Пепел и звёздный свет.

Утро после победы встретило гриффиндорцев тяжелым гулом в голове, сухостью во рту и общей разбитостью. Даже Джеймс, который обычно просыпался с шуткой наготове, сидел на краю кровати, держась за голову, и выглядел так, словно его всю ночь таскали за метлу вверх и вниз. Римус то и дело стонал, укрывшись одеялом по самые уши, а Сириус, не признаваясь вслух, что сам страдает от похмелья, пытался сохранять видимость бодрости. Но видимость быстро рушилась, стоило ему лишь встать и попытаться пройтись — земля словно качалась под ногами.
Аврора тоже чувствовала, что вчерашняя радость и смех обернулись сегодня тяжёлым грузом. Её голова гудела, но она всё равно старалась не показывать слабости. В отличие от мальчишек, она встала пораньше, аккуратно заплела волосы и выглядела почти свежо, если не считать лёгкой бледности. Ей не хотелось, чтобы кто-то из слизеринцев, особенно Беллатриса или Регулус, видел её слабой.
На завтрак гриффиндорцы спустились неохотно и вяло. Ели мало, разговаривали ещё меньше. Зато на другом конце Большого зала зелёные галстуки Слизерина сияли в буквальном смысле — компания Аврориных друзей была свежа, словно и не существовало ночных праздников.
— Посмотрите на них, — с усмешкой заметила Андромеда, кивая на вяло ковыряющего вилкой кашу Джеймса. — Наши львы сегодня больше похожи на сонных котят.
— Котят, которых хорошо напоили, — добавила Беллатриса, и вся компания тихо захихикала.
— А некоторые из них, похоже, даже не помнят, как до постели добрались, — протянула Нарцисса, бросив многозначительный взгляд в сторону Авроры и Сириуса.
Аврора сделала вид, что не услышала, но внутри у неё кольнуло воспоминание о том, как они с Сириусом целовались ночью. Сердце тут же забилось быстрее, и она поспешила сосредоточиться на тарелке с тостами, лишь бы не встречаться с его взглядом.
На трансфигурации ситуация только обострилась. Совместный урок с Слизерином всегда был ареной для мелких колкостей и подколов, но сегодня у гриффиндорцев не было ни сил, ни желания спорить. Они сидели сонные, молчаливые, еле-еле открывали учебники. Слизеринцы, напротив, были как на подбор: собранные, насмешливые и язвительные.
— Никогда бы не подумала, что такие храбрые львы могут быть настолько тихими, — усмехнулась Пандора, когда профессор МакГонагалл вышла к доске.
— Может, их вчера кто-то усыпил? Или... перепил? — добавил Регулус, и Снейп хмыкнул рядом, пряча улыбку.
Беллатриса, сидевшая рядом с Авророй, сделала вид, что прикрывает рот ладонью, и полушёпотом сказала:
— У кого-то глаза едва открываются. Совсем не боевые гриффиндорцы.
Аврора улыбнулась, но старалась не смеяться громко — она и сама знала, что вчера все перебрали. Но тут произошло то, чего она меньше всего ожидала.
Сириус, который сидел позади неё, вдруг наклонился вперёд и легко хлопнул её по плечу. Его ладонь была горячей и уверенной.
— Эй, де Клер, не засыпай. Нам ещё экзамены сдавать, а не только победы праздновать.
Эти слова были самыми обычными, но в тот же миг в её голове вспыхнуло воспоминание: ночь, приглушённый смех, горечь огневиски на губах и долгий, жаркий поцелуй. Она вспомнила, как его руки держали её крепко, как дыхание смешивалось, и как она позволила себе забыть обо всём.
Аврора замерла, словно её окатили холодной водой. Щёки в ту же секунду вспыхнули алым. Она чувствовала, как краснеет, и ничего не могла с этим поделать.
Сириус сначала не понял, но через пару секунд его собственная память предательски подсунула тот же образ. Он тоже вспомнил, как целовал её с такой жадностью, будто боялся, что иначе утратит момент навсегда. Его самоуверенность дала трещину, и лицо налилось краской.
