Глава 8. Столкновение
Естественно, по завершении аппарации Гарри оказался едва ли не в озере, тогда как Снейп преспокойно оглядывал местность, словно перенесся в собственный парк. Ориентирование весьма затруднял туман, который окутывал окрестности настолько плотно, что уже на расстоянии тридцати футов все принимало весьма неопределенные очертания. Впрочем, парень и без этого мог с уверенностью сказать, что вокруг полно летающих занавесок: холод пробирал до костей.
– Судя по всему, корпоративная вечеринка работников Азкабана намечается они где-то в той стороне. – Гарри указал налево.
– Почему именно там?
– Потому что мне больше всего хочется удрать в противоположном направлении, – поделился студент, уже начиная жалеть о несвоевременном проявлении человеколюбия, героизма и родственных чувств.
– Тогда следуйте за мной, – сказал профессор и неторопливо двинулся в указанную сторону.
– А нам не стоит поспешить? – поинтересовался Гарри, который был бы не прочь схватить О'Рахилли, Рафферти и Люпина в охапку и смыться из этого кишащего дементорами места.
– Разумеется, если вы жаждете налететь на что-нибудь, не обязательно принадлежащее к числу ваших союзников, – отрубил профессор.
Спустя полчаса плутания по туманным берегам студент бесповоротно разочаровался в идее спасательной операции. Но судя по тому, что на озере появилась корка льда, они шли в правильном направлении.
– Похоже, мы почти на месте, профессор, – сказал Гарри, смутно надеясь, что эта фраза может повернуть время вспять. Снейп кивнул и решительно направился прочь от берега.
Студент кинул обреченный взгляд на озеро. Он не был уверен, что не заблудится, если обратно придется двигаться самому. Туман сгустился до концентрации разбавленного молока, на котором варила овсянку тетя Петуния, а в нем, подобно серым пенкам, колыхались расплывчатые фигуры. Пенки Гарри не любил никогда, но еще меньше он любил дементоров.
– Поттер! – раздался недовольный окрик откуда-то сбоку. – Куда вы подевались?! Вы так и будете стоять столбом?
Студент поторопился нагнать профессора, пока тот не перешел к более пространным рассуждениям. Более всего его удивляло, что дементоры, чьи силуэты время от времени мелькали в тумане, не обращали на спасателей ровно никакого внимания. Постепенно концентрация тумана начала падать вместе с числом обступивших их стражей Азкабана: по необъяснимой причине дементоры не решались подлететь на критическое расстояние.
Внезапно Снейп остановился и, приблизившись вплотную к Гарри, шепнул:
– Пожиратели.
Опасаясь быть обнаруженным, студент не стал выражать свои эмоции по этому поводу, хотя их было предостаточно. Надежда на благополучный исход испарялась, как кусок сухого льда в горячей воде. Теперь он и сам видел в поредевшем тумане круг фигур в плащах Пожирателей смерти, среди которых, как ему показалось, мелькают и серые мантии. В центре этого сборища он углядел торшерообразную фигуру Темного Лорда.
– Что же делать? – шепнул Гарри.
– Может, подкинете парочку безумных идей? – раздраженным шепотом отозвался профессор. – Сейчас для этого самое время.
– Что вообще происходит? – не унимался студент.
– Похоже на переговоры. Во всяком случае, нам не стоит вмешиваться. Может, Уолтер даже придет к компромиссу с Лордом, как-никак, они работали вместе...
– Но ведь они переубивают друг друга!
– Это было бы не так уж плохо, – буркнул Снейп.
– Но мы же пришли их спасать!
– Поттер, вы действительно будете сильно переживать из-за безвременной гибели Темного Лорда?
Но долго оставаться в нейтралитете у них не получилось: видимо, вокруг места переговоров были выставлены патрульные, и студента с преподавателем вскоре обнаружил какой-то заскучавший Пожиратель смерти. Гарри кинулся было наутек, но Снейп остановил его:
– Не дергайтесь, это молодняк.
– Профессор Снейп? И Поттер? – В голосе приспешника Волдеморта наряду с торжеством послышалось изумление.
– Не советую предпринимать против нас какие-либо действия, – заметил Снейп. – А то мне придется оторвать вам голову, в которую я так и не смог вложить достаточное количество знаний. А когда правящий состав Азкабана увлечется этой заварушкой, заскучавшие дементоры заинтересуются вашими коллегами. Благо, имеются лицензии на применение поцелуев ко всем вам.
Выражения лица Пожирателя смерти из-за маски было не различить, но его поза уже выглядела достаточно растерянно. Из этого Гарри сделал вывод, что профессор попал в точку и наблюдаемая ситуация ненападения объяснялась именно присутствием избыточного количества дементоров.
В мгновение ока к первой ласточке присоединилась целая группа Пожирателей смерти, расположившихся полукругом, у Гарри с профессором отобрали палочки и принялись методично выталкивать их из зарослей. Вскоре они получили возможность присоединиться к группе тех, кого они явились спасать. О'Рахилли отдавал какие-то приказы дементорам, за его действиями наблюдала дюжина Пожирателей cмерти, держа его под прицелом палочек, что, похоже, изрядно нервировало РСД-шника. Гарри злорадно подумал, что, зная темперамент их преподавателя Военных действий, наивно полагать, что его самообладания хватит надолго, и скорее всего, дело закончится тем, что он превратит парочку соратников Волдеморта в нашинкованную капусту. Люпин, у которого отобрали палочку, с кислым видом сидел на земле, бросая опасливые взгляды на коллегу. А Уолтер и Волдеморт, скрытые от них заслоном из Пожирателей смерти, действительно... разговаривали.
Завидев подоспевшую «подмогу», Люпин тут же зашипел:
– Снейп, какого дементора ты притащил сюда Гарри?!
