ДАНИЭЛЬ

Страх окутал  меня посылая волну тревоги. Нет-нет, только не это. Сегодня я должна пойти в театр. Родители уже согласились, и у меня нет другого выхода. Этот мерзкий Конор пишет мне каждый день, а я отвечаю редко и сухо — от чего он только злее. Всё утро я нервничала, дёргалась, и теперь мне просто необходимо успокоиться. До начала спектакля ещё пять часов — сейчас только три.

Может, сказать, что мне плохо? Что я отравилась? Чёрт, нет. Конор не дурак — поймёт.

Что же делать?.. Будь проклят день, когда Конор увидел меня. Будь проклят сам Конор.

Я чувствовала, как эмоции внутри доходят до точки кипения. Ни одна драма уже не способна помочь.
Мой взгляд остановился на скрипке. Как же давно я не играла. Пальцы зачесались в нетерпении.

Я взяла инструмент в руки. Провела по корпусу, словно приветствуя старого друга. Другой рукой обхватила смычок. Разместив кисть левой руки под верхом грифа, я держала скрипку так, чтобы завиток смотрел вперёд. Смычок коснулся струн, и я начала играть.
"Времена года". "Гроза". Закрыв глаза, я погрузилась в музыку.
Я благодарила мать за то, что в десять лет она отправила меня в музыкальную школу. Эмануэль выучил скрипку только ради меня — до нелепого милый поступок. Скрипку я выбрала сама. Из сотен инструментов она была единственной, что потянула меня за душу.

"Гроза" не давалась мне легко. Я учила её неделями. Но когда я играла — забывала обо всём.
Закончила. Я едва вспомнила, каково это. Восхитительно. Захватывающе. Ошеломительно.
Убрав скрипку, я легла на кровать.

Звонок телефона глухо прорвался в уши. Чёрт, я что, уснула? Легла на минуту — проспала два с лишним часа.
Приняв горячий душ, я завернулась в халат и отправилась на кухню. После душа чувство голода было почти болезненным.
На кухне — пусто. Я достала рис с курицей и подливой, поставила в микроволновку.
Сидя не за столом, а прямо на столе, я уплетала еду. Мама бы устроила разнос, увидев меня так.

Покончив с едой, я взглянула на часы. Пора собираться.
Волнение вновь подкатывало к горлу. Я услышала шаги и разговор — кто-то вернулся. Прислушалась.
Мама и папа стояли внизу, смеясь. Когда я смотрела на них, мне иногда хотелось верить в настоящую любовь.

Мама точно зайдёт проверить, как я выгляжу. А я ещё не выбрала, что надеть.
В гардеробной я тянулась к привычным джинсам и свитерам — и заставляла себя остановиться.
Долго колебалась, но выбрала платье в сетку от Valentino — чуть выше колен. Мы с мамой купили его вместе. Я говорила, что оно слишком дорогое и ненужное, а она — что оно идеально.
Чтобы не замёрзнуть, я накинула лёгкое бежевое пальто ниже колен.
Сомневаясь в туфлях, остановилась на чёрных лодочках со змейкой. Глянув в зеркало — будто незнакомка. Чёрный цвет делал меня старше, серьёзнее.

Стук в дверь оторвал от размышлений.

— Боже мой, солнышко, ты просто прекрасна! — восхищённо ахнула мама, прикрыв рот ладонями.

— Ты тоже, мам, — ответила я с улыбкой. Она была в бордовом платье до колен, чёрные шпильки дополняли образ.
Я любила, что мама никогда не заставляла меня одеваться "женственнее" или "по её вкусу". Она всегда оставляла мне свободу.

На крыльце я нервно покусывала губу. Машина должна была подъехать с минуты на минуту. Единственное, что радовало — мама отказалась от предложения Конора подвезти нас.
В машине тихо играл "Лунный свет". Эта музыка будто подчеркивала моё волнение.

— Спасибо, — поблагодарила я водителя, выходя из машины.
Мы медленно пошли ко входу в театр. В животе стягивался тугой узел.

Здание театра было величественным. В центре зала — огромная люстра. До начала спектакля оставалось чуть больше десяти минут, зрители ещё не заняли свои места.

— Привет, Софи, — послышался за спиной голос миссис Метьюсон.
Меня охватил холод, тело покрылось мурашками. Они уже здесь.

— Здравствуйте, — натянуто улыбнувшись, я приобняла Эллу. За ней стояли наши родители и... Конор. Мерзкий-подонок-Конор. Они приближались. Только не это! Я мысленно застонала.

— Привет, Софи, — Конор шагнул ко мне, желая обнять, но я выставила руку — только рукопожатие.

— Здравствуй, — процедила я сквозь зубы. После его прикосновения мне хотелось вымыть руку до локтя.

— Что ж, Софи, я уже сказал твоим родителям, что хочу пригласить тебя на свидание, — с довольной ухмылкой сказал он. — Так когда тебе удобно?

Никогда.
Если мы останемся вдвоём, Бог знает, на что он способен.
Родители — мои и его — смотрели на меня, ожидая ответа. Этот ублюдок поставил меня в угол.

— Я... эм... тут просто... — я судорожно огляделась, будто на одной из стен было написано продолжение фразы.
И вдруг — я увидела мужчину, идущего позади. Шикарный костюм, белоснежная рубашка без галстука.
В голову пришла безумная мысль. Может, я потом и пожалею, но сейчас — это единственный выход.

— О, Даниэль! — я бросилась к нему с улыбкой. — Подыграй мне.
Обняв его за шею, я прижалась к нему. Кто бы мог подумать, как приятно это ощущается. Я вдохнула его аромат. Он замер — потом обнял меня в ответ.
Схватив его под локоть, я повела к родителям. Он выглядел удивлённым. Кстати... а что он здесь делает?

Если мы обручимся, Конор точно отстанет. Пока мы с Даниэлем будем "влюблённой парой", может, тот наконец найдёт себе другую.

— Мам, пап, нам нужно кое-что сказать. — Я посмотрела на Даниэля влюблённым взглядом. — Мы с Даниэлем давно встречаемся. Всё серьёзно. Просто не хотели рассказывать, пока не были уверены в себе.
Я снова обняла его, приложив щеку к его груди.

— Да... простите, что скрывали. Я искренне прошу вашего благословения, — добавил он, слегка улыбнувшись.

— Это... неожиданно, — сказал отец, заключая Даниэля в объятие. — Но ты же знаешь, как мы тебя любим. Может, с обсуждением подождём немного?

Мама обняла его мягко. Метьюсоны — сухо поздравили. Конор пожал руку Даниэлю и выдавил слабую, неохотную улыбку.

Люди начали расходиться по местам. Спектакль вот-вот начинался.

— Софи, может, пойдём? — спросил Даниэль, с лёгкой улыбкой и вопросительным взглядом. Его рука всё ещё лежала у меня на талии.

Мы сели во втором ряду. Справа от меня — Даниэль. Слева — родители и Метьюсоны.
Выкуси, Конор. Я торжествующе улыбнулась.
Но тут Даниэль сжал мою руку, наклонился и тихо спросил взглядом: "Какого чёрта, Софи? Почему ты мне ничего не сказала?"

Я наклонилась к нему, прошептав:

— Потом всё объясню.
Мой выдох коснулся его шеи. Он нахмурился и отвернулся к сцене.