Холодная ярость
– Что-то ты совсем не в себе в последнее время, — Галли прислонился спиной к шершавому стволу дерева, не отрывая взгляда от Джессики, пытавшейся унять сбившееся дыхание после изнурительной тренировки.
– И ты туда же! — огрызнулась она, резко взмахнув руками, — Вечно я для вас какая-то не такая! — слова сорвались с губ, словно выпущенные стрелы.
– Джесс, да я просто волнуюсь, — с тревогой в голосе произнес парень, ошеломленный ее вспышкой, — Ты злишься на ровном месте. Разве это нормально?
Джессика отвернулась, уставившись на потрескавшуюся землю под ногами. Жар тренировки медленно отступал, оставляя место неприятной пустоте. Слова Галли, как маленькие, но острые камни, застревали в горле. Она знала, что он прав. В последнее время она и сама ощущала какую-то необъяснимую тревогу, словно тень преследовала ее по пятам.
– Я... не знаю, — пробормотала она, стараясь скрыть дрожь в голосе, — Просто все давит.
Галли подошел ближе и осторожно коснулся ее плеча. Его прикосновение было легким, но полным поддержки.
– Я знаю другой способ, как можно выпустить пар, — начал тот, надеясь, что Джесс не откажется от его идеи, — Срываться на всех подряд не лучшая затея.
Джессика подняла на него взгляд, в котором смешались усталость и любопытство. "Какой еще способ?" ,казалось, читалось в ее глазах.
– Давай, — он сделал шаг назад от неё и выставил свои ладошки на уровни груди, — Бей.
– С ума сошел?
Джессика недоверчиво уставилась на выставленные ладони Галли. Ей казалось, что он шутит, но в его глазах отражалась искренняя забота и какое-то странное ожидание. Она никогда не била человека, даже в тренировочных спаррингах всегда старалась контролировать силу удара. А тут ей предлагали просто выплеснуть накопившуюся злость на живого человека.
– Я не буду этого делать, — тихо произнесла она, отводя взгляд, – Я тебе больно сделаю.
– Да брось, я же не маленький мальчик, который не выдержит женского удара, — настаивал Галли, не опуская рук, — Представь, что это все твои проблемы, страхи, вся эта давящая пустота. Бей их, Джесс. Выбей из себя всю эту дрянь.
Джессика колебалась. Внутри нее боролись страх причинить боль и отчаянное желание избавиться от гнетущего чувства. Она глубоко вздохнула, собираясь с силами, и, наконец, решилась. Медленно подняла руку и, ощущая, как мускулы напрягаются, нанесла легкий удар в ладонь Галли.
– Сильнее, — проговорил он, едва заметно улыбаясь, – Не сдерживайся.
С каждым ударом Джессика вкладывала все больше силы. Злость и обида, копившиеся внутри, постепенно вырывались наружу. Удары становились резче, громче. Дыхание участилось, щеки покраснели. Но вместе с тем, она чувствовала, как напряжение покидает ее тело, оставляя место облегчению.
– Технику правильную вспоминай! — более серьезно выкрикивал тот, — Я же тебе уже показывал, — Галли не просто подставлял ладони, он направлял ее, корректировал движения, — Локоть выше! Вложи вес тела! — его слова звучали как команды тренера, но в них не было ни капли осуждения, лишь поддержка и понимание.
Джессика старалась следовать его советам, и с каждым новым ударом ощущала, как оттачивается ее техника, как злость трансформируется в энергию, направленную в нужное русло.
В какой-то момент она перестала думать о Галли, о боли, которую могла ему причинить. Перед ее глазами стояли образы ее страхов, ее сомнений, всего того, что тяготило ее последние дни. И она била, била с яростью, с отчаянием, пока руки не заныли от усталости, а дыхание не стало прерывистым.
Наконец, силы покинули ее. Джессика опустила руки и, тяжело дыша, уставилась на покрасневшие ладони Галли. На его лице не было ни следа боли, лишь мягкая, ободряющая улыбка.
– Ну как, полегчало? — спросил он, опуская руки.
Джессика кивнула, чувствуя, как тяжесть, давившая на нее, немного отступила. Впервые за долгое время она ощутила проблеск надежды, осознание того, что не все потеряно, что она способна справиться с тем, что ее тревожит. И рядом с ней есть тот, кто готов помочь ей в этом.
Джессика обессиленно опустилась на поваленное дерево, чувствуя, как пот струится по спине. В ногах ощущалась приятная дрожь, а в голове – непривычная ясность. Она посмотрела на свои руки, все еще дрожащие от напряжения, и затем перевела взгляд на Галли. Его ладони пылали, но он продолжал улыбаться, словно ничего не произошло. В этот момент Джессика почувствовала волну благодарности, смешанной с неловкостью. Она никогда не умела выражать свои чувства словами, но сейчас ей отчаянно хотелось сказать ему что-то важное.
– Спасибо, — тихо произнесла она, стараясь поймать его взгляд, — Мне действительно стало легче.
