Глава 1: ЯД.
«Не давай страху управлять тобой - страх заставляет людей ошибаться» Malika_Demiral.
День, которого она боялась и жаждала одновременно.
Кесем застыла в дверях своего апартамента, задержав дыхание, как будто привыкла скользить между секундами. Сегодняшний зал должен был сиять иначе - не просто от золота и ковров, а от взглядов, от мужественного будущего, которое вот-вот войдёт в имперскую историю. Она дала приказ: цветы - в строгих рядах у колонн, ткани - чтобы падали мягко, свечи - ровными рядами, чтобы свет не колебался. Слуги метались, как подтянутые струны, тянулись к указаниям, перевешивали драпировки, перекладывали канделябры.
Мурат вошёл не как мальчик, а как взрослый мужчина. Ему одиннадцать: рост аккуратный для возраста, плечи ещё детские, но уже не совсем ребёнок; лицо - овальное, с мягкими, но твёрдыми чертами; глаза тёмные, глубокие, в них вспыхивала внимательность; нос прямой, губы - тонкие, собранные; волосы - тёмные, чуть волнистые, аккуратно уложенные назад. На нём было праздничное одеяние: бархатный кафтaн тёмно-синего цвета, украшенный узорной вышивкой, золотая тесьма играла на рукавах, медные пуговицы блестели как капли утра. На шее - не слишком тяжёлые, но значимые знаки наследия. Он казался одновременно хрупким и решительным - как молодой всадник, в первые садящийся на скакуна.
Кесем подошла к нему, руки лёгкие и властные. Её голос дрожал не от страха, а от любви, в нём были и строгие приказы, и шёпот матерей:
- Мурат, запомни одно: престол - не трон золотой, а зеркало. Оно отражает народ. Если зеркало потускнеет - в нём не увидишь себя. Будь внимателен к словам простых людей, слушай советников, но помни - их совет часто пахнет собственной выгодой. Сила правителя - в решимости, но мудрость - в умении отступить, где нужнее сохранить жизнь тысячам.
Мурат слушал, глаза его задерживались на матери, губы чуть приоткрыты. Она продолжила, голос стал мягче, но не менее твёрд:
- Не давай страху управлять тобой. Страх заставляет людей ошибаться, а правитель не имеет права на ошибки, которые стоят жизней. И ещё - помни прощение. Не прощение - тяжёлый металл, который ржавеет и тянет вниз.
Он кивнул, будто пропуская каждое слово через своё сердце. В этот момент он внезапно закашлялся. Кашель был резкий, неожиданно громкий для него и обнажил хрупкость, которую материнский взгляд уже давно ощущал. Кесем вскинула руку, тревога прошибла её лицо:
- Мурат, что с тобой? - голос был ласковым.
Кашель прекратился так же внезапно, как начался. На губах мальчика заиграла тихая, почти детская улыбка, и волнение Кесем будто утекло. Она сгладила пальцами его плечи и, оперев ладони на его маленькие плечи, вывела сына вперёд. Их шаги совпали, и вместе они ступили в зал, где люди приободрились и зашумели приветствиями. Взоры падали сначала на Кесем - властную, элегантную, а затем на Шехзаде Мурата - юного наследника, ставшего центром всех надежд.
Но приветствия ещё не стихли, когда у Муратa внезапно побежала кровь из лёгких: он стал резко задыхаться, хвататься за руки матери, лицо побелело, глаза расширились от ужаса и боли. В зале послышались вздохи, кто-то прошептал молитву. Кесем услышала только одно - имя сына, вырванное из неё, как будто там, в глубине, не осталось ничего другого:
- Мурат! Мурат! Дыши, прошу тебя, дыши!
Она схватила его за руки, прижимая к себе, тело её дрожало, в груди пульсировала неумолимая тревога. Её мысли метались: что это? приступ, интоксикация, яд?
Она чувствовала, как холодная липкость страха стягивает горло. Слуги растерянно отступали, советники перекрестились; во взглядах - беспомощность перед материнской болью. Кесем утратила всякую королевскую позу: она была мать, использовавшая все возможные умения, чтобы сохранить своего ребёнка.
Из-за рта Муратa выступила пена. Эта белая, тёмно-наполненная кровь пена - символ крайнего состояния - показалась Кесем как предвестник конца. Мальчик потерял сознание: голова его рухнула на её плечо, тело стало мягким, как тряпичная кукла. Она прижала его плотнее, уткнулась лицом в его тёплую шею и застонала - плач был горьким, но сдерживаемым:
- Кто-нибудь! Лекаря! Отведите его в покои! - распахнулись двери, но рухнувший мир был тот, где существовала только её боль и хрупкость сына.
