Гарри Поттер и Повелитель Дементоров

Я вас прошу на отдых к нам,
В тюрьме покой и тишь,
И если даже ходишь там,
То все равно сидишь...
из к/ф «Летучая мышь»

На следующий день планы слизеринца продолжали успешно осуществляться: перед обедом Гермиона сообщила ему:
- Гарри, Люпин ждет тебя в своем кабинете. Я сказала ему, что ты хочешь с ним поговорить.
- Спасибо, это просто здорово! – радостно поблагодарил ее студент.
- Похоже, жизнь начинает налаживаться? – Девушка смерила его проницательным взглядом.
- Не то слово! Кажется, мне все-таки удалось примирить Снейпа с отцом. Я чувствую себя дипломатическим гением.
- Вот и замечательно, - с облегчением вздохнула гриффиндорка. – А то Рональд поставил на то, что они не поладят раньше окончания учебного года.
- А ты?
- А я – что к Рождеству... - потупилась Гермиона. - Но все-таки я оказалась ближе к истине!
- Пока еще рано судить, - вздохнул Гарри. – С такими характерами от них не знаешь чего и ждать: как бы они не переубивали друг друга вместо примирения...
____________________
Люпин встретил его вопросом:
- Что-то случилось?
- Пока ничего нового... Я хотел бы задать вам один вопрос, профессор, очень важный. – Убедившись, что Люпин готов его выслушать, Гарри продолжил: - Вы что-нибудь знаете об исследованиях Дэвида Уолтера?
Оборотень фыркнул:
- Да если я начну их только перечислять, это займет не меньше часа. К тому же, большую их часть я уже позабыл – как ты понимаешь, я не ученый, и не могу держать в голове весь этот ворох научных работ...
- Я имею в виду самую последнюю разработку, профессор.
Люпин задумался. Спустя полминуты он отозвался:
- Нет, мне об этом ничего не известно. Видишь ли, он вообще не слишком-то распространялся о своей жизни до Азкабана. Но как-то, помнится, он обмолвился, что последнее его открытие обернулось несчастьем, и, наверно, это были не пустые слова...
Тут в кабинет ворвался запыхавшийся Малфой:
- Рахилли, быстро в холл! Там такое творится! Явились люди из Министерства...
- Я занят... - автоматически отозвался слизеринец. – Что такое?
- Твоего отца забирают!
- Что? – Гарри подскочил как ужаленный и бросился за однокурсником, который уже исчез в коридоре; Люпин поспешил за ним.
Холл уже был запружен сгрудившимися у дверей учениками и преподавателями; Гарри сразу заметил друзей, и совместными усилиями им удалось пробиться в первые ряды. Ядро толпы образовали несколько незнакомцев и преподаватели, в их числе и О'Рахилли. МакГонагалл, Флитвик и Спраут одновременно что-то выкрикивали, наседая на пришельцев.
- Кто главный в этой школе, в конце концов! – проорал чиновник, срывая голос.
- Коллектив! – не менее громогласно отозвалась МакГонагалл.
- В таком случае позвольте выполнить...
- Не позволим!
- У вас нет никакого права, - кипятилась обычно добродушная профессор Спраут, - лишать нас преподавателя посреди учебного года! У нас без того пропал директор, полным ходом идет переаттестация! Что это за произвол?!
- Обвинения, представленные мистеру О'Рахилли, смехотворны! – поддержал ее Флитвик.– Куда весомее звучало бы: «Арестовать как неугодного Министерству»!
- Выходит, что требования закона для вас смехотворны? – силился перекричать их чиновник. – И запретные разделы магии для вас пустой звук?
- Но этот закон не имел смысла уже при подписании! – не унимался Флитвик. – Если во всем магическом мире вы найдете хоть одного человека, который увидит в нем хоть каплю здравого смысла, я сам добровольно пойду под арест!
- Мы здесь не для того, чтобы обсуждать с вами дух закона! – Взамен первого, отчаявшегося окончательно, в дискуссию вступил другой чиновник. – Если все будут так относиться к представителям действующей власти и ее предписаниям, то нам никогда не удастся сплотиться для борьбы с темными силами! Выходит, что в Хогвартсе, который всегда был оплотом законности и благонадежности магического мира...
«...а также Пожирателей Смерти и прочих малопонятных формирований...» - мрачно подумал Гарри.
- ...зародился раскол, - продолжал распинаться министерец. – Значит, вы отказываетесь выполнять требования Министерства? И осознаете все последствия?
- По-моему, мы достаточно четко выразили свое мнение, - отрезала МакГонагалл.
В этот момент толпа учеников сама собой хлынула в разные стороны, и в образовавшемся проходе возникла сухощавая фигура профессора зельеварения, который тут же потребовал объяснений:
- Что, во имя Мерлина, здесь творится?
- У нас ордер на арест Лоэгайре О'Рахилли, профессора школы магии и волшебства Хогвартс, - умоляюще обратился к нему первый чиновник, – осуществлению которого препятствуют ваши коллеги...
- В чем причина ареста? – сухо поинтересовался Снейп.
- Вчера поступило донесение, что мистер О'Рахилли практиковал запрещенные разделы магии, а именно, магическое почвоведение. На этом основании он подлежит суду, а плоды его противозаконных изысканий подвергнуты уничтожению.
- Мои деревья... - шепнул Гарри.
- К сожалению, - в наступившей тишине голос Снейпа прозвучал на редкость отчетливо, - дело зашло слишком далеко. Я все же надеюсь, что Министерство магии изменит свое решение при его рассмотрении.
- Вы хотите сказать... - сощурилась профессор МакГонагалл.
- В сложившихся обстоятельствах мы не можем портить отношения с Министерством.
- Дамблдор бы с вами поспорил!
- Надеюсь, что вскоре он сможет сделать это, - бросил зельевар.
- Вы подпишите ордер? – взбодрился чиновник, почувствовав, что перевес склоняется на его сторону. – В отсутствии директора достаточно подписи декана факультета...
- Я не собираюсь в этом участвовать! – фыркнула МакГонагалл, устремившись в образовавшийся проход. Вслед за ней двинулись остальные преподаватели. Снейп подмахнул пергамент и остановился неподалеку, мрачно созерцая скопище студентов.
- Я попрощаюсь с сыном? – В противоположность прочим участникам этой сцены, О'Рахилли удалось сохранить спокойствие, хоть мрачное выражение его лица говорило о том, что на благополучный исход он не надеется.
Слизеринец тут же рванулся вперед, выбравшись из толпы себе подобных.
О'Рахилли быстро обнял его, шепнув:
- Похоже, твой троюродный дядя был прав. Надеюсь, мы еще увидимся.
Гарри от волнения так и не смог ничего сказать, а его названый отец решительно двинулся к выходу. Тут же рядом с ним очутился Малфой, который протестующе завопил:
- А как же я, профессор?
Тот пожал плечами:
- Министерство что-нибудь придумает.
С уходом чиновников и профессора Военных действий сборище быстро рассосалось, а Гарри вышел на улицу, уселся на ступеньки и уставился на быстро темнеющее небо. Рядом пристроились его друзья, на долю которых выпали причитания Малфоя:
- Придумают они что-нибудь, как же... Им лишь бы сажать кого ни попадя, а за последствия пусть отдуваются другие! Вот увидите, они просто заявят: «Малфой, фас дементоров!», - а как - это уже моя проблема!
- Между прочим, - заметил Гарри, - когда отец пошел служить в РСД, он был еще моложе тебя.
- Ага, но директором его тогда не сделали! Как, впрочем, и сейчас... и я, хоть убей, не понимаю, почему! Могли бы объяснить хотя бы это, я уж не говорю о том, почему эту должность взвалили именно на меня!
На крыльце появился Люпин:
- Вам пора по гостиным. Гарри, мы могли бы выпить чаю, твой декан не будет против.
- Сволочь он, а не декан! – буркнул слизеринец. – Лишил меня отца. А я их еще мирить собирался...
- Думаю, все обойдется, - постарался утешить его оборотень. – Рахилли не впервой такие переделки.
- Надо полагать, Снейп думал именно об этом, когда подписал эту бумагу, - съязвил студент.
- Не думаю, что он сделал это добровольно.
- А кто его за руку дергал, спрашивается? Ведь если бы он отказался, как и остальные...
- Завтра школу закрыли бы, - закончил профессор Защиты. – Пойми, Гарри, несправедливо переваливать ответственность за случившееся на Снейпа, как предпочли сделать остальные профессора. Насколько мне известно, именно он неоднократно напоминал твоему отцу, что тот выбрал не самую лучшую область для своих научных изысканий.
- Настолько неоднократно, что у меня даже возникла мысль, не возобладала ли в нем сознательность истинного сторонника действующей власти... - проворчал Гарри.
Люпин остановился и, направив на него пристальный взгляд, произнес:
- Единственное, в чем я уверен относительно Северуса Снейпа – так это в том, что он никогда не пошел бы на предательство друга. Даже когда скрипит зубами от одного звука его имени.
Гарри досадливо вздохнул: при всех негативных чувствах к зельевару, возразить ему было нечего.
- Нам обоим отлично известно, - Люпин снова двинулся вглубь коридора, - что порой кара закона падает на невинных. Но главное – твой отец не одинок, многие приложат все усилия к его вызволению.
Гарри кивнул:
- Наверно, мне тоже пора в гостиную, профессор...
- Да, отдых тебе сейчас не помешает, - согласился оборотень.
_______________________
Заснуть Гарри удалось не сразу, так как Малфой, душу которого переполняло сожаление о случившемся, порой начинал изливать его вслух. Дошло до того, что обычно безропотный Гойл буркнул:
- Может, обсудим это завтра?
Стоило юному литератору умолкнуть, как Гарри провалился в сон. Но по странному совпадению, директор не замедлил выйти на связь, стоило удалиться главному противнику этих телепатических контактов.
На сей раз он без предисловий заявил:
- Гарри, у меня к тебе важный разговор.
- Что-то еще случилось? – хмуро поинтересовался юноша. Сейчас, когда его с таким трудом обретенный отец нежданно-негаданно загремел в тюрьму, общемировые проблемы начали казаться какими-то... неактуальными.
- Что значит «еще»? – насторожился Дамблдор.
- Ерунда, сэр, - еще более мрачно бросил слизеринец. – Моего отца арестовали.
- По какой причине?
- Запретные разделы магии. Если это можно так назвать.
- Непростительное заклятье?
Гарри укоризненно взглянул на директора:
- Разумеется, нет, сэр! Дело в магическом почвоведении.
Директор нахмурился:
- Не такая это и ерунда, мальчик мой. Беда в том, что он уже привлекался к суду по похожему поводу. А это значит, что в Министерстве едва ли поверят в чистоту его намерений...
- Но ведь это – всего лишь почва! – взорвался Гарри. – Мой подарок на День Рождения! Пусть уж тогда и меня арестуют, раз дело в этом!
- Гарри, возьми себя в руки, - велел старый волшебник. – У нас не так много времени. Я постараюсь помочь твоему отцу, хотя пока не могу дать никаких гарантий. Во всяком случае, сейчас ему ничего не угрожает, поскольку магическая правоохранительная система пребывает в глубоком кризисе. Не могут же они приказать О'Рахилли заключить в Азкабан самого себя!
Гарри невольно фыркнул, представив себе картину, как они пытаются заставить Малфоя арестовать своего подчиненного, перед которым азкабанский директор робеет, как дюжина кроликов перед сотней удавов.
- Но сейчас есть и другие проблемы, разрешение которых зависит непосредственно от тебя.
Несколько успокоенный заверениями директора Гарри приготовился слушать.
- Боюсь, период бездействия Волдеморта подошел к концу. Хоть теперь он доверяет своим сторонникам еще меньше, чем прежде, нам удалось разведать, что он вновь изыскивает способ добраться до тебя.
Несмотря на то, что для Гарри это уже должно было сделаться привычным, его сердце екнуло. За одно беспечно проведенное лето он уже успел забыть, каково это, когда на тебя охотятся.
- Пока что непосредственной опасности нет, но ты должен удвоить бдительность. Ко всему прочему, я подозреваю, что арест профессора О'Рахилли может быть направлен на то, чтобы снизить степень твоей защиты...
- То есть, - Гарри почувствовал, как к горлу подкатывает ком, - вы полагаете, что в Министерстве могут действовать сторонники Волдеморта?
- Не хотелось бы лишний раз тебя пугать, но это не подлежит сомнению. Более того, не мне напоминать тебе о том, что порой его приспешникам удается проникнуть куда глубже. Не забывай: ты ни при каких обстоятельствах не должен доверять незнакомцам или тем, кого знаешь недостаточно. Если кто-нибудь из твоих хороших знакомых вдруг начнет вести себя странно, нетипично, даже в мелочах, как это ни печально, тебе придется и с ними вести себя осторожнее.
- Я постараюсь, сэр, - вздохнул Гарри, в красках представляя себе грядущие «Дни Паранойи в Хогвартсе», которые обещали перерасти в недели, если не в месяцы.
- Я уверен, что твой богатый опыт окажет тебе немалую помощь, - ободрил его директор. – Старайся доверять своей интуиции, даже больше, чем словам такого выжившего из ума старика, как я. – Лицо Дамблдора озарила добродушная улыбка, студент невольно улыбнулся в ответ. – Знай, Гарри, что ошибки совершают все, в том числе и те, кто не имеет на них никакого права. - В голосе старого волшебника послышалась горечь. – Именно поэтому в понимании и прощении нуждаются не только злодеи, но и те, кто всю жизнь старался творить добро.
Гарри смутился: ему показалось, что директор хочет попросить у него прощения за то, о чем сам студент не имеет ни малейшего понятия, и еще менее понимает, как на это реагировать.
Впрочем, судя по тому, что в следующий момент он уже очнулся в слизеринской спальне, он не мог поручиться, что последняя часть разговора не была просто-напросто сном.