Между ними воцарилась странная тишина. Аврора не двигалась, он тоже. Их взгляды встретились, и казалось, весь мир вокруг растворился. В этих взглядах было всё: смущение, признание, нежелание признавать очевидное и то, что невозможно было скрыть.
— О, а что это у нас тут такое? — ехидный голос Беллатрисы прорезал воздух.
Андромеда и Нарцисса синхронно наклонились ближе, ухмыляясь.
— Они оба замерли и краснеют, — протянула Нарцисса. — Даже дышать перестали.
— И смотрят друг на друга, будто кроме них двоих больше никого нет, — добавила Андромеда, театрально приложив руку к груди.
Регулус с усмешкой покачал головой.
— Никогда бы не подумал, что мой брат может так смутиться.
Снейп, не удержавшись, тихо хмыкнул, а Эван закатил глаза. Пандора же смотрела с явным любопытством, будто наблюдала за редким явлением.
Аврора оторвала взгляд от Сириуса, стараясь казаться спокойной, но у неё это плохо получалось — щеки горели так, что их невозможно было скрыть. Сириус тоже откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, словно пытаясь спрятаться за привычной бравадой, но его красные уши выдавали его с головой.
И хотя они оба пытались отмахнуться, смех и шутки друзей продолжали сыпаться, а напряжение между ними только росло.
После трансфигурации студенты, переговариваясь и смеясь, вышли из класса в коридор. Гриффиндорцы шли вяло, с головной болью, слизеринцы — бодро и громко, не упуская случая кинуть очередную шутку в сторону уставших львов. Аврора шагала рядом с Лили, но взгляд то и дело невольно скользил к Сириусу. Он, казалось, специально держался чуть позади, будто ждал удобного момента заговорить.
У лестницы к библиотеке он всё-таки догнал её и негромко позвал:
— Аврора... можно на минуту?
Лили хотела было остаться, но Джеймс подхватил её под руку и утащил вперёд, подмигнув Сириусу. Остальные тоже сделали вид, что уходят — но на деле, конечно, замедлили шаги, чтобы не пропустить ни слова.
Аврора остановилась у стены, скрестив руки на груди. Сердце снова предательски забилось чаще. Она посмотрела на него вопросительно, но в глазах было то же смущение, что и утром.
— Я хотел... — Сириус запнулся, что для него было крайне редким. Обычно слова срывались с его губ легко, как шутки. — Хотел спросить... ты жалеешь? Ну... о том, что вчера произошло.
Аврора нахмурилась, куснув губу. В её голове снова вспыхнуло воспоминание — их дыхание, жар губ, то, как он не отпускал её. Её щеки вспыхнули. Она отвернулась на мгновение, будто собираясь с силами.
— Если честно... я не знаю, — тихо сказала она. — С одной стороны... это было глупо. Мы оба были пьяные. С другой... — она прижала ладонь к груди, будто пытаясь унять бешеный стук сердца, — я... не могу сказать, что мне это не понравилось.
Сириус вскинул брови, но улыбка, чуть неуверенная, всё же появилась на его лице.
— Значит... не жалеешь?
Аврора посмотрела прямо ему в глаза.
— А ты?
Он на мгновение замолчал, а потом признался:
— Нет. Я рад. — И, будто боясь, что она не расслышит, добавил: — Рад, что это был я.
Воздух между ними стал настолько плотным, что казалось, ещё миг — и они снова сблизятся. Но именно в этот момент Аврора произнесла тихо, почти шёпотом:
— Значит... этот поцелуй...
Слово «поцелуй» эхом отразилось в пустом коридоре. И как по команде из-за угла раздался взрыв хохота, смеха и восклицаний.
— ПОЦЕЛУЙ?! — громко переспросил Джеймс, вылетая вперед. — Вы это серьёзно?!
— Я знала! — Лили, закрыв рот ладонью, смотрела на них с неподдельным удивлением. — Вот почему вы краснели всё утро!
— А я думала, у вас просто желудки болят, — с притворным сожалением протянула Молли, но глаза её блестели от веселья.
Слизеринцы тут же навалились с другой стороны.
— Так-так, — протянула Беллатриса, широко ухмыляясь. — Наш серьёзный Сириус Блэк и милая Аврора... страстный поцелуй? Никогда бы не подумала!
