ДАНИЭЛЬ

С огромным трудом я открыла тяжёлые веки. Попытавшись встать, ощутила жуткую боль во всём теле и рухнула обратно, стараясь взять себя в руки.
Где я, чёрт возьми? И что вчера произошло?
Голова раскалывалась — я никогда ещё не напивалась до потери памяти. Помню, как мы с Даниэлем танцевали, а потом всё словно затянуло туманом.

Открыв глаза, я не могла поверить в происходящее. Я была голая. О, Боже мой... Дрожь охватила тело, когда я посмотрела, кто лежит рядом. Закрыв рот, я пыталась не закричать от жуткого осознания. Сжав ладошки до боли, так что ногти впивались в кожу, я лихорадочно вскочила.
Боже, что мне делать? Хочется плакать и биться в истерике. А ещё больше — убить его... или себя.

Надевать бельё было омерзительно — я чувствовала себя дико грязной и была противна самой себе. Застегнув платье, выбежала из номера с босыми ногами — искать обувь не было времени. Почему я ни черта не помню? Как мы оказались в отеле, в его постели? Почему я не с Даниэлем? О Боже... Даниэль.

Когда я бежала в уборную, множество людей оборачивались, провожая меня взглядами. Тошнота взяла верх. Меня тошнило от собственных мыслей.

Умывшись, я закрыла глаза, удерживая себя от порыва закричать и плакать. Посмотрев на себя в зеркало, я закричала и ударила по нему. Ненавижу себя! Ненавижу!

Прикусив кулак, издала что-то вроде горького рычания. Нужно убираться отсюда. Босые ноги касались холодного пола, я не обращала на это внимания и выбежала на улицу в поисках такси.

— Мисс, вам помочь? Может, вам стоит вернуться в отель?

— Вызовите такси! Пожалуйста, скорее!

В ожидании машины я успела обкусать ногти и губы. Быстро проговорив адрес, вжалась в сиденье, тихо глотая слёзы.

— Боже, Софи, ты в порядке? — Эверли поспешила впустить меня домой.

— Нет! Нет! Нет! — голос звучал громко и жалко. — Эверли, мне плохо! Я совершила ужасное.

Закричав, я стянула платье и забежала в ванную. Мерзость.

— Софи! Открой дверь! Что случилось? — девушка стучала, пока я стояла под обжигающей водой.

Пока я раздирала кожу до покраснения, слёзы смешивались с водой. Ком в горле не давал покоя, хотелось выть от душевной боли.

— Софи, если ты не откроешь, мы сломаем дверь. — словно в трансе, я продолжала сидеть в ванной, прижав колени к груди. Казалось, что вода обжигает не тело, а душу.

Дверь открылась, почти падая.

— Алик, дальше я сама. — девушка закрыла воду, обматывая полотенцем моё дрожащее тело.
— Софи, милая, успокойся. — она обняла меня за плечи, помогая выбраться из ванны.

Натянув длинный тёплый халат, я скатилась по стенке, прежде чем Эверли успела удержать меня. Сев на голени рядом, она обняла меня, позволяя плакать и давиться собственными слезами.

— Тише, тише... — гладя меня по голове, она прижимала сильнее, словно пытаясь разделить мою боль.
Жаль... что это невозможно.
Невозможно вернуть время вспять. Я не могу вспомнить ничего. Я не могу чувствовать ничего, кроме дикой боли и омерзения.

— Я предала его! — голос дрожал. — Эверли, он бросит меня, не простит. Он не простит этого, не простит, не простит! — ужас этих слов охватил меня, заставляя плакать ещё сильнее.

— Тише, Софи, — она сжимала мою руку. — Он любит тебя. А за любовь нужно биться. Он простит... со временем.

Я, подрагивая на стуле, держала в руках кофе или чай — я не знала, и это не имело значения.

— Ты же никогда не пьёшь до такого состояния. Я не понимаю, как это могло произойти, — заявила девушка после моего рассказа.

Как я могла так поступить? Просто взять и разрушить всё, что у нас с ним было. Я была так счастлива...

Я вздрогнула, когда мобильный Эверли начал гудеть.

— Алло? — её глаза округлились. — Она... она у меня, да, с ней всё в порядке. — девушка выразительно подняла бровь, покачала головой, закрыв рот ладошкой, чтобы не рыдать в голос.
— Она сейчас в ванной, я передам ей, когда она выйдет. Пока.

Я словно начала задыхаться, накрыла шею ладонью, пытаясь дышать ровнее.

— Софи, он переживает за тебя. Что ты будешь делать?

— Я не знаю, не знаю, не знаю... — бормотала я. Мне просто хотелось вернуть всё, исправить эту ужасную ошибку. — Эверли, что мне делать? Что? Боже...

