Гарри Поттер и Повелитель Дементоров

Пробуждение оказалось не слишком приятным: осмотревшись, Гарри обнаружил, что спальня пуста. Надев очки, он прочел оставленную на тумбочке записку: «Гарри, мы пытались тебя разбудить, но ты дрых, как свинья. Твои друзья». «Тоже мне, друзья, – думал Гарри, впохыхах одеваясь, – уж Рон бы меня растолкал...» Ему вовсе не улыбалось опаздывать на первый же урок нового преподавателя. Взглянув на часы в гостиной, он сделал еще более неприятное открытие: первое занятие уже закончилось, и теперь ему грозило опоздание на зельеварение. Чертыхаясь, Гарри кинулся за котлом.
Перепрыгивая через две ступеньки, юноша бросился вниз, к подземельям. Учитывая способ его передвижения, не было ничего удивительного в том, что он налетел на профессора О'Рахилли; а вот то, что тот умудрился удержаться на ногах, в то время как Гарри скатился до самой лестничной площадки, было вполне достойно восхищения.
– Если я не ошибаюсь, вы – проспавший мое занятие мистер Поттер? – изрек профессор, оправившись от потрясения.
– Вы не ошиблись, сэр... – Гарри опасливо взглянул на нового преподавателя.
– Поттер! – раздалось из глубины коридора. – Мои занятия начинаются через полминуты, а вы еще ошиваетесь тут?
Гарри быстро произнес какие-то извинения – по крайней мере, он на это надеялся – и рванул к классу под пристальным взором зельевара.
– Вчера вы пропустили ужин, – раздался сбоку голос O'Рахилли.
– Мне подумалось, что мое присутствие не прибавит вам аппетита, – парировал Снейп.
– Вы были правы. – Профессор Военных действий отвернулся и быстро двинулся вверх по лестнице.

На уроке Снейп был настолько рассеян, что даже не отпускал обычных замечаний по поводу популярности Гарри, а в ответ на бормотание Невилла о том, что он не сделал домашнее, зельевар случайно прибавил ему пять баллов и спросил Гермиону. Пять минут спустя за ее ответ он добавил десять баллов Рейвенкло, затем, заметив свою ошибку, снял их с Хаффлпаффа, после чего несколько минут взывал к ученикам:
– Уизли! Где он? И домашнее не сделал? Сделал? А где он?
Припомнив, почему именно Рон отсутствует, он осознал свою несправедливость и возвратил двадцать баллов Гриффиндору. Слегка обалдев от подобного круговорота баллов в природе, ученики изумленно переглядывались: такого с их "любимым" педагогом еще не случалось.

Пребывая в шоке от необъяснимого поведения одного из самых дисциплинированных и строгих преподавателей в школе, они явились на трансфигурацию. МакГонагалл минут пять говорила о чем-то, по-видимому, важном, но, встретив взгляд нескольких десятков пар бараньих глаз, наконец вышла из себя:
– Начало года! Первый день! А вас уже от инферналов не отличить!
В классе стояла звенящая тишина, что было совершенно не свойственно для Гриффиндора; никто даже не пошевелился, только ученики смотрели теперь не в пространство перед собой, а на профессора МакГонагалл. Та вздохнула:
– Надо думать, на вас так повлияли занятия по Военным действиям? Это что же будет в конце года? Начинаем производить обратное превращение каши в мозг!
Ученики оживились и принялись демонстрировать летние домашние работы.
В конце занятия профессор МакГонагалл подозвала к себе Гарри.
– Я бы хотела, чтобы ты сегодня посетил тренировку: будем обсуждать твое возвращение в команду.
Гарри мрачно кивнул: про себя он решил, что с большим спортом пора завязывать. За все лето он ни разу не садился на метлу, к тому же, портить удовольствие от полета нотациями капитана и чокнутыми бладжерами ему изрядно надоело. Не говоря уже о том, сколько времени и здоровья он теряет на этих тренировках. Неудивительно, что его успеваемость оставляет желать лучшего... Обуреваемый этими мыслями, Гарри решил на первой же тренировке подать заявление об уходе из команды. Если он затянет с этим, то, неровен час, не заметит, как окажется в сборной Англии.
Посему весь последующий урок истории магии Гарри сочинял свое заявление; однокурсники, по большей части, спали, удобно расположившись на партах.
На травологию все пришли выспавшимися, и профессор Спраут не уставала этим восторгаться, ибо обычно к пятому занятию студенты производили впечатление вареных овощей.
Но это была лишь середина долгого дня обучения. Полный пренеприятнейших предчувствий Гарри поплелся на обед, на который, в связи с последующей тренировкой, отводилось лишь четверть часа. Гермиона была мрачнее клубившейся за окном тучи.
– Гарри, ты проспал первое занятие.
– Спасибо за сочувствие, – проворчал Гарри. – Сейчас, когда через каких-нибудь минут десять меня распнут на Гриффиндорской трибуне, оно мне особенно необходимо.
– С чего бы это?
– А с того, что я подаю заявление об уходе из команды.
Гермиона просияла было, но потом нахмурилась:
– Погоди, а МакГонагалл согласится? Знаешь, у меня есть некоторые сомнения...
– А у меня, думаешь, нет? – вздохнул Гарри и поспешно проглотил остатки обеда. – Ладно, была – не была. Если я не вернусь через час, ищи меня в Больничном крыле.
– Я полностью одобряю твое решение, – напутствовала его подруга.
– Не думаю, что Рон будет с тобой солидарен, – с этими словами Гарри вышел из-за стола и направился к полю.

Когда он подошел, команда уже выстроилась в линейку и выслушивала напутствие МакГонагалл.
– Что случилось, Поттер? Почему без формы и метлы? – воскликнула декан Гриффиндора сразу после окончания длинной тирады, из которой следовало, что выиграть кубок в этом году важно, как никогда раньше, хотя никаких аргументов в пользу этого суждения профессор не высказывала, считая это само собой разумеющимся.
– Профессор МакГонагалл... и все остальные! – заявил Гарри как можно громче и решительнее. – Я бы хотел подать заявление об окончательном уходе из команды.
С этими словами Гарри протянул декану пергамент. Изучив его, профессор заметила:
– Это первый случай за всю историю моей работы!
– Нет, профессор, – робко возразил Гарри. – Случаи были. Когда уходили по состоянию здоровья.
– Не хотите ли вы сказать...
– Да, мне очень жаль... Но у меня обнаружены серьезные отклонения в психике... Можете спросить у мадам Помфри. Едва ли можно садиться на метлу, исходя из правил безопасности.
– Какие еще правила безопасности? Что стряслось с вашей психикой, мистер Поттер?
– Знаете, я не могу рассказать вам сейчас... – Гарри постарался состроить как можно более таинственное выражение лица.
– О, понимаю, – встревожилась профессор. – Мы обсудим это позже.
Гарри мысленно поздравил себя с первой победой: МакГонагалл, похоже, поверила, что это связано с Волдемортом, окклюменцией, его снами и прочей дребеденью, так что в дальнейших разъяснениях необходимость отпала.

Окрыленный, Гарри направился в библиотеку делать домашнее задание по зельеварению. Заглянув в расписание, он так и осел на землю: Зелья занимали первых три урока! Может, он уснул, и ему снится кошмар? Правда, поразмыслив, Гарри оценил некоторые преимущества данной ситуации: зельеварения умещались в два дня, а значит, и домашнее задание придется выполнять лишь дважды в неделю. Впрочем, парень тут же разочаровался в этой мысли, решив, что Снейп не преминет компенсировать это размерами задаваемого. «Похоже, Дамблдор решил сократить таким образом поголовье учащихся, пока ничего не случилось», – подытожил Гарри и вздохнул с облегчением, вспомнив, что теперь у него хотя бы появилось время для выполнения этого самого задания.
Гермиона что-то увлеченно писала за соседним столом. Когда Гарри поинтересовался, по какому предмету ей досталось столь длинное задание, она взглянула на него с укоризной:
– Я переписываю домашние задания для Рона. Сам-то, небось, не догадался?
– Думаешь, ему в тюрьме заняться больше нечем? – изумился Гарри.
– Ты что, не понимаешь, он ведь безвозвратно отстанет от программы! Еще неизвестно, сколько Рона там продержат. Как хорошо, что у него при себе учебники – Рону, конечно, выдали их, чтобы он мог позаниматься.
Гарри усомнился, что другу могла прийти в голову идея их потребовать, но решил придержать свои мысли при себе. В конце концов, Рон порадуется любому знаку внимания, так что парень тоже сел писать ему письмо, мимоходом заметив:
– Не особенно увлекайся, а то сова надорвется.
– Я уже переговорила со всеми на факультете, пока ты был на тренировке: каждый напишет Рону по письму и отправит часть заданий со своей совой.
Гарри поспешил внести свою лепту в этот поток корреспонденции.

Перед тем, как лечь спать, Гарри завел будильник во избежание очередного пропуска первого занятия, тем более, в этот раз им значилось зельеварение. С утра он выяснил, что будильники в его случае бессильны: Гарри был разбужен однокурсником с помощью душа с доставкой в постель.
– Невилл!
– Прости, Гарри, но пора вставать. Точнее, было пора примерно полчаса назад. Через пятнадцать минут начнется первый урок... Сам-Знаешь-Что.
– Пятнадцать минут?! Спасибо, за это время я как раз успею осознать весь ужас своего положения!
На сей раз профессор Снейп был вполне в своем уме, поэтому уроки превратились в затянувшийся кошмар. Зельевар явно пребывал в дурном расположении духа, и штрафные баллы на пару с язвительными замечаниями сыпались как из рога изобилия. Правда, к третьему уроку Мастер Зелий помрачнел окончательно и перестал обращать внимание на класс, предоставив им возможность доваривать зелье без его деятельного участия. В связи с пропущенным завтраком Гарри так хотелось есть, что даже запахи, царившие в классе зельеварения, казались ему аппетитными. Он задумался, есть ли среди снейповских ингредиентов что-нибудь съедобное.
Профессор Снейп, тем временем, хмуро оглядывал класс. «И кто только составлял в этом году расписание занятий? Похоже, далеко не все мои худшие враги пребывают вне пределов досягаемости», – мрачно заключил он. Три урока с собственным факультетом – уже пытка, но три совместных урока с гриффиндорцами – это настоящее стихийное бедствие. На третьем уроке профессор то ли от нечего делать, то ли волнуясь за сохранность любимого кабинета решил «пройтись по головам» этих балбесов. Малфой почему-то занимался изучением пейзажа за окном и сравнивал цвет листьев с цветом своего зелья. «О, Мерлин, что за бред? – ужаснулся зельевар, поспешив перевести внимание на других студентов. – Похоже, сынок Люциуса не в своем уме...» Грейнджер читала под партой книгу об освободительном движении малых народов. Ну, хоть зелье у нее было нормального цвета. Непревзойденный Гарри Поттер поражал приземленностью своих интересов, думая исключительно о еде. Невилл Лонгботтом...
– Лонгботтом! Не двигаться! Отдайте это! Минус двадцать баллов с Гриффиндора! Вы что, вздумали подорвать школу?! Несмотря на то, что это начинание нельзя было осуществить более блистательным способом, я не могу зачесть вам эту работу. Урок окончен! Для всех! – пресек он попытки Невилла остаться и переделать зелье на большой перемене.
Стоило Гарри выбраться из класса зельеварения на свет божий, как у него словно выросли крылья, и он помчался на кухню. Гермиона бросилась следом.
– Гарри! Не беги ты так, у нас перерыв в полчаса! И вообще, в Главном зале накрыли ла-а-анч!
Гарри остановился.
– Спасибо, Гермиона. Ты всегда подаешь удивительно здравые идеи! – С этими словами Гарри понесся в вышеуказанном направлении. Гермиона вздохнула и, подобрав выпавшие у друга конспекты, двинулась за ним.
___________________
– Как там Рона, интересно, кормят? Может, имеет смысл послать ему вместо заданий что-нибудь вкусненькое? – Гарри поглощал ланч с таким аппетитом, что на него удивленно поглядывали соседи.
– С голоду он не умрет, – предположила Гермиона.
– Ты уверена?
– Нет, конечно. Но он все же несовершеннолетний... Гарри, мне казалось, ты вчера ел.
– И что? – спросил Гарри, хватая очередной тост.
– Слышала, тебе удалось уйти из команды по квиддичу без потерь.
– Пока да. Но я практически уверен, что МакГонагалл что-нибудь придумает, как только оправится от шока. Будет не так уж плохо, если все обойдется лишь необоснованным снятием баллов или чем-нибудь в этом роде... – Гарри опасливо посмотрел на преподавательский стол. В глаза бросалось то, что преподаватели более плотно, чем обычно, собрались у одного конца стола, а в отдалении от всех сидел O'Рахилли, с мрачным лицом ковырявшийся в тарелке. «Он что, со всеми профессорами уже перессорился? – подумал Гарри. – Похоже, что в этом он даст сто очков вперед профессору Снейпу...» – А что было на этом... как его?
– На Войне?
– На чем?