Галли присел рядом с ней на бревно. Он ничего не говорил, решив, что просто быть рядом в тяжелые моменты важнее. Тишина, повисшая между ними, не была тягостной. Наоборот, она казалась какой-то особенной, наполненной пониманием и поддержкой.
– Знаешь, — наконец прервала молчание Джессика, — Я все еще не понимаю, что со мной происходит. Но теперь я знаю, что не одна.
– Я рад, что ты начала хоть что-то рассказывать о своем состоянии, — с улыбкой на лице говорил он, — Ты сильная, Джесс, ты со всем справишься, а мы тебе поможем.
Джессика слабо улыбнулась в ответ. Слова Галли отозвались теплом в ее душе. Она действительно чувствовала себя сильнее, зная, что может рассчитывать на его поддержку. В голове еще оставались вопросы, тревоги не исчезли бесследно, но теперь у нее появилось ощущение, что она способна противостоять им.
*
Голова Джесс безвольно покоилась на столе, пока рука сонно водила карандашом по бумаге, словно выуживая из глубин сознания ускользающие детали. Утренняя тренировка лишь притупила остроту апатии, но не смогла изгнать ее окончательно. День тянулся бесконечной вереницей бессмысленных мгновений, не находя за что зацепиться. Сегодня не ее очередь бежать в лабиринт, но тоска по темным коридорам, шепчущим загадки, неумолимо терзала ее. Отдых не приносил облегчения, работа казалась непосильной ношей. Мысль о том, чтобы навестить Ньюта или Галли, предложить помощь, промелькнула в голове, но даже на то, чтобы подняться с гамака, не находилось сил. Единственное, что она смогла сделать, так это сесть за стол и взять в руки карандаш, давая волю мыслям и фантазии.
На листке как обычно медленно появлялись новые линии, сливаясь в единый рисунок, отображающий её внутренне состояние.
Карандаш скользил уверенно, и вскоре на бумаге проступил лабиринт. Не тот, реальный, каменный кошмар, а нечто более абстрактное, отражающее извилистые тропы ее разума. В центре лабиринта Джесс изобразила маленькую фигурку, сгорбленную и одинокую. Это была она сама, потерянная в лабиринте собственных чувств.
Солнце медленно клонилось к горизонту, окрашивая небо в багряные и золотые тона. Обычно Джесс любила это время суток, когда тени становились длиннее, а краски - насыщеннее. Но сегодня даже эта красота не трогала ее сердца. Она просто наблюдала, как угасает день, как и ее собственная энергия.
– Джесс, бегом в картохранилище, — в хижину бесцеремонно ворвался Бен. По его запыхавшемуся лицу было понятно, что тот только вернулся из лабиринта, — Опять новая секция открылась.
Джессика вздрогнула, словно от толчка, и выронила карандаш. Изображение на бумаге расплылось, смешавшись с вечерним сумраком, сгущавшимся в хижине. Она не сразу поняла, что сказал Бен, но слова "новая секция" заставили ее встрепенуться. Девушка закрыла блокнот. Апатия отступила, словно ее и не было.
– Что там? – спросила она, поднимаясь со стула и отбрасывая в сторону свою вещь.
– Да ничего нового, там так же как и во всем лабиринте,но маршрут тебе нужно запомнить, — он быстрым шагом выходил из хижины и попутно объяснял все Джессике.
Джесс последовала за Беном, чувствуя, как адреналин постепенно вытесняет остатки усталости. Мысль о новой секции лабиринта, о неизведанных поворотах и ловушках, пробудила в ней жажду деятельности. Она почти бежала за Беном, стараясь не упустить ни слова из его сбивчивого рассказа.
Прибыв в картохранилище, она первым делом увидела его. Дилан уверенно стоял, достраивая новый кусок карты лабиринта. Услышав их шаги, он поднял свою голову и посмотрел на неё. Его взгляд все еще пылал тем самым животным желанием, смешанным со злостью.
По телу Джессики пробежались мурашки. Они никак не пересекались последние дни, она стали потихоньку забывать все это, как страшный сон, напоминание о котором все еще было на её лице. Синяк был почти незаметен, опухлость спала, но это по прежнему доставляло Джесс боль. Не физическую, моральную. Его слова, его удар: все это по прежнему оставалось в её голове.
Джессика постаралась сделать вид, что не заметила Дилана. Она сосредоточилась на карте, которую Бен уже разворачивал перед ней. Маршрут новой секции выглядел сложным, с множеством развилок и тупиков. Бен указывал на ключевые точки, повторяя предостережения о возможных опасностях. Джессика внимательно слушала, стараясь запомнить каждую деталь.
Когда Бен закончил, Джесс подняла взгляд и встретилась глазами с Диланом. Его взгляд не изменился, он все так же прожигал её насквозь. Она отвела глаза и вновь окунулась в карту. Ей хотелось поскорее оказаться в лабиринте, где можно было спрятаться от этих прожигающих взглядов.
