лазила. Я до сих пор к люстрам с подозрением отношусь.

- Ага, - хохотнул Влад, - а когда она на тебя свалилась, ты орал, как девочка из этого фильма.

- Потому что ты выключил свет, псих! - огрызнулся Жека. - И подкрался со спины!

- Так это и был хоррор-экспириенс! Всё по-настоящему.

Я закатила глаза и зарылась в плед.
Алина тоже тихо смеялась где-то рядом, прижавшись к Марку.

На экране девушка всё же побежала в подвал.

- Вот ща её точно схомячат, - мрачно констатировал Тимур.

- Я бы фильм назвал "Выживут только тараканы", - буркнул Марк.

- Или "Ужасы идиотских решений", - предложил Влад.

- Или "Всё было хорошо, пока не началась вторая часть", - добавил Жека.

Смех в очередной раз перекрыл напряжённый саундтрек, а папа, проходя мимо с чашкой кофе, усмехнулся:

- Так, я так понял, вы тут кино испортили окончательно?

- Мы его улучшили! - хором заявили парни.

- Культурная цензура от имени Барсовых, - подмигнула я.

И пока очередная сцена на экране пыталась напугать зрителя скрипящей дверью и скримером, мы сидели в свете торшера, под пледами, среди подушек, с тортом и шутками, и мне снова захотелось:
пусть такие вечера длятся дольше, чем фильмы.

Дима Барсов

- Именинник, можно тебя? - сказал я, когда очередной скример на экране вызвал волну очередного смеха в гостиной.

- Да, - отозвался Марк и поднялся, бросив кому-то на диване плед.

Мы прошли в кабинет.
Я закрыл за ним дверь и указал на стол.

На дубовой столешнице стояла аккуратно упакованная коробочка - не громоздкая, но увесистая, перевязанная лентой, с моей тяжёлой рукой в каждом узле.

- Открой, - сказал я коротко.

Он подошёл.
Развязал ленту.
Снял крышку.
И увидел ключи.
С брелком - чёрный металл, кожаная бирка с тиснением «BRSV-01».

Он молчал. Только смотрел.

- Пап...

Я вздохнул.
- Не начинай. Я знаю, что ты сейчас скажешь.
Что у тебя «нормальный байк», что «ещё живой» и что «всё под контролем».
Я тоже когда-то так думал.

Я подошёл ближе, положил ладонь ему на плечо - крепко, по-мужски, по-отцовски.

- Но, Марк... я всё понимаю. Я был там. Я ездил на том, что с трудом ехало. И не потому, что не мог позволить лучше, а потому что упертый был.
Но эта железная развалюха, на которой ты сейчас летаешь - она в какой-то момент просто скажет тебе «пока».
И хорошо, если это будет в гараже.
А не на трассе.
Не на скорости.
Не в ту ночь, когда я уже ничем не смогу помочь.

Марк опустил взгляд на ключи.

- Это не просто подарок, - добавил я. - Это выбор. Ответственность. И да - доверие.

Он медленно кивнул.
В глазах - блеск, который он сразу спрятал, будто моргнул дольше, чем нужно.

- Спасибо, пап. Правда.

Я сжал его плечо.

- С днём рождения, сын. Ты стал взрослым. Официально.
И если уж ты упрямый, как я - то пусть хоть техника будет получше.

Он улыбнулся.
- Упрямый, да... Но, наверное, впервые - не спорю.

Мы оба рассмеялись. Без грома. По-мужски.

А потом просто вышли обратно в дом.
Туда, где всё было наше. Где нас ждали.

Я только собирался сказать Полине, что стоит заглянуть в гостиную - проверить, не разнесли ли они там мебель, как раздался звонок в калитке.

Короткий, резкий.
Вечер уже опускался - морозный, с хрустом под подошвами. Я накинул куртку и вышел.

Во дворе - тишина. Дом светится окнами, за спиной тепло.
Передо мной - калитка и фигура курьера в тёмной куртке с фирменной сумкой.

