Гарри Поттер и Повелитель Дементоров

На следующий день они вплотную занялись разработкой плана экспедиции в Запретный лес. Гермиона сразу сообщила:
- Нам нужно, чтобы кто-нибудь приглядывал за профессорами и дал нам знать в случае опасности. Думаю, что можно поручить это Рону.
- А может, мне? – без особой надежды поинтересовался Гарри. – В конце концов, он вам двоим клялся в вечной дружбе, а не мне.
- Нет, это исключено, - отмела его возражения гриффиндорка. Ведь если Магориан что-нибудь и скажет, то только тебе.
К возмущению Гарри, Рон тут же согласился на эту второстепенную роль, даже не попытавшись навязаться им в сопровождающие. В его распоряжение достались Карта мародеров и небольшой предмет в виде маггловского фонарика. Второй такой же Гермиона взяла себе, пояснив:
- Когда зажжешь свой, наш тоже загорится. Конечно, это очень примитивное устройство, но в случае необходимости можно использовать его как телеграф.
- Как что? – переспросил Рон, вертя в руках странное устройство.
- Ну, чтобы подавать знаки. Запомни: три коротких вспышки – опасность, срочно возвращаемся. Одна длинная, одна короткая – надо поторопиться. И не забудь давать длинную вспышку каждые десять минут, чтобы мы знали, что ты не уснул.
- Скажешь тоже, - буркнул гриффиндорец, запихивая фонарик в карман.
- А может, запишешь? – вклинился Гарри.
- Ты что, думаешь, я перепутаю? – обиделся Рон.
- Я бы точно перепутал.
- А как быть с сигналами на другие случаи?
- По-моему, и этих вполне достаточно, - рассудила девушка. – Это ведь не экзамен сдавать.
- А это ценная мысль... - задумался Рон.
- Гарри, встречаемся у кабинета истории в половине седьмого, - отдала последние распоряжения Гермиона.
______________________
Как назло, профессор Снейп, похоже, возобновил былую привычку объявляться в самый неподходящий момент – именно он поджидал Гарри в гостиной после занятий. Устремив на студента взгляд, в котором, казалось, читался обвинительный вердикт, он поинтересовался:
- Мистер О'Рахилли, вы же не собираетесь никуда отлучаться этим вечером?
- Нет, сэр! – бойко ответил слизеринец, а у самого перехватило дыхание от накатившего дурного предчувствия.
- Полагаю, вы проведете этот вечер в гостиной?
Мысленно помянув все предметы домашнего обихода Великого Мерлина, Гарри пробормотал:
- Ну, может быть, отлучусь... ненадолго.
- Куда именно? – взгляд зельевара жег почище электросварочного аппарата.
- М-м-м, может, в библиотеку... Или на квиддичное поле... или...
- Рахилли, какое может быть поле – уже стемнело! – отрубил Снейп. – Вы можете сосредоточиться и дать мне вразумительный ответ, где-вы-будете-находиться? Или вы решили принять участие в чемпионате по магическим пряткам?
- В библиотеке, сэр, - выдавил из себя Гарри.
- Отлично. – Бросив напоследок еще один подозрительный взгляд, профессор удалился.
______________________
Гарри кое-как приковылял на назначенное место встречи, где Гермиона встретила его сердитым замечанием:
- Где ты болтался? Тебя что, зажал в углу Малфой, заставив прослушать собрание сочинений?
- Представь себе, хуже... - вздохнул слизеринец. – Снейп определенно что-то подозревает. Он только что расспрашивал меня, как я собираюсь провести вечер.
- Может, он хотел пригласить тебя на чашку чая? – фыркнула девушка. – Ну и что ты ему ответил? Надеюсь, не как обычно: «Прогуляться в Запретный лес, поболтать с кентавром и, если повезет, повстречаться с Темным Лордом...»
- Теперь я знаю, кто сочиняет про меня все эти бредовые статьи, - буркнул Гарри. – А я-то было грешил на Малфоя...
- Ладно тебе. Но ты же не собираешься передумать из-за Снейпа?
- А как ты догадалась? – мрачно переспросил студент.
- Брось, Гарри, я же тебя знаю. Если мы протопчемся здесь до отбоя, ничего хорошего из этого точно не выйдет...
_____________________
Сперва все шло благополучно: они выбрались из замка и скрылись в зарослях гороха, не привлекая лишнего внимания, а Рон не забывал регулярно посылать сигнал. Правда, Гарри предпочел бы, чтобы фонарик функционировал как его маггловские собратья: в сгустившейся тьме он то и дело спотыкался, и, поскольку всю неделю стояла дождливая погода, вскоре подол его мантии и брюки по колено были вымазаны грязью, а о ботинках лучше было и не вспоминать. Даже Гермиона утратила былую решимость: хмуро поглядывая на свою мантию и оставшееся до Запретного леса расстояние, она заметила:
- Слава Мерлину, на свете существуют чистящие чары...
Слизеринец же мечтал об одном: добраться до леса, где под покровом растительности можно будет наконец применить «Люмос».
Под пологом леса идти действительно стало полегче: вместо грязного месива под ногами зашуршал слой опавших листьев. Избавившись от необходимости отслеживать каждый шаг, Гарри сообразил:
- Гермиона, я тут подумал... А как мы собираемся искать кентавров? Лес большой, а времени у нас не так чтобы очень много...
- Я так понимаю, каждый из них держится на своей территории...
- Проще говоря: ты знаешь, в какую сторону идти?
- Думаю, что да... Нашли же мы их как-то полтора года назад. Мне кажется, надо дойти до оврага... - С этими словами она решительно направилась в колючего вида кусты. Гарри двинулся вслед за ней, ворча:
- И все-таки, Гермиона, по-моему, ты зря отказалась от Прорицаний. Трелони просто боялась, что ты заткнешь ее за пояс – она-то, небось, не полезла бы в гущу Запретного леса, полагаясь исключительно на интуицию...
Они спустились по откосу на край глубокой балки, где девушка остановилась, удрученно разглядывая крутой глинистый скат, исчезающий в темной воде.
- Чем тебе не овраг? – нетерпеливо поинтересовался Гарри.
- Мне кажется, в позапрошлом году он был помельче... и посуше... или это вообще не то место...
- Пожалуй, я погорячился насчет Прорицаний, - вполголоса заметил слизеринец.
- Лучше бы мародеры составили карту леса! – в отчаянии бросила гриффиндорка.
- Может, нам лучше вернуться, пока мы еще в состоянии найти дорогу назад? – предложил Гарри, взглянув на сверкнувший в ее руках фонарик.
К его удивлению, девушка согласилась; но развернувшись, они тут же наткнулись на копыта.
- Опять люди! – раздался над ними громогласный голос. Гарри не мог поверить своей удаче, но на лицах поджидавших их суровых существ радость не отразилась.
- Значит, вы нас помните? – брякнул слизеринец.
- Еще как! – подтвердил его догадку зловещего вида черный кентавр.
- И я вас, кажется, тоже... Вы ведь Бэйн?
- И что вам здесь понадобилось? – прервал «обмен любезностями» рыжий кентавр, на ноги которого они наткнулись; студент припомнил, что его звали Ронаном.
- Мы, как раз... - Гарри запнулся, оглянувшись на непривычно молчаливую Гермиону: ее взгляд был прикован к фонарику, который неожиданно принялся мигать, испустив три вспышки.
- Так вот мы... - снова начал было слизеринец, но фонарик вновь ожил, выдав пять вспышек кряду. – Мне кажется, нам уже пора, - окончательно смешался он.
- У нас тут что, по-вашему, парк для увеселительных прогулок? – возмутился Бэйн.
- Пускай катятся, - миролюбиво предложил незнакомый русоволосый кентавр с серым в яблоках торсом. – К чему нам лишние неприятности?
- Я не хочу, чтобы люди шастали по нашему лесу и навлекали на нас новые беды! – не унимался темный кентавр.
- Как знаешь, - русоволосый с усмешкой взглянул на учеников и отошел.
- Да мы, вообще-то... - Гарри с ужасом увидел, что фонарик, мигнув еще пару раз, перестал выключаться. Гермиона растерянно переводила взгляд с прибора на кентавров.
- Мы пришли, чтобы поговорить с Магорианом, - наконец собрался с мыслями Гарри.
- Он не расположен к болтовне с двуногими, - презрительно заметил Ронан.
- Как бы то ни было, мы, кажется, не успеем этого сделать... Похоже, у нас возникли непредвиденные проблемы. – С этими словами Гарри двинулся вверх по склону.
- Не так быстро. – Бэйн преградил им путь. – Сначала выкладывайте, что вам понадобилось.
- Раз уж вы все равно не намерены нас отпускать, - начал раздражаться Гарри, - то мы лучше подождем Магориана и изложим все ему.
- На вашем месте я бы не стал лишний раз его беспокоить, - возразил Ронан. – Говорите все как есть, и, если это действительно стоит его внимания, мы ему передадим.
- А если нет, то отобьем у людей охоту попусту лезть к кентаврам, - добавил Бэйн.
Оторвавшись от созерцания наконец погасшего фонарика, в диалог вступила Гермиона:
- А я на вашем месте предоставила бы Магориану самому решать, захочет он с вами разговаривать или нет. Вполне возможно, что он будет не в восторге от того, что вы вынудили нас рассказать то, что предназначается только для его ушей. Так что, либо ведите нас к нему, либо мы уходим, а вы, если с нами что-нибудь случится, будете сами объяснять ему, почему он не сможет выполнить взятое на себя обязательство.
От этой отповеди Бэйн подрастерял свою решимость и предоставил Ронану сообщить:
- Будь по-вашему. Но пеняйте на себя, если Магориан будет не рад вашему визиту.
- Мы надеемся, что у него хорошая память, - буркнула девушка.
- Проводи их, Сельван. – Кентавр кивнул русоволосому, который вновь приблизился к их группе и без предисловий велел:
- Не отставайте.
Гермиона двинулась было вслед за ним, но Гарри придержал ее за локоть, прошептав:
- Нам надо возвращаться! Там определенно что-то стряслось!
- Ну и что ты предлагаешь? – сердитым шепотом отозвалась девушка. – Мы посреди Запретного леса, и кентавры явно не намерены отпускать нас, не выяснив, в чем дело. Не лучше ли по-быстрому расспросить Магориана, и если он будет столь же любезен, как в нашу предыдущую встречу, он, быть может, даже проводит нас обратно!
- Думаешь? – с сомнением протянул Гарри.
- А что? У кентавров не такая уж насыщенная жизнь, им наверняка все равно нечем заняться.
Гарри так не думал, но почел за благо не развивать этот вопрос при копытном сопровождающем. Вместо этого он спросил:
- Как ты считаешь, что могла обозначать вся эта иллюминация?
- Я знаю не больше твоего, - раздраженно прошептала Гермиона. – Надеюсь, это не от того, что Рональду пришла в голову идея поиграться с фонариком.
Кентавр неожиданно замедлил шаг и обратился к ним:
- Вы – те самые люди, которых Магориан вывез из окружения дементоров?
- Она – да, - отозвался Гарри, - но я там тоже был. И вообще-то, обошлось не без помощи с нашей стороны.
- Я знаю, - кивнул Сельван.
- Тогда почему вы не вмешались раньше?
- Вы и сами неплохо справились, - хмыкнул провожатый.
- Почему кентавры нас так встретили, если им известно, что мы спасли жизнь их предводителю? – засомневалась Гермиона.
- Не им, а мне, - самодовольно покосился на них русоволосый, но развивать эту мысль не стал. Друзья также промолчали, чувствуя, что он настроен не слишком дружелюбно.
Внезапно их спутник сорвался в галоп, оставив их посреди глухой чащи.
- Что это он? – недоумевающее бросила Гермиона.
- Это ты у меня спрашиваешь, знаток кентаврской души? – заметил студент.
- Прекрати ерничать, меня уже тошнит от твоих острот, - буркнула его подруга, но, помолчав, извинилась: - Прости, я тоже волнуюсь, что там стряслось у Рона.
Вдалеке послышался стук копыт, приглушенный слоем прелой листвы, и вскоре на поляну вернулся Сельван в сопровождении Магориана, который предложил:
- Пройдемте в более удобное место для разговора.
- А нельзя, чтобы оно было... поближе к выходу из леса? – спросил Гарри.
- Хорошо, следуйте за мной.
Они вышли на небольшую поляну, где друзья смогли присесть на ствол упавшего дерева.
Гермиона приступила к делу немедля:
- Наверно, вы удивлены нашим появлением, но у нас не было другого выхода...
- Отнюдь, я знал, что вы появитесь, - прервал ее кентавр.
«Не думал, что кентавры ничуть не лучше Трелони, - с досадой подумал Гарри. - Теперь заладит: я знал, что вы это скажете, я предвидел, что вы споткнетесь о пень, звезды сообщили, что вы уже уходите...»
Но Магориан разрушил его предположения:
- До вас здесь побывал еще один человек.
- Он сказал, что мы придем сюда? – встревоженно переспросил Гарри, вообразив, что Снейп не остановился перед походом в Запретный лес, заподозрив слизеринца в подобном намерении.
- Нет, но судя по тому, что он рассказал, я понял, что у вас не будет другого выхода, кроме как искать помощи здесь.
- Да мы, вообще-то, хотели задать всего один вопрос, - заметил студент.
- Боюсь, что бы это ни был за вопрос, простой ответ на него ничего для вас не прояснит. Если же вы поймете его, то это значит, что я не смогу сообщить вам ничего нового.
- Может, мы попробуем? – начал терять терпение Гарри.
- Хорошо, - согласился кентавр. – Все равно люди способны понять лишь то, что считают нужным, поэтому они сами должны убедиться в том, что скорлупа ореха – это далеко не сам орех...