– Как успехи с изучением? — в хижину входил Минхо, осматривая всех присутвующих. Его взгляд остановился на ней.
Джессика не обратила на это внимания. Даже не услышала. Пытаясь скрыть свой страх, она полностью погрузилась в изучение новой секции.
Минхо нахмурил брови, видя, как девушка игнорирует его. С каких пор она делает вид, что его тут нет? Он не знал, что она и вправду не заметила его присутствия. Он подошел ближе, его шаги отдавались эхом в тишине хижины, но Джессика казалась совершенно непроницаемой для внешних раздражителей. Он остановился прямо за ней, его тень упала на страницы, которые она так усердно изучала.
– Джесси, — произнес он, стараясь, чтобы его голос звучал ровно и спокойно.
Она тут же развернулась, не ожидая услышать его голос. Он стоял слишком близко, что заставило их плечи столкнутся при её развороте. Джесс была рассеяна, в голове каша и ко всему этому добавился из ниоткуда появившийся парень. Девушка на секунду потеряла равновесие. Но тот сразу взял её за плечи, не позволяя упасть. Сегодня явно не её день.
Джессика вздрогнула от прикосновения, словно ее коснулся огонь. Она отшатнулась, высвобождаясь из его хватки. Сердце бешено колотилось, а в голове смешались страх перед Диланом и неожиданное появление парня. Она не могла понять, чего он хочет, и почему он так внезапно приблизился.
– Минхо, — прошептала она, приветствуя его.
– Теперь ты просто игнорируешь меня? — голос становился тише, чтобы никто кроме неё не мог услышать.
В его голосе звучала обида, но Джессика была слишком поглощена своими переживаниями, чтобы вникнуть в его чувства. Она просто не понимала, что происходит. Сначала этот взгляд Дилана, теперь Минхо, который вдруг решил проявить внимание. Она чувствовала себя загнанной в угол.
– Я не маленькая девочка, чтобы тупо игнорировать, — огрызнулась та, надеясь, что после этого он оставит её в покое. Минхо приподнял бровь, удивленный ее резким ответом.
– Да что ты , — саркастически сказал тот, — Совсем забыл, а кто ты тогда?
– Ну как кто? Глупая девчонка, — ответила та и вновь вернулась к изучению карты.Минхо, отведя взгляд, усмехнулся.
– Заметь, ты сама это признала, — он в последний раз взглянул на девушку, щеки которой начинали краснеть от злости, и пошел к Бену, — Пошли, ты мне нужен ненадолго.
Бен удивленно посмотрел на Минхо, но не стал спорить и последовал за ним. Джессика проводила их взглядом, чувствуя себя еще более потерянной. Она вновь уставилась на карту, но сосредоточиться не получалось. В голове крутились обрывки разговоров, взгляды Дилана, прикосновение Минхо.Она чувствовала себя словно в клетке, где каждый ее шаг контролируется и оценивается. Ей хотелось убежать, спрятаться, исчезнуть.
Черт, Дилан, — пронеслось в её мыслях, когда она вспомнила, что осталась здесь не одна.
Внезапно она почувствовала, как кто-то трогает ее за плечо. Джессика резко обернулась и увидела его. Дилан стоял совсем близко, его тень нависла над ней, словно хищник, готовый напасть. Джессика почувствовала, как сердце забилось чаще, а дыхание участилось. Она попыталась отодвинуться, но он преградил ей путь, не давая возможности сбежать.
– Тебя тут оставили одну, – прошептал он, его голос звучал приглушенно, но в нем чувствовалась угроза.
Джессика молчала, не зная, что ответить. Она боялась его, боялась того, что он может сказать или сделать. В ее голове всплыли воспоминания о недавнем инциденте, о боли и унижении, которые она пережила. Ей хотелось кричать, звать на помощь, но страх сковал ее движения и лишил голоса.Джессика сглотнула, пытаясь сохранить самообладание. В голове пронеслись советы Ньюта – не показывать страх, быть уверенной в себе. Но сейчас, глядя в эти горящие злобой глаза, она чувствовала лишь отчаяние. Она знала, что он способен на все, и ей было страшно представить, что у него на уме.
Джесс нашла в себе силы, понимая, что, если она не сможет взять себя в руки, то проиграет.
– Отвали от меня, — прорезался её голос, — Пока не пожалел.
Дилан усмехнулся, этот звук заставил ее вздрогнуть. Он наклонился ближе, так, что она почувствовала его дыхание на своем лице. Его взгляд прожигал ее насквозь, заставляя чувствовать себя обнаженной и беззащитной.
– Ты думаешь, я так просто тебя оставлю? — прошептал он, — Ты еще пожалеешь, что связалась со мной, — он говорил это с наслаждением, словно ему нравилось, когда другие его боятся. Джессика попыталась оттолкнуть его, но он крепко схватил ее за руку.
– Да я уже пожалела, — выкинула она.
– Ты еще не знаешь, что такое настоящее сожаление, — прорычал Дилан, сжимая ее руку все сильнее. Джессика почувствовала острую боль, но постаралась не выдать этого. Она знала, что показать слабость, значит дать ему еще больше власти над ней.
