XV.
«Твое всегда тебя найдёт.»
TISIANA
Я вырвалась. Рывком, резко, с силой, которая, казалось, появилась из ниоткуда. Кай чуть пошатнулся, но не сделал ни шага ко мне, только смотрел. Его глаза прожигали насквозь, и мне стоило невероятного усилия не сорваться обратно в его руки. Перед тем как уйти, я взглянула на него в последний раз. Его лицо оставалось спокойным, но я видела — где-то в глубине, в самой темной бездне его души, клубилось бурное пламя. Я сжала ремень сумки и развернулась.
Каменные плиты тротуара глухо отдавались под ногами, а сердце стучало так громко, что, казалось, его могли услышать все вокруг. Я мчалась в здание кампуса, пока ноги не заныли от напряжения. Мне было плевать, зачем меня искала Каин, эта грёбаная староста группы, было плевать, что Кай только что появился в моей жизни, как ни в чём не бывало. Мне было плевать на всё. Я просто хотела смыть его запах с себя. Хотела забраться под душ, потереть кожу до красноты, чтобы снова начать дышать полной грудью.
Но даже если я это сделаю, даже если натру себя мылом до боли, я знала — он не исчезнет.
Он был моим кошмаром на протяжении всего месяца, как только я уехала из Нью-Йорка. Я пыталась забыть, пыталась вытравить его взгляд, его голос, его прикосновения из своей памяти, но он застрял там, как яд в крови. И теперь, когда я увидела его снова, моя душа разрывалась.
Я влетела в комнату и захлопнула дверь. Тишина, слава богу, девочек не было.
Обычно здесь царил хаос — чужие учебники валялись на кроватях, ноутбуки гудели от напряжения, а в воздухе смешивались запахи духов и кофе. Наша комната была просторной, но казалась тесной из-за количества вещей.
Четыре кровати, расположенные в два ряда у стен, небольшой шкаф, который мы делили на четверых, заваленный одеждой и обувью. На моём столе — аккуратно сложенные книги по экономике и блокнот с записанными лекциями, в углу, на кресле, лежала скомканная толстовка Авы, но я сейчас не видела всего этого. Я видела только его глаза, его губы, его чёртовы руки, державшие меня так, будто я принадлежу ему.
Я бросила сумку на кровать, обхватила голову руками и сжала волосы, пытаясь выдавить его из своих мыслей. Но это было невозможно.
Кай пошёл на риск, настоящий и безрассудный, и это сбивало меня с толку. Он всегда чтил закон, всегда был тем, кто боролся с преступниками, и всегда выбирал сторону порядка, но сейчас он сам же его нарушил. Он проник в университет, подделав документы, выдав себя за представителя Министерства образования, и сделал это только ради одной цели — увидеть меня.
С одной стороны, мне безумно понравилось снова встретиться с ним, пусть даже так, пусть даже при подобных обстоятельствах. Я не могла отрицать, что соскучилась, не могла обмануть себя настолько сильно, чтобы не признаться хотя бы про себя — его глаза всё так же прожигали меня насквозь, его уверенность по-прежнему раздражала и притягивала одновременно, а голос, от которого я пыталась избавиться неделями, заставлял сердце предательски сжиматься. Но с другой стороны, я слишком хорошо помнила ту боль, что он мне причинил.
Он ушёл. Резко, окончательно, будто вычеркнул меня из своей жизни, как ненужную ошибку, как преступление, которого никогда не должно было быть. Он разорвал всё, не оставив ни единого шанса, и сейчас, когда он явился как ни в чём не бывало, с тем же тяжёлым взглядом, с той же притягательной властностью, я чувствовала, как меня буквально разрывает на части. Я не могла позволить ему просто взять и вернуться, сделать вид, будто ничего не произошло, будто он не бросил меня, не сломал, не оставил одну разбираться с этой бездной пустоты. Нет, я хотела, чтобы теперь он испытал то же самое. Хотела, чтобы он страдал. Хотела, чтобы каждая минута без меня была для него пыткой.
Рука сильнее сжала волосы, а мысли стали запутываться, когда дверь в комнату распахнулась без стука. Ну конечно. Роза никогда не стучала, никогда не предупреждала о своём появлении, потому что просто не видела в этом смысла.
Она вошла быстро, почти бесшумно, тонкие брови слегка приподнялись, взгляд цепко изучал моё лицо, и между нами встал немой вопрос. Роза всё поняла. Она всегда всё понимала — это была её особенность, её врождённое качество, которое делало её опасной и одновременно незаменимой. Она любила знать, что происходит вокруг, но никогда не лезла в душу без разрешения, никогда не выпытывала ничего силой, не пыталась строить из себя исповедника или следователя. Я выдохнула и закрыла глаза. Роза была дочерью капо другого клана, но, несмотря на это, я уважала её и, возможно, даже любила, как кузину. А значит, ей можно было доверять.
Я поднялась с постели, поправляя волосы, а Роза в свою очередь прыгнула на нее, и улеглась на спину.
—Что этот наглаженный хотел от тебя? — Роза скрестила руки на груди, развалившись на моей кровати.
