ДАНИЭЛЬ

Боль.

Боль, которую нельзя описать словами, — ты не поймёшь её, пока не почувствуешь самой. Словно тебя рвёт изнутри, дробит на мелкие осколки, беспощадно и безжалостно.

Глаза горят от слёз, тело отказывается чувствовать что-либо, кроме этой боли. Ты не понимаешь, кто вокруг, где ты и что происходит — всё теряет значение. Безжалостная жизнь, ты не можешь понять, почему она так жестоко тебя наказывает.

За какие грехи?
Ты начинаешь искать оправдания, но их нет.
— Это моё наказание за... — за что? Что я такого сделала в жизни, что заслужила эти мучения?

Вопросы без ответов.
Все вокруг сочувствуют, утешают, но им не понять, просто не понять, даже если они будут стараться.

Почему же все люди так эгоистичны?
Думают лишь о себе, о своих чувствах, своей боли. Возможно, именно ты причинил боль не меньшую кому-то. Просто тебе было плевать, тебя заботил только ты сам. Лишь бы тебе не причиняли боль, лишь бы не почувствовать это снова, потому что ты знаешь, каково это было.

Лежа, уставившись в одну точку, я просто лежала на полу. Слёзы застыли в глазах и на щеках. Мне просто хотелось перестать чувствовать, отключить эти адские эмоции. Как теперь жить? Всё перестало иметь смысл без него, без нас. Я так этого боялась.
Я знала, что будет больно, но даже представить не могла, насколько она окажется сильной. Мне хотелось почувствовать хоть что-то — хоть физическую боль, чтобы затмить душевную. Два дня прошли словно в тумане, я отключила телефон — не хотела ни видеть, ни слышать никого. На полу гостиничного номера я пролежала несколько часов. Даже не помню, как сюда заселялась. Иногда, думая о родителях, я молилась, чтобы Эверли им ничего не сказала.

Почему до встречи с ним моя жизнь казалась нормальной?
Не видеть его, не слышать, не чувствовать — казалось обычным.
У меня были другие цели, желания, мечты. Никогда не мечтала влюбиться по уши и страдать от любви. Но сейчас я даже не могу представить свою жизнь без него. Без него всё кажется бессмысленным, ничего не имеет значения. Я ненавижу себя за это — за эти чувства, за зависимость от него. Из-за потребности хоть на долю секунды услышать его голос или увидеть.

Взяв себя в руки, я встала с пола и прошла на кухню. Налила стакан воды — я не ела уже три дня. Аппетита не было вообще, мысли о ней вызывали во мне безразличие. Интересно, что он сейчас делает?
Чёрт! Мне нужно перестать думать о нём. Просто отпустить. Он же любит меня?! Или уже любил... Воспоминания о том, как мы лежали в объятиях друг друга, и он шептал мне признания в любви: что ни за что в жизни не оставит меня, не бросит одну, не променяет нашу любовь. Он не сделал этого... а я.

От злости швырнула стакан в стену, закричала так, как не кричала никогда. Била посуду о стену и пол. С каждым ударом голос становился всё громче, пока крики не переросли в рыдания. Скользнула вниз по столешнице, обхватила колени руками, сжимая их со всей силы, словно пытаясь причинить боль самой себе.

Глухие стуки в дверь прервали рыдания. Вскочив на ноги, первое, что пришло в голову: — «Это Даниэль!»
Размазав слёзы, я несколько раз глубоко вздохнула и пошла открывать дверь.

— Извините за беспокойство, — сказал мужчина в красном костюме с эмблемой отеля, — ваши соседи сообщили о криках и шуме. Вы в порядке? Вам что-нибудь нужно?

— Мне нужен он, — прошептала я.

— Что?.. Простите? Мисс, вам нужна помощь?

— Нет, спасибо. Всё в порядке, — улыбнулась я и захлопнула дверь.

«Да, спасибо, всё в порядке». Эта фраза будет звучать из моих уст постоянно. Фальшивая улыбка — и все поверят. Подумать, что ты пережила всё, теперь в порядке. В полном порядке.
Просто играй для всех, скрывай настоящие чувства. Заставь поверить, чтобы тебя перестали жалеть. Ведь ты так ненавидишь эту банальную жалость.

Ночью проснулась в холодном поту и снова начала плакать. Эти чёртовы слёзы когда-нибудь закончатся? Или я просто умру от обезвоживания?