В её мыслях что-то резко поменялось. Весь страх сменился на злость. А в голове созрел план.
– Знаешь, — тихо начинала она, переставая вырываться из его хватки, — На самом деле я пожалела, что отказала тебе, — каждое слово давалось с трудом, но Джесс понимала, что другого варианта нет.
Дилан удивленно приподнял бровь, его хватка ослабла. Он явно не ожидал такого поворота событий. В его глазах мелькнула тень сомнения, но жажда триумфа быстро ее затмила.
– Ты серьезно? — пробормотал он, все еще не до конца веря в происходящее.
Джессика заставила себя улыбнуться, стараясь придать своему лицу как можно больше искренности. Она медленно провела рукой по его щеке, чувствуя, как ее пальцы дрожат от отвращения.
– Конечно, — прошептала она, — Я просто испугалась. Ты ведь знаешь, какая я трусиха.
Дилан самодовольно ухмыльнулся, окончательно уверившись в своей победе. Он уже видел ее сломленной, готовой подчиниться его воле. Но он не знал, что за этой маской покорности скрывается буря ненависти и решимости. Джессика ждала подходящего момента, чтобы нанести удар. Она знала, что у нее всего один шанс, и она не собиралась его упускать. Ее план был прост, но рискован: притвориться слабой, усыпить его бдительность, а затем использовать его самоуверенность против него самого. В её глазах загорелся огонь, который Дилан был слишком ослеплён своим эго, чтобы заметить.
– Так чего ты ждешь? — складывая руки на её талию говорил тот. Дилан чувствовал, как она сцепила свои пальцы в замок на его шеи.
– Чего же я жду? — на её лице вновь засияла улыбка, но на этот раз не наигранная.
Джесс не случайно обвила его шею руками. Мгновенно перехватившись за затылок, она резко дернула его вниз. Одновременно согнув колено, она обрушила сокрушительный удар. Дилан, застигнутый врасплох, не успел среагировать. Его лицо с глухим, болезненным стуком врезалось в ее коленную чашечку.
– Вот этого и жду, — с большим наслаждением продолжила она, — Думал, что тебе так легко все сойдет с рук?
Он пошатнулся, пытаясь удержаться на ногах, но Джессика не дала ему опомниться. Она со всей силы толкнула его в грудь, и он рухнул на пол, корчась от боли и хватаясь за разбитый нос. Кровь хлынула из ноздрей, заливая его лицо и одежду.Джесс отскочила назад, тяжело дыша и наблюдая за тем, как Дилан пытается прийти в себя. Страх отступил, уступив место адреналину и чувству триумфа. Она победила. Пусть и хитростью, пусть и с риском для себя, но она смогла дать отпор.
– Да ты... — пробормотал Дил, поднимаясь на ноги, но мир вдруг поплыл перед глазами, и он вновь зашатался.
– Кто? — прошептала она, приближаясь вплотную, — Стерва? — С этими словами она толкнула его в плечо, отбрасывая к стене, — Или сучка? — Ее руки снова коснулись его, пригвоздив спиной к деревянной поверхности. — Так кто? — И, не давая ему опомниться, она резко вскинула ногу, целясь прямо в пах.
Дилан взвыл от боли, его тело согнулось пополам. Он попытался схватиться за причинное место, но руки не слушались. Джессика стояла над ним, словно фурия, готовая добить поверженного врага. В ее глазах не было ни капли жалости, только холодная ярость.
– Это тебе за все, — прошипела она, в ее голосе клокотала змеиная злоба, а взгляд прожигал его искаженное мукой лицо, — И запомни...
– Джесс, что ты творишь?! — ворвался в картохранилище Бен, его голос был полон ужаса, — Ты обезумела?
Джессика резко обернулась, вздрогнув от неожиданности. Бен стоял в дверях, его лицо выражало ужас и непонимание. Она на мгновение растерялась, но быстро взяла себя в руки.
– Он заслужил, – процедила она, указывая на корчившегося на полу Дилана.
Бен не ответил. Он медленно подошел к Дилану и попытался помочь ему подняться. Тот лишь отмахнулся, продолжая стонать от боли. Джессика наблюдала за ними, чувствуя, как гнев постепенно уступает место спокойствию. Она понимала, что возможно перешла черту, но не чувствовала вины. Дилан будет жить, пару дней и поправится, так с чего вдруг ей винить себя?
– Уходи, Джесс, — сказал Бен, с непонимаем глядя на неё.
Джессика молча кивнула и вышла из картохранилища, оставив Бена наедине с поверженным Диланом. В голове царил хаос, смешанные чувства страха, триумфа и раскаяния боролись за первенство. Она понимала, что ее действия имели последствия, и теперь ей придется нести за них ответственность. Но в то же время она чувствовала облегчение от того, что смогла защитить себя и дать отпор обидчику.