– Ах, Гарри, ты отбился от коллектива. На Военных действиях. Этот профессор, О'Рахилли, сказал, что этот предмет у нас будет только на время войны, а потому он не видит в нем особого смысла. И что учебников у нас и вправду не будет, потому что он не успел их написать. – В голосе девушки зазвучало неподдельное изумление. – Поэтому преподавать он будет, вроде как, экспромтом. А еще мы проходили Патронус. Поскольку наш факультет его уже освоил, он прибавил Гриффиндору пятьдесят баллов, а слизеринцам не повезло. О'Рахилли сказал, что не может задерживать весь курс, и всякие отстающие будут заниматься сверхурочно, но не с ним, а самостоятельно.
– Не зря я, значит, убивался, – буркнул Гарри. – Профессор О'Рахилли за меня отомстил.
– Насколько я поняла, у членов Отряда Дамблдора проблем с Войной не возникнет. Но это не значит, что мы ничем не будем заниматься. Должно быть, этот предмет довольно интересный, хотя на первом уроке мы ничего не успели, много времени ушло на разъяснения. И вообще, профессор Рахилли оказался довольно милым...
– Как профессор Локхард? – не удержался Гарри.
Гермиона покраснела:
– Думай, что говоришь... – и бросила осторожный взгляд на соседей и преподавательский стол: – Ты заметил – с ним никто не разговаривает!
– Может, он член ИРА, – пожал плечами Гарри. – Недаром он занимается Войной. Мне вообще-то не до проблем подозрительных ирландцев.
– Гарри, ты стал эгоистом, – вздохнула Гермиона.
– Я не о себе беспокоюсь, а о Роне!
– Тогда не забудь написать ему. Домашнее задание, так и быть, я сама отошлю, поэтому напиши про какие-нибудь новости, на это мне некогда тратить время. И хватит есть, через три минуты у нас трансфигурация!
Остаток дня прошел тихо и спокойно. Последние два урока, травологию, Гарри проспал на парте, поскольку занятие было теоретическим. Потом, на свежую голову, уроки делались на удивление быстро.
________________________

Идиллия продолжилась и с утра: Гарри встал вовремя и смог вдоволь наесться перед очередной трансфигурацией. Но, как только в Главный зал вошла МакГонагалл, ему стало не по себе: во взгляде профессора светилась мрачная решимость.
– У меня сообщение от директора Дамблдора. – С этими словами она подошла к гриффиндорскому столу. – Оно касается факультетов Гриффиндор и Слизерин.
Сидящие за обоими столами встревоженно притихли: для одного из факультетов, судя по выражению лица гриффиндорского декана, новость была явно неприятной. – По распоряжению директора... – последовала эффектная пауза, – студент Гарри Поттер переводится на факультет Слизерин!
По залу пронесся вопль:
– Это что за новости?! – принадлежавший, как ни странно, отнюдь не ошарашенному Гарри, а профессору Снейпу, который в возмущении вскочил из-за стола.
– По всем вопросам – к директору, – проворковала МакГонагалл и направилась к выходу.
Зельевар с грохотом швырнул ложку в тарелку и вылетел следом. Ученики притихли, на всякий случай втянув головы в плечи.
– Как сказал бы профессор О'Рахилли, имела место чрезвычайная ситуация, – прошептала Гермиона.
– Это уже военный переворот какой-то, – добавил Невилл.
– Держу пари, сейчас директору плохо придется. – Симус Финниган с ужасом уставился вслед преподавателям.
Сам Гарри не знал, что и сказать: с родного факультета его переводят к Снейпу! Он призадумался: выходило именно так, как некогда вещала Шляпа Гриффиндора. Не она ли МакГонагалл идейку подкинула?
Гарри обернулся к подруге – она была не менее удручена происходящим, но нашла в себе силы ему улыбнуться. Несколько ободренный этим, парень решил, что едва ли друзья отвернутся от него из-за такой малости, как перевод на другой факультет; а что до Снейпа, то вряд ли ему придется общаться с зельеваром намного чаще прежнего.
Затем Гарри подумал, что, по-видимому, ему также стоит проследовать в директорский кабинет, чтобы оказать Дамблдору хотя бы моральную поддержку: ведь, зная Снейпа и МакГоннагалл, впору было прятаться в бомбоубежище, только едва ли на эту роль подошло бы что-нибудь, кроме Тайной комнаты... К тому же, Гарри собирался хотя бы в общих чертах выяснить, что ему делать дальше. Впрочем, Мальчик-Который-Еще-С-Утра-Был-Гриффиндорцем сильно сомневался, что собравшимся у Дамблдора профессорам есть до этого какое-то дело.
В коридоре перед кабинетом Гарри даже несмотря на препятствие в лице гаргульи мог разобрать выкрики, доносящиеся сверху: «Не орите на меня, Снейп!» и «В гробу я видал вашего Поттера!»
Подросток оценивающе взглянул на горгулью:
– Мне бы к директору пройти...
– Пароль? – поинтересовался самый вреднющий кусок камня во всей школе.
– Лимонные дольки?
Еще более мерзкое выражение.
– Сливочная помадка?
На каменной морде появилась ухмылочка.
– Шоколадные лягушки? – отчаянно предположил Гарри. – Учти, я еще много сладостей знаю, но думаю, что к тому времени, как я их перечислю, от директора уже мало что останется! И вообще, могла бы уже и без пароля пропускать по старой памяти.
– Иди уж... – проскрипела статуя.
Наконец Гарри постучался в вожделенную дверь. Ответа не последовало, и он приоткрыл створку. На него тут же набросился профессор Снейп:
– Почему вы не на уроке?!
– Я... У меня сейчас трансфигурация...
– Вот и идите на нее! Вместе с профессором МакГонагалл!
– А у Слизерина какой урок?
– Травология. А зачем это вам?.. Ах, да... Ладно, сегодня походите с Гриффиндором, завтра я все устрою. Кстати, Минерва, а что, если я зачислю Поттера к себе в команду по квиддичу? – внезапно переменившимся, елейным голосом начал профессор. – С таким ловцом наша сборная наверняка выбьется в чемпионы...
– Это низко! – Профессор пошла багровыми пятнами.
Снейп разразился серией омерзительных смешков и добавил:
– Так, может, еще подумаете, прежде чем гнать Поттера?
МакГонагалл в нерешительности обернулась к директору.
– Но я не буду играть! – выкрикнул Гарри. – Тем более за сборную Слизерина...
– Вот видите! – победоносно заявила профессор МакГонагалл. – Все-таки вам не чуждо благородство, мистер Поттер... – В голосе профессора зазвучало что-то вроде раскаяния, но она твердым голосом закончила: – Надеюсь, вы быстро освоитесь на новом факультете. По правилам школы переводы не оспариваются.
«А правила на ходу придумывают профессора», – тоскливо заключил про себя Гарри, направляясь к выходу вслед за Снейпом.
Едва за ними закрылась дверь, профессор гаркнул в лицо студенту:
– Идиот! – и унесся в глубь коридора.
– Чуть что, так сразу идиот, – проворчал Гарри, поспешив к классу трансфигурации, чтобы предупредить однокурсников об опоздании профессора и ее «радужном настроении».
Как только он зашел в кабинет, к нему кинулась Гермиона.
– Гарри, Рона выпускают! Как только ты ушел, я получила письмо. Вечером он приедет на экспрессе.
На перемене Гарри принимал заверения друзей в вечной дружбе, которые, в основном, выражались в готовности наставить слизеринцам синяков, если что. Как выяснилось, его перевод отрицательно повлиял лишь на настроение Малфоя: тот сидел хмурый как грозовая туча.

За не слишком веселым уроком трансфигурации последовали сдвоенные Условия безопасности в период военных действий, где Гарри, наконец, смог наблюдать нового преподавателя в деле.
– Доброе утро, класс, – начал профессор О'Рахилли, роясь в наваленных на стол свитках. Наконец отыскав, по-видимому, нужный пергамент, профессор поднял глаза и, прищурившись, поинтересовался:
– А вы кто?
Гарри в изумлении повернулся к Гермионе, желая поделиться впечатлениями о странностях в поведении преподавателя, но та как ни в чем не бывало отчеканила:
– Шестой курс, сэр!
– А у нас...
– Условия безопасности в период военных действий, сэр, второй урок!
Удовлетворенно кивнув, профессор О'Рахилли внимательно вгляделся в выкопанный из общей кучи пергамент, после чего засунул его в объемистый ящик стола, заодно сметя туда почти все остальные свитки.
– Итак, сегодня мы продолжим анализ поведения в чрезвычайных ситуациях. Начнем с общих правил. Что вы будете делать при встрече с подозрительным незнакомцем? Мисс Грейнджер? – Он наконец утрамбовал свои записи в ящике и обратился к классу.
– Надо выяснить его намерения, сэр, – решительно ответила та.
– Хорошо. Предположим, что они враждебны. – Заглянув в оставшийся на столе список, он вычитал: – Мистер Малфой! Есть у вас какое-нибудь мнение на этот счет?
– Наверно, надо защищаться... – не слишком уверенно произнес Драко.
– Полагаю, да, – вздохнул Рахилли. – Но здесь нужно действовать наверняка. Если не уверен в своих силах, лучше и не пытаться... Еще ценные мысли будут?
– Может, удастся заговорить противника, сэр. Тогда есть шанс потянуть время, – откликнулся на слова профессора Гарри. – А еще нужно звать на помощь. Даже если никто не услышит, это может напугать врага. И вообще, стоит искать возможность убежать.
– А как же ваши друзья? – заинтересованно спросил профессор. – Вы их бросите?
– Ну, почему же. Я за ними побегу. Друзья не должны кидаться на врага, им следует скрыться раньше и привести помощь. От этого будет больше пользы, чем от героического самопожертвования.
– Любопытно, – взгляд зеленовато-серых глаз намертво прирос к лицу Гарри, – при таких отважных родителях...
Гарри почувствовал, как заливается краской до корней волос. Подобные упреки от профессора Снейпа он привык сносить, так как тот ненавидел его отца, со стороны Сириуса – терпел, поскольку самого крестного рассматривал как не лучший пример для подражания. Но слышать подобные слова от почти незнакомого человека...
– ...такой рассудительный сын, – завершил профессор. – Ваша скромность делает вам честь. И неважно, на каком факультете вы учитесь, – неожиданно добавил Рахилли, глядя в окно.
Как ни странно, для Гарри это была чуть ли не первая похвала такого рода, которая действительно доставила ему удовольствие.
– Перейдем к домашнему заданию! – Оторвавшись от своих мыслей, преподаватель повернулся к аудитории.
Все слизеринцы, как один, недовольно забурчали, а со стороны Гриффиндора взметнулся лес рук. И одна слизеринская, принадлежавшая Гарри.
– Гойл! – тоскливым голосом протянул профессор. – Патронус! Ну же, смелее, у нас еще пятьдесят зачетов впереди!
Класс в ужасе обмер. В наступившем молчании О'Рахилли озвучивал одни, как на подбор, слизеринские фамилии. Разочаровавшись в этом занятии, он почесал пером в затылке:
– Что за дела, ни один не готов... – Сокрушенный вздох. – Ну, и сколько мне с вас снять баллов?
– Двадцать... – пискнула Пенси Паркинсон.
Рахилли приподнял брови:
– Ну, ладно... Двадцать баллов с каждого...
Лица слизеринцев посерели.
___________________
В коридоре ребята столкнулись с Люпином: он выглядел более изможденным, чем обычно после превращения. Первыми же его словами было:
– Что с Роном?
– Его выпускают. Только он что-то не торопится в родную школу, – пробурчал Гарри.
– Ничего, если он задержится дома, мы ему и туда пришлем домашнее, – добавила Гермиона.
– То-то он не едет – в спешном порядке пытается сделать все, что ты ему наприсылала.
– Ты думаешь? – нахмурилась Гермиона.
– С него сняли обвинения? – продолжил расспросы Люпин.
– Да, за отсутствием доказательств. Больше ничего не нашли. И вообще, мало ли у кого что валяется? Если бы в моей тумбочке покопались, еще бы и не такое обнаружили.
– Понятно, – вздохнул Люпин. – Я слышал, тебя перевели? Хотелось бы знать, почему.
Гарри усмехнулся:
– Это все профессор Снейп. Он сказал, что так сильно мечтает заполучить столь блестящего ученика, что даже откажется от прибавки к зарплате.
– Это МакГонагалл, – перебила его Гермиона. – Гарри бросил квиддич, и она решила бросить Гарри.
– Боюсь, на новом месте тебе несладко придется, – расстроился оборотень.
– Ничего страшного, я думаю, профессор Снейп вскоре начнет меня избегать, чтобы забыть о моем присутствии на его любимом факультете. С Малфоем я начну с сегодняшнего дня проводить воспитательную работу. Да и вообще – мне учиться всего два года осталось.
– Это точно. – Люпин обернулся: к ним по коридору направлялся профессор О'Рахилли. Увидев оборотня, он остановился, и преподаватели уставились друг на друга с не самым дружелюбным видом.
– Доброго дня, мистер Люпин, – сухо поздоровался профессор Военных действий.
– И вам доброго дня, мистер О'Рахилли, – неискренне улыбнулся в ответ оборотень. – Надеюсь, вам его не омрачают никакие сожаления...
– Нет! – гаркнул О'Рахилли и удалился обратно в класс.
– Что это он? – озадаченно переспросил Гарри.
– Видишь ли, к работе в школе надо привыкнуть, вот он и... нервничает. Ему следует больше отдыхать. К тому же, он знает, что я – оборотень.