Приняв душ, я впервые за несколько дней переоделась. Похудела, опустошена морально и физически. Нужно поесть.
Натянув огромный серый свитер и мягкие брюки, я заказала еду в номер.

Разложив приборы на столе, тупо уставилась на еду в надежде, что появится аппетит. Но желания есть так и не возникло, и я просто стала вталкивать её в себя.

Я сильная, чёрт возьми! Я справлюсь с этим. Начну жить дальше, не оглядываясь на ошибки прошлого.
Начну заново жить, снова веселиться и радоваться жизни.
Но больше никогда не позволю себе полюбить кого-то так же сильно, как его. Даниэль — моя первая любовь. Моя первая боль.

Присев на диван, я поджала под себя ноги. Сегодня утром попросила принести веник и собрала все осколки. Горничная, видимо, была шокирована — сказала, что уборка входит в оплату номера. А мне просто не хотелось, чтобы кто-то вторгался сюда, даже, чтобы убрать.

Включив телефон, обнаружила сотню звонков от Эверли и пару от родителей. Слава богу, она ничего им не сказала. Если бы узнали, думаю, ФБР уже начали бы поиски.

— Не отключай телефон снова! — уже час она твердит одно и то же.

— Хорошо. Пока, — ответила я, положив телефон на столик и уставившись в потолок.

Мне нужно отвлечься. Лишь бы не думать, вообще ни о чём.
Натянув куртку, я шагала в сторону ресепшена.

— Простите, у вас не найдётся велосипеда?

— Велосипеда? — девушка уставилась на меня, словно я попросила достать звезду с неба. — Эм, я так не думаю, но, возможно, сможем устроить. Мы можем позвонить в прокат велосипедов.

— Да, прекрасно. Запишите на моё имя.

Через полчаса мне предоставили чёрный велосипед. Неплохо. Засунув наушники в уши, я выехала на улицу.
Когда мне было двенадцать, я любила кататься на велосипеде и делала это часто. Мне нравилась лёгкая боль в ногах после долгой поездки.
Мне нравится ездить в безлюдные места — там, где много зелени и свободного пространства. Никаких машин, никакой суеты.
Ветер ласкал всё моё тело, холодя и освежая. Закрыв на секунду глаза, я запрокинула голову и глубоко вздохнула.

Резко открыла глаза — и упала на землю.
Сильная боль в руке заставила меня закричать. Чёрт возьми, как же больно! Кровь полилась тонкими струями. Уцелевшей рукой выдернула наушники и набрала номер Эверли.

— Как ты умудрилась это сделать? — ворчала она, не сводя глаз с дороги.

— Думаю, колесо застряло в грязи, а я ехала очень быстро.

— Да уж, я знаю, как быстро ты любишь ездить.

Остановившись у больницы, мы зашли внутрь.
Медсестра уже забинтовала мою руку и дала обезболивающее.
Я лежала на кушетке, смотря на Эверли, которая что-то печатала в телефоне.

— Вам нужно менять бинты один раз в неделю. И ни в коем случае не мочите руку, повязку можно будет снять через...

Дверь в палату резко распахнулась, и влетел запыхавшийся Даниэль.
О, боже мой. Сердце болезненно сжалось.

— Даниэль? — мой голос дрожал. — Что ты здесь делаешь?

— Эверли сказала, что везёт тебя в больницу, и я... — он так и не закончил. Поправил пиджак и рубашку, принял серьёзный вид и спросил:
— Так что случилось?

Я бросила девушке сердитый взгляд, она лишь подняла руки и вышла, позвав за собой медсестру.

Боже, мне хотелось сказать ему столько всего.

— Нет ничего серьёзного, — ответила я, — просто упала с велосипеда.

— Ты сломала руку?

— Нет, кажется, нет.

Он открыл рот, словно хотел что-то сказать, но потом нахмурился и замолчал.

— Куда отвезти твои вещи?

Ему не терпится избавиться от меня.
Что ж, я понимаю.
Предательские слёзы выступили на глазах, и я пыталась не шмыгать носом.

— Эм, я не хочу, чтобы родители об этом узнали. Можешь привезти в отель «Деволь», я там остановилась. — Словно ему есть до этого дело. — Ты мог бы пока не говорить родителям... просто не о чём.

— Хорошо, я понял.

Он ушёл. Ушёл, даже не попрощавшись.
Как только дверь захлопнулась, поток слёз стал неудержим. Я рыдала и рычала. Что же я наделала? Я всё испортила. Уничтожила.

Спасибо всем, кто оставляет комментарии и звёздочки.  <3