— Я тоже, — сдержанно добавил Снейп, но уголки губ дрогнули — даже он не смог удержаться от лёгкой насмешки.
— Подождите, — Регулус сложил руки на груди и с видом судьи смотрел на брата. — Ты... ты, Сириус, мой брат, и умудрился такое провернуть? Я не ожидал.
— Я вообще думала, ты только и умеешь шутить да девчонок по углам загонять, — Андромеда подмигнула. — А тут, оказывается, вот оно как.
Нарцисса же, хитро прищурившись, добавила:
— Сириус и Аврора... звучит почти как заголовок в «Ежедневном пророке».
— Ну-ну, — хохотнул Питер, — Сириус, от тебя точно никто такого не ждал. Ты ж брат, друг, двоюродный брат для половины из нас!
— Именно! — вторил Артур, стараясь не смеяться. — Брат, друг, родственник... и тут вдруг поцелуй с Авророй!
Аврора покраснела так, что даже кончики ушей стали малиновыми. Она закрыла лицо руками и прошептала:
— Мерлин, только не это...
Сириус же, наоборот, задрал голову и, хоть тоже пылал от смущения, пытался сохранить хоть каплю достоинства.
— Да, мы целовались, — сказал он вызывающе. — И что? Хотите расписать это в школьной газете?
— Хотим! — хором воскликнули Беллатриса и Джеймс, а все остальные разразились смехом.
Аврора всё ещё не могла поднять глаз. Но сквозь смех и подколы она уловила в голосе Сириуса что-то важное: он не отрицал, не оправдывался. И, как бы он ни делал вид, что его это не волнует, она знала — он сказал правду. Он рад.
Аврора сидела, спрятав лицо в ладонях, а вокруг то и дело звучали подколы и шутки. Джеймс пытался повторить их "поцелуй" на воздухе, Беллатриса с Андромедой спорили, кто первый заметил их красные щеки, Лили смеялась, закрывая лицо руками, а Питер радостно повторял:
— Вот уж никогда не подумал бы! Сириус, ты сам себя переплюнул!
Сириус в ответ лишь усмехался и бросал дерзкие реплики, но чем больше он улыбался, тем сильнее уши его горели алым.
Аврора всё же подняла голову, бросив на него быстрый, но полный укора взгляд: "Ну зачем он не отрицает? Теперь ведь не отстанут...".
Сириус, заметив её смятение, лишь слегка склонил голову, будто говоря: "Потом объясню."
В какой-то момент шум начал стихать — Лили увела Джеймса за рукав, чтобы он не выкрикивал лишнего, а Молли с Артуром отвлекли часть компании разговором. И тут Сириус, словно воспользовавшись моментом, тихо шагнул ближе к Авроре.
Он наклонился к самому её уху, так что его дыхание щекотало её кожу, и прошептал едва слышно:
— Я рад, что это был именно я... и если захочешь, это не будет последним разом.
Аврора замерла. Её сердце пропустило удар, а по коже пробежали мурашки. Она прикусила губу, чтобы не выдать себя, и медленно отстранилась, делая вид, что ничего не слышала. Но щеки её вспыхнули так, что уже никто не сомневался: снова думает о том самом.
А Сириус, довольный её реакцией, откинулся на стену и сделал вид, что полностью расслаблен, хотя внутри сам с трудом сдерживал улыбку.
Аврора сидела неподвижно, всё ещё слыша его шёпот у самого уха. «Я рад, что это был именно я...» — эта фраза звенела в голове, вытесняя шум вокруг. Она старалась отвлечься, сосредоточиться на смехе друзей, но вместо этого из памяти всплыло то, что она всегда прятала глубоко в сердце.
Когда-то, ещё два года назад, у неё была первая влюблённость. Старшекурсник с шестого курса, с мягкой улыбкой и вежливыми манерами. Он казался ей светлым, почти идеальным. Она носила с собой маленькие записки, прятала его имя в тетрадях, искала глазами на тренировках по квиддичу. Но её чувство оказалось односторонним. Однажды она случайно увидела, как он целовал другую девушку в библиотеке. Тогда внутри всё рухнуло — иллюзия, мечта, первая юношеская надежда. С того дня Аврора поклялась себе: «Я больше не позволю себе влюбляться так глупо и беззащитно».
