Глава 8. На грани
Они вернулись в дом молча. Ариана ринулась прямиком в свою комнату, запирая дверь на ключ, как будто это могло защитить её от него. Она прислонилась к дереву, пытаясь унять дрожь в коленях и бешеный стук сердца. Его грубый палец на её щеке, его хриплый голос — всё это крутилось в голове, смешиваясь с болью от воспоминаний о матери.
Она не слышала, как он поднялся наверх. Не слышала, как его дверь открылась и закрылась. Она была поглощена собственным смятением.
Вечером она снова попыталась избежать его, не выходя к ужину, сославшись на головную боль. Лора принесла ей тарелку с едой, полная беспокойства, которое лишь заставляло Ариану чувствовать себя виноватой.
Ночь опустилась на дом. Ариана ворочалась в постели, не в силах уснуть. Воспоминания о матери, холодный взгляд Серджи, насмешки Эктора — всё это сплелось в кошмарный клубок.
Ей снова приснилось то утро. Звонок. Голос в трубке. Осколки её мира. Она закричала во сне, забилась, пытаясь от чего-то отбиться.
Очнулась она от резкого стука в дверь. Сердце прыгнуло в горло. Стук повторился — не терпеливый, как у Лоры, а жёсткий, требовательный.
— Ривера! Открой!
Его голос. Грубый, лишённый всякой насмешки, почти... тревожный.
Она, всё ещё дрожа, подошла к двери и приоткрыла её.
В проёме стоял Эктор. Он был без рубашки, лишь в тех самых низких спортивных штанах. Его волосы были всклокочены, грудь тяжело вздымалась, как будто он бежал. Его карие глаза пылали в полумраке коридора, они бегло осмотрели её с ног до головы, будто ища признаки травмы.
— Ты... что ты кричала? — спросил он, его голос был хриплым от сна или чего-то ещё.
— Ничего. Просто плохой сон, — она попыталась закрыть дверь, но он упёрся в неё ладонью.
Его сила была подавляющей. Он легко отстранил дверь и шагнул в её комнату. Пространство мгновенно наполнилось им, его теплом, его запахом, его опасной, животной энергией.
— Какой сон? — потребовал он ответа, закрывая за собой дверь.
— Уйди, Эктор.
— Скажи мне, что тебе приснилось, — он приблизился к ней. Она отступала, пока не упёрлась спиной в стену. Он оказался в сантиметрах от неё, его обнажённый торс был так близко, что она чувствовала исходящее от него тепло.
Его руки упёрлись в стену по обе стороны от её головы, заточив её. Его лицо было так близко, что она видела тёмные искры в его глазах, жёсткую линию его сжатых губ.
— Мне снилась мама, хорошо? — выдохнула она, и голос её дрогнул. — Она умерла! И мне до сих пор больно! Это тебя удовлетворяет?
Он не ответил. Он просто смотрел на неё. Его взгляд упал на её губы, потом снова поднялся на её глаза. Дыхание его стало тяжёлым. Напряжение между ними достигло точки кипения. Оно было густым, сладким и опасным. Она видела, как сжались его челюсти, как карие глаза потемнели от чего-то первобытного, чего-то, что не имело ничего общего с ненавистью или насмешкой.
Его голова наклонилась ещё на сантиметр. Она замерла, парализованная страхом и... ожиданием. Она чувствовала тепло его кожи, слышала его учащённое дыхание.
Но он не поцеловал её.
Вместо этого он с силой ударил кулаком по стене рядом с её головой, заставив её вздрогнуть.
— Чёрт возьми, — прошипел он с какой-то дикой яростью, обращённой на самого себя. Он оттолкнулся от стены и отступил на шаг, проводя рукой по лицу. — Просто... перестань кричать по ночам.
И он развернулся, вышел из комнаты и захлопнул дверь с такой силой, что задрожали стены.
Ариана медленно сползла по стене на пол, обхватив колени дрожащими руками. Её тело тряслось от адреналина, от страха, от невыносимого, мучительного возбуждения, которое пробежало по её венам, когда он смотрел на неё таким голодным взглядом. Она едва не почувствовала его губы на своих.
И самое ужасное было то, что в тот миг она этого хотела.