Пропустив выпад в сторону своих мыслительных способностей, Гарри начал:
- В прошлом году вы говорили, что судьбой профессора О'Рахилли и моей, если я правильно понял, кто-то управляет; вы не могли бы сказать, о ком шла речь?
- Я не знаю. - На лице Магориана Гарри углядел скрытую усмешку.
«Вот уж ответ так ответ... - раздраженно подумал слизеринец. – И не придерешься ведь: ничего нового я и вправду не узнал...»
- Но ведь вы что-то имели в виду, когда говорили это? – Про себя студент подумал: «...или Гермиону ждет серьезное разочарование в своих интуитивных способностях...»
- Как выяснилось, эти слова означают куда больше, чем я подразумевал, когда произнес их. Тогда я еще не знал многих обстоятельств этой истории.
- Какой истории? Вы говорите о профессоре О'Рахилли?
- Даже вы, люди, знаете, что ни одна история не разворачивается без участия многих, а с течением времени в нее вовлекается еще большее количество людей. А эта история длится дольше, чем вы можете себе представить. – Заметив, что Гарри хочет что-то сказать, Магориан поспешил предложить:
- Впрочем, вас ведь это заинтересовало по какой-то особой причине? Может, я и не смог дать ясного ответа на ваш вопрос, но это лишь из-за того, каким образом он задан.
«Ну вот, теперь я еще и вопросы задавать не умею... - досадливо подумал Гарри. – Ну почему все, кто хоть что-то знают, так любят темнить, а от тех, кто говорит ясно, вообще ничего путного не добьешься?» - справившись с раздражением, он пояснил:
- Профессора О'Рахилли арестовали - кто-то написал на него донос. Может, вы сможете рассказать нам что-нибудь о том, что привело к аресту? Ведь, пока мы не узнаем его настоящую причину, мы не сможем ничем помочь ему ... Быть может, тот, кому он помешал, и является тем, кто контролирует его судьбу?
- Вы, люди, все понимаете слишком прямолинейно. Не обязательно вмешиваться в жизнь человека, чтобы оказывать на нее глубинное влияние. Более того, такое неосознанное воздействие нередко является куда более сильным, чем какое-либо другое. Это можно сравнить с тем, как если связать двух человек между собой так, чтобы они не подозревали об этом: один будет тащить за собой, другой, напротив, не давать ему ходу.
- Флоренц говорил мне что-то о влиянии рода Рафферти... - начал понимать Гарри. – Но ведь этот род вымер...
- Кому вы это говорите, - фыркнул доселе топтавшийся рядом с безразличным видом Сельван.
- Вам и это известно? – брякнул студент, но тут же поправился: – То есть, кто, по-вашему, выжил?
- Если бы нам не было известно об этом, - назидательно заметил Магориан, - то как бы мы смогли судить об остальном?
- Так, выходит, это я порчу жизнь своему отцу? – расстроился слизеринец.
- Выходит, да, - хмыкнул Сельван.
Смерив его осуждающим взглядом, Магориан ответил:
- Влияние на чужую судьбу, тем паче неосознанное, не укладывается в такие понятия. Если вам интересно только это, можно сказать, что причина его ареста заключается в вас. Но к сожалению, этим все не исчерпывается.
- К чьему сожалению? – переспросил Гарри, который был бы вовсе не прочь переложить абстрактный груз вины на чужие плечи.
- Ко всеобщему, - отрезал Магориан. – И должен признаться, даже если бы меня не связывало обещание, я все равно ждал бы вас в своем лесу и все рассказал бы, поскольку это может предотвратить нависшую над нашим миром угрозу.
Гарри с огромным сожалением почувствовал, что перспективы отчитываться перед разъяренным Снейпом и даже вылететь из школы вскоре померкнут перед тем, что ему предстоит выслушать.
- Мне придется начать издалека, поверьте, так будет проще все объяснить. Вам что-нибудь известно о родовых заклятьях?
Гарри покачал головой, но Гермиона, нахмурившись, заметила:
- Только самые общие сведения. Этот раздел магии запретили в 1531 году.
- Да, и этот шаг был оправдан, поскольку по непредсказуемости и масштабности последствий родовая магия занимала чуть ли не первое место. Особенно та ее разновидность, что была применена в вашем случае...
- В моем? – изумился Гарри.
- А к чему я, по-вашему, клоню? – парировал кентавр, явно дивясь недогадливости людей. – Видите ли, существовало довольно много разновидностей родовой магии. Самая простая – наложение на отдельный род заклятья или проклятья. Заклинаются какие-либо свойства внешности, ума, здоровья, долголетия - чего угодно. Одно время подобные заклятья практиковались очень широко, пока не обнаружилось их побочное действие. Видите ли, эти заклятья были недолговечны, даже наложенные очень сильным волшебником, они сохраняли свою силу не более пяти поколений, после чего начинали оказывать обратное действие, и в потомстве проявлялись свойства, прямо противоположные наложенным. Природа брала свое.
Гарри живо представил себе несчастных потомков этих подопытных, которые вместо того, чтобы рождаться прекрасными, добрыми и мудрыми, превращались в злобных тупых уродов, и подумал, что истинными мучениками науки почему-то всегда становятся те, кто не имеет к ней никакого отношения.
- Другой разновидностью родовой магии, - продолжал Магориан, - является заклятье на определенное действие: если у волшебников при жизни что-то не выходило, с его помощью они могли обречь потомков на вечные попытки достигнуть той же цели. В случае, если им это удавалось, это заклятье тут же снималось без каких-либо побочных эффектов. Так что такие заклятья вполне безобидны, если не считать грубого нарушения свободы воли: мало ли, что могло прийти в голову магам, твердо вознамерившимся исковеркать жизнь своим потомкам. Но к их счастью, это заклятье также оказалось не слишком длительным и по времени действия не превышало первой разновидности. В этом отношении резко выделяется третья разновидность родовой магии. Некогда один друид догадался, что для преодоления неминуемого затухания родовых заклятий можно использовать магический резонанс, когда магия отражается от разных объектов и при этом не ослабевает, а усиливается. Для этого заклятье требовалось применить к двум родам одновременно. Хотя он поделился этим секретом с соотечественниками, те использовали подобное заклятье крайне редко, осознавая, что имеют дело с неподконтрольной им мощью. Оно могло тлеть веками, наливаясь силой, которая высвобождалась, подобно мощному взрыву, когда...
- ...роды соединялись? – выпалила Гермиона.
- Да. – Кентавр смерил девушку взглядом, полным невольного уважения. – Думаю, теперь вы поняли, что я имел в виду.
- Но я-то ничего не понял! – тоскливо заметил Гарри. Он уже несколько раз терял нить рассуждений Магориана, ерзая по трухлявому, склизкому стволу и гадая, что происходит в Хогвартсе.
Не обратив внимания на его слова, гриффиндорка продолжила:
- Так значит, вы имеете в виду, что роды О'Рахилли и Рафферти...
- Были связаны. Это давнее по вашим человеческим меркам дело случилось около четырех веков назад. Вопреки тому, что запрет на подобные заклинания уже действовал, Арайде О'Рахилли и Эоган Рафферти были соединены родовым заклятьем волшебником по имени Салазар Слизерин...
- Что? – У Гарри возникло впечатление, что он ненароком проглотил изрядный кусок трухлявого дерева, на котором он сидел. Или что ему снится кошмар на редкость неприятного содержания. Когда к нему снова вернулся дар речи, он, запинаясь, выговорил: - Надеюсь, вы не скажете, что он еще и являлся моим предком? Впрочем, не сказал бы, чтобы это меня сильно удивило...
- Нет, он им не был, - спокойно отозвался Магориан. – Но его роль в этой истории оказалась значительнее, чем простое наложение заклятья... Сельван, расскажи им о пророчестве.

Сельван, смысл присутствия которого на лужайке доселе был не вполне понятен, начал с вопроса:
- Вам известно, что такое заблуждение?
«Еще не хватало, чтобы копытное читало мне лекции по лингвистике», - с раздражением подумал Гарри и терпеливо, как ему показалось, ответил:
- По-моему, это то же самое, что ошибка.
- Нет. Ошибка – это неверное истолкование имеющихся сведений. А заблуждение – это идея, основанная на недостаточной или ошибочной информации.
- Похоже, в нашем случае заблуждение – это прийти сюда, - пробормотал Гарри. Гермиона тут же чувствительно ткнула его локтем в бок и громко поинтересовалась:
- Вы хотите сказать, что имеется какое-то заблуждение, связанное с пророчеством?
- Именно, - удовлетворенно кивнул кентавр. – Что такое отведение внимания, надеюсь, вам пояснять не нужно? – спросил он с некоторой долей ехидства.
- Это то, чем вы сейчас занимаетесь, да? – не выдержал Гарри.
- Нет, - как ни странно, кентавр, похоже, забыл оскорбиться, - это то, чем занимался в течение пяти сотен лет Салазар Слизерин.
- Он что, до сих пор живой? – в недоумении переспросил студент.
- Нет, - хмыкнул Сельван. – Но дело его живет. Как вы уже поняли, Слизерин связал заклятием два рода, но никто, даже его друзья в среде друидов, не знал, зачем он это сделал. В результате, пришли к выводу, что это было в некотором роде благотворительностью по отношению к этим двум фамилиям.
- Насколько я понимаю, от этого родового заклятья нам одни неприятности, - прервал его Гарри.
- Однако эти два рода до сих пор существуют, - возразил кентавр. – Если бы не заклятье, они бы давным-давно прервались, как сотни других магических родов Ирландии.
- Вот именно, что существуют, - буркнул слизеринец. – Потому что называть это жизнью лично я бы не стал.
- В любом случае, эти претензии не ко мне, - отмахнулся кентавр. – Не говоря уже о том, что ваши далёкие предки согласились на это по доброй воле. Вот только, вполне возможно, Слизерин не посчёл за нужное посвятить их в свои действительные цели... Вам знакомо предание о Тайной комнате?
Заскучавший было Гарри моментально встрепенулся:
- Ещё как знакомо! Я там был, между прочим!
- Сомневаюсь, - всхрапнул Сельван.
- Да кто угодно подтвердит... - взвился Гарри, с запозданием сообразив, что принялся доказывать истинность своих свершений хвостатому обитателю лесов. Поймав себя на этом, он закончил: - Впрочем, дело ваше. Так что с Тайной комнатой?
Просмеявшийся кентавр, извиняясь, заметил:
- Нам известно о том, что случилось с вами несколько лет назад. Но вы именно что заблуждаетесь. Кто сказал вам, что вы были в Тайной комнате?
- Том Реддл, - пробормотал студент, начиная признавать логику кентавра: действительно, нашёл, кого слушать! – Но Дамблдор...
- Возможно, он и сам заблуждался на этот счёт, - заметил Сельван, - а, может статься, решил, что для всех будет лучше считать, что Тайная комната уже была открыта.
- Что это значит, уже? – подозрительно переспросил Гарри. – И, кстати, откуда вы сами знаете, была она открыта, или нет?
- Потому что это событие не могло пройти незамеченным, - наставительно произнёс кентавр.
- Знаете ли, когда по школе ползает василиск в дюжину футов длиной, это тоже не проходит незамеченным, - съязвил слизеринец.
- Там был василиск? – изумился кентавр.
- Мы вообще об одной комнате говорим? – начал раздражаться Гарри. – Я-то, по крайней мере, знаю, что там находилось!
- Впрочем, неудивительно, - подытожил кентавр и вновь обратился к студенту: - Может, и не совсем об одной, но, во всяком случае, о близких предметах. Пожалуйста, опишите вкратце, что там произошло.
- Если уж совсем кратко, - угрюмо начал Гарри, - то призрак молодого Вольдеморта, вылезший из его дневника, обратился к статуе Салазара Слизерина с просьбой составить ему компанию: видимо, я оказался настолько никудышным собеседником, что монумент представлялся ему интереснее. В ответ статуя открыла рот, и оттуда вылез василиск. Дальнейшее, думаю, вас не так сильно интересует.
- И всё?
- Уже по тому, что я тут с вами беседую, можно судить, что не совсем все, - парировал студент. – Да, и, возможно, это к делу не относится, но, раз уж речь о нём зашла, Том Реддл сообщил, что он – прямой наследник Слизерина. Я, впрочем, в этом сомневаюсь, потому что и до, и после этого он многократно обещал мне, что я умру в тот самый день, а это ни в коем разе не оказалось правдой, так что я почти перестал ему доверять.
- Это очень даже относится к делу, - казалось, Сельван помрачнел. – И, надо сказать, я не разделяю вашего скептицизма, поскольку именно на свой род Слизерин наложил родовое заклятье действия – открыть тайную комнату.
- Моих предков ему, значит, мало показалось? – заметил Гарри. – Или, может, он на них просто практиковался, чтобы со своими потомками не напортачить?
- Вы почти угадали, - кентавр взглянул на него с удивлением, граничащим с уважением. – Ваши предки не очень-то интересовали Слизерина сами по себе. Может, он и желал им помочь, но больше его заботили вопросы личной мести.
- Это вы опять про то, что мои предки – сущее наказание для всего магического общества?
- В общем-то, это не лишено доли правды, - фыркнул Сельван. – Но одного этого Слизерину было явно недостаточно. Вы же знакомы с историей его размолвки с остальными создателями Хогвартса?
- Только в общих чертах, - заинтересованно вставила Гермиона, которая до этого довольствовалась тем, что кидала неодобрительные взгляды на Гарри, пытаясь призвать его к дисциплине. – Но если Слизерин хотел отомстить им, то, похоже, его месть несколько запоздала...
- В том-то и дело, что обычной мести ему показалось недостаточно – поскольку он счёл, что у него отняли дело всей его жизни, Слизерин вознамерился уничтожить плоды их стараний, и ему дела не было до того, что при этом пострадают все волшебники, не имеющие к этой давней склоке никакого отношения, да и не только люди, надо заметить. Справедливости ради, если бы друиды знали его настоящие цели, они не только не стали бы посвящать его в свои секреты, но и сделали бы всё, чтобы остановить былого друга. Ваше дело, верить этому или нет, но в пророчестве говорится о том, что, открыв тайную комнату, наследник трёх родов уничтожит наш мир. Не больше и не меньше.