– Он боится оборотней? – нахмурилась Гермиона.
– Не всех. – На сей раз улыбка профессора была искренней, но недоброй.
– Ладно, я пойду. – Гарри понял, что Люпин, как всегда, не намерен что-либо разъяснять. – А то там, небось, весь Слизерин без меня заскучал.
– Я буду в библиотеке! – крикнула ему вслед Гермиона.
____________________________
Когда Гарри вошел в гостиную, никто демонстративно не обратил на него внимания. Его вещи были сложены в безупречном порядке в углу спальни. Впрочем, Гарри понимал, что период полураспада этого порядка – от силы дня два, и, полюбовавшись на незнакомый интерьер, спустился обратно в гостиную. Проходя по комнате, он услышал разглагольствования Малфоя:
– Отец написал мне, что он отправит письмо в Министерство, и О'Рахилли немедленно снимут с должности. Ему не место в этой школе.
– Как и Люпину? – ехидно поинтересовался Гарри.
Малфой замялся. Заметно было, что никто не удосужился ему толком ничего объяснить насчет повторного назначения оборотня. Миллисента Буллстроуд демонстративно перевела разговор на другую тему, а Гарри вновь двинулся к выходу. Оказавшись в коридоре, он повстречался с профессором Снейпом.
– Вы куда, Поттер?
– В библиотеку, сэр.
– Вообще-то, у нашего факультета собрание. Но, видимо, оно вас не касается, так же, как и прочие правила, постановления и законы.
Гарри решил, что это можно считать разрешением идти на все четыре стороны, и удалился, чувствуя спиной неодобрительный взгляд профессора.
____________________________
Гермиона уже погрузилась в изучение толстенного фолианта. Присмотревшись, Гарри обнаружил, что это – свод магических законов.
– Что ты там выискиваешь? – наконец поинтересовался он.
– Хотела доказать, что Рона держали в заключении неоправданно долго. – Гермиона рассеяно теребила страницу. – Но, видимо, не получится.
– Ну и что там есть на этот счет?
– Вообще ничего! – Девушка в сердцах захлопнула книгу. – Так что, можно сажать кого угодно безо всяких оснований и держать, сколько душе угодно. Нам еще повезло, что Рона вообще отпустили. Очень удобно: все зависит только от личной доброты арестовавших. И, кстати, можно сразу напустить дементоров, если очень хочется.
– Но они же не имеют права! – задохнулся Гарри.
– Дементоры не имеют права, – спокойно пояснила Гермиона. – А мракоборцы – очень даже... Нельзя применять поцелуй дементора к ценным свидетелям, но это еще как посмотреть, кто ценный, а кто – нет... – Вздохнув, девушка переменила тему: – Ну и как тебе О'Рахилли?
– Манера преподавания у него интересная, тут с тобой не поспоришь, – хмыкнул Гарри. – Никто еще не спрашивал, кто мы такие, в начале урока.
– Что с того, ведь мистер О'Рахилли не профессиональный преподаватель, – пожала плечами девушка. – Но мне кажется, он справляется не хуже прочих, а ведь на первых порах это особенно трудно...
– Да уж, пикси в класс он выпустить не догадался, – фыркнул новоиспеченный слизеринец. – Правда, это вызывает некоторые опасения, как бы он не учудил чего похуже: ведь из всех предыдущих преподавателей ЗОТИ меньше всего проблем было с Локхардом.
– Но это же не Защита от темных искусств, а Военные действия, – резонно возразила Гермиона.
– Не сказал бы, что это звучит безобиднее, – заметил Гарри. – А откуда он вообще взялся, O'Рахилли?
Его подруга приняла таинственный вид, что, как правило, означало, что она в кои-то веки не знает правильного ответа. В конце концов, она предположила:
– Ну-у-у, может, он был мракоборцем... Ведь Дамблдор не просто так назначил его на эту должность.
– А почему «был»? – не преминул заметить Гарри.
– По-моему, у него большие проблемы со здоровьем, – тихо заметила девушка. В ответ на скептический взгляд друга она пояснила: – До поступления в Хогвартс я собиралась стать врачом, как родители.
Задумавшись о словах Гермионы, Гарри неожиданно вспомнил случайно подслушанный разговор:
– А почему его недолюбливают оба лагеря, как думаешь?
– Что ты имеешь в виду?
– А ты разве не замечаешь? Все профессора сторонятся О'Рахилли, Слизерин во главе со Снейпом его не переносит. Я их разговоры слышал – они хотят, чтобы его выгнали.
– Слизерин – это понятно, он одним махом снял с них кучу баллов. Профессор Снейп – у него вообще такой принцип построения отношений. А что до остальных... О'Рахилли – новый член коллектива, не привыкли еще. А как тебе твой новый коллектив?
– Да ничего... Конечно, нос воротят, но и не цепляются пока.
– А профессор Снейп?
– Старается обо мне забыть. А что ему еще остается делать? Представляешь, он на Слизерине какие-то собрания проводит. Впрочем, со слизеринцами, наверно, по-другому и нельзя: они же все из аристократических семей темных магов, таким дисциплина не помешает. – Помолчав, Гарри признался: – А вообще, мне до сих пор не верится. Отучился уже пять лет на Гриффиндоре, конечно, всякое бывало, но теперь этот перевод ни с того, ни с сего... Наверно, это первый случай в истории Хогвартса, когда кто-то попадает на чужой факультет.
– Нет, не первый. – Гермиона принялась выводить узоры на пыльной поверхности книги. – Подобная история упоминается в неадаптированной «Истории Хогвартса». Тоже, кстати, на Слизерин перевели, но с Рейвенкло.
– И тоже из-за квиддича?
Гермиона смутилась:
– Вообще-то, за применение запретного заклинания в стенах школы.
– Ничего себе... – шепнул Гарри. – И какого же?
– Авада Кедавра. – Гермиона стерла начерченный узор.
– Мое прегрешение, видимо, немногим лучше, – вздохнул Гарри. – А почему же того ученика не исключили?
– Вроде как, никто не умер. И показания свидетелей не совпали. Кому-то «Авада» послышалось, вот и получился скандал.
– Разница лишь в том, что МакГонагалл ничего не послышалось, – грустно кивнул Гарри.

Вечером в слизеринской гостиной было тихо: помимо Гарри там находилось всего несколько студентов.
– Мистер Поттер, – раздался голос декана Слизерина, – сидите в одиночестве?
– А вы пришли составить мне компанию? – не удержался студент.
– Поттер, – раздраженно оборвал его профессор, – если вы считаете, что с переводом на мой факультет я начал испытывать к вам теплые чувства...
– То я ошибаюсь, – проворчал Гарри. – И чтобы это понять, не надо быть легилиментом.
– Вот именно. Почему вы прогуляли Военные действия?
– Проспал, – вздохнул Гарри. – Все ждал, пока ко мне придет Темный Лорд и скажет что-нибудь интересное...
– В результате я вынужден был выслушивать замечания от вашего военщика! Если я еще хоть раз по вашей милости буду с ним разговаривать, то вы у меня будете вставать в шесть утра, и будить вас буду я лично!
– Да я бы и не против... – Главным для Гарри в это дискуссии было то, что драгоценное время чьей-то отработки бесповоротно утекало. Еще полчаса ругани – и профессор Снейп потеряет возможность замучить какого-нибудь ученика. Поэтому он терпеливо выслушивал зельевара, который разорялся, что не намерен тратить свое время на всяких там Поттеров и уж тем более не в восторге от идеи подниматься в такую рань из-за сонных лоботрясов, которые по ночам неизвестно где болтаются. Когда профессор наконец осознал, что распинается почем зря вот уже десять минут, он поспешно убежал, на ходу успев обругать Гарри за то, что тот его якобы задержал. Всю эту сцену наблюдал незаметно появившийся в гостиной Малфой-младший.
– Похоже, он тебя недолюбливает.
– Какое тонкое наблюдение! – буркнул Гарри в ответ.
По-видимому, расценив реакцию Поттера как удачное начало разговора, Драко спросил:
– Слушай, а ты собираешься дальше играть в квиддич?
– По-твоему, я ушел со своего факультета только ради того, чтобы бороться за честь вашей сногсшибательной команды? Кажется, я достаточно ясно дал понять, что не собираюсь. Если Снейп попытается меня заставить – сменю факультет, мне уже не впервой... А что, боишься за свое место?
– Я решил сразу удостовериться, что оно тебя не интересует, – ответил Малфой.
– Понятно. – Гарри вернулся к изучению учебника, и не успел он прочесть и пары слов, как Драко уже след простыл.
_________________________

Проснувшись, Гарри поначалу не понял, на каком факультете находится: вокруг мелькали заспанные лица, слышалась приглушенная ругань тех, кого пытались поднять с постели. Новоявленный слизеринец пришел к выводу, что, несмотря на различия между ними, все ученики Хогвартса реагируют на ранний подъем совершенно одинаково, и поспешно отправился в столовую. Там его ожидал сюрприз: оказывается, ночью вернулся Рон.
– Как там кормили? – первым делом поинтересовался Гарри.
– Мне пришлось половину раздать охранникам, столько мне всего наприсылали.
– А камера? Не слишком ужасная? – подключилась Гермиона.
– Какая там камера... У меня были, пожалуй, лучшие апартаменты во всем Министерстве. Отец постоянно навещал... Мне повезло, что дементоры посбегали из Азкабана, а то могли и туда засадить.
– Да ты что... – ужаснулась Гермиона.
– Кстати, я читал, тебя перевели к Снейпу, – вспомнил Рон. – Как ты думаешь, это не по той же причине, по которой посадили меня?
– Не смеши мою палочку, Рон. Все дело в квиддиче. Помни о моей участи, если соберешься оставить команду. А насчет твоего ареста что-нибудь прояснилось?
– Есть некоторые мысли, – признался Рон и шепотом продолжил: – Я слышал из-за дверей разговор Хмури и Тонкс – она приходила меня навестить, ну, и допросить заодно. Из их слов я понял, что за Дэвидом Уолтером давно велось наблюдение, вплоть до его исчезновения. И в нем был задействован, в том числе, наш дражайший профессор Снейп... Может, он и участвовал в похищении? Если вспомнить его биографию...
Гермиона фыркнула:
– Рон, это даже не оригинально. Кстати, у нас ведь новый преподаватель!
– Стукач твой преподаватель, – заметил новоявленный слизеринец. – А темные искусства опять преподает Люпин. Кстати, надо бы с ним поговорить насчет твоего ареста – он ведь переживал не меньше нашего, и наверняка ему тоже не терпится узнать, кто замешан в этом деле.
– К тому же, он мог что-нибудь заметить, ведь он жил рядом с нами, когда Рону подкинули эти предметы, – добавила девушка.
– Ты думаешь, если бы он что-то знал, то не использовал бы, чтобы помочь Рону? – засомневался Гарри
– Он мог не знать, что эти вещи связаны между собой, – возразил Рон. – А вместе мы, может, и догадаемся, что к чему.
___________________
Профессор Снейп пребывал в крайне мрачном расположении духа: мало того, что Дамблдор объявил, что в Орден Феникса закрался предатель, так он, как всегда, оказался на первом месте в списке подозреваемых! И Поттер, разумеется, раньше всех пришел к этой «гениальной догадке».
«Хотя наблюдать его разочарование в конце каждого года даже забавно», – усмехнулся профессор, поглядывая на новоиспеченного слизеринца, пребывавшего за гриффиндорским столом.
Сидевшая рядом МакГонагалл прервала его размышления:
– Почему ваш ученик за столом моего факультета?
– Очевидно, потому, что там сидят мисс Грейнджер и мистер Уизли. По мне, так пусть сидит, где хочет. Я и так чувствую, что из-за перевода Поттера слаженный коллектив моего факультета превратится в заседание парламента пикси. Хотя и здесь можно усмотреть некоторые плюсы: даже Крэбб с Гойлом начали делать все задания, чтобы потягаться с Поттером в презрительном хмыканьи. И о чем это они опять шушукаются? – Профессор вытянул шею в сторону гриффиндорского стола.
– Теперь это не только мои проблемы, – злорадно заметила МакГонагалл.
– Между прочим, – вмешался Люпин, – у Гарри по ЗОТИ лучшие оценки среди всех твоих оболтусов. Впрочем, все, кто занимался в Отряде Дамблдора, несильно от него отстали: по эффективности эти занятия не уступали школьной программе. Я вот думаю, может, отвести время моих уроков под встречи ОД?
Настал черед Снейпа злорадствовать:
– Поттер дал обещание, что этого больше не повторится. Ведь теперь у них такой замечательный преподаватель Защиты от темных искусств...
– Не стоит подавлять инициативу детей, – неодобрительно заметил Люпин.
– Не волнуйтесь, – вставила МакГонагалл, – эти дети сами кого угодно подавят. Вспомнить только, что они учинили в Отделе тайн!
– Найдут себе другое занятие. Благо интересов хоть отбавляй, – согласился Снейп.
Все три преподавателя синхронно покачали головой.
______________________
Тем временем, шушукались друзья вот о чем:
Рон бурчал:
– А в Министерстве кормили лучше. Мама каждый день приносила горячий обед...
– Чтобы сгладить тяготы заключения? – ехидно поинтересовалась Джинни.
