Глава 18 - Слоан
Настоящее
Глупая.
Глупая. Глупая. Глупая.
Это все, что крутилось у меня в голове последние два дня.
Что, черт возьми, на меня нашло, что я поцеловала его в ответ? Почему я не остановила его раньше?
Потому что ты хотела его.
Тьфу. У меня был четкий план, когда я возвращалась в город.
Работа.
Воссоединиться с моим братом.
Завести друзей.
Не провалиться обратно в преисподнюю вместе с Марко чертовым Романо.
Думаю, единственное, что хорошего было в том поцелуе, — это то, что я не видела и не слышала о Марко два дня. Думаю, то, что я выгнала его, не оставило ему иного выбора, кроме как наконец-то понять смысл сказанного.
Так что да, это хорошо, потому что теперь мне не нужно иметь с ним дело.
Но это действительно то, чего я хотела?
Я качаю головой и на время отбрасываю этот тихий голосок в сторону. Я не могу иметь с ним дело сегодня вечером. Может, я и не получала известий от Марко, но я получила известие от другого Романо. Сегодня утром мне написала Иззи и попросила меня заехать к ней домой после смены, чтобы она могла сообщить мне, что она нашла. Сказать, что я весь день была чертовски нервной, — это ничего не сказать.
Я захожу в квартиру Иззи и Луки и замечаю ее и жену Энцо, сидящих на диване.
— Слоан! — Зовет Иззи, и я улыбаюсь ей.
— Привет, — говорю я и сажусь в кресло напротив них. Мой взгляд скользит по Робин, когда я вспоминаю, когда я видела ее в последний раз, она была в больнице и я думала, что она замужем за Марко. Мой взгляд устремляется к ее животу, и я вижу, как с тех пор вырос ее животик. Я проглатываю комок в горле, прежде чем переключить внимание на Иззи.
— Итак... Я привела тебя сюда, чтобы проинформировать, но я также привела тебя сюда, потому что это девичник, и теперь ты официально в нем участвуешь, — говорит она с усмешкой. Я приподнимаю бровь, глядя на нее.
Позади меня шумит лифт, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть входящего мужчину. Он определенно не Романо, и он не похож на одного из их охранников, так что мне любопытно посмотреть, кто он такой, поскольку он может просто входить сюда, когда ему заблагорассудится.
— Лучшая подружка. — Мужчина улыбается Иззи, прежде чем повернуться к жене Энцо.
— Робин! Я удивлен, что Энцо до сих пор не запер тебя где-нибудь, — говорит он с ухмылкой. Она смеется, а Иззи бормочет. — Это не из-за отсутствия попыток, — достаточно громко, чтобы я услышала.
Затем он поворачивается ко мне и наклоняет голову. Что-то мелькает в глубине его глаз, но проходит слишком быстро, чтобы я могла это истолковать.
— Ты новенькая, — говорит он.
Я поднимаю бровь, глядя на него, но продолжаю молчать.
— А. Ты, должно быть, девушка Марко. Я же не заражусь этим, находясь здесь с вами троими, не так ли?
— Заразишься чем?
— Обязательства, — невозмутимо заявляет он.
— Ты мог бы заразиться от этих двоих, — я машу рукой Иззи и Робин, — но от меня ты этого точно не получишь.
— Он еще не уговорил тебя прийти в себя? Что случилось со всем этим очарованием Романо?
Я закатываю глаза, пытаясь выглядеть беспечной, хотя внутренне соглашаюсь с ним. Только все намного сложнее, чем кто-либо думает...
— В любом случае, — протягивает Иззи, отвлекая внимание от меня. — Не обращай внимания на Алека, как это делаю я. У меня есть новости для тебя. — Она бросает на меня проницательный взгляд, внезапно становясь серьезной, и я прикусываю губу.
— Из того, что я поняла, тот, кто нанял парня доставить тебе записки, также является тем парнем, который нанял людей, которые напали на доки той ночью и в конечном итоге застрелили Марко. Я говорил об этом с Лукой и Марко, но мы еще не определили, нацелились ли они на тебя из-за Марко или на него из-за тебя.
Я киваю в соответствии с тем, что она говорит, пытаясь понять, кто, черт возьми, мог так заботиться обо мне, чтобы напасть не только на меня, но и на Романо.
— Я знаю, что вы с Марко сейчас не разговариваете, вот почему это говорю тебе я, а не он, поскольку он хочет дать тебе немного пространства. Ты должна рассказать своему брату, что происходит, Слоан. Это больше не просто маленькие записки, оставленные под твоей дверью. А если Финн узнает, что мы знали об этом и не сказали ему? Он выйдет из себя.
Я вздыхаю. Я знала, что это произойдет, но все равно это трудно принять. Мой брат сойдет с ума, когда я все ему расскажу, и мне придется изо всех сил бороться за то, чтобы он не держал меня под замком. Я до смерти люблю своего брата, но я ни ради кого не собираюсь возвращаться к тому, чтобы жить так, как я выросла.