- Но ведь она уже... - начал было Гарри.
- Это может значить только одно – Тайная комната не была открыта. Хотя, возможно, вы стояли на её пороге.
Сельвана неожиданно перебила Гермиона:
- Слизерин должен был открыть Тайную комнату, а не плеваться змеями! – выпалила она с лихорадочно горящими глазами. – И как я могла это упустить! Я же читала про это...
- Мы все тогда о многом не догадывались, - снисходительно заметил Магориан.
- Но кто же, в таком случае, наследник трёх родов? – впилась в него вопрошающим взглядом девушка.
- Для начала, может, поинтересуетесь, что это за роды? – опешил кентавр, заставив Гарри подумать, что, вполне возможно, он просто не в курсе, кто этот наследник.
- Рафферти, Рахилли и Слизерина, разве нет? – протараторила гриффиндорка. – Вы не говорили, что связывать заклятьем можно только два рода – по-видимому, их всё-таки было три!
- Да, и мы выяснили это лишь пару месяцев назад, - недовольно заметил Магориан. – Иметь дело со звёздами несколько труднее, чем строить умозрительные конструкции.
Несмотря на напряжённость момента, Гарри чуть не прыснул со смеху: прежде он и подумать не мог, что услышит, как кентавр упрекает Гермиону в необоснованных домыслах.
- Так вот, - продолжил Магориан, - Салазар Слизерин мог ограничиться заклятьем, наложенным только на потомков его собственного рода, но он решил подстраховаться – ведь его род мог прерваться, потерять магические свойства, что угодно. К тому же, связывание двух родов не лишено отрицательных последствий: сила курсирующей между ними магии проявляется по-разному, но чаще в том, что члены одного рода из кожи вон лезут, чтобы сделать существование другого как можно более невыносимым, причём чем мощнее наложенное заклинание, тем успешнее им это дается. Приняв все это во внимание, Слизерин решил не ограничиваться двумя семействами, и соединил со своим не один, а два магических рода, связав их при этом несколько более сильно, чтобы их воздействие приходилось, в основном, друг на друга; этим он добился того, что его собственный род мог спокойно существовать вдали от этих ирландских дрязг, и того, что все более-менее сведущие маги знали о родовом заклятии Рафферти и Рахилли, но никто не подозревал о существовании третьего связанного с ними рода.
- Вот ведь пеплозмей... - буркнул Гарри. – Угораздило же моих предков с ним связаться...
- Но в данный момент наследника трёх родов не существует, - вновь вмешалась Гермиона. – Значит ли это, что Тайная комната не будет открыта, пока он не появится?
Магориан отреагировал на её слова как-то странно: он смешался, словно тетя Петунья, когда в первый раз повествовала ему об «автокатастрофе», унёсшей жизни его родителей.
- Определённо, никто другой не может открыть её. Иначе Тайная комната уже была бы открыта, ведь родовое заклятье действия...
- Значит, беспокоиться не о чем? – с нажимом произнесла Гермиона. – И вы рассказали нам всё это только ради того, чтобы открыть глаза Гарри?
Сам слизеринец, если бы у него кто-нибудь спрашивал, предпочёл бы такому повороту событий он частичную слепоту, тем более, что на его близорукость это спадание пелены с глаз нисколько не повлияло. Ещё больше насторожило его то, что оба кентавра внезапно принялись переминаться с копыта на копыто, бросая друг на друга нервные взгляды, словно приговаривая: «Ты скажи... нет, лучше ты...» Наконец Сельван решился:
- Видите ли, пророчества почти никогда не бывают абсолютно точны в том, что касается временных промежутков... Потому что течение событий не связано напрямую с течением времени... - Заметив нетерпеливое движение Гарри, он принялся выражаться яснее: - В общем, в пророчествах обычно не совсем понятно, что происходит сейчас, что намечается в будущем, а что уже случилось. Порой мы с дрожью ожидаем какого-то события, а оно произошло в далёком прошлом... Так вот, - он вновь ускорился, заметив, что теперь уже Гермиона хочет что-то сказать, - в обнаруженном мной пророчестве говорится, что наследник трёх родов появится... или уже появился, - осторожно закончил он.
- Или существовал в далёком прошлом, если я верно понял вашу логику, - насмешливо заметил слизеринец.
- Гарри, здесь всё серьёзно, - вмешалась Гермиона. – Он должен открыть Тайную комнату, верно?
- Как вы, наверно, знаете, далеко не все пророчества сбываются, - вновь пустился в рассуждения Сельван. – Случается, что поток событий неодолимо увлекает их участников в одном направлении, а потом на его пути вдруг образуется запруда, и он поворачивает в совсем другое русло. Но, как и с настоящей рекой, это зависит от многих обстоятельств: как горная река сметёт любую преграду, так же некоторые события предотвратить невозможно; а равнинная река, напротив, делает немыслимые петли без особенных причин. Это пророчество сцеплено с другим, которое, насколько я знаю, известно и вам: наследник трёх родов откроет Тайную комнату в том случае, если сын трёх родителей, будет сражён наследником Слизерина.
- Никогда о таком не слышал, - признался Гарри. – Сын трёх родителей – что это за бред, вообще?
- Трёх отцов, вы имеете в виду? – переспросила Гермиона, проигнорировав его выпад.
- Трёх родителей, - с нажимом повторил Сельван. – Может, и отцов, но в истолковании пророчеств следует быть предельно точными, иначе от них не будет никакого толка, в то время, как вы, люди...
- Это что, вы меня имеете в виду? – прервал начавшееся было брюзжание Гарри.
- В истолковании пророчеств не следует делать необоснованных допущений, - сухо заметил Сельван. – Может, и вас. Или какого-либо другого сына трёх родителей, которые бросили вызов Вольдеморту, вдобавок рождённого на исходе июля, и которого он пометил как равного себе...
- Заблуждение! – вдруг возопила Гермиона, проигнорировав кентаврический юмор.
Гарри вздрогнул, с опаской оглянувшись на подругу: он всерьёз заподозрил, что излишнее рвение в учёбе, тревоги последних лет и пространные рассуждения кентавров сделали-таки своё чёрное дело.
- Это же чистой воды заблуждение! – Хоть студент по-прежнему не понимал причин её внезапной радости, вид у девушки был такой, словно она готова была хоть сейчас соскочить с бревна и пуститься в пляс. – Гарри, какого числа у тебя День Рождения? – гаркнула она ему в ухо так, что слизеринец невольно отшатнулся.
- Тридцать первого июля, Гермиона, ты же сама мне книжку прислала!
- Когда День Рождения Эогана О'Рафферти, я тебя спрашиваю? – ещё громче вопросила гриффиндорка, а Гарри, забеспокоившись, что на её вопли непременно сбегутся все обитатели леса, а также дементоры из соседних графств, буркнул было:
- А мне-то откуда... постой, ты что, хочешь сказать... ах ты, компостная куча Мерлина! Ну, Дамблдор... Ну, Снейп... Ну, они мне все...
Пока он продолжал разоряться, Гермиона пояснила:
- Ребенок Бреогана и Эниды Рафферти родился в ноябре! Это пророчество не о Гарри!
Кентавры быстро переглянулись, и Магориан степенно заметил:
- Потому мой сородич и сказал, что не стоит допускать вольностей в истолковании пророчеств: вы только что сами убедились, к чему это приводит...
Слизеринец, тем временем, подскочил с бревна, видимо, намереваясь бежать на поиски Дамблдора, чтобы потребовать объяснений.
- Постой! – хватая его за рукав, Гермиона вновь обратилась к кентаврам: - Но с тем, что Гарри – наследник родов, связанных родовым заклятьем со Слизерином, никаких ошибок быть не может?
- Абсолютно, - заявил Магориан. – В противном случае, я не могу быть уверен и в том, сколько у меня копыт. А если вы задержитесь ещё на пару минут, я, наконец, расскажу вам то, ради чего вы сюда пришли...
- Я уже сам забыл, ради чего, - отозвался Гарри, силясь выдернуть свой рукав из рук подруги.
- Вы всё-таки знаете что-то о профессоре О'Рахилли? – Воодушевившись, Гермиона утратила бдительность, чем немедленно воспользовался слизеринец, возвратив оперативный простор своему локтю; однако, вместо того, чтобы рвануть с места, он задержался, прислушиваясь к кентавру.
- О нем тоже, - уклончиво ответил Магориан. – Но настоящая цель поступка часто не совпадает с тем, что предполагает совершающий его... - Бросив быстрый взгляд на студентов, он, по-видимому, решил, что пришла пора заканчивать с общетеоретической частью, пояснив: - Проще говоря, я сообщу вам о том, что действительно может помочь... вернее, кто может. Один человек знает об этой истории больше нашего, вы должны его найти, чтобы узнать о наследнике трёх родов наверняка.
- Так значит, этот наследник все-таки существует? – переспросила Гермиона с на редкость озадаченным выражением лица.
- Он этого не сказал, - быстро отозвался кентавр. – Вообще-то, он почти ничего не сказал. Появившись несколько дней назад, он только выслушал всё то же, что мы говорили и вам, и заметил: «Похоже, мы порядком сглупили. Но, думаю, всё ещё можно исправить». Судя по тому, как он это сказал, я заключил, что он в состоянии как-то повлиять на ход событий.
- Постойте, - Гарри вновь уселся на бревно, уперев подбородок в ладони, - кажется, я чего-то недопонимаю. Зачем вы осчастливили всеми этими сведениями меня – это я ещё могу понять, хотя и не знаю, чем это мне поможет. Но вот зачем вы, с вашими выдающимися традициями гостеприимства, выложили это первому встречному-поперечному – этого я, хоть убейте, уразуметь не могу.
- Он был не первым встречным, - вмешался Сельван. – Вернее, мы уже беседовали с ним прежде, и при первой встрече он отнюдь не внушил мне доверия. Собственно, он к этому не особо стремился, если учесть, что он так и не открыл своего настоящего имени. Но это именно он поведал мне об обстоятельствах вашего происхождения.
- Так значит, это не звёзды, - не удержался Гарри.
- Это многое помогло прояснить, - смиренно заметил кентавр. – Тот, кто ориентируется только по звёздам, рискует сверзится в глубокую яму...
- Хорошо, с этим ясно, - вновь прервал его студент. – А что он ещё сказал, помимо этого «всё можно исправить»?
- Ничего, - пожал плечами кентавр.
- А почему вам не пришло в голову расспросить его поподробнее?
- Кентавры не вмешиваются в дела людей, - заявил Сельван. – Если бы ему понадобилась наша помощь, он рассказал бы всё сам.
- И как нам его найти? – нетерпеливо поинтересовалась Гермиона.
- Он называл себя Королём-Рыбаком – едва ли это его настоящее имя, оно слишком странное даже для человека.
- А как он выглядел? – спросил Гарри. – Старый, молодой?
- Как две капли воды похожим на вашего О'Рахилли, - хмыкнул Сельван.
- На профессора? – недоуменно переспросила девушка.
- Прежде, помнится, он был отнюдь не профессором... Да, именно на него. Но внешность не главное, как вы, надеюсь, понимаете.
- Полиморфное зелье, - шепнула гриффиндорка.
- Да я уж догадался, - отмахнулся от неё Гарри и вновь обратился к кентаврам: - Ну и как, предполагается, мы его найдём? Нам известно только прозвище...
- А в каком году вы в первый раз с ним встретились?
На лице обоих кентавров отразилось напряжённое раздумье. Магориан задумчиво пробормотал:
- Это было за пару лет до случая с той белобрысой ведьмой...
- Тогда ещё, помнится, тут в первый раз объявились дементоры, - поморщился Сельван.
- Значит, мы тогда были на третьем курсе! – обрадовалась Гермиона. – Это значительно сужает круг поиска...
- Не понимаю, как, - буркнул Гарри, который мечтал только об одном: наконец, оказаться в каком-нибудь сухом, отапливаемом помещении и потребовать разъяснений относительно многолетнего пугания его пророчеством, которое, как выяснилось, никаким боком не могло к нему относиться.
Словно прочтя его мысли, девушка поднялась, предположив:
- Если вы больше не желаете нам ничего сказать, тогда, может, укажете нам направление...
К обоюдному счастью студентов, кентавры не приняли эту показную скромность за чистую монету и проводили их до самого горохового поля, которое, впрочем, начиналось уже в десяти минутах ходьбы от того места, где они беседовали: видимо, студенты навернули порядочный круг в ходе своих лесных блужданий.
- И сколько времени мы убили на эту светскую беседу? – уныло поинтересовался Гарри, оскальзываясь на комьях земли. – Когда же, наконец, запустят погодные заклинания... Как я по ним соскучился...
- Всего полчаса, - удивлённо отозвалась Гермиона.
- Что же, Хогвартс, вроде, на месте, - философски заметил слизеринец. – Значит, ничего фатального за время нашего отсутствия не приключилось... А что это ты говорила по поводу круга подозреваемых? Я, конечно, не собираюсь бросаться на поиски этого Короля-Рыбака, кто бы он ни был, но, может, когда найду хоть немного свободного времени...
– В первую очередь надо искать среди тех, кто тогда находился в Хогвартсе, или поблизости от него!
- Можно подумать, сюда не мог забрести кто угодно другой...
- Это вряд ли. Ты вспомни, что происходило на третьем курсе: Сириус Блэк, и всё такое. Ни один посторонний волшебник не мог пробраться сюда незамеченным...
- Но Сириус почему-то пробрался, - хмыкнул Гарри.
- Ну, это исключение, - пожала плечами Гермиона. – Заметь, от Хогсмида к Запретному лесу тоже было не пробраться, не минуя дементоров... Значит, остаются обитатели замка, а это...