Медленно присев на пол, я сжала руку на сердце — казалось, что его рвёт на части.

— Успокойся, Софи! Давай вместе придумаем, как поступить, — она отвела меня к дивану, усаживаясь рядом. — Может... эм, ты не скажешь ему об этом? — сжимая мою руку, пытаясь поддержать.

Соврать?

— Нет, я так не смогу. Не смогу лгать ему, не смогу быть с ним, зная, что я... — вместо слов вырвалось мычание. — Я расскажу ему всё, он должен знать правду.

Всю ночь я плакала, не жалея подушку. Никогда не чувствовала себя настолько чудовищно. Я презирала себя. Искупавшись ещё раз, хотелось содрать кожу, чтобы не чувствовать себя такой грязной.

Эверли сказала Даниэлю, что ей нужна моя помощь, и я останусь у неё на ночь. Он хотел приехать, чтобы увидеть меня, но она настояла на обратном.

Умывшись и переодевшись в брюки и свитер Эверли, я смотрела в зеркало, проклиная последние два дня и себя. Моё лицо было опухшим и бледным, синяки под глазами выдавали «хороший» сон.

— Ты готова? — переживая, спросила Эв, стоя у входной двери.

— Нет.

Накинув куртку, тоже её, я последовала за девушкой к машине.

Адское волнение охватило меня, когда мы приближались к дому. Я не могу, не могу...

— Ты уверена, что мне стоит оставить вас? — недоверчиво спросила она, держа меня в объятьях.

— Да, возможно, я приеду к тебе после... всего.

На дрожащих ногах я дошла до двери, никак не решаясь позвонить в звонок. Прижавшись лбом к двери, пыталась собрать волю. Он заслуживает знать правду.

Услышав звонок, хотелось убежать, сделать всё, что угодно, лишь бы не говорить это, не ставить точку на нас.

Когда дверь открылась, сердце замерло. Он стоял в брюках и домашнем свитере, невыспавшийся и усталый.

— Господи, Софи! — он заключил меня в объятья, и я снова чуть не заплакала.

Прижавшись к нему, я хотела раствориться в его руках. Его запах, любовь, тепло и прикосновения... я больше не смогу этого почувствовать. Вздохнув его запах, сжимала руки вокруг груди.

Когда почувствовала, что он хочет отстраниться, не позволила. Не могу смотреть ему в глаза. Просто не выдержу.

— Я волновался, — вздохнул он, — и скучал.

Отстранившись, я прошла внутрь. Нужно держать дистанцию, после всего, что скажу, стану ему противна. Закрыв дверь, он собирался обнять меня снова, но я шагнула на кухню.

— Что случилось? Почему ты так резко сбежала? Я переживал, не мог дозвониться. Думал, с тобой что-то случилось, — вздохнул он, садясь на стул. — Не делай так больше!

Пожав губы, опустила голову, закрывая лицо волосами.
Боже, боже, боже...

— Я изменила тебе, — голос дрожал, как и всё тело.

— Ты... что? — он встал со стула.

Нас разделял стол, и я надеялась, что он не приблизится. Это слишком мучительно.

— В тот вечер я выпила слишком много. Я ничего не помню. — из глаз текли слёзы.

Подняв глаза, ждала реакции. Он словно не мог поверить, часто моргал, смотря сквозь меня.

— Скажи, что ты шутишь, — тихо прошептал. — Скажи, что это, блять, шутка! — голос повысился, мой плач усилился.

— Нет, нет, нет! — Даниэль ударил кулаком по стеклянной дверце шкафа. — Не может быть!

— Мне так жаль... — прошептала я.

— Жаль? — он усмехнулся и вновь ударил по стеклу. В итоге опрокинул шкаф с книгами и начал крушить всё вокруг.
— Кто он? — с гневом приближаясь ко мне, тяжело дышал и сжимал кулаки.

Я начала отступать, качая головой и глотая слёзы, пока не ударилась о столешницу.

— Кто он? — кричал, прижав меня к столу. — Отвечай! — схватив за волосы, опрокинул голову, заставляя смотреть в глаза.

Я зажмурила глаза, пальцами вцепившись в свитер, лицо мокрое от слёз.

— К... Конор.

Закрыв ладонями рот, осознав сказанное, увидела, как его лицо озарил гнев. Когда он замахнулся, я приготовилась к удару, но кулак вонзился в стену в сантиметре от лица.
Я подумала, что он ударит меня.

Отдёрнув с омерзением руку, он отстранился. Начал бить предметы, опрокинул вазы и статуэтки. Его руки были в крови. Мне хотелось остановить его, успокоить, сказать, что это не правда.

— Даниэль...

— Пошла вон! — не оборачиваясь, он сжал кулаки. — Вон! Пошла вон отсюда!