6.Тьма
Была глубокая ночь, когда Сао Шучжи всё же смог проснуться. Кажется, с каждым разом лекарства, что давал ему Бай Лю, становились всё сильнее, но он достаточно ему доверял, чтобы быть уверенным – если что-то пойдёт не так, шисюн постарается это исправить.
Единственным источником света сейчас была чуть приоткрытая дверь в приёмную, и мечник, чуть размявшись и с горем пополам скрепив волосы шпилькой (заколка, которую она держала, похоже, осталась у Лю), направился к ней.
Внутри (или скорее снаружи?) было всё также светло, даже несмотря на тьму за открытыми окнами. Кажется, такое освещение было связано с кристаллами, расположенными под потолком в каждом углу и центре помещения (они были невероятно дорогими и яркими, из-за чего ставить такие и в мастерской было бы пустой тратой ресурсов). Из-за сквозняка сейчас было холоднее положенного, что, впрочем, не мешало Бай Лю дремать за своим столом. Кажется, он читал отчёт Юэ с собрания, когда усталость взяла своё – ровный почерк на бумагах около спящего лекаря Лемонграсс в своё время долго продумывал, работая с издательством, и узнать, кому он принадлежал, теперь не составляло труда.
- Эй, спящая красавица, - он мягко коснулся его плеча, на что мужчина что-то невнятно проворчал, скрывая лицо в сгибе локтя. Сон его, кажется, был беспокойным. – У тебя днём занятия, ты уверен, что больная спина – хорошее к ним дополнение? Или ты собираешься на себе показывать, на какие точки надо нажимать при таких жалобах?
- Не встану, - проворчал Лю, тут же широко зевнув и поёрзав, пытаясь сесть поудобнее. – Если хочешь, чтобы я оказался в кровати, тебе придётся меня нести.
- Ты сам это предложил.
И Бай Лю мог бы возмутиться и заявить, что пошутил, когда Шучжи действительно поднял его на руки, но вся ситуация казалась ему достаточно забавной. Устроив голову на его плече, лекарь прикрыл глаза. Ему было даже интересно, как же он собирался разгребать завал на кровати в мастерской с ним на руках.
Впрочем, планы мечника отличались от того на что рассчитывал его шисюн. Закрыв и заперев дверь в мастерскую (с трудом не побеспокоив её владельца), он направился к выходу. Холодный ночной воздух вынудил заклинателя чуть взбодриться.
- Погоди, куда ты?
- Ну, у тебя, вроде, должна быть комната в общежитии? – мастер Сао замер, пытаясь вспомнить, где же располагались учителя лекарского потока. – Какая у тебя комната?
- Думаешь, если бы я помнил, я бы спал с ядовитыми травами под боком? – они какое-то время молча смотрели друг на друга прежде, чем рассмеяться.
От неловкого движения шпилька выскользнула, вновь отпуская растрёпанные волосы мечника. Только отсмеявшийся лекарь с улыбкой заправил одну из прядей ему за ухо, но, смутившись, тут же отвёл взгляд, чуть опустив голову.
- Ну, есть ещё один вариант... - поняв, что Лю неловко, Шучжи поспешил нарушить молчание. – Как ты смотришь на то, чтобы перебраться в Вишнёвый Павильон?
- На эту ночь? – он вновь взглянул на него, уже немного хитро.
- Хоть на всю жизнь, - только сказав это, Грасс понял, что сделал это вслух. Ужасно покраснев, он добавил. – В смысле... я не настаиваю, конечно, у нас бывает шумно, и...
- Я подумаю над твоим предложением, - улыбнулся мастер Бай.
Не смея возразить, Сао Шучжи призвал свой меч и отправился с ним к гостевым комнатам на своей территории. О шпильке он, если честно, забыл напрочь, сосредоточенный на том, чтобы при приземлении не спрыгнуть по привычке резко.
Полёт был... волнительным, лекарь не был уверен, что сможет уснуть после этого. Он не сомневался в том, что Шучжи не уронит его, и всё же чувствовал, как участилось его сердцебиение. С другой стороны, как оно могло не участиться? Они спускались в низину, логично, что тело так реагировало на изменение давления...
И всё же, он не мог не думать о том, какими тёплыми были руки мечника, как осторожно он его нёс... как сильно билось и его сердце. Если подумать, каждый раз, когда он проверял его пульс... Бай Лю всегда списывал это на склонность его друга переживать, но никогда не задумывался о том, что, возможно, это явление имело немного иное происхождение. Другие лекари ведь не замечали ничего, когда он проходил осмотры, да и Юэ Хуа, когда в качестве практики осматривала его, не находила никаких таких симптомов.
- Знаешь... - с печальной улыбкой произнёс он, не смея поднять взгляда на мечника.
Слова его затерялись в ветре. Лекарь знал, что так будет, и, пожалуй, даже обрадовался этому. Потому что не пришлось объяснять, не пришлось поднимать из памяти причиняющие боль образы. Потому что в глубине души ещё надеялся, что кто-то сможет его полюбить, вопреки тому, что он натворил в прошлом...
Нет, не он. Тот глупый ребёнок, которым он был когда-то и за чьи ошибки он теперь расплачивается.
- Ты что-то сказал? – Шучжи сбавил скорость, чтобы лучше слышать его.
Но Лю не ответил, и лишь повернул голову так, чтобы лица не было видно.