_________________________
Поутру Гарри подумал было, что стоит рассказать о прошедшем разговоре профессору Снейпу. Но затем, рассудив, что ничего особенно нового директор ему все равно не сообщил, присовокупив к тому же, что не стоит доверять даже хорошим знакомым, решил с этим повременить. Но совсем никому не доверять Гарри не мог также – ведь в противном случае его жизнь оборвалась бы куда быстрее, чем от чьих-либо происков – поэтому он поделился содержанием беседы с Люпином, за чаем после уроков.
Выслушав его, тот заключил:
- Что ж, Гарри, я бы и сам подписался под каждым словом Дамблдора. Другое дело, что твоя жизнь находилась в опасности все эти годы, а в последние – в огромной опасности, и я не вижу, в чем нынешняя ситуация отличается от предыдущей. Возможно, директор просто хотел напомнить, чтобы мы не теряли бдительности в его отсутствие? Ведь, как известно, «кот из дому – мыши в пляс», и он считает, что остальные профессора в его отсутствие недостаточно серьезно отнесутся к миссии, которую он выполнял последние шесть лет. Ведь, что греха таить, - оборотень улыбнулся, - Дамблдор считает нас всех большими детьми.
Гарри с облегчением понял, что Люпин высказал вслух его потаенные мысли, но спросил:
- Как вы думаете, отца действительно арестовали... из-за меня? Отчего так получается – все, кто хотят меня усыновить, либо погибают, либо попадают в тюрьму...
- Прежде всего, Гарри, ты берешь на себя слишком много, - возразил оборотень. – Хочу напомнить, что и у Сириуса, и у Рахилли были проблемы с законом задолго до того, как ты с ними повстречался. И вообще, я понимаю, как велик соблазн обвинить себя во всех неприятностях, постигших твоих близких, но этот путь слишком легкий, чтобы быть достойным похвалы.
- Легкий? – удивленно переспросил Гарри.
- Это можно понять уже по тому, какое количество людей прибегают к нему. Куда проще раз и навсегда решить, что ты – причина всех мировых несчастий, до Великого Потопа включительно, чем приложить усилие, чтобы понять, откуда на самом деле исходят все эти беды. Возможно, мне стоило бы уверить тебя, что ты совершенно непричастен к гибели своих родичей и невзгодам близких; но, во-первых, ты все равно мне не поверишь, даже если согласишься. А во-вторых, это было бы неправдой.
Гарри порядком озадачили слова Люпина, если не сказать – покоробили; но, проглотив возражения, он решил дослушать.
- Однако еще более глупым, чем отрицать твою причастность, было бы считать тебя единственной причиной. Не думаю, что ты в самом деле проникся сознанием, что являешься центром Вселенной. – В голосе оборотня зазвучала усмешка, а Гарри поспешно замотал головой. – В той же мере, что тебя, в этом можно было бы обвинить и меня, и самого Рахилли, наконец. Во всяком случае, радует, что ты уже отошел от того, чтобы винить во всем Снейпа.
Как ни странно, Гарри ушел из кабинета Люпина странным образом успокоенным, хотя так до конца и не понял, что именно тот имел в виду. Однако того же нельзя было сказать о самом оборотне: как только за слизеринцем закрылась дверь, взгляд профессора уплыл куда-то вдаль, пальцы с хрустом ломали печенье, усыпая крошками скатерть.
______________________________
Снейп не то чтоб сильно удивился, когда Люпин заявился к нему в лабораторию; отставив в сторону недоваренное зелье, он поставил чайник на огонь и без обиняков поинтересовался:
- В чем дело?
- Речь пойдет о Гарри.
- Каком именно? – не без иронии спросил зельевар.
- Об обоих, - не слишком радостно отозвался Люпин. – Но сперва – о младшем представителе.
Снейп поставил на стол две чашки, поднося мгновенно вскипевший чайник, и оборотень, подвинув к себе чашку, продолжил:
- С ним опять связывался директор.
- Какого дементора он не рассказал этого мне? – Профессор со стуком опустил чайник на стол, из носика выплеснулась струйка кипятка. Опасливо отодвинувшись, Люпин ответил:
- Вы должны понимать, Северус, что он еще злится на вас, из-за того, что вы не заступились за Рахилли.
- Думаешь, будь у меня такая возможность, я бы ей не воспользовался? – Снейп навис над оборотнем, опираясь о стол.
- Северус, я все прекрасно понимаю. – Люпин тронул его за локоть успокаивающим жестом. – Но Гарри – еще подросток, и он многие вещи воспринимает в другом свете. Вспомни хотя бы себя в его возрасте.
- Ладно, вы хотели сказать что-то еще? – оборвал его Снейп.
- Может, я перескажу содержание беседы Гарри с директором, если не возражаете? – В голосе Люпина послышался мягкий упрек. – Дамблдор говорил о том, что Волдеморт вновь готовит для Гарри какую-то западню, и в связи с этим ему не стоит никому доверять.
- Думаете, Дамблдор сомневается в Келтхайре? – вновь перебил его зельевар.
- Вполне возможно, - протянул Люпин. – Но едва ли он стал бы оставлять школу на того, кому не может довериться. К тому же, в прошлый раз он упоминал, что нет оснований подозревать его старого знакомого...
- Но, по-видимому, всплыли какие-то ранее неизвестные директору факты, раз он решил предостеречь Пот... то есть, Рахилли. Вполне может статься, что они пошатнули уверенность Дамблдора в его заместителе.
- Почему бы тогда ему не сказать об этом прямо, - засомневался оборотень, - заставляя вместо этого подозревать всех и вся?
- Возможно, потому, что он сам сомневается. А может быть, он хотел предупредить именно нас: ведь очевидно, что мы прежде всего заподозрили бы именно Келтхайра, в то время, как Рахилли-младшему это невдомек. В конце концов... вполне вероятно, что способ передачи информации во сне не столь безопасен, как это принято считать. Но вы, кажется, что-то хотели сказать и о Рахилли-старшем?
- Да, меня гложет предчувствие... думаю, вы меня поймете. Возможно, той ловушкой, которая готовится для Гарри, станет именно он.
- Что вы имеете в виду? – сухо поинтересовался зельевар, а его пальцы непроизвольно стиснули край столешницы.
Проследив за его реакцией, Люпин усмехнулся:
- Я вовсе не думаю сомневаться в благонадежности моего бывшего коллеги, тем более, что к этому нет никаких оснований. Но он против своей воли может быть вновь вовлечен в чужую игру...
- Вновь? – задумался зельевар.
- Да, как в прошлом году, когда Дамблдор, воздействуя на Рахилли, смог одновременно влиять на Уолтера, и даже на Сами-Знаете-Кого...
Снейп нахмурился, но его молчание говорило о том, что он готов согласиться с оборотнем.
- Похоже, ваш друг обладает несчастливой способностью постоянно оказываться в эпицентре чужих конфликтов. Вот как вы думаете, какова настоящая причина его ареста?
- Хотел бы я знать, - бросил Снейп. – Но, кажется, теперь начинаю понимать...
- А я – наоборот, - хмыкнул Люпин. – Так кто, по-вашему, затеял это расследование?
- Если б знал – убил бы, - пожал плечами зельевар.
- К чему такая жестокость, - укоризненно заметил оборотень. – Для начала, достаточно выяснить, кто это, и... обезвредить.
________________

Появление директора во сне стало далеко не последним сюрпризом, постигшим Гарри в тот день. Одно то, что он умудрился заснуть на уроке зельеварения под носом у Снейпа едва ли не головой в котел, заслуживало упоминания. Но не самим фактом, а тем, что зельевар, вместо того, чтобы низвергнуть на него поток ругани и штрафных баллов, предпочел не заметить возмутительного события. Гарри, наверно, так и проспал бы до конца урока, если бы его тут же не разбудил перепуганный Рон, который постыдно пропустил засыпание друга, заговорившись с Гермионой. Странное поведение профессора послужило появлению новой серии слухов. В ряду сочинителей выделился Драко, который предположил, что профессор Снейп является следующим претендентом на пост отца Гарри. Прослышав об этом, сам «пасынок» вознамерился открутить начинающему писателю голову, ибо за прошедшее время его чувства по отношению к «потенциальному отцу» не потеплели, а к действующему – не охладели.
Еще не успев отойти от Малфоевских наветов, Гарри получил по голове объемистым пакетом из Министерства. Как выяснилось по его вскрытии, подследственному О'Рахилли дозволили отправить весточку сыну, чем тот не преминул воспользоваться. Прочитав первые же строчки, Гарри ощутил угрызения совести.
«Дорогой Гарри,
Прошу, напиши мне, как у тебя идут дела и как ты себя чувствуешь: никак не могу отделаться от мысли, что тебя подстерегает какая-то напасть. А времени для подобных размышлений у меня теперь предостаточно. Поэтому напиши скорее, если не хочешь, чтобы я свихнулся от беспокойства...»
Гарри прервал чтение, подивившись, насколько слова Дамблдора совпали с предчувствиями его названого отца. Не иначе пресловутая родительская интуиция...
«...А еще мне стукнуло в голову, что на носу Самайн, или, по-вашему, День Всех Святых. В Ирландии есть поверье, что в его канун можно встретиться с душами умерших. Возможно, ты решишь, что это – глупое суеверие...»
Гарри ругнулся про себя: это что еще за внутрисемейное разделение по национальному признаку? «По-нашему», «по-вашему»... Обязательно каждый раз напоминать ему о том, что он воспитывался у Дурслей?
«...но для меня это очень важно. Если найдешь это возможным, я прошу тебя посетить могилу Уолтера и сказать ему... по правде говоря, не знаю что. В общем, я перед ним очень виноват, и мне жаль, что я не успел извиниться при жизни. Между нами вообще осталось много невысказанного. Думаю, что он все поймет, если ты передашь ему это.
Slan,
Laoghaire»
Гарри свернул пергамент, порадовавшись, что дядя не сообщил в письме ничего секретного: ведь это значило, что его можно сохранить на память. Когда он поделился с друзьями, Гермиона воскликнула:
- Но 31 октября – это же сегодня!
- Дементор меня побери! – Слизеринец хлопнул себя по лбу. – Не мог он пораньше об этом вспомнить?
- Успокойся, Гарри, - рассудила девушка, - аппарировать туда ты всегда успеешь. Главное – получить разрешение.
- А как же праздник? – вмешался Рон.
Почесав в затылке, Гарри ответил:
- Хэллоуин бывает каждый год, а вот отец умирает, слава Мерлину, не каждый. Вдруг он сейчас меня ждет, а если не явлюсь, так в другой раз и разговаривать не пожелает?
Хоть выражение лица Гермионы было довольно-таки скептическим, она поддержала слизеринца:
- Разумеется, стоит попробовать, Гарри. По крайней мере, не будешь больше беспокоиться об этом.
- Ты только смотри, как бы Сам-Знаешь-Кто тоже не собрался поболтать с твоим отцом, - мрачно отозвался Рон. – А то сходно мыслящих людей нередко посещают похожие идеи...
По счастью, после этой фразы Гарри удалился и не стал свидетелем очередной профилактической беседы на тему: «Рональд, сколько можно болтать все, что в голову взбредет? Да, особенно если это правда!»
______________________
Из библиотеки студент направился к тому, у кого, по его расчетам, хватит понимания и спокойного отношения к школьной дисциплине, чтобы обеспечить ему этот вояж. Люпина, по счастью, он нашел довольно быстро.
- Что случилось, Гарри? – насторожился тот. – Что ты носишься, словно дракон в спину дышит? Уже поздно...
Когда слизеринец объяснил, в чем дело, оборотень удивленно воскликнул:
- На могилу Уолтера? Что за больная фантазия?!
- Вы еще скажите, что это – глупые предрассудки, - нахмурился Гарри.
- Умные, умные предрассудки! – поспешил заверить его профессор. – Но ты же помнишь, о чем тебе говорил Дамблдор?
- Я-то помню, - расстроился студент. – А как бы вы сами поступили на моем месте?
- Ладно, посиди тут, я скоро вернусь. – Оставив слизеринца, Люпин двинулся прямиком в лабораторию Снейпа. Разумеется, в который раз оторвав его от изготовления какого-то виртуозного зелья.
- Вот такие дела, - заключил свой рассказ оборотень.
- И что ты решил? – Стряхнув пару капель в котел с палочки, зельевар отложил ее в сторону.
- А что делать? – вздохнул Люпин. – Придется сопроводить его туда... Или я не прав?
- Отчего же. Передайте, что ли, и от меня привет моему бывшему научному руководителю.
- Разумеется; скажу ему, что ты теперь в хороших руках и вскоре получишь звание Магистра под бдительным надзором Келтхайра.
- И не забудь добавить, что все его бывшие подчиненные также обрели замечательного директора в лице моего блестящего ученика, - буркнул Снейп, а когда Люпин уже собрался уйти, бросил вдогонку: - Дайте знать, если что-нибудь случится.
_______________________
Полчаса спустя, когда ученики и профессора уже собирались в Главном зале на праздничный пир, Гарри и Люпин аппарировали на окраину кладбища. В сумерках оно показалось слизеринцу ничуть не более дружелюбным, чем в день похорон: тени от гладких серых плит сливались с неровными кляксами кустов, каждая ложбинка или бороздка казались следами гигантских когтей, нещадно располосовавщих окрестную равнину. К тому же начинал накрапывать дождь, из разряда тех, что часами не могут решить, стоит ли разойтись в полную силу.
Люпин, гораздо лучше ориентировавшийся в сгущавшейся тьме, быстро провел Гарри на нужное место и, сообщив:
- Пожалуй, не стану тебе мешать. Я буду неподалеку, - тут же исчез из поля видимости.
Оставшись в одиночестве, Гарри вопросительно воззрился на темный прямоугольник могильной плиты и, наклонившись, коснулся пальцами букв, словно желая убедиться, что его спутник не ошибся. Раньше ему казалось, что, стоит только попасть сюда, все получится само собой; теперь он чувствовал себя довольно-таки глупо, не зная, с чего начать разговор с духом погибшего родича, но отступать было уже поздно. Время шло, и он решился заговорить. Звук собственного голоса заставил его вздрогнуть, давая понять, какая тишина стояла вокруг.