– Это было быстрее, чем уговаривать его остаться. К тому же он не один, а под присмотром.
– А какого Мерлина ты сам сюда явился? Только вас тут не хватало!
Оглядывая поляну, Гарри заметил:
– По мне, так небольшое подкрепление вам бы не помешало.
– Подкрепление? – Лицо оборотня озарилось надеждой.
– Возможно, оно и прибудет, но не ручаюсь, что к этому времени еще останется, кому помогать, – изничтожил его надежды Снейп. – Потому что вы, вместо того, чтобы участвовать в тщательно спланированной операции, решили заняться самодеятельностью! Вы должны быть на Лох Нейт!
– Один раз в жизни доверились Уолтеру... – начал Люпин.
– Ты каждый раз так говоришь, – бросил О'Рахилли через плечо. – Лучше спроси, почему план действий был известен только Жаворонку, а нам не сказали ни слова?
– В самом деле, – проворчал преподаватель ЗОТИ, – какая бы это ни была секретная операция, уж одному из нас могли бы назвать пункт назначения. Лох Нейт, значит... Судя по всему, Уолтер неверно расслышал.
– А вы не можете внятно объяснить, что тут у вас происходит? – прервал его Снейп. – Я, конечно, далек от мысли, что Уолтер решил снова примкнуть к Темному Лорду... но, похоже, они начали переговоры?
Люпин покосился в сторону, где со скучающим видом топтались Пожиратели cмерти.
– Дело в том, что, когда мы здесь появились, конечно же, обнаружилась засада. Мы сразу поняли: с этим планом было что-то не то, а толку... Возможно, в Министерстве завелся шпион, который подстроил все это с целью предоставить Волдеморту возможность избавить себя от остатков РСД и захватить безраздельную власть над дементорами. Нас с O'Рахилли должны были прихлопнуть, как мух, Уолтера ждала величественно-мучительная смерть, поскольку, похоже, Темный Лорд все еще питает к нему исключительной нежности чувства. В общем, до определенного момента все шло – лучше не придумаешь. Но те, кто гоняются за двумя пикси разом, обычно оказываются в весьма сложной ситуации, то же произошло и здесь. Вознамерившись грохнуть нас в окружении толпы дементоров, Волдеморт поставил перед собой непростую дилемму, которую Уолтер, вопреки своему обычаю, смог быстро и внятно донести до них. Он сообщил, что, если они нас хоть пальцем тронут, мало не покажется никому, а поскольку старшее поколение Пожирателей смерти знает, что Рафферти слов на ветер не бросает, это сразу охладило их пыл. Затем наш начальник принялся уже в своей обычной обстоятельной манере объяснять, что к чему: Волдеморт вознамерился управлять всеми дементорами сразу, но оказалось, что для этого недостаточно перебить всех РСД-шников, как ему удалось устроить год назад.
– Так это были не дементоры... – начал понимать профессор Снейп.
– Дементоры сами никогда не напали бы на регулировщиков. В команду Уолтера затесались предатели. – Люпин печально усмехнулся. – Не все из нас были так уж невинны... Сторонники Волдеморта подождали отлучки Уолтера с О'Рахилли и перебили своих товарищей. Но к счастью для нас всех, они оказались посредственными регулировщиками –дементоры сами с ними расправились. Так и вышло, что Волдеморту удалось заполучить частичную власть над дементорами. Но пока что его навыков хватает лишь на то, чтобы с переменным успехом гонять их с места на место. Он полагал, что дело в том, что еще жив директор РСД, и в принципе, так оно и есть. Правда, – хмыкнул Люпин, – он не знал о том, что его преемник уже назначен, и теперь придется убивать и его... К тому же, Волдеморт совершил ошибку, решив добить остатки РСД в том же месте, где собрал дементоров. Уолтер заявил, что, если кто-то из них сейчас убьет кого-нибудь из нас или даже просто поцарапает, он успеет сказать своим дементорам «фас» и, если изничтожение всех Пожирателей не гарантировано, то основательное прореживание их рядов определенно состоится. Волдеморт еще смутно помнит о существовании такой вещи, как Метка дементора – кто причинит одному из них вред...
– За тем они охотятся до конца его жизни, – закончил Гарри, вспоминая историю с Гермионой.
– Да, а снимать ее умеет только Уолтер, так что образуется замкнутый круг, ведь Уолтер – почти сложившийся дементор, О'Рахилли – в некоторой степени... Но суть даже не в этом, а в том, что после кончины Уолтера дементоры окончательно распоясаются и никто, даже его преемник, не сможет вернуть их на путь истинный. А Волдеморта душит жаба: даже ради смерти своих врагов он не готов распрощаться с идеей занавескообразных союзников. Теперь его надежды оправдались – еще и вы объявились... То-то он порадуется появлению Гарри Поттера.
– О чем они говорят сейчас? – спросил Снейп.
– Боюсь, что выхода нет ни у них, ни у нас... – вздохнул Люпин. – Поэтому Волдеморт пытается убедить Уолтера снова с ним работать.
В отдаленных рядах произошло движение, а со стороны дементоров Пожиратели смерти, демонстрируя хорошие навыки пастушьих собак, подпихнули к их троице О'Рахилли. Тот, завидев Гарри, вместо приветствия испустил уже ставший привычным зычный возглас:
– Какого дементора! – бросив испепеляющий взгляд на Снейпа.
Гарри тут же поспешил его заверить:
– Я сам за ним увязался! Я же не мог равнодушно ожидать вашей гибели...
– Чем ты думал, идиот?
Гарри проглотил замечание: «Тем же, чем и ты в моем возрасте», – и ответил:
– Честно говоря, я надеялся на ваше благоразумие.