Её сердце билось так громко, что казалось, все взоры направлены в него. Она вспоминала каждую мелочь: первый шаг, первое слово, ночи, когда убаюкивала его; теперь же всё это мерцало в сознании, как сцены из чужой жизни, которую можно потерять в один миг. Страх - коррозия - медленно обжигал её разум: представить монархию без наследника было не возможно , но важнее всего было - представить жизнь без Муратa. Она колотила кулаком по его груди, снова и снова, в надежде вернуть дыхание, и произносила имя, будто заклинание:
- Мурат, сыночек мой, пожалуйста... проснись. Я здесь. Я с тобой. Мама с тобой.
Слуги суетились вокруг, кто-то стянул подол, кто-то подбежал с холодной водой. Кесем чувствовала в себе ледяной прилив - сознание требовало порядка, но грудь рвалась на куски от боли. Она не понимала, сколько времени прошло; либо секунда, либо вечность.
- Ты должен выжить, мой Мурат. Ты должен быть со мной. Я отдаю тебе всё - и престол, и жизнь свою. Только живи.
***
Крах мира и последняя надежда.
Кесем опёрлась спиной о холодную каменную стену коридора и дала волю слезам. Они лились тёплыми , тягучими струями, смывая тщеславие правления и оставляя только мать с разбитым сердцем. Её мир, казавшийся непоколебимым, рушился на глазах: как мог здоровый, крепкий мальчик, в чьих венах ещё вчера пульсировала жизнь, превратиться в бесывающийся от боли труп на носилках?
- Как? - шептала она, будто слово могло повернуть время назад. - Как это возможно?
Джаннет Калфа, старая, морщинистая, но трезвомыслящая женщина, подошла тихо, опёрлась рукой о её плечо и мягко проговорила, стараясь заглушить дрожь в голосе:
- Шехзаде - сильный мальчик. Такие дети выдерживают испытания, через это проходили и другие. Он терпелив и храбр. Он перенесёт. Мы только должны молиться.
Джаннет говорила, как умеют говорить те, у кого много потерь за спиной: с мягкой жёсткостью и с надеждой, купленной временем. Кесем сжала кулаки, попыталась поверить: Мурат действительно был необычайно стойким, тихим в страдании, он редко жаловался. У неё были ещё сыновья - Касым и Ибрагим - но они ещё малы; Мурат был старшим, её единственная надежда в ближайшем будущем. Мысль о том, чтобы потерять его, будоражила до болезненного ужаса.
В коридор вошёл лекарь - высокий человек с усталым лицом, глаза его были темны, как в ночь. Он подошёл к Кесем, склонился немного, голос его был суров и ровен:
- Шехзаде Мурат не болен так, как мы думали, - сказал он. - Это не природное заболевание.
Кесем сначала опешила, затем холод как лёд прошёл по коже. «Не болен?» - в её голове рвались нервы. Но лекарь продолжил, и каждое слово было словно медленное, хрустальное ударение:
- Это отравление. Сильный яд. Не мгновенный - постепенный. Яд впитался в организм, разъедая ткани и отравляя кровь постепенно. Он давно терпел эту боль. Но теперь яд сделал своё - и нужен антидот, и срочно.
Кесем взвыла - сначала рыданием, затем криком:
- Что вы говорите? Кто посмел отравить моего сына? - голос её рассыпался, но отчаяние было сейчас ярче всяких речей.
Лекарь заговорил точными, медицинскими словами, объясняя то, чего Кесем боялась услышать:
- Яд - не местный, его состав необычен. Он действует медленно: сначала слабость, затем боли в груди, затем внутреннее кровотечение, судороги и дыхательная недостаточность. Он не оставляет следов, видимых сразу; тело борется, но сил остаётся всё меньше. Антидот существует - редкое средство из смеси растительных эссенций и минеральных солей, подготовленное в специфических условиях. Но у вас есть не больше двух дней. Если мы не введём противоядие в течение этого времени, поражение органов станет необратимым.
Время для Кесем затормозило и растянулось. Страх - холодный, широкомордый - сжал ей грудь. Она задыхалась словно в невидимом плену, слова врача звучали, как приговор, но ей нельзя было впадать в безумие: от неё зависело всё дальнейшее.
- Сколько осталось вы сказали? - голос её был ничем не прикрыт, глаза выпучились от слёз и паники.