- ...всего-навсего пара сотен учеников с профессорами, ты хочешь сказать? – мрачно закончил Гарри.
- Едва ли ученики стали бы использовать полиморфное зелье, - заметила девушка.
Гарри фыркнул:
- Да уж, куда этим недоучкам!
- Ну, хорошо, - обиженно заметила Гермиона, - с этим я переборщила. Но, скажем прямо, единицы знают хоть что-то о твоём происхождении... И знаешь, что я подумала?
- Что же? – без особого энтузиазма поинтересовался слизеринец.
- Наверно, ты будешь смеяться... Потому что я считаю, что это был профессор Снейп!
- Какое странное умозаключение, - фыркнул студент.
- Сам посуди, кто тогда ещё знал о том, кто ты на самом деле? Люпин разведал это только полгода назад, остальные – вообще ни сном, ни духом...
- Ещё Дамблдор, - рассудил Гарри.
- Да, пожалуй, - нахмурилась девушка. – Но Дамблдора не было здесь несколько дней назад, вот в чем дело! К тому же, если учесть, что тот, кто приходил к кентаврам, принял облик никого иного, как Рахилли...
Цепь их рассуждений была прервана профессором Снейпом, который материализовался из темноты, сгустившейся под стенами школы.
- Мистер О'Рахилли, - начал он своим излюбленным «предгрозовым» тоном.
- Да, профессор, это место не слишком похоже на библиотеку, - покаянно признал слизеринец.
- Я полагаю, что, не найдя необходимых вам изданий в стенах замка, вы решили осведомиться об их наличии у обитателей Запретного леса? Увенчались ли ваши поиски успехом?
Студент решил не тратить времени на напрасные оправдания:
- Профессор, мы ходили к кентаврам. Да, это возмутительное нарушение правил... но, думаю, то, что мы там узнали, оправдывает наш проступок. Полагаю, вам это тоже будет крайне любопытно.
- Не сомневаюсь, что это очень занимательная история, - сухо заметил зельевар. – У меня тоже есть новости, надеюсь, они вас заинтересуют. Я навещал вашего отца в Министерстве, и, не отличайся вы столь безудержной охотой к перемене мест, вы также получили бы возможность с ним увидеться.
Гарри потупился, про себя ругая профессора, что тот не мог сообщить ему этого заранее.
- Но суть не в этом, я узнал, что, наконец, назначили дату слушаний... и что дело вашего отца будет вести мисс Амбридж.
- Что, эта? – Слизеринец чуть не сверзился со ступенек крыльца, услышав ненавистное имя.
- К счастью, не она, а её сестра, Кармела Амбридж. Но, полагаю, вы сделали достаточно, чтобы настроить против себя все семейство.
- Она сама виновата! – возмущённо воскликнула Гермиона. – Никто не заманивал её в лес...
- Мне всё отлично известно, - отрубил Снейп, - но, как вы понимаете, я ничего не решаю.
- Они специально выбрали именно её? – горестно протянул Гарри. – Чтобы отца уж точно засудили?
- Возможно, - бросил Снейп. – Одна надежда, про мисс Кармелу говорят, что она на редкость беспристрастна; но, с другой стороны, что она отличается нетерпимостью к любым нарушениям закона...
Гарри в ответ лишь вздохнул.
____________________________

Смуглая темноволосая женщина размашистым шагом миновала холл Министерства магии, локтем придерживая набитую листами пергамента папку. Ее погруженность в свои мысли была настолько глубока, что она почти не замечала ничего вокруг себя; это и привело к тому, что у лифта она практически врезалась в молодого человека с копной соломенных волос. От столкновения папка выпала из ее рук, и листы разлетелись по зеркально блестящему полу.
- О, простите... простите, Стерджис... - ошарашенно пробормотала женщина.
- Ничего страшного, мисс Амбридж, - отозвался молодой служащий Министерства с оттенком добродушной иронии в голосе, поспешно наклоняясь, чтобы подобрать выпавшие свитки. – Проблемы с отчетностью?
- Почему вы так решили? – нахмурилась женщина.
- Сейчас вечер пятницы... - туманно бросил Подмор в ответ. – Впрочем, наверно, у вас новое дело?
- Мне и старых хватает с избытком, - хмуро заметила Амбридж. – Люблю работать, когда никто не отвлекает. – Забрав из его рук папку, она уже шагнула к лифту, когда ее вновь настиг голос Стерджиса:
- Кстати, Астарта хотела вас видеть!
___________________
Астарта Крэй возглавляла обширную министерскую канцелярию. Не отличаясь особыми способностями в области магии (многие хогвартские профессора до сих пор криво ухмылялись при упоминании ее имени), она, тем не менее, уже более десятка лет успешно справлялась со своими обязанностями, умудряясь быть в курсе всего, что творилось в огромном правительственном муравейнике, и, немилосердно гоняя подручных, сама производила впечатление беспечной и праздной особы, заинтересованной исключительно в распитии чая с любым, кто выразит желание составить ей компанию. Вот и сейчас она радостно поприветствовала вошедшую:
- Милли, как ты удачно! Как раз чай готов...
- Можно подумать, не ты посылала Подмора по мою душу, - буркнула Амбридж в ответ.
- Конечно, нет, - с наигранным раздражением отозвалась Астарта. – Он вообще не в состоянии ничего запомнить. Я раз пять просила его принести мне пару строчек на пергаменте. Если бы я полагалась на таких, как Стерджис, здесь все давным-давно полетело бы кувырком. Вы, небось, думаете, что возиться с бумажками – это самое что ни на есть немудреное занятие...
- Вовсе нет. – Амбридж решительно оборвала ее речитатив, который, вкупе с плавными движениями рук, разливающих чай, оказывал поистине гипнотическое воздействие. – Я сама только и делаю, что копаюсь в бумажках, так что отлично представляю себе, чего это стоит. Но я полагаю, ты хотела видеть меня зачем-то еще, помимо чая?
Астарта, казалось, была застигнута этим вопросом врасплох, но ее гостья знала: она собирается с мыслями прежде, чем завести серьезный разговор. Одно это дало Амбридж понять, что речь пойдет отнюдь не о канцелярской рутине.
- В ваш отдел поступило одно дело, и есть большая вероятность, что его дадут тебе. Особенно если ты приложишь к этому усилия. – Заметив, что собеседница поставила чашку на стол, явно собираясь возразить, Астарта подняла руку, призывая дослушать до конца. – Дело это щекотливое...
- Мне даром не нужны все эти ваши щекотливые дела, - все-таки перебила ее Амбридж. – Спасибо за заботу, но лучше предоставь это Мелвину... или Спарклвайсу...
- Я бы, безусловно, так и сделала, если бы захотела, чтобы бедного парня без особых разбирательств на пару десятков лет упекли за решетку, - принялась терпеливо растолковывать Крэй. – Но сдается мне, это не приведет ни к чему хорошему. Начать с того, что подсудимый – бывший РСД-шник...
- Расходник? – Кармела наморщила лоб. – Эштон, что ли?
- Этот бы и сам неплохо выкрутился, - ухмыльнулась Астарта. – Помнишь такую фамилию, как О'Рахилли?
- Еще бы не помнить: эта семейка у меня пол-шкафа занимает. Погоди, сейчас вспомню, на кого у нас там есть... Аэдан, Руадан, Этайн, Эрин... Хотя, нет, Эрин – как раз, жертва, ну да наверняка кто-то из этих протокольных личностей ее и порешил. А теперь еще этот... Как там его, Лугайд?
- Лоэгайре, - не без труда воспроизвела Астарта. – Но этот – не экстремист.
- Да ну? – вздернула брови Амбридж. – Паршивая овца, выходит? И что там на него – игра на бойране в неположенном месте?
- Запретные разделы магии, - уныло отозвалась Крэй.
- Но не Непростительные, как я понимаю? – получив кивок в ответ, Кармела покачала головой: - Сказать по правде, я удивлена... Как тебе известно, я всегда твердила, что к разделу нашего законодательства, где говорится о нежелательных разновидностях магии, отношение совершенно наплевательское – многие даже не знают, о чем там вообще написано, не говоря уже о том, чтобы призвать к ответу нарушителей; мне всегда отвечали, что, мол, сейчас не до этого, когда недобитые Пожиратели смерти бороздят просторы Англии, и все в том же духе. А сейчас, когда эти самые Пожиратели не так давно захватывали Министерство магии, у них, видите ли, нашлось время?
- Ты в самую точку попала, - заметила Астарта. – Сколько ни думаю, никак не могу взять в толк, в чем тут загвоздка...
- А тебе и не полагается, - парировала Амбридж. – Я тебе давно говорю, что твое нездоровое желание лезть в политические махинации не доведет тебя до добра. И сразу предупреждаю: я твое дело брать не буду, поскольку мне неохота приговаривать свою лучшую подругу к пожизненному заключению, а против истины я поступиться не смогу.
- Конечно, если сидеть в своем пропыленном кабинете и носа оттуда наружу не казать, в том числе и на выходных, то точно избежишь неприятностей, - съязвила в ответ Крэй. – Теперь-то я, наконец, поняла истинную причину твоего странного поведения...
- Ну, знаешь, Старри, - оскорбилась Кармела, - я здесь сижу вовсе не по своей воле...
- Конечно, конечно, - возвела глаза к потолку Астарта, - у тебя уйма важнейших дел, и все не терпят отлагательства... И видимо, поэтому Долли – кто она сейчас, помощник министра, вроде? А ты носишь гордое звание следователя...
– Еще не хватало мне, чтобы ты, как этот оболтус Подмор, начала допытываться, что я тут делаю вечером пятницы, - без особого энтузиазма отозвалась Амбридж.
- Это уж твое личное дело, - протестующе воздела руки Крэй. – Если ты решила остаться старой девой, чтобы без особых помех окончательно переселиться в свой милый захламленный кабинетик – что ж, я уважаю твой выбор. Но, не убивая время на простаивание у плиты и смену пеленок, просто нелепо не употребить его на что-то более интересное, чем копание в таких делах, которые и минуты твоего времени не стоят! А уж заниматься подобной ерундой, обладая твоими способностями – это просто саботаж, достойный отдельного расследования!
- Ладно, я так понимаю, ты не успокоишься, пока я не примусь за это потрясающей увлекательности дело об очередном балбесе, который позабыл, что компостная куча относится к области запретной магии, - примирительно сообщила Кармела.
- Так ты уже знаешь, в чем суть дела? – оживилась Астарта.
- А что, и правда почвоведение? – озадаченно переспросила Амбридж. – По правде, так я просто предположила наиболее идиотский вариант... Вот уж Долли порадуется – она давно говорила, что я кончу свои дни, разрабатывая нормы разведения нюхлеров...
- Уж она-то, во всяком случае, сделала для этого все от себя зависящее, - недовольно отозвалась ее собеседница.
- Вот уж неправда, она, напротив, постоянно журит меня за то, что я проявляю недостаточное рвение в продвижении по службе! И не раз предлагала замолвить за меня слово перед начальством, но мне не хотелось бы пользоваться ее должностным положением. Да и вообще, имея перед глазами такой пример, как Долорес...
- Давай поговорим о высоких достоинствах твоей сводной сестры как-нибудь в другой раз, - кисло заметила Астарта. – Сейчас мне хотелось бы передать тебе материалы дела, пока не закрыли архив... - предотвращая возражения, она заметила: - Конечно, тебе решать, брать этот случай или нет, но ты сначала хотя бы разберись, в чем там суть. Да, и еще тебе не помешает поправить прическу – вон, шпилька вылезла, и прядь выбилась...
Когда Кармела наконец пересоорудила узел на голове с помощью Астарты и пополнила запас материалов за счет архива, она отправилась в свой кабинет, размышляя на ходу, в чем причина столь настойчивого интереса ее подруги к этому рядовому, по сути, делу. Конечно, она не сомневалась, что Крэй открыла ей далеко не все свои мысли по этому поводу, ибо они давным-давно пришли к негласному соглашению, что их дружба может продолжаться только при двух обстоятельствах: Амбридж не будет проявлять слишком ярого профессионального интереса к сомнительным политическим занятиям своей приятельницы, а та будет по возможности воздерживаться от высказываний в адрес старшей сестры Кармелы, которую по непонятным последней причинам она на дух не переносила. При этом Долорес, напротив, благоволила Астарте и никогда не забывала наказать Кармеле, чтобы та передавала от нее привет «своей милой подруге».
Бегло просмотрев материалы дела, Амбридж пришла к выводу, что иной цели, кроме как подтягивания статистики мракоборцами, у которых в последнее время с «бороздящими просторы Пожирателями» было туго, у этого ареста быть не могло. Необычным было только то, что под раздачу попал бывший сотрудник Азкабана; впрочем, еще более странным ей показалось, что его привлекли к ответу за какие-то невнятные махинации с почвой в то время, как за всеми без исключения «расхожими» товарищами водились куда как более серьезные прегрешения. О'Рахилли, например, могли запросто приписать сотрудничество с Тем-На-Кого-Нельзя-Заводить-Дело, если учесть, кем на самом деле был их выдающийся – в частности, за безродного англичанина – руководитель.
Однако Астарта добилась желаемого: ей удалось заронить в душу Кармелы зерно любопытства, которое уже вовсю набухало там и готовилось проклюнуться. Именно поэтому, не дожидаясь понедельника, следователь направилась в помещения Министерства магии, где, за неимением другого места, временно содержались все арестанты.
Особой жизнерадостностью эта часть помещений на ее памяти никогда не отличалась: ранее там были помещения Отдела тайн, который пришлось потеснить полгода назад. Когда позапрошлым летом Азкабан прекратил свое существование как официальное учреждение, те немногие, что попадали в поле зрения правоохранительных органов, размещались в пределах Аврората. С прошлой весны, когда количество заключенных многократно возросло и среди них появились серьезные преступники, возникла необходимость в более серьезной охране; тогда под временную тюрьму были выделены помещения самого защищенного отдела.