- Мистер Рафферти, я... Я – ваш сын, теперь вы знаете. Жаль, что мы не успели узнать друг друга. Про вас всякое говорят, но... мне кажется, мы бы поладили. Я понимаю, что вы спасли жизнь мне и дяде, и не только нам. Кажется, все получилось не так, как должно быть, но этого уже не поправишь. Мой дядя тоже ужасно сожалеет, уж поверьте; он просил меня передать, что просит прощения. Не знаю, в чем тут дело, может, он, на самом деле, не натворил ничего такого, но он чувствует себя виноватым. Ему ведь сейчас нелегко приходится – его арестовали. И, в конце концов, он заботится обо мне. Может, дадите какой-нибудь знак, что прощаете его?
Эти слова вырвались у Гарри случайно – разумеется, он не ожидал получить ответ, даже если отец каким-то образом его услышал. Но, стоило ему замолчать, как в отдалении раздался тихий шорох – кто-то приближался к кладбищу. Справедливо рассудив, что едва ли это окажется кто-то из его добрых знакомых, юноша поспешил укрыться в тени ближайших кустов. Когда ночной посетитель подобрался поближе, спотыкаясь и путаясь в темноте, слизеринец с облегчением понял, что это девушка в островерхой шляпе и мантии волшебницы. Хотя этот факт не успокоил его окончательно, Гарри все же решился вылезти из-за куста, тем более, что она направлялась прямо на него.
При неожиданном появлении из кустов долговязого юноши ночная гостья испуганно вскрикнула и отпрянула назад. Тут же рядом с ними материализовался Люпин с палочкой наизготовку; но разглядев ночную гостью, он усмехнулся:
- Бесси! Вот уж кого не ожидал здесь встретить! – Осветив угол кладбища тусклым светом, оборотень произнес: - Разрешите представить вам, юная леди, Гарри О'Рахилли, сына коллеги вашего отца.
- Я вас знаю, - смущенно сообщила Гарри девушка. – При свете, исходившем от палочки Люпина, слизеринец и сам узнал ее по светлым пушистым локонам и серым глазам на округлом лице: она училась на Хаффлпаффе, курсом ниже его.
- Гарри, знакомься, это – Бастинда Гонт, дочь моего приятеля Аврелия.
Гарри поклонился в ответ, судорожно пытаясь вспомнить что-нибудь заковыристое по-ирландски, приличествующее случаю, но в голову так ничего и не пришло.
Люпин вновь обратился к девушке:
- И что же привело вас сюда в столь поздний час?
- У меня есть разрешение, - заверила она оборотня, доставая из кармана кусок пергамента.
- Это весьма похвально, - голос профессора стал строже, - но мне все еще не понятно, с каких пор вас одолело пристрастие к одиноким ночным прогулкам?
- Я понимаю, что все это глупости... - Бесси принялась водить носком ботинка по земле. – Но отец рассказывал, что в Ночь Всех Святых...
- Глупый ирландский обычай, - хмыкнул Гарри.
- Да, - кивнула девушка. – Мой отец не ирландец, но...
- Наверно, он переобщался с Рахилли, - насмешливо заключил Люпин.
- Я подумала, что, если бы мне удалось получить от него какую-нибудь весточку, маме стало бы полегче, - на лицо Бастинды набежала грусть. – Ну а если нет... Придумаю что-нибудь.
- Почему же ты не попросила сестер тебя проводить? Сейчас не лучшее время для подобных приключений...
- Стелла сказала, что это все чепуха, - Бесси раздраженно вздохнула. – Вы же ее знаете. Она бы с радостью запретила нам учиться в Хогвартсе, если б могла... А Виллина вся ушла в подготовку к Т.Р.И.Т.О.Н.у, все остальное ее не интересует. И, по-моему, она... она поверила, что... - Девушка сжала губы, и Люпин поспешно заметил:
- Пожалуй, мы с Гарри не станем тебе мешать. Мы подождем у выхода.
Они двинулись обратно вдоль ряда серых плит. Оборотень хранил молчание. Когда они вышли за хлипкую ограду и присели на единственную скамью, он заговорил:
- Ее отец был замечательным человеком, Гарри. А то, что случилось с ним – чудовищно несправедливо.
- Он был в РСД, верно? – тихо спросил слизеринец.
Люпин кивнул:
- Туда просто так не попадали, как ты понимаешь. Но он был одним из немногих, кому просто не повезло. Когда разгорелась война, он оказался между двух стульев; сторонники Волдеморта имели на него зуб за то, что он якобы опорочил честь своей чистокровной семьи – женился на маггле. А противная сторона смотрела на него косо как раз-таки из-за его родни, зарекомендовавшей себя далеко не лучшим образом. И поэтому, когда на него состряпали донос, чтобы отвести внимание от действительных виновников того преступления, нашлись те, кто поверили. И выбор у него был невелик – Азкабан или... Азкабан. Так он и угодил туда еще до рождения Бастинды. Потом, пару лет спустя, обвинение с него сняли, но он остался. Не хотел покидать товарищей. И вот чем все кончилось.
Гарри подумалось, что эта путаная речь предназначалась не столько для него, сколько чтобы излить то, что накопилось в душе оборотня. Чем именно кончилось, он предпочел не переспрашивать: еще со слов профессора Снейпа в прошлом году он помнил, что за судьба постигла стражей Азкабана.
Собравшись с мыслями, Люпин заговорил снова:
- Но самое худшее – это то, что и после гибели он лишен доброго имени. Его считают предателем – одним из тех, кто устроил резню в Азкабане. Я не верю.
Гарри вспомнил про собственного отца, который тоже погиб в бесчестии, и его мысли приняли совсем безрадостное направление. Тем более что его приемный отец тоже сидел под замком в ожидании суда, хоть предъявленное ему обвинение представлялось нелепым даже тем, кто его арестовал.
__________________
Наконец Бастинда вышла за ограду, и они аппарировали на окраину захолустного селения. Несмотря на глубокую ночь, в окнах стоявшего особняком дома горел свет. Стоило им зайти за калитку, как хлопнула дверь, и из дома выбежала темноволосая девушка, которая тут же напустилась на хаффлпаффку:
- Бесси! Где ты была?
- Здравствуй, Стелла, - приветствовал ее Люпин.
- Как хорошо, что вы ее нашли! – отозвалась та и вновь повернулась к сестре: - Нашла время убегать из школы! Сейчас, когда везде кошмар что творится! Ты совершенно не думаешь о матери!
- Спасибо, что проводили! – Бастинда с грустной улыбкой помахала спутникам и двинулась вслед за взвинченной сестрой.

________________________

Когда студент с профессором уже приближались к замку, перед ними откуда ни возьмись выросла высокая темная фигура. И, судя по выжидательному молчанию, отнюдь не для того, чтобы радостно приветствовать их возвращение.
- Как я посмотрю, беседа с мистером Уолтером удалась на славу, - процедил профессор Снейп, когда они поравнялись. – Я даже с живыми столько времени не болтаю.
- Мы встретили Бастинду Гонт на кладбище, помните такую? – сухо отозвался оборотень.
- Еще бы, - усмехнулся зельевар, - она до сих пор не сдала мне эссе, которое я задал еще на прошлой неделе. И, надо понимать, и завтра не дождусь от нее этой работы.
- Северус, мне не хотелось бы напоминать об этом, - сдержанно начал Люпин, - но сейчас у нее непростая семейная ситуация...
- Если бы я учитывал семейные ситуации всех своих учеников, - недовольно отозвался Снейп, - то мне было бы некого учить! Взять хоть Рахилли, - он махнул рукой в сторону Гарри, - у него родители то умерли, то в Азкабане, то под следствием... Но если я сейчас буду закрывать глаза на их безделье, то непростая семейная ситуация сложится уже у их детей!
- И именно для того, чтобы разъяснить нам все это, вы решили проводить нас до замка? – поинтересовался Люпин.
- Думаю, что более точную причину вы узнаете из завтрашнего «Пророка», - буркнул зельевар.
- Что-то случилось? – догадался Гарри. – С отцом все в порядке?
- Ваш отец под охраной, и, следовательно, в безопасности, хоть с ним это нечасто случается. А вот про ваше поместье этого сказать нельзя. – Профессор помедлил и продолжил: - Боюсь, его сравняли с уровнем моря.
Слизеринец остановился как вкопанный:
- К-к-как?
- Я не владею подробностями, - отозвался Мастер Зелий. – Сегодняшней ночью были совершены два налета, по-видимому, одновременно. Как вам известно, Министерство направило нескольких сотрудников Отдела борьбы с незаконным применением магии для ликвидации плодов научных изысканий вашего отца. Но вначале, разумеется, они намеревались провести исследование деревьев и с этой целью провести несколько дней от дома О'Рахилли. Сегодня, вернее, уже вчера, в половине двенадцатого от них был получен сигнал бедствия. Когда туда прибыли мракоборцы, они столкнулись с несколькими Пожирателями Смерти, которые прочесывали лес; завязалась схватка, но им удалось уйти.
- С антиаппарационным барьером? – хмыкнул Люпин.
Снейп пожал плечами:
- По-видимому, Аврорат не обучает мракоборцев технике боя в ночном лесу. Когда Пожиратели исчезли, были найдены тела троих сотрудников Министерства. При осмотре дома обнаружилось, что там производился обыск; похоже, сторонники Темного Лорда успели перерыть там все вверх дном и принялись за поиски в лесу, и за этим занятием их и застали министерцы, пославшие сигнал. Когда мракоборцы доложили о произошедшем, кто-то в Министерстве сообразил устроить проверку поместья в Корке. Прибыв туда, мракоборцы застали лишь ровный участок распаханной земли. По-видимому, так и не сумев проникнуть в холм, Пожиратели уничтожили его до основания.
Гарри припомнил, что ему говорил управляющий – что дом невозможно разрушить, даже если... Он хотел было сказать об этом, но его опередил Люпин:
- Что же они искали?
- В Аврорате предполагают, что мистера О'Рахилли. Младшего, - пояснил он в ответ на недоуменный взгляд оборотня. – Кому-то стало известно, что этой ночью он покинул Хогвартс, но куда направился – не знал никто, кроме нас двоих и его приятелей. Это объясняет, почему Пожиратели Смерти пошли на риск, разделив силы, и атаковали одновременно два пункта вашего наиболее вероятного назначения.
- Теперь понятно, что так напугало мисс Гонт, - протянул Люпин.
- А отец об этом знает? – вздохнул Гарри.
- Надеюсь, что нет, - ответил Снейп. – Когда будете писать ему, постарайтесь избежать особенно леденящих душу сцен ваших сражений с Пожирателями Смерти.
Слизеринец промолчал, подумав, что и без вышеупомянутых сцен будет довольно непросто изложить события этой ночи так, чтобы не навести названого отца на мысль, что своей просьбой об «астральной связи» он, хоть и невольно, подверг племянника смертельной опасности.
_____________________

Поутру Гарри поспешил поделиться своими бедами с друзьями:
- Так что нету у меня больше поместья, как гиппогриф слизал, - печально закончил он.
- Но ведь у вас остались какие-то дома, - подбодрила его Гермиона. – Приведете в порядок – будут лучше прежнего!
- Не будут, - сокрушенно вздохнул слизеринец. – Где еще такой холм найдется?
- Да ладно тебе, - поспешил добавить Рон, - пройдет всего пара месяцев – ты и в своем новом жилище заблудишься. Ты не представляешь себе, какими темпами разрастаются эти магические дома...
- Что-то родовой дом О'Рахилли не особенно вырос за все эти века, - недоверчиво отозвался Гарри.
- Тебя послушать – там вообще ничего не растет, - пожал плечами Рон. – Да и сам О'Рахилли, надо сказать... не особенно высокий.
В этот момент Гарри издал радостный возглас и, увлекая друзей за собой, направился к хаффлпаффскому столу, поскольку заметил там белокурую шевелюру Бастинды. Вид у нее был изрядно утомленный: девушка то и дело отчаянно зевала над своей тарелкой. Прервав своим появлением очередной ее зевок, Гарри объявил:
- Бастинда, разреши представить тебе моих друзей. Рон, Гермиона, это – Бастинда Гонт, наши отцы работали вместе.
Гермиона переглянулась с Роном и решительно пожала хаффлпаффке руку, успев ткнуть друга в бок, когда он начал было:
- А сейчас твой отец...
Гермиона поспешно вставила:
- Как ваша поездка? Гарри говорил, что все обошлось благополучно.
Рон обиделся и устранился от дальнейшего участия в разговоре. Видимо, несколько смущенная неожиданным знакомством, Бастинда пробормотала:
- Да, только дождь лил не переставая.
- Дождь? Когда это? – удивился Гарри.
- Он как раз начинался, когда я дошла до кладбища, - пояснила девушка. – Кстати, как вы сами потом добрались до замка?
- Нормально, если не считать того, что Снейп задал нам головомойку, - нехотя отозвался слизеринец, не вдаваясь в подробности о событиях той ночи: он решил, что раз существует подозрение, что кто-то из школы снабжает врагов информацией о его перемещениях, лишний раз лучше не распространяться.
- Эй, мы на заклинания опоздаем! – окликнул его Рон, которому из-за нового знакомства не удалось закончить завтрак.
Стоило им отойти, как Гермиона вполголоса принялась отчитывать друга:
- Рональд, ну ты и догадался спросить! Ты б еще спросил у Снейпа о том, как он относится к татуировкам!
- О чем? – растерялся гриффиндорец.
- Грифон с ключом! – раздраженно отозвалась девушка. - Ты что, не помнишь, кем был отец Гарри? И что случилось с его коллегами, а?
- Откуда я знаю! – отбивался Рон. – С отцами Гарри тут, пожалуй, запутаешься... Вот он, - с этими словами студент пихнул приятеля локтем под ребра, - мог бы пояснее выражаться!