Но сейчас, сидя рядом с Сириусом, который был всего на год старше, с его лёгкой улыбкой, блеском дерзости в глазах и той невероятной заботой, которую он прятал под маской шутника, она чувствовала, что клятвы рушатся. Сердце билось слишком быстро, чтобы обмануть саму себя.
Она украдкой бросила взгляд на него. Сириус тоже делал вид, что слушает разговор Римуса и Джеймса, но уголки его губ чуть заметно подрагивали, выдавая внутреннее напряжение.
«Неужели... он может по-настоящему... ко мне?» — подумала Аврора.
Но тут же одёрнула себя. «Нет. Это всё глупости. Он слишком свободный, слишком... Сириус. Половина Хогвартса влюблена в него. А я? Я просто ещё одна девчонка, которая решила, что он смотрит на неё иначе.»
Она сглотнула, заставила себя улыбнуться и вернуться в разговор, будто ничего не случилось. Но где-то в глубине она чувствовала: её сердце уже выбрало.
Аврора опустила глаза, будто сосредоточилась на своей тарелке, но пальцы предательски дрожали, когда она поправляла галстук. Внутри у неё всё клокотало: воспоминания о первой разбитой влюблённости переплетались с новой, пугающе сильной симпатией к Сириусу.
Сириус заметил это — он всегда был внимательнее, чем казался. Он чуть подался вперёд, оперся локтями на колени и склонил голову набок, будто изучая её. Его голос прозвучал негромко, но достаточно, чтобы она услышала:
— Ты думаешь, я такой, как тот парень, да? — его губы тронула лёгкая усмешка, но в глазах читалось серьёзное. — Что я просто пошучу и пойду дальше. Но... может, ты удивишься.
Аврора резко подняла взгляд, её ярко-голубые глаза встретились с его карими. На миг время будто застыло. Она хотела что-то сказать, оправдаться или отшутиться, но слова застряли в горле.
И тут они оба одновременно заметили — Джеймс, Римус, Питер, Лили, Артур, Молли и даже Беллатриса с Андромедой сидели неподалёку и с хитрыми ухмылками поглядывали на них. Джеймс демонстративно подмигнул обоими глазами, Лили прикрыла рот ладонью, с трудом сдерживая смех, а Беллатриса подняла брови так красноречиво, что у Авроры тут же запылали щёки.
— О-о, — протянул Питер, — вы только посмотрите! Глаза в глаза, красные щеки... Это точно что-то значит!
Римус лишь качнул головой, но уголки его губ дрогнули в улыбке.
Сириус не отвёл взгляда от Авроры, хотя прекрасно видел ухмылки друзей краем глаза. Наоборот — он чуть ближе наклонился к ней и шепнул:
— Пусть смотрят. Всё равно они всегда всё замечают.
Аврора растерялась ещё больше. Её сердце забилось быстрее, и от жара на щеках казалось, что воздух в комнате стал гуще.
И тогда Лили, будто специально добивая момент, громко сказала:
— А знаете, они смотрятся вместе просто идеально.
Смех и аплодисменты прокатились по кругу.
Аврора в этот момент хотела провалиться сквозь землю, но Сириус, напротив, усмехнулся ещё шире. И хотя он старался выглядеть невозмутимым, его красные уши выдавали всё больше, чем он хотел бы.
Аврора, раскрасневшаяся до самых корней волос, резко встала, когда Джеймс в очередной раз с самым серьёзным видом сказал:
— Ну всё, я пойду объявлю об их свадьбе на следующей неделе.
— Поттер! — вспыхнула она, но друзья уже дружно расхохотались.
Она обернулась к Сириусу. Тот усмехался, хоть и сам был красный, но явно наслаждался ситуацией.
— Всё. Хватит. — Аврора схватила его за руку, и, несмотря на его лёгкое сопротивление, решительно потянула прочь из гостиной.
— Ого-ого! — раздалось вслед, и Беллатриса выкрикнула: — Только вернитесь не через два часа!