- Не больше двух дней - повторил лекарь, сдержанно. - Мы должны найти источник яда - что дали ему, кто мог подложить. Без точного антидота из правильных ингредиентов времени почти не будет.
Кесем отпустило дыхание на короткий, рвущийся вздох. У неё не было выбора - нужно найти то, кто дал ему яд, определить, кто и зачем.
Кесем не позволила себе упасть в бесконечный плач. Она знала: время - её жестокий противник, а дворец - потенциальный кладезь предателей. Джаннет, не отрываясь от своих записей, взяла на себя организацию расследования, а Кесем взяла на себя роль мозга и сердца операции - тех, кто решает, куда направить поиски и кому верить.
Она действовала быстро и расчётливо. В её распоряжении появилось несколько ключевых направлений расследования, каждое - как стрелка на карте смерти:
- Осмотр покоев Шехзаде
Кесем потребовала, чтобы личные комнаты Муратa были тщательно осмотрены. Постельное бельё, чаши, остатки пищи, игрушки - всё помещали в отдельные футляры и отправляли лекарям и отравителям для анализа. Особое внимание уделяли сосуду с напитком, который ребёнок пил перед тем, как почувствовал недомогание. Каждую пятнышку, каждый след на ткани исследовали при свете ламп, тасовали версии, выискивали малейшие несостыковки в показаниях слуг.
- Опрос свидетелей
Слуги проходили по списку: от камердинера, который каждое утро первый входил в покои Шехзаде, до няни, что укладывала детей спать. Вопросы задавали так, чтобы уловить нестыковки: кто и когда приносил чаши, не менялись ли составы блюд, видели ли кто-то незнакомца в коридорах. Всем сулам и поварам строго запретили покидать дворец: подозрение могло валиться на любого, и нужно было удержать круг возможных виновников в пределах стен.
- Анализ пищи и посуды
Кухонные мастера в растерянности, но приказов королевы они выполняли безоговорочно. Каждую партию специй, каждую ёмкость покрывали опечатками, брали пробы воды из колодца и источников дворца, проверяли на наличие змеиных ядов, тяжёлых металлов и редких растительных экстрактов. Джаннет связывалась с купцами, которые недавно привозили специи: были ли новые поставки, кто распаковывал ящики, не было ли утечек.
- Проверка ближайшего окружения
Кесем вспомнила о гостях и придворных, чьи лица недавно светились подозрительно теплыми улыбками. Она потребовала отчёт о тех, кто недавно просил аудиенции, кто дарил подарки или пытался сблизиться с её сыном. Каждый подарок и каждая записка были исследованы. Она проследила маршруты передвижения - кто заходил в покои и по каким коридорам. Любая нестыковка фиксировалась.
- Поиск антидота
Параллельно Джаннет собирала сведения о возможных антидотах: древние рецепты, редкие травы, минералы, о которых говорили торговцы с востока и моря. Были составлены списки того, что могло нейтрализовать описанный лекарем яд: корни цикуты в определённой обработке, сок редкой орхидеи, порошок из костей определённой рыбы - всё это требовало немедленной добычи и проверки на эффективность в сочетании. Джаннет посылала гонцов в три стороны: к знахарям гор, к аптекарям при караванах, к странствующим лекарям, чьи знания покрыты слухами и страхом.
Каждое действие сопровождалось шумом слёз и шёпотом заговоров. В коридорах дворца, где обычно царила роскошь и праздничная суета, звук шагов сейчас был как отблеск боевого марша - люди двигались быстро, с напряжением, оставляя за собой шлейф страха и надежды. Слухи рождались быстрее, чем пришедшие гонцы: кто-то видел темнёную фигуру у колодца, кто-то шептал о том, что в последнее время во дворце появились новые повара из чужих земель, кто-то вспоминал странный, горьковатый привкус в напитке Шехзаде.
Вечером того же дня Джаннет вернулась с первыми результатами анализов: следы вещества были нестандартные - не змеиный яд, не ртуть и не обычные растительные токсины. Это был сложный алкалоид, синергетическое сочетание нескольких ядов, усиливавших действие друг друга. Учёные при дворе объяснили, что такой состав редко встречается, его могли приготовить только те, кто имеет доступ к коллекциям редких растений и знаниям алхимии.