Следуя затененными коридорами, Кармела не могла подавить неприятного чувства: она и так не слишком любила Отдел тайн, а осознание того, что за оплетенными паутиной стенами обитают убийцы и пособники Того-Кого-Нельзя-Называть, отнюдь не добавляли этому месту очарования. Зайдя на пост дежурного, она попросила неприметного мракоборца:
- Приведите О'Рахилли на допрос.
Видимо, мракоборец ее узнал, поскольку без лишних вопросов удалился. Вернувшись с арестантом, он остановился у стены за спиной допрашиваемого, небрежно помахивая палочкой.
Сам заключенный поразил Кармелу полным внешним соответствием с тем, что обычно понимают под этим словом: на восковой бледности лице веснушки казались крупными зернами песка, а спутанные взлохмаченные волосы липли ко лбу; при этом, насколько ей было известно, арестовали его всего пару недель назад. Он почему-то прижимал ко рту рукав помятой черной мантии, словно защищаясь от затхлых запахов помещения. Но Кармела не выказала удивления: в конце концов, ей попадались куда как более экстравагантные подследственные; разложив перед собой листы пергамента, она приступила к допросу:
- Итак, вы – Лоэгайре О'Рахилли?
Тот в ответ кивнул. Посчитав, что этого достаточно, Амбридж продолжила:
- Вам известно, что вменяется вам в вину? – пронаблюдав еще один кивок, она спросила: - Вы признаете, что воздействовали на почву с помощью заклинаний и различных зелий на обширной территории, не поставив в известность соответствующие службы Министерства магии? – снова кивок. - Какова была ваша цель?
- Общетеотерич-ская, - глухо произнес О'Рахилли, под конец закашлявшись. В промежутках между отдельными кашлями он добавил: - Научная.
Дождавшись, пока кашель стихнет, Кармела поинтересовалась:
- Но, насколько мне известно, вы не состоите ни в одном из научных учреждений. Какой же характер носят ваши исследования?
Пару раз натужно кашлянув, арестант быстро сообщил:
- Несистематич-ский, - выдохнув с последней частью слова новую порцию сухого кашля. – Извините, - бросил он и, отвернувшись, с душой откашлялся в сторону мракоборца, который испуганно попятился вбок. Затем О'Рахилли, наконец-то не в рукав, а в сторону следователя, сообщил: - Я в юности хотел заниматься наукой и поступил в УМИ. Потом я служил в РСД, но надежды вернуться к науке не оставлял.
- Насколько я понимаю, из УМИ вас исключили, - подсказала Амбридж. – По неакадемическим причинам.
- Биография, - рассеянно сообщил О'Рахилли, и тут же уткнулся в рукав, потому что его вновь начал сотрясать кашель – негромкий и равномерный, словно тиканье часов: начинало казаться, что в этом состоит его своеобразный способ дыхания.
- Вы больны? – строго спросила Кармела.
О'Рахилли мотнул головой, не прерывая своей «дыхательной гимнастики».
- В таком случае, в чем дело? Вы поперхнулись? Я сейчас вызову врача! – По голосу Амбридж было ясно, что симуляции с целью уклонения от следствия она не допустит ни под каким соусом, а последняя фраза прозвучала и вовсе как угроза.
Арестант вновь потряс головой, помахав рукой в воздухе, пытаясь изобразить что-то, по-видимому, летучее и на вид крайне неприятное. Задумавшись на секунду, Кармела вышла, жестом велев мракоборцу оставаться на месте. Пару минут спустя она вернулась с большой дымящейся чашкой и поношенным, но широким и теплым шарфом.
- Надеюсь, вы пьете чай с сахаром? Боюсь, что я забыла поинтересоваться.
Лицо О'Рахилли осветилось улыбкой, и он вцепился в чашку с таким видом, что, казалось, можно было запытать его до смерти, просто отнимая у него чай.
- Видимо, придется начать с вопроса: что у вас с горлом?
Первые же глотки чая и перекочевавший на шею шарф оказали должное воздействие: хотя подследственный продолжал покашливать в кулак, ему удавалось производить непрерывные фразы.
- Наверно, это от стресса, - печально заключил он. – И еще, я забыл взять свою настойку, она где-то там так и болтается...
Вздохнув, Кармела сообщила:
- Я напишу прошение, чтобы вас перевели в более сухое и теплое помещение. И вообще-то, я уже вызвала врача, но он будет не раньше понедельника. А теперь прошу поподробнее изложить мне все, что связано с вашими настойками, зельями и прочими лечебными процедурами. Хотя было бы неплохо, если бы вы озаботились вопросами поправки здоровья до того, как заниматься столь вредными для него разделами науки...
Подумав о том, что ей еще предстоит отрывать от заслуженного отдыха уже успевших расслабиться представителей начальства, чтобы оформить разрешение на перевод в другую камеру своего новоиспеченного подследственного, она вновь глубоко вздохнула.
____________________
Проводив Гермиону до гриффиндорской башни, профессор Снейп и Гарри направились к помещениям родного факультета. Успев переварить неприятную новость, связанную с кандидатурой следователя, занимающегося делом его отца, студент вспомнил о более приятной для него, но весьма хлопотной для профессора:
- Сэр, вы ведь помните, когда у меня День рождения? – вкрадчиво поинтересовался он.
- Говоря, что вам не помешало бы перенять кое-какие черты вашего отца, - назидательно начал зельевар, - я вовсе не имел в виду его феноменальной способности путаться в дате собственного рождения!
- Но, профессор, все-таки помните? – не отставал Гарри.
- Мистер О'Рахилли, если вы полагаете, что сегодня недостаточно испытывали мое терпение, то я буду вынужден развеять ваше заблуждение наиболее действенным способом! – безапелляционно заявил Снейп.
- Профессор, вы просто скажите, - не унимался слизеринец, - мне очень важно это знать!
- Я полагаю, что День рождения Гарри Поттера отмечается всеми магами мира тридцать первого июля.
- Гарри Поттера – да, - помедлив, согласился студент. – Но я-то – не он...
Снейп остановился, устремив на него подозрительный взгляд, словно ожидая продолжения.
- Вот я и спрашиваю у вас...
Профессор сорвался с места, бросив на ходу:
- Такие вопросы не обсуждаются посреди коридора. Пройдемте в мой кабинет.
Захлопнув дверь за спиной слизеринца, Снейп привычным жестом наложил заглушающие чары и опустился в кресло, соединив пальцы рук перед собой:
- Ну?
- Мне казалось, это я был должен спросить что-то подобное, сэр, - заметил Гарри, подрастерявший свою решимость, которой, как казалось в лесу, могло хватить на нескольких Снейпов. – В каком месяце родился Эоган О'Рафферти?
- Я поражен, - отрывисто произнес Снейп, опрокидывая все представления слизеринца о своей должной реакции. – Вам понадобилось каких-то шесть месяцев, чтобы сделать такое сложное умозаключение!
- Какое? – Гарри начал сомневаться, не обнаружил ли профессор еще какого-нибудь леденящего душу откровения.
- Что седьмое ноября отстоит слишком далеко от конца июля, чтобы всерьез ассоциировать вас с тем, о ком говорится в пророчестве, которое произвела на свет профессор Трелони!
- Ну и, профессор? – озадаченно бросил слизеринец. Не дождавшись подобающей, по его мнению, реакции, он сказал напрямик: - И вы все эти годы молчали?
- Заметьте, это не я подал вам идею, что вы – герой пророчества. – Казалось, обвинение нисколько не задело профессора. – Я, скорее, был против того, чтобы поддерживать вашу уверенность в собственной исключительности. И, если бы вы догадались спросить у меня, что я думаю по этому поводу, полагаю, я не стал бы скрывать своего скептического настроя.
- Гм, действительно... - окончательно смешался Гарри. В самом деле, не призывать же Снейпа к ответу за слова Дамблдора, о которых тот вполне мог и вовсе не знать?
- Вот именно, - удовлетворенно кивнул зельевар. – Рад, что в вас все же присутствует способность вашего отца признавать разумные доводы, хоть и задним числом... И потом, мне казалось, я достаточно доходчиво изложил вам причины, почему я не открывал обстоятельств вашего рождения даже вам самому?
- Да, - признал студент. – Но все-таки... Почему же тогда профессор Дамблдор говорил мне, что в том, что именно я – герой этого пророчества, нет никаких сомнений?
- Прежде всего, я вполне могу ответить, что не обязан об этом знать, - задумчиво начал зельевар. – Но, пожалуй, в таком случае вас вновь охватит непреодолимая жажда приключений, в то время как желательно, чтобы вы хотя бы до слушаний никуда не пропали, поскольку вам предстоит выступить в качестве свидетеля. У профессора Дамблдора была причина, правда, достаточно ли она была весома, судить вам. Когда я поделился с директором соображениями, что, по моему мнению, он вовсе не случайно выбрал датой вашего нового рождения тридцать первое июля, он согласился, что мои подозрения не беспочвенны. Дело в том, что, в противном случае, для всех, кто знал о пророчестве, стало бы очевидно, о ком в нем говорилось на самом деле...
- О Невилле! – выкрикнул Гарри, подскочив со стула.
- Именно это и сказал мне профессор, - невозмутимо отозвался Снейп. – И ваш однокурсник оказался бы в крайне невыгодной ситуации, которая оставила бы ему ничтожно малое количество шансов сделаться вашим однокурсником.
- Выходит, что Вольдеморт напал на мою семью... - нахмурившись, Гарри вновь опустился на сидение.
- Да, понимаю, для вас довольно тяжело это признать, но, по сути, Поттеры погибли, защищая семью Лонгботтомов. Могу лишь заметить, что ваши родители знали, на что шли.
- Ну а как же... - предпринял последнюю попытку слизеринец, - с тем, что Вольдеморт должен «пометить его, как равного себе»?
- Вот с этими вопросами уже не ко мне, - отрезал Снейп. – Вы не так давно беседовали с признанными специалистами в этой области, вот и поинтересовались бы у них. Сказать по правде, я вообще не слишком доверяю пророчествам, изрекаемым моей глубокоуважаемой коллегой.
Гарри пришлось удовлетвориться этим, и он отправился спать, размышляя, что обстоятельства этого вечера сложились для него на редкость удачно, если учесть, что он жив, в добром здравии и все еще является однокурсником Невилла Лонгботтома, несмотря на возмутительное нарушение дисциплины, которое полчаса назад осуществили они с Гермионой.
_____________________

Проснулся Гарри в на удивление бодром расположении духа, если учесть все приключения предыдущего дня. Не отказав себе в удовольствии наградить хорошим тычком спящего слизеринского товарища, он подошел к окну. Впрочем, ничего неожиданного он там не усмотрел: все та же местность, словно недавно поднятая с морского дна и еще не отмытая от илистых хлябей и ошметков водорослей.
Недовольное бурчание Драко не заставило себя ждать:
- Мало того, что вчера из-за тебя нам спать полночи не давали – Снейп уже собирался снаряжать экспедицию в Запретный лес! И знаешь, если я еще раз по твоей милости окажусь в этом месте, я все же подумаю насчет поступления в Пожиратели смерти...
- Кстати, о твоей карьере: что там слышно о комиссии?
- Ты – еще хуже, чем твой отец, - обиженно заявил Малфой. – Тот хотя бы предпочитает не вспоминать об этом кошмаре, как и я.
- Это чтобы ты не расслаблялся, - примирительно отозвался Гарри. – А то к моменту, когда Лоэгайре выпустят, ты даже Патронус забудешь.
- Да забудешь его, как же, - вздохнул Драко. – Он мне каждую ночь снится, вместе с дементорами.
- Ты не пробовал рассказывать о своих снах профессору Снейпу? – вполне доброжелательно предложил Гарри. Но именно это переполнило чашу терпения его однокурсника.
- Иди-ка ты Запретным лесом, Поттер, - буркнул тот. – Чтобы Снейп принялся объяснять мне, что это значит по вашему, как его, магглу? – после чего не проронил ни слова.
Гарри, впрочем, это совершенно не огорчило: он уже направлялся к Главному залу, по пути размышляя, что могли значить его собственные «Вольдемортовские» сны в интерпретации «этого-как его-маггла». Придя к жутковатому заключению, слизеринец раз и навсегда решил, что ни в коей мере не является последователем теории психоанализа и Фрейда в частности.
__________________
Спустившись, юноша обнаружил, что поднялся раньше обычного: зал еще пребывал полупустым, хотя преподаватели уже собрались за своим столом и что-то увлеченно обсуждали. На их фоне выделялись озиравший зал покровительственным взглядом Келтхайр и его верный ученик, ковырявшийся в каше с таким видом, словно рассчитывал обнаружить в ней первопричину Мирового зла.
Убедившись, что друзья еще не объявились, Гарри углядел за столом Хаффлпаффа белокурую шевелюру Бастинды и подошел поздороваться.
- Доброго утра, Гарри, - несколько удивленно отозвалась та, - а где ты был вчера вечером?
- А откуда?.. – озадачился слизеринец.
- О тебе вчера спрашивал профессор Снейп.
- Похоже, он весь замок на уши поставил. – Гарри устало опустился на стул рядом с ней. – Лучше б он на меня сразу сигнализацию навесил – чтобы завывала не хуже мамаши Сириуса, стоит мне сделать шаг в сторону...
- А я его понимаю, - пожала плечами хаффлпаффка. – Он ведь, вроде как, несет за тебя ответственность перед профессором О'Рахилли.
- Которого он перед этим в тюрьму упек, - брякнул Гарри и тут же пожалел о своих словах: он бы и так понял, что это слишком, даже без погрустневшего взгляда Бастинды. – Ну, не мог же я, в самом деле, сказать ему, куда собираюсь, если он мне и думать об этом запретил? – сам того не замечая, принялся оправдываться юноша.