Гарри отреагировал на это фразой:
- Не помню я никакого дождя...
- Куда тут дождю, - вздохнула Гермиона, смерив его сочувственным взглядом. – У него не было никаких шансов...
__________________________
По расписанию у седьмого курса должны были проходить Военные действия, но Люпин на следующий же день после ареста О'Рахилли отказался их проводить, мотивируя это тем, что все равно не сможет воспроизвести странную логику своего бывшего коллеги, поэтому уроки Войны замещались теми из профессоров, которые отбивались не слишком активно. Но по неведомой причине мысли Гарри все равно занимал его отсутствующий приемный отец. От размышлений, как объяснить ему, что случилось с поместьем его покойного зятя, слизеринец плавно перешел к раздумьям, кто же ставит палки в колеса его дяде. И тут ему вдруг вспомнились слова Рона в прошлом году: «Флитвик его терпеть не может». Гарри испытующе воззрился на низкорослого профессора, силясь понять, что творится у того в голове, хоть имел все основания сомневаться в том, что О'Рахилли занимает там больше места, чем в его собственной. Самому слизеринцу, по правде говоря, вовсе не казалось, что Флитвик как-то особенно недолюбливает коллегу; ведь что скрывать, поначалу все относились к его названому отцу с опаской. Да и Рон наблюдал их взаимодействие отнюдь не с первого дня учебного года, как они с Гермионой. Но какие-то основания так считать у гриффиндорца все же были – хоть Гарри уже привык к тому, что, хоть Рон постоянно отпускает что-то необдуманное, он не так уж часто ошибался.
Поэтому, наклонившись к столу друга, Гарри прошептал:
- Рон, ты помнишь, как говорил про то, что Флитвик не любит O'Рахилли?
Тот честно ответил:
- Нет.
- Как так? Помнишь, мы еще обсуждали, на каком факультете учился мой отец!
- А на каком? – отозвался Рон. Гермиона недовольно шикнула на них. – Кажется, что-то припоминаю. Ну и что?
- Почему ты так решил?
- Ну, не знаю, показалось...
- Вам что-то неясно по теме урока, молодые люди?
Гарри оглянулся – рядом стоял профессор собственной персоной. Быстро придумать какой-нибудь вопрос он не сумел, поэтому отозвался:
- Да, я хотел бы кое о чем спросить, но не совсем по теме; наверно, мне лучше подойти после занятия...
Таким образом отделавшись от преподавателя, он обрел перспективу выдумывать совершенно ненужный ему вопрос, чтобы озадачить Флитвика после урока. Поскольку в голову толком ничего не шло, он решил спросить про то, что действительно волновало его и его друзей. Студенты уже выходили из класса, когда он решительно подошел к профессорскому столу:
- Профессор, в день, когда задержали моего отца, вы говорили, что закон, по которому его арестовали, бессмысленен. К сожалению, в библиотеке мы не смогли найти ничего, где был бы упомянут этот закон; я подумал, что, может, вы расскажете что-нибудь об обстоятельствах, при которых его подписали? Это могло бы помочь на процессе...
- Мистер О'Рахилли, - терпеливо начал Флитвик, - я полагаю, что законники Министерства знают это ничуть не хуже меня.
- Но у меня есть основания, сэр... - Гарри замялся, - считать, что они, возможно, интерпретируют эти сведения не самым выгодным для отца образом...
- Боитесь, что они могут намеренно умолчать об этом? – закончил за него Флитвик.
Гарри не ответил, но его молчание можно было счесть за согласие.
- Говоря начистоту, мало кому в Министерстве нужен арест О'Рахилли – ведь от него зависит безопасность магического общества. Поэтому не думаю, что у них действительно возникнет желание городить огород на этих слушаниях.
- Но ведь его арестовали?! Значит, кто-то написал на него донос! – вырвалось у Гарри.
- Я ничего не могу сказать о причинах, - отрезал Флитвик. – Хотя в состоянии предположить.
Гарри весь обратился во слух.
- Я буду говорить начистоту, мистер О'Рахилли, хотя многие осудили бы меня за это. Когда я сказал, что вашего отца оклеветали, я не кривил душой. Но утверждать, что он не виновен, я бы тоже не стал. – Заметив недоумение, отразившееся на лице Гарри, он продолжил: - Возможно, это покажется вам слабым аргументом, но я знал вашего отца намного дольше, чем вы. А также я знавал других ваших предков. Наверно, вам это представляется несколько иначе, но, родившись в подобной семье, невозможно остаться не замешанным ни в чем противозаконном.
- Вы имеете в виду столкновения с властями, сэр? – спросил Гарри, чувствуя, что в нем исподволь закипает возмущение.
- Раз вы об этом знаете, тем проще моя задача. Я не сомневаюсь в том, что со своей точки зрения они действовали по справедливости; конечно, они боролись против ущемления своих прав. Но это не умаляет того, что они осознанно шли против закона, а некоторые из них – разумеется, далеко не все - были отпетыми террористами. Из-за вашего прадеда, Руадана О'Рахилли, от вашей фамилии английских магов передергивает по сию пору. Фергус О'Флаэрти был борцом за свободу, но это не мешало ему быть рядовым грабителем. Патрик Финниган умудрился таким образом провернуть поставки оружия Республиканской армии, что они до сих пор его ищут. Конари Рафферти... гм... - Флитвик неожиданно смешался. – В общем, примеров более чем достаточно.
Гарри хотел было выяснить, что именно за «гм» относилось к его деду с отцовской стороны, но сейчас его больше занимало другое:
- Какое это все имеет отношение к моему отцу? Я тоже вырос, прямо скажем, не у самых приятных людей, но смею надеяться, что немногое от них перенял.
- А ваш отец всего лишь кого-то убил, - как ни в чем не бывало отозвался Флитвик. – Конечно, по сравнению с деяниями его предков это сущая ерунда, но мне было как-то неприятно об этом узнать.
- Они были Пожирателями смерти! – заявил Гарри.
- Они? – с сомнением переспросил Флитвик. – Слава Мерлину, этот человек, кем бы он ни был, был один.
- Но я видел в воспоминаниях профессора Снейпа... - Слизеринец вовремя прикусил язык: еще немного, и он разболтал бы всю историю с собственной подменой.
- Снейпа? – Флитвик почему-то взволновался. – Так ему это было известно?
- Ну... как бы сказать... Что именно, сэр? – все же догадался спросить Гарри.
- Что его соученик – убийца?
- Да, вообще-то, они давно уже учениками не были... - пробормотал студент.
- А, - сказал Флитвик, успокаиваясь. – Кажется, мы неверно поняли друг друга. Не знаю, скольких О'Рахилли порешил после того как, хм, выпустился, но я говорю о том времени, когда он был еще в школе. Если быть точным, на третьем курсе.
- Так вы про ту историю с моим отцом... то есть, с Джеймсом Поттером? – догадался Гарри.
- Да, началось все с этого. Самозащита с применением Непростительного заклятья – это уже не самое лучшее, что можно придумать. Но я выяснил, что было кое-что похуже.
- Но ведь он не применил Непростительное заклятье, насколько мне известно, - засомневался слизеринец.
- Именно что применил. Но не в то самое время. Исследуя его палочку, я обнаружил, что ей уже накладывалось смертельное заклятье, но гораздо раньше.
- И когда же? – озадачился Гарри.
- Возможно, я смалодушничал, но я решил, что мне не обязательно это знать. Видите ли, мне вовсе не хотелось упечь малолетнего О'Рахилли в Азкабан на веки вечные, хотя мое отношение к нему было далеко от благодушного. Если бы мне удалось все выяснить, боюсь, мне пришлось бы доложить об этом, и тогда Министерство припомнило бы юному отроку все героические деяния его народа, можете в этом не сомневаться. И сейчас я могу с уверенностью заявить, что мое решение было правильным: какие бы темные дела не числились за О'Рахилли, он все искупил добровольной службой в Азкабане.
- А он сам... Что он сказал по этому поводу? – Обуреваемый смешанными чувствами, Гарри смутно ощущал, что что-то в этой истории не сходится.
- Ровным счетом ничего, - возмущенно фыркнул Флитвик. – Прикинулся деревенским дурачком и на своем неподражаемом диалекте залепетал, что слышать не слышал ни про какое Непростительное заклятье. Возможно, я несколько преувеличиваю, но он огульно отрицал непреложные факты. Наверно, тогда я несколько погорячился, но я решил, что ученику, который умеет столь убедительно врать в глаза своему декану, самое место на Слизерине.
- А если он говорил правду?
- Не знаю, спросите у него сами, может, вам повезет больше, - отмахнулся профессор. – Слава Мерлину, это все дела давно минувших дней, а у меня пяток десятков таких, как О'Рахилли, и мне некогда играть в детектива, копаясь в их прошлом. Я рассказал вам все это с единственной целью – объяснить, почему я далек от того, чтобы считать вашего отца невинной овечкой. Обстоятельства его ареста мне неизвестны, но, учитывая остальное, я мог бы предположить, что он у себя в родовом имении не только цветочки выращивал.
- Что вы имеете в виду, сэр? – недоуменно переспросил слизеринец.
- Что он вполне мог взяться за старое. Вернее, продолжить дело своего деда. Хотя сейчас все вроде бы поутихло, некоторые люди не успокоятся никогда, и ваш отец, мистер О'Рахилли, из их числа. А кому-то такое развитие событий могло не понравиться. Кто-то мог посчитать, что на наш век достаточно смуты и беспорядков; или, напротив, по какой-то причине не хотеть, чтобы О'Рахилли вмешивался в их дела, сбивая с толку сторонников и расшатывая стулья под руководителями.
- Вы имеете в виду, что это движение еще существует, сэр? – засомневался Гарри.
- Я имею в виду, что было бы слишком оптимистично с моей стороны полагать обратное. Такие движения – как подземные ключи, мистер О'Рахилли: выходят на поверхность в самый неожиданный момент. И главное при этом – не стоять на зыбкой почве, ведь именно там они и пробиваются.
_______________________
Гарри покинул кабинет заклинаний в смятенных чувствах, направившись сразу на трансфигурацию: на текущий урок он уже безнадежно опоздал, к тому же ему хотелось собраться с мыслями. Но они беспорядочно толклись в его голове, словно льдинки во время ледохода, и ему так и не удалось ни до чего додуматься, когда появились однокурсники.
- Ты почему на травологии не был? – тут же спросил Малфой.
- Это что еще за новости? – возмутилась Гермиона.
- О чем это вы так долго беседовали с Флитвиком? – спросил Рон.
- Удалось что-нибудь выяснить про закон? – присоединился Невилл, который, оказывается, успел услышать его вопрос.
- Нет, - неожиданно сообразил слизеринец: за этим долгим и путаным разговором он совсем забыл формальную причину, по которой подходил к профессору! - Зато теперь я точно знаю, за что Флитвик не любит моего отца.
- Какое достижение, - фыркнул Рон. – А если будешь и дальше приставать к нему с подобными вопросами, скоро узнаешь, за что он не любит тебя!
Их дискуссия была прервана появлением профессора МакГонагалл, и в течение последующего урока Гарри пришлось забыть про фамильные тайны ради более насущных вопросов, а именно, жутких тритоньих перспектив в конце года. Это помогло ему хоть немного привести мысли в порядок, поэтому после урока, не теряя времени, он подошел к Финнигану:
- Симус, у меня к тебе несколько неожиданный вопрос... Не найдешь минуту?
Гриффиндорец кивнул, и они вышли во внутренний двор.
- Твоего отца ведь зовут не Патриком?
- Нет, - мотнул головой Финниган. – Но моего деда так звали.
- А ты случайно не слышал... Он не был связан с поставками оружия?
- Было дело, - почему-то развеселился студент. – Но тебе-то откуда это известно?
- Да так, встретилось...
- Это что-то вроде нашей семейной истории, честно говоря, не знаю, есть ли в ней хоть слово правды. Мой дед вообще был большим оригиналом. Лет тридцать назад он связался с повстанцами из североирландской Республиканской армии – помогал им, даже участвовал в паре операций, а потом в самый критический момент оставил их без боеприпасов. Дело в том, что по сути он был пацифистом и не желал кровопролития. Кстати, его расчеты оправдались: операция сорвалась, английские спецслужбы в том числе остались в дураках.
- Наверно, его товарищи были от этого не в восторге, - предположил Гарри. – Они не пытались отомстить?
- Конечно, они бы не прочь, но что они могли поделать? – хмыкнул Финниган. – Будучи магглами, они понимали, что у них нет никаких шансов...
- Они что, знали, что он был волшебником? – насторожился Гарри.
- Да, - простодушно согласился Симус.
- Но как же...
- Ты что, думаешь, когда мой дед и его товарищи выступали против Министерства, их волновало что-то подобное?
Гарри задумался о том, что Флитвик, возможно, в чем-то был прав относительно того, что сотрясание основ магического правопорядка – все-таки не самое лучшее занятие, пусть и во имя благой цели.
- Ну а про... - Гарри напряг память, - Фергуса О'Флаэрти ты что-нибудь слышал?
- Еще бы, - фыркнул Финниган. – Профессор Биннс почему-то регулярно меня с ним путает. Тот еще был фрукт, я тебе скажу: рыбку в мутной воде ловил как никто. А чего это тебя так заинтересовали все эти люди? Решил приобщиться к корням?
- Вроде того, - уклончиво отозвался Гарри. – А о Конари Рафферти тебе что-нибудь известно?
- Да много чего. – Симус устремил на него проницательный взгляд. – Но я подозреваю, тебя интересует что-то вполне определенное?
- Да нет, вообще-то, - с нарочитой небрежностью отозвался слизеринец. – Я много о нем слышал.
- Скорее, о его сыне, - предположил гриффиндорец, - он ведь водил дружбу с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Но, надо сказать, Конари сам по себе был далеко не простой личностью. Он должен был стать друидом – уже успел выучиться, но связался с плохой компанией... с твоим прадедом, кстати.