– К сожалению, на благоразумие Уолтера могут надеяться только полные кретины! – О'Рахилли и не думал сбавлять силу голоса, и толпа дементоров начала заинтересованно придвигаться ближе.
Дискуссия Гарри с новообретенным дядей была прервана приближением группы Пожирателей смерти, посреди которой возвышалась обтекаемая голова Темного Лорда. Четверо союзников инстинктивно сбились в кучу, причем Гарри оказался в середине. Пожиратели расступились, вперед вышли Уолтер и Волдеморт.
Один – глава уничтоженной организации, явившийся, чтобы подвести своих последних людей под гибель. Второй – знавший величие и поражения, но сейчас переживающий момент торжества. Гарри посетила абсурдная мысль, что в этих двоих все же есть что-то общее: превратившись из союзников в противников, они являли собой два полюса одного начала.
Темный Лорд простер руку к их группе:
– Я не ждал вас, но вы очень удачно собрались здесь в этот час. Мы стоим на пороге новой эры, когда у многих есть выбор: шагнуть в мир, творимый нашими руками, или же остаться в прошлом. Мы с мистером Бреоганом Рафферти пришли к соглашению, и я хотел бы, чтобы он сам вам об этом поведал.
Гарри быстро оглядел спутников: Люпин опустил голову, Снейп, глядя прямо перед собой, сжал губы в тонкую линию, а у побледневшего О'Рахилли в распахнутых глазах появилась вселенская обида. Сам Уолтер казался спокойным; он заговорил – неторопливо, взвешивая каждое слово, как будто хотел высказать самую важную мысль в своей жизни:
– Ты полагаешь, что тебе удалось запугать меня, потому что в твоих руках жизни самых дорогих мне людей. Такое уже было прежде, и я слишком хорошо помню, чем это закончилось тогда.
Волдеморт прищурил горящие красным огнем глаза:
– В тот раз ты совершил предательство, Бреоган. Не стоит повторять эту ошибку.
– Мы оба очень хорошо знаем, кто кого предал. Не стоит устраивать комедию из деловых переговоров. Мне было бы куда легче, если бы ты разрушил только мою жизнь, убил только моих близких и обесчестил только мое имя, но я – только один из этого длинного ряда. Я слишком хорошо тебя знаю, и потому уверен, что мы все погибнем, разве что кто-то - немного позже, чем остальные. Я могу объяснить свое решение только одним: ты собираешься уничтожить то, что неизмеримо выше тебя.
– Весь в своих иллюзиях, – прошипел Волдеморт. Похоже, речь Уолтера задела его за живое – он даже несколько утратил свою устрашающую величавость. – Я не стану разубеждать тебя лишь потому, что мне на руку твои заблуждения: вбив себе что-то в голову однажды, ты уже не в состоянии уяснить что-либо другое. При всех своих способностях ты – полная бездарность, потому что ты настолько оторван от реальности, что все твои расчеты идут прахом! Твой Анцерус – посмешище всего магического мира! Твой сын погиб, не смотря на твои уверения, выходит, и столь тщательно выверенный Ритуал не сработал! А твои дементоры так и остались тупыми скотами, не способными понимать даже простейшие команды!
Уолтер смотрел куда-то в туман; видимо, он уже сказал все, что хотел.
– Хорошо, – ухмыльнулся Темный Лорд. – Вы все слышали, что мистеру Рафферти наплевать на жизни его спутников, ведь он согласился сотрудничать исключительно из своих странных идейных соображений. Я правильно тебя понял, Бреоган?
Выражение лица директора Азкабана не изменилось, но он заметил:
– Без О'Рахилли и Люпина мне не справиться.
– Не прибедняйся, Бреоган, – елейно заметил Волдеморт. – Я знаю, что ты замечательно справишься и в одиночку. Или все-таки попросишь оставить их в живых?
Раздался подрагивающий голос O'Рахилли:
– Не стоит просить за меня, Дэвид.
Гарри в ужасе вцепился в рукав мантии дяди, мысленно умоляя его замолчать. Но тот продолжал:
– У меня нет причин служить убийце своей семьи.
Темный Лорд пожал плечами:
– Как видишь, Бреоган, не все разделяют твою точку зрения... – Он взмахнул палочкой, Гарри закрыл глаза...
...но Волдеморт указал на Люпина:
– А вы, мистер Люпин? Неужто вашему директору придется остаться в одиночестве?
Оборотень кашлянул, затем сухим голосом произнес:
– Я – плохой РСД-шник. От меня будет мало толку, – затем прибавил: – Дэвид, надеюсь, ты понимаешь, что делаешь.
Темный Лорд откровенно забавлялся ситуацией:
– Что же, Бреоган, раз ты не хочешь спасти даже своих ближайших друзей, тогда тебе тем более безразлична судьба нашего последнего гостя, столь любезно доставленного нам моим лучшим слугой Снейпом. Северус, подойди сюда, сегодня ты достоин стоять по правую руку от меня.
Снейп с каменным лицом отделился от обреченной тройки и занял свое место среди прочих Пожирателей cмерти. Лоэгайре нашарил руку Гарри и стиснул его ладонь.
– Итак, Гарри Поттер – гроза темных сил магического мира – в такой славной компании! Любопытно, что же спасет тебя на этот раз, баловень судьбы? Или ты наконец-то осчастливишь все печатные издания магического мира: славный отпрыск героической семьи Поттеров, ах, скончался... Но ведь этому суждено было случиться, не так ли?
Гарри неожиданно даже для самого себя выступил вперед. Страх смерти отошел куда-то на задний план – бессильная ярость придала решимости. Дрожащим от волнения голосом он произнес:
– Я не Поттер. Не героический сын четы Поттеров.
– А кто же, по-твоему? – За издевательским тоном Лорда послышалось едва заметное замешательство.
