Исповедь

Я стояла возле окна и смотрела, как капли дождя падают на землю, разбиваясь. Сейчас это казалось отражением моей души. Не могла объяснить словами, но чувствовала именно это, как внутри меня идёт дождь, оплакивая каждую минуту, когда решила играть сама за себя.

Отец думает, что мне пришло время вернуться домой. Прошла всего неделя и я, честно говоря, удивлена, как он выдержал так долго, потому что знала, отец не отпустит просто так. Не позволит принимать решение самой спотыкаться падать учиться на ошибках, но вставать и идти дальше. Отец всё ещё считал меня своей маленькой девочкой, которую нужно оберегать и защищать, а не взрослой женщиной что хочет свободы.

Я очень скучала по ним. Скучала по совместным ужинам, когда мы болтали обо всём и ни о чём, но не могла вернуться. Только не сейчас. Слишком рано. Отец подумает, я попробовала свободы, и она не понравилась мне. Он больше не отпустит, какой бы взрослой ни была отец найдёт способ, чтобы остановить меня. Он любит, но это любовь меня душила. Было больно тяжело рядом с ним. И когда получила приглашение на бал знала наверняка кто будет меня там ждать не только отец, но и мой предполагаемый жених.

Пятница. Я сидела за пианино в «Пляске Смерти» и наслаждалась каждой минутой. Риодан платил неплохо этого хватит, чтобы не обращаться за помощью к родителям. Если бы не Садио, который проводил вечера вместе со мной смотрел, как я играю, но не подходил было бы проще идти вперёд. Как можно продолжить путь, когда сзади меня тянут неподъёмные кандалы? Садио больше не пытался шантажировать меня, целуя другую. Он просто присутствовал ни на секунду, не отпуская своего взгляда, а после провожал домой всё так же молча на машине, когда я закрывала дверь только тогда, уезжал.

Приложив руку к стеклу, закрыла глаза чувствуя, как холод под ладонью становится тёплом, но в душе всё так же шёл дождь, как и за окном. Я отдавала тепло стеклу, а оно мне свой холод. Видела отражение лица и капли дождя слезами стекали по нему. Как будто заглянула в зеркало истины, которое показывает изнанку человеческой души. Моя страдала, болела и отчаянно нуждалась в ответах. Правды желала. Той которой никто не хотел делиться, будто это разрушит меня. Но, может, именно так и было?

— Такая задумчивая, Мари, — войдя в комнату, заметила Адриана. Мне казалось я попала в петлю, и всё шло с точностью наоборот. Мои решения привели в тупик. Я не могла отыскать выход. — Погружена в свои мысли. Грустная. Поговори со мной.

— Не знаю, что делать, — без сомнений, честно призналась.

Обернувшись, увидела в руках Адрианы банку мороженого, которого не ела так давно. Присев рядом приняла ложку зачерпнула ванильный холод и облизала. На вкус невероятно. Ярко.

— Ты всегда жила по правилам отца. Под его крылом. Следовала всему, о чём просил, поэтому сейчас так тяжело говорить "нет", — нравоучительно заметила она. — Сложно найти свою дорогу, когда тебя разрывают на кусочки. Садио — любовь из прошлого. Неизвестный жених из настоящего в команде с твоим отцом. Я бы свихнулась.

— Я так благодарна тебе за помощь, Адриана, — выдохнула, наслаждаясь тем как мороженое тает на языке. Медленно. Вкусно растекаясь по небу. — Те вечера в «Пляске Смерти» единственное что радует меня.

Она кивнула.

— Хотела показать, что ты не затворница. Не беспомощная жертва. Ты умная, красивая, талантливая и можешь принимать свои решения. А твоя музыка волшебна, Мари.

Это стоит обдумать, но прежде чем идти дальше я хотела встретиться с бабушкой. Она единственная кто не станет давить и требовать вернуться в отцовский дом. Скорее бабуля под угрозой смерти велит бежать как можно дальше.

***

Встреча, от которой я убегала, игнорируя приглашения, что присылал отец, всё-таки настигла меня. Мама, встретив мой взгляд, прикусила губу. Она скучала так же сильно, как и я. Увидев её в тот момент, поняла отец единственный кто не готов к переменам. Она отпускала, принимала мои решения. Её объятие стало счастьем. Тёплым. Мягким. Нежным. Таким каким должно быть у мамы и дочери. Между нами будто произошло какое-то синхронизирование. Наши души коснулись друг друга и согрелись этим теплом. Любовью.