- Вот уж спасибо, - отозвался Гарри.
- Ладно тебе, я его тоже понимаю: друиды всегда занимали позицию невмешательства, что бы ни творилось в мире, а это, прямо скажем, понимают далеко не все: иногда возникает впечатление, что мир укатится в тартарары, а они и не почешутся, чтобы помешать этому. Поэтому некоторые из них, так сказать, сменяют посох на меч, чтобы сражаться за свой народ. Вот и у Конари Рафферти патриотизм взыграл – само собой, после этого путь в друидство ему был заказан. Ну а там он покатился по накатанной – и докатился до Азкабана.
- Но ведь тогда Азкабана еще не было, - подловил его слизеринец.
- Еще как был, - парировал Симус. – Но по сравнению с тем, что было тогда, сейчас там сущий санаторий. Ну, был, пока дементоры не разбежались.
Гарри начал припоминать, что рассказывал об этом зельевар, и Финниган подтвердил его слова:
- В общем, если туда кого и отправляли, это значило, что он надоел Министерству хуже горькой редьки. Руадан О'Рахилли и Конари Рафферти вполне соответствовали этой категории. Но самое потрясающее, что они там выжили! Каким-то образом продержались три дня, хотя их уже успели списать со счетов.
Гарри наморщил лоб, пытаясь сообразить – как можно продержаться на положении робинзонов на острове, кишащем дементорами.
- Никто не знает, каким образом им удалось сохранить жизнь и рассудок, но, во всяком случае, в Азкабан их больше не отправляли. Однако, надо сказать, они и сами изрядно разочаровались в своем былом занятии и больше толком не давали о себе знать. К тому же, им уже удалось добиться желаемого: пока они коротали время на Азкабане, в Министерстве произошли большие перемены, в частности, неделю спустя отменили закон о запрете друидизма как направления магии. Вообще-то, друиды могли бы быть благодарны Конари Рафферти хотя бы за это, но, похоже, им даже на сохранение собственного существования наплевать. – По тому, как Симус нетерпеливо посматривал за замок, было видно, что ему не терпится отправиться на ланч, и Гарри не стал его задерживать.
Чем дальше, тем больше слизеринец укреплялся во впечатлении, что, пытаясь найти ответ на один, вполне конкретный вопрос, он поднимает тучу других, до которых ему, по большему счету, нет дела, но без которых мозаика никак не складывается. В то же время, пытаясь объединить все новые сведения воедино, он настолько усложняет картину, что перестает понимать, как соотносятся между собой ее части, и поэтому вместо стройной конструкции в его мозгу возникает нечто жутковато-несуразное, вроде зверей, которых порождал Невилл на уроке трансфигурации.
__________________

На следующий день Гарри удалось-таки усилием воли выдворить из головы посторонние мысли и взяться за учебу. Но, стоило ему разложить перед собой учебники и прочитать задание, как к нему подошел Джастин Финч-Флетли:
- Эй, О'Рахилли, там к тебе посетитель!
- Ни на минуту в покое не оставят, - пробурчал слизеринец и направился к холлу, силясь угадать, кем может оказаться этот гость. Выходило, что все, кто мог пожелать его видеть, были в данный момент либо тут, в школе, либо в Министерстве...
В холле на скамье у стены сидел человек в светло-серой мантии и шляпе, поля которой закрывали пол-лица, оставляя на обозрение лишь тонкие губы, острый подбородок и белесые пряди. При появлении ученика посетитель поднялся и, поправив шляпу, открыл остальную часть бледного лица с длинным острым носом и ярко-голубыми глазами. Гарри тут же вспомнил, где видел этого человека: на похоронах отца этой весной!
- О'Рахилли, верно? – сказал он скорее утвердительно, чем вопросительно. – Вылитый отец, - прибавил он, рассматривая студента со вниманием, достойным разве что призовой головоломки.
- Да, сэр, - только и нашелся ответить Гарри, но и это послужило своей цели, так как оторвало незнакомца от созерцания и побудило представиться.
- Фредерик Эштон. Некогда я был хорошо знаком с твоим отцом.
Из-за того, что он упорно не называл О'Рахилли по имени, у Гарри зародилось смутное сомнение, о нем ли вообще говорит его собеседник.
- На днях я получил письмо от Лоэгайре, - продолжил посетитель, разрушая мимолетное впечатление. – Его птице не сразу удалось меня разыскать. Он писал, что обеспокоен твоими проблемами со сном, – Эштон едва заметно усмехнулся, и Гарри живо представил себе, в каких именно выражениях передавалось это беспокойство, - и поинтересовался моим мнением на этот счет.
Проходивший мимо Невилл неожиданно остановился напротив них.
- Мистер Эштон, вы ко мне? Что-то случилось? – В его голосе зазвучала неподдельная тревога.
- Все в порядке, Невилл, - заверил его маг. – Я приехал к Гарри.
Бросив удивленный взгляд на однокурсника, гриффиндорец удалился. Проводив его взглядом, Эштон заметил:
- Славный малый. Но наверняка выращивает коноплю под кроватью и, как следствие, хочет стать мракоборцем... А ты? – Он устремил обличительный взгляд на Гарри.
- Н-не знаю, - пробормотал тот. – Я еще не определился с профессией.
- Ну-ну, - отозвался Эштон. – Не слишком-то с этим затягивай, а то это может перерасти в привычку. Один мой... знакомый решил пойти в Аврорат семидесяти лет отроду. Только в таком возрасте туда уже не берут, вот в чем штука. Я ему и сказал как честный человек: мол, это и в твои юные годы было бы не слишком хорошей идеей, а сейчас тебе лучше бы разводить нюхлеров - все какая-то польза. Нюхлерам, знаешь ли, наплевать, сколько тебе лет... Впрочем, тебе, судя по твоим родителям, предстоит выдающееся будущее.
Гарри выдавил кислую улыбку, решив, что это надо расценивать как комплимент.
Тут их уединение было нарушено Люпином, который тут же издал удивленный возглас:
- Зимородок! Ты-то что здесь делаешь? И за каким дементором тебе понадобился Гарри?
- Вообще-то, он – сын моего старого друга, видеть которого я сейчас лишен возможности, - с упреком отозвался Эштон. – Потому что, как я посмотрю, тут это нормальная практика – чтобы преподавателей забирали в кутузку. Говорил я ему: «Лоэгайре, тебе не следует работать с людьми: не ровен час, потеряешь над собой контроль, и...» Да, кого он на этот раз?
- Я, конечно, не понимаю, о чем ты, - недовольно отозвался Люпин, покосившись на Гарри, - но на сей раз все живы-здоровы. Его арест – чистой воды недоразумение.
- Как сейчас помню, - хмыкнул посетитель и продекламировал: - Уложение о чрезвычайном положении, пункт восемнадцатый: «Под термин «недоразумение» подходят все правонарушения, которые, хоть на их основании производились аресты, никогда не упоминались в законодательных актах», или, проще говоря, были придуманы мракоборцами за неимением лучшего. А ты, как я посмотрю, тоже в преподавание подался? Надеюсь, что нынешние подопечные слушаются тебя лучше, чем предыдущие.
- А как твоя работа? – решил сменить тему профессор ЗОТИ.
- Никак, - с напускной беспечностью отозвался Эштон. – Вообще-то на днях меня уволили.
- Напрасно, - с сожалением отозвался оборотень.
- Только они об этом еще не догадываются, - согласился гость. – Я уже подумал было: не удариться ли и мне в педагогику?
- Надеюсь, ты не за этим сюда явился? – без особого энтузиазма отозвался Люпин.
- Нет, эта идея пришла мне спонтанно. Кстати, кто у вас теперь за главного? Я слышал, Дамблдор смотал удочки.
- Келтхайр, - поморщился профессор. – Помнишь такого?
- А то как же, - хмыкнул Эштон, - кто не знает этого славного борца за права родного народа? Старый пень решил опять сыграть за Министерство?
С интересом прислушивавшийся к их беседе Гарри был отвлечен возгласом:
- Рахилли! Марш на отработку!
Вскочив с сиденья, Гарри торопливо заметил:
- Профессор, ко мне пришли...
- Главное, что не за вами, - рассудил приблизившийся Снейп и, увидев Эштона, издал удивленный возглас:
- А ты что здесь забыл?
- Полагаю, ты рад будешь услышать, что я не к тебе, - сухо отозвался посетитель.
Истолковав это по-своему, зельевар обратился к коллеге:
- Люпин, что здесь делает это лабораторное недоразумение?
- Преподавателю не помешало бы побольше сдержанности, - заметил Эштон. – Хочешь, подскажу хороший рецепт успокаивающего зелья?
- Спасибо, обойдусь, - скривился зельевар. – Помнится, твой последний пациент вообразил себя третьим Темным Лордом.
Гость пожал плечами:
- Если бы ты знал, кем он считал себя до этого, то понял бы, что прогресс налицо... А такие подозрительные личности, как ты, обычно травятся дистиллированной водой – это все эффект самовнушения.
- Если не возражаешь, - с плохо сдерживаемым раздражением заметил профессор Снейп, - мою смерть мы обсудим позже. Так что ты здесь потерял?
- А ты так и не научился задавать корректные вопросы, - покачал головой Эштон. – Если я что здесь и терял, я не настолько наивен, чтобы надеяться отыскать это спустя столько лет. Напротив, я пришел кое-чем поделиться. В частности, советами.
- Никому здесь не нужны твои советы! – неожиданно раздался громовой раскат с другой стороны.
- О, мистер Келтхайр! – Эштон торопливо поднялся с сидения. – Вернее сказать, профессор. Вас можно поздравить с назначением на новую должность?
- Ты прибыл сюда за этим? – На лице старого волшебника отразилось что-то близкое к удивлению.
- Если официально, то да. А если честно, то нет. Вообще-то, Министерство направило меня, чтобы я освидетельствовал психическое здоровье преподавателей.
Последовала пауза, на протяжении которой профессора бросали друг на друга удрученные взгляды. Наконец Келтхайр крикнул:
- Кормак! Куда это ты запропастился? Ну-ка, объясни нам, что там еще придумали эти чудилы из Отдела образования!
- Не знаю, учитель, - недовольно отозвался невесть откуда появившийся ассистент.
- Шэннон! – радостно воскликнул гость. – Как я посмотрю, вид у тебя еще анемичнее, чем раньше – дефицит железа налицо. Да-а-а, мальчик мой, ты так долго не протянешь, - удовлетворенно заключил он.
- В самом деле? – растерялся глава Комиссии.
- Даже не знаю, что тебе посоветовать... Попробуй погрызть кочергу. – Он оглядел собравшихся. – Вы что, совсем шуток не понимаете? Психическое здоровье преподавателей Хогвартса – честно говоря, ничего более забавного я в жизни не слышал.
Профессор Келтхайр издал натянутый смешок, после чего поинтересовался:
- Насколько я понял, единственной целью твоего посещения было поднять нам настроение своим первосортным юмором?
- Скорее, мне хотелось немного отдохнуть от запахов лечебных зелий в изысканной компании. – Эштон растянул тонкие губы в улыбке. – Но, как я погляжу, вы очень занятые люди, и было бы эгоистично злоупотреблять вашим вниманием... - Уловив мимолетное движение бровей старого волшебника, он быстро добавил: - На самом деле, я здесь по просьбе мистера О'Рахилли. Мне нужно кое-что передать этому молодому человеку, - он кивнул в сторону Гарри, - только и всего. Возможно, ты, Северус, будешь столь любезен, что предоставишь нам свой класс на четверть часа? Ведь, насколько я понимаю, мистер О'Рахилли-младший в эту минуту должен находиться именно там.
Профессор Снейп развернулся и, не говоря ни слова, двинулся по направлению к подвалу. Любой, кто знал его не слишком хорошо, принял бы это за красноречивый отказ, но Эштон как ни в чем не бывало отправился за ним, провожаемый недружелюбно-подозрительными взглядами двух профессоров и главы Комиссии.
______________________
В коридоре, ведущем к классу зельеварения, Эштон вновь подал голос:
- И все-таки, Северус, я бы на твоем месте...
Но профессор Снейп распахнул перед ними дверь аудитории и двинулся дальше, не задержавшись ни на секунду. Пожав плечами, Эштон пробормотал:
- Потрясающее нежелание принимать действительность, - и прошел в класс вслед за Гарри. – Уверен, что ты не понимаешь своего счастья, Гарри: столько неординарных личностей, как в этой школе, тебе потом за всю оставшуюся жизнь не встретить.
- Не сомневаюсь, - буркнул Гарри. – Малфой, мой однокурсник, считает, что по материалам биографии наших профессоров можно написать дюжину романов ужасов.
- В самом деле? Какая странная мысль, - нервно усмехнулся Эштон.
- Ему еще и не такие в голову приходят.
- Наверно, это от излишней начитанности, - предположил маг.
- Да уж, мало кто в библиотеке столько времени сидит, сколько они с Гермионой... Это моя подруга, но она-то там хотя бы учится...
- Целыми днями, говоришь?
- Да он и сейчас там, готов поспорить, - отмахнулся Гарри. – Так вы хотели что-то сказать мне про мои сны?
- Да, поговорим о них, - поспешно согласился Эштон. – Расскажи-ка поподробнее, особенно о тех, что снились в последние годы.
- О том, как со мной разговаривал директор? – переспросил Гарри.
- Нет, с этим все ясно, обыкновенная телепатическая связь. Сначала о более ранних, а потом разберемся и с этим.
Гарри начал описывать сны с участием Темного Лорда, и при этом обнаружил, что они почти полностью стерлись из памяти. Кое-как, чуть ли не с чужих слов, ему удалось восстановить картину. Эштон слушал, не прерывая, и только когда Гарри запнулся, припоминая, как первый раз увидел во сне Уолтера, он спросил:
- А почему эти сны прекратились, как ты сам думаешь?
Слизеринец озадаченно взглянул на гостя: откуда ему знать, если до конца этого не понимает сам Дамблдор!