Гарри вдохнул в грудь побольше воздуха:
– Я был усыновлен Поттерами. Мое настоящее имя – Эоган Рафферти-Рахилли, – воспроизвел он на одном дыхании только один раз услышанное имя.
Все уставились на него со вниманием, которого достойно было разве что обнаружение метки Пожирателя смерти на руке Дамблдора.
– Я могу подтвердить его слова. – С этими словами Снейп вновь переметнулся к тройке приговоренных. – Я солгал вам, когда сказал, что ребенок умер.
Быстрее всех пришел в себя О'Рахилли, который, и думать забыв об ожидающей их мучительной смерти, выкрикнул в лицо Снейпу:
– Ах ты, сволочь!
Следующим подал голос Уолтер – сделав шаг по направлению к Гарри, он рассеянно произнес:
– Эйге... Неужели это правда...
У Темного Лорда был такой вид, словно к нему явился призрак убиенного папаши: он ошарашено шевелил губами и что-то бормотал.
Уолтер повернулся к нему, в его голосе зазвучало торжество:
– Раз он не умер, Том, это значит, что с Ритуалом все было правильно! Он...
Слова директора Азкабана прервала зеленая молния и яростный выкрик: «Авада Кедавра!» – Волдеморт застыл с поднятой палочкой.
Словно в забытье, Гарри рванулся туда, где на землю оседало тело отца, но кто-то дернул его назад, и Люпин шепнул прямо в ухо:
– Уходим, быстро!
Потом кто-то схватил его за руку и потащил по кочкам, Гарри чудом умудрялся не падать, но все норовил оглянуться назад. Там уже ничего было не разобрать, кроме мельтешения вспышек заклинаний и наплывающего облака серых теней. Затем сбоку раздался властный голос Снейпа:
– Аппарируем!
Кто-то обхватил Гарри за плечи и спустя мгновение они рухнули на траву Запретного Леса.
__________________
Профессор Снейп моментально разразился бранью:
– Поттер, вы – не студент, а куль с картошкой! Я понимаю, что сделал вас несчастным, насильственно разлучив с Темным Лордом, но тащить упирающегося ученика через все поле – занятие выше моих сил!
– Отцепись от него, Вер, – послышался справа обессиленный голос О'Рахилли. Гарри тут же завертелся в поисках Люпина, и тот успокаивающим жестом положил руку ему на плечо.
Прийти в себя им так и не дали: на краю поляны тут же материализовались Дамблдор с Орденом Феникса почти в полном составе, мадам Помфри, Рон с Гермионой, и все они тут же накинулись на четверку с вопросами. Сами герои дня даже не пытались понять смысл сыплющихся со всех сторон фраз. Профессор Снейп поднялся, пошатываясь, и, высокомерным жестом запахнув полы мантии, заявил:
– Никаких комментариев!
Рон с Гермионой тут же подхватили Гарри, вслед за ним в лазарет поволокли остальных. Справедливости ради, друзья не докучали ему вопросами, хотя их, конечно, снедало любопытство. В больничном отсеке выяснилось, что отступление прошло не без потерь – даже по Гарри проехалось замораживающее заклятье, но от потрясения он этого просто не заметил. Улучив момент, когда мадам Помфри вытолкала всех посетителей, Люпин приподнялся на постели:
– Нам нужно согласовать, что мы скажем общественности.
– Расскажем, как было, – пожал плечами Гарри.
– Нет, – покачал головой Снейп. – Нам попросту не поверят. Лично я так и не понял, что произошло.
O'Рахилли сглотнул:
– Почему он убил Уолтера? Ведь он согласился сотрудничать...
– Едва ли случайно, – отрубил Снейп.
– У нас будет еще время обсудить это, – напомнил ему Люпин.
– Значит так, запоминайте. – Снейп обвел присутствующих суровым взглядом. – Расхождений в показаниях быть не должно. А то, в связи с кадровым кризисом Азкабана, нас некому будет сажать. До момента нашего с Поттером появления – все как было. Потом: Темный Лорд предложил Уолтеру сотрудничество, вы помните, надеюсь, хоть приблизительно, что он там вещал. Уолтер решительно отказался. Сказал дословно, запоминайте: «Я уже совершил одну ошибку, и не хочу ее повторить». После этого Лорд ему – "Ты совершил последнюю ошибку" – и – "Авада Кедавра". Усложнять ни к чему. Дальше – дементоры атаковали Пожирателей смерти, и мы, пользуясь этим, сбежали. Откровения про отца Поттера будем держать при себе.
– А если применят зелье правды? – робко осведомился Гарри.
– Решат, что оно испорчено, – усмехнулся Снейп.
______________
В этот момент блокада мадам Помфри была прорвана и в больничное крыло хлынули репортеры, за ними – Дамблдор, пытающийся их урезонить, за ним – мракоборцы и прочие служащие Министерства магии. Через полчаса у Гарри уже голова раскалывалась, а язык отказывался повторять одно и то же по тридцатому разу. При этом журналистов интересовали не сколько события, очевидцем которых он был недавно, сколько то, что его настоящим отцом оказался Лоэгайре О'Рахилли. Дошло до того, что его начали расспрашивать, в каких отношениях состоял его отец с Лили Поттер.
– Ни в каких! – пришел на помощь сам «отец», завершив этим серию данных интервью. Далее журналистов прогнали министерские защитники порядка, опасаясь, как бы в прессу не просочилось ненужной информации.