- Доставка, для Марка Барсова, - сказал парень, протягивая мне планшет и коробку.

- Я его отец, - коротко ответил я и расписался, не глядя.

Коробка была не слишком тяжёлая, но упакована аккуратно, со вкусом.
Белая бумага. Красная лента.
И маленькая бирка сбоку. Почерк - уверенный, тонкий.

"В.С."

Я застыл.
Пальцы сжались сильнее.

- Сперанский, - пробормотал я себе под нос.

Голос прозвучал жёстко, сухо. Словно из глубины горла, где хранилось слишком много невысказанного.
Слишком много лет.

Я даже не сразу пошёл в дом. Просто стоял, глядя на коробку в руках.
Он знал. Знал, что у Марка день рождения.
Знал, куда доставить.
И - прислал.
После всех лет. После всех молчаний.

Полина выглянула в дверь, тревожно:

- Дим?

Я повернулся.

- Подарок, - ответил. - От... него.

Она сразу поняла.
Слова были не нужны.

Я снова взглянул на коробку. И понял, что хоть и прошло много лет, но иногда прошлое умеет приходить точно в срок. Не тогда, когда ты его ждёшь. А когда оно решает само.

Я поставил коробку на стол, снял куртку и не сразу сел.
Сначала просто стоял, глядя на неё.
На этот аккуратный, вылизанный, правильно оформленный кусок чужого внимания, который почему-то решил пробиться именно сегодня.

Красная лента.
Белая бумага.
Бирка с инициалами.

"В.С."

Губы сжались сами.
В горле встал знакомый глухой ком. Я выдохнул, медленно, как перед чем-то, что хочется просто выдержать.

Сперанский.

Старик всё ещё жив, всё ещё считает, что у него есть право... на что?
На жест?
На попытку вернуть годы, в которые он не вложил ни любви, ни заботы?
На власть?
Он всегда всё делал через власть.

Я сел.
Осторожно, как будто боялся, что коробка загремит под пальцами, как капкан.

Он тогда забрал меня к себе. После того, как мама...
Нет.
После того, как он довёл её.
Он.
Его холод, его измены, его выжигающее равнодушие.
Он всегда убивал всё, до чего дотрагивался.

И дом у него был такой же.
Холодный.
Чужой.

Я спал там, но не жил.
Ел там, но не чувствовал вкуса.
Потом он купил мне квартиру - не спросив, не предложив, просто дал адрес и ключи.
Я тогда даже не поблагодарил. Просто уехал.
Навсегда.

И вот теперь - коробка.
На день рождения моего сына.

Я открыл.
Внутри лежали часы.
Дорогие, выдержанные, с претензией.
Рядом - карточка.
Белая, с серебром.

"Время, которое ты выбираешь - формирует тебя. С днём рождения. Дед."

Я сжал её в кулаке.
Захотел разорвать. Но не стал.

Не потому, что испугался.
А потому что Марк - не я.
И я - уже не тот мальчишка, что молча ненавидел дом, в котором жил.

Я встал. Взял коробку.
Стиснул челюсть.
Пора было решать:
Сказать? Промолчать? Отдать? Спрятать?

Но я уже выбрал.
Я выбрал быть другим отцом.
Таким, который не тащит за собой груз старых ошибок.
Таким, который говорит.
И даёт выбор. Я вошёл в гостиную.
В доме пахло какао, пледом и чем-то родным.
На экране кто-то снова визжал, и парни - Марк, Тимур, Влад и Жека - громко смеялись.

Марк сидел ближе всех к телевизору, полуразвалившись на ковре.
Серьёзный. Загруженный. Мой.
Весь в себе, как всегда. Даже в праздник.

Я подошёл к нему и молча поставил коробку рядом.
Он отвлёкся от фильма, взглянул.

- Это что? - спросил с лёгкой улыбкой, подумав, наверное, что это какой-то дополнительный подарок от меня.

Я сел рядом. Положил руки на колени.
Сначала хотел сказать прямо, резко, но... сдержал себя.
Вдохнул.
Смотрел только на него.

- От него, - сказал я.

Он нахмурился.

- От кого?

- От... Владимира Сперанского.

Марк замер.
Выражение лица стало закрытым. Взгляд - внимательным, как будто хотел быть взрослым прямо в эту секунду.

- Деда?

- Биологически - да, - выдохнул я. - На деле... Это не тот человек, которого я когда-либо считал отцом. И он никогда не был рядом.
После смерти бабушки он забрал меня к себе. Я жил в его доме, спал под его крышей, но дома у него - не было.
Потом он купил мне квартиру. Скинул, как груз.
С тех пор мы не общались.

Марк слушал молча. В глазах - напряжённая тишина. Тот самый взгляд, когда он обрабатывает, а не реагирует.

- Сегодня он вдруг вспомнил, что у него есть внук, - продолжил я, чуть сдержаннее. - Прислал подарок.
Я не собирался это скрывать. Тебе решать - хочешь ли ты открыть.

Он перевёл взгляд на коробку. Долго.
Потом медленно потянулся, открыл крышку.

Внутри - часы.
И карточка.

Марк взял её, прочитал.
Затем отложил в сторону.
Пальцы прошлись по браслету часов, но сдержанно.
Без эмоций.

- Крутые, - сказал он тихо. - Дорогие, наверное.

- Очень, - ответил я. - Но это не делает их важнее.

Он кивнул.
Закрыл коробку.
И вернул мне.

- Не хочу.
- Ты уверен?

- Я не знаю его. И, если честно... и не хочу знать.
У меня есть дед - это Жека, когда надевает очки и ворчит, ну и Крет - усмехнулся он.

Я хмыкнул.
Почувствовал, как напряжение чуть спало.

- Значит, так и будет, - сказал я.

Он посмотрел на меня, спокойно, серьёзно.

- Спасибо, что сказал, пап.
- Ты - мой сын. Я всегда буду с тобой честен. Даже если прошлое не красивое.

- Я не от него. Я от тебя.
- Именно.

Я хлопнул его по плечу, встал с пола и ушёл с коробкой обратно в кабинет.
С мыслью, что да, этот парень вырос правильно.

Марк

Папа ушёл с коробкой, а я остался сидеть на ковре.
Фильм продолжался, кто-то на экране орал от ужаса, Тимур с Владом ржали, Жека комментировал так, будто получал за это зарплату.

А я... просто смотрел вперёд.
Вроде всё как обычно. Вроде я - именинник.
А внутри что-то скрипнуло.

Часы.
Дорогие.
Холодные.

Вроде бы - просто подарок. Ну и что?
Но нет. Я чувствовал, что это было что-то другое. Что-то, чего не хотелось трогать.
Как ледяной привет от прошлого, которого я не знал, но которое... оставило след в моём отце.

Папа не часто говорит про свою молодость.
Но я видел - когда он произнёс "Сперанский", в нём будто что-то задеревенело изнутри.
Как будто та фамилия - гвоздь в стене, вбитый так глубоко, что уже не вытащить.

И знаешь, я не знал своего деда.
И, если честно, не хочу знать.

Я не от него.
Я от того парня, что жил сам.
Что вырос с ранами, но стал отцом.
Что сдерживает злость, когда может, и отпускает, когда нужно.
Что вытащил маму, когда ей некуда было идти. Что буквально воскрес. Буквально вышел из ада.
Что мне и Лее дал всё, что сам не получил.

Он - мой отец.
А всё остальное... пусть остаётся за дверью.

Я выдохнул и наконец посмотрел на ребят.
Тимур кидался попкорном, Влад делал вид, что пугается, а Жека спорил с телевизором.

Я снова стал частью этой суеты.
Но где-то внутри стало немного тише.
Словно ещё один кирпич лег в фундамент.
Моей взрослости. Моего "я".

Я уже почти вернулся в реальность - в этот шумный, домашний, почти детский хаос.
Тимур снова гнал, Влад - смеялся, Жека шутил так, что Лея закатывала глаза.
А я сидел, улыбался.
Пока... не завибрировал телефон.

Я взглянул на экран.
Номер без имени.
Но я узнал его.
И сразу напрягся.

"С днём рождения, Ягуар.
P.S. Бойся своих желаний."

Сердце стукнуло тише.
Раз.
И ещё.

Орг.
Тот самый.
Тот, что контролирует гонки.
Тот, кто не просто наблюдает - он дергает за ниточки.
И он никогда не пишет просто так.

Я перечитал сообщение ещё раз.
"Бойся своих желаний."

Что он знал?
Чего ждал?
Что я вообще захотел такого, о чём теперь нужно жалеть?

Мой взгляд непроизвольно скользнул к окну.
Тёмное стекло.
Снег за ним.
И отражение моего лица - сосредоточенного, взрослого. Не 18. Больше.

Я погасил экран.
Не стал говорить вслух.
Не здесь. Не сейчас.

Но внутри что-то сдвинулось.
Как будто сигнал: "Праздник закончился. Приготовься."

Я поднялся, сделал пару шагов в сторону кухни - под предлогом воды.
На самом деле - чтобы подумать.

Орг не пишет в пустоту.
И если он поздравил меня - значит, что-то готовится.
И, возможно... я действительно слишком громко чего-то захотел.

Я вытер волосы полотенцем, открывая дверь в комнату плечом.
Там уже ждала она.

Алина сидела на кровати, поджав ноги, в моей серой футболке, которая на ней смотрелась в сто раз лучше, чем на мне. Волосы распущены, взгляд - тёплый, спокойный.

- Чистый и почти святой, - усмехнулась она, скользнув глазами по мне.

Я хмыкнул и отбросил полотенце на спинку стула.

- Почти, - повторил я. - Но с твоим видом - даже если бы я был святой, уже нет.

Она улыбнулась. Легко, по-домашнему.
Похлопала рядом по кровати:

- Иди ко мне, Ягуар.

Я замер на секунду.
Слово кольнуло.
Не от неё. От воспоминания.

Я сел рядом, не прикасаясь. Просто... молча.
Она сразу это почувствовала.

- Марк?
- М?
- Что-то не так?

Я не отвечал. Просто сидел.
Потом облокотился на ладони, уставившись в пол.

- Смс пришла, - сказал я глухо.

- От кого?

- От Орга.

Пауза.

- И что он написал?

- Поздравил. И добавил: "Бойся своих желаний."

Алина помолчала.
Я почувствовал, как она осторожно села ближе.

- И?

- Я не знаю, что он имеет в виду, - выдохнул я. - Но я чувствую, что это... непросто фраза.
Он не пишет ради шуточек. Он следит. Он... ждёт.

- Ты ведь сказал, что завязал.

- Завязал.
- Правда?

Я посмотрел на неё.

- Да. Ради себя. Ради тебя. Ради семьи.
Но ты же знаешь, как это бывает. Гонки - это не просто дороги. Это правила, которые пишут другие. И если он что-то задумал - он не отстанет.

Алина молчала. Потом медленно потянулась, обняла меня за талию, прижалась лбом к моему плечу.

- Тогда мы справимся. Вместе.
- Даже если всё снова начнёт рушиться?

- Даже если всё загорится - я буду рядом. Просто... не ври мне, хорошо?

Я опустил голову, уткнулся носом в её волосы.
Пахло мятой и чем-то, что всегда заставляло сердце биться медленнее.

- Не вру. И не предам.
- Тогда всё будет хорошо, - прошептала она.

Я всё ещё держал её за талию, уткнувшись в волосы.
Там, внутри, крутилось слишком много: смс, гонки, все эти "если"...

И тут она чуть отстранилась.

Я поднял глаза - Алина смотрела внимательно, мягко, почти с улыбкой, в которой было что-то очень настоящее.