*
– С каждым днем ты поражаешь меня все больше, — прошелестел его голос, едва различимый в ночной тиши, а в руке дрожала керосиновая лампа, отбрасывая пляшущие тени, — Но сегодня... Джесс, ты просто невероятна.
– Что ты тут забыл? — прошипела девушка, вскакивая с земли. В голосе сквозило отчаяние, — Алби тебя прибьет!
– Собралась киснуть в кутузке, без крошки во рту? — с усмешкой проговорил Ньют, присаживаясь рядом с грубой деревянной решеткой, — Держи, — он протянул ей сверток, туго перевязанный тканью. Внутри лежала еда, которую он украдкой стащил из-под носа у Фрая.
– Ньют, ты просто ангел, — прошептала Джесс, принимая драгоценную передачку.
Джесс жадно впилась зубами в хлеб, стараясь не думать о том, откуда он взялся. Каждый кусочек казался божественным нектаром, возвращающим силы и надежду. Она ела медленно, растягивая удовольствие, и с благодарностью смотрела на Ньюта, который молча наблюдал за ней, подперев щеку рукой. В свете керосиновой лампы его лицо казалось особенно добрым и открытым.
– Спасибо, — наконец проговорила она, проглотив последний кусочек, — Ты не представляешь, как ты меня выручил.
– Не знал, что ты умеешь драться, — резко выдал тот, не сводя с неё взгляда.
– А ты как вообще.. Ну думаешь я правильно поступила? — Джессика поджала губы, боясь услышать реакцию Ньюта. Она не знала как он отреагирует на этот инцидент. Вдруг он посчитает её слишком жестокой.
– Он опять тебя трогал, да? — с дрожью в голосе спрашивал тот, — Поэтому ты его так?
– Да..
Ньют помрачнел, его взгляд стал тяжелым и нечитаемым. Он отвернулся, уставившись в темноту за решеткой. Тишина повисла в воздухе, нарушаемая лишь треском керосиновой лампы. Джесс чувствовала, как тревога нарастает в ее груди.
– Он заслужил это, — наконец проговорил Ньют, не глядя на нее, — Он давно перешел черту.
Джесс робко улыбнулась. Слова Ньюта были словно бальзам на душу, уставшую от страха и сомнений. Она вдруг почувствовала, как сильно нуждалась в его поддержке, в простом человеческом понимании. Он был единственным, кто видел её настоящую, кто не боялся её силы, но и не игнорировал её уязвимость.
– Клево я его да? — улыбнувшись спрашивала девушка.Свет лампы приятно освещал её лицо, давая понять, что она довольна собой, — Не зря с Галли занималась.
– Да не то слово, — Ньют поддержал её, она его лице так же засияла улыбка. Он гордился ей, гордился тем, что она не опустила свои руки, что смогла постоять за себя, — Теперь буду аккуратнее с тобой, — в шутку произнес тот, после чего услышал, как рассмеялась Джесс.
– И правильно, — сквозь смех говорила она, — Пускай все знают, что со мной шутки плохи.
– Как ты вообще это сделала? — изумленно выдохнул Ньют, не веря своим глазам, — Сама цела и невредима.
– Умею находить подход к мужчинам, — лукаво улыбнулась она, и смех зазвенел в воздухе, как россыпь хрустальных колокольчиков.
– Кстати, Минхо пару часов вытягивал из Бена подробности случившегося, — Ньют многозначительно вскинул бровь, наслаждаясь ее реакцией. Каждое его слово, брошенное вскользь, будто подтверждало ту искру, что пробежала между ней и Минхо.
–А как можно не волноваться о такой, как я? — в ее голосе звучала уверенность, граничащая с дерзостью, а в глазах плясали озорные огоньки.
Смех Джесс заполнил небольшое пространство, вытеснив собой гнетущую тишину. Ньют смотрел на нее, и сердце его наполнялось теплом. В этой хрупкой, но сильной девушке он видел отражение себя – борца, вынужденного выживать в жестоком мире.
– Ладно, мне пора, — произнес Ньют, поднимаясь на ноги, — А то Алби точно взбесится, если меня хватится.
– Спасибо еще раз, — Джесс подняла на него взгляд, полный благодарности, — Ты лучший.
Ньют улыбнулся и, не говоря ни слова, исчез в темноте. Джесс осталась сидеть в одиночестве, прислонившись спиной к холодной земле. Но теперь ей было не так страшно. Слова Ньюта, его поддержка, дали ей силы и уверенность в себе. Она знала, что поступила правильно, и что он – рядом.
*
Джесс безмятежно сопела, раскинувшись на влажной земле. Ночь в кутузке пролетела на удивление быстро и оказалась не такой кошмарной, как она себе представляла. Её больше не мучали кошмары и тревожные мысли по среди ночи. Девушка спокойно провела свое наказание, понимая, что сделала все верно.
– Эй, — тихо пронеслось мимо её ушей, но Джессика даже пальцем не пошевелила, — Джесси, подъем, — более громко и строго произнес парень.