– Да, – простодушно ответил Рон, – она верила, что я невиновен.
– Напрасно, – заметила Джинни, продолжая дразнить брата, – любому дураку понятно, что все это подстроил ты.
– Ты хоть знаешь, в чем меня обвинили? – возмутился Рон.
– Те, кому положено, знают, – резонно заметила девушка. – Но, к сожалению, ты ушел безнаказанным.
– Иногда ты начинаешь до боли напоминать мне нашу маму, – мрачно отозвался Рон. – Даже сочувствие к моему положению не удержало ее от намеков, что всему виной моя неряшливость. Гермиона, а ты что скажешь? – обратился он к подруге за поддержкой. – Вернись в бренную реальность! Ты что, в уме задачи по трансфигурации решать навострилась?
Напряженно созерцавшая пространство девушка откликнулась:
– А, что? Разумеется, мы все верим в твою невиновность.
– За себя говори... – проворчала Джинни.
– Вы заметили, – Гермиона положила подбородок на ладонь, – профессора О'Рахилли нет. Как вы думаете, что с ним?
– Может, заболел? Или умер? – иронично поинтересовался Симус, намекая на печально известное происшествие на втором курсе.
– Или его уволили? – подхватил Дин. – Все его ненавидят...
Рон испуганно оглянулся, зашипев:
– Нельзя так шутить!
– А это, кстати, правда, – глубокомысленно заметил Гарри. – По крайней мере, наши профессора его не переваривают. Даже Снейп.
– Да Снейп вообще никого не переваривает! – хмыкнул Финниган.
– Не скажи, – покачал головой Гарри, – вон, он о чем-то с МакГонагалл шепчется... О чем это, интересно?
Все повернулись в сторону преподавательского стола.
– Обсуждают план твоего убийства, – предположила Гермиона.
– Нет, вон, Люпин присоединился.
– Они подкупают его за две шоколадки! – в притворном ужасе прошептал Симус.
– Э-э, нечего на Люпина такие домыслы возводить! – оборвал его Гарри.
– А ты зачем про профессора О'Рахилли гадости рассказываешь? – заметила Гермиона.
– Я-то лично против него ничего не имею. Вот и удивляюсь, отчего на него все так взъелись.
– Он – ставленник Министерства магии, вот почему, – разъяснил Рон. – Видимо, назначен, чтобы шпионить за Дамблдором.
– Не может быть! – нахмурилась Гермиона.
– С чего ты взял? – присоединился Гарри.
– Не зря же я сидел в заточении! Я краем уха слышал, как его упоминали в разговоре – что О'Рахилли, мол, временно в Хогвартсе, так как на его работе сейчас делать нечего.
– Это где же он работает? – изумился Гарри.
– Мало ли таких работ? – ответил Финниган. – Половина служащих магического мира – отъявленные бездельники.
Гермиона же отреагировала совершенно неожиданным образом, а именно, воскликнула:
– Это низко! – От неожиданности все вздрогнули и повернулись к ней. – Обвинять человека на основании полутора расслышанных фраз Мерлин знает в чем! Недостаточно, что ли, примеров, когда из-за подобных россказней страдали невинные? – С этими словами девушка выскочила из-за стола.
– С чего это она? – изумился Рон.
– Сам-то, – ехидно заметила Джинни, – бедняжку оклеветали! Решил завести себе товарища по несчастью?
– Должен признать, твои выводы немного поспешны, – согласился Гарри. – Но мне кажется, что все-таки что-то в этом есть...
– Это-то и беспокоит, – вздохнул Рон. – Значит, чушь сивого гиппогрифа...
– Заметьте, не я это сказала, – вставила Джинни.
– Все против меня, – расстроился Рон.
__________________-
На два урока Гарри попрощался с Роном и Гермионой, которых ждала история магии. Подходя к классу зельеварения, студент услышал знакомые голоса профессоров ЗОТИ и зельеварения. «Что это Люпин там делает? – задумался студент. – Может, за зельем пришел?» Гарри остановился за углом и прислушался, так как считал, что дополнительная информация об обитателях Хогвартса никогда не бывает лишней. Он подозревал, что Дамблдор именно так и взаимодействовал с преподавательским составом.
– Хватит корчить из себя всеобщего миротворца, Люпин, – заявил Снейп. – Я не желаю иметь с ним никаких дел!
– Я тоже не питаю к нему теплых чувств, но...
– Не понимаю, тебе-то зачем это нужно?
– ...но он работал с Дэвидом Уолтером, – упрямо продолжил оборотень.
– Ладно, я подумаю... – Из голоса Снейпа постепенно улетучивалась решимость. – Мне нужно готовиться к уроку; там, небось, уже Поттер за углом притаился.
Гарри чертыхнулся про себя: по определенным ноткам в голосе слизеринского декана можно было безошибочно сказать, что его вычислили. Он вздохнул и вышел из-за угла.
– Доброе утро, сэр.
– Тебе никто не объяснял, что подслушивать нехорошо, а, Гарри? – спросил не особо раздосадованный этим оборотень.
– А обсуждать важные дела в коридорах и подавно не стоит, – пробормотал парень и прошмыгнул и класс.
– Вы такой же нахал, как ваш отец, – прокомментировал его ответ зельевар.
– А вы – такой же придира, как мой крестный, – буркнул студент себе под нос.
______________________
Едва все расселись, зельевар принялся объяснять задание, но Гарри было не до этого: он судорожно соображал, о ком могли говорить преподаватели, и потому пропустил вопрос Снейпа.
– В облаках витаете, Поттер? Это у вас что, возрастное? Где хотя бы ваше обычное «э-э-э»?
– Вы не могли бы повторить вопрос, сэр? – попросил Гарри, рассчитывая, что профессор добавит какую-нибудь гадость, снимет баллы и отвяжется.
– Чем можно нейтрализовать действие яда на основе белладонны?
– Ну... Э-э-э...
Класс прыснул со смеху. Но Гарри это нисколько не уязвило, во-первых, потому что ему было глубоко наплевать на мнение слизеринских «товарищей», а во-вторых, ему пришла в голову ценная идея: вполне возможно, он опять теряется в догадках, потому что упустил что-то с самого начала. Ведь все нити так или иначе уходили в прошлое... Он решил, что следует постараться вытрясти что-либо из профессора Люпина и порыться в "Истории Хогвартса".
– Поттер, – пробился в его сознание усталый голос Мастера зелий, – как там погода в стратосфере?
– Профессор, – Гарри почувствовал себя именно тем бараном, которым зельевар часто именовал своих учеников, – вы не могли бы повторить, я опять не расслышал...
– Поттер, мне не хотелось бы предполагать худшего, но, похоже, вы отлежали себе мозги! – вышел из себя профессор. – Те, кто так безответственно относится к учебе, имеют все шансы загреметь в расход!
– Куда? – недоуменно переспросил Гарри.
– Если вам интересно, что это такое, спросите О'Рахилли, – отозвался Снейп. – Минус пять баллов. Ответить на этот вопрос может даже Лонгботтом! Признайтесь, что такого с вами творила профессор МакГонагалл, чтобы заставить вас учиться? Верхние слои атмосферы интересуют вас больше?
– Ну, не только... Профессор, а почему у нас нет истории зельеварения? Вы никогда нам не рассказывали, а ведь всем интересно, как занимались зельеварением их родители и предки.
– Ну, Поттер... – озадаченно произнес профессор.
Класс одобрительно загудел.
– Мы же все равно проходим материал вперед, – добавил Гарри.
– На что только не пойдут ученики ради возможности лишний раз поспать на уроке, – проворчал профессор, несколько смягчившись при виде неподдельного любопытства класса. – Думаю, что последующие три занятия и оставшееся время от этого урока мы можем посвятить истории. Но не надейтесь, что, соглашаясь на это, я забочусь о режиме вашего сна и отдыха: у вас будут все шансы убедиться, что история тоже может быть серьезным предметом, если преподаватель имеет тело, отличное от астрального. Можете задавать свои вопросы, но если они не покажутся мне представляющими интерес, их начну задавать я.
Гарри подпрыгнул на месте, что раньше было свойственно лишь Гермионе.
– Можно мне спросить, сэр? А кто до вас был профессором Зельеварения? А до него?
Профессор принялся давать развернутые ответы, с описанием всех их заслуг и достижений.
– Он тоже был деканом Слизерина, – заметил он про очередного предшественника.
– А почему, профессор? – поинтересовался Гарри. – Я имею в виду, почему зельеварение так связано со Слизерином?
Профессор пожал плечами:
– Может быть, это традиция. Салазар Слизерин был хорош в зельеварении. К тому же, и факультет Слизерин, и помещения, отведенные для занятий, находятся в подвальных помещениях. Это практично. Что-то еще, Поттер?
– А почему с других факультетов переводят только на ваш?
– Потому что мой факультет – самый невезучий. – Снейп был явно не расположен к обстоятельному ответу на этот вопрос.
– А когда кровь василиска запретили к продаже... и почему?
– Понимаю, почему вас это так заинтересовало, – медленно произнес Снейп. – Вам интересно, в чем обвинили Уизли.
Гарри почел за нужное не возражать, хотя думал отнюдь не о своем друге.
– Кровь василиска применялась Пожирателями смерти в весьма специфических целях... Вообще-то, Отдел магического образования не рекомендует рассказывать ученикам подобные вещи. Да и время урока уже вышло. Те, у кого остались вопросы, могут задать их на следующем занятии. Да, в качестве домашнего задания напишите мне анализ последнего зелья моего предшественника, о котором я упоминал. – Класс приуныл. – А что касается вопроса Поттера, сдается мне, это входит в программу Охраны безопасности в период военных действий. – Профессор хотел что-то добавить, но развернулся и удалился в подсобные помещения.
___________________________
На перерыве к Гарри подошел Малфой:
– А что это тебя заинтересовала кровь василиска?
Тот смерил его недоверчивым взглядом, но вид сокурсника не предвещал подвоха.
– Из общетеоретического интереса, – буркнул Гарри в ответ.
– Впрочем, – равнодушно бросил Малфой, – это не так уж важно. Меня самого этот вопрос давно занимает... Но, как видишь, профессор не спешит посвящать нас в его суть.
– А разве твой отец тебе не рассказывал? – ляпнул Гарри и тут же пожалел о своих словах. Напоминать, пусть и недругу, что его отец судим за многочисленные преступления, не представлялось ему достойным занятием.
Драко печально усмехнулся:
– Ты что, думаешь, что Пожиратели смерти – юношеская организация? Я даже не имел понятия, что мой отец действительно к ним относится... Предположения, конечно, были.
Чувствуя угрызения совести, Гарри предложил:
– Мы можем вместе спросить про кровь василиска... И, это... Я знаю пару неплохих приемов для ловца... мне они все равно уже не понадобятся.
________________________
После зельеварения была трансфигурация, которая для Гарри превратилась в затянувшийся дурной сон. Во-первых, он ничего не понимал, во-вторых, МакГонагалл не любила Слизерин и, в-третьих, с недавних пор она невзлюбила Гарри. Единственным ободряющим фактором было то, что последними двумя уроками значилась Защита от темных искусств.
Люпин восседал за столом, старательно изображая смертельно больного человека, что у него выходило очень даже неплохо.
– Проходите, располагайтесь... – Приглашение профессора сопровождалось тяжелым вздохом. – Рад вас видеть... – За этими словами последовала слабая улыбка.
– И мы вас тоже, профессор! – отбарабанил Гарри. И он нисколько не лицемерил: весь Гриффиндор любил профессора Люпина, а Слизерин был безумно рад отдохнуть от ужасов трансфигурации.
Люпин испустил последний из серии тяжелых вздохов и наконец приступил к делу:
– Итак, вы сдали экзамены, и вам посчастливилось остаться в школе, перейдя на следующий этап обучения.
– А был шанс не перейти, профессор? – Гарри посетила мысль, что, существуй возможность исключить его из школы, МакГонагалл и Снейп не преминули бы ей воспользоваться.
Профессор приподнял брови:
– Вообще-то, изначально предполагалось, что после пятого курса остаются лишь наиболее успешные в учебе... Но в настоящее время эта возможность предоставляется всем желающим. Кроме тех, кто чем-либо сильно не угодил преподавателям.
– Разве их не отправляют на Слизерин? – Гарри не представлял, что можно было сильнее провиниться перед профессором, чем умудрился это сделать он сам.
– Иногда одно следует за другим... Но ты не волнуйся, Гарри, тебе это уже не грозит.
Студент мог бы с этим поспорить, но решил промолчать. Люпин тем временем продолжал:
– Я думаю, вы уже заметили, что преподаваемый вам материал существенно усложнился. Не является исключением и мой предмет. Вы будете проходить более высокоорганизованные типы существ, более углубленно разбирать тех, которые только упоминались, а также изучите новые методы защиты. Я знаю, что на пятом курсе вы славно поработали...
– Профессор Люпин! – взмолился Драко, в голосе которого слышалось неподдельное отчаяние. – Нам уже на Военных действиях говорили нечто подобное!
– Кто же мешал вам заниматься в Отряде Дамблдора? – философски заметил Люпин. – Впрочем, все равно я не могу преподавать вам то, что не входит в программу: Министерство магии в лице мисс Амбридж очень внимательно следит, чтобы я ее придерживался. Так что, дерзайте, юные друзья. Первая наша тема – дементоры. Прежде всего, что вы знаете о природе дементоров? Мисс Грейнджер?
