Исповедь

Сегодня вместо того, чтобы остаться дома и сделать уроки я в очередной раз солгала маме о том, что иду с Адрианой в кино. Уверена, если бы пришлось объясняться с отцом, я бы раскололась. Он так легко читал меня. Всегда. И я боялась, что заглянув мне в глаза сразу раскроет ложь.

Впереди дорога пустынная и одинокая. Справа сидит Садио, а я за рулем. Да, он хотел научить меня водить машину, которую помог купить. Машину, о которой отец, узнав, приказал продать, но бабушка не позволила, сообщив, что это ее подарок. Отец до сих пор злился и не разрешал мне садиться за руль, не говоря уже об обучении. Но я знала, как только представится возможность отучусь, сдам на права и стану на один шаг дальше от своей семьи. Я отчаянно хотела разорвать те узы, которыми мы все были связаны. Хотела стать самостоятельной. Но прежде чем это случится, должна встать на ноги. Отец не позволит уйти сейчас, уверена, он перекроет кислород просто лишив денег. Я зависима от своей семьи и пока не могу ничего сделать. Именно то знание заставило меня попросить Садио о помощи. Думаю, лучшего инструктора мне никогда не найти.

Улыбнувшись своим мыслям сосредоточилась на голосе Садио.

— Выжми сцепление и медленно начинай отпускать пока не почувствуешь, что задняя часть машины села. Потом плавно отпускай газ. Не спеши.

Садио прочел вводную инструкцию, объяснил, как все устроено, где переключать скорость, где какие педали и кажется я запомнила. Все еще шокированная тем, что он позволил тренироваться на его машине чувствовала, как дрожат руки. Следуя тихим командам начала отпускать сцепление и поняла, о чем он говорил, машина будто натянулась на асфальте, и задница просела вниз. Правой ногой плавно отпустила газ. Машина дернулась.

— Держи сцепление и продолжай давить газ. Только не спеши. Не бросай...

Кивнув я прибавила газу и рванула с места. Садио положил мою руку на коробку передач.

— Сцепление. Вторая.

Послушно исполняя приказы не смогла сдержать улыбку, когда поняла, что еду. Садио убрал руку позволив мне почувствовать тот момент. Понять, что я могу добиться всего, если только захочу и приложу усилия. То мгновение казалось волнующим и таким заразительным, что я засмеялась радостно, беззаботно, когда проехала несколько кругов по дороге и остановилась. И тогда, о боже, впервые Садио улыбнулся. Он не смеялся как я громко, но я увидела, улыбку, затронувшую его глаза. Они обычно больше темные, сейчас казались серовато-голубыми. Светлыми. Чистыми.

Я легко кончиками пальцев коснулась его губ пытаясь почувствовать улыбку. Запечатлеть ее в памяти понимая, что возможность увидеть следующую это как ждать смирения от моего отца. Невозможно долго и напрасно. Тот момент, он каким-то чувственным казался. Интимным. Наше дыхание. Взгляды. Мои пальцы на его губах. Все это слишком для моего сердца, которое ускорялось словно гоночная машина слишком быстро, и я не знала сможет ли оно остановиться. Замедлиться. Позволить мне не дрожать от взгляда Садио. Не задыхаться от того насколько глубока моя привязанность. Жажда. Тяга к парню, которого я так отчаянно желала.

Не понимала я, о чем молчат его глаза, и всю дорогу, пока Садио вез меня домой пыталась разгадать тот ребус, но оказалось все напрасно. Меня бомбардировали опасные больные мысли, которые пятнами мрака отпечатывались в сознании.

В кармане завибрировал телефон. В моем горле встал ком от ужаса, что это звонит отец или мама. Садио бросил быстрый проницательный взгляд, будто знал насколько я заигралась и завралась. Заметив входящее сообщение от Адрианы выдохнула сдерживаемый воздух.

«Пусть Садио отвезет тебя домой. Я приеду поздно, не жди, ложись. Ключ ты знаешь где».

Я набрала несколько сообщений подряд, потом позвонила, но так и не получила ответа от Адрианы.

— Пожалуйста отвези меня к Адриане, — попросила, смотря в окно.

Мы остановились на светофоре, когда почувствовала, как пальцы Садио потянули меня за волосы. Он хотел, чтобы посмотрела на него. Повернувшись встретила вязкий взгляд. Сглотнула.

— Она написала, что вернется поздно.

Сзади посигналили и мы рванули с места. Я чувствовала недосказанность между нами. И задыхалась от удушающей атмосферы. Словно над нами собрались грозовые тучи и с каждой секундой все больше разряжали воздух. Вот-вот что-то должно было произойти. Громкое. Мощное. Убийственное.

Как только Садио остановился возле дома я вылетела из машины, словно еще секунда и могла задохнуться. Но не успела сделать и шага, когда его рука легла на мою талию.

— Спокойно, Марита, — голос низкий, с хриплыми нотками. С перебоями, а ладонь во мне дыру прожигает.

От его прикосновения все мысли просто вылетели из головы. И тогда, в тот момент, я позволила своему желанию взорвать мое сознание. Расслабилась, откинулась назад, упав на стену которой был Садио. Он склонился и шепнул.

— От тебя морем пахнет. И глубиной.

Дрожь прокатилась по всему телу. Я зажмурилась не в силах оторваться от него и почувствовала на губах ликующую улыбку. Ту, что растопила внутри меня каждую клеточку, словно воск слишком близко поднесли к огню. Его рука прошлась по моей талии я застыла, когда волна незнакомых эмоций захлестнула словно огненный шар. В животе все сжалось, словно бабочки запорхали. Я все еще пребывала в том моменте откровенной ласки, ощутив, как Садио отступил. Холод пронесся по спине, когда услышала удаляющиеся шаги. Закусила губу пытаясь сдержать себя и не оглянуться, но проиграла. Как только услышала рев мотора развернулась и уставилась на него через лобовое стекло. Взгляд Садио в тот момент он звериный был. Пугающий. Опасный до жути. Но я смотрела, и он позволил себе не отвести своих глаз. Позволил мне впитать его тьму и черные неконтролируемые эмоции, которые я не понимала. А потом с визгом уехал.

***

Воскресная служба на следующий день должна была пройти гладко, как всегда, но я не ожидала какой катастрофой она обернется. Как только мой взгляд столкнулся с глазами Маркуса все внутри перевернулось. Он со своей семьей тоже присутствовал на службе хотя раньше я их не видела в этой церкви. Но сейчас это уже не важно. Моя ложь вскроется и поглотит, как грешницу в геенне огненной. Он знал обо мне то, что я пыталась скрыть. Знал мою тайну. Ненавидел меня. Все указывало на наше столкновение, но то, что Маркус выкинул после того, как мы с родителями вышли из церкви, лишило меня той маленькой свободы, которой я обладала.

Чувствовала его взгляд на себе, ощущала, какой яростью горит Маркус желая отомстить за вчерашнее столкновение с Садио и понимала, мне придется расплатиться. Как это символично я искуплю грехи в церкви. Отвечу за свою ложь и получу наказание, которое перекроет мне воздух. Запрет выходить куда-то без ведома родителей. Запрет на ночёвки у Адрианы. Запрет, жирный крест, на наших встречах с Садио.

Я пыталась поторопить родителей, чтобы побыстрее выбраться из церкви, но на ступеньках Маркус внезапно окликнул меня. И кричал до тех пор, пока отец не заставил остановиться и обернуться.

— Не ожидал увидеть тебя здесь, Марита, — его родители очевидно ещё находились внутри. Он медленно подошел поздоровался с отцом и мамой, а потом сосредоточил все свое внимание на мне. — Как поживаешь? Давно не виделись.

Маркус играл со мной. Я четко это осознавала, но сделать что-то, помешать ему, не могла. В тех обстоятельствах оказалась бессильна. В его глазах горел дьявольский огонь. Злой.

— Как вчерашний заезд? — скрестив руки на груди небрежно бросил. — Или лучше спросить, как твой парень поживает? Много денег срубил на гонке?

Понимала для чего он делает все это и мне так отчаянно хотелось стукнуть его. Закричать. Молить о пощаде. Я почувствовала ладонь отца на плече. Она казалась тяжёлой. Неподъёмной. Словно гранитная плита.

Маркус осклабился достал телефон и держа его так, чтобы увидели родители, включил запись. Мне не нужно было смотреть я все еще помнила то, что произошло вчера и видела, как Садио повалил Маркуса схватил за волосы заставляя смотреть ему в глаза. Странное дело, на видео отсутствовала первая часть, в которой Маркус наносит удар. Подлец. Скользкий, мерзкий лжец. Но там оказалась я. Вот чего он добивался. Чтобы отец все увидел и узнал я лгала, когда говорила, что ночую у Адрианы в то время как сама гуляла допоздна и совершала рискованные авантюры.

— Подлый...

— Ну-ну. Не нужно выражаться при папочке, — цокнул Маркус. А потом он улыбнулся довольный проделанной работой. — Думаю теперь долго не увижу тебя на незаконных гонках.

Он помахал мне, попрощался с родителями и скрылся в церкви, а я стояла там потерянная и преданная правдой, которую так отчаянно скрывала с тяжёлой рукой отца, что с каждым словом Маркуса сжималась на моем плече все сильнее. Боль разлилась по телу. Вскрикнув я попыталась отстраниться. Отец повернул меня к себе губы сжаты, глаза наполнены яростью, но отпустил понимая, что делает больно.

— В машину, — резко, грубо, будто ножом полоснул.
Чувствуя в своей руке мамину я приободрилась зная, как бы все плохо ни было моя ложь не оттолкнет ее. Она всегда на моей стороне, как и бабушка.

В полной тишине мы доехали до дома, и когда двери закрылись, отец озверел. Забросил показной контроль, который так тщательно держал и заорал:

— Ты наказана! Навечно. До конца своих дней! Никаких больше ночёвок у друзей или походов! Ничего.

Мама взяла меня за плечи и отвела в комнату, чтобы отец не напугал еще больше, чем уже сделал.

— Все наладится, милая, — стирая большим пальцем слезу с моей щеки, шепнула. — Дай ему время, ведь твоя ложь больно ранит. Мне тоже ненавистно, что ты подвергала свою жизнь опасности и лгала нам. Почему?

— Потому что вы никогда не позволяли мне выбирать. Идти той дорогой, которой хочу я, — шмыгнув носом призналась.

Мама покачала головой и еще долго сидела рядом. Я положила голову ей на колени позволив гладить меня по волосам. А потом она запела старинную балладу о любви. Ее чистый звонкий голос бальзамом ложился на мою душу, но не излечил раны. Успокоил? Да. Но не смог залатать и уберечь от ярости отца.

***

Две недели я, как и говорил отец, просидела дома. Не выходила никуда. Буквально. Только дом и моя комната. Курсировала, как потерянный лайнер, рассекая холодный воздух одиночества. Мама пыталась сгладить острые углы, но отец не желал иди на примирение особенно после того, как я отказалась раскрыть личность парня, с котором встречалась. Не раскололась даже когда он пригрозил оставить меня дома навсегда. Понимала, сейчас не способна сражаться с ним на равных, но придет время, когда я вырасту, обрету независимость, уверенность и смогу пойти против его воли. Наперекор его желаниям заточить меня в темницу, чтобы жила тихо спокойно. Главное жила.
Отец лишил меня телефона, а ноутбук оставил только для обучения. Я никак не могла связаться с Садио и рассказать о том, что произошло. Я бы не сказала правду не хочу, чтобы он снова дрался с Маркусом это никуда не приведет, но хотя бы не терялась в догадках, что у него происходит. Ждет ли он нашей встречи? Ищет ли глазами среди тех, кто приезжал на гонки? И если не нашел, о чём думал?

Больно было. Ныло в груди постоянно от его отсутствия. Дышать было тяжело, когда во сне Садио целовал меня, а просыпаясь я окуналась в свою реальность. Суровую. Жестокую.

И сегодня сидя на песке наблюдала за тем, как Адриана купается. Уговорить маму отпустить меня на пляж оказалось очень сложно, но две недели в заточении и одиночестве заставили поклясться, что не стану больше лгать и подвергать себя риску. Мама отпустила, и я была так благодарна ей. Мне хотелось увидеть Садио, рассказать почему пропала, объяснить, что не бросила его, не отказалась от нас, а просто вынуждена платить за свою ложь.
Сегодня здесь оказалось многолюдно. Я сидела в одиночестве и наблюдала за другими людьми пока все мое внимание акцентировалось на парочках, которые держась за ручки, гуляли по побережью, смеялись, а останавливаясь целовались. И я так хотела. Желала. Но сидела в одиночестве.

Наверху у обрыва парни прыгали вниз с огромной высоты и пропадали в море. Оно будто поглощало их, разбиваясь о скалы. Я видела, как они прыгали в пропасть и каждый раз боялась, замирала от страха, но все выплывали смеялись и снова поднимались на утес.

— Хочешь написать ему? — протянув телефон, спросила Адриана.

Прикусив губу кивнула, потому что свой телефон обратно еще не получила. Отец мог быть жестоким узурпатором, но мне приходилось подчиняться.

«Приходи на пляж. Я буду ждать, Садио».

Приложив свое фото отправила сообщение помня каждую цифру его телефона наизусть. Память очень чётко запоминала все, что связано с ним. В надежде, что Садио ответит смотрела на телефон, заклинала, гипнотизировала, но ничего не получила.

— Пойдем посмотрим, — махнув мокрыми волосами, сказала Адриана. — Он придет.

— А если подумал, что я просто решила бросить его? Наверняка он звонил и писал...

— Перестань, — шлепнув меня по руке, приказала Адриана. — Он умный парень и придет. А пока пойдем прогуляемся, иначе ты еще чего доброго заплачешь.

Медленным шагом мы направились по пляжу позволив прохладной воде омыть наши ступни, пока не поднялись к тем отчаянным смельчакам на скале. Стоя на утесе я чувствовала, как пульс ускорился. Казалось, сердце готово выскочить из груди так бешено колотилось о ребра. Ветер ласкал лицо, но здесь он был гораздо сильнее, чем на пляже. Единожды посмотрев вниз я не могла больше думать ни о чем, кроме нереальной высоты. Слишком мы далеко от земли. Я не понимала, как парни прыгали и оставались в живых. Это казалось просто нереальным.

Маркус, увидев меня, улыбнулся, как будто мы были давними друзьями. Как будто не по его вине я стала затворницей и не могла выйти из дома. Как будто не по его вине испытала ярость отца, которая причиняла боль.

— Ну как дела? Думал твой отец будет гораздо суровее, но смотри, спустя две недели после исповеди, надо признать не чистосердечной, ты снова на свободе. И как ее запах? — нарочно насмехался надо мной Маркус. — Прыгнуть пришла?

— Нет, спасибо, — твердо отрезала и повернулась, чтобы уйти, когда он схватил меня за руку.

— Не убегай, Марита. Уверен, скоро твой рыцарь придет. Ждешь его, да? Не думаешь, что он забыл о тебе? Такие как он не придерживаются верности, — он сильнее сжал руку на моем локте и уже тише добавил. — Может ты такая же сумасшедшая, поэтому предпочитаешь его общество?

— Заткнись, Маркус, — заступилась Адриана. Бросила на него весьма красноречивый взгляд говоривший о том, что он пожалеет если свяжется с нами.

Нос Маркуса все еще казался опухшим и каким-то неправильным.

— Тебе что не предложили услуги опытного хирурга? — поинтересовалась я. Одобрительный гул парней донесся со всех сторон, а Маркус взбесился не на шутку. — Отпусти меня.

— Иначе что? Кричать будешь?

Я хотела двинуть ему между ног, но не успела. Маркус схватил меня, крепко обнял, сбив с толку и сиганул с утеса.

— Нет! — закричала Адриана, но ее отчаянный зов потонул в шуме моря.

Вопль замер на моих губах, когда увидела, как быстро мы летим в море. Маркус заржал мне на ухо, когда я смогла заорать. Всего секунда. Сердце мое остановилось на миг, прежде чем прохладная вода сомкнулась вокруг нас.
Течение тут казалось слишком интенсивным, а я от страха позабыла, как плавать. Отец учил меня. Хотел быть уверен, что его дочь сможет выплыть, если окажется в море или бассейне, но как оказалось страх может затмить все навыки. Мне будто вышибли воспоминания. Как дышать. Как двигать руками, ногами. Как сражаться. Я шла на дно. Точнее вода управляла моим телом, и когда хотела всплыть на поверхность шла все глубже.

Сердце закололо от нехватки воздуха. Пульс замедлился, пока я смотрела, как надо мной бушуют волны разбиваясь о скалу позади. И снова попыталась взмахнуть руками в отчаянной попытке оказаться на поверхности. И снова ничего не получилось. Слишком слабая.

В тот момент поняла, как сильно хочу жить. Казалось, я чувствовала смерть. Она рядом находилась каждую секунду моей бесполезной борьбы. Смерть наблюдала. Ждала. Я не хотела сдаваться, но тяжесть во всем теле сковала меня. Закрыв глаза подумала, что моя семья не заслуживает подобного. У них должна быть дочь. Не хотела, чтобы они хоронили меня. Оплакивали. И бабуля. