Схваченная молнией.
Утро в замке было шумным и оживлённым. В Гриффиндорской башне все говорили только о предстоящем матче против Когтеврана. Девушки в комнате наперебой обсуждали, как Джеймс наверняка устроит на поле очередное безумное шоу, как Сириус снова будет отвлекать соперников, а Аврора де Клер наверняка в очередной раз докажет, что её реакция и скорость не уступают лучшим ловцам школы. Но сама Аврора вела себя спокойно, словно это был обычный день. Она заплетала волосы в косу, закрепляла лентой, натягивала форму и улыбалась мягко и спокойно. Никто не догадывался, что внутри неё всё ещё звучали отголоски прошлой ночи. Она делала вид, что ничего не было, вела себя доброй и милой, словно ничто её не тревожило. Даже Сириус, сидевший за завтраком напротив и то и дело украдкой поглядывавший на неё, не заметил ни малейшего намёка на переживания.
Стадион постепенно заполнялся, трибуны гудели, как огромный улей. Красно-золотые флаги Гриффиндора размахивались в воздухе, когтевранцы кричали свои боевые лозунги, а на зелёной трибуне Слизерина виднелись знакомые лица: Беллатриса, Андромеда, даже Барти Крауч младший. Они пришли поддержать Аврору, и это вызвало шёпот и удивление по всей арене. Беллатриса крикнула так громко «Вперёд, Аврора!», что даже когтевранцы замолчали на секунду. Девушка, стоявшая на поле вместе с командой, повернулась, улыбнулась и махнула рукой, чем вызвала волну ещё более громких обсуждений.
Сириус, стоявший рядом, поправляя перчатки, наклонился к ней и усмехнулся:
— У тебя уже фан-клуб даже среди Слизерина. Ещё немного, и Барти начнёт приносить тебе букеты прямо на поле.
Аврора рассмеялась и покачала головой.
— Не придумывай глупости. Это всего лишь поддержка.
— А я вот ревную, — пробормотал он почти неслышно, и тут же сделал вид, что поправляет метлу.
Судья дал свисток, и обе команды одновременно взмыли в воздух.
С первых минут стало ясно, что матч будет тяжёлым. Когтевран играл жёстко, без малейшей жалости. Бладжеры метались так, словно их специально заколдовали на бешеную траекторию. Один из охотников Гриффиндора уже через несколько минут упал с метлы после удара по плечу. Трибуны ахнули, но игра не остановилась.
Джеймс вёл мяч, но его дважды сбили с курса. Сириус прикрывал фланг, и ему приходилось отбивать бладжеры с такой силой, что костяшки пальцев побелели под перчатками. Несмотря на это, счёт держался равным — 80:80. Но на поле из семи игроков Гриффиндора осталось только четверо. Двое охотников и вратарь получили серьёзные травмы и больше не могли продолжать игру. В то время как у Когтеврана в строю оставались шесть человек.
Всё внимание трибун переключилось на Аврору. Она кружила над полем, взгляд её был сосредоточен, движения быстрые и точные. Она знала: именно от неё сейчас зависел исход матча. И комментатор срывающимся голосом объявил, что ловец Когтеврана тоже идёт в наступление.
Золотой снитч вспыхнул и метнулся вверх. Аврора бросилась за ним, а рядом взмыл в небо высокий, жёсткий ловец Когтеврана, известный своей грубой игрой. Две фигуры летели рядом, взмывая выше и выше, к самым облакам. 20 метров над землёй — опасная высота даже для самых опытных игроков.
И вдруг небо изменилось. Тучи сомкнулись так быстро, словно кто-то потянул за невидимую завесу. Ударил гром, порыв ветра едва не сбил игроков с курса. Сириус, летевший чуть ниже, сжал зубы. Слишком уж внезапно всё это началось, слишком похоже на колдовство. Его взгляд метнулся к ловцу Когтеврана, и в груди вспыхнуло подозрение.
Он крикнул:
— Аврора, берегись!
Но в тот же миг вспыхнула молния и ударила прямо в сторону девушки. Стадион взревел от ужаса. Аврора дёрнулась всем телом, но её рука сомкнулась на крыльях снитча. Золотой свет разлился вокруг, и весь стадион замер, увидев, что она победила. Она подняла руку, показывая, что матч окончен. Но в тот же миг её метла потеряла равновесие. Аврора начала падать.
— Аврора!!! — закричали с трибун Лили, Молли и ещё десятки голосов.
Сириус не раздумывал. Его метла сорвалась вниз со скоростью молнии. Ветер свистел в ушах, земля стремительно приближалась. Он наклонился вперёд, вытянул руки — и успел. Поймал её за талию, прижал к себе и выровнял метлу в последний миг.
Толпа закричала, одни — от ужаса, другие — от облегчения. А на трибунах начался настоящий хаос: одни аплодировали, другие спорили, был ли это несчастный случай или чей-то злой умысел.
Аврора дрожала, дыхание её было сбивчивым, щеки пылали. Она подняла глаза и встретилась с карими глазами Сириуса. На мгновение весь мир исчез. Ни криков, ни стадиона, ни матча. Только он и она. Его сердце билось так, что он был уверен — она его слышит.
— Ты... поймала... — выдохнул он, глупо улыбаясь.
— А ты... меня, — прошептала она, и её щеки заалели ещё сильнее.
Трибуны взорвались восторгом. Комментатор кричал:
— Гриффиндор выиграл!!! Аврора де Клер поймала снитч после удара молнии, а Сириус Блэк спас её от падения! Это невероятно!!!
Игроки, оставшиеся на поле, спешили к ним. Джеймс первым подлетел и, спрыгнув с метлы, воскликнул:
— Ну вы и устроили шоу! Аврора, ты просто... герой!
— Героиня, — поправила Лили, вскакивая рядом и обнимая Аврору. Та едва не выронила снитч, но сжала его крепче.
Сириус всё ещё держал её и не спешил отпускать. Щеки его горели, уши были красными. Джеймс, заметив это, хитро прищурился.
— Блэк, ты отпустишь её, или будешь так держать до ужина?
— Замолчи, Поттер, — буркнул Сириус, но Аврору отпускать не торопился.
Она тоже чувствовала, как сердце стучит быстрее обычного, и старалась не смотреть на него слишком долго, но всё равно украдкой ловила его взгляд.
В замке в тот день говорили только об этом. Слизеринцы и когтевранцы спорили, был ли удар молнии случайным или ловец Когтеврана применил запрещённое заклинание. Гриффиндорцы же праздновали победу и славили Аврору, а ещё больше — момент, когда Сириус поймал её прямо в воздухе.
В башне вечером, у камина, Джеймс с хитрой улыбкой не удержался и сказал:
— Скажи честно, Сириус... ты так покраснел от адреналина или от того, что держал Аврору?
Римус добавил с усмешкой:
— Уж слишком крепко ты её обнимал, друг.
Сириус отвернулся, пытаясь скрыть улыбку, но краснота на лице его выдала. А Аврора, сидевшая рядом, сделала вид, что не слышит их подшучиваний, хотя её щеки вновь стали розовыми. Она только крепче сжала в руках золотой снитч — символ победы, которую она добыла, несмотря на всё.
Вечером башня Гриффиндора гудела не меньше, чем стадион днём. Столы ломились от угощений, кто-то притащил тыквенный сок и сладости из «Сладкого королевства», а самые старшие ребята умудрились раздобыть пару бутылок огневиски. Все смеялись, спорили, кричали тосты за победу и поднимали бокалы за Аврору. Она сидела рядом с Сириусом у камина, слегка смущённая, но сияющая.
— За нашу героиню! — воскликнул Джеймс, размахивая кружкой. — За ловца, который не только победил Когтевран, но и пережил молнию!
Все разом подхватили:
— За Аврору!
Она чуть покраснела и подняла бокал, сделав глоток огневиски. Горячая жидкость обожгла горло, но внутри стало тепло. Сириус тоже выпил и, улыбаясь, толкнул её плечом:
— Привыкай, де Клер. Теперь ты — легенда Гриффиндора.
— Легенда, упавшая с метлы, — засмеялась она.
— Легенда, которую я поймал, — нагло добавил он, и она чуть не подавилась от смеха.
Праздник становился всё шумнее. Римус пытался перекричать Джеймса, Питер рассказывал какой-то нелепый анекдот, Молли с Лили хлопали в ладоши, подпевая песням. К полуночи башня превратилась в настоящий балаган.
— Я сбегаю за ещё одной бутылкой! — объявил Артур, поднимаясь. — Кто со мной?
Все, конечно же, согласились, и почти вся компания гурьбой вывалила из комнаты, оставив лишь пару человек. Но вскоре даже они ушли — и у камина остались только Аврора и Сириус.
Огневиски уже слегка ударила в голову. Аврора смеялась чуть громче обычного, а глаза её блестели. Сириус сидел напротив, вытянув ноги, и смотрел на неё так, будто забыл, как дышать.
— Ты знаешь, — сказала она, наклоняясь ближе, — я до сих пор не верю, что ты успел поймать меня.
— Я бы... никогда тебя не отпустил, — выдохнул он, и слова его прозвучали неожиданно серьёзно.
Она замерла, сердце забилось быстрее. Секунда — и они оба, не отдавая отчёта, наклонились друг к другу. Их губы встретились в поцелуе, сначала осторожном, но уже через миг — жадном, горячем, захватывающем.
Огневиски сделала своё дело: все преграды рухнули. Они целовались долго, страстно, словно боялись упустить хоть мгновение. Его руки обвили её талию, её пальцы зарылись в его волосы. Время потеряло значение — для них не существовало ни минут, ни часов. Только они вдвоём, только это ощущение, от которого кружилась голова сильнее, чем от любого напитка.
Казалось, они не отрывались друг от друга целую вечность. Минут десять, может, пятнадцать, но для них это было мгновение, в которое вместился целый мир. Когда они наконец разомкнули губы, тяжело дыша, Аврора спрятала горящее лицо у него на плече, а Сириус, сам красный, как помидор, только усмехнулся и прошептал:
— Если это сон, пусть он никогда не кончается.
Она засмеялась сквозь смущение, но не отодвинулась. И в тот момент оба знали: то, что произошло между ними, уже не сотрётся.
Когда шаги и смех донеслись с лестницы, Аврора тут же отпрянула, хотя её губы всё ещё горели от поцелуя. Сириус быстро провёл рукой по волосам, словно пытался привести себя в порядок, но щёки его были пунцовыми, а глаза блестели слишком ярко. Аврора, стараясь выглядеть спокойной, села ровнее и уставилась в камин, хотя сама чувствовала, что её лицо будто пылает.
В башню ввалились Джеймс, Артур, Молли, Лили, Римус и Питер, таща за собой ещё пару бутылок и охапку сладостей.
— Ну что, голубки, не скучали? — первым заговорил Джеймс, прищурившись на них.
— Мы... — одновременно начали Сириус и Аврора, и оба тут же замолчали, краснея ещё больше.
— Просто сидели, — наконец выдавила Аврора, хватаясь за бокал и делая слишком большой глоток.
— Угу, конечно, — Римус усмехнулся и покосился на Сириуса. — А почему у тебя уши краснее, чем у Филча, когда он злится?
— Это огневиски, — поспешно ответил Сириус, но только сделал себе хуже: его щеки залило ещё большим румянцем.
— Точно, точно, — Лили, хитро улыбнувшись, присела рядом с Авророй. — Только вот интересно: от огневиски обычно краснеет лицо... а не глаза.
Аврора поспешно опустила взгляд, чувствуя, как внутри всё сжимается. Она сделала вид, что поправляет волосы, но скрыть румянец не могла.
Питер прыснул со смехом:
— Да бросьте, всё же ясно!
— Ничего не ясно! — воскликнули Сириус и Аврора в один голос, а это вызвало ещё больший хохот у друзей.
Даже Молли, обычно самая сдержанная, прикрыла рот рукой и захихикала.
— Вы оба такие красные, что даже говорить не нужно, всё и так видно.
— Да не было ничего! — снова отрезала Аврора, но голос её дрогнул, выдавая её с головой.
— Ну конечно, — Джеймс ухмыльнулся, хлопнул Сириуса по плечу и подмигнул. — Мы же тебе верим.
Сириус закатил глаза, но смех и подколы друзей не могли стереть лёгкой, тёплой улыбки с его лица. Аврора же, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле, пыталась спрятаться за кружкой.
И хотя они оба упорно отрицали, что между ними что-то произошло, их пылающие лица, блестящие глаза и слишком неловкое молчание говорили за них громче любых слов.
Праздник продолжался ещё долго: ребята снова кричали тосты, кто-то устроил танцы прямо у камина, а Лили с Молли пытались вовлечь Аврору, но та всё время чувствовала, как Сириус рядом, и сердце её не давало покоя. Они с ним украдкой обменивались взглядами, и каждый раз, когда их глаза встречались, щёки Авроры начинали пылать ещё сильнее.
К полуночи почти все разбрелись по спальням. В гостиной остались лишь Сириус, Джеймс и Римус, но Джеймс вскоре зевнул и потащил Римуса за собой, бросив через плечо:
— Только не засиживайтесь, голубки.
Сириус буркнул что-то в ответ, но Аврора заметила, как уголки его губ дрогнули в улыбке.
Когда они остались вдвоём, огонь в камине уже догорал, бросая золотые отблески на стены. Тишина была непривычно уютной. Аврора устроилась в кресле, подтянув ноги, и с улыбкой посмотрела на Сириуса.
— Ты правда думаешь, что все поверили нашим «ничего не было»? — спросила она полушутя.
— Конечно, нет, — хмыкнул он, устроившись напротив и закинув руки за голову. — Но знаешь... мне даже нравится, что они дразнят.
— Почему? — её голос прозвучал мягче, чем она ожидала.
Сириус пожал плечами, но его взгляд задержался на ней дольше обычного.
— Потому что, может, в их шутках есть хоть капля правды.
У Авроры сердце ухнуло вниз. Она опустила глаза, не зная, что ответить, и на мгновение почувствовала, что слова застряли в горле. Но когда она подняла взгляд снова, он уже смотрел на неё — внимательно, серьёзно, словно пытался прочитать все её мысли.
Они просидели так несколько минут, не произнеся ни слова. Потом Аврора тихо сказала:
— Всё меняется, Сириус. Ты это тоже чувствуешь?
Он не ответил сразу. Но в его лёгкой улыбке, в том, как он протянул руку и осторожно коснулся её пальцев, был ответ яснее любых слов.
И в тот момент она поняла: да, всё действительно меняется. И с этим уже ничего не поделать.