Голос ей был знаком, но сейчас, в полудреме, она не могла его идентифицировать. Она чувствовала прикосновение к плечу, легкое, почти нежное, но настойчивое. Наконец, она приоткрыла глаза, щурясь от утреннего солнца.
– Минхо... — протирая свои глаза ото сна, бормотала та, — Ты че сюда залез?
– По другому тебя не разбудить, — с усмешкой отвечал он, — Хватит спать, лабиринт не ждет.
Джесс села, опираясь на руки, и огляделась, словно думала, что очнется на здесь. В голове смешались мысли. Алби назначил срок ее наказания, он был равен двум дням. Тогда как сегодня может быть её очередь? Да и она же не могла проспать все эти дни.
– Лабиринт? — удивленно переспрашивала она.
– Так говоришь, будто бы никогда там не была, — закатив глаза ответил тот, — Алби пощадил тебя, вместо двух дней ты отсидела только ночь, — Минхо вылез из ямы и протянул руку Джесс, предлагая свою помощь.
– Сама справлюсь, — прошептала она, не поднимая на него взгляда.
Она поднялась на ноги, отряхнула с одежды грязь и посмотрела на Минхо. В его глазах она увидела не только привычную усмешку, но и какую-то тревогу. Джесс нахмурилась, пытаясь понять, что происходит. Память услужливо подкинула вчерашние события, но ощущение потерянного времени не покидало ее. Почему Алби изменил решение? И почему Минхо выглядит таким взволнованным?
Минхо:
Она плыла передо мной, словно разъяренная царица, гордо вскинув голову. Я же, как привязанный, еле поспевал за ней, тонущий в гуще непонимания. Джесси всегда была искрой, готовой вспыхнуть, но я и представить не мог, что ее гнев разгорится до такого всепоглощающего пламени. Что же подтолкнуло ее к этому безумству? Дилана мне было не жаль, порой и сам готов был заткнуть его за пояс за несносные выходки и глупые шутки, но всегда помнил о черте, за которой – лишь мрак. Джессика, видимо, достигла точки кипения, когда все рамки рухнули, а последствия перестали иметь значение.
Внутри меня рвался на части клубок тревоги. Что с ней творится? В последнее время она словно натянутая струна, готовая оборваться от малейшего прикосновения. И этот предательский синяк, едва заметный на ее бледном лице, – он терзал душу, множа мои опасения. Так и осталось тайной, что произошло в тот день. Знаю лишь одно: после случившегося она сильно изменилась.
Ньют молчал, ничего не говорил мне. Я уверен, он все знает, по его глазам вижу, что ему она рассказала. А все мои попытки понять, что происходит, разбивались о стену ее молчания и отчуждения.
Мы брели по лабиринту молча, каждый шаг отдавался гулким эхом в моей онемевшей душе. Слова застряли комком в горле, а в голове бушевал хаос, не позволяя ухватиться хоть за какую-то нить собственных чувств. С каких пор чужая жизнь стала для меня бременем? Почему сердце сжимается от одной мысли об этой девчонке, с ее колючим нравом и вечными колкостями? Любое мое слово, любое действие разбивалось о стену ее язвительности. Я пытался быть мягче, терпимее, но она, словно нарочно, испытывала границы моего терпения. И я, как проклятый, терял над собой контроль в ее присутствии. Что, черт возьми, со мной происходит?
Ее гнев был заразителен, как лихорадка. Я чувствовал, как и во мне закипает злость, смешанная с беспомощностью. Хотелось схватить ее за плечи, встряхнуть и заставить рассказать, выплеснуть всю боль, которая ее терзает. Но я знал, что это лишь усугубит ситуацию. Джесси захлопнется еще сильнее, уйдет в глухую оборону, из которой ее не выманить ничем.
– Ау, — протягивала девушка, — Минхо, ты вообще меня слушаешь или нет?
Я обернулся на неё. Она стояла в нескольких метрах, возле прохода в другую секцию. Видимо, я не заметил, как мы уже пришли куда нужно, и не услышал её слова.
– Слушаю, — я постарался ответить как можно увереннее, чтобы та не поняла, что я ничего не услышал, пока летал в своих мыслях.
– Там странный скрежет, нужно проверить, — она тут же направилась вперед на встречу к опасности.
Я тут же подбежал к ней и схватил за руку, не давая пройти дальше. Странный скрежет? Она серьезно? Это как знак того, что там могут быть гриверы и нам не стоит туда соваться, но Джесс кажется сошла с ума.
– Что ты творишь? — недовольно выкрикнула она, вырывая свою руку из моей хватки.
– Подумай своей головой хоть раз! — возмущался я, не понимая почему она так рвется туда, — Этот скрежет может быть опасен, а если там гриверы?
– Не знала, что ты трус, — выпалила она, после чего мои брови приподнялись от удивления.
– Трус? — я повторил ее вопрос, Джесс поджала губы, а я не понимал, что это значило. Либо она разозлилась, либо совсем не понимает меня, — А может я просто здравомыслящий человек?