***
- Я обыскала темницу, - проговорила она тихо. - Служанка подвязала волосы, у неё грязные ладони, она приносит еду и уходила. Никаких тайных ингредиентов в посылках к Халиме не было. Если бы заговор шёл от туда - он был бы примитивен. Этот яд - работа профессионала.- её изощрённой отравительницей. Она не в состоянии тайно добыть или смешать сложный алкалоид. Халиме заперта в темнице; к ней заходит только одна служанка. Это слишком очевидно - идеальная мишень для тех, кто хочет отвлечь внимание.
Джаннет кивнула.
- Я обыскала темницу, - проговорила она тихо. - Служанка подвязала волосы, у неё грязные ладони, она приносит еду и уходила. Никаких тайных ингредиентов в посылках к Халиме не было. Если бы заговор шёл от туда - он был бы примитивен. Этот яд - работа профессионала.
Кесем сжала кулаки, и в её глазах вспыхнул огонь.
- Тогда кто? - спросила она, больше себя, чем Джаннет. - Кто мог получить такие компоненты? Кто имеет доступ к алхимической литературе и обширным коллекциям специй?
Джаннет положила на стол свиток со списком. Пальцы её дрожали от усталости, но речь была хладнокровна.
- Первые подозреваемые
- Аптекари и алхимики, имевшие доступ к редким алхимическим реагентам. Узкие специалисты, которые могут смешивать алкалоиды.
- Купцы, доставлявшие специи и травы - те, кто распаковывал ящики и мог украсть малые пробники.
- Новые повара из чужих земель - но это скорее исполнители, не архитекторы.
- Кто-то из ближайшего круга придворных, кто умело маскирует свои мотивы под дружбу.
- Слушай меня внимательно, - прошептала Кесем. - Мы не можем тратить время на слухи о безумных женщинах и запертых в темнице. Надо смотреть на следы доступа и возможностей.
Она указала на карты дворцовых поставок, на списки людей, кто пересекал ворота в последние недели.
- План действий
1) Проверить журнал поставок за месяц назад: кто привозил необычные травы, минералы, сосуды с химикатами.
2) Допросить купцов и распаковщиков в присутствии двух свидетелей: пусть объясняют, кто принимал ящики, кто подписывал квитанции.
3) Особое внимание к тем, кто имеет связи с заграничными знахарями и алхимиками - переписка, подношения, тайные встречи.
4) Проверить поваров и камердинеров на предмет внезапного обогащения: украшения, подарки, долги, которые могли мотивировать заговор.
5) Проследить служанку Халиме: допросить её отдельно, проверить, не получала ли она поручений от кого-то ещё .
6) Исследовать задержанного купца: откуда именно пришла посылка, кто её упаковал, кому было адресовано, какие печати стояли.
Джаннет встала и положила руку на плечо Кесем.
- Мы уже нашли флакон и частицы вещества. Если правая цепочка поставок совпадёт с теми, кто имел доступ к ним - мы сузим круг. Может, виновник рядом и носит улыбку в кармане. Но время...
Кесем перебила её, сама теперь холодно и решительно.
- Время истекает, - сказала она. - Но у нас есть улики и путь. Слухи об одержимости Дильрубы и заточение Халиме - хорошая маскировка. Тот, кто хотел бы перекинуть вину, специально сеял подобные слухи. Попробуем иной подход: раскройте все приватные встречи с алхимиками в последнее время. Выясните, кто заказывал редкие экстракты и кому платили в ночи. Отдельно - проверить все маршруты вывоза домашних отбросов и загрязнённой посуды после последних приёмов: то, что кажется мусором, может скрывать следы.
Она отступила к двери спальни Муратa, взгляд её стал мягче, но голос оставался сталелитым.
- Пока лекарство действует, мы добьёмся правды. Если виновник думал, что маскировка через безумных женщин отвлечёт нас - он ошибся. Я не дам оступиться ещё раз. И если понадобится - я сама спрошу каждого придворного, пока не выведу предателя на свет.
Джаннет подала свитки и записи.
- Пусть прислушаются к нашим словам. Я отправлю гонцов к аптекарям и купцам, проверю все поставки за три месяца. Ты прикажешь запереть ковры склада и опечатать каждую коробку до осмотра. И с этой служанкой: пусть комиссией из двух женщин и одного стражника все вещи будут осмотрены и протоколированы. Если она невиновна - мы это докажем. Если виновна - она не умела бы смешивать такой яд, значит кто-то её использовал.
Кесем опустилась рядом с кроватью и прошептала:
- Мурат, мама идёт по следам. Я найду того, кто отнял у тебя дыхание.
Она поднялась, лицо её было белым и спокойным, как стена, за которой скрываются острые лезвия планов.
***
Покои Кесем султан были погружены в полумрак; только тонкие полосы света скользили по задёрнутым шторам. В изящной, но строгой обстановке - ковры с замысловатым орнаментом, низкие диваны, чаши с охлаждённой водой - даже воздух казался натянутым, как струна. Кесем сидела, подобрав под себя бахрому халата, лицо её обычно ровное, сейчас было напряжённым: брови сведены, губы плотно сжаты. Она курила длинную пафосную сигару, но в руке её она уже давно остыла.
Стук в дверь прервал гул бесконечных мыслей. Вошёл один из доверенных служащих, лицо бледное, глаза - как будто с пустотой в них.
- Госпожа моя, - голос дрожал, - народ взволнован. До сих пор нет вестей о шехзаде Мурате. Они говорят что есть ещё один, кто претендует на трон - шехзаде Баязид. Ситуация накаляется.
Кесем почувствовала, как что-то внутри неё защёлкнуло - нервное напряжение сменилось яростью. Рука, державшая сигару, сжалась сильнее; пальцы побелели.
- Слуга, - сказала она тихо, и в этой тишине слышно было только её голос, холодный и острый, - как смело они забывают долг порядка? Мой сын ещё не умер, его сердце всё ещё бьётся! - слова вырывались быстрее, с явным раздражением.
- Простите меня моя госпожа, но я должен был вам это сказать, - попытался сказать служащий, но начал спешить, боясь того гнева, который может сейчас вспыхнуть.
Ещё один стук. На этот раз - пронзительный, торопливый. В охрану вошёл другой придворный, и без церемоний вымолвил:
- Нашли того, кто покушался на жизнь Шехзаде. Кто дал яд.
Кесем вздохнула, словно пыталась задержать дыхание; секундная пауза растянулась, и в ней вся тяжесть ожидания.
- Имя, - выдавила она, ледяным шёпотом.
- Элмаз хатун, - произнёс придворный с отчаянием в голосе. - Она бежала из своих покоев, перебила несколько служанок, попыталась отравить шехзаде Баязида. Ребёнок в шоке... Мать его убита.
Эти слова ударили по Кесем как холодной водой. Глаза её расширились, лицо побледнело - не от страха, а от шока и бешенства. Элмаз хатун - имя, которое обещало коварство, предательство и тайные союзы. Она почувствовала, как всё вокруг сжимается до одной точки: до жгучей, нестерпимой ярости.
- Элмаз... - приговорила она, и в голосе слышалась ледяная угроза. - Как она посмела? Кто её прикрывал? Кто дал ей этот яд? Кто позволил убить мать ребёнка?
- Она была не одна, - доложил тот, кто принес весть. - Свидетели утверждают: её кто-то прикрывал. Есть следы чужих ног в переговорах с ней. Но пока нет имени.
Кесем встала; величественно, но напряжённо. Её глаза метали молнии. Она шагнула к окну, посмотрела на двор - люди, как муравьи, суетились, но их не понимали масштаб трагедии.
- Немедленно! - её голос стал громче, приказной, - соберите стражу, распечатаются все приказы. Никого не щадить. Поиски по всем домам, проверки у ворот и на рынках. Я хочу, чтобы имя того, кто дал яд, было вырвано из самого сердца этой заварухи. Приведите ко мне свидетелей. Допрос - без пощады. И дитя... чтобы оно было в безопасности. Никто не смеет прикоснуться к нему.
Один из придворных нервно поклонился.
- Гюльбахар хатун... - спросил он тихо, потому что в этом вопросе таилась ещё одна язва.
Кесем повернулась к нему, лицо её стало жёстким, как резец.
- Его мать мертва, - произнесла она ровно, без слёз, но со всей болью, что могла вместить женщина и государыня. - Это удар по роду и по будущему. Тот, кто стоит за этим, должен понять: от его имени не останется ничего. Его имена сожгут, его дом разрушат, его дети - если есть - будут стерты с позором. Мы покажем, что осмеливается тронуть наших - платит кровью.
Вокруг раздался шорох - придворные понимали, что сейчас решаются судьбы. Кесем шагнула к столу, сжала края ткани, и голос её стал холодным стратегическим шёпотом :
- Соберите ближайших советников. Поставьте охрану Баязиду под наблюдение, но не показывайте паники. Мы используем слухи, чтобы выследить и поймать прикрывающих. Если найдём хоть одного, кто знал и молчал - его семью ждёт расправа. И ещё - к тому, кто дал яд, мы будем бить слабое место: друзей, деньги, тайные записи. И по семье!
Продолжение следует.