Допросы прошли на удивление гладко: издерганные чиновники выслушивая одно и тоже выступление снова и снова, аккуратно записали четыре документа, различавшихся только фамилией допрашиваемых. За спиной у них фланировал Дамблдор, отбивая всякую охоту к дальнейшим разбирательствам. Похоже, все настолько мало понимали, что произошло, что охотно поверили в неосведомленность четырех выживших. А когда речь зашла про смерть Уолтера, у всех министерских на лицах появилось красноречивое выражение «туда ему и дорога». Гарри лишний раз задумался: если его настоящего отца так не любят в качестве Уолтера, то как же к нему относились бы, живи он под своим настоящим именем... И к его сыну... В общем, гибели Повелителя дементоров все были только рады, а сопутствующие этому обстоятельства мало кого интересовали.
Стоило отчалить допрашивающим, как в больничное крыло просочились Рон и Гермиона. Девушка тут же заявила приятелю:
– Рон, не смей докучать Гарри расспросами. Ему сейчас не до того.
– Я и не собирался, – отмахнулся Рон. – Охота в очередной раз одно и то же слушать...
Гарри не знал, обидеться ему или смеяться. В конце концов, у него были лучшие друзья на свете.
Немного поговорив, Гарри был освобожден от общества друзей мадам Помфри, окончательно озверевшей от обилия посетителей, которые истоптали ее лазарет.
___________________
Когда в палате вновь остались только они вчетвером, Гарри обратился к дяде:
– А что мне отвечать на вопрос, кто моя мать? Меня уже несколько раз спрашивали...
– А я-то откуда знаю? – пожал плечами тот. – Скажи: Беллатриса Лестрейндж. Чтобы жизнь ей медом не казалась.
– Но ведь Пожиратели могут рассказать, кто мой настоящий отец...
– Ага, – хмыкнул Люпин, – а еще: откуда они это узнали.
– М-м-м... да. – Гарри нечего было возразить.
– Можешь сказать, – задумчиво предложил Снейп, – что твоя мать – Лейла Принс. Моя двоюродная сестра по матери. Умерла двенадцать лет назад.
– Я ведь ее даже не знал! – возмутился О'Рахилли. – Может, она – вылитый крюкорог!
– Какая разница, – пожал плечами Снейп. – Зато из хорошей семьи...
– Да, Снейп, – надулся РСД-шник, – мы еще обсудим эту историю с навешиванием на меня чужих детей! Гиппогриф – просто мстительная сволочь, но от тебя я такого не ожидал!
– Да не знал я ничего! – возмутился Люпин. – А хотел бы отомстить – придумал бы способ поостроумнее!
– Гарри, это я добавил споры папоротника в зелье Люпина, – признался Снейп. – Их в случае с зельем родства нельзя использовать, так как они не только ускоряют процесс...
– ...но и фальсифицируют результат? – вскочил с постели Рахилли.
– Не фальсифицируют, а слегка смещают... – поморщился Снейп.
– И я считал тебя своим другом?!
На истошный вопль прибежала мадам Помфри и растолкала всех пациентов по койкам в дальних концах палаты, справедливо рассудив, что иначе, логически продолжив события сегодняшнего дня, они переубивают друг друга. Пользуясь тем, что серьезных травм у него не было, Гарри вышел в коридор перед лазаретом, остановившись у темного окна. Несмотря на то, что события этого дня сложились невероятно удачным образом, на душе было невыносимо тоскливо: он чувствовал себя пустой лодкой, которую течение оббивает о берега бесконечной реки.
Сзади послышались шаги, Гарри обернулся.
– Я решил сбежать из лазарета. – В полосу синеватого света вступил О'Рахилли с рукой на перевязи. – Лучше у себя полежу. Тоже не спится? Не хочешь выпить чаю? Надо поговорить.
Гарри уныло кивнул, подумав: «Теперь, к его огромному счастью, никто не навязывает ему чужого сына... уже ничьего».
______________________________
Взяв из рук профессора чашку, Гарри заговорил первым:
– Вы не думайте, что я нарочно все скрывал. Мне вообще профессор Снейп рассказал только сегодня.
– Конспиратор чертов, – прокомментировал это О'Рахилли. – Мог бы мне рассказать. Он что думал, я совсем тайны хранить не умею?
С этим Гарри был как раз согласен, но, разумеется, предпочел оставить свое мнение при себе.
Глядя в чашку, преподаватель Войны добавил:
– А все-таки хорошо, что Дэвид хотя бы перед смертью узнал, что ты жив. Он очень страдал, в самом деле.
– Угу, – мрачно согласился Гарри. – А у меня уже две пары мертвых родителей. По-моему, многовато.
– У меня в твоем возрасте тоже убили родителей. Так что я тебя понимаю.
– Дело даже не в этом... Я ведь совсем его не знал... – «И лучше бы не узнал...» – мрачно закончил про себя Гарри. Как только появился тот, кто готов считаться его отцом, – так тут же объявляется настоящий отец, но лишь для того, чтобы уверить имеющегося родителя, что ребенок не его – и тут же помереть. Чудесно. Прямо по поговорке: «Лучше лунь в руках, чем жаворонок в небе».
– Гарри, – прервал его размышления О'Рахилли, – я тебе с самого начала говорил, что я – не твой отец, и, как видишь, оказался прав...
«Пошло-поехало... – мысленно вздохнул Гарри. – Ни к чему переживать, платить алименты вас никто не заставит...»
– ...так что для меня ровным счетом ничего не изменилось. Ну и, Гарри... – Рахилли смешался, – я очень сожалею об Уолтере... о Рафферти... Но, раз его больше нет, может, ты согласишься и дальше считаться моим сыном?
– Вы хотите... усыновить меня? – не веря своим ушам, переспросил Гарри.
– В этом нет никакой нужды, – хмыкнул О'Рахилли. – Все и так считают тебя моим ребенком. Честно говоря, согласен ты или нет, не имеет большего значения: я, как твой дядя, имею полное право принимать участие в твоей судьбе. Так что, лето ты, конечно, проведешь со мной.
– Здорово! – воскликнул Гарри, почувствовав себя наконец обласканным судьбой. – Мы остановимся на Гриммо 12?