- Ну, думаю... Тогда, в Министерстве, Волдеморт схватился с Дамблдором и побывал в моей голове... Наверно, из-за этого, ведь потом...
Гарри снова призадумался: все бы хорошо, но сон с участием Уолтера все путал. Забот в начале прошлого учебного года было слишком много, чтобы он заскучал по сомнамбулическим свиданиям с Темным Лордом; но сейчас, когда со времени последнего прошло больше года, это и впрямь показалось странным.
- Дело в том, - Гарри нахмурился, - что я понятия не имею, почему они вообще начались. До того лета, перед пятым курсом, их не было... - И тут его поразила внезапная догадка: - Хотя постойте... Это... воскрешение было в конце четвертого курса! Выходит, все дело в том, что моя кровь...
- Какое воскрешение? – встрепенулся Эштон.
Гарри вкратце пересказал происшествие в день окончания Турнира трех волшебников, о котором волшебник знал только понаслышке. Ему показалось, что гость несколько помрачнел, но Эштон не стал останавливаться на этом и спросил:
- Ну а последний сон, что случилось после него?
- Сплошные дементоры, - буркнул Гарри. – Может, дело в этом: я бы на месте Волдеморта тоже не стал бы соваться в голову человека, застрявшего в таком основательно задементоренном месте.
- Все может быть, - хмыкнул Эштон. – Значит-таки ничего не происходило?
- Я бы так не сказал, - фыркнул Гарри. – Не каждый день студента вышибают с Гриффиндора на Слизерин за здорово живешь.
- Определенно, не каждый, - рассеянно отозвался Эштон. – Но ведь на ваши сны этот студент повлиять не мог...
- Еще как мог, - отозвался слизеринец, - особенно если учесть, что это я сам и был.
- Вы? – Маг уставился на него в недоумении.
- Ну, возможно, вы кое-чего не заметили, - насмешливо заметил студент, - но я теперь ношу эмблему Слизерина, чувствую себя в этих чудных подземельях как дома, а профессор Снейп относится ко мне с прямо-таки отеческой нежностью...
– А ведь Лоэгайре мне об этом ни слова не сказал, – пробормотал Эштон. – Как же так вышло?
- А чему тут удивляться, при таких-то родителях? – скопировал интонацию профессора Снейпа Гарри. – Странно, что я с подобной наследственностью еще не попытался прибить Малфоя, хотя соблазн был велик...
- Гарри Поттера перевели на Слизерин? – все еще не верил своим ушам волшебник.
- Именно Гарри и именно Поттера, а чтобы не будоражить общественность, заодно сменили ему фамилию, - степенно кивнул слизеринец.
- А почему? – растерянно спросил Эштон.
- Вы будете смеяться, если я скажу, - уклончиво заметил Гарри.
- Вряд ли, - пожал плечами гость, - по-моему, самое смешное уже позади.
- А вот и нет. Потому что я ушел из команды по квиддичу. Я был ловцом, как Джеймс Поттер. Видимо, поэтому все решили, что я больше не достоин носить его славную фамилию, и мне по-быстрому подыскали другого отца.
- Значит, это произошло в середине весны?
- Ну, вообще-то, не очень по-быстрому, - поправился Гарри. – На Слизерин меня в первую же учебную неделю отправили...
Эштон нахмурился, словно что-то припоминая, но, видимо, безуспешно, поскольку вслух он сказал только:
- Вот как. Ну, что же, картина более-менее ясна. Можно надеяться, что эти сны и впредь тебя не побеспокоят, после такого перерыва. Теперь насчет связи с директором: я полагаю, тебе самому известно, чем это чревато.
- Вообще-то, не очень, - осторожно заметил студент.
- Да, в принципе, ничем особенным. – Эштон побарабанил пальцами по крышке парты. – Расстройство рассудка, к которому она приводит, легко лечится, да и срок дают небольшой...
Пропустив первую часть предложения, Гарри подскочил на скамье:
- Какой еще срок?
- Строго говоря, это противозаконно, - повел плечами маг. – Но ты, вроде, несовершеннолетний, так что, к тебе...
Смерив его подозрительным взглядом, Гарри спросил:
- То есть, меня тоже могут посадить в любой момент?
- Меня тоже, если тебя это утешит, - беспечно заявил Эштон. – И твоего дорогого декана. Другое дело - кому мы нужны? – Он хохотнул, но слизеринец не поддержал его, продолжая буравить гостя тяжелым взглядом.
- Вот это новости.
- Да, и твоего директора, чуть не забыл... Ведь ментальная связь была установлена по его инициативе?
- А он сам-то об этом знает? О том, что это противозаконно?
- Сомневаюсь, - покачал головой Эштон. – Все эти законы закопаны довольно-таки глубоко в библиотеках Министерства, здесь нужно проявить особую настойчивость... Зато, если уж постараться, можно засадить самого Министра магии с его подручными.
Несколько успокоенный тем, что подвергается не большей опасности, чем первое лицо магического мира, Гарри спросил:
- А... умственные расстройства? Что мне с этим делать?
- Поскольку их у тебя пока что нет, то ничего. Уж поверь мне, я бы заметил. Ну а если проявятся, то... - Эштон скорбно вздернул брови: - Запомни пару вещей, на всякий случай: ни при каких обстоятельствах не пей собственноручно приготовленных зелий и не посылай в друзей Непростительных заклятий; вообще-то, лучше ни в кого не посылай, если не уверен на сто процентов, что это не твои друзья. Ну, и не лезь в Запретный лес без особой надобности. Все остальное поправимо.
Гарри кивнул, недоумевая, как ему вообще могут прийти в голову подобные идеи.
- А в остальном, в общем-то, тебе решать, стоит продолжать эти снотворные контакты или нет. Но Дамблдор без особой надобности на чужой сон не покушается, это точно.
Слизеринец снова согласился, несколько удивившись тому, что посетитель в отличие от остальных волшебников не пытался выведать содержание их с директором беседы.
- А еще... - осторожно начал он, - мне в последнее время иногда снится какая-то несуразица, не сны, а сущий винегрет. Даже толком поспать не удается, так это утомительно...
- Вот как, - повторил Эштон и задумался на пару секунд. – Пожалуй, у меня одна вещица, которая может тебе помочь.
По правде говоря, Гарри ожидал от него чего-нибудь более значительного и уж во всяком случае более необычного, чем извлеченный волшебником золотой галеон, который тот торжественно протянул слизеринцу.
- Но, мистер Эштон, я не нуждаюсь в деньгах... - смущенно пробормотал тот.
- Это – не обычная монета, Гарри. На самом деле, ей цены нет. И помни, что лучше уничтожить ее, чем позволить ей попасть в чужие руки. Не давай этот галеон даже родному отцу и смотри, чтобы о нем никто не узнал: немало нечистых на руку людей мечтают его заполучить.
- Тогда, может, не стоит давать его мне? – опасливо покосился на золотой кругляшок Гарри.
- Поверь мне, - произнес Эштон, настойчиво всовывая ему в руки монету, - он тебе обязательно понадобится, а меня, скорее всего, рядом не будет. К тому же, я должен отдать галеон кому-нибудь на хранение... по ряду причин.
- А почему бы не положить его в Гринготтс? – спросил Гарри. – Если что, можете дать мне ключ...
- У меня есть основания сомневаться, - уклончиво отозвался маг.
Гарри повертел монету перед глазами: галеон как галеон...
- А в чем его необычность?
- Думаю, будет лучше, если ты сам поймешь, как он действует. – Эштон забрал монету из рук слизеринца, подкинул в воздух, поймав, бросил на нее мимолетный взгляд, после чего отдал Гарри. – Ну а теперь мне пора идти – у тебя, вроде как, отработка.
Он махнул рукой Гарри, который все еще озадаченно рассматривал свое приобретение, не успев даже попрощаться – и исчез в коридоре. Слизеринец едва успел положить монету в карман, когда в класс зашел профессор Снейп.
- Сэр, я как раз хотел вас искать... - пробормотал Гарри.
- Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, - буркнул Мастер зелий. – Так или иначе, вы меня уже нашли, а потому соблаговолите приступить к отработке.
Гарри налил воды в котел и принялся раскладывать ингредиенты перед собой, когда любопытство профессора все-таки возобладало:
- И о чем же он говорил с вами?
- Мистер Эштон? – переспросил студент.
- А вы в мое отсутствие успели принять еще пяток-другой посетителей? – вздернул брови зельевар. – Далеко пойдете, мистер О'Рахилли...
- Да ничего особенного, - повел плечом Гарри. – Сказал, что мое состояние в норме. Ну, вы же знаете моего отца, он не отстал бы...
- Можете мне об этом не рассказывать, - поморщился Снейп. – И все?
- В общем, да... - не слишком уверенно ответил Гарри.
Как ни странно, профессор не уловил его заминку, лишь пробормотал под нос:
- Довольно-таки странно... - но после этого потерял всякий интерес к студенту, предоставив тому спокойно варить зелье.
___________________
Покинув кабинет зельеварения, Гарри побрел в сторону столовой, нащупывая в кармане увесистую монетку. Навстречу ему попался Гойл, который, остановившись прямо перед ним, наморщил невысокий лоб, словно в былые времена, когда он силился исторгнуть из темных глубин своего мозга какую-нибудь язвительную остроту в его адрес.
- Тебя желал видеть профессор Снейп... у себя в кабинете... и Люпин... в преподавательской... и Келтхайр... у Астрономической башни... В общем, целая делегация, я хотел было записать, но они все так тараторили...
Немного подивившись странному выбору исполняющего обязанности Дамблдора, Гарри рассудил, что не дело престарелому волшебнику болтаться в продуваемом ноябрьскими ветрами сооружении в ожидании юного студента, а Люпин, по крайней мере, сидит в тепле и покое и наверняка заедает шоколадом очередную чашку чая, и поэтому направился прямо к башне. Однако все мысли о Келтхайре вылетели у него из головы, когда в пустой аудитории у подножия лестницы он услышал голос Эштона.
- Я понимаю, что вам непросто на это решиться, - донеслось до ушей Гарри. – Но другого выхода я не вижу. Можете рассчитывать на мою помощь.
- Но, мистер Эштон, - услышав неуверенный голос Малфоя, Гарри остановился у двери как вкопанный, - почему вы считаете, что он поверит?
- Уж в этом можете на меня положиться, - хмыкнул волшебник. К тому же, если не поверит мне, придется попросту забыть об этой затее.
- А если у меня ничего не выйдет? – В голосе Драко послышались столь знакомые Гарри, особенно в последнее время, панические нотки.
- Уолтер не мог ошибиться. Обмозгуйте это хорошенько. Я дам о себе знать, когда все будет готово.
В этот момент Гарри в который раз был застигнут врасплох внезапно открывшейся дверью. Он едва успел отпрянуть - видимо, опыт все же давал о себе знать.
- Э-э-э, мистер Эштон, вы что, еще не ушли? – пробормотал он.
Остановившийся в дверном проеме волшебник нахмурился:
- Не говори так, Гарри, а то ты начинаешь напоминать мне твоих преподавателей, которые только и мечтают, чтобы я поскорее убрался отсюда.
- Ну, вообще-то, - смутился слизеринец, - я искал профессора Келтхайра.
- Здесь? – Эштон в неподдельном изумлении оглядел темный коридор.
- Да, - окончательно смешался Гарри, чувствуя, что это объяснение вовсе не выглядит убедительным. – Мне Гойл сказал, - обратился он к Малфою, - что профессор ждет меня где-то здесь...
- Кажется, он немного перепутал, - буркнул Драко.
- Э-м-м, извините, что помешал, - бросил Гарри.
- Ничего страшного, я все равно уже ухожу, - заверил его Эштон. – Мистеру Малфою потребовалась небольшая консультация в вопросах дементорологии, ведь его единственный преподаватель сейчас вне зоны досягаемости. – Он бросил взгляд на Драко, тот кивнул с кислым видом. – Ну а теперь, похоже, меня здесь ничего больше не держит; можете сообщить профессору Келтхайру, что я окончательно и бесповоротно покинул сии гостеприимные стены.
Когда он вышел, Гарри обратился к однокурснику:
- Вы только о дементорах беседовали?
- Нет, прежде всего, о здоровье твоей бабушки, - раздраженно отозвался Малфой. – О чем же еще, спрашивается? – Судя по его тону, состоявшийся разговор изрядно потрепал ему нервы. Слизеринец сгреб книги со стола, выронив при этом свиток пергамента; быстро нагнувшись за ним, Драко рассыпал все свои фолианты, а Гарри, наклонившись было, чтобы помочь ему собрать вещи, успел заметить, что написанное на пергаменте явно не относится к его родной речи.
- Ты что, опять?! – Он обвиняющим жестом указал на пергамент, который Драко уже успел засунуть в карман мантии.
- Что - опять? – огрызнулся тот. – Я и не давал тебе клятвенных обещаний, что не буду ей писать!
- Только не говори...
- Эвин сейчас нужна поддержка, - отозвался Драко, спешно собирая книги с пола, чтобы ретироваться. – Ее родители не в восторге от того, что жених оказался под следствием, и думают о том, чтобы расторгнуть помолвку...
- А это не ты случайно...
- Откуда мне было знать, что им это еще неизвестно? – Малфой вновь выронил книги, заметив, что однокурсник схватился за палочку.
Но тут в голову Гарри внезапно пришли слова Эштона: «...Ни при каких обстоятельствах не посылай в друзей Непростительных заклятий», и, пока он соображал, можно ли причислить Малфоя к числу друзей, тот успел довольно бодро произвести тактическое отступление. Пробормотав: «Я с тобой еще разберусь», Гарри побрел в сторону лестницы. Оглядевшись, он, как можно было предполагать, не обнаружил вокруг ни следа Келтхайра, после чего решил, что Гойл и впрямь чего-то напутал, и отправился в преподавательскую.