- А это было так уж важно?
- Вообще-то, да, - Гарри почувствовал, как внутри закипает обида. – И почему все считают, что, если я нарушаю правила, то делаю это ради пустой шалости? И всё потому, что все считают, что я в точности такой же, как мой отец...
- Какой? – озадаченно переспросила Бастинда.
- Вот именно – какой... Мне кажется, что это слишком – навешивать на меня недостатки всех трех... - Гарри прикусил язык, сообразив, что у него чуть не вырвалось слово, которое в сложившихся обстоятельствах определенно было излишним, – ... родителей, - закончил он после неловкой паузы. И, может, в силу не в меру разыгравшейся подозрительности, ему показалось, что в глазах Бастинды промелькнула догадка. Гарри окончательно смешался, клятвенно пообещав ампутировать себе язык немедленно после сдачи устных экзаменов на Т.Р.И.Т.О.Н. или выпытать наконец у Гермионы, существует ли заклятье, не дающее человеку болтать лишнего.
Заметив его смущение, девушка решила сменить тему:
- А как там профессор О'Рахилли? Что слышно о его деле?
- Ровным счетом ничего хорошего, - вздохнул студент. – Разве что наконец назначили дату слушаний. Но зная, кто будет вести его дело, особо обнадеживаться не приходится. – Скривив губы, словно его заставили читать хвалебную оду Снейпу в сочинении Локхарда и обработке Флетчера, Гарри пояснил: - Амбридж.
- Старшая или младшая? – тут же поинтересовалась хаффлпаффка.
Подивившись ее энтузиазму, Гарри проглотил вопрос «А какая разница?» и ответил:
- Да не знаю. Но не та, что у нас была, и это, конечно, к лучшему, потому что хуже уже некуда.
- Кармела? – радостно отозвалась Бастинда. – Она вела дело моего отца, - пояснила она в ответ на изумленный взгляд слизеринца. – И его оправдали. Правда, дело было совсем простое... С добрым утром! – На сей раз приветствие было обращено к Рону с Гермионой, только что появившимся в Главном зале. Гарри, извинившись, тут же направился к друзьям: прежде всего, его волновало, не было ли у гриффиндорки неприятностей из-за их вчерашнего рейда.
Вид у его друзей был хмурый и невыспавшийся; едва взглянув на них, Гарри понял, что их утренняя беседа была куда как содержательнее, чем обмен пожеланиями доброго утра, вследствие чего ему теперь придется их мирить. Как ему показалось, он постарался разрядить атмосферу бесхитростным вопросом:
- Рон, а что это была за морзянка вчера вечером? Ну, эта серия вспышек?
- Рональду диапазон моих сигналов показался недостаточным, и ему захотелось самовыражения, - хмуро прокомментировала его вопрос Гермиона.
- Я уронил эту штуку с лестницы, - буркнул покрасневший Рон. – С тобой случилось бы то же самое, если бы к тебе со спины подкрался профессор Снейп и гаркнул в ухо: «Где Поттер?»  (Ужас просто :Р) А потом, когда я подобрал ее внизу, она перестала работать... Ненадежная вещь, надо сказать.
- Зато ты надежен, как никогда, - съязвила гриффиндорка.
- Можно подумать, это была моя идея – тащиться в этот идиотский лес! – вспылил Рон.
- Определенно, Рональд, тебя туда не тянуло. – В холодности тона подруги Гарри послышался свист сорванного предохранительного клапана.
- Эй, тише, Келтхайр хочет что-то сказать! – шикнул на них Финниган.
К их общему счастью, дисциплинированность Гермионы возобладала над ее возмущением. Впрочем, будучи уже ознакомлен с вокальными данными профессора Келтхайра, Гарри сильно сомневался, что его подруга была в состоянии заглушить его речь хоть отчасти, даже закричи она в полный голос.
Симус не ошибся – директор Колледжа друидов поднялся с места и пару секунд предусмотрительно помедлил, скорее, не для того, чтобы добиться всеобщего внимания, а чтобы все ученики успели проглотить то, что у них во рту прежде, чем он заговорит. Воздав должное этой мере, уже собравшиеся в полном составе студенты развернулись к преподавательскому столу.
- Дражайшие мои коллеги и будущие коллеги, - по улыбке, озарившей лицо Келтхайра, было понятно, что насчет последнего он испытывает нешуточные сомнения, - этим прекрасным утром...
При этих словах сидевший недалеко от него профессор Снейп красноречиво обернулся к окну, смерив взглядом раскинувшийся там старательно заретушированный серым пейзаж.
- ...хотя, возможно, кому-то оно покажется омерзительным, - добавил Келтхайр, проследив направление его взгляда, - но я предпочел бы не вдаваться в детали, поскольку у меня для вас есть более содержательные новости.
После этой фразы даже зельевар изобразил вежливое внимание.
- Наша многоуважаемая инспекционная комиссия, которую здесь представляет мистер Шэннон, - Келтхайр кивнул в сторону своего ученика, который непроизвольно отодвинулся на фут в сторону, - наконец-то завершила работу над заключением по поводу вашей школы. Результаты будут оглашены на собрании в Министерстве магии, и я немедленно ознакомлю всех вас с их сутью. Не думаю, что с этим возникнут трудности; по моему скромному мнению, существуют школы, куда как более заслуживающие закрытия, чем ваша.
Часть присутствующих в зале тут же принялась торжествующе улыбаться, полагая, что дело в шляпе, часть – откровенно встревожилась, а прочие, к которым относился и Гарри, и вовсе не знали, как понимать речь старого волшебника. В связи со своими семейными проблемами слизеринец умудрился напрочь позабыть про переаттестацию, а теперь в панике понял, что, если школу и вправду закроют, последствия будут посерьезнее, чем от ареста Рахилли.
Однако именно на этих словах Келтхайр прервался, явно не собираясь ничего разъяснять. Судя по направлению взглядов остальных профессоров, они, опасаясь выпытывать что-либо у бывшего друида, собирались всерьез взяться за его анемичного ученика.
_______________________
После занятий Гарри нашел друзей в библиотеке, против опасений, невредимыми и вновь в полном согласии. Гермиона листала какую-то устрашающих размеров книгу, а Рон периодически указывал на что-то, расположенное на ее страницах.
- Гарри, - без предисловий заявила девушка, как только он подошел к столу, - ты пытался выяснить, в чем секрет твоей монеты?
- Какой? –переспросил слизеринец в искреннем недоумении.
- Которую ты получил от Эштона, - с легким оттенком досады пояснила гриффиндорка.
- Нет, вообще-то... - Гарри обнаружил, что этот галеон начисто вылетел у него из головы: множество разнообразных задач, продолжавших вставать перед ним с методичностью разложенных в ряд граблей, совершенно не способствовало сосредоточению хотя бы на одной из них. – Да мне вообще не до него сейчас!
- Конечно, у тебя голова совсем другим забита, - проворчал Рон.
Гермиона бросила на него знакомый взгляд «опять-ты-за-старое!» и обратилась к Гарри:
- Поскольку у нас пока что нет никаких зацепок для решения остальных задач, для начала надо разобраться хотя бы с этой монетой. Мне кажется, это поможет нам с остальным...
- Интересно, каким образом? – хмыкнул слизеринец. – Разве что нам удастся с ее помощью подкупить кого-нибудь в Министерстве магии...
- Гарри, ты помнишь, что сказал Эштон? – терпеливо продолжила девушка. – По-моему, он определенно дал понять, что отдает тебе галеон вовсе не потому, что у него самого прохудились карманы.
- Мало ли, чего он мне наговорил... Да, помнится, он бросил что-то вроде, что эта штука мне как-то поможет, но вряд ли он рассчитывал на то, что я буду использовать этот галеон, поскольку даже объяснить, что это такое, не удосужился... Это вообще может оказаться опасным, если на то пошло.
- Но ведь ты взял этот галеон, не задумываясь? – заметил Рон.
- А что мне было делать, когда Эштон буквально впихнул его силой? Или мне следовало его выбросить, особенно после того, как он подчеркнул, что эта монета ни в коем случае не должна попасть в чужие руки? Да и потом, может, предназначение этого галеона в том, что он оказывает на меня какое-нибудь лечебное действие, и никакого другого применения у него не предвидится; весь сыр-бор начался из-за моих снов, возможно, это средство для смягчения их последствий.
- Да, это весьма вероятно, - вынуждена была признать Гермиона. – Но и в этом случае неплохо бы выяснить, что за излучение испускает галеон, хотя бы ради твоей безопасности.
- А то, конечно, Эштон – друг твоего отца, - не преминул заметить Рон, - но по мне, так это не самая лучшая рекомендация.
- Кстати, ты собираешься завтра в Хогсмид? – поспешила спросить Гермиона, возможно, чтобы загладить эффект слов друга.
- Конечно! – с энтузиазмом отозвался Гарри. - Я чувствую, что, если хоть немного не развеюсь, голова у меня просто лопнет...
- А почему бы тебе не пригласить Бастинду?
- Гм... - Слизеринец задумался: хотя эта мысль не посещала его прежде, она показалась ему на удивление привлекательной. – Ну а если она... э-э-э... не согласится?
- Я думаю, попробовать стоит, - уверенно заявила Гермиона.
- Хм... Но ведь это уже завтра? – сообразил студент.
- Именно поэтому тебе стоит подумать об этом сегодня, - терпеливо разъяснила ему подруга.
_________________________
Поплутав по Хогвартсу, Гарри обнаружил хаффлпаффку в одном из внутренних дворов: спрятавшись под навесом от зарядившей мороси, она читала какой-то учебник.
- Эм-м-м, Бастинда, - решительно произнес слизеринец, посчитав это удачным началом разговора.
Девушка вздрогнула от неожиданности и устремила пытливый взгляд на Гарри.
- У меня к тебе такой вопрос... Может, он покажется тебе необычным... В общем, ты не обижайся, если что...
С каждой новой фразой лицо хаффлпаффки приобретало все более встревоженное выражение; чувствуя, что все его объяснительные маневры оказывают воздействие, далекое от желаемого, он наконец изрек:
- Не хочешь сходить завтра в Хогсмид со мной, Роном и Гермионой?
Тревога на лице девушки сменилась растерянностью, которую Гарри истолковал не в свою пользу:
- Нет, ну если у тебя другие планы... - разочарованно начал он.
- Вовсе нет, - поспешно возразила Бастинда. – Мне бы очень хотелось поближе познакомиться с тобой и твоими друзьями.
- Значит, мы увидимся завтра? – Гарри не мог поверить в успешный исход этого рискованного предприятия.
- Да, обязательно, - ободряюще улыбнулась ему девушка.
- И за ужином?
- Да, и за ужином, - заверила его Бастинда.
Про завтрак Гарри спрашивать не решился, боясь показаться навязчивым, и поспешил ретироваться, пробормотав что-то благодарственно-напутственное.
______________________
В себя слизеринец пришел только тогда, когда Невилл застал его за непойми-какой по счету попыткой проникнуть в башню Гриффиндора со слизеринским паролем.
- Позвать Рона с Гермионой? – участливо предложил он.
- Нет... То есть, да! – тут же поправился Гарри.
Оценив состояние однокурсника, Невилл махнул рукой:
- Проходи!
В гостиной своего бывшего факультета Гарри узрел родную и милую сердцу картину: Гермиона восседала на кресле у камина, обложившись книгами, а пристроившийся рядом Рон старательно заглядывал ей за плечо.
- Она согласилась! – сообщил им с порога слизеринец.
- Очень за тебя рада, - рассеянно бросила Гермиона, не отрываясь от книги.
Несколько уязвленный равнодушием друзей Гарри подошел и также заглянул в толстый фолиант, лежавший у гриффиндорки на коленях.
- Чем это вы занимаетесь?
- Составляем план исследования твоего галеона. – Гермиона показала ему на какую-то строчку: - Думаю, что начнем с заклинания, которое подсказал мне Рон. – В ее голосе зазвучала гордость за друга, а тот и вовсе зарделся; Гарри же сделал вывод, что прискорбная история с фонариком отошла в прошлое. – Монета с тобой?
- Нет, оставил в тумбочке.
- Ты что, - неодобрительно отозвался Рон, - бросаешь ее где ни попадя? Там ее может стащить любой Малфой, даже не подозревая о магических свойствах галеона!
- И правда, - согласилась Гермиона, - тебе следует подумать о более надежном хранилище. А испытания, пожалуй, лучше отложить до завтра, я пока доработаю план, а утром приступим.
- Но завтра я иду в Хогсмид с Бастиндой! – возразил Гарри.
- Я тебе больше скажу, - недовольно заметил Рон, - завтра и мы идем в Хогсмид!
- Ладно, отложим до вечера. – В голосе Гермионы послышалось раскаяние. – Но неужели тебе самому неинтересно, в чем секрет этой монеты?
- В жизни бывают вещи и поинтереснее, - буркнул гриффиндорец в ответ.
____________________________
Хотя утром решительно все мысли Гарри перекочевали по направлению к предстоящей прогулке, он не забыл предостережения друзей и положил монету в левый карман мантии, предварительно удостоверившись, что все дырки в нем заштопаны. В правый карман он сыпанул горсть монет, решив, что, хоть он и не желает пускать девушке пыль в глаза, но показаться скопидомом хочет в еще меньшей степени.
За завтраком он не сумел проглотить ни одной ложки, пока Бастинда не появилась за столом своего факультета. После этого он принялся нарочито медленно поглощать содержимое тарелки, чтобы не выдать своего волнения, потому дотянул до того, что уронил ложку, услышав за плечом голос хаффлпаффки:
- Привет, Гарри! Надеюсь, ты не передумал?
- Нет, - отозвался студент из-под стола, куда машинально нырнул за ложкой. – Ты готова? То есть, уже можем выходить? А как там Рон с Гермионой?