А расплачивается ли? Он продолжает дышать, смеет пытаться быть счастливым... Он создал образ, маску, за которой прячется уже много лет, оправдывает себя желанием хоть что-то исправить. Но жестокая правда была в том, что ничего нельзя было исправить. Мёртвых к жизни не вернуть, и мертвецов на его совести было не счесть.
Мечник тем временем приземлился. Обеспокоенный его молчанием, мастер Сао донёс его до ближайшей скамейки и посадил на неё, пытаясь вглядеться в лицо Бай Лю.
- Ты в порядке? – он растерянно смотрел на то, как лекарь пытается выдавить улыбку.
Нет, не в порядке.
- Да, всё хорошо, - всё же произнёс мастер Бай. – Просто немного укачало, скоро пройдёт.
Кажется, учитель был прав на его счёт – он трус. Бежит от правды, как только может, и врёт в глаза, лишь бы не быть раскрытым.
Комната, что ему выделили, была напротив комнаты главы Павильона, и всё же Бай Лю почувствовал холод, когда Шучжи покинул его, давая отдохнуть. Он знал, что он рядом, знал, что в любой момент может встать и пройти к нему, перестать пытаться сделать вид, что его ничто не беспокоит, выговориться, знал, что его не прогонят и выслушают... но остался, чувствуя в горле ком сказанных ранее слов.
«Знаешь, я – действительно не лучший вариант»
Утро нового дня ознаменовало продолжение привычной ордену рутины. Бай Лю почти полностью ушёл в работу, лишь подтверждая опасения Сао Шучжи – что-то не так, но он не может или не хочет сказать что. Впрочем, зная нелюбовь своего шисюна к излишне настойчивым расспросам, он не стал настаивать на ответах чаще пары раз в неделю. В конце концов, ему и самому было, чем заняться.
Пин всё также не спешила идти на контакт, но, учитывая их недавний разговор, Лемон даже не надеялся, что эта упрямая девчонка теперь вообще захочет иметь с ним дело. По крайней мере, она начала больше общаться со своими будущими соучениками, когда боль в горле чуть отступила, и даже понемногу присоединяться к тренировкам (под тщательным наблюдением Юэ Хуа, само собой). Нельзя было сказать, что она вдруг стала экстравертом, даже наоборот скорее – сейчас ей требовалось даже больше времени в одиночестве, чтобы восстановить силы. Возможно, потому что она знала, что большинство из них скорее всего погибнет, когда огонь восстания разгорится сильнее.
А погибнет ли? Если Юэ не займёт место главы или не погибнет, то орден может выстоять... Если, конечно, не появятся и другие факторы, которые в будущем ослабят защиту. Например, ослабление барьера – сейчас, если верить завалившейся к нему в один из вечеров Ду Шэ, главы одного из самых загадочных и немногочисленных потоков, он защитит максимум от комаров. Впрочем, до этих событий было почти тридцать лет, и беспокоиться из-за них пока не стоило – ситуация в стране ещё была более-менее стабильна.
- Соловей сейчас сам не свой, - заметила она, немного обречённо вздохнув. – Даже не заметил моего присутствия, когда я утром к нему пришла. У вас что-то случилось?
Мечник не знал даже, как на это ответить. С одной стороны, ничего из ряда вон выходящего не случилось, с другой... они редко флиртовали, когда рядом никого не было. Могли ли его действия задеть Бай Лю?
- Не уверен. Что-то определённо беспокоит его, но он, кажется, не горит желанием этим делиться... - Шучжи задумчиво смотрел в пиалу, словно надеялся на её дне найти ответы. – Знаешь, я всё же поговорю с ним об этом. А то мало ли...
Госпожа Ду усмехнулась и подлила себе чай. Чувства всегда были для неё слишком сложной вещью, а потому она не собиралась препятствовать ему – пусть они сами разбираются в своих.
Сезон весенних экзаменов, впрочем, всё равно заставил их всех отложить любые разговоры до лучших времён – лекари были невероятно заняты, занимаясь ушибами, переломами и сотрясениями учеников, а мечникам, вынужденным принимать эти самые экзамены, приходилось внимательно следить, чтобы никто не умер в процессе не столько от полученных травм, сколько от стресса. Личные ученики, следя за всем этим хаосом, могли лишь усерднее тренироваться, чтобы они и их мастера могли без таких потерь перейти к следующей ступени обучения, когда придёт время проверить и их знания и умения.
Пин, привыкшая быть непосредственным участником всего этого безобразия (сначала в роли ученицы, а потом и в качестве адептки, в том числе принимающей экзамены), была на самом деле удивлена, увидев всё это со стороны. Не являясь пока частью ордена, девочка столкнулась с тем, что её общение со старшими вдруг резко сократилось до «можно я тебе повторю материал, а ты проверишь по книжке?» и внезапным исчезновением взрослых из поля зрения. Мастер Сао уходил рано и возвращался за полночь, мастер Бай и вовсе перестал появляться в Вишнёвом Павильоне, заваленный заказами на мази от ушибов для детей и успокоительное для коллег. Даже Юэ Хуа, вынужденная сейчас разрываться между помощью наставнику и обработкой всевозможных травм в обители низинных мечников, стала появляться в её комнате только чтобы передать лекарства.
Дин Лу, впрочем, до сих пор не восстановившийся, а потому сдающий экзамены, связанные с физическими нагрузками, позже остальных, иногда заходил к ней. Юноша рассказывал забавные случаи на каллиграфии или философии. Впрочем, скоро бесконечные проверки завалили и его, и Пин осталось только ждать, когда всё это закончится.