— Отлично выглядишь, Марита, — погладив меня по щекам, прошептала мама.

Отца нигде не было, и я смогла выдохнуть.

— Мне нужны кое-какие вещи. Очень хотела увидеть тебя, — честно призналась.

Мама кивнула и потянула меня наверх. Когда оказались в моей комнате, она прикрыла дверь.

— Отец перегнул палку.

— Не нужно просить за него прощение. Мама это останется между нами. Он должен принять мой выбор и понять я не маленькая.

— Конечно, нет родная, но мы так переживаем за тебя.

Мягко улыбнувшись я присела на кровать, потянув маму за собой. Взяла её за руки и заглянула в глаза так похожие на мои.

— Всё хорошо. Правда. Мне трудно вдали от вас, но я справлюсь. Мне нужна эта встряска, — она кивала отчаянно, пытаясь сдержать слёзы. — Адриана рядом, так что не переживай, не найдёшь меня в больнице.

Моё последнее замечание подействовало как пощёчина. Обожгло. Ранило. Я видела это и закусила губу, чтобы не извиниться. Правда. Нашей семье отчаянно нужна правда. Моё сердце переживёт всё, потому что я взрослая ответственная и могу позаботиться о себе хотя родители думали совсем по-другому.

— Как ты? Головокружение? Что-нибудь болит, колит?

— Всё в порядке. Не забывай я взрослая и могу вовремя принять таблетки.

Мама обняла меня ещё раз и подтолкнула.

— Собирай что нужно. Чем занимаешься? Как проходят твои дни?

Я сказала правду, пока паковала вещи. О том, как наблюдала за людьми, какие чувства испытывала. Как побывала на выставке, умолчав только о Садио и своих вечерах в баре. Если мама узнает, что он вернулся в мою жизнь, меня точно запрут в доме и не выпустят. А если пронюхают, что играю для публики в клубе, у них случится сердечный приступ. Наверное, в тот момент, когда решила утаить правду снова солгав, оберегала себя, чем их, но я не хотела добавлять к нашим проблемам ещё больше. Всё и так, казалось, на грани.

Мама проводила меня вниз, когда я услышала голоса мужчин. Отец с незнакомцами вышел из кабинета. В тот же момент я поняла кто те двое. Мама замерла, но как истинная хозяйка смогла выдавить улыбку и предложить гостям расположиться в гостиной. Бросив на меня умоляющий взгляд, направилась на кухню. Я последовала за ней, чтобы помочь, осознавая, не смогу уйти, не будучи представленной жениху. Тому самому который должен стать моим мужем. Странно. Неправильно.

— Просто молчи, — попросила мама, мягко потянув меня за руку. — Не накаляй обстановку не потому, что не должна, а потому, что я прошу. Не нужно сейчас выяснять отношения.

Когда мы вернулись в гостиную, мужчины сидели в креслах. Отец стоял спиной к нам смотрел в окно и молчал.

— Познакомьтесь это моя дочь Марита, — он обернулся и пригвоздил меня жёстким взглядом, на который я ответила своим. Это удивило его, ведь обычно я опускала глаза, позволяя ему выигрывать, но теперь нет. Больше нет, отец. — Это Анджелло Скарфо и его сын Данте. Твой будущий муж.

Его слова прозвучали как приговор, но я не стала устраивать сцены. Разборки — это не то, что выносится из семейного круга. Улыбнувшись красивому высокому мужчине, я оценила, насколько привлекателен Данте с его вьющимися светлыми волосами. Полная противоположность тёмной грации Садио. Чёрт и я вот так буду сравнивать каждого мужчину. Садио не имел соперников. Никогда.

Я не сказала, как мне приятно познакомится. Он тоже не стал лгать о том, как рад встретится со своей невестой, но я заметила огонёк интереса в его глазах. Данте был красивым. Изящным высоким сильным, но не моим.

Я промолчала весь следующий час, который провела там и когда вышла, позволила лёгкому прохладному ветерку остудить мою ярость. Она разгоралась внутри и спустя час превратилась в огромный костёр.