Аврора так сильно залилась краской, что даже идти стало тяжело. Но руку Сириуса она не отпускала.
Они вышли в коридор, за поворотом было тихо. Сердце у Авроры колотилось так, что она боялась — он услышит.
— Ты могла бы хоть предупредить, что похищаешь меня, — с усмешкой сказал Сириус, но глаза его были серьёзнее обычного.
Она остановилась и, не отпуская его руки, повернулась к нему лицом.
— Ты понимаешь, что по всему Хогвартсу уже пошёл слух? — дрожащим голосом начала Аврора. — Что мы... — она замялась, щеки вспыхнули ещё сильнее, — что мы целовались.
Сириус чуть приподнял брови.
— Аврора, мы действительно целовались, — напомнил он с улыбкой.
— Да не в этом дело! — вспыхнула она. — Даже профессора... даже они уже спрашивают! МакГонагалл сказала мне утром: «Мисс де Клер, вы с Блэком удивительно милая пара». А Флитвик шепнул, что рад за нас. Представляешь? Они думают, что мы встречаемся!
Сириус замер, а потом не выдержал и рассмеялся.
— Ну и что? — протянул он, глядя прямо ей в глаза. — А вдруг это не такая уж плохая мысль?
Аврора растерялась, слова застряли в горле. Она хотела возразить, но вдруг поняла — она не может сказать «нет». Не после того, как каждый его взгляд заставлял сердце биться быстрее.
В этот момент Сириус мягко сжал её руку, которую она всё это время не отпускала.
— Пусть думают, что хотят, — сказал он уже тише, серьёзнее. — Но я знаю одно: тот поцелуй... я не жалею ни секунды.
У Авроры закружилась голова. В ушах звенело, а внутри бушевал вихрь чувств — смятение, радость, страх и странное, но такое желанное тепло.
И в этот момент из-за угла раздался смех Джеймса и Лили.
— А мы вас искали! — выкрикнул Джеймс. — Но, похоже, вы нашли друг друга сами.
Сириус закатил глаза, но не отпустил её руки.
Хогвартс жил слухами. Иногда казалось, что сами каменные стены шепчут то, о чём говорили ученики. После того, как весь замок узнал о поцелуе Авроры и Сириуса, утихнуть эти разговоры было невозможно. Казалось, каждый студент — от первокурсника до старшекурсника — обсуждал только одно: «Они встречаются?»
Аврора прекрасно знала, что отрицать подобное — всё равно что подливать масла в огонь. Но разве могла она допустить, чтобы все думали, будто она и Сириус — пара? Она упрямо держалась за своё «нет», хотя сама всё чаще ловила себя на том, что ищет его взгляд в толпе.
Сириус же воспринимал всё с присущей ему лёгкостью. Он умел смеяться даже над собой, а когда слышал за спиной перешёптывания — специально обнимал Аврору за плечи или тащил её за руку в большой зал, отчего все вокруг ахали и перешёптывались ещё громче.
— Мы же сказали, что это ничего не значит, — напоминала Аврора, хотя сама едва сдерживала улыбку, когда он в очередной раз шутливо дёргал её за косу или кидал на колени её сумку.
— Разумеется, — невинно отвечал он. — Просто мне нравится сидеть с тобой, есть с тобой, смеяться с тобой... а ещё мне очень нравится, когда ты краснеешь.
Она закатывала глаза, но не отстранялась.
Постепенно они начали проводить слишком много времени вместе. Аврора могла сидеть рядом с ним у камина в гостиной Гриффиндора, смеясь над его колкостями, хотя сама была со Слизерина. В библиотеке они умудрялись фотографироваться самодельной камерой Колина Криви (который едва не упал в обморок от счастья, что такие «звёзды слухов» позволили сделать снимки). На прогулках по замку он то и дело обнимал её, а она, хоть и делала вид, что возмущена, на самом деле смеялась громче всех.
Иногда это выглядело настолько очевидно, что даже профессора не могли удержаться. Флитвик, заметив, как Сириус поправляет шарф на шее Авроры, сказал с улыбкой:
— Что ж, рад видеть, что молодёжь дружит так крепко. Или... это больше, чем дружба?