—Да так, — хмыкнула я, сев напротив.
—Если ты не хочешь говорить своим, я могу позвонить папе, он разберётся, — предложила Роза, и я тут же замотала головой.
Ее отец был не тем, с кем бы встреча Кая прошла менее опасно, нежели с моим. Тиара были психами, все это знали.
—Так ты не расскажешь, что это за загадочный мужчина, покрытый шрамами? — в голосе Розы чувствовалась настойчивость.
—Из министерства образования, говорили об отце и инвестициях, — соврала я, а затем решила перевести тему.
Все же я не готова рассказывать Розе то, чего не знает даже моя семья.
—Каин спрашивал про меня. Где он сейчас?
—В столовой, терроризирует другую часть группы, — кинула Роза, и поднялась с моей кровати. —У тебя плохие баллы по менеджменту, он хотел поговорить.
Я широко распахнула глаза, уставившись на кузину. У меня никогда не было плохих оценок, и это даже не потому, что мой отец владел этим университетом, а потому, что я была и правда хорошей студенткой.
—Я пойду, найду этого выскочку, — фыркнула я, и рванула из комнаты.
Либо Каин перепутал меня с кем-то, либо я скатилась потому что постоянно думала о Кае, черт возьми.
Я шла в сторону столовой, пытаясь отогнать мысли о нём. Найти Каина — вот моя цель. Разговор с ним был неизбежен, и чем быстрее я его закончу, тем лучше. Но, к моему несчастью, первым, кого я увидела у входа в здание, был Кай.
Он стоял чуть в стороне, прислонившись спиной к колонне, со скрещёнными на груди руками, будто ждал кого-то. Лицо его было непроницаемым, но взгляд, как только он меня заметил, стал острее. Я хотела пройти мимо, должна была пройти мимо, но сердце требовало совсем другого.
И прежде чем я успела сделать шаг, Кай ступил вперёд, а затем, громко и отчётливо, окликнул меня:
— Мисс Романо.
Будь прокляты эти студенты, которые теперь смотрели на нас. Я видела, как пара девушек, проходящих мимо, замедлили шаг, а какой-то парень даже открыл рот, но быстро отвернулся, не желая попадать в поле зрения. Я не могла не отреагировать.
— Какого хрена ты всё ещё здесь? — Я подняла подбородок, скрестив руки на груди.
Кай чуть приподнял бровь, точно так же, как он всегда это делал, когда ему бросали вызов.
— Жду мисс Байер, чтобы дать рекомендации.
Ах вот как? Значит, теперь он выдаёт себя не только за представителя Министерства, но и за человека, который раздаёт рекомендации университету? Я разозлилась, но злость оказалась слишком слабым оружием, потому что мой взгляд предательски скользнул по его лицу. Чёткая линия челюсти, губы, которые я до сих пор чувствовала на своих, глаза, проникающие прямо в душу. Чёрт. Внутри словно что-то взорвалось, по коже пробежал разряд тока, но я заставила себя моргнуть и выровнять дыхание. Да, он был идеален, но не для меня.
Я уже собиралась отвернуться, как вдруг в холл вошла тетя Мирелла. Длинное чёрное платье, элегантный пиджак, туфли на невысоком каблуке — в ней всегда была эта безупречная строгость, подчеркивающая её статус, и нежность, которая возвышала ее. Она меня не заметит, я это знала. Тетя плохо различала лица, из-за чего всегда казалась немного отстранённой, и если я просто отвернусь и пройду дальше, она не обратит на меня внимания. Но Кай, увидев моё смятение, вдруг поздоровался с ней первым:
— Добрый день.
Я вздрогнула. Мирелла подняла голову, задержала взгляд на Кае, а затем перевела его на меня. Чёрт возьми, ну почему он это сделал?! Я заставила себя выдохнуть и улыбнуться — так, как это делают воспитанные племянницы, когда видят своих уважаемых родственников.
— Тетя.
Но здесь, в стенах университета, она была не моей тётей, а директором.
—Тизиана? — проговорила тетя неуверенно, и снова посмотрела на Кая.
Как бы это грубо не звучало, я была рада, что она не увидит его, и не сможет никому рассказать, что видела меня рядом.
—Кто это с тобой? — сказала тетя Мири.
—Мистер Лоуренс, представитель министерства образования, — Кай протянул ей руку, грёбаный придурок, а я слабо ударила его по запястью.
Мирелла выглядела загнанной в угол. Я никогда не замечала, чтобы она так млела перед незнакомцами, но сейчас было ощущение, что мысленно она находилась далеко от нас.
—Мирелла Крионе, я директриса данного учебного заведения. У вас имеются какие-то вопросы, или мой заместитель выполнил базовые требования? — голос тети стал строже.
—Все в порядке, я как раз ожидаю мисс Байер, чтобы дать некоторые рекомендации. Вот, остановил одну из студенток, чтобы поподробнее узнать о внутреннем устройстве, — говорил Кай так мило, что мне хотелось блевать.
—Отлично, — тетя Мирелла улыбнулась, но ее взгляд все ещё был рассеянным.