- Хватит думать, - сказала она почти шёпотом.

- Я не могу не...

Я не договорил.

Она молча взяла мою руку, сжала, а потом легко, будто бы невесомо, пересела ко мне на колени.
Скользнула движением, будто делает это всю жизнь.

Я чуть подался назад, но она обняла меня за шею и посмотрела в глаза.

- Ты дома, Марк.
- Знаю.
- Нет, ты слышишь меня? Ты дома.
Сейчас никакого Орга, никакой трассы.
Только ты. И я.

Я смотрел на неё, пока дыхание не стало тише.
Сердце билось, как после поворота на скорости - резко, мощно, но уже не страшно.

Я провёл рукой по её спине.
Она - тонкая, тёплая, настоящая.
Не мираж.
Не фантазия из чужих планов.
Моя.

- Знаешь, - тихо выдохнул я, - в такие моменты я забываю, что вообще что-то за пределами этой комнаты существует.

- Вот и забудь, - шепнула она и коснулась моих губ.

Это не был спешный поцелуй.
Это было тихо, тепло, как глоток воды в пустыне.
Как обещание, что даже если весь мир рухнет - у нас останется вот это.

Она всё ещё сидела у меня на коленях, пока в комнате было только мягкое дыхание и редкий свет ночника, падающий на её плечи.

Я провёл ладонью по её талии, по знакомой кривой бедра, медленно.
Без цели. Без спешки. Просто... чтобы быть ближе.
Алина смотрела прямо в глаза - и в её взгляде не было ни тени сомнения.

Она знала меня. Знала мой гнев, мою злость, мои страхи, мою тишину.
И всё равно - была рядом.

Я опустил лоб к её груди, прижал крепче.
- Спасибо, - выдохнул почти беззвучно.

- За что?
- За то, что ты - здесь.
- Всегда, - прошептала она. - Я ведь давно уже выбрала тебя, Барсов.

Я поднял голову, и в этот момент всё остальное растворилось.
Всё: Орг, шум, страх, смс, дороги.
Была только она - в моей футболке, в моих руках, в моей жизни.

Наш поцелуй был не спонтанным, не резким - он был узнанным.
Как возвращение домой, как та самая песня, которую включаешь на повтор.
Я чувствовал её кожу под пальцами, чувствовал, как её дыхание сбивается вместе с моим.
Она не отстранялась. Не пряталась. Она открывалась, будто доверяла мне снова.
Как и в тот первый раз. Только теперь - осознанно.

Я осторожно уложил её на кровать, скользнув рядом.
Мы не спешили.
Пальцы находили знакомые линии, губы - знакомые точки.
Ничего громкого.
Только мы.
Двое, чьи миры столкнулись, и почему-то не разрушили друг друга.

Она прошептала моё имя - и в этом не было кокетства.
Только тепло, близость, нежность.

Я снова понял:
Даже если завтра - снова трасса,
даже если Орг вытянет нас обратно в асфальт и риск,
даже если всё пойдёт под откос -
эта ночь останется.

Мы останемся.

---------

Горячая вода хлестала по плечам и стекала по спине, обжигая.
Я чуть скривился - царапины жгло, как будто кто-то лез внутрь через кожу.

"Может, не стоило так сжимать," - мелькнула мысль, но ушла так же быстро, как появилась.

Нет, не жалею.

Вчера она была со мной - по-настоящему.
Не просто рядом, не просто за руку, не просто словами.
Телом, доверием, собой.

Алина - это как знак "стоп", когда я слишком разгоняюсь.
Она умеет вернуть к себе, когда я сам себя теряю.

Я опёрся ладонями о плитку и выдохнул.

Ночью всё казалось простым.
А сейчас - снова это гудение в голове.
Как будто где-то в недрах города уже разминается Орг, готовит что-то.
И я не знаю, что именно.
Но точно знаю - это не будет чем-то безобидным.