O'Рахилли поморщился:
– Если тебе очень хочется, можно остаться и там... Но ты действительно жаждешь созерцать членов Ордена Феникса все лето? Я, после всего, что произошло – не очень.
– Об этом я не подумал... – смутился студент. – А разве у нас есть другие варианты?
– Вообще-то, есть четыре поместья в Ирландии, фактически принадлежащих тебе...
– Что? – переспросил Гарри. Он, конечно, уже свыкся с тем, что далеко не нищий, но сообщение о том, что он является крупным землевладельцем, переварить был еще не готов.
– Понимаешь, твой отец, Уолтер... то есть, Рафферти, был богатым человеком, и его друг и коллега Сам-Знаешь-Кто не все успел из него выкачать. Осталась, главным образом, земельная собственность, которая немалого стоит. Составить завещание, само собой, он не удосужился. Поэтому после его официальной смерти, когда он стал директором, все его состояние автоматически перешло не к сыну, который поныне считается погибшим, а к единственному родственнику.
– А это... – Гарри наморщил лоб.
– Это я, – закончил O'Рахилли. – Я ведь его шурин, как-никак. Правда, пока я сидел в Азкабане, мне все это было даром не нужно, имениями занимались управляющие. Но я надеюсь, что они сохранили хотя бы одно из них в мало-мальски жилом состоянии. И сразу скажу: при первом же случае отпишу все это тебе – все-таки, ты – настоящий наследник, а мне не хотелось бы разживаться на моем «любимом» зяте Бреогане. Поскольку официально ты – мой сын, никаких трудностей с этим не возникнет.
– Я проведу лето в собственном поместье... – медленно проговорил Гарри.
– Будет одна маленькая проблема... с соседями.
– А что? Они будут заглядывать к нам за забор круглые сутки напролет? – поинтересовался парень.
– Да нет, – поморщился его вновь обретенный отец. – Орден Феникса решил прикрепить к нам профессора Снейпа, чтобы обеспечить твою безопасность: видишь ли, у них я особого доверия не вызываю...
– А разве он на лето не остается в школе? – переспросил студент
– Конечно, нет, Поттер, – раздался голос сзади. – Или вы свято верите, что, пока никто не видит, я пью кровь невинных младенцев в подземельях?
– А кто тебя просил детей пугать? – отозвался О'Рахилли.
– Они сами себе это внушили. Вот твой сынок меня в жизни не боялся, только хамил.
– Не трогай Гарри, ему и без того пришлось много вынести.
– Прошу тебя, Рахилли, не повторяй глупостей вслед за нашим директором!
Гарри постепенно уснул на диване под их мерную перебранку. Там он и проснулся, укрытый одеялом, и обнаружил, что уроки уже начались, а его, видимо, оставили досыпать. Однако Гарри решил, что опоздание ему как герою дня простится и отправился на Военные действия.
__________________________
Когда он вошел в класс, все в немом восхищении уставились на него, кроме Гермионы, с хмурым видом мусолившей список зачетов, и Рона, что-то доказывавшего Малфою. О'Рахилли с рукой на перевязи расхаживал по классу, иногда задевая ей затылки учеников. При виде Гарри он вместо того, чтобы осведомиться о его самочувствии и отправить отдыхать дальше, сразу потребовал:
– Где список зачетов по Слизерину?
– Э-э-э... Забыл в гостиной...
– Тогда зачем вы вообще пришли?
– Мне сходить за ним?
– Если бы каждый раз при встрече с Тем-Кого-Нельзя-Называть вы задавались подобными вопросами...
Не дослушав, Гарри вышел в коридор, недоумевая, не проспал ли он вчера, как Снейп шибанул Рахилли заклинанием Обливейт так, что тот напрочь забыл про свои новые родственные отношения.
«В конце концов, – рассуждал Гарри, возвращаясь в класс, – даже не испытывая ко мне теплых чувств, он мог бы учесть, что мне вчера пришлось пережить, и не тявкать на меня... Я даже был ранен... Но ведь он тоже ранен! Причем куда как более серьезно. Тогда какие дементоры вообще принесли его на урок?»
– Профессор! – Гарри решительно припечатал к столу список зачетов. – Мне кажется, у наших факультетов накопилось столько задолженностей, что мы могли бы посвятить урок их сдаче. Причем с организацией этого справимся мы с мисс Грейнджер, а вам следовало бы отдохнуть.
Класс испуганно притих. Взрыв негодования со стороны профессора не заставил себя ждать:
– С чего вы взяли, что можете разрабатывать за меня план урока?
Гарри парировал:
– Мне сходить к мадам Помфри, сэр? Вряд ли она знает, что вы уже включились в работу.
Пробормотав что-то невнятное, О'Рахилли разрешил сдачу зачетов и удалился в свои апартаменты.
Когда он вышел, Гарри пояснил:
– Профессору надо поберечь себя. Ведь он не только наш преподаватель, но и последний из РСД...
Класс оживленно загудел. Из общего гула вырвался жалобный голос Малфоя:
– И что мне теперь делать? Мне сказали, что Уолтер...
– Погиб от руки нашего общего врага, – кивнул Гарри. – И с дементорами Сам-Знаешь-Кто теперь делать сам не знает, что.
– А мне сегодня утром заявили, что я – новый директор Азкабана, – потерянно сообщил Драко.
– Поздравляю, – не удержался Гарри от ехидности, – профессор О'Рахилли и мистер Малфой-старший будут тебе преданными сотрудниками.
Драко в ответ на это впал в состояние, близкое к истерическому, разразившись нескончаемой цитатой о своих горестях.
– Не мне же постоянно за всех отдуваться? – философски заметил Гарри.