- Только тебя и дожидаемся, - ворчливо отозвался Рон. – Сколько можно обжираться кашей?
________________
Дорога до магического поселения пролетела незаметно. Гарри со спутницей все время непроизвольно то отставали, то уходили вперед. Сперва он беспокоился, как воспримут это друзья, но вскоре заметил, что они не только не против, но и сами вольно или невольно способствуют увеличению дистанции. Вопреки опасениям, Гарри обнаружил, что присутствие симпатичной ему девушки в кои-то веки не заставляет его предаваться сомнениям, не затесались ли среди его предков тролли. Вскоре они наперебой обсуждали трудности сосуществования магглов с магами: хотя сестра и мать Бастинды по своим душевным качествам были несравнимы с Дурслями, некоторые сложности, как выяснилось, были у студентов общими.
На фразе хаффлпаффки:
- А Стелла мне в ответ: чай, руки не отвалятся, а то после этих ваших выкрутасов по всему дому воняет жженой резиной... вот ты когда-нибудь слышал, чтобы волшебство пахло чем-то подобным? – их разговор прервала Гермиона:
- Гарри, Бастинда, вы куда сейчас собираетесь?
- Ну, не знаю... - протянул слизеринец, - а вы?
- А мы с Рональдом зайдем в «Сладкое королевство». Думаю, скоро увидимся! – оттараторила Гермиона и быстро утащила друга куда-то в сторону.
Гарри с запозданием понял, что друзья бросили его средь бела дня самым что ни на есть бескомпромиссным образом. Но не успела волна паники захлестнуть его мозг, как Бастинда предложила:
- Может, пока просто пройдемся?
Гарри с радостью согласился, и они «проходились», пока солнце не утвердилось на той жалкой высоте, которая была доступна ему в это время года, а Гарри не сообразил, что неплохо бы выпить чего-нибудь согревающего. Зайдя в «Три метлы», слизеринец усадил девушку за столик и отправился за сливочным пивом. Эта несложная процедура оказалась настоящим тестом на профессиональную пригодность для девушки за стойкой: для начала студент чуть было не утащил кружки, позабыв про оплату; после деликатного напоминания он выложил деньги и позабыл сдачу; затем сгреб мелочь и двинулся обратно без главной цели своего рейда.
Когда все предметы, задействованные в этой интермедии, наконец водворились на свои места, в дверях показались Рон с Гермионой. Вопреки опасениям Гарри, они не только не разругались, но и выглядели на удивление довольными жизнью и друг другом. Отдых воссоединившейся компании прервало лишь появление золотистого квадрата, нарисованного на противоположной стене заходящим солнцем.
_______________________
К Хогвартсу они возвращались, все так же стихийно разделившись на пары. Беседа сама собой смолкла; отчаянно краснея сам по себе и от заката, Гарри спросил:
- Мы ведь увидимся завтра?
- Думаю, да, - улыбнулась девушка в ответ на вопрос, становившийся традиционным.
- Я хочу сказать... спасибо за прекрасно проведенный день. Наверно, это был лучший день в моей жизни... - Сравнение с днем, когда он выиграл для своего факультета Кубок турнира по квиддичу, Гарри благоразумно решил опустить. – Надеюсь, тебе тоже понравилось...
- Конечно, - с готовностью поддержала его девушка.
- Здорово... - Гарри запнулся, но мужественно продолжил: - Я хочу сказать, что ты – самая красивая девушка в Хогвартсе... Ну, в общем... - слизеринец в ужасе понял, что окончательно утратил направление своей мысли, но, титаническим усилием собрав волю в кулак, изрек: - Может, мы будем встречаться?
Реакция девушки погрузила его сердце куда-то в глубинные слои литосферы: она вновь улыбнулась ему, очень приветливо, но с сожалением:
- Гарри, ты мне тоже очень нравишься, правда... Но ты думаешь, твой отец не будет против?
- При чем тут мой отец? – обиженно переспросил студент. – Если ты не хочешь со мной встречаться, вовсе ни к чему приплетать его...
- Ты же понимаешь, - Бастинда взяла его за руку, и ее прикосновение начисто смыло начавшее было закипать раздражение, - начистоту говоря, тебе нужна другая девушка. Моя семья... ну, у меня не лучшее наследие.
- Ничего я не понимаю, - ворчливо отозвался Гарри. – Моя лучшая подруга происходит из семьи магглов, мой друг тоже, прямо скажем, не отличается знатностью происхождения, но это почему-то не помешало им стать для меня самыми близкими людьми на свете. Однако с некоторых пор кто угодно знает, что для меня лучше, кроме меня самого. Если так дело дальше пойдет, меня, чего доброго, женят на Малфое.
Бастинда невольно фыркнула, и это помогло разрядить сгустившуюся было атмосферу.
- Извини, если что не так сказала.
- Но ты говорила... - нерешительно начал слизеринец.
- ...что ты мне действительно нравишься, - закончила девушка. – Хоть я тебя почти не знаю...
Мельком оценив пустынность дороги между двумя изгибами, Гарри обнял Бастинду за плечи и на мгновение прижался к ее губам. Настоящим поцелуем это назвать было сложно, но юноша почувствовал, как что-то в его жизни необратимо переменилось. Остаток пути до Хогвартса он не обменял бы и на ковровую дорожку победителя Чемпионата мира по квиддичу.
___________________
К условленному месту встречи с друзьями Гарри явился с красноречивым выражением лица: «Ну-спросите-как-у-меня-с-Бастиндой!» Но к его разочарованию друзья уже настроились на рабочий лад.
- Давай сюда свой галеон, и начнем, пожалуй, - скомандовала Гермиона.
- Надеюсь, ты его хоть на этот раз не забыл? – не преминул заметить Рон.
- Разумеется, он при мне, - небрежно отозвался Гарри, все еще сияя, как заправский Омут памяти.
Однако обследование недр левого кармана не привело к желаемому результату; похолодев от внезапной догадки, слизеринец запустил руку в правый. Так и есть: куча мелочи и три галеона – именно столько он брал с собой в Хогсмид. Еще раз тщательно прощупав все закоулки левого кармана, Гарри, запинаясь, произнес:
- К-кажется, я им заплатил...
- Что? – тихо переспросил Рон.
- В «Трех метлах», за пиво, - пояснил студент.
- Гарри, ты уверен? – осторожно переспросила Гермиона.
- Куда уж больше, - горестно подтвердил слизеринец.
- Ты бы еще «Молнией» пол подмел! – взорвался Рон. – Или палочкой камин растопил! И этому человеку доверяют спасение нашего общества?! Нет, лучше бы ты эту монету сразу Сам-Знаешь-Кому подарил, в знак глубочайшего почтения!
- Рон, криком делу не поможешь, - оборвала его девушка.
- Да, я – последний идиот, - покаянно согласился Гарри, - но что делать-то теперь? В Хогсмид до отбоя мы уже не успеем... Разве что, завтра...
- А твой галеон тем временем пустят в оборот, - мрачно заключил Рон, - и ищи его потом по карманам всех волшебников Англии, и это еще не в самом худшем случае...
- Но мы же не можем вернуться туда сейчас и требовать, чтобы нам отдали мои деньги! Как мы будем при этом выглядеть, а? И уж подозрений точно не оберешься, а об этой монете никто, кроме нас, знать не должен. Да и потом, как мы найдем галеон среди других, если не имеем ни малейшего понятия, чем он отличается?
- Нам понадобится помощь, - разочарованно заключила Гермиона. – Как ты думаешь, к кому мы можем обратиться?
- К Люпину, - тут же предложил Гарри. – Эштон – все-таки его коллега, хоть и бывший, поэтому если кому и рассказывать про монету, так только ему.
____________________

Гарри появился в кабинете защиты от темных искусств с таким выражением лица, что Люпин сразу спросил:
- Что-то случилось?
- Даже не знаю, с чего начать... - сокрушенно вздохнул слизеринец. – У меня пропала одна важная вещь...
- Карта мародеров? – встревожился профессор.
Гарри мотнул головой.
- Значит, все не так уж плохо, - заверил его оборотень.
- Вы думаете? – приободрился студент.
- Все остальное поправимо. И что это – мантия-невидимка? Книга из библиотеки? Палочка?
- Помните, как сюда приезжал мистер Эштон? – издалека начал Гарри.
- У тебя что-то пропало после его визита? – нахмурился Люпин.
- В общем, да. Он дал мне одну вещицу... Монету, которая, вроде, не совсем обычная.
Гарри был поражен переменами в лице профессора: тот словно увидел полную луну посреди бела дня.
- Ты хочешь сказать, что Эштон отдал тебе свой Фальшивый галеон? – спросил тот с растущим напряжением в голосе.
- Выглядел он как настоящий... - смешался слизеринец.
- И ты его потерял? – оборотень сорвался на крик.
- Не совсем... Я расплатился им в магазине, случайно, разумеется.
Люпин вскочил с места и прошелся по комнате.
- Где именно и когда?
- В «Трех метлах», сегодня днем, - виновато пояснил Гарри. – А почему эта монета так важна?
- Возможно, потому, что за фальшивым галеоном сейчас охотятся все темные маги нашего мира и добрая половина светлых, - сухо пояснил профессор.
- Но мы о нем ничего не слышали...
- Правильно, не хватало еще, чтобы к ним присоединились ученики. И потом, Эштон завершил свою разработку совсем недавно, даже не успел ее зарегистрировать. Давая тебе галеон, он часом не предупреждал тебя, чтобы ты глаз с него не спускал?
- Что-то такое он говорил, - нехотя признался Гарри. – Вот я и носил его при себе... Честное слово, я был уверен, что не перепутаю – обычные деньги у меня лежали в правом кармане, а тот галеон...
- Кажется, давая монету тебе, Эштон не учел одной вещи, - прервал его профессор, с трудом сдерживая раздражение, - а именно, кем был твой настоящий отец... Этот гений как-то умудрился потерять целый шкаф с книгами, который потом так и не нашли...
- Кажется, я маху дал, профессор? – виновато потупился Гарри.
- Точнее не скажешь... Теперь надо хорошенько пораскинуть мозгами над тем, что нам предпринять. И, похоже, придется все рассказать твоему декану.
- А может, не надо? – поморщился слизеринец.
- Боюсь, без этого не обойтись. Мне понадобится помощь, а распространение этой информации крайне нежелательно. Скажи спасибо, что я не собираюсь сообщать об этом Эштону.
- А он бы... сильно расстроился? – опасливо поинтересовался Гарри.
- Пожалуй, отрывание твоей головы его бы несколько утешило, - без тени юмора ответил Люпин.
___________________________
Когда профессор Снейп выслушал коллегу и ученика, нахмурившись, он изрек:
- Как это ни печально, кажется, Эштон спятил... Это же надо додуматься – отдать свою бесценную побрякушку на сохранение О'Рахилли!
- Лучше бы он выбрал сейф в Гринготтсе, сэр, - вздохнул Гарри.
- Уж вы-то помолчите, - бросил зельевар.
– Эштон мог доверить галеон только тому, кто понятия не имеет о его истинном назначении, - пояснил Люпин. – А Гринготтс однажды уже обокрали.
- В таком случае, следовало потрудиться пришить галеон к этому индивидууму суровыми нитками.
- Сейчас следует подумать о том, что нам предпринять, - заметил оборотень. – Морально-этические аспекты этого происшествия мы можем обсудить по его завершении.
- Где, как вы сказали, вы оставили свои сбережения? В «Трех метлах»?
- Да, около часа пополудни. Я бы и сам вернулся за монетой, но, когда я обнаружил, было уже слишком поздно...
- Поменьше лирики, Рахилли, - оборвал его зельевар. – Хорошо хоть, в этот день вы не успели обойти всех магазинов. Можете идти, вас известят, если вы понадобитесь.
Когда Гарри со смесью досады и облегчения на лице покинул кабинет, Люпин обратился к коллеге:
- У вас уже есть какой-то план действий?
- Какой тут может быть план, - поморщился Снейп. – Надо просто проверить все имеющиеся в магазине галеоны.
- А если...
- Об этом подумаем позже, - отрубил Мастер зелий.
______________________
- Как же все-таки действует этот Фальшивый галеон? – спросил Снейп у Люпина, когда они под угольно-черным зимним небом направились к деревне волшебников. На его недоуменный взгляд он ответил: - Конечно, я в общих чертах знаю, что это такое, но все, что я слышал – скорее, сплетни и домыслы...
- И что вам известно? – переспросил оборотень.
- Что с помощью этой вещицы можно получить ответ на самые разные вопросы. Если это правда, то не удивительно, что вокруг неё такой ажиотаж.
- В общем, это так, - уклончиво отозвался профессор ЗОТИ. – Но принципа его работы не знает никто, кроме создателя, разумеется. С этим галеоном всё не так просто, как представляется... Но не будь он грозным оружием, само собой, его не стали бы прятать по карманам прославленных студентов. А если у нас не получится добыть его обратно, останется только надеяться, что он попал в руки кому-нибудь, не слишком сильно одержимому идеями мирового господства и мизантропией.
- Не стоит сразу настраиваться на неудачу, - возразил Снейп.
________________________
К их радости, язык с мадам Розмертой удалось найти довольно быстро, не пришлось даже выдумывать чего-либо особо заковыристого. Хватило туманных намеков на то, что ученики стащили экспериментальную модель и уверений, что, разумеется, этот галеон будет тут же заменен на обычный.
- И в котором часу, вы говорите, это было?
- Ближе к часу, - с готовностью отозвался Люпин. – Приходил парень с девушкой, он, знаете ли, черноволосый, высокий, с зелеными глазами, а девушка...
У хозяйки на лице начало складываться удрученное выражение, заметив это, Снейп прервал коллегу:
- Гарри Поттер, со шрамом на лбу, помните такого?
- Да-да, конечно, я еще подумала... Синтия, где выручка за обеденное время? Давай-ка сюда, мелочи не надо.