– Они питаются положительными эмоциями, – бодро начала Гермиона, – вызывают быстрое падение температуры тела и... безумие жертвы, возможен смертельный исход.
– Я не совсем об этом, – мягко прервал ее Люпин. – Какова их сущность? Прежде всего, материальны они, или нет?
– Они, насколько я могу судить, материальны... – ответила Гермиона без былой уверенности. – Но если учесть, что они невидимы для магглов и питаются эмоциями...
– Энергетическими потоками. Тонким видом материи.
– Этого нет в учебниках, – тихо признала свое поражение Гермиона.
– Потому-то я и завел этот разговор. Во-первых, то, что есть в учебниках, вы всегда можете прочитать и сами. Во-вторых, в магическом мире предрассудков и заблуждений на поверку не меньше, чем в маггловском. А в-третьих... В сложившихся условиях вам следует усвоить некоторые вещи, которые в мирное время знать вовсе не обязательно. Садитесь, мисс Грейнджер, и пять очков Гриффиндору за единственно правильный ответ, который вы могли дать. Так вот, дементоры имеют человеческую природу. Ими становятся те, кто пережил поцелуй дементора или достаточно долго с ними взаимодействовал.
В классе воцарилась такая тишина, что, казалось, можно расслышать шуршание пылинок в воздухе. Лица учеников вытянулись и побледнели.
– Если в Министерстве проведают, о чем я вам тут рассказываю, меня в два счета вышибут из Хогвартса, – усмехнулся Люпин. – Но не думали же вы, что дементоры растут на деревьях? – Голос профессора дрогнул. – Теперь, когда они вышли на свободу, их число может многократно возрасти в одночасье. Однако многие еще не осознают масштабов нависшей над всеми нами опасности. Министерство считает ее второстепенной и потому не желает объединять усилия с теми, кто мог бы помочь. – Люпин утомленно опустился на стул. – А теперь почитайте, что там пишут в учебниках. Домашнего задания сегодня не будет.
Вместо того, чтобы углубиться в изучение пособия, ученики принялись испуганно шушукаться.
– Поттер, Поттер, это правда? – прошептал Малфой с соседнего ряда.
– А я-то откуда знаю? Тоже мне, нашли специалиста по дементорам... – отмахнулся Гарри, уже обдумывая радужную перспективу стать дементором, не раз встававшую перед ним благодаря стараниям Министерства магии.
– Гарри! Гарри! – Гермиона тронула его за плечо. – Что натворил Люпин? Его же посадят!
– Крыша поехала, привыкай, – философски заметил Рон. – Никому еще не удавалось проработать целый год профессором ЗОТИ в нашей школе без ущерба для душевного здоровья.
– Не знаю я, какая муха его укусила, – буркнул Гарри. – Вроде, не полнолуние... Гермиона, а ты сможешь еще раз сотворить такой же пергамент, как для нашего списка в прошлом году?
Девушка активно закивала:
– Да, у меня есть один, экспериментальный. Должен работать.
Гарри поднялся с места и заявил:
– Мы не должны разглашать то, что узнали на этом уроке. Призываю свой факультет и Гриффиндор расписаться в этом...
– Прекрати, Гарри, – устало прервал его Люпин. – Я очень ценю твою заботу обо мне, но я преследовал иную цель – сделать эти факты всеобщим достоянием. Если я и совершил преступление, разглашая эти сведения, то куда большее преступление состоит в их сокрытии. Не я должен был рассказать вам об этом. Но остальные посвященные – всего лишь запуганные люди.
Ученики медленно расползались из класса Защиты от темных искусств под впечатлением от того, что они услышали на уроке. В такие моменты Гарри казалось, что в Хогвартсе стало в два раза больше народа, чем следовало.
___________________________
После обеда Гарри подумывал было прогуляться до библиотеки, когда его перехватил Малфой.
– Поттер! Собрание!
– Профессор сказал, что меня это не касается, – отмахнулся Гарри.
– Ты уверен? Он так тебе и сказал? – продолжал Драко. Не добившись от однокурсника вразумительного ответа, он наконец отстал.
Прихватив с книжной полки пару томов по тематике Защиты от темных искусств, Гарри уселся просматривать их в поисках упоминаний зелья из крови василиска. Раз его использовали Пожиратели смерти, возможно, мракоборцы потрудились что-нибудь написать на этот счет.
– Поттер! Почему вы не явились на собрание? Вас ждут!
Мадам Пинс бросила грозный взгляд на зельевара, но промолчала.
– Вы же сказали, что я могу не приходить, сэр, – ответил Гарри, не отрываясь от книги.
– Мало ли, что я говорил! – заявил Снейп. – Марш на собрание! Там и пообщаемся.
Гарри нехотя поплелся вслед за профессором. Слизерин в полном составе уже собрался в гостиной.
– Почему вы сегодня такие унылые? – поинтересовался Снейп.
– Преподаватель Военных действий над нами издевается, – грустно поведал Драко. – А теперь еще и профессор Люпин туда же... Мы не состояли в Отряде Дамблдора, и теперь должны наверстывать все сами.
– Поттер! Почему они не состояли в Отряде Дамблдора?
– У нас была секретная организация, сэр, а мистер Малфой состоял в крайне доверительных отношениях с профессором Амбридж, – недовольно отозвался Гарри.
Глаза профессора Снейпа сузились:
– Видите, мистер Малфой, к чему привело ваше низкопоклонство перед особами из Министерства! Вы подвели весь курс!
На Драко было жалко смотреть:
– Профессор, я ошибался...
– Верно подмечено, – съязвил Снейп. – Придется обратиться к вам, мистер Поттер.
– А, может, проще поговорить с профессором Люпином? – робко предложил тот. – Все равно, он, мягко говоря, отступил сегодня от программы.
– Вот и поговорите с ним сами! – заявил профессор. – Хотя это не входит в компетенцию Люпина. Откровенно говоря, я не понимаю, почему бы этим не заняться О'Рахилли: это напрямую относится к его предмету.
– И с ним тоже должен говорить я? – тоскливо переспросил Гарри.
– С ним-то я уж точно не собираюсь разводить дискуссии! А если он не прислушается к вашей просьбе, то я буду жаловаться на него Дамблдору! Так ему и передайте!
– Да, профессор, – мрачно ответил Гарри, а про себя подумал, что ему вовсе не улыбается портить отношения с новым преподавателем на год вперед... или на два. – А, может, кто-нибудь другой? Я же прогулял его первое занятие.
– Разберетесь сами, – буркнул профессор. – Но я не желаю узнать в конце года, что кошмарная успеваемость Слизерина проистекает из того, что они изображают кролика перед удавом по отношению к новому учителю! – С этими словами профессор покинул гостиную, тем самым объявляя собрание закрытым.
________________________

Друзья, как и договаривались, поджидали его в библиотеке. Гермиона посвятила себя изучению тома по нумерологии, а Рон растекался по столу над заданием по трансфигурации. В тот момент, когда Гарри зашел в зал, он как раз украдкой пытался заглянуть в стопку пергаментов, лежащих на столе перед девушкой. Та, не отрываясь от книги, переложила их подальше.
– Извините, что задержался, – приветствовал друзей Гарри. – У нас состоялось заседание.
– Ордена, что ли? – Рон был рад новой возможности забыть про домашнее задание. Заметно было, что за дни, проведенные в Министерстве магии, он едва ли увлекался им всерьез, несмотря на объемистые послания Гермионы.
– Разбежался. Родного факультета.
Гермиона тут же принялась жаловаться:
– Ты представляешь, в библиотеке нет вообще ничего о дементорах.
– Или есть, но в Запретной секции, – добавил Рон.
– А я так хотела проверить то, что сказал профессор Люпин.
Гарри хмыкнул:
– Так тебе это и подтвердят. Скорее, наоборот. Тем не менее, я уверен, что Люпин говорит правду.
– Но не всю, – заметила Гермиона.
Друзья повернулись к ней.
– Он не сказал, откуда это знает. Как вы верно подметили, подобные сведения не печатают на первых газетных полосах.
– Может, эту информацию трудно раскопать, – рассудил Гарри. – Но есть какая-то малоизвестная книга... или ему кто-то рассказал?
– Гарри, – тон Гермионы стал снисходительным, – иногда ты меня просто умиляешь. Ты что, всерьез считаешь, что подобную информацию, просочись она в общество, можно было бы скрыть? Это стало бы известно всем, моментально. На это Люпин и рассчитывал: он отдавал себе отчет в том, на что идет, но знал, что теперь это распространится по всему магическому миру.
Рон поинтересовался:
– У вас на собрании Малфой, небось, уже все Снейпу разболтал.
– А ему это надо? Снейп ему только что за склонность к стукачеству шею намылил.
– Снейп был бы рад избавиться от Люпина!
– И оказать услугу Министерству? Думаю, что из двух зол он выбрал бы Люпина в качестве преподавателя ЗОТИ. Тем более, что на время полнолуний Люпин не прочь уступить ему место. Да и вообще, разведай кто-нибудь подобное, я бы на его месте сделал вид, что ничего не слышал, потому что, скорее всего, всем, кто дорвался до этих откровений, устроят такое промывание мозгов, что они позавидуют Локхарду... и мы, кстати, к ним относимся. Если нам не обеспечат отдельную палату в Св. Мунго, то хронический кретинизм уж точно.
– Мы не должны думать о собственной безопасности, – возмутилась Гермиона, – когда речь идет об общественной!
– Сам о себе не позаботишься – никто не позаботится, – философски заметил Гарри.
– Да ладно, – прохрипел позеленевший Рон: ему ведь пришлось общаться с Локхардом после воздействия заклинания Обливиате несколько больше, чем другу. – Думаю, что до этого не дойдет.
– Надо поговорить с Люпином, – решил Гарри, и они втроем отправились в комнату профессора.
Однако дверь была закрыта, и на стук никто не отозвался. Сверившись с картой Мародеров, они обнаружили, что оборотня нет на территории Хогвартса.
Прислонившись к стене, Гарри усталым голосом произнес:
– Только не говорите, что он пропал...
– Не скажем, – пообещал Рон. – Но от этого ничего не изменится.
– Может, он просто куда-нибудь отлучился? – предположила Гермиона. – Хватит уже, чуть что, затевать панику.
– Это мы еще не паникуем, – возразил Гарри. – Только готовимся.
– Ну почему ты сразу решил, что он исчез? – всплеснула руками девушка. – Мало ли, куда он мог отлучиться? Он ведь член Ордена Феникса, в конце концов!
Гарри понимал, что в девяноста девяти процентах случаев Гермиона оказывалась права, но оставшийся процент все равно продолжал его беспокоить, и эта тревога изрядно мешала занятиям. В конце концов, прозевав с полчаса над несколькими строчками в книге, он понял, что куда больше пользы ему сейчас принесет здоровый сон, с чем и отправился в свою новую спальню.
______________________
С утра его разбудил Малфой, причем довольно оригинальным способом:
– Поттер! Подъем! Профессор Снейп уволен!
У однокурсника это получилось настолько правдоподобно, что Гарри подскочил. Сообразив, что это – не более чем розыгрыш, он возмутился:
– Это бесчеловечно – так будить людей!
– Зато завтрак не проспишь!
В Главном зале Гарри присоединился к Рону и Гермионе. Посмотрев свое новое расписание, он скис: в этот день ЗОТИ в нем не значилась.
– У вас сегодня будет Защита? – спросил он у друзей.
– Да, после Войны, – ответила Гермиона. – А у тебя нет?
– У меня травология. Почему-то она у меня четыре раза в неделю. Зачем, интересно? – проворчал Гарри.
– Потому что слизеринцы не изучали ее в прошлом году два месяца. Профессор Спраут не простила им затоптанной клумбы, – ответила Джинни, возникшая за столом справа.
– А почему из-за этого должен страдать я? Кстати, – Гарри поспешно заглянул в карту Мародеров, – Люпина все еще нет. Где его носит? Опаздывает?
– Гарри, у него нет первого урока, – вздохнула Гермиона.
– А ведь неплохо устроился, – проворчал откуда-то слева Дин. – У него с утра занятий не бывает.
– А вот О'Рахилли не повезло, – хихикнула Парвати. – Абсолютный лидер по первым урокам.
– Может, он жаворонок? – предположила Гермиона.
– А может, стервятник из Министерства? – прошептал Рон.
– Рон! – предостерегающе дернул его за рукав Гарри. Но уже было поздно.
Гермиона поднялась из-за стола:
– Я лучше поем за слизеринским столом. Пойдем, Гарри.
– И кто тебя за язык тянул? – буркнул вышеназванный товарищ.
– За правду страдаю, – пожал плечами Рон.
__________________
Когда Гарри подошел к столу своего факультета, Гермиона уже пристроилась с краю, притягивая любопытные взгляды слизеринцев. Она уже не выглядела раздраженной, скорее, погруженной в раздумья:
– Скажи, Гарри, ты тоже думаешь, что Рахилли подослан Министерством?
– Не знаю, навязали же нам Амбридж в прошлом году. Это действительно многое бы объяснило...