В результате вместо заявленной сдачи зачетов весь урок студенты занимались тем, что донимали Гарри вопросами о недавних происшествиях, начиная с его генеалогии и заканчивая вчерашними событиями. Он обнаружил, что, оказывается, у него полно родственников со Слизерина, правда, к его облегчению, весьма дальних, а его прадедушка был боевым товарищем дедушки Финнигана. От этих сведений голова у него вскоре пошла кругом, особенно когда Симус принялся с увлечением перечислять всех предков O'Рахилли, объясняя, как они были связаны с его собственными предками.
Пока Гарри просвещали насчет его родословной, прочие студенты перешли к обсуждению проблемы дементоров, вставшей с прежней остротой в связи с гибелью Уолтера. Увлекшись дискуссией, они совершенно позабыли, что смотрят на проблему, вроде как, из разных лагерей. Когда до конца урока осталось двадцать минут, Гарри, посмотрев на список, махнул рукой:
– Ладно, в конце концов, это поважнее будет, чем наши зачеты.
_____________________
Следующим уроком стояло зельеварение. Первый раз в жизни для Гарри этот предмет стал источником не мучений, а развлечения. Профессор Снейп принялся собирать домашние эссе, очередь дошла и до него.
– Поттер! – провозгласил зельевар.
Гарри молчал. Из вредности.
– Поттер, вы оглохли? – раздраженно повторил профессор.
– Если вы имеете в виду меня, сэр, – отозвался студент, – то я не Поттер.
– Мерлин вас разбери, по спискам вы – Поттер, – буркнул Снейп.
– А по отцу – О'Рахилли, сэр, – невозмутимо отозвался Гарри.
– Если ученикам вдруг приходит в голову идея сменить фамилию посреди учебного года, – заметил зельевар, – они сами должны позаботиться о внесении изменений в списки преподавателей.
– Тогда я попрошу вас об этом прямо сейчас, сэр.
Профессор что-то черкнул в своем пергаменте и возобновил расспросы:
– Ладно, Рахилли, где эссе?
– Вчера вечером я не успел написать его, сэр! – торжественно провозгласил Гарри, силясь сдержать дурацкую улыбку.
– Мерлин с вами, Пот... O'Рахилли. Минус пять баллов, – автоматически произнес Мастер зелий.
___________________________
Во время обеденного перерыва Гарри отозвал друзей в Астрономическую башню и, взяв с них обещание хранить тайну, пересказал им все услышанное от Снейпа и правдивую версию событий прошлого вечера, упомянув и о планах на лето.
Гермиона выглядела расстроенной:
– Гарри, мне так жаль, правда... Все-таки твой отец был замечательным человеком, что бы там ни говорили... – При этом она почему-то бросила угрожающий взгляд на Рона.
Тот как ни в чем не бывало отозвался:
– А что, замечательный, я не спорю... Не заметить сложно...
Не обратив внимания на его слова, девушка закончила:
– Но у тебя ведь остается дядя, и отношения у вас понемногу налаживаются...
– Это точно, – прибавил Рон, – если после сегодняшнего он тебя не прибил на месте. И все-таки, ты уверен, что хочешь провести лето в ирландской развалюхе, где наверняка пруд пруди клопов, блох и пауков?
– Рональд, что ты несешь? – прервала его Гермиона. – Если твой друг рад перспективе провести лето в собственном доме, обязательно надо отравить ему радость?
– Я только хотел сказать, – оправдываясь, начал Рон, – что переизбыток общения с родственниками может быть вреден для нервной системы, а Гарри это пока еще невдомек! Ладно, не хотите слушать – как хотите. Но когда тебе станет невмоготу жить с этими, – парень бросил опасливый взгляд на подругу, – замечательными людьми, перебирайся к нам в «Нору».
____________________________
На следующее утро Гарри вновь посетили жестокие реалии, на сей раз в виде «Ежедневного пророка». Едва посмотрев на первый лист газеты, студент позабыл про все имевшиеся доселе проблемы; заглянувший ему под руку Рон подавился кашей, а Гермиона, вырвав издание из рук друга, задумчиво протянула:
– Ну, дела...
– О чем там пишут? – страдальческим голосом поинтересовался Гарри. – Перескажи в двух словах, а то, боюсь, мои расшатанные нервы не выдержат... – Чтобы прийти к этой мысли, ему вполне хватило отпечатанного дюймовыми буквами заголовка: «О'Рахилли-младший или Поттер-бывший? Шокирующие подробности биографии самой известной личности магического мира!»
– А на что ты рассчитывал? – пожал плечами Финниган. – Теперь они эту тему будут месяц мусолить, не меньше...
– Спасибо за поддержку, – холодно отозвался Гарри.
Углубившаяся в изучение статьи Гермиона сообщила:
– Да в общем, ничего особенного... впрочем, есть любопытная идея, что инкогнито твоей матери может быть связано с тем, что она была дементоркой... или дементоршей? Малфой, – крикнула она, – как правильно будет "дементор женского рода"?
Впрочем, Драко не отозвался, поглощенный чтением все той же злополучной статьи.
Гарри же откликнулся куда более живо:
– Они что там, в «Пророке», все буйнопомешанные?
– По крайней мере, в воображении им не откажешь, – хмыкнула Джинни.
Наконец прокашлявшийся Рон прокомментировал это:
– Если кто и страдал дементорофилией, то уж не О'Рахилли, а твой... Уолтер, то есть.
– Рональд! – вскрикнула Гермиона.
– Я только что чуть не умер от удушья из-за его папаши, – обиженно отозвался Рон, – так что мне простительна одна оговорка...
– Может, хватит уже... оговариваться? – прошипела его подруга.
Не понимая, о чем идет речь, Джинни озадаченно переводила взгляд с одного на другого.