Молодая волшебница принесла мешочек с сиклями и галеонами. Мадам Розмерта вывалила его содержимое на один из столов:
- Вот, найдете свой?
- Гм... - заметил Люпин.
- Нам потребуется некоторое время, - пояснил зельевар. – Мы не хотели бы вас задерживать...
- Ничего, я могу подождать. - Она уселась рядом, всем своим видом демонстрируя, что оставлять клиентов наедине с кучей денег несколько противоречит законам капиталистического общества.
- Гм, - повторил оборотень, с задумчивым видом поднося к глазам одну монету.
- Вы что, всерьез полагаете, что два профессора из Хогвартса поставят под угрозу свою репутацию ради пары сиклей? – Зельевар, выпрямившись, тучей навис над владелицей таверны.
- Я просто хотела помочь, - обиженно произнесла та и отошла от их стола.
- И что теперь с ними делать? – Снейп ткнул кучку монет волшебной палочкой.
- Насколько мне известно, - Люпин выпрямил руку с монетой, зачем-то поправив рукав, - следует задать какой-нибудь вопрос. А на галеоне должен появиться ответ.
- И где он там поместится? – Зельевар подошел вплотную, с сомнением глядя на монетку.
- Не знаю, - отозвался оборотень. – Я лишь повторяю то, что мне говорили. Возможно, следует задавать вопросы, на которые есть ответы покороче.
- А иначе галеон сломается? – насмешливо заметил Снейп.
- Понятия не имею, - буркнул профессор защиты от темных искусств, сосредоточенно уставившись на свою руку.
- И долго ты собираешься стоять в позе Статуи свободы?
Бросив сердитый взгляд на коллегу, Люпин поместил галеон на ноготь большого пальца сжатой в кулак кисти и подкинул его в воздух. Пробормотав: «Сколько будет дважды два», он попытался поймать его, но промахнулся, и монетка со звоном упала на крышку стола. Успев подхватить ее до падения на пол, оборотень накрыл ее ладонью, словно она могла сбежать. Затем он медленно приподнял кисть, заглядывая под нее, словно ребенок в банку с диковинным насекомым. Уверившись, что галеон нисколько не изменился, он поднял его со стола, перевернул и разочарованно подытожил:
- Этот проверен.
- Что ж, похоже, это не слишком замысловатое занятие. – С этими словами зельевар придвинул к себе кучку галеонов. – Проверенные монеты складываем на тот угол стола.
Последовавшие за этим пятнадцать минут тишину в закутке зала нарушали лишь звяканье монет и приглушенные голоса преподавателей.
- Дважды два?
- Что будет завтра на обед?
- Трижды три?
- Кто стащил у меня ключ от кладовки?
- Пятью семь?
- Сколько лет МакГонагалл?
- Дважды два?
- Слушай, тебе не надоело?
- Трижды пять?
- Я к тебе обращаюсь, Ремус Джон Люпин!
- В чем дело? – отозвался оборотень, автоматически подкидывая монетку из уже изрядно уменьшившейся кучки.
- Все еще надеешься освоить таблицу умножения?
- Вы имеете что-то против? – сухо заметил Люпин.
- Вовсе нет, я всецело за самообразование. Но я полагаю, что на сегодня достаточно, по-моему, вы уже пошли по второму кругу... - Заметив, что его коллега хочет возразить, он поспешил добавить: - А если это и не так, то достаточно для меня.
- Обязательно выбирать столь замысловатые выражения, чтобы попросить меня сменить тему? – Люпин бросил испепеляющий взгляд на уже вернувшегося было к их нехитрому занятию зельевару.
- Уже лучше, коллега, - милостиво кивнул тот. – Но, пожалуй, следует выбирать менее заковыристые вопросы, иначе вы попросту не успеете это выговорить до падения монеты.
- Этот вопрос предназначался вам. – Оборотень продолжал мерить его отнюдь не благодушным взглядом.
- Я понял. Но все же он слишком... как бы сказать... претенциозен, чтобы я мог дать на него удовлетворительный ответ. Если я не ошибаюсь, ваш вопрос принадлежит к разряду риторических.
- Я не ваш студент, Северус, - отозвался Люпин, - и вам лучше избрать себе другой объект для насмешек.
- Я всего лишь хотел дать понять, что после не самого легкого дня меня ждал незапланированный поход в это замечательное селение с целью выуживания из груды денежного утиля посеянной нашим Золотым Мальчиком вещицы. И, отнюдь не собираясь ставить вам в вину то, что именно вы принесли мне эту радостную весть, я делюсь с вами впечатлениями, что скоро таблица умножения займет своё законное место в списке вещей, которые я не переношу. Прошу особо отметить, что сам я стараюсь разнообразить тематику вопросов, насколько это возможно, что вы, надеюсь, безошибочно расцените как знак моей доброй воли и расположения к вам.
Переварив все вышесказанное, оборотень сдержанно заметил:
- Исходя из твоих слов, можно подумать, что я затащил тебя сюда исключительно по своей прихоти. У меня, между прочим, тоже был день не из лучших... А ты вполне мог бы отказаться, чтобы потом не возводить на меня напраслину.
- В любом случае, сейчас, когда нам осталось по дюжине монет, делать это уже не имеет смысла, - парировал Мастер зелий. – Поэтому предлагаю возобновить дискуссию о том, что я, по-вашему, имел в виду, несколько позже. Впрочем, возможно, нахождение этого злополучного галеона благоприятно отразится на вашем настроении, и вы сами убедитесь в беспредметности этого разговора.
Люпин, которому явно хотелось что-то добавить, сдержался и вернулся к тестированию оставшихся галеонов.
Вскоре монеты закончились, всецело сгруппировавшись на одном краю стола. Посмотрев на опустевшие доски, преподаватели перевели глаза друг на друга.
- Не может быть, чтобы мы что-то пропустили? – произнес Люпин.
- Я полагаю, вы имеете в виду меня, коллега?
- Я имею в виду, - с нажимом произнес оборотень, - что монеты закончились, а нужная так и не нашлась. Отсюда может быть несколько следствий...
- Относительно себя я уверен, - заявил зельевар.
- Да и я, вроде, был внимателен...
- Так кого вы имели в виду?
- Хозяйку! – раздраженно бросил Люпин.
- Не понимаю хода ваших мыслей, – флегматично отозвался Мастер зелий.
Тем временем, она сама подошла к ним, видимо, беспризорная выручка все-таки не давала ей покоя.
- Мадам Розмерта, - вкрадчиво начал оборотень, - вы уверены, что здесь вся выручка за это время?
- А что, вы так и не нашли этот ваш опытный образец? – предположила она и, нахмурившись, спросила: - Или вы намекаете, что кто-то из моих подручных...
- Это уже вам судить, - отрезал Снейп. – Мы всего лишь хотим знать, имеет ли смысл проинспектировать пространство под стойкой, щели в полу или там в карманах?
Трактирщица нахмурилась, но затем её лицо озарилось:
- Конечно, я же расплатилась за партию сливок! Но там было... дайте подумать... всего на пару галеонов с небольшим.
Повернувшись друг к другу, профессора одновременно прошептали:
- Только не это...
___________________
Полчаса спустя они выслушивали мадемуазель Симмонс, маленькую, белокурую, неугомонную колдунью, всякие попытки перебить которую они оставили уже четверть часа назад. Вернее, выслушивал, ещё вернее – добросовестно пытался это делать, Люпин, в то время как Снейп старательно делал вид, что его совершенно не затрагивает изливающийся на него речевой поток. И оборотень мог поклясться, что по выражению его лица мог бы определить, о каком именно зелье думает его коллега, как и то, что зелье это явно не из разряда безопасных для здоровья.
- Да, мисс Симмонс, я тоже... - забросил он ещё один пробный шар разнообразия ради.
- Нет, что вы можете в этом понимать, посудите сами, эти кретины-зоотехники из Отдела сельскохозяйственной магии клялись мне, что это никак не скажется на ее здоровье...
В этот момент профессора неожиданно были спасены трубным звуком, заставившим их содрогнуться. Люпин тут же вспомнил предания о героях древности, особенно те части, где говорилось об их звонких рогах.
- Вот, видите, что они с ней сделали? Бедная моя Милки, где ж это видано...
- Это... корова? – осторожно спросил Люпин, отдышавшись. – Действительно, вам следовало бы подать жалобу...
- То-то же, - горестно сообщила хозяйка, - прежде мне её было слышно, когда она убредала к соседнему селу, а теперь – совсем голосок потеряла, по утрам меня добудиться не может... Видите ли, соседи жаловались, что у них от ее мычания куры с насестов падают – а мне-то какое, спрашивается, дело...
От потрясения у оборотня начисто вылетела из головы цель их визита; к счастью, зельевар не растерялся, поймав за рукав собравшуюся было вылететь во двор хозяйку:
- Один момент, мисс Симмонс... Уделите нам ещё пару секунд своего драгоценного времени. Мы хотели бы взглянуть на галеоны, полученные вами от мадам Розмерты.
Дважды просить маленькую фермершу не пришлось, и следующие пять минут они проверяли галеоны из её скудных запасов под рассказы о том, какая мадам Розмерта чудная женщина и как замечательно она умеет слушать.
- Наверно, она просто прислушивается, не загудит ли этот автомобильный клаксон-переросток, что ознаменует ее освобождение, - вполголоса заметил Снейп, когда они покидали гостеприимный домик. Их настроение было изрядно подпорчено фактом, что, как припомнила мадемуазель Симмонс, один галеон она-таки успела спустить на потрясающей расцветки кофточку, впечатлениям о которой, судя по лицу Мастера зелий, предстояло сопровождать не один его ночной кошмар.
- Вы никогда не спрашивали, Люпин, почему я не женился? – полуутвердительно бросил зельевар, пока они брели по проселочной дороге. Хотя они могли аппарировать, тем более, что на этом тракте хватало жидкой грязи и глубоких на вид луж, профессора были солидарны в стремлении немного перевести дух перед разговором с продавщицей из магазина «Тряпки и шляпки».
- Нет, - буркнул Люпин, неизменное дружелюбие которого в тот день подверглось не одному тяжелому испытанию.
- Вам не интересно?
- Я догадываюсь.
- И почему же, по-вашему?
- Следуя вашей логике, могу предположить, что причина кроется в том, что все женщины – невыносимые, непоследовательные болтушки, транжирки, истерички, растяпы и лентяйки, - кисло сообщил Люпин.
Профессор Снейп внезапно остановился, не обращая внимания на то, как его ботинки, причмокивая, обволакивает грязь, в которой, возможно, остались частицы магического удобрения.
- Я заметил в вашем голосе нотки скепсиса, коллега?
Люпин бросил через плечо совсем не по-люпински:
- В моём голосе нет никаких ноток, чего бы вам там не напоказывалось, коллега. Если вы твёрдо решили излить накопившееся раздражение на меня, делайте это побыстрее, и вернёмся к нашей миссии.
- Однако, - сухо бросил Снейп, двинувшись за ним следом. – Не дождавшись реакции на свои слова, он спросил: - Что заставило вас думать, что я изливаю своё раздражение?
- Прежде всего то, что ты его изливал, - нехотя отозвался оборотень. – А также то, что обращение «коллега» ты используешь исключительно тогда, когда желаешь дать выход переполняющему тебя язвительному сарказму. И ещё, пожалуй, то, что ты задаёшь вопросы, ответы на которые неизбежно приведут меня к прослушиванию очередной порции твоих претензий к миру.
- Значит, ты считаешь, что никаких претензий к миру у меня быть не может? Может, ещё скажешь что-нибудь в духе нашего директора относительно того, что жизнь представляется нам такой, какой мы желаем её видеть, а в этом чудеснейшем мире всё происходит единственно правильным образом? Не знаю уж, в чём заключается высший смысл того, что мы плетёмся по грязной дороге на поиски утраченного Фальшивого галеона, но, несомненно, директор бы его нашёл!
- Кстати, - мрачно заметил Люпин. – Пора бы нам аппарировать.
______________________
Вопреки их опасениям, хозяйка «Тряпок и шляпок», Гвлэдис Пуйлл, оказалась унылым, немногословным, анемичным созданием. Для нее хватило намека на то, что полученный ей от мисс Симмонс галеон оказался фальшивым: вывалив перед ними выручку за день, она не преминула заметить:
- У меня тут всё посчитано.
Когда миссис Пуйлл удалилась, Люпин, покосившись на Снейпа, подкинул первую монету:
- Столица Лондона?
- На месте галеона я бы не приземлялся, - тут же заметил зельевар, отделяя свою часть денежной кучи.
- Тьфу, я хотел сказать, Англии, - сконфуженно поправился оборотень.
- Ничего страшного, попробуй спросить про Рим, - предложил ему Мастер Зелий. – Ну-ка, существовал ли Сократ на самом деле? – констатировав результат, вернее, его отсутствие, он со вздохом заключил: - Попытка – не пытка...
Несмотря на смысловую глубину вопросов, задаваемых профессором Снейпом, ему удалось прикончить свою горстку монет первым; Люпин же осекся, увидев, что перед ним остался один-единственный галеон.
- Может, вы, коллега? – Он подвинул монету к зельевару.
- А почему это я? – упрямо возразил тот, возвращая ее Люпину. – Уверяю тебя, что даже в этом случае разочарование постигнет меня лишь на несколько миллисекунд раньше, поскольку я вовсе не собираюсь держать тебя в счастливом неведении.
- Ладно, - согласился оборотень со вздохом. – Столица этого, как его... Гондураса?
- Я подарю тебе на День рождения географический атлас, - ободряюще бросил Снейп Люпину, который застыл, уставив удрученный взгляд на безупречно золотистую поверхность галеона, - и таблицу умножения тоже. Только не читай ее при мне.
- Северус, - слабым голосом произнес тот, - что ты там говорил про мировую несправедливость? Так вот – все правда...