__________________
К счастью, с Люпином все оказалось правильно: тот в одиночестве сидел в помещении, проверяя эссе студентов. Увидев Гарри, он нахмурился:
- Что тебе наговорил Эштон? На тебе лица нет. В любом случае, половина из того, что он городит – чистой воды выдумки, не стоит принимать этого близко к сердцу...
- Это не Эштон, - процедил Гарри, - это Малфой. – Усевшись в кресло, он поведал о низком коварстве своего слизеринского однокурсника.
- Не волнуйся так, - поспешил успокоить его оборотень, - все эти ирландские помолвки – молодые люди не могут считаться толком обрученными, если до этого раз пять не успели разойтись. Я уверен, О'Рахилли все уладит. Правда, нужно ли ему это – уже другой вопрос... Но ты лучше скажи, Эштон сказал тебе что-нибудь любопытное?
- В общем-то нет, - не покривил душой Гарри: действительно, ничего особенно нового он не узнал. – Разве что сообщил, что меня теперь вполне могут посадить за телепатическую связь с директором...
Люпин вздохнул:
- У него, как бы тебе сказать... в некоторой степени юридическая паранойя. Некогда он сам попал в нешуточный переплет, вот теперь и не может успокоиться, все выискивает способ доказать, что его взяли в оборот незаконно. Только пока что результатов это не принесло: его опять уволили, готов поспорить, все из-за того же.
- Кажется, ему приписывали пожирательство смерти? – припомнил Гарри разговор с отцом.
- Обвинение-то ему представили ого-го, какое, - мрачно отозвался Люпин. – И показания свидетелей тоже были ого-го. Вообще-то, ему еще удалось легко отделаться. Другое дело, что в этой истории, помимо Эштона, были замешаны очень большие люди, которые, грубо говоря, все свалили на него, а сами вышли сухими из воды. Рахилли, как ты, наверно, понял, считает, что Эштон – сама невинность. Не знаю, может, оно и так, но в таком случае его грандиозно подставили.
- А почему профессор Снейп называет его БК? – Гарри вспомнил, что слышал это от зельевара еще летом. – Какое-то школьное прозвище?
Профессор усмехнулся:
- Он зарегистрирован как анимаг. А превращается в белую крысу. Лабораторную.
- Как Петтигрю?
- Почти. Кстати, ты заметил, что он похож на кое-кого?
- Нет, - подумав, ответил Гарри, хотя какое-то смутное узнавание действительно свербило его во время разговора с посетителем.
- Совсем? – хмыкнул оборотень. – Впрочем, когда его дядя был помоложе, сходство проявлялось сильнее... Он – двоюродный племянник Дамблдора, Гарри.
- Правда? – поразился студент, удивляясь, как это он раньше никогда об этом не слышал.
- Но они не очень-то ладят, поэтому предпочитают не вспоминать о родстве. Кажется, Эштон до сих пор не может простить нашему директору, что тот не поддержал его в трудные времена. Ну а Дамблдор недолюбливает племянника за то, что тот избрал себе весьма странный род занятий. Хотя вполне очевидно, что сходства между ними куда больше, чем противоречий...
___________________

На следующий день за завтраком Гарри наспех поведал друзьям о вчерашнем визите Эштона.
- В общем, он сказал, что у меня пока все дома и дал мне такую штуку, – закончил он, когда студенты уже вышли из Главного зала, и вытащил монетку. Гермиона тут же завладела ей, с любопытством разглядывая галеон:
- У тебя есть какие-нибудь идеи?
- Есть, - рассеянно согласился Гарри, - придушить сову Малфоя. Гермиона, не одолжишь мне своего Глотика на один вечер?
- А что тебе сделала его сова? – спросила гриффиндорка, возвращая монету.
- Она-то ничего, но если так дальше пойдет, бедная птица падет жертвой коварства своего хозяина. Вы только представьте – пока мой отец находится под арестом, Малфой подбивает клинья к его невесте! И это после всех усилий, которые Лоэгайре потратил на это порождение пеплозмея!
- Ты бы лучше о себе подумал, - хмуро заметил Рон. – Думаю, Рахилли с Малфоем как-нибудь сами разберутся. Причем одной совой тут явно не обойдется.
Рассудив, что друг прав, Гарри прекратил вынашивать мстительные планы относительно своего былого неприятеля и даже первым сделал шаг к примирению: после уроков протянул ему невесть откуда появившуюся в его тумбочке потрепанную тетрадку, раскрыв которую, Гарри тут же наткнулся на слово «дементоры»:
- Кажется, это твоя.
Тот, едва взглянув на темную обложку, вернул ее:
- Нет, не моя.
- Но там что-то про дементоров, вроде.
- Может, Рахиллевская. Тогда тем более забери, а то потом шуметь начнет, скажет еще, что я ее стащил.
Слизеринец невозмутимо сунул тетрадку обратно в карман мантии, но Малфой явно желал что-то добавить. Гарри выжидательно уставился на него, думая, что тот, возможно, хочет принести извинения, и почти угадал:
- Знаешь, вообще-то, я совсем не хотел навредить Рахилли... Наверно, я просто не подумал...
- Может, в следующий раз у тебя получится, - ворчливо отозвался Гарри.
Но Драко на этом не закончил:
- Дело в том, что я кое-что узнал... насчет его ареста. На него поступил анонимный донос...
- А то я не догадываюсь, - хмыкнул Гарри.
- Мой отец обмолвился, что ему кое-что известно, - невозмутимо продолжил Малфой. Оказывается, дело О'Рахилли состряпали более полугода назад.
Гарри нахмурился:
- И чего же они так долго тянули с арестом?
- Но к почвоведению оно отношения не имело.
- А что, было что-то другое? – Гарри встревожился не на шутку, вспомнив слова Флитвика, сводившиеся к тому, что О'Рахилли и без деревьев по уши в уголовщине.
- Вообще-то, мне едва ли стоит тебе об этом говорить, - судя по отрывистому тону Малфоя, он и впрямь был бы не прочь закончить на этом, но все-таки продолжил:
- Только не вздумай кому-нибудь проболтаться, с тебя же первого спросят. В министерском отделе, который занимается судебными разбирательствами, далеко не все нарушения расследуются сразу. Некоторые откладываются в долгий ящик, причем самим правонарушителям не всегда сообщают, что их на чем-то поймали; некоторые просто не доводят до конца. Разумеется, отчасти это связано с тем, что у них не хватает людей. Но иногда выходит так: если какой-то маг вдруг начнет вызывать у Министерства раздражение, ему лучше стать крайне осмотрительным и как можно скорее начать припоминать все течение своей жизни по часам, начиная с момента рождения. Потому что дела, десятилетиями лежавшие под спудом, вдруг начинают волшебным образом раскрываться, причем обвинения по необъяснимой случайности падают на диссидента. Иногда, конечно, ему дают время одуматься, осознать свои заблуждения, но при этом, как правило, для него уже готово обвинение. Так вот, неизвестно, что пришили твоему отцу, но свершилось это уже в апреле этого года – мой отец своими глазами видел дату на пергаменте.
Гарри издал слабое хмыканье, потом в недоумении заметил:
- Но почему в апреле? В Азкабан он угодил давным-давно, выбрался оттуда в конце прошлого лета...
- А вот об этом я понятия не имею, - с облегчением отозвался Драко. – Зато можешь быть уверен, что твои деревья тут ни при чем: его так или иначе закатали бы, не по одному поводу, так по другому.
_______________________
Гарри вышел из гостиной и направился в библиотеку, хотя о занятиях уже и не думал: у него сложилось впечатление, что прямо в голове отворили клетку с пикси. К своему счастью, он обнаружил там Рона и Гермиону; в противном случае он собирался пойти завести душевный разговор с гигантским кальмаром: в сложившейся обстановке Гарри не удивился бы, если б именно тот дал ему дельный совет. Однако за неимением кальмара его выслушали друзья.
- Я уже ничего не понимаю, - сокрушенно заявил слизеринец. – Абсолютно. Ну почему именно апрель? Разве что в Министерстве так празднуют День дурака...
- Гарри, - заметила Гермиона таким тоном, каким она обычно указывала ему на очевидные вещи, которые он не понимал единственно по причине утомления или одолевающей его сонливости, - ты что, в самом деле не помнишь, что случилось в апреле?
- Великий Гарри Поттер покинул нас, - фыркнул Рон, припоминая речь директора.
Слизеринец начал понимать, и Гермиона подтвердила его догадку:
- Выяснилось, что твой отец - О'Рахилли! Видимо, кому-то это сильно не понравилось, хотя ума не приложу, почему...
- А еще в конце апреля убили Уолтера, - подсказал Рон. – Может, в Министерстве решили, что без директора Азкабана от Рахилли все равно никакого толку?
- Во всяком случае, теперь понятно, с чем это связывать, - заключила девушка. – Дело всего лишь за тем...
- ...чтобы выяснить, кому это нужно, - хмуро заключил Гарри. – А с этого мы и начинали. У меня появилась идея: может, просто подойти к каждому взрослому волшебнику со словами: «Что вам сделал мистер О'Рахилли?»
- В таком случае, возникнет слишком много подозреваемых, - фыркнул гриффиндорец. – Твой отец – отнюдь не душа общества.
- Нас интересует кто-то, имеющий в Министерстве магии большое влияние, - уточнила девушка.
- Во всяком случае, Малфоя можно исключить, - рассудил Рон, - в апреле у него еще определенно не было причин вредить твоему отцу.
- Гарри, ты не помнишь, - спросила Гриффиндорка, - профессор не упоминал о том, что он повздорил с кем-нибудь из Министерства?
- Да он там и был всего пару раз за всю жизнь, - пожал плечами Гарри. – В последний раз – прошлым летом, и разговаривал, вроде, только с Дамблдором...
- С министерцами ругаться не обязательно в здании Министерства, - заметил Рон.
- К тому же, едва ли дело в обыкновенной ссоре, - продолжала Гермиона. – Если бы это было простое оскорбление, недоброжелатель наверняка нашел бы более легкий способ отомстить.
- Вот уж не знаю, - хмыкнул Рон. – Я не трус, но не стал бы вызывать О'Рахилли на дуэль.
- Наверно, он кому-то перешел дорогу...
- Или полез не в свое дело, - перебил ее Гарри, припомнив то, что сказал ему Флитвик. – Хотя, честно говоря, мне кажется, что Лоэгайре только на словах воду мутит, не думаю, чтобы он действительно успел во что-нибудь ввязаться.
- Да, - подхватила его мысль девушка, - он мог, сам того не зная, оказаться в центре какой-то интриги, а потом его решили убрать как ненужного свидетеля. При этом, скорее всего, профессор О'Рахилли сам не догадывается, в чем дело... Постойте, а вы помните, что говорил нам кентавр в прошлом году?
- Я и самого-то кентавра едва помню, - хмыкнул Рон.
- Он говорил, что вашей судьбой, твоей и профессора, кто-то управляет, а вы об этом не догадываетесь!
- Может, он говорил о каких-то высших силах? – засомневался Гарри.
- Да нет же, по-моему, он имел в виду кого-то определенного! Может, это помогло бы нам все прояснить?
- Интересно, как? – спросил Гарри.
- Можно спросить у Флоренца... или у самого Магориана.
- По-моему, он недвусмысленно дал нам понять, что лучше нам больше не встречаться, - возразил слизеринец.
- Ты же не знаешь! – просияла гриффиндорка. – Прощаясь с нами на платформе, он сказал, что в благодарность за спасение он готов оказать нам любую посильную помощь, если понадобится.
- Кентавры не любят быть обязанными, - пояснил Рон. – Особенно людям.
- А ты, э-э-э, уверена, что он не мог об этом... позабыть? – поинтересовался Гарри.
- Абсолютно, - заявила девушка.
Несмотря на это, Гарри сомневался, что сородичи Магориана будут с ним солидарны, а даже если так, Запретный лес кишел другими занятными обитателями. Поэтому он все-таки предпочел бы иметь дело с Флоренцем.
_________________
Еще было не слишком поздно, поэтому он не мешкая отправился к кабинету Прорицаний. В затененном помещении выделялся белый торс преподавателя, бродящего взад-вперед по помещению. Увидев студента, он зажег несколько спрятанных в кустах светильников, которые своим мигающим тусклым светом отдаленно напомнили светящиеся в ночи деревья, заставив сердце болезненно сжаться.
- Профессор, - начал Гарри, - у меня к вам, наверно, несколько неуместный вопрос, но это очень важно...
- Я постараюсь помочь, - заверил его кентавр.
- Дело в том, что, когда осенью прошлого года мы сопровождали Гермиону через Запретный лес, отправляя ее к Уолтеру для снятия эффекта фиксации дементоров, мы встретили там одного из ваших сородичей, и он сказал нам довольно странные вещи. Тогда я об этом не подумал, но сейчас его слова внезапно начали обретать смысл...
- И что же он сказал? – Флоренц выглядел заинтересованным.
- Сначала - что в нашествии дементоров следует винить двоих из нас, и еще одного – потом стало ясно, что он имел в виду меня, профессора О'Рахилли и Уолтера. А после этого он заметил, что нашей судьбой кто-то управляет без нашего ведома.
- Человеком всегда кто-то управляет, - рассудил кентавр, - и чаще всего он об этом не знает.
- Но вряд ли Магориан упомянул бы об этом, если бы не имел в виду что-то особенное! – Гарри с запозданием сообразил, что упоминание имени изгнавшего его кентавра могло вывести преподавателя из себя, но тот спокойно продолжил:
- Магориан? Да, вряд ли он рассказал об этом просто так. Скажу вам без обиняков, надо всем родом Рахилли тяготеет сильное постороннее влияние, которое тянется из глубины веков.
Слизеринец насторожился, ловя каждое слово профессора.
- Но я полагал, что этот зловещий узел распустился в момент смерти последнего из Рафферти.
Студент едва удержался от того, чтобы признаться, что род Рафферти вымер отнюдь не настолько, насколько принято считать. Вместо этого он, запинаясь, спросил:
- То есть, нет указаний на то, что профессору О'Рахилли что-то угрожает?