На самом деле дядя Кассио был не рад тому, что она сама передвигается по университету, но она убедила его в том, что чувствует себя здесь отлично.
—Извините, вынуждена покинуть вас, у меня ещё куча дел, — сказала она. —Тизиана, до встречи.
Мирелла упорхнула от нас, а я уже собиралась идти на поиски Каина, как Кай снова окликнул меня.
—Ты не избавишься от меня, — прошептал он, когда я с укором взглянула ему в глаза.
—Не говори моими словами, Кай. Я смогла выполнить свое обещание. Я поселилась в твоём разуме, — хмыкнула я, вскинув бровь. — Сможешь ли ты так же?
—Я в твоём сердце, Луна. Оттуда выбраться тяжелее, — уголок его губ дрогнул, и Кай сделал шаг назад.
Вот же ублюдок. Снова зовёт меня луной, притягивая все сильнее. Я демонстративно закатила глаза, и все же ушла прочь. Он должен исчезнуть из моей жизни, и мне плевать как.
После разговора с Каином я вернулась в кампус, пытаясь сосредоточиться на насущных делах. Мне хотелось отвлечься, уйти в работу, заняться хотя бы самыми скучными заданиями, лишь бы перестать думать о нем. Но стоило мне открыть ноутбук, как буквы поплыли перед глазами. В голове разрасталась пустота, но при этом она была наполнена чем-то настолько тяжелым, что сдавливало грудь и не давало нормально дышать. Я отбросила попытки учиться и направилась в ванную. Включив горячую воду, встала под тугие струи, которые обожгли кожу, но я не отступила. Хотелось смыть с себя напряжение, избавиться от воспоминаний, которые теперь намертво вцепились в сознание. Закрыв глаза, я уперлась лбом в холодную плитку и стояла так, пока не ощутила, как тело начинает расслабляться. Но мысли... Они все равно оставались со мной.
Кай заполнял меня доверху. До краев. До предела, за которым я уже не принадлежала себе. Не было ни одного уголка моего сознания, свободного от него. Я ненавидела это. Ненавидела ту власть, которую он имел надо мной, даже когда его не было рядом. Даже когда он уходил, даже когда я пыталась забыть.
Когда я, наконец, выключила воду и вышла из душа, мир вокруг продолжал плескаться где-то на периферии моего восприятия. Я машинально натянула свободную футболку и короткие шорты, повязала полотенце на влажные волосы и плюхнулась на кровать. Время тянулось вязко, медленно и мучительно. Минуты превращались в часы, а я так и сидела в полной прострации, глядя в пустоту.
Комната была пуста. Авы и еще двух девочек не было, и это, наверное, было единственным спасением. Я могла позволить себе тишину, могла не объяснять никому, что со мной. Хотя... я и сама не могла бы объяснить. Как назвать это состояние? Пустота? Нет, в пустоте не бывает столь ярких образов. Разбитость? Возможно, но я ощущала себя не просто разбитой — я была расколотой на тысячи осколков, и каждый из них был пропитан его именем.
Когда девочки вернулись, я не сказала ни слова. Просто легла на кровать, отвернувшись к стене, и натянула одеяло до подбородка. Заснуть было сложно. Стоило закрыть глаза, как передо мной вставал его взгляд. Этот взгляд, от которого хочется сгореть дотла. Этот взгляд, который так легко проникает в самую суть и оставляет там выжженные следы. Но сон все же пришел. Тяжелый, гнетущий.
Я стояла в каком-то темном, сыром помещении. Сердце колотилось в груди так, будто вот-вот вырвется наружу.
Кай был передо мной, сосредоточенный, серьезный. Он обезвреживал бомбу. Его пальцы двигались быстро, но я видела, как напряглись его скулы, как бешено билось у него на шее пульс. Он был напряжен, но собран — таким я его всегда и знала. Я хотела что-то сказать, но голос застрял в горле. Казалось, что любое слово, любой звук могут нарушить этот хрупкий баланс. Красный или синий. Он выбрал. Лезвие ножа скользнуло по изоляции, и... Вспышка.
Меня отбросило назад, уши заложило от звона, а затем — тишина. Абсолютная. Давящая. Леденящая. Я не могла дышать.
Я резко села в кровати, судорожно втягивая воздух. Вся кожа была покрыта липким потом, сердце бешено колотилось, а пальцы дрожали так, что я даже не могла нормально сжать их в кулак. Господи.
Я зажмурилась, стараясь вытолкнуть из головы этот образ, но он был слишком реален. Это был всего лишь сон. Но отчего же внутри так пусто и страшно? Почему этот страх засел в груди, сковал меня, не давая сделать даже вдох без боли? Почему Кай до сих пор был так невыносимо близко, даже когда его здесь не было? Я скинула одеяло и опустила ноги на холодный пол, чтобы хоть как-то прийти в себя. Но даже ледяная поверхность не могла остудить бурю, что бушевала во мне. Черт возьми.Я ненавидела его, но еще больше ненавидела то, что не могла разлюбить.