– А я по твоему хреново мыслю?! — разозлилась та.
– Джесси, я не это имел в виду, — выдохнув, я попытался оправдаться. Мои слова и вправду звучали, как упрек.
– Да конечно, — она размахнула руками в стороны, показывая все свое недовольство, — Не ври хоть самому себе. Мы оба знаем, что я просто глупая девчонка, не так ли?
Ее слова обожгли, словно плевок в лицо. Глупая девчонка? Она все еще помнила мои слова, это заставляло чувствовать вину. Я ведь давно поменял свое мнение о ней. Но, видимо, моя неуклюжая забота и правда выглядела как снисхождение. Черт, как же трудно с ней разговаривать!
Я опустил взгляд, чувствуя, как гнев отступает, сменяясь глухим отчаянием. Все мои попытки достучаться до нее, проваливались с треском. Может, она права? Может, я и правда считаю ее слабой? Но ведь это не так! Просто боюсь за нее, хочу уберечь от той тьмы, что ее окружает.
– Я просто.. — слова застряли комом в моем горле.
Она молчала, сверля меня взглядом. Я чувствовал, как между нами нарастает напряжение, словно перед грозой. В груди теснилась обида, смешанная с виной. Почему так сложно просто поговорить? Почему каждое слово, каждый жест воспринимается в штыки?
– Ради этого ты стал бегать со мной? — гораздо тише наконец-то сказала Джесс, — Ради вечных ссор?
– Ради твоей безопасности, — смог ответить я.
Ее глаза наполнились слезами. Впервые я видел ее такой уязвимой. Вся ее бравада, колкости и язвительность рассыпались в прах, обнажив испуганную и потерянную девчонку. В этот момент я понял, насколько сильно она боится. Боится лабиринта, гриверов, но больше всего – самой себя и той тьмы, что поселилась внутри.
Джессика:
Я почувствовала, как глаза наполнились влагой. Нельзя, чтобы он увидел меня такой... Мгновенно развернувшись, я поспешила прочь. Стены словно сжимались, давя все сильнее с каждой секундой, а по щекам, предательски, медленно поползли слезы. Я устала. Больше не могу. Еще утром все дышало светом, я парила, окрыленная избавлением от гнетущего чувства беспомощности. А сейчас... Сейчас он снова здесь, рядом, и снова заставляет меня терзаться вопросом: кто мы друг другу? Зачем он так поступает? Почему мучает меня? Ради моей безопасности? Да ладно, он же врет мне. Или нет?
Я бежала, не разбирая дороги, лишь бы подальше от этого места, от него. Сердце колотилось в груди, словно пойманная в клетку птица, отчаянно пытающаяся вырваться на свободу. В горле застрял ком, мешая дышать, а в голове пульсировала одна лишь мысль: "Почему?". Почему его слова терзают меня, словно осколки стекла? Что это со мной происходит? В его присутствии я тону в бушующем море негодования, захлебываюсь от ярости. Кажется, нужно бежать, исчезнуть из его жизни навсегда, никогда больше не видеть и не слышать, но какая-то неведомая сила держит меня, словно цепями, не позволяя сделать и шагу прочь. Мысли и чувства сплелись в один тугой, неразрешимый узел, сковавший мое сознание.
И я, словно слепая, блуждала в лабиринте собственных эмоций, не находя ответа ни на один из мучительных вопросов. Кому рассказать об этой буре внутри? Никому. Никто не поймет. Никто не сможет ощутить этот клубок противоречий, разрывающий меня на части. Я одна в этом хаосе. Воспоминания нахлынули волной. Случайные встречи, мимолетные касания, обрывки фраз, двусмысленные взгляды. Все это сплеталось в какую-то странную, непонятную игру. Игру, в которой я, похоже, проигрываю. Игру, правил которой я не понимаю.
Я обернулась. Его нигде не было. Конечно, чего я ждала? Что он побежит за мной, как собачка? Ему явно плевать на меня, он просто играется со мной. Остановившись, я прислонилась к холодной стене лабиринта, пытаясь унять дрожь. Дыхание сбилось, в висках стучало. Закрыла глаза, стараясь успокоиться, но перед внутренним взором снова возник его образ – насмешливый, отстраненный, но в то же время такой притягательный. Эта двойственность сводила меня с ума. Он словно специально балансировал на грани, то подпуская ближе, то отталкивая, играя моими чувствами, как кошка с мышкой.Именно в такие моменты я ненавидела себя за эту слабость, за эту зависимость от его внимания. За то, что позволяла ему так легко ранить меня. Я должна быть сильнее, я должна разорвать этот порочный круг. Я должна научиться жить без него, не оглядываясь, не надеясь на его благосклонность. Но как?
*
Сегодня в Глейде витал дух особенного напряжения – прибыл новичок. Ньют, с присущей ему добротой, взялся показывать прибывшему окрестности и знакомить с жизнью Глейда.