Гермиона, прокладывая ложкой круги в каше, возразила:
– Но Амбридж вела себя совсем по-другому. Она и не думала скрывать свое отношение к Министерству магии, наоборот, напоминала об этом при любой возможности. К тому же, почему бы тогда его не сделать преподавателем Защиты? Зачем вообще понадобился этот странный предмет?
– Вряд ли чиновники над этим задумывались. Хотя, откровенно говоря, я тоже сомневаюсь, что Дамблдор стал бы терпеть в школе соглядатая.
Казалось, этот ответ удовлетворил Гермиону, и она наконец принялась за еду.
Перед кабинетом Войны к ней подошел смущенный Рон:
– Гермиона, ты того... не сердись. Если тебе эта тема не нравится, не будем об этом. Я просто думал, что тебе интересны подозрительные факты.
– Факты, а не домыслы, Рон, – отчеканила девушка.
– Да говорю же, своими ушами... – Рон, повинуясь бессознательному порыву, оглянулся... и обнаружил профессора Рахилли собственной персоной – он только что появился из-за угла.
– Мне говорили, что ваши факультеты не очень дружны, – произнес он, бросив взгляд на спорщиков. – Но что и внутри факультета бывают конфликты...
Покрасневшие и присмиревшие Рон и Гермиона зашли в класс. Слизеринцы потянулись за ними и, рассевшись по местам, сделали все возможное, чтобы слиться с поверхностями столов.
Проходя мимо стола Гарри, Малфой шепнул:
– Эта пытка Патронусом будет почище Круцио.
Гарри в ответ тяжело вздохнул – вспомнил о возложенной на него нелегкой обязанности вести переговоры с преподавателем.
Но Рахилли был, очевидно, не расположен к мучению учеников: он выглядел не на шутку встревоженным.
– Давайте еще раз повторим правила поведения в чрезвычайной ситуации, - наконец собрался с мыслями профессор. - Что необходимо сделать в первую очередь?
– Сообщить в высшие инстанции! – бодро ответил Гарри, прежде чем Гермиона успела поднять руку.
– Правильно. А еще?
– Покинуть место происшествия, – успела подхватить девушка.
– Еще что-нибудь?
– Найти убежище, – неожиданно сказал Крэбб.
– Достаточно. А теперь запишите все это. И начните эссе на тему «Мои действия в чрезвычайной ситуации». – С этими словами профессор опустился на стул, его взгляд был прикован к окну, брови сдвинулись к переносице.
– Сэр! – В притихшем классе раздался голос Гермионы. – Какой длины должно быть эссе?
– Дюймов пятнадцать, – бросил Рахилли, не отрывая взгляда от верхушек деревьев за окном.
Пока другие вымучивали сюжет, Гарри страдал больше всех: он никак не мог решить, какую именно чрезвычайную ситуацию ему стоит описывать. Когда был младенцем? Несерьезно. На первом курсе? Трудновато будет объяснить на пятнадцати дюймах, что там вообще произошло, если учесть, что он и сам до конца этого не понял. На втором? Придется писать о том, как по его вине пострадал преподаватель. Третий? Этого вообще никому знать не следует. Четвертый? Может, сойдет... Пятый – вот оно! Радостно кивнув, Гарри набросился на пергамент. Рон, как он успел заметить, умудрился уже исписать пару дюймов.
Когда раздался звонок, О'Рахилли даже не сдвинулся с места.
– Мы можем идти, сэр? – осторожно поинтересовалась Лаванда.
Тот кивнул, не взглянув в их сторону.
Этот урок лишь укрепил подозрения Гарри, но проверить их студент мог только после травологии. В пару на занятии ему попался Драко. Когда Гарри в третий раз уронил горшок, Малфой спросил:
– Поттер, ты специально?
– Разумеется, нет, – раздраженно вздохнул Гарри, – иначе постарался бы попасть тебе по ноге. Поживешь тут с вами – еще не то уронишь...
– Это ты еще не все знаешь... Поставь горшок на место. Азкабан ликвидировали.
– Ничего себе! Это куда же будут Волдеморта сажать, если поймают?
– Не наши это проблемы. – Малфой принялся сгребать руками рассыпанную землю.
– Боюсь, скоро станут нашими.
На них обратила внимание профессор Спраут:
– Мальчики! Чем вы заняты? Подходите сюда. Сегодня мы будем высаживать душистый горошек и изучим некоторые заклинания ускорения роста.
– Разве мы не будем изучать водяные растения? – спросила Пэнси, изучая свиток с программой.
– К ним мы вернемся позже. Берите горшки с землей и идите за мной.
– Мы будем сажать не в оранжерее? – удивился Гойл.
– Нет, директор предоставил нам клумбы перед замком.
_________________
Подойдя к школе, Гарри заметил, что с клумб под стенами школы удалена вся растительность.
– И зачем сажать эту невзрачность? – проворчал Малфой.
– Возможно, ожидается комиссия из Министерства магии, – предположил Гарри, – чтобы им не на что было засматриваться.
Земля на клумбах оказалась не такой хорошей, как в оранжереях, скорее, она напоминала огромный ком глины. Когда кто-то из присутствующих выразил сомнения в целесообразности посадок, профессор Спраут заметила, что впредь они должны более осмотрительно относиться к собственности школы. Больше возразить было нечего, и отпрыски благородных семей с недовольным ворчанием взялись за лопаты. Все бы ничего, но спустя полчаса после начала работ полил дождь, и земля превратилась в нечто невообразимое. Когда студенты наконец выбрались из этой грядкообразной трясины, Гарри пришлось отложить встречу с друзьями, чтобы отмыться.
Рона и Гермиону он встретил у дверей класса зельеварения.
– Как Люпин? – спросил запыхавшийся Гарри.
– Стоит признать, ты правильно запаниковал, – хмуро ответила Гермиона. – Он не явился на урок. Где-то в середине занятия прибежала МакГонагалл, чтобы посмотреть, почему так шумно, и она сама была безмерно удивлена отсутствием Люпина.
Гарри вздохнул:
– Вот видишь, как хорошо, что я запаниковал заблаговременно: сейчас сил на это у меня бы просто не хватило. Вы представить себе не можете, чем мы занимались на Траве...
– Какая еще трава, у нас Люпин пропал! – отмахнулась Гермиона. – Самое время высказать, что ты думаешь по этому поводу!
– Может, его похитили?
– Или... – начал было Рон, но тут же поправился. – Нет, лучше, чтобы похитили.
– Как ни странно, я с вами согласна, – рассудила девушка. – Посудите сами: он делает сенсационное заявление, а потом пропадает...
Не все слизеринцы успели отмыться к следующему занятию, и потому профессор Снейп пол-урока причитал, чтобы они не лезли в котлы грязными пальцами. У Гарри по-прежнему все валилось из рук: поглощенный тревогой за Люпина, он совершенно не слушал ответов других учеников и настолько в этом преуспел, что профессор Снейп предложил:
– Поттер, не пройтись ли вам до Больничного крыла?
– Пожалуй, стоит, сэр... – Гарри с грустью констатировал, что, судя по цвету получившейся бурды, он накидал в котел чего-то лишнего, а оценив собственное самочувствие, обнаружил, что успел надышаться малоприятными испарениями собственного зелья.
________________
В Больничном крыле Гарри получил возможность в свое удовольствие поваляться на койке, слушая рассуждения добродушной медсестры о том, что преподаватели вконец загоняли старшие курсы, такими нагрузками можно свести детей в могилу и, хотя учебный год только начался, это уже не первый случай. Убаюканный ее встревоженным голосом, юноша начал погружаться в дрему. Заметив, что пациент засыпает, мадам Помфри, переместилась в соседний кабинет, откуда до палаты доносилось тихое позвякивание склянок. Тихо стукнула ведущая в коридор дверь, и из кабинета послышались приглушенные голоса. Стоило Гарри услышать первые фразы, как сон словно рукой сняло.
– Мистер О'Рахилли, у вас нездоровый вид. Вы регулярно принимаете лекарство?
– Мадам Помфри, – в голосе преподавателя появились нотки раздражения, – я вам не раз уже говорил, что оно мне как инферналу припарка, мне нужно совсем другое зелье.
Голос медсестры зазвучал строго:
– Директор Дамблдор выразился вполне определенно: запрещенным зельям в нашей школе не место.
– Но где я, по-вашему, его раздобуду, если он сам не велит мне отлучаться? – Посетитель повысил голос. – Вам отлично известно, что такой ингредиент, как кровь василиска...
– Не кипятитесь, Лоэгайре. – Голос мадам Помфри смягчился. – Мы что-нибудь придумаем. Но вы все-таки не забывайте принимать прописанное вам лекарство!
О'Рахилли поблагодарил ее и вышел.
Когда медсестра вернулась в палату, Гарри перевернулся на другой бок и притворился спящим. Вскоре он и вправду заснул. Пробудился он от того, что прямо над его койкой кто-то разговаривал в полный голос. «Это что, дурная привычка всех преподавателей в Хогвартсе?» – подумал он.
– Мадам Помфри, я – его декан, и имею полное право потребовать отчет о состоянии здоровья мистера Поттера. На моем уроке он вел себя, как инфернал! Обычно он хотя бы проявляет внимание к пергаментам и котлам соседей!
– Я бы предпочла поговорить о его состоянии в другом месте, Северус, – терпеливо заметила медсестра.
– Не может быть, чтобы все было настолько плачевно; либо вы совершенно напрасно щадите психику мистера Поттера, либо он одной ногой уже в могиле.
Гарри приподнялся на кровати, доказывая, что это не так.
– Вы разбудили мальчика! – возмутилась мадам Помфри.
– Вид у него вполне выспавшийся.
– У него налицо признаки переутомления. Я бы посоветовала избавить его от домашних заданий на некоторое время. Ему надо больше времени проводить на свежем воздухе.
Гарри встревоженно подумал: уж не последует ли за этим рекомендация вернуться в «Большой квиддич»?
– Посмотрим, – буркнул профессор.
– По-видимому, у него плохой аппетит.
Снейп с неподдельным удивлением воззрился на Гарри.
– К тому же, все эти переводы на другие факультеты не могли не ударить по его нервной системе. Наверняка он тоскует по друзьям, ему трудно ужиться с новым коллективом...
Гарри скромно потупился, подтверждая слова медсестры тяжелым вздохом.
– Мне все ясно. – Профессор начал терять терпение. – Я приложу все усилия, чтобы избавить его от этих неприятных симптомов. Ну и как ваше самочувствие теперь, мистер Поттер?
– Думаю, что к истории магии оправлюсь, сэр, – слабым голосом ответил Гарри.
– Не сомневаюсь. – Снейп направился к выходу.
Юноша тут же соскочил с постели:
– Профессор! Я думаю, что отдохну в гостиной Слизерина.
– Ну так идите туда! – несколько удивленно бросил Снейп, на миг остановившись, затем вновь возобновил движение.
Гарри нагнал его:
– Мне необходимо поговорить с вами, профессор!
Зельевар вопросительно выгнул бровь:
– Полагаю, по поводу отмены домашнего?
– Нет, сэр... Даже не знаю... Если профессор приобретает запретные зелья, это очень плохо?
– Выражайтесь яснее, Поттер. Уж не собираетесь ли вы меня шантажировать?
– Что вы, профессор! – ужаснулся Гарри. – Просто я узнал... И теперь не представляю, что с этим делать...
– Долго вы собираетесь тянуть резину? О ком это вы, в конце концов?
Гарри перешел на шепот:
– О'Рахилли.
– Что?
– Кровь василиска, – просипел Гарри.
Настроение профессора мгновенно переменилось, он пробормотал:
– Это куда хуже, чем я думал.
– В каком смысле? И что теперь делать?
– Вам – ничего. Впрочем, информируйте меня, если вам станет известно что-нибудь еще. – С этими словами Снейп двинулся прочь.
– Я не доносчик! – возмутился Гарри, но профессор не соизволил ответить. – Чтоб я ему еще хоть раз что-нибудь сказал... – проворчал студент.
Сокрушаясь над плачевной судьбой шпионов, Гарри поплелся на историю магии, где его ожидали очередные захватывающие перипетии историй о гоблинах, их средствах производства и капитале. Несмотря на то, что он только что выспался, юноша зевал все занятие, недоумевая: неужто история в самом деле настолько однообразна?
___________________________
После уроков он стремглав помчался в библиотеку, ставшую условленным местом встреч с друзьями, но нашел там только Гермиону.
– Рон ушел на тренировку, – пояснила она. – Потом у него отработка того, что он пропустил по зельям. Как ты себя чувствуешь? Я слышала, ты заболел?
– Это ерунда, зато что я узнал... Может, тебя это обрадует. Теперь я тоже уверен, что Рахилли – не ставленник Министерства.
– Правда? А что же с тем, что услышал Рон?
– Не знаю, чего он там наслушался. Может, он что-нибудь перепутал?
– Удивительно, как ему вообще это запало в память, зная мнемонические способности Рона. – Гермиона в задумчивости почесала кончиком пера за ухом. – Фамилия О'Рахилли – далеко не самая легкая для запоминания. По мне – так все ирландские фамилии в чем-то похожи, не мудрено и перепутать.... Но ты мне так и не сказал, что ты выяснил?
– Ну-у-у... Возможно, следующая новость тебя не так сильно обрадует... Похоже, наш новый преподаватель имеет отношение к предмету ЗОТИ...
– Он будет заменять Люпина? А что в этом...