Решив прогуляться, шла, не спеша по тротуару, когда чёрная машина замедлилась, подстраиваясь под мой шаг. Он следил за мной. Я знала это наверняка иначе не смог бы появиться так быстро, просто проезжая мимо. Подавив улыбку, услышала, как стекло опустилось, но Садио не сказал ни слова, продолжая тащиться за мной со скоростью улитки. Не знаю, чего добивалась, но, когда бампер машины остановился и исчез из поля зрения, испытала разочарование, пока Садио не догнал и не преградил дорогу своим телом. Его пальцы нежно взяли меня за подбородок, заставив смотреть на него. Взгляд опалил мои нервы.

— Почему ты такой? Скрытный и холодный. Почему никогда не говоришь со мной честно и открыто? Я устала догадываться, что происходит у тебя в голове.

Садио смотрел на меня долгое глубокое мгновение, прежде чем склонился и выдохнул:

— Ты ломаешь мой мир. Выворачиваешь его наизнанку.

Его губы находились слишком близко, но в тот момент я всё равно сделала неправильный выбор. Отступила, открыла дверь и скользнула на пассажирское сидение под пристальным взглядом. В салоне пахло деревом и кожей. Приятный дурманящий аромат кружил голову, пока Садио не спеша вёл машину по тихим улицам города.

Он заехал в переулок между домами и остановился. Не хотел, чтобы я уходила, и когда медленно повернулся, тяжело сглотнула. Голод хищный первобытный в его глазах отозвался дрожью в теле. Я была заворожена моментом. Секунда, которую могла использовать, чтобы выйти, но осталась. Садио потянулся ко мне, не позволив сказать ни слова. Лизнул мои губы. Накрыл своими и поцеловал. Мягко красиво не так, как я ожидала, увидев голод в глазах. Скорее представляла, что растерзает меня, прокусит губу протолкнёт язык, заставив меня вспыхнуть, но Садио медленно поджигал меня.

Не сдержав стона, наполненного отчаянием, положила руки ему на плечи, позволив ещё раз попробовать губы на вкус и толкнула. Садио не вернулся на своё сидение. Лишь немного отстранился. Дышал в губы, пил моё бурное дикое дыхание, смотрел в глаза.

— Так неправильно, — хриплым до скрипа голосом. — Не хочу. Не могу так поступать.

Он погладил меня по лицу, провёл по скуле задел губы, напомнив о поцелуе, который волной накрыл меня.

— Ты моя улыбка. Моя доза. Пуля, застрявшая в груди, — говорил мне в губы таким же хриплым как у меня голосом. Будто я выпила его дыхание. Забрала себе, как он забрал моё. — Ты дикая одержимость, Марита. Иди, но знай, я не отпущу. Больше нет.

И я пошла, оторвав себя от него. Но каждый шаг, который делала прочь от него, отзывался болью в сердце.

***

Воскресенье. Утро. Я слушаю службу, но рядом нет родителей. В одиночестве сижу на скамье вокруг много людей, которые слушают каждое слово священника, а я смотрю на прекрасно выполненные витражи окон и понимаю, что запуталась. Окончательно. Адриана пыталась помочь, но я не готова делиться тем, что держала крепко в душе, не желая посвящать никого туда, где царил полный хаос. Вот почему пошла на воскресную службу не с родителями, а в храм, который стоял неподалёку от квартиры Адрианы. Хотела обрести покой. Веру.

Когда сказал, что не отпустит, не шутил, но я не понимала, насколько меня заденет его следующий шаг. Как только пыталась понять мотивы Садио, почему вернулся? О чём молчит? Он пользовался этим, чтобы привязать к себе ещё глубже. Я даже не знала, куда сильнее, Садио и так царил во мне, в каждой мысли, по ночам преследовал, снился во снах.

Рассказать всё святому отцу так и не решилась. Страх открыть не только правду, но и свои мысли слишком силён. Казалось после даже в глаза не посмотрит от стыда за меня. Убедившись, что в исповедальне никого нет, проскользнула внутрь, вдыхая аромат сандала и воска, которым натёрли дерево.