Они как раз стояли у зловещих врат лабиринта, когда оттуда, словно раненая птица, вырвалась зарыдавшаяся Джесс. Ньют мгновенно насторожился. Только недавно он вздохнул с облегчением, решив, что буря в её душе утихла, как вдруг – новый шторм.
Джессика, в вихре своих переживаний, совсем позабыла о прибытии лифта. Пробегая мимо Ньюта и новичка, она лишь удивленно вскинула брови.
– Привет, Джесс, —мягко позвал Ньют, надеясь заодно представить ее новому обитателю Глейда.
Но девушка лишь коротко кивнула в ответ, давая понять, что сейчас не в силах вымолвить ни слова. Ее бегство было красноречивее любых объяснений.
Ньют проводил ее взглядом, чувствуя, как внутри поднимается знакомая волна беспокойства. Он знал, что лабиринт способен вытянуть все соки, сломать даже самых сильных духом. Джесс была одной из таких, но ее хрупкая решимость держалась на тонкой нити надежды, которую легко было оборвать.
Он обернулся к новичку, стараясь скрыть тревогу. Тот, казалось, был сбит с толку внезапным появлением девушки. Ньют постарался собраться.
– Кто эта девчонка? — с интересом спрашивал парень, долго смотря за удаляющейся фигурой девушки.
– Это Джессика, она обычно более.. — Ньют запнулся, не зная как объяснить, — Обычно она более доброжелательная.
– Она тут одна из девушек? — новобранец все еще не отрывал взгляда от горизонта.
– Да, — сдавленно ответил тот, остро чувствуя, как тяжко ей быть единственным цветком в этом суровом краю.
– Повезло же, что такая красавица к нам забрела, — ухмыльнулся салага, — А она уже занята кем то?
– Даже не смей на неё заглядываться, — предостерегающе процедил Ньют, напрягаясь всем телом, — Узнаю, что хоть пальцем её тронул, эти же пальцы тебе и оторву.
Ньют говорил это не с угрозой, скорее с усталой обреченностью. Он знал, что красота Джессики – это проклятие в их мире, мире грубой силы и выживания. Она была цветком, пробившимся сквозь асфальт, и каждый норовил ее сорвать, не задумываясь о последствиях.
– Иди дальше сам, мне нужно решить один вопрос, — Ньют направился на встречу к Минхо, который выбегал из лабиринта
Ньют решительно направился к Минхо, его движения выдавали внутреннее беспокойство. Он знал, что бегун – один из немногих, кто мог понять, что происходит в голове Джесс после забегов по лабиринту. Минхо, запыхавшийся и взмокший, остановился, увидев Ньюта.
– Что-то случилось? Ты выглядишь так, будто сейчас сам побежишь в лабиринт, – хмыкнул он, вытирая пот со лба.
— Джесс выбежала вся в слезах. Не объяснишь, что случилось? — Ньют, нутром чуя причину её истерики, сверлил Минхо взглядом, требуя объяснений из первых уст.
— Да просто... — Минхо нахмурился, взгляд его стал тяжелым. Он опустил глаза на траву под ногами, будто выискивая там подходящие слова, — Просто она как обычно нервная до невозможности! Я пытался, Ньют, честно, но с ней невозможно разговаривать, понимаешь?
— Да она просто копия тебя! — вспылил Ньют, чувствуя, как закипает злость, — Может, вам стоит прекратить этот цирк? Просто разойтись в разные стороны? Оставьте, наконец, друг друга в покое!
Минхо вскинул голову, удивленный тоном Ньюта. Он ожидал чего угодно, но не открытого раздражения. Обычно Ньют сглаживал углы, находил компромиссы, а тут – выплеснул все разом.
– Думаешь, что это так просто? — спрашивал он чувствуя как встает ком в горле, — Я не могу просто взять и вычеркнуть её из своей жизни. Она... Я не знаю. Я запутался.
Ньют помнил каждое слово Джессики, помнил, что она говорила тоже самое на счет Минхо. Он вздохнул, смягчаясь. Парень понимал, что влезает в чужие отношения, как слон в посудную лавку, но не мог оставаться в стороне, видя страдания обоих. Он положил руку на плечо Минхо, чувствуя напряжение в его мышцах.
– Я не говорю, что это просто, Минхо. Я вижу, как тебе тяжело. Но и Джесс страдает не меньше. Вы как два огня, которые то притягиваются, то отталкиваются, сжигая все вокруг. Может быть, вам действительно нужно время, чтобы понять, чего вы хотите друг от друга?
Минхо отвернулся, глядя вдаль, на каменные стены лабиринта. В его глазах отражалась растерянность. Он знал, что Ньют прав, но признавать это было больно. Джессика была как заноза, которая не давала ему покоя, одновременно раздражая и притягивая. Он не понимал, что чувствует к ней, кроме постоянного желания быть рядом, даже если это заканчивалось ссорой.
– Я не знаю, Ньют. Я просто не знаю, что делать, — прошептал он, чувствуя, как подступает отчаяние, — Мне кажется, что я делаю только хуже.