Гарри невольно понизил голос:
– К темным искусствам, я имею в виду.
По мере того, как до Гермионы доходил смысл сказанного им, ее губы сжимались в тонкую линию. Но она спокойно поинтересовалась:
– И что заставило тебя так думать?
– Помнишь, Снейп говорил нам о том, что Пожиратели смерти употребляют кровь василиска для чего-то жуткого? Так вот, О'Рахилли, оказывается, спит и видит, как бы ее достать.
– Вы с Рональдом словно сговорились! – Гермиона швырнула перо на стол перед Гарри. – Не знай я наверняка, что это не так, я решила бы, что у вас с О'Рахилли есть какие-то личные счеты!
– Возможно, я поторопился с выводами... – смешался Гарри.
– Вот уж с чем вы с Роном неизменно торопитесь – так это с выводами! Но здесь вы проявили удивительную даже для вас стремительность: один твердит, что О'Рахилли – шпион Министерства, другой – что он – Пожиратель смерти! Большей ахинеи я в жизни не слышала! А вам в голову не приходило, что, быть может, он – обычный человек, который жаждет, чтобы его оставили в покое?
– А зачем обычному человеку кровь василиска? – продолжал гнуть свое Гарри. – Я думаю...
– Вот и думай один! – С этими словами девушка вылетела из библиотеки на крыльях возмущения.
Выйдя из-за полок с книгами, к нему подошла мадам Пинс:
– Мистер Поттер, вы уже не в первый раз нарушаете тишину в библиотеке. Забирайте учебники и ступайте заниматься в свою гостиную.
«Ну и денек, – утомленно думал Гарри, направляясь к подвалам, – это что же дальше начнется?» – Размышляя о превратностях судьбы и дружбы, он переступил порог гостиной. Рядом тут же возник Малфой:
– А что это ты не в библиотеке?
– Меня оттуда выгнали. Я шумлю, – мрачно ответил юноша.
– Тут такое дело... Может, ты попросишь Люпина позаниматься с нами Патронусом сверхурочно?
Гарри воззрился на него с непониманием. Потом сообразил, что об исчезновении профессора ЗОТИ знают только они трое.
– Профессор Люпин... Э-э-э... Отсутствует.
– Надолго?
– Я-то откуда знаю? У Гриффиндора сегодня вообще не было Защиты.
К радости Гарри, Драко не стал углубляться в эту тему.
– Вот так история... – Малфой потерянно уставился в пространство.
– А почему бы вам не попытаться освоить Патронус самостоятельно? – предложил Гарри. – Там, в принципе, главное – сосредоточенность.
– Думаешь, это возможно? – с надеждой перевел на него глаза Драко.
– Если бы все твои приятели относились ко мне не как к врагу общественности, я мог бы даже попробовать объяснить вам, как это делается.
Малфой хмыкнул:
– Ты, наверно, не поверишь... Но не далее как полчаса назад они предложили поговорить с тобой именно об этом... Иначе придется идти на поклон к О'Рахилли.
– Выходит, я – меньшее зло, – рассудил Гарри. – А почему вы так боитесь нашего нового преподавателя? Мне он не показался извергом... По-моему, так он даже не мракоборец... Тебе, вроде, отец про него что-то писал?
– Толком ничего он ничего не объяснил, – вздохнул Малфой. – Только велел, чтобы я, по возможности, держался от него подальше, потому что Рахилли – страшный человек...
– Зачем же тогда Дамблдор взял его? Ведь он не стал бы подвергать студентов опасности!
Пришла очередь Драко заявить:
– А я-то откуда знаю? Но, уж поверь мне, отец это не для красного словца приписал: видимо, он знает о нашем «герое войны» что-то такое, чего не знает директор. – Тут Малфою надоело развивать эту тему, и он со словами: – Пойду-ка я, порадую остальных, что ты согласился! – направился к выходу. У двери он не удержался от замечания: – Представляю, как у Рахилли лицо вытянется!
– Как мало надо человеку для счастья! – проворчал ему вслед Гарри.
В гостиную заглянул Рон:
– Гарри, что ты здесь делаешь?
– Живу. А ты?
– Ищу твоего декана. Мы с Невиллом уже давно все сварили. Благодаря его отсутствию - даже правильно.
– Пойдем, поищем вместе. А я тут создаю еще одну тайную организацию. Назову ее ПНО.
– Как-как?
– «Патронус назло O'Рахилли». Ввязался в обучение Слизерина Защите от темных искусств. Остальные факультеты пусть сами, как хотят, выкручиваются.
– Смотри, Гарри, тебя уже засасывают жернова образовательной системы! Глазом моргнуть не успеешь, как станешь очередной жертвой этого ненасытного предмета!
В этот момент друзья столкнулись с профессором Снейпом.
– Уизли! Мистер Лонгботтом сказал мне, что вы отправились меня искать. Напрасно, по истечении назначенного срока я бы нашелся сам собой, ведь я не имею обыкновения пропадать посреди учебного года. Вам зачтено, обоим. Надеюсь, вы друг другу не помогали. Впрочем, в противном случае я нашел бы вас рядом с вашими котлами, висящими на потолке. Удивительно, насколько ослаб дух взаимовыручки на Гриффиндоре в последнее время. – Весь этот монолог профессор произнес на одном дыхании, даже не задумываясь над своими словами. Видно было, что его занимают совсем другие проблемы.
___________________________

Когда ученики уже думать забыли про С.О.В., увлеченные творящимися вокруг них событиями, долгожданные результаты, наконец, пришли из Отдела магического образования. Впрочем, ничего особенно неожиданного в них ни для кого не обнаружилось: судя по полученным оценкам, Гарри и его друзья могли продолжить курс обучения по всем предметам, на которые они рассчитывали. Хоть Гарри в глубине души и надеялся, что, удостоившись чего-нибудь хуже, чем «выше ожидаемого», не сможет изучать трансфигурацию, на которую подал заявку в начале года, его чаяниям не суждено было сбыться. Он получил возможность посещать этот чудесный предмет наряду с Защитой от темных искусств, заклинаниями, травологией и историей магии.
Военные действия стали единственным общеупотребительным предметом, от которого при всем желании не мог отказаться никто, о чем Дамблдор предупреждал в приветственной речи, пропущенной ребятами при драматических обстоятельствах. Как им пояснили тогда однокурсники, директор довольно долго распространялся о том, что в грядущей войне никто не останется в стороне, а их участие сводится к необходимости хорошо учиться. Посылки из Министерства магии пришли перед выходными, что было весьма кстати, поскольку у преподавателей было достаточно времени для того, чтобы сверить результаты с полученными заявками и составить индивидуальные расписания.
Профессор Спраут встала в позу, объявив, что предоставит студентам Слизерина возможность заниматься травологией только тогда, когда они в полном объеме осуществят свои штрафные посадки. Деваться им было некуда, поскольку многие не могли отказаться от науки, тесно связанной с зельеварением, которое было для них профилирующим предметом. Поэтому слизеринцы смирились с мыслью, что на ближайшую неделю, а то и больше, им придется стать работниками ведра и лопаты.
С зельями вышел неожиданный казус. Профессор Снейп, настаивая на том, что обучение его предмету продолжат лишь лучшие, удостоившиеся результата «превосходно», изрядно переоценил способности учащихся к этому непростому предмету: высшую оценку получили всего четверо. Этот факт вверг зельевара в самое мрачное расположение духа, тем более, что среди этих счастливчиков не обнаружилось ни одного слизеринца, только трое студентов Рейвенкло и угадайте-кто с Гриффиндора. Драко, удостоившийся лишь «выше ожидаемого», весь вечер пятницы с совершенно убитым видом писал и вновь перемарывал послание к отцу, в котором, по-видимому, пытался объяснить причины столь жуткого происшествия.
Однако беды профессора зельеварения и на этом не кончились, ибо в тот же день он удостоился не самой приятной беседы с директором. В ходе этого разговора Дамблдор весьма действенным образом вытряс из него обещание, что оценочный ценз будет снижен до «выше ожидаемого». Таким образом, Гарри, Рон и многие другие (в том числе, конечно, изрядно повеселевший от этого известия Малфой), уже не чаявшие вновь посетить класс зельеварения, неожиданно получили такую возможность.
_________________________
На выходных друзья наконец посетили хижину Хагрида в полном составе. Тот обрадовался их визиту, несмотря на то, что все трое стыдливо отмолчались, когда лесничий спросил о заявках на его предмет. Но даже это не испортило настроения преподавателя ухода за магическими существами, который пребывал в замечательном состоянии духа, поскольку их взаимопонимание с братом за минувшее лето пошло на поправку. Он вроде как даже отправился с ним в какое-то путешествие, правда, почему-то не пожелал распространяться о подробностях этой поездки, принявшись с чрезмерным увлечением расспрашивать гостей об их учебе. Те, начав с хорового описания неудобств из-за задержки результатов экзаменов, затем перешли на разнобойное повествование об индивидуальных проблемах: Гарри – о переводе, Рон – об аресте, а Гермиона жаловалась на мерзкое поведение обоих, а именно на то, что они, преисполнившись параноидальных идей, занялись сочинением обвинений в адрес преподавателей. Хотя девушка не называла имен, Хагрид неожиданно заговорил именно о том, кого она имела в виду:
– А ваш новый профессор, О'Рахилли... Как он вам?
Гарри с Роном промолчали, предоставив Гермионе возможность высказаться:
– Хоть он начал работать совсем недавно, по-моему, он хороший преподаватель.
Лесничий, пожевав губами, повторил:
– Вы ничего за ним, ну, такого, – Хагрид неопределенно взмахнул ручищей, пытаясь выразить свою мысль, – не замечали?
Озадаченная Гермиона лишь помотала головой, а Рон не удержался от замечания:
– Что есть, то есть...
– Да уж, что есть...
– Ты что-то о нем знаешь? – быстро спросил Гарри.
– Не след мне обсуждать других профессоров за их спиной, тем более, с учениками, – назидательно заметил Хагрид. – Вообще-то он и прежде был со странностями. Чего уж там дальше говорить. Все эти ирландцы, они маленько того... – Он со вздохом покачал головой. – У каждого из них в голове своя картофелина, так, что ли, говорят?
Гарри понял, что ничего больше не добьется, сколько ни упрашивай, да и не считал, что Хагрид действительно скрывает что-то важное, поэтому разговор пошел на обычные бытовые темы. Гарри очень хотелось обсудить с лесничим свои сомнения в достоверности смерти крестного, но он чувствовал, что время для этого еще не пришло: ведь у него не было никаких весомых доказательств, одни фантазии. Поэтому, хоть мысли о Сириусе подспудно грызли его изнутри, юноша не делился ими даже с друзьями.
_____________________
В библиотеку Гарри теперь пускали только затем, чтобы взять необходимые книги, и, к немалому его возмущению, библиотекарь категорически отказывалась выдавать ему что-либо сверх программы. Она даже не ленилась выяснять, что именно они в настоящий момент проходят по всем предметам. Гермиона, тайком бравшая некоторые книги для него и Рона, который еще раньше оказался в опале у мадам Пинс, сама была немало удивлена внезапной враждой библиотекаря по отношению к друзьям. Саму девушку она тоже, судя по всему, была не прочь отлучить от своего заведения, но, будучи рациональной женщиной, понимала, что ни к чему хорошему эта затея не приведет.
Однако Гарри зря надеялся, что союз против библиотеки помирит их с Гермионой. На следующий же день, в воскресенье, девушка вновь разругалась с Роном, обвинив его в фанатичной преданности квиддичу, идущей в ущерб занятиям. После этого Рон предположил, что она то ли завела под кроватью ежа, на которого наступает каждое утро, то ли то ли на одном из уроков у Снейпа сварила вместо исцеляющего зелья озлобляющее.
Ну а Гарри уже не требовалось никаких зелий, чтобы неизменно поддерживать себя в дурном расположении духа. Снейп, в связи с постигшим его разочарованием в способностях студентов, последующие две недели был в ударе, изобретая все новые способы отравить жизнь учащихся в прямом и переносном смысле.
Программа по трансфигурации с переходом на обучение избранных значительно осложнилась: даже Гермиона порой принималась удрученно почесывать в затылке, получив очередное задание. Однако Гарри казалось, что все это направлено лично против него одного, и скачок сложности изучения трансфигурации он был склонен связывать с тем, что сборная Гриффиндора на днях продула сборной Слизерина. И это несмотря на то, что Малфой, который весь матч витал в облаках в прямом и переносном смысле, был удивлен еще больше, чем Гарри, когда снитч, с полчаса сновавший вокруг, практически сам влетел ему в руку. Кстати сказать, Рон после этого злополучного матча не разговаривал с другом целых три дня.
О'Рахилли, поначалу показавшийся неплохим преподавателем, буквально озверел с тех пор, как с исчезновением Люпина на него повесили еще и Защиту от темных искусств. Он то и дело задавал необъятные домашние, и в долгах по зачетам были все, даже у Гарри появилась парочка. При этом профессор вместо того, чтобы объяснять новый материал или хотя бы принимать зачеты, половину времени от занятий тратил на разъяснения, какие остолопы ему достались в качестве учеников. Справедливости ради, Гарри не мог не признать, что из-за огромного количества домашнего и изнурительных занятий в ПНО бóльшая часть слизеринцев и вправду несколько отупела. Впрочем, плюсы тоже были: после трех недель непрерывных наездов со стороны О'Рахилли Гермиона-таки помирилась с друзьями. К Рону она даже проявила неожиданное сочувствие в связи с тем, что МакГонагалл изрядно пропесочила его после поражения в матче.