Вода продолжала течь. Я потянулся за шампунем, стараясь не задеть кожу, но всё равно дёрнулся - царапины жгли как напоминание, что страсть может быть и мягкой, и острой.

Я усмехнулся себе под нос.

"Ну ты и счастливчик, Барсов."

Смыл остатки мыла, выключил воду.
Полотенце на плечи. Тишина в доме.
Слишком рано, чтобы кто-то уже шумел.

Вернувшись в комнату, я увидел, как она ещё спит.
Половина лица утонула в подушке.
Моя футболка поднялась, открыв бедро.
Дышит ровно. Спокойно.

Я сел рядом.
Посмотрел на неё, как в первый раз.
Как на самое важное.

И подумал, что надо успеть защитить то, что у нас есть, пока всё ещё не поздно.

Я не сразу понял, что проснулась.

Тихое движение за спиной, лёгкое шевеление одеяла - и потом, осторожное касание.
Тёплые, немного сонные пальцы провели по лопатке.
Я чуть дёрнулся - не от боли, скорее от неожиданности.
И всё равно - жгло.

- Ай, - выдохнул я.

- Прости, - шепнула она. - Не хотела. Просто... заметила.

Я обернулся. Алина приподнялась, волосы спутаны, глаза ещё не до конца открылись. Но в них уже было всё - внимание, беспокойство, и та самая тёплая близость, которой не хочется терять.

- Ты что, собирался скрывать это? - спросила она чуть тише, склонившись ближе к моей спине.

- Да ладно тебе, просто пара царапин, - усмехнулся я. - Не первая ночь, не последняя.

Она хмыкнула и поцеловала в плечо - едва-едва, почти не касаясь кожи.

- Всё равно... выглядит так, будто я на тебя напала.

- Так и было, - ухмыльнулся я, разворачиваясь к ней. - И я, между прочим, не сопротивлялся.

Она усмехнулась, но всё равно провела пальцами по ребру, где кожа ещё краснела.

- В следующий раз буду осторожнее, - прошептала.

- Не надо, - сказал я просто. - Вчера было всё правильно.

Она посмотрела мне в глаза. Несколько секунд - и этого хватило, чтобы всё остальное снова замерло.
Мир там, за стенами комнаты, мог рушиться, взрываться, превращаться в трассу.
Но здесь - была она.

- Дай пять минут - и сделаю тебе кофе, - сказала она, потянувшись, - или хочешь сначала поесть?

- Хочу, чтобы ты ещё минуту полежала со мной, - сказал я, притянув её к себе. - Просто... тишины.

Она не возражала.
Прильнула ближе, положив ладонь мне на грудь.

Тишина.
Настоящая. Мы лежали в тишине. Тепло от её тела, ровное дыхание, её ладонь у меня на груди - всё это будто завораживало. И мне казалось, что если не пошевелиться - время действительно остановится.

Но, конечно же, нет.

Стук в дверь.

- Марк? - голос мамы. - Ты проснулся?

Я не успел ответить, как она добавила:

- Завтрак через десять минут. И разбуди Лею с Алиной, пожалуйста.

- Уже, - буркнул я, не вставая.

Алина фыркнула и, не открывая глаз, проворчала:

- Мы вообще-то не спим.

- Но можем сделать вид, - усмехнулся я и лёг обратно, закинув руку за голову. - Если ты полежишь ещё пять минут.

Она улыбнулась краешком губ.
- А если я не встану совсем?

- Тогда я тебя понесу. В одеяле. Прямо на кухню.
- Барсов, угрожаешь?
- Предупреждаю.

Она подняла бровь, но всё-таки потянулась и села, прижав одеяло к себе.

- Ладно. Я пойду первая, чтобы избежать допроса от твоей мамы с утра пораньше.

- Она всё равно всё видит, - усмехнулся я. - Она мама.

Алина рассмеялась тихо и направилась к шкафу за одеждой.

Я сел на край кровати, посмотрел на её спину, на свет, пробивающийся сквозь шторы, и подумал, что пусть даже день будет странный, но начался он правильно.