- Я не составлял гороскопа мистера О'Рахилли, если вы об этом, - заявил Флоренц и, отвернувшись, проследовал в дальний угол класса, откуда вскоре раздался его звучный голос: - Но я проводил некоторые изыскания, как и для других профессоров. Надо сказать, их точность оставляет желать лучшего, но кое о чем судить позволяет. В настоящий момент его жизнь не подвергается опасности...
Гарри вздохнул с облегчением.
- ...но его ждут значительные неприятности другого рода... личного характера. Если вы дадите мне точные сведения о времени рождения мистера О'Рахилли, я смогу составить его гороскоп.
- Я знаю только дату, - растерянно заметил Гарри.
- Это и мне известно, - отозвался Флоренц. – Нужно нечто более определенное.
- Я напишу ему, - согласился слизеринец и, поблагодарив профессора, отправился восвояси.
______________________
Вернувшись в библиотеку, он застал там нетипичную картину: Рон корпел над уроками в то время как Гермиона болтала с Бастиндой. Увидев Гарри, гриффиндорка пояснила:
- Я спрашивала Бесси про ее сестру, она ведь учится с нами на одном курсе. Возможно, мы могли бы помогать друг другу в подготовке к Т.Р.И.Т.О.Н.
- Чувствую, вы превосходно найдете общий язык, - буркнул Рон из-за стопки книг.
- А твоя сестра... вроде, на Рейвенкло? – Гарри начал припоминать, что у Чжоу действительно имелась некая соученица по фамилии Гонт, которой она полностью соответствовала: похоже, ничего, кроме учебы ее не интересовало.
- Но вы же не с первого курса в Хогвартсе? – Гарри принялся соображать, когда же он впервые увидел Бастинду, на ум приходили только последние курсы.
- Да, мы с Виллиной начинали учебу в Дурмстранге, - согласилась хаффлпаффка. – Потом переехали в Англию в девяносто третьем, я тогда поступила на второй курс, Вилли - на третий.
- Я так жалею, что у меня нет ни сестер, ни братьев, - неожиданно призналась Гермиона.
Припомнив своего собственного двоюродного братца, Гарри хотел было с ней поспорить, но вместо этого спросил:
- А где вы жили до этого?
- В России. Моя мать оттуда. Пожалуй, мне пора.
Попрощавшись с Бастиндой, Гарри решил проводить друзей до гриффиндорской башни, по пути изложив им разговор с Флоренцем.
- В общем, ничего утешительного, - закончил он. – Выходит, отцу грозят неприятности еще и в личной жизни.
- Он женится на МакГонагалл, - фыркнул Рон. – Невесту-то у него, почитай, уже свели.
- Ничего-смешного! – отчеканил Гарри, наградив его осуждающим взглядом. – Что-то в прошлом году ты сам не особенно веселился, когда Гермиона восторгалась моим отцом!
- Гарри! – возмущенно вскрикнула девушка. – Он ведь преподаватель!
- Разумеется, тебя восхищали исключительно его профессиональные качества, - буркнул Рон. - И, чтобы окончательно развеять нелепые подозрения, он женится на школьнице...
- Это – дипломатический брак, Рональд, - процедил Гарри, в кои-то веки назвав друга полным именем. – В Ирландии осталось не так уж много чистокровных магических семей, которые в каком-то колене не успели смешаться с англичанами, а незамужних девушек в них – и вовсе нюхлер наплакал. Поэтому пристрастия моего отца тут совершенно ни при чем.
- А мне вот, - Рон неожиданно вспыхнул до корней волос, - наплевать на всю эту генеалогическую дребедень! Если человека так уж заботит вопрос родословной – лучше ему не жениться, а разводить скаковых лошадей! И я надеюсь, что та, которую я люблю, тоже не станет придавать этому излишнего значения! – С этими словами гриффиндорец оторвался от них, быстро зашагав в сторону башни. Гарри, напротив, остановился в недоумении:
- Я сказал что-то не то?
Но Гермиона, обычно весьма бескомпромиссная в вопросах корректирования морального облика своих друзей, на сей раз лишь виновато пожала плечами:
- Возможно, он тебя неправильно понял... Не волнуйся, я поговорю с ним.
_________________________
Действительно, на следующий день за завтраком ничто в поведении Рона не напоминало о вчерашней стычке. Гермиона сразу возобновила вчерашний разговор:
- Значит, нам нужно идти в Запретный лес.
- А может, я все-таки постараюсь узнать точное время рождения отца? – запротестовал Гарри. – Возможно, гороскоп все прояснит...
- Нельзя полагаться на гороскопы, - назидательно произнесла девушка.
- А на что, по-твоему, полагается Магориан? – парировал Рон. – Кстати, насчет точного времени смерти... то есть, простите, рождения, - торопливо поправился он, - почему бы тебе, Гарри, не спросить у Снейпа, раз уж они с Рахилли такие закадычные приятели?
- Не хочу я у него ничего спрашивать! – возмутился слизеринец. – Почему опять я?
- Во-первых, выяснять все это – твоя идея, - принялся перечислять гриффиндорец. – Во-вторых, речь идет о твоем отце. И в третьих – Снейп – твой декан.
- Уговорили, - кисло согласился Гарри.
- Но мы все равно должны идти в Запретный лес! – напомнила Гермиона.
- По-моему, ты все-таки там что-то потеряла, - проворчал Рон. – Что за необузданная тяга к свежему воздуху?
__________________________
Весь урок зельеварения Гарри размышлял, под каким предлогом задать интересующий его вопрос. По счастью, зельевар сам был занят тем, что пытался совместить собственные раздумья с наблюдениями за котлами учеников и потому впервые за все время обучения не сразу обратил внимание на Гарри, который с минуту дожидался, пока преподаватель его заметит.
- Чего вам надо, Поттер? – буднично поинтересовался зельевар, и студента посетило ощущение, что событий последних лет как не бывало. За этим приступом ностальгии слизеринец чуть не позабыл, с какой целью подошел к преподавателю. Столпившиеся в дверях ученики получили возможность наблюдать прелюбопытную картину: Гарри, который с удрученным видом мялся у преподавательского стола, и профессора напротив, который тоже явно собирался что-то ему сказать. В конце концов, после нескольких секунд, наполненных тягостным молчанием, оба заговорили одновременно:
- Профессор, мой отец...
- Мистер Рахилли, ваш отец...
- Да, именно он, - снова произнесли они хором, после чего Снейп прикрикнул на студентов пятого и седьмого курса, теснящих друг друга в ожидании развязки немой сцены:
- Это что еще за затор у дверей? Мне лестно подобное внимание к моему классу, но в настоящий момент будет очень мило с вашей стороны почтить им коридор!
Ученики нехотя удалились: хотя в последнее время они уже успели привыкнуть к остросюжетным происшествиям в стенах школы, они все-таки не теряли надежды узреть что-нибудь новенькое.
Как только профессор запер дверь, Гарри спросил:
- Сэр, я подумал, может, вам известно время рождения моего отца?
- За каким дементором вам это понадобилось? – изумился Мастер зелий.
- Чтобы составить его гороскоп, - пробормотал слизеринец.
- Вы что, в самом деле верите в эту чушь? – еще больше удивился Снейп. – Мне казалось, раз вы не выбрали курс Прорицаний...
- Я не достиг в нем ни малейших успехов, сэр, - признался Гарри. – Но, по-моему, кентавры знают, что делают. Вы помните, что сказал нам в прошлом году один из них в Запретном лесу?
- Сказать по правде, меня куда больше занимали дементоры. И из всего, что он наговорил, я понял только то, что Рахилли и с ним умудрился рассориться. В любом случае, я вынужден вас разочаровать: я сомневаюсь даже в том, что Рахилли правильно помнит свою дату рождения, во всяком случае, его показания по этому вопросу расходятся с завидным постоянством. И стоит ли напоминать, что все, кто мог прояснить это, мертвы. Но я искренне надеюсь, - Снейп устремил пронзительный взгляд на студента, - что вам не придет в голову лезть в Запретный лес.
- Конечно, нет, сэр, - нимало не задумываясь, ответил Гарри.
- Вот и чудно. Займитесь лучше чем-нибудь более близким к учебе: ваша последняя работа не произвела на меня особого впечатления. Вряд ли вашего отца порадует тот факт, что его отпрыск, пытаясь помочь ему, завалил все экзамены на Т.Р.И.Т.О.Н. Боюсь, что в этом случае необходимость выбирать профессию отпадет сама собой.
Гарри вынужден был признать, что в словах Снейпа присутствует некая сермяжная правда: действительно, на настоящий момент у него просто в голове не укладывалось, как он будет сдавать все эти земноводные экзамены.
- Кстати, об этом: вам пора всерьез задуматься о будущей профессии, ведь от этого напрямую зависит, какие оценки вам понадобятся на экзаменах и каким предметам следует уделить больше внимания. Насколько я знаю, ваши однокурсники в этом уже преуспели.
- Особенно Малфой, - буркнул Гарри.
- По крайней мере, он серьезно подошел к подготовке к своим будущим обязанностям, вы могли бы взять с него пример.
«Если серьезная подготовка подразумевает круглосуточное нытье и периодические истерические припадки – тогда, несомненно, лучшего примера не придумаешь», - мрачно подумал Гарри, отметив про себя, что Снейп что-то слишком давно не ставил ему в пример сына своего былого товарища по цеху.
- Ну, может быть, я стану мракоборцем, - не слишком уверенно произнес он.
- И ну, может быть, вас прихлопнут на первом же задании, - передразнил его Мастер зелий. – Возможно, я не слишком хорошо знаком с работой Аврората, но кое о чем могу судить определенно. А именно, что это – не лучшее место работы для вас.
- Вообще-то, не сказал бы, что меня так уж легко прихлопнуть, - оскорбился Гарри.
- О, разумеется, вы выжили, выжили, выжили, а потом еще пару раз выжили. Но хорошая выживаемость сама по себе не означает высоких боевых качеств.
- У меня высшие оценки по ЗОТИ!
- Не сомневаюсь. Но вы, уж простите, отнюдь не Джеймс Поттер, как бы вам ни пытались внушить это на протяжение долгих лет.
- Очень своевременное напоминание, сэр, - съязвил Гарри.
- Надо сказать, до Рахилли вы тоже не дотягиваете.
«А вот это уже что-то новенькое, - подумал про себя слизеринец. – Интересно, что я – еще и далеко не мой блистательный настоящий папаша, профессор тоже успел заметить?»
- Я отнюдь не желаю умалить ваших успехов по Защите от темных искусств, мистер О'Рахилли. Я всего лишь хочу, чтобы вы поняли: ваша будущая профессия должна стать результатом вашего собственного выбора, а не тем, что навязывают вам окружающие. Если вы и вправду считаете, что ваше призвание – просиживать мантию в кабинете в ожидании момента, когда можно будет устроить потасовку с применением палочек, предварительно хорошенько наскучавшись в засаде, то туда вам и дорога. Но предварительно задумайтесь о том, что именно этим вам придется заниматься всю оставшуюся жизнь. А пока что ознакомьтесь вот с этим. – Профессор протянул слизеринцу небольшую книжку: «Краткий обзор профессий магического мира: В помощь студенту». – Ее написал профессор Биннс за пару лет до своего, гм, преобразования в астральное тело. Тираж был небольшим, а те экземпляры, что были в нашей библиотеке, благополучно перекочевали в собственность студентов, так что, не показывайте ее мадам Пинс без особой нужды. Уверен, что профессор говорил об этой книге на каком-нибудь из занятий, но вы это благополучно проспали.
- Кто угодно уснет на двадцатом по счету восстании гоблинов, - пробормотал Гарри в свое оправдание.
- Дело в том, Рахилли, что это – почти единственный раздел истории, который нынче безопасно преподавать.
На этом Гарри покинул кабинет зельеварения и поспешил на остаток ланча, отметив, что враждебность по отношению к Снейпу, воспрянув было после ареста отца, вновь сходит на нет.
_________________
Подбежав к гриффиндорскому столу, он застал там одну Гермиону и, сопровождая ее на нумерологию, поведал ей, что надежды на гороскоп пошли прахом.
- А еще Снейп сказал, что четвертует меня, если я сделаю хоть шаг в сторону Запретного леса. – Он несколько сгустил краски, чтобы вся серьезность положения дошла до гриффиндорки, которая в последнее время начала проявлять опасную беспечность по отношению к школьным правилам.
- Значит, у нас нет выбора, - вздохнула девушка.
Скажи это кто-то другой, Гарри решил бы, что это означает отказ от замысла, но имея дело со своей подругой, он осторожно поинтересовался:
- Значит, мы не пойдем в Запретный лес?
- А как мы иначе узнаем, что угрожает твоему отцу? – подтвердила его худшие подозрения Гермиона.
- А может, подождем суда – и его оправдают, - неуверенно предложил слизеринец.
- И много у тебя причин так думать?
- Ведь все понимают, что обвинение смехотворно...
- Но это не помешало арестовать его, верно? И, как нам известно, у них есть кое-что еще на твоего отца, помимо почвы.
- Но чем мы ему поможем, если вылетим из школы? – вяло возразил Гарри.
- Если мы выясним подноготную этого дела, мы сможем... - девушка задумалась, - действовать исходя из этого.
- Звучит вдохновляюще, - заметил слизеринец. – Но профессор Снейп...
- Он не станет исключать тебя, разве что, назначит отработку и снимет баллы...
- Ага, и скальп заодно, - добавил Гарри. – А о себе ты подумала? У меня сложилось впечатление, что  мнение профессора МакГонагалл по отношению к тебе несколько пострадал в результате прошлогодних событий...
- Я не понимаю: хочешь ты помочь своему отцу, или нет? – Гермиона вперила в него обвиняющий взгляд, остановившись перед дверями кабинета нумерологии.
- Конечно, хочу! Если бы не он, я бы в жизни не стал ввязываться ни во что подобное...
- Значит, решено! - С этими словами Гермиона скрылась за дверями кабинета.