Их пререкания пресек О'Рахилли, который, подойдя к их столу, без предисловий спросил у Гарри:
– Ты читал эту... нелепость?
– Вообще-то, не успел... – пробормотал парень.
– И не стоит, – с этими словами профессор забрал газету и двинулся к выходу из зала, но задержался, увидев, что Дамблдор, поднявшись с места, собирается что-то сказать.
Дождавшись внимания, директор улыбнулся слушателям:
– Дорогие ученики и коллеги! Сегодня вы все узнаете новость, которая стала известна большей части из вас еще несколько дней назад. Этот год был настолько богатым на события, как тревожные, так и наполнившие наши сердца ликованием, что последнее известие едва ли представится вам столь значительным, каким его преподносят наши печатные издания. Хорошо известный вам Гарри Поттер более не будет учиться в нашей школе...
Речь директора почти заглушил ропот голосов шокированных этим известием учеников, а сам Гарри озадаченно пробормотал: «Это что еще за новости?»
Но Дамблдор, возвысив голос, продолжил:
– ...но я надеюсь, что вы с той же теплотой отнесетесь к учащемуся по имени Гарри О'Рахилли!
Шум голосов поутих.
– Хорошая ли это новость или плохая – разумеется, каждый для себя решит это по-своему. Но лично я считаю безусловно радостным событием воссоединение семьи, немало сделавшей для борьбы с нашим общим врагом.
Наступившую тишину нарушили хлопки – сперва редкие, но вскоре рукоплескал практически весь зал, не исключая преподавателей. Подарив аудитории еще одну лучезарную улыбку, Дамблдор опустился на стул.
Взглянув на застывшего у дверей преподавателя Военных действий, Гарри увидел, что застывшее на его лице оскорбленное выражение постепенно сменилось ликующей улыбкой. Бросив газету на ближайший стол, он вновь присоединился к преподавателям.
____________________
На следующий день Гарри был освобожден от уроков – на кладбище одного из захолустных городков близ границы Англии и Шотландии состоялись похороны Дэвида Уолтера. Разумеется, об этом в газетах не было ни слова. Помимо студента, присутствовали лишь его бывшие подчиненные, профессор Снейп и еще парочка незнакомых волшебников, которые, как заподозрил парень, вполне могли причисляться к былым "постояльцам" Азкабана. Одного из них представили Гарри; бросив внимательный взгляд на ученика, он отвел О'Рахилли в сторону и о чем-то довольно долго с ним переговаривался.
Прохладный ветер приносил запах горящей травы на крохотное кладбище, насчитывающее от силы десяток однообразных серых надгробий. Душу наполняло гнетущее чувство, словно это место, ставшее последним пристанищем служащих Азкабана, несло в себе частицу магической тюрьмы. Глядя в разверстую могилу, Гарри пытался вспомнить отца живым, как они разговаривали у окна, когда парень уронил учебники, как он увидел его в первый раз, когда Уолтер спас его с друзьями в Запретном лесу. Хотя эти события были совсем недавними, почему-то вместо них в памяти вставал образ молодого Бреогана Рафферти, каким он видел его во сне Волдеморта и на колдографии в медицинской карточке.
– Он всегда будет рядом с тобой, – неожиданно шепнул О'Рахилли, – раз нашел тебя после стольких лет отчаяния.
Гарри кивнул и положил на рыхлую землю букет из сероватых, словно не знавших солнечного света, гиацинтов с полупрозрачными лепестками.
_______________________
Профессора Снейпа в этот день раздражало решительно все. Разумеется, тот, кто заявил бы, что он плохо относился к Рафферти, был бы справедливо назван им гнусным лгуном: смерть его былого коллеги и родственника и для него стала горестным событием. Но он терпеть не мог все эти запоздалые сожаления, пафосные речи и лицемерные слезы тех, кто при жизни не переваривал усопшего. Слава Мерлину, хоть народу собралось немного, и Эштон, министерская крыса, помалкивает, а то не хватало только чиновников, зачитывающих речь на могиле «безвременно павшего верного сына Отечества». Вид погруженного в задумчивость Поттера и убитого горем О'Рахилли также не способствовал появлению приличествующих случаю чувств чувствам, а Люпин состроил рожу кирпичом, наверняка наслаждаясь мыслью о собственных невосполнимых потерях. Бедный Бреоган, знал бы он, что на его похоронах его нежно любимого родственника Северуса Снейпа так и подмывает сказать какую-нибудь гадость о «дорогом покойнике»...
– Теперь они встретятся на небесах, – судорожно вздохнул под боком Рахилли.
«Ну, все, докатились до обязательных банальностей... – поморщился зельевар. – Добавить, может, что, если так дальше пойдет, скоро их сыночек тоже будет с ними...» – Несмотря на свое горячее пристрастие к разнообразным склокам и потасовкам, Лоэгайре все оставался сентиментальным, как девочка-подросток, и это порой выводило из себя его старшего товарища. Но зельевар придал лицу невозмутимое выражение и мысленно пообещал не открывать рта, какую бы чушь ни несли окружающие.
__________________
Положив руку на плечо Гарри, О'Рахилли задумчиво начал:
– Нас становится все меньше...
Гарри нечего было на это возразить, поэтому он ограничился горестным кивком.
– Но я так счастлив, – совершенно не счастливым голосом продолжил преподаватель, – что мы не только теряем, но и находим друг друга.
Юноша подумал, что в начале учебного года их встреча не представлялась ему особенно счастливой. Но вместо этого он ответил:
– Я тоже... папа.
O'Рахилли не моргнув проглотил подобную фамильярность, сильнее стиснув плечо названного сына.
– Но я был бы очень признателен, – осторожно добавил Гарри, – если бы ты не кричал на меня на уроках.
– То же самое я мог бы попросить у тебя, – усмехнулся Лоэгайре.