_____________________________
В очередной раз обнаружив, что ему негде заниматься во время перерыва, кроме своей новой гостиной, где ему совершенно не хотелось появляться лишний раз, Гарри решился попросить заступничества перед библиотекарем у директора. Как ни странно, горгулья на сей раз пропустила его без пароля. «Поломалась, что ли?» – предположил Гарри, проходя мимо. Поднявшись, он понял, что выбрал неудачное время для посещения: профессору Рахилли идея поговорить с главой школы пришла несколько раньше, ведь именно его голос раздавался из-за двери. Судя по интонациям, ему также что-то не нравилось в установившемся течении его хогвартской жизни.
– Мы так не договаривались! Я не преподаватель, в конце концов!
– Лоэгайре, умерьте свой пыл. Скажите прямо: вас не устраивает график? Думаю, мы могли бы несколько снизить количество занятий...
– Я вообще ума не приложу, что мне делать с этими детьми! Что ни урок – то светопредставление!
– А по-моему, вы неплохо справляетесь. Я слышал, что проблем с дисциплиной у вас не возникает, а это, поверьте мне, редкость.
– Почему тогда мне ничего не удается вдолбить им в головы? Иногда мне кажется, что они специально придуриваются!
– Вы преувеличиваете. Это всего лишь дети, и не их вина, что не все они с Рейвенкло. Профессор Снейп жаловался мне, что вы перегружаете учащихся с его факультета.
– Вот! И коллеги меня тоже недолюбливают! А про Снейпа я вообще молчу...
– Лоэгайре, – голос директора зазвучал тверже, – вы, как разумный человек, должны понимать, что в сложившихся обстоятельствах я не могу позволить вам оставить школу. Надеюсь, вы осознаете, что, согласившись на мое предложение, приняли на себя некоторые обязательства. Я не обещал, что они будут простыми. Однако мне казалось, что такой человек, как вы, не побоится трудностей. Я прошу вас не драматизировать рядовые сложности, сопутствующие работе любого начинающего преподавателя. Поверьте, месяц спустя они покажутся пустяками.
На этом месте разговора Гарри чуть не сшибли с лестницы: О'Рахилли без предупреждения толчком распахнул дверь, набив Гарри шишку на лбу.
Когда Гарри, очухавшись от удара, заглянул в кабинет директора, того в комнате уже не было: студент так и не понял, умудрился ли престарелый волшебник проскользнуть мимо, пока перед его глазами плыли хороводы занимательнейших звездочек, или успел спрятаться куда-то в своем заставленном замысловатыми приборами кабинете, или же скрылся через какой-то из потайных ходов, которых, как в глубине души был уверен парень, в кабинете директора имелось не один и не два, хоть по этому поводу безмолвствовала даже Карта мародеров. Гарри погладил по голове мелодично защебетавшего при его появлении Фоукса и направился к выходу.

«День что-то не задался», – подумал студент, оставляя лестницу с горгульей позади. Сверившись с картой Мародеров, он убедился, что Рон после своих Прорицаний отправился на внеплановую тренировку, а Гермиона сидела на астрологии. С разочарованным вздохом юноша хотел было сунуть карту в карман, но заметил, что точка, подписанная именем О'Рахилли, выйдя за пределы замка, направилось прямиком к Запретному лесу. Мысль, посетившая Гарри, подстегнула его броситься в спальню за мантией-невидимкой, заставив забыть про ожидающее его домашнее задание, а затем – кинуться вдогонку за преподавателем.
О'Рахилли забрел так далеко в чащу леса, что Гарри уже начал было ругать его за пристрастие к пешим прогулкам, недоумевая, что за страшная тайна заставляет его так запутывать следы. Наконец преподаватель Военных действий остановился посреди укромной лужайки на окраине леса, а Гарри притаился за кустом. Далее О'Рахилли принялся совершать и вовсе необъяснимые действия: от всей души двинул кулаком по стволу ближайшего дерева и принялся сшибать ногой головки поганок, растущих там в изобилии. Видимо, в этих странных действиях он желал выразить свои теплые чувства к директору, зародившиеся в процессе доверительной беседы. Гарри мысленно выругался: и стоило ради этого плестись в такую даль? Ждать чего-то другого он не видел смысла, и двинулся было по направлению к замку, но, потеряв бдительность, споткнулся о корень и с жутким треском свалился на сухой кустарник.
– Кто здесь? – выкрикнул О'Рахилли.
Распростершись на поломанных ветках, Гарри клятвенно обещал себе больше никогда не шпионить, если выпутается на этот раз. Но его невезение на этом не закончилось, поскольку при падении торчащие по сторонам сучки сорвали с него бóльшую часть защитного покрова.
– Кто это? – повторил О'Рахилли и, разглядев очертания тела под тканью плаща, двинулся к месту падения Гарри.
Тот, уже не заботясь о тишине и острых ветках, кинулся в лес сквозь кусты, пытаясь поправить мантию на ходу. Вскоре Гарри посчастливилось выяснить, что их дражайший преподаватель совсем не ориентируется в этом диком месте: не пробежав и сотни футов, он увяз в зарослях кустарника. Гарри, который знал, что они непроходимы даже для Хагрида, предпочел обежать их стороной, пусть при этом и пришлось сделать изрядный крюк. Выйдя на опушку леса, Гарри укрылся в одной из лощинок. Оттуда ему хорошо было видно, как O'Рахилли остановился неподалеку, тщетно прислушиваясь к лесным шумам и обводя глазами лиственный полог, затем развернулся и неспешно побрел к замку, пиная подвернувшиеся камушки.
Гарри выждал некоторое время, затем двинулся следом, достигнув порога родной школы без приключений.
_________________________
Вскоре ему удалось встретиться с друзьями на нейтральной территории – в гриффиндорской гостиной. Рон, который обычно, придя с квиддичного поля, начинал делиться историями о своих достижениях, на сей раз, был занят другими мыслями: едва завидев товарища, он подлетел к нему с горящими глазами, сообщив:
– Представляешь, сегодня у нас в команде только и говорили, что о дементорах-убийцах! Мы даже не потренировались толком... Похоже, рассказ Люпина расходится все шире.
– Кто это, интересно, проболтался? – кисло поинтересовался Гарри. – Вот увидите, скоро сюда нагрянут самые настоящие агенты Министерства магии, начнут нас трясти... Давайте договоримся заранее: будут допрашивать – мы ничего не слышали.
– Посадят за лжесвительство, – вздохнул Рон.
– Мне пора, у меня занятия в ПНе. Еще пара месяцев, и мы догоним Гриффиндор. – Гарри торопился, поскольку хотел поскорее закончить с тренировками и лечь спать, ведь первым занятием на следующий день была Война. Вечер пролетел незаметно, Гарри уснул, едва оказавшись в кровати.
_________________________
К его великой радости, Военные действия на следующее утро прошли великолепно: профессор О'Рахилли принял зачеты у нескольких слизеринцев и даже добавил десять очков факультету. Гарри покидал класс с радостным ощущением, что это, большей частью, его заслуга, когда профессор Военных действий неожиданно заметил:
– Красивые ботинки, Поттер.
Гарри в недоумении застыл перед дверью.
– Только нечищеные.
Другие ученики уже покинули аудиторию, Гарри остался один на один с O'Рахилли, борясь с желанием броситься вон из класса.
– И шнурки разного цвета. – Профессор скосил глаза на ногу Гарри, торчащую из-под мантии. – Один серый, другой... если не ошибаюсь, коричневый?
Гарри залился краской: разномастные шнурки достались ему «в наследство» от Дадли. Тогда он не подозревал, что это может привести к столь неприятным последствиям.
Преподаватель вопросительно бросил:
– Я надеюсь, что интересую вас только как личность?
Поскольку Гарри в голову так и не пришло ни одной удачной идеи, он протараторил:
– Понимаете, я гулял, немного заблудился и случайно на вас наткнулся, мне очень жаль, что я вам помешал, – после чего выскочил за дверь, не дожидаясь дальнейших расспросов.
Друзья встретили.
– Что случилось? – кинулся к нему Рон, завидев ошеломленное лицо Гарри.
– Что-что! Он меня вычислил... по ботинкам. Теперь я вообще не знаю, чего от него ожидать! – причитал Гарри по дороге на зелья, гадая, наябедничает ли профессор Военных действий Снейпу. Конечно, их отношения нельзя назвать доверительными, но нажаловался же он на прогул Гарри... Если военщик снова примется донимать зельевара рассказами про возмутительное поведение его «любимого» студента, тут уж снисхождения точно не будет.
________________________
Очередное занятие профессор Снейп начал с обычных вопросов:
– Кто хочет ответить домашнее задание? Основные медицинские компоненты, которые мы разбирали на прошлом уроке? Опять Грейнджер? Девушка, вам следует заняться квиддичем: возможно, это несколько компенсирует ваше безудержное желание размахивать руками.
Оскорбившаяся Гермиона со стуком опустила руку на парту и, положив подбородок на ладонь, демонстративно уставилась в окно.
Малфой поднял руку, полагая, что ему необходимо срочно продемонстрировать блестящие знания в области зелий, чтобы загладить неудачу с экзаменационной оценкой. Однако он отнюдь не выглядел уверенным в своих знаниях, поскольку все выходные только и делал, что убивался над Войной и Защитой, которые в его сознании уже слились в Военную защиту.
Идея поспрашивать Малфоя привлекала профессора больше, поэтому он предоставил остальным судорожно повторять задание, а Гермионе – шепотом возмущаться, комментируя письменную работу Рона. Гарри решил, что самое время вытащить разномастный шнурок из ботинка, пока тот не послужил причиной еще каких-нибудь бед. Серый шнурок, с его точки зрения, смотрелся очень даже неплохо, в его неприятностях определенно был повинен коричневый.
– Поттер, когда я начал советовать студентам заняться квиддичем, вы решили посвятить себя спелеологии в силу духа противоречия?
Рванувшись из-под парты, Гарри стукнулся головой о крышку так, что она подпрыгнула; при этом чернильница перевернулась, и ее содержимое закапало со стола. Гарри осторожно высвободился из-под крышки парты, отметив, что класс и думать забыл о занятии: однокурсники во все глаза смотрели на него. В том числе, и Малфой, который на середине ответа забыл, что говорить дальше.
– Чем, профессор? – переспросил Гарри.
– Спелеологией, – повторил Снейп, – наукой о пещерах... Однако вряд ли пространство под партой можно назвать пещерой, даже если она находится в кабинете зельеварения.
– Разумеется, сэр, – рассеянно бросил Гарри, спасая свои конспекты от расплывшейся чернильной лужи.
Зельевар обернулся к классу, который увлеченно наблюдал за развернувшейся перед ним сценкой:
– Почему никто не учит? У меня нет никакого желания повторять бесчисленное количество раз: «Минус пять баллов со Слизерина за лень, с Гриффиндора – за тупость!» – Студенты поспешно зашуршали листами учебника.
– Итак, мистер Малфой, что вы там говорили?
Тот подскочил от неожиданного вопроса.
– Я... Ну... Ах, да, медицинские компоненты...
– Да-да, именно они, – поторопил его Снейп.
– Этот... тысячелистник... душистый горошек...
– С чего вы взяли, что душистый горошек целебен?
Драко смешался:
– Я прочитал это в справочнике полезных растений... в разделе про бытовую защитную магию...
– Что ж, душистый горошек, строго говоря, не является лечебным. Но ваше стремление использовать дополнительную литературу весьма похвально. Садитесь.
Малфой вернулся на место со вздохом облегчения.
– Позволю себе повторить: ученики, которые намерены довольствоваться учебниками, напрасно поступили на шестой курс. Продолжая относиться к учебе так же, как на младших курсах, вам не достичь результатов, стоящих лишних двух лет в школе...
«Пошло-поехало...» – тоскливо подумал Гарри. Он решил подождать со шнурками до перемены и пока что устранить результаты последнего рейда. Наведя палочку на пятно чернил на исписанном пергаменте, он шепнул:
– Эванеско! – и пятно тут же исчезло. Вместе с домашним заданием. Гарри в отчаянии рухнул на парту.
Тут же раздался недовольный голос Снейпа:
– Я понимаю, мистер Поттер, насколько вам скучно на предмете, в котором вы ничего не смыслите; но зачем выражать это столь драматичным образом?
Однако профессор наконец отвлекся от пространных рассуждений про успеваемость, инициативность и любознательность и принялся излагать новую тему.
Когда подошло время сдавать домашнее, Гарри, приблизившись к преподавательскому столу, печально произнес:
– Я его случайно уничтожил, сэр. Вместе с кляксой, – ожидая обычной отповеди профессора с каскадом штрафных баллов.
Но тот лишь бросил в его сторону равнодушный взгляд:
– Сегодня определенно не ваш день, Поттер. Что ж, сдадите это эссе в следующий раз вместе с новым заданием. Вам повезло, что заклинания у вас преподаю не я.
Гарри отошел от профессора с чувством, что тот все-таки благоволит своему факультету.