Глава 16. Свидетели
Ариана не выходила из своей комнаты весь следующий день. Она чувствовала себя осквернённой, запачканной. Она десять раз принимала душ, но ей казалось, что ощущение его губ на её коже никуда не делось — оно было выжжено на её нервных окончаниях.
К вечеру её заточение стало невыносимым. Ей нужно было хоть немного еды и глоток воздуха, который не был бы пропитан им. Она дождалась, когда в доме стихнет, и на цыпочках спустилась на кухню.
Она уже собиралась схватить яблоко и бежать обратно, когда услышала голоса из гостиной. Голос Эктора и... ещё кого-то. Пау и Гави.
Они были здесь.
Сердце у неё упало. Она замерла за дверью, прислушиваясь.
— ... просто не могу поверить, что он так поступил, — говорил Гави, и в его голосе звучало редкое для него негодование. — После всего, что ты для него сделал.
— Успокойся, Гави, — это был голос Пау, спокойный и рассудительный. — Серджи всегда ставит бизнес превыше всего. Даже превыше семьи.
— Но продать его долю в академии без предупреждения? Это подло! — не унимался Гави. — Это же твоё детище, Эктор! Ты же сам её продвигал!
Ариана затаила дыхание. Речь шла о чём-то серьёзном. О чём-то, что явно задело Эктора глубоко.
— Он сделал то, что считал нужным, — раздался наконец голос Эктора. Он звучал глухо, обезличенно. — Конец истории.
— Но почему? — настаивал Гави.
— Потому что я недостаточно хорошо играл в последних двух матчах! — внезапно взорвался Эктор. Его голос прозвучал громко, с болью и яростью. Прозвучал удар кулака по чему-то тяжёлому — по столу, по стене. — Потому что я позволил тому ублюдку из «Манчестера» обыграть себя! Потому что я не оправдываю его вложений! Потому что я для него — актив, а не сын! Доволен?
Воцарилась тяжёлая, гнетущая тишина. Ариана почувствовала, как сжимается её сердце. Она вдруг с болезненной ясностью поняла ту боль, ту ярость, что клокотали в нём. Его отец. Его собственный отец предал его, унизил, показал, что он всего лишь вещь.
— Чёрт, Эктор... — тихо произнёс Пау. — Я не знал.
— Да забей, — Эктор снова взял себя в руки, его голос стал жёстким. — Это не имеет значения. Я всё равно сделаю так, как хочу. Всегда делал.
В этот момент скрипнула половая доска под ногой Арианы. Она замерла, но было уже поздно.
— Кто тут? — резко спросил Эктор.
Его шаги быстро приблизились к дверям. Она отпрянула, но он уже стоял в проёме, его глаза горели от ярости и, что хуже всего, от унижения. Он понял, что она слышала. Всё.
— Ты, — прошипел он. Его лицо исказилось от гнева. — Подслушиваешь, сводная сестричка?
— Я... я просто... — она попятилась.
Пау и Гави появились за его спиной. Пау смотрел на неё с лёгким сочувствием, Гави — с любопытством.
— Просто что? — Эктор наступал на неё, загоняя в угол кухни. — Решила узнать какие-нибудь пикантные подробности? Чтобы потом повоспользоваться? Побежать к папочке с доносом?
— Нет! — воскликнула она. — Я не скажу никому! Я просто...
— Просто что? — он оказался прямо перед ней, его дыхание было горячим на её лице. Он был снова тем опасным, диким зверем. Но на этот раз её страх смешивался с острой, пронзительной жалостью.
— Мне жаль, — прошептала она, глядя ему прямо в глаза.
Он замер. Его ярость, казалось, споткнулась об эти два простых слова. Он смотрел на неё, его грудь тяжело вздымалась. Он искал в её глазах насмешку, ложь, но находил только искреннее... понимание.
— Убирайся, — выдохнул он наконец, его голос сломался. — Убирайся к чёрту отсюда.
Она не заставила себя повторять дважды. Она проскользнула мимо него и бросилась к лестнице. Поднимаясь, она услышала, как Пау тихо сказал: «Оставь её, Эктор. Она не виновата».
А она услышала, как Эктор с силой швырнул что-то на пол, и тихий, полный боли стон, который он, должно быть, пытался подавить.
Она бежала в свою комнату, и слёзы текли по её щекам — не от страха, а от чего-то другого. Она видела его беззащитным. Видела его боль. И это изменило всё. Враги не должны были жалеть друг друга. А она пожалела.