Оба тут же вспыхнули и хором сказали:
— Нет!
Но выглядело это так синхронно и так по-детски неловко, что даже преподаватели начали перешёптываться.
Особенно весело было на уроках. Когда Сириус и Аврора оказывались рядом, то переглядывались так часто, что ни у кого не оставалось сомнений — они явно наслаждаются обществом друг друга. Джеймс едва сдерживал смех, когда поднимал руку, чтобы ответить, а Ремус, заметив, как Аврора поправила чёлку, а Сириус смотрел на неё с каким-то странным блеском в глазах, тихо бормотал:
— Если это не влюблённость, то я тролль.
Их друзья из обеих факультетов — и гриффиндорцы, и слизеринцы — только подливались в общий огонь. Беллатриса и Нарцисса подшучивали:
— Ну что, наша Аврора нашла себе рыцаря? Или это он нашёл свою принцессу?
Андромеда подмигивала и добавляла:
— Главное, чтобы вы не говорили, что это «ничего не значит». Мы уже наслышаны.
Иногда Аврора пыталась отстраниться, но именно тогда Сириус находил способ снова оказаться рядом. Он умел рассмешить её в самый неподходящий момент, обнять, когда она не ожидала, или прошептать какую-нибудь колкость прямо в ухо. И каждый раз она чувствовала, как внутри что-то дрожит — и от его слов, и от того, что все вокруг смотрят на них.
Они отрицали. Упрямо. Но отрицание превращалось в подтверждение. Каждый их взгляд, каждый жест, каждое прикосновение только разогревало слухи. А в глазах друзей отражалось веселье, понимание и лёгкая зависть — ведь история Авроры и Сириуса становилась чем-то большим, чем просто случайный поцелуй после огневиски.
Так начиналась их собственная игра: отрицать, но жить так, будто они уже давно «да».
В библиотеке было тихо. Только шелест страниц, перо по пергаменту и редкие кашли Хогвартсовских заучек. Аврора сидела за длинным столом, склонившись над свитком. Сириус уселся рядом, так близко, что она почувствовала его локоть на спинке её стула.
— Ты мешаешь, — прошептала она, стараясь не поднимать головы.
— Я? — он улыбнулся так, будто это была самая нелепая мысль на свете. — Я тут исключительно ради знаний.
— Ты никогда не приходишь в библиотеку ради знаний, — фыркнула Аврора.
— Вот несправедливость, — Сириус наклонился ближе. — А если я скажу, что пришёл ради тебя?
Она резко подняла взгляд и встретилась с его серыми глазами. Сердце предательски дрогнуло, но она поспешила закатить глаза:
— Глупости.
С этого конца зала донёсся смешок. Беллатриса, Нарцисса и Андромеда переглядывались, прикрываясь книгами, и явно наблюдали за ними. Аврора почувствовала, как щеки заливает жар, а Сириус лениво махнул кузинам рукой, мол, «не вашего ума дело».
— Ты специально подставляешь меня, — прошептала Аврора, склоняясь ниже к книге.
— Конечно, — шепнул он прямо ей в ухо. — И мне это очень нравится.
За завтраком было шумно. Сириус сидел прямо напротив неё, и, когда Аврора дотянулась за тыквенным соком, он внезапно перехватил её руку и поднял бокал, будто они собираются чокнуться.
— За отрицание, — сказал он громко, так что ближайшие студенты точно услышали.
— За твою глупость, — парировала Аврора, но коснулась его бокала своим.
Весь стол Гриффиндора разразился свистом и смехом, а Слизерин — ухмылками и подколами. Джеймс с Ремусом переглянулись, не в силах сдержать улыбку.
— Скажите честно, — вмешался Снейп с ядовитой интонацией. — Это всё ради зрителей или вы и вправду наслаждаетесь спектаклем?
— Мы ничего не делаем, — поспешно ответила Аврора.
— Конечно, — добавил Сириус с широкой ухмылкой. — Мы ведь даже не пара.
— «Не пара», — передразнила Беллатриса, закатывая глаза. — Так говорят только те, кто уже давно ведёт себя как влюблённые.
