Глава 24 - Слоан
Настоящее
Стук в мою входную дверь пробуждает меня от моего и без того беспокойного сна, наполненного образами прошлого и теми словами из записок, которые я оставила шептать своему сознанию. Я подскакиваю на кровати, измотанная и совершенно сбитая с толку тем, кто пытается выломать мою дверь в... Я проверяю время на прикроватной тумбочке — 2:08 ночи.
— Что за черт, — бормочу я себе под нос и сбрасываю одеяло, прежде чем направиться к двери своей квартиры. Чем ближе я подхожу, тем больше беспокоюсь о том, кто находится по ту сторону двери. Мои шаги замедляются, и я задерживаю дыхание, тихонько выглядывая в глазок. Я раздражаюсь, когда вижу, что мой брат выглядит растрепанным с другой стороны.
Я распахиваю дверь и смотрю на своего близнеца, который одаривает меня застенчивой улыбкой в ответ.
— Какого хрена ты здесь делаешь?
Он хмыкает и смотрит мимо меня в квартиру. — Ты одна?
Я открываю дверь шире, чтобы он мог войти, и он понимает намек, заходя внутрь, засунув руки в карманы брюк.
Я закрываю дверь и направляюсь на кухню, доставая из холодильника пиво для него и бутылку воды для себя. Я пододвигаю к нему пиво через стойку, и он берет его, теребя этикетку, прежде чем неуверенно посмотреть на меня.
Это первый раз, когда я вижу его с тех пор, как вылетела из его дома, взбешенная тем, что он так долго скрывал от меня что-то настолько важное. Кроме того, это первый раз, когда я вижу столько эмоций в глазах Финна. Это явно гложет его.
— Прости, Слоан, — бормочет он. — Я был в деловой поездке, но приехал сюда, как только вернулся в город. — Он бросает взгляд на время на плите и съеживается. — Чего мне, вероятно, не следовало делать, но я сходил с ума, зная, что ты злишься на меня. Мне нужно было увидеть тебя и сказать, как мне чертовски жаль, что я тебе не сказал.
— Все это время, Финн, — бормочу я. — Все это время я беззвучно плакала тебе по телефону. Все эти разы я говорила себе, что меня невозможно любить из-за того, что произошло между мной и Марко. И все же, даже когда я вернулась в город, ты сидел и говорил мне выслушать его, когда сам знаешь правду. Ты позволял мне отшивать его каждый раз, когда он пытался заговорить со мной. Ты позволял мне думать, что все, что было между нами, было ложью на протяжении многих лет. Ты знал, что папа все это время знал, ты знал, что он угрожал Марко, и ты никогда не говорил мне. Ты просто продолжал разыгрывать из себя его маленького сукиного сына, пока он не пошел и не дал себя убить.
Глаза Финна затуманиваются эмоциями, которых я никогда раньше не видела на его лице. Это смесь отрицания, сожаления и чего-то похожего на... стыд? Честно говоря, я не уверена.
Мы на мгновение замолкаем, пока я смотрю на него, пока он, наконец, не приходит в себя, качая головой и возвращая свое внимание ко мне.
— Ты права, — соглашается он. — Я должен был сказать тебе сразу, как только узнал. Я должен был сделать больше, чтобы остановить его, когда мы были моложе. Я должен был сделать так много гребаных вещей по-другому, Слоан. Я хотел бы вернуться и изменить это, но я не могу. Мне жаль, что я не сказал тебе, когда ты вернулась домой, но я, честно говоря, подумал, что было бы лучше, если бы ты услышала это от него, а не от меня. Я буду сожалеть обо всем, что я сделал или не делал, до самой смерти. Что я могу сделать, чтобы все стало лучше? Что я могу сделать, чтобы ты простила меня?
Я смотрю на него и нутром чувствую, что он говорит правду. Мы не из тех близнецов, которые могут сказать, о чем думают или чувствуют друг друга — если это вообще возможно, — но я знаю, когда мой брат честен, точно так же, как он честен прямо сейчас. Это дерьмо разрывает его на части, и хотя я чертовски зла на него за то, что он сделал, я знаю, что не смогу сдержать этот гнев.
Он мой брат. Мой близнец. Моя семья. И будь я проклята, если потеряю и его тоже.
Я обхожу кухонную стойку и подхожу к нему, сохраняя нейтральное выражение лица, в то время как он смотрит на меня с тревогой, вероятно, думая, что я собираюсь дать ему пощечину. Но как только я подхожу к нему, я обнимаю его и прячу голову у него на груди. Он немедленно реагирует, обнимая меня и крепко прижимая к себе.
— Мне жаль, сестренка.
Я киваю ему, мой голосприглушен его рубашкой. — Я знаю.