Весь день этот дурацкий сон не выходил у меня из головы. Я пыталась отвлечься, вникнуть в лекции, но информация проходила мимо, словно сквозь сито. Все казалось каким-то размытым, нечетким, а привычные вещи раздражали. Лекции тянулись бесконечно, а я сидела поникшая, уставившись в одну точку, даже не делая конспекты, что было на меня не похоже. Я чувствовала, как время словно замедлилось, заставляя меня вновь и вновь прокручивать тот кошмар в своей голове. Кай, черт возьми.
Роза, сидевшая рядом, молчала. Она всегда умела замечать чужие настроения, но никогда не лезла с расспросами, если не видела, что человек сам готов говорить. У нее, похоже, были свои заботы — на перемене она раздраженно рассказывала, что кто-то подложил ей записку с признанием в любви, но не признавался, кто именно. Она была взбешена. Роза ненавидела такие игры. Я хотела предложить ей выпить кофе в столовой после занятий, чтобы отвлечься, но она только отмахнулась:
— Сегодня тренировка с парнями. Я не могу.
Ее голос был уставшим, но решительным. Я только кивнула. Этот университет был не так прост, как могло показаться. На его цокольном этаже находились целые катакомбы, скрытые от посторонних глаз. Они были наполнены оборудованием для тренировок тех, кто вхож в мафию, и туда пускали только «своих». По сути, это был закрытый зал для тех, кто понимал, в каком мире живет, и кто не собирался выходить из его теней. Роза была одной из тех, кто посещал эти тренировки. Я же никогда не интересовалась этим. Мафия для меня была лишь частью моей семьи, неизбежной наследственностью, но не чем-то, чему я хотела бы посвятить свою жизнь. Я знала, как работают такие места, знала, что там учат не только самообороне, но и совсем другим, более темным вещам. Но я не задавала вопросов, не хотела. Роза быстро собрала вещи и, перекинув рюкзак через плечо, скрылась в коридорах кампуса. А я осталась сидеть в аудитории, словно в оцепенении. Мне не хотелось никуда идти, ни с кем говорить. Единственное, чего я хотела, — это тишины. И чтобы этот гребаный сон перестал преследовать меня.
Я вернулась в свою комнату, закрыв за собой дверь и бросив сумку на стол. По привычке, даже не задумываясь, села на край кровати и достала телефон. Пальцы сами собой прокрутили ленту сообщений, пока не добрались до чата с Каем. Глухая тишина. Ни одного нового сообщения. Хотя чего я ожидала? Сердце требовало внимания, требовало ответа, но здравый смысл говорил, что его молчание — логичный исход. Он уже исчезал из моей жизни однажды, зачем ему снова в неё возвращаться? Я прижала телефон к груди, будто это могло помочь заглушить внутренний шум.
Осторожно забралась под одеяло, завернулась в него как в кокон, надеясь, что сон избавит меня от навязчивых мыслей. Комната погрузилась в приятную тишину, нарушаемую лишь ровным дыханием Ингрид на соседней кровати. Она давно спала, а я — нет. Мои мысли метались между прошлым и настоящим, между желаниями и страхами.
Вдруг раздался стук в дверь. Я вздрогнула, внутренне надеясь, что это не Роза, потому что не была готова ни к её расспросам, ни к обсуждению чего-либо. Однако, открыв дверь, я замерла от неожиданности.
— Тётя Мирелла? — удивлённо произнесла я, скользнув взглядом по мягким очертаниям её лица.
Она стояла передо мной в элегантном тёмном костюме, её глаза, несмотря на слабое зрение, смотрели прямо в мои, будто пытаясь что-то разглядеть.
— Можно тебя на пару слов, Тизиана? — её голос был мягким, но в нём слышалась настойчивость.
Я кивнула, оглянувшись на Ингрид — та даже не пошевелилась.
— Конечно, — сказала я, натягивая на себя кофту и выходя за дверь.
Мы направились в сад между женским и мужским кампусами. Я никогда не была близка с тётей Миреллой так, как был близок мой брат, но она всегда была доброй и внимательной ко мне. Не могу сказать, что мы часто разговаривали, но её слова всегда казались мне мудрыми и взвешенными. Я шла рядом, чуть прикусывая губу от волнения.
Солнце уже начало клониться к горизонту, окрашивая небо в нежно-розовые и золотистые оттенки. В саду было тихо, лишь где-то вдали слышались приглушённые разговоры студентов. Мы сели на деревянную скамью под сенью клёна, и я поймала себя на мысли, что давно не ощущала такой тревоги, как сейчас.
— Тизиана, я хочу поговорить с тобой о сегодняшнем визите одного человека, — начала она, не теряя времени. Я замерла, пытаясь не выдать волнения. — О мистере Лоуренсе, верно? Из министерства?
Я кивнула, сдержанно поправляя рукав кардигана.
— Да, — голос вышел ровным, но я чувствовала, как внутри всё сжалось.
Тётя Мирелла внимательно смотрела на меня, словно пытаясь прочитать мысли.
— Я позвонила в министерство, чтобы уточнить детали его визита, и выяснилось, что никакого мистера Лоуренса у них нет, а тем более они не отправляли никого в наш университет.
Время замерло. Я почувствовала, как внутри всё оборвалось. Сердце гулко стукнуло в груди. Вот дьявол.
— Тизиана, — продолжила она, пристально глядя на меня, — кто этот человек? Ты его знаешь?
Слова не находили выхода, но я понимала, что мне нужно действовать быстро. Я не могла выдать Кая.
— Это было недоразумение, — я сделала вид, что тяжело вздохнула, будто из-за усталости. — Я не знаю, кто это, со мной он хотел поговорить лишь о моих родителях.
Тётя Мирелла нахмурилась.
— О родителях? — переспросила она с явным сомнением.
— Да, — я кивнула, не давая себе времени на размышления. — Он хотел связаться с ними... по деловым вопросам.
Тётя Мирелла продолжала хмуриться, а я старалась сохранять полное спокойствие. Её ум был слишком острым, она могла почувствовать ложь.
— И ты уверена, что он не представляет угрозы университету? — её голос звучал спокойно, но я знала, что за этим скрывается настороженность.
— Я не могу быть уверена, я ведь не знаю, кто это, раз не представитель министерства, — я сделала паузу, сдержанно улыбнулась.
Мирелла кивнула, но я не была уверена, что она мне полностью поверила.
— Хорошо. Я не хочу создавать лишнего шума, но ты понимаешь, что подобные вещи недопустимы? В стенах этого университета должна быть только правда, Тизиана.
Её слова задели меня, но я лишь опустила взгляд.
— Да, понимаю.
— Ладно. Я не буду больше тебя задерживать, — она поднялась со скамьи, легко коснувшись моей руки. — Отдохни, тебе это нужно.
Я кивнула, наблюдая, как она уходит. Моё тело оставалось неподвижным, но внутри всё бурлило. Только сейчас я поняла, насколько опасной была вся эта ситуация. Кай не просто рисковал, он практически подставил и себя, и меня. А самое страшное — я не знала, смогу ли теперь просто выбросить его из головы. Солнце окончательно скрылось за горизонтом, разливая по небу оранжево-фиолетовые оттенки, а я сидела на скамье, осознавая, что моя жизнь снова оказалась в вихре событий, в центре которых — Кай.
Вернувшись в комнату, я схватила телефон, и судорожно набрала сообщение.
Тизиана: Директриса звонила в министерство. Ты понимаешь, что натворил, Кай?
Мои пальцы дрожали, когда я пристально смотрела на экран, и пыталась не разбить его об стену.
Кай: Они больше никогда меня не увидят, какая разница?
Сердце пропустило удар. Да, никогда, потому что он больше не приедет, не станет рисковать. Между нами ничего не будет. Его для меня не будет. Меня для него тоже.
Тизиана: Ты подставил меня. Зачем все это нужно? Ты придурок! Придурок, понял?
Я писала со зла, все внутри кипело от его блядского поступка.
Кай: Я хотел тебя увидеть, и я увидел. Моя цель выполнена.
Я свела брови к переносице, и тяжело вздохнула. Он издевался над моими чувствами.
Тизиана: Больше никогда не появляйся в моей жизни. Исчезни.
Кай: Я не уверен, что ты этого хочешь.
—Да чтоб тебя! —вскрикнула я, ударяя ладонью по своему колену.
Ингрид что-то промычала, но я лишь цокнула.
Тизиана: Ты сам сделал свой выбор, сейчас не пытайся переложить ответственность на меня!
Кай: Если ты скажешь, что готова все вернуть, я сделаю так, что тебе никогда не придется нести ответственность, Луна.
Я замерла, всматриваясь в буквы на экране. «Если ты скажешь». Он рушит меня снова и снова. Убивает, уничтожает. Черт возьми, его так больно терять, что если сейчас я ошибусь, то всю жизнь буду жалеть...
Тизиана: Сделай что-то, чтобы я захотела все вернуть, Кай. Луна не выбирает, кого освещать. Но иногда она уходит за горизонт, и не всем дано увидеть её снова.
Я отправила сообщение, и бросила телефон куда-то на край кровати. Теперь все в его руках. Теперь я просто наблюдаю. Кривая улыбка выступила на моих губах. Не ты ли Тизиана хотела, чтобы он был тобой одержим? Поздравляю, ты получила гран при.
***
—Я обожаю быструю езду, — уточнила Арианна, мешая в тарелке свой белковый салат.
—Вы с Энзо достали меня со своей быстрой ездой. Меня постоянно тошнит, когда эта заноза в заднице давит на газ, словно сумасшедший! — возмутилась Роза, и откинулась на спинку стула, пока я смеялась с выражения лица Ари.
Ее кудрявые волосы слегка щекотали ей веки, от чего она постоянно хмурилась, но ее миловидное личико не портила ни одна морщинка.
—Кажется, тебя радует, что здесь нет твоего брата, — я засмеялась, смотря на Розу.
Она закатила глаза, и схватила стаканчик с какао.
—Когда он появится здесь, тебе тоже станет не сладко, Зизи. Энзо слегка смахивает на твоего дядю Теодоро, — фыркнула она, и улыбка тут же спала с моего лица.
—Он и ваш дядя тоже, — незамедлительно сказала я, и Ари напряглась, зажав вилку в руке.
—С каких пор? То, что он брат моей мамы, не делает его моим дядей. Ни разу не видела, чтобы он также радовался моему приезду, как твоему.
Роза не хотела меня задеть, и я знала, что ее слова были лишь констатацией факта, но мне хотелось защитить дядю.
—Просто твой отец категоричен.
—Мой отец нормальный, — слегка оскалилась Роза, а затем выдохнула. — И вообще, через два часа нам надо быть в аэропорту, кого мы ждём?
Я взглянула на часы. Действительно, через некоторое время нас ждал частный самолёт в аэропорту Остина, и вместе с семьёй Виттало мы должны были лететь в Нью-Йорк. Празднование Рождества большой и "крепкой" семьёй, включая Тиара. Мама любила собирать кучу народу в нашем доме.
—Флавио, Винсент и Бен должны подойти, — протараторила Арианна, и сунула вилку с салатом в рот.
Роза с прищуром оглянула ее, но ничего не сказала. К сожалению, дочь капо Ндрангеты относилась с недоверием ко всем, кто был частью Каморры, даже если это были ее дальние родственники. Иногда мне казалось, что ее родители рассказывали ей о нас слишком много плохого, а может, я просто преувеличила.
Мой телефон завибрировал, и я незамедлительно открыла сообщение. Мама.
Мамочка: Как сядете в самолёт, напиши мне. Люблю, маленькая Зизи.
Я улыбнулась. Мама была из немногих, кто писал мне сообщения, потому что три месяца тишины позволили мне понять, кому я действительно важна. И, к сожалению, была важна кому угодно, но не ему. Не Каю.
—Чего сидим, красотки? — меня за плечи дёрнул Флавио, и я почти подпрыгнула на месте от испуга.
—Флавио, ну твою мать! — возмутилась я.
—Отец прислал машину, поехали, — фыркнул Бен, что явно был не в настроении, в отличие от своего старшего брата.
Мы поднялись с мест, и двинулись за мальчиками, чтобы забрать вещи и наконец уехать домой. Каникулы.
Полёт проходил в привычной для нас атмосфере — размеренной, но в то же время наполненной лёгкими разговорами и отголосками смеха. Тётя Беатрис и дядя Кристофер заняли места в начале самолёта, активно обсуждая что-то между собой, периодически повышая голос от чрезмерного увлечения темой. Их средний сын, Винсент, сидел в хвосте, словно полностью отрешённый от происходящего. Его длинные пальцы неспешно перелистывали страницы книги, но взгляд был пустым — казалось, мысли его витали где-то очень далеко.
Я устроилась в компании своих друзей. Роза и Арианна теснились на одном кресле, обсуждая что-то с таким энтузиазмом, что было удивительно, как их разговор ещё не заглушил рев двигателей. Флавио и Бенедетто время от времени вставляли колкие замечания, но больше слушали. Флавио ухмылялся, а вот Роза, в отличие от остальных, была хмура. Её задумчивый вид явно говорил, что что-то гложет её изнутри, но она молчала. Я краем глаза наблюдала за подругой, но не хотела лезть в душу, зная, что Роза сама скажет, если посчитает нужным.
Прошло три месяца с тех пор, как я видела Кая в последний раз. Я старалась не думать о нём, но порой его образ всплывал в моём сознании так ясно, словно он был рядом. Иногда я ловила себя на том, что перечитываю старые сообщения, но тут же заставляла себя закрыть телефон и выбросить эти мысли из головы. Сейчас я снова дома, и это должно было меня отвлечь.
Самолёт мягко приземлился в Нью-Йорке, и, едва мы спустились по трапу, нас уже ждали машины отца и Неро. Холодный воздух большого города щипал кожу, снег тонким слоем покрывал асфальт, мерцая в свете фар. Неро, как всегда, не удержался и чуть не задушил меня в своих крепких братских объятиях.
— Зизи, — Он легко приподнял меня над землёй, крутанув на месте, а затем поставил обратно, шутливо потрепав по волосам. — Ну что, ты не скучала без меня?
— Только по твоим безумным выходкам, — усмехнулась я, пытаясь разровнять волосы после его «приветствия».
Мы загрузились в машины, и дорога до дома пролетела незаметно. За окном пробегали огни предрождественского Нью-Йорка: улицы были украшены гирляндами, витрины магазинов сияли, приглашая за покупками, а на тротуарах толпились люди, спешащие завершить последние приготовления перед праздником.
Дома нас встретила настоящая праздничная атмосфера. Воздух был наполнен ароматом свежей выпечки, корицы и хвои, повсюду стояли свечи, создавая тёплый свет. В гостиной уже стояла украшенная ёлка, усыпанная золотыми и красными шарами, а под ней — аккуратно разложенные подарки в блестящей упаковке.
Меня первой встретила мама — её тёплая улыбка сразу же согрела изнутри. За ней появилась бабушка, держа в руках деревянную ложку, будто только что прервала процесс приготовления ужина.
— Ты всё такая же красавица, — мягко сказала бабушка, поглаживая меня по щеке. — Как долетели?
— Хорошо, бабуль. Спасибо.
Последней вышла Минерва, и сразу же обняла так, что мои кости затрещали. В это время бабушка приветствовала Розу и остальных, видимо, считая их тоже своими внуками.
— Что-то ты напряжённая, — заметила Минни. — Неужели полёт вымотал?
Я пожала плечами, не зная, что ответить. На самом деле меня вымотало не путешествие, а мысли, которые я пыталась отогнать последние несколько дней.
Папа, конечно же, как всегда был на работе. Это уже стало традицией — даже на Рождество его присутствие не было гарантированным. Но все привыкли. И всё же, несмотря на это, в доме царила настоящая семейная атмосфера, наполненная смехом, теплом и ощущением чего-то родного. Скоро все соберутся за столом, будут звучать тосты, за окном повалит густой снег, а в воздухе будет витать чувство праздника, которого так не хватало в повседневной жизни.
Дом наполнялся суетой, но мне это нравилось. Я засучила рукава и принялась помогать маме и служанкам накрывать на стол. В гостиной пришлось сдвинуть три длинных стола, чтобы уместить всех гостей, которых в этом году набралось особенно много. Мама решила, что Рождество должно быть шумным, тёплым и полным родных голосов. Сложно было не заразиться её энтузиазмом.
Родственники постепенно разбрелись по особняку. Сначала приехал дядя Тео с детьми и Нерезой, затем тётя Мири с дочками и сыном, но дяди Кассио не было — он, как и отец, застрял на работе. Это никого не удивило, но мама всё равно тяжело вздохнула, прежде чем бросить все дела и отправиться встречать своих кузенов — родителей Арианны и Розы. Они прилетели вместе с Лоренцо, и, судя по радостным возгласам у входа, встреча получилась бурной. Я же тоже собиралась поприветствовать тетю Сицилию и остальных, но бабушка убежала вслед за мамой, и стол остался на мне и помощницах.
На кухне пахло корицей, ванилью и запечённым мясом. Служанки бегали туда-сюда, принося всё новые блюда, а я помогала расставлять посуду и напитки, которых было несчётное количество — от вина до горячего шоколада для детей. Я ловила обрывки разговоров: кто-то поздравлял друг друга, кто-то вручал подарки, кто-то с восторгом встречал тех, кто прилетел из университета. Атмосфера была живой, настоящей, именно такой, какой и должно быть Рождество в большой семье.
Я была дома. Казалось бы, всё идеально. Но где-то в глубине души всё равно жгла мысль о Кае. Он хотел меня вернуть. Он говорил, что не отпустит, а потом исчез на три месяца. Не писал, не звонил. И я думала, что уже перестала об этом думать, но стоило мне остановиться хоть на секунду, как его образ снова всплывал в сознании. Я потрясла головой, прогоняя эти мысли. Сегодня не время для них. Сегодня я дома, в кругу семьи, и этого должно быть достаточно.
Голос отца раздался в коридоре, и я замерла. Мир вокруг словно сжался в одну единственную точку — туда, где стоял он. Меня не волновало, что я держала в руках полотенце или что мои пальцы были испачканы в креме для торта. Бросив всё, я сорвалась с места и вылетела в коридор, даже не замечая, как чуть не сбила кого-то на своём пути.
Отец стоял среди родственников, пожимая руки и приветствуя каждого тёплым, но сдержанным кивком. Уверенный, непоколебимый, такой родной. Я без заминки прыгнула на него, вцепившись руками в его шею, как маленькая девочка, забыв о том, что мне уже давно не пять лет.
— Папа! — выдохнула я, уткнувшись лицом в его плечо.
Он крепко обнял меня в ответ, его рука бережно легла мне на спину, а голос зазвучал с лёгкой улыбкой:
— Ты уже взрослая, Зизи, а всё такая же.
Но мне было плевать. Сейчас не существовало ничего важнее этого момента. Тепло разливалось по моей груди, заполняя пустоту, которую я даже не замечала до этого мгновения. Я дома. Я рядом с ним. И это важнее всего.
Постепенно все стали собираться за столом. Гостиную заполняли ароматы запечённого мяса, свежего хлеба и специй, привычных и уютных. Тётя Мирелла держала маленькую Катерину на руках, нежно поглаживая её, пока та цеплялась пухлыми пальчиками за вилку на столе. Дядя Кассио появился вместе с моим папой, выглядя уставшим, но довольным, и занял своё место рядом со своей старшей дочерью. Тройня Тео и Нерезы сидели тихо в углу, рядом с бабушкой, чьи глаза светились от радости видеть всех за одним столом. Разговоры сливались в единый шум, наполненный смехом, тостами и добрыми пожеланиями. Вот оно. Та самая атмосфера, которую я любила. Семья, собравшаяся в уютном, тёплом доме, среди множества голосов, искренних улыбок и долгожданных встреч. Даже несмотря на то, что здесь находились два капо двух разных кланов, атмосфера была приятная. Мужчины старались держать свою ненависть в узде ради своих жен и детей.
Но вдруг я заметила, как один из охранников подошёл к Неро и, наклонившись, прошептал ему что-то на ухо. Я не слышала слов, но выражение лица брата резко изменилось.
— Там мужчина с цветами, — едва слышно произнёс охранник. — Он настойчиво просит впустить его, говорит, что должен вручить их одной девушке.
Мои пальцы сжались в кулак, а дыхание на мгновение перехватило. Я не слышала имени, но будто знала, кто это может быть.
Тётя Лия встала, пробормотав, что ей нужно ответить на звонок, и вышла в коридор. Но мне уже было не до этого. Неро вскочил с места, и не нужно было быть гением, чтобы понять, что он собирается сделать. Я сорвалась следом за ним. Сердце колотилось в груди, пока я неслась по коридору, не замечая ни тёплого света ламп, ни звуков разговоров за спиной. Я догнала Неро у самой двери, и как раз вовремя.
Falling — Hospital
Она резко распахнулась. Два охранника стояли по бокам, блокируя вход, но между ними, уверенно и непоколебимо, держал своё место Кай. В тёмном костюме, с идеально сидящим воротником рубашки, он выглядел так, будто вышел из самого изысканного журнала. В его руках был букет нежно-кремовых ранункулюсов, но на лице не было даже намёка на улыбку. Я не могла дышать. Он стоял передо мной, спустя три месяца тишины. Стоял на пороге моего дома.
— Схватить его! — рявкнул Неро.
Охрана сработала мгновенно, и прежде чем я успела осознать, что происходит, Кая уже окружили. Сердце сжалось от дурного предчувствия, и я, будто очнувшись, рванула вслед за братом, который явно был намерен избить его до полусмерти. Холодный воздух обжигал лёгкие, но я не чувствовала ни мороза, ни того, что мои босые ноги скользили по снегу. Мой разум был переполнен лишь одним — остановить Неро.Но слишком поздно.
— Ну что, ублюдок, вот мы и встретились снова, — прошипел Неро, прежде чем его кулак врезался в скулу Кая.
Тот не отступил, лишь стиснул зубы, но в его глазах читалась не злость, а что-то гораздо более опасное — хладнокровие. Охрана по приказу Неро отступила, и бой начался. Кулаки свистели в воздухе, удары приходились быстро и точно, и я вдруг резко осознала, что сейчас происходит. Я закричала, но мужчины уже выбежали на улицу, поднялся шум. Послышался щелчок предохранителя — кто-то достал оружие, затем появилась мама, а за ней — тётя Лия, вцепившись в платок на плечах.Отец появился внезапно, как гром среди ясного неба, и зарычал так, что на секунду все замерли:
— Что за чертовщина здесь творится?! Кто этот человек?!
— Этот ублюдок бросил Зизи, — срывающимся голосом выплюнул Неро, всё ещё сжимая кулаки. — Он агент SWAT. Она встречалась с ним.
Я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Я не могла ни дышать, ни говорить, только ощущала на себе тяжёлый взгляд Кая. Отец, медленно переведя взгляд с Неро на Кая, вдруг коротко кивнул:
— Держите его. Не трогать, но и не выпускать.
Шум поднялся снова. Кто-то заговорил взволнованно, кто-то требовал объяснений. И вдруг тётя Лия ахнула. Глухо, пронзительно. Телефон выскользнул из её рук и с глухим звуком ударился о землю. Она застыла, словно статуя, глядя на Кая. Затем её руки задрожали, ноги подкосились, но муж успел подхватить её за талию.
— Джулио... — едва слышно выдохнула она.
Я бросилась к Каю, видя, как кровь струится по его скуле. Но прежде чем я успела прикоснуться к нему, меня резко одёрнули назад.
— А ну домой! — рявкнул отец, стиснув мою руку так крепко, что наверняка останутся синяки.
— Мне нужно к нему! — Я дёрнулась, чувствуя, как паника накрывает меня с головой. — Что вы с ним собираетесь делать?!
Отец даже не взглянул на меня.
— Сам решу. Иди в дом.
Но я не собиралась успокаиваться, я попыталась вырваться, но отец резко махнул рукой, и дядя Тео тут же подошёл к мне, подхватил за талию и закинул себе на плечо, будто мешок.
— Пусти! — закричала я, брыкаясь, но Тео держал её крепко. Паника вспыхнула с новой силой. — Не трогайте его! Папа, пожалуйста!
Тётя Лия вдруг вскрикнула, перекрывая весь гомон:
— Джулио! Адамо, это Джулио! Джулио, Адамо!
Её голос резал слух, в нём было столько боли, что даже охрана замерла в нерешительности. Но меня уже уносили прочь, пока я била кулаками по спине дяди, кричала, но всё, что я успела выкрикнуть, прежде чем дверь дома закрылась за ней, было:
— Я люблю его, папа! Люблю! Не делай того, о чём пожалеешь!