Тайны под тенью вишнёвых деревьев

Воздух казался невыносимо холодным, терпким, словно кто-то перемалывал мяту прямо здесь. Дин Лу едва удержался, чтобы не оглядеться в поисках ступки.

Мята, мята...

- Отец, - юноша сглотнул и, словно опомнившись, поклонился. В горле кололо от свежести воздуха.

Зачем он пришёл?.. Он не мешает? Он точно мешает.

Сердце бешено стучало под горлом. Сколько он так стоит? Минуты? Часы? Вот бы провалиться сквозь землю, исчезнуть, не отвлекать...

Мята... какая к демонам мята? Мятой пахнут лекари, тут же только его отец. Не родной. Дин Лу всегда боялся, что мешает. На работе, дома... он – сплошная неудача. Длинный и неуклюжий. Ужасное сочетание. Ещё и на родного отца похож. Напоминает матери о неудавшемся браке. Интересно, пыталась ли она прервать беременность? Если да, то, наверное, само его рождение было главной неудачей для них обоих...

Мята.

Мятой пахнут лекари.

Он хорошо запомнил этот запах. Он преследовал его всю жизнь. Даже Юэ Хуа пахнет так, хотя она ещё не доучилась... Он сейчас на миссии. Представляет орден и не должен подводить своих младших – информация, за которой он пришёл, может быть слишком важна, чтобы так просто идти на поводу у чувств и бросать всё на полпути.

- Проходи, я... - Дин Минъюнь хотел было не то приобнять, не то похлопать по плечу неуверенно выпрямившегося сына, но, и сам будучи неуверенным, как себя стоит вести, лишь пригласил его в кабинет. – Ты... подрос...

- Ты тоже, - немного оживлённее отозвался Дин Лу, но, тут же осознав, что сказал, он нервно хохотнул. – В смысле, а ты – нет... не в смысле «не подрос», а в смысле «не изменился»... Точнее изменился, просто...

- Всё хорошо, Лу, - улыбнулся мужчина. Почему-то осознание, что его старший – всё такой же ребёнок, успокаивало, да и сам мальчишка, кажется, почувствовал себя капельку расслабленнее, чем до того.

Они не виделись шесть лет. Может, чуть больше. Во время обучения время шло не особо заметно, и действительно редкие письма из дома не сильно помогали с ориентированием в нём. Только сильнее его размывала атмосфера в ордене – за датами редко кто следил, может, только кто-то из учителей или глав потоков. Хотя, может, это только Дин Лу потерял ему счёт, уйдя в тренировки и обучение...

Его отец почти не изменился, разве что седина на его висках заметнее и морщин стало больше. В остальном... хотя, пожалуй, было что-то ещё. Взгляды, слова, действия. Юноша всегда помнил его строгим, закрытым... впрочем, чаще всего он видел его только когда приходил к нему в кабинет после занятий, чтобы под его надзором выполнять задания учителя. Сейчас обстановка располагала к другому.

- Когда будете возвращаться, задержитесь у нас, - предложил Дин Минъюнь, разливая чай по пиалам. Дин Лу неловко улыбнулся, принимая свою из его рук. – Заодно расскажете о своём ордене. Вдруг вы там чем незаконным занимаетесь?

- Конечно занимаемся! На новый год разделываем по одному мастеру с каждого потока и готовим из них ужин – а ты думал, куда пропадают заклинатели, когда уходят из учеников? – ехидно отозвался юноша. Немного помолчав, он добавил уже другим тоном. – Матушка не будет против?

- Конечно нет! Она тоже скучает.

Дин Лу оставалось только поверить ему на слово – Шуй Байхэ была не из тех, кто так просто в таком признаётся. Обещать заехать он не стал – только постараться. Мысленно, впрочем, мечник решил, если всё-таки не удастся, всё равно ненадолго вернуться домой – даже если придётся ради этого сбежать с занятий.

Постепенно разговор всё же свернул в то русло, ради которого Лу вообще пришёл, и, наверное, с этого и стоило начать – но переживания сделали своё дело, и отказаться от разговора по душам с отцом он не мог, тем более после такой разлуки. К тому же, какое бы он впечатление о нынешнем себе оставил, решив перейти сразу к делу и постаравшись уйти поскорее?..

- Знаешь, я всё думаю... - юный заклинатель рассматривал дно опустевшей за время разговора пиалы. Не то, чтобы он сейчас избегал зрительного контакта, но так было легче сосредоточиться. – Помнишь, ты рассказывал, как проводить допрос?

Мужчина кивнул, с интересом слушая сына.

- Реакция Цай Ци, как её описал господин Цзяо, похожа не только на смущение. «Краснела, поджимала губы и старалась перевести тему». Почему она старалась перевести тему? Обычно мои знакомые постоянно говорят о том, кто им нравится. И почему она поджимала губы?..

- Ты думаешь, что он был ей неприятен? Тогда почему она краснела?

- От возмущения? Гнева?.. В любом случае, мне нужно встретиться с этим... Шань Лагеном...

- Как с человеком, который первым обнаружил тело?

- Как с возможным убийцей.

Казематы Сюцю были, наверное, самым мрачным местом этого города. Дин Лу был тут лишь однажды, когда поспорил с младшим братом, что сможет провести ночь в карцере, где по слухам обитал призрак одного особенно жестокого преступника, проведшего в нём почти двадцать лет. Когда судья Дин только занял этот пост, он первым делом пересмотрел его приговор и отправил его на плаху – что, впрочем, было милосердием для того человека, совсем сошедшего с ума после такого срока в одиночестве. В тот день в тюрьме почти никого не было, и Лу, наверное, стоило насторожиться из-за отсутствия даже охраны у прохода к одиночным камерам. Он думал, что впервые улыбнулась удача.