Аврора чуть не поперхнулась тыквенным соком, а Сириус усмехнулся, явно наслаждаясь ситуацией.
После уроков они шли по дорожке к озеру. Осень укрывала Хогвартс золотыми и алыми листьями. Сириус нарочно шёл слишком близко, и Аврора чувствовала, как его рука то и дело касается её пальцев.
— Отойди, — буркнула она.
— А если я не хочу? — невинно спросил он.
— Все смотрят.
— Тем лучше, — ответил он, и неожиданно обнял её за плечи.
С ближайшей скамейки раздался смех. Ремус, Джеймс и Питер махали им, а Ремус подмигнул.
— Прекрати! — Аврора вырвалась, хотя на её лице играла улыбка. — Ты нарочно делаешь так, будто... будто...
— Будто я влюбился в тебя? — легко подхватил Сириус.
Она остановилась, поражённая его наглостью. Он засмеялся и, не дожидаясь ответа, побежал вперёд.
Профессор МакГонагалл диктовала задание, но половина класса вместо работы наблюдала за тем, как Сириус что-то шептал Авроре. Она сделала вид, что сосредоточена на своём пергаменте, но уголки губ выдавали её.
— Мисс де Клер, мистер Блэк, — голос профессора разрезал воздух, как нож. — Возможно, вам стоит поделиться своими блестящими идеями с классом?
Оба вспыхнули.
— Мы... ничего... — пробормотала Аврора.
— Всего лишь обсуждаем, как не повторить прошлых ошибок, — нагло сказал Сириус.
Весь класс расхохотался, а Нарцисса и Пандора синхронно подмигнули Авроре.
И так проходили их дни. Смех, подколки, взгляды и прикосновения. Они отрицали, но одновременно подтверждали. Они были вместе — и не вместе. И, может быть, именно в этой странной двойственности и рождалось что-то настоящее.
Вечерняя гостиная Гриффиндора сияла тёплым светом камина. Большинство студентов уже разошлись по своим комнатам: кто-то готовился ко сну, кто-то всё ещё сидел над домашними заданиями. Но постепенно зал пустел. И вот, у камина остались только двое — Сириус и Аврора.
Она сидела в кресле, поджав ноги, с книгой на коленях, но взгляд её снова и снова невольно скользил к Сириусу. Он устроился на диване напротив, закинув руки на спинку и с ленивой ухмылкой наблюдал за пламенем.
— Ты снова смотришь, — сказал он вдруг, не поворачивая головы.
— Я? — Аврора вскинулась. — Неправда.
— Правда, — протянул он, лениво повернув к ней голову. — Твои глаза выдают тебя.
Она хотела отмахнуться, но слова застряли в горле. Сириус поднялся и, будто случайно, подошёл ближе, облокотившись о спинку её кресла. Она подняла голову — и их глаза встретились.
В его взгляде было что-то такое, от чего у неё перехватило дыхание: не насмешка, не привычная дерзость, а огонь, который прожигал до самых глубин.
— Мы же... ничего... — попыталась она начать, но он резко перебил её движением.
Сириус наклонился, и его губы жадно вцепились в её. Поцелуй был горячим, страстным, неожиданным даже для него самого. Аврора замерла на секунду, но в следующую — её пальцы уже вцепились в его рубашку, притягивая ближе.
Они целовались так, будто мир вокруг исчез. Пламя камина отражалось в их волосах, огонь и в зале, и в них самих сливался воедино. Каждое прикосновение губ становилось всё глубже, всё настойчивее.
Секунды растянулись в минуты. Они забыли о времени, забыли о правилах, о слухах, о том, что утром кто-то может войти и застать их. Был только этот поцелуй — долгий, яростный, словно они боялись, что если остановятся, то потеряют друг друга.
Когда, наконец, они отстранились, дыхание обоих было сбивчивым. Щёки Авроры пылали, глаза блестели. Сириус, всё ещё держа её лицо ладонями, прошептал хрипло:
— И после этого мы всё ещё будем отрицать?
Она выдохнула, не находя слов. Только слабая улыбка дрогнула на её губах. И, словно в ответ, он снова наклонился к ней, на этот раз мягче, но не менее искренне.