— Господи, я грешна. Мои желания выходят за рамки дозволенного. Я хочу дышать, не вспоминая о том поцелуе, который заберёт из меня весь воздух. Хочу не прикасаться постоянно к своим губам и думать, как его губы касались моих. Я обещана другому и хоть это не моё решение не могу поступить так с собой. Но самое ужасное это желание. Я хочу его каждый день целовать вместо воздуха. Укутываться в его объятия как в тёплый непробиваемый щит, — печально улыбнувшись поняла сколько боли и надежды в моих словах. — Боюсь поверить и снова потерять. Не хочу, чтобы он просто исчез, как сделал это восемь лет назад. Я с ума сходила. Ушла в себя, не доверяла никому, молчала о своих чувствах. Но не отвыкла от него. Не смогла. Он запечатлел себя в моей душе.

Открыв то, о чём боялась говорить вслух поняла, куда ведёт меня дорога. Не думала, но уже выбрала путь вот только сопротивлялась ему. Не хотела поддаваться. Не могла признать, как отчаянно нуждалась в нём.

Просидев в тишине минут десять, вышла с тяжёлым сердцем. Он ведь добьёт меня. Сейчас будет ещё больнее, потому что знала, Садио пойдёт до самого конца и возьмёт всё. Я добровольно отдам каждую клеточку своего тела и мыслей, но если он уйдёт, уже никогда не смогу встать и идти дальше. Без оглядки. Без сожалений. Без растерзанной разорванной в клочья души.

Не знала куда иду, пока не оказалась в конечной точке. Море. Я всегда любила шум прибоя. Запах солёной воды тёплого воздуха и свежести. Его запах. Море я полюбила гораздо раньше Садио, но теперь оно всегда вызывало во мне отклик. Поднимало те разрушительные чувства, которые я должна подавить. Где-то вдалеке бежала парочка. Тут и там бродило несколько человек с собаками. Сейчас здесь, казалось, особенно хорошо безлюдно тихо и спокойно. Сняв обувь, прошла по берегу чувствуя, как вода накатывает лёгкими волнами, а песок приятно щекочет ступни.

Мягкая улыбка появилась на губах, когда рядом вытянулась длинная тень. Его шаги наравне с моими. Садио не отставал, но и не торопился.

— Ты преследуешь меня?

Ветер унёс мои слова, но уверена он услышал.

— Я никуда не уйду.

Я прищурилась, будто Садио прочёл мои мысли. Вытащил из головы то, о чём говорила в церкви и решила попробовать единственный способ отпугнуть его. Садио не знал, но поняв может отступить. А если нет?

«Не нужно надеется, сердце».

— Я помолвлена.

Если ожидала от него взрыв гнева злостного хохота или наоборот, безразличия, то не попала ни в одну из тех эмоций. Садио всегда так поступал, отвергая мои варианты и предлагая свой. Тот который считал единственно правильным.

— Прекрасная попытка, Марита.

Садио взял меня за руку и потянул к себе. Подняв голову, встретила его взгляд, не желая отступать.

«Пусть он уйдёт сейчас. Оставит меня. Позволит пытаться жить», — тихо надрывно шептала одна половина души.

«Пусть не уходит никогда. Пусть борется», — гудела другая отчаянная половина меня, которая с ума сходила от Садио.

— Чего ты хочешь? Зачем продолжаешь преследовать меня? Зачем мучаешь?

— Тебя хочу, — шёпотом так гортанно и интимно прозвучало его признание. Признание, которое опалило мою кожу. Заставило задохнуться. Ускорило пульс.

Недоверчиво покачав головой повторила:

— Я помолвлена. Это тебя не останавливает? Я другому обещана. Не тебе.

Не стоило произносить те слова. Они будто спусковой крючок подействовали на Садио. Нет, конечно, он не причинил мне боли. Не наорал. Не стал требовать поклясться в верности, преданности. Садио пошёл другим путём. Тем, который я даже не могла вообразить.

Взял мою руку и положил на свою грудь прямо туда, где билось его сердце. Садио часто так делал раньше и это воспоминание, где мы стоим вот так, заставило всё внутри замереть от боли. От глубоких чувств, которые он так беспощадно вытаскивал на поверхность.

— Скажи сейчас, что не хочешь меня. Скажи, чтобы исчез из твоей жизни, — именно тех слов не ожидала. Они поставили меня в тупик. Садио склонился, заглянул в мои глаза и приказал. — Откажись от меня. Отпусти.

Я задохнулась тогда. От правды в каждом чёртовом слове. От его пронизывающего душу взгляда. От нашей близости. И чувствуя ровный стук сердца под своей ладонью, не смогла отпустить.