Был поздний вечер. На каменных стенах виднелись загадочные символы, а из дальнего конца коридора слышался чей-то напев, что заставляло его сердце замирать от страха, а ноги почти подкашиваться – но уговор есть уговор, и он всё же добрался до нужной камеры. Колыбельная стихла, когда он вошёл в неё.

Стены были исцарапаны. Рисунки, слова, просто следы попыток процарапать выход. В темноте, чуть разгоняемой лишь светом заходящего солнца, нельзя было разобрать всё, и Дин Лу, словно надеясь хотя бы так это исправить, провёл пальцами по отметинам. Закрыл глаза. Вслушался во вновь начатую колыбельную.

Её он запомнил как-то особенно сильно, хотя она была совсем обычной. Может, потому что время для него в тот момент ощущалось по-другому - открыл глаза он уже в своей постели дома, как оказалось, спустя два дня. Одержимость таким злым духом могла бы иметь последствия похуже долгого сна, не вмешайся заклинатель (символы на стенах в тюрьме были частью ритуала изгнания, который намеревался провести адепт ордена Вишни, и отслеживали передвижения демона). Впрочем, у всего были свои плюсы: от того человека Дин Лу узнал, что может присоединиться к их секте, если пройдёт отбор – основа для культивации у него была неплохая.

Тогда он самому себе пообещал, что больше никогда сюда не придёт – но вот он здесь. Не в части с камерами, конечно, и достаточно далеко от карцеров, но здесь. Легально. Кто бы мог подумать.

Юноша потянулся. Он ждал в комнате для допросов, когда же господин Шань изволит подойти – благо, не слишком долго. Молодой мужчина не без скептицизма взглянул на него, когда всё же явился.

- Это серьёзное обвинение, - с порога заявил Шань Лаген. Кажется, он хотел бросить что-то, но воздержался, заметив меч на его поясе.

- И вам доброго утра, - спокойно сказал Дин Лу. Он кивнул на стул и сел напротив, дожидаясь, пока мужчина сядет. Тот в ответ недовольно взглянул ему в глаза. – Если вы действительно невиновны, я принесу вам извинения от лица потока Меча ордена Дикой Вишни, господин Шань, но пока что ваша реакция только подтверждает мои догадки.

Сохранять спокойствие на самом деле было тяжело. Если он правда невиновен? Если Дин Лу ошибается? Если это скажется на репутации его отца?

Но Лаген вздрогнул всем телом и всё же сел, вновь подтверждая его догадки. Его взгляд, растерянное выражение и нервозность, заметная по постукиванию пальцами по столу, выдавали его с головой.

- Итак, мне сказали, что вы – тот, кто нашёл тело Цай Ци. Это так?

- Да.

Дин Лу решил начать с расспросов по официальной версии, чтобы сразу заметить, есть ли в ней белые пятна. В целом, всё, что говорил Шань Лаген, не отличалось от неё, и всё же отступать не стоило.

- Какие у вас были отношения?

- Она мне нравилась... - он замолчал и тяжело вздохнул.

- Говорят, она избегала общения с мужчинами, и эта привычка осталась и у её призрака. Как она реагировала на ваши ухаживания?

- Призрака?..

- В ином случае орден не принял бы задание. По описанию призрак не похож на висельницу, а её поведение показывает, что она скорее всего не помнит о своей смерти. Возможно, о жизни тоже.

Господин Шань опустил голову и обнял себя за плечи. Попытался выровнять дыхание.

- Обычно самоубийцы не только помнят обстоятельства своей смерти, но и атакуют людей. Поэтому вы здесь.

- Я... понимаю... - вновь тяжело вздохнув, Шань Лаген поднял глаза. – Ей не нравились мои ухаживания, и она избегала меня. А я был молодым идиотом, который не видел дальше своего носа...

Он собирался уехать, когда подловил девушку в коридоре. Хотел сделать ей предложение, видеть её своей женой. Не понимал, что она не обязана отвечать на его чувства взаимностью. Наверное, полученные в наследство деньги вскружили ему голову так сильно, что он думал лишь о себе.

Цай Ци отказала ему. Довольно грубо отказала, по крайней мере, так ему показалось. Тогда он попытался её поцеловать, на прощание, но она вырвалась.

Это была случайность. Он не хотел её убивать, лишь удержать, но алкоголь, выпитый для храбрости до того, и обида от отказа сделали своё дело – его рассудок помутился. Он схватил ленту. И понял, что совершил, уже когда она не дышала.

- Я... что я могу сделать, чтобы упокоить её душу?.. – голос мужчины дрогнул, он замолчал.

- Думаю, вы и сами знаете ответ, господин Шань, - вздохнул Дин Лу. – Но, прежде, чем вы решите, как поступить, попробуйте встретиться с её братом, Цай Ва. Так много работала она ради него и покойной матери.

Юный заклинатель встал, намереваясь вернуться в гостиницу, но был остановлен тихим замечанием.

- Ты так молод, но взгляд у тебя такой же, как у меня. Кого... Перед кем ты чувствуешь вину?

Мечник слабо улыбнулся, бросив последний взгляд на мужчину. Единственная вещь, объединявшая их – оба они убийцы.