— Я скажу ему завтра, — бормочу я.
— Отлично, — говорит Иззи,хлопая в ладоши. — Итак, кто хочет пиццу?
И снова я ловлю себя на том, что смотрю на дом своего детства. Этим утром я написала Финну сообщение и сказала, что мне нужно с ним кое о чем поговорить. Конечно, он велел мне немедленно приехать и предложил прислать мне водителя.
Полагаю, нет смысла откладывать.
Я захожу в дом и нахожу Финна, сидящего за кухонным столиком и листающего что-то в своем телефоне. Он вскидывает голову, когда слышит, что я вхожу, и широкая улыбка расплывается на его лице.
— Привет, сестренка.
— Привет.
— Итак, о чем тебе нужно со мной поговорить? Это как-то связано с неким твоим бывшим парнем?
— Вроде того, — отвечаю я и прикусываю губу, пытаясь заставить себя произнести эти слова. — Но не так, как ты думаешь.
Его брови хмурятся, и он кивает, прежде чем жестом предложить мне сесть. Как только я это делаю, я сажусь и рассказываю ему все. Все. Я наблюдаю, как на его лице отражается целая гамма эмоций. Шок переходит в гнев. Гнев превращается в жгучую ярость. Жгучая ярость превращается в печаль. Печаль превращается в сжимающую внутренности грусть.
— Почему, черт возьми, ты не сказала мне раньше?
— Скажи мне кое-что, Финн. Насколько велик твой соблазн заставить меня вернуться сюда и уволиться с работы прямо сейчас?
Как я и предполагала, он фыркает, но не отвечает, потому что именно это крутилось у него в голове.
— Я все еще злюсь, что ты мне не сказала, — ворчит он. — И тебе нужен охранник, Слоан. Я знаю, тебе это не нравится, но я никогда не смогу сосредоточиться, не говоря уже об отдыхе, если не буду знать, что ты в безопасности.
Он начинает расхаживать по кухне, проводя руками по волосам.
— Думаю, теперь понятно, почему Марко позвонил мне и спросил, почему у тебя не было охраны. Но подожди. — Он поворачивается ко мне. — Почему его сейчас здесь нет? Почему ты не остаешься с ним?
— О чем, черт возьми, ты говоришь? — спросила я.
— Ты проводила время с Марко, нет? — На его лице появляется выражение замешательства. — Я думал, вы снова вместе?
— Какого черта ты так зациклился на этом? Ты же понимаешь, что он тебе даже не должен нравиться? Ты должен предостеречь его держаться от меня подальше, а не подталкивать ко мне. И после того, что он сделал десять лет назад, как ты можешь хотеть этого для меня?
— Ради бога, Слоан! — рявкает он, и я вздрагиваю от перемены в его отношении. — Клянусь, ты такая чертовски упрямая. Он разбил твое сердце не просто потому, что ему было все равно. Он знал.
Он знал? Кто что знал?
Он не мог иметь в виду...
— Нет, — шепчу я в ужасе.
Финн неохотно кивает мне, в его глазах ясно читается сожаление.
— Что случилось? — Рявкаю я, и он вздыхает.
— Я не знаю всех подробностей. Я просто знаю, что Марко сделал то, что должен был сделать, чтобы обезопасить тебя, вот почему я знаю, что он идеально подходит тебе. Возможно, он и разбил твое сердце, сестренка, но он разбил и свое собственное, просто чтобы убедиться, что с тобой все в порядке. Я не хотел говорить тебе тогда, потому что знал, что ты сделаешь что-то, чего никто из нас не сможет вернуть. Я был чертовски напуган тем, что папа сделает с тобой, если ты останешься, поэтому я убедил его отправить тебя жить к тете Джен. — Гнев, который я никогда раньше не испытывал по отношению к своему брату, всплывает на поверхность.
Он знал. Все эти годы мой отец знал, а Финн мне не говорил.
И Марко. Боже мой, Марко.
Он пытался рассказать мне, пытался заставить меня выслушать его точку зрения.
— Прости меня, Слоан, — шепчет он.
Я не отвечаю. Я поворачиваюсь и выхожу за дверь.
Я знаю, что должна поговорить с ним. Я также должна поговорить с Марко, но что мне действительно нужно прямо сейчас, так это побыть одной. Я снова чувствую себя маленькой девочкой, прячущейся от отцовского гнева. И я думаю, в некотором смысле, это именно то, что я делаю. Может быть, он и мертв, но последствия его действий будут жить вечно.
Возможно, я и смогу простить Марко, но он никогда не сможет простить меня за все, что последовало.
Я не могу ожидать, что онпростит меня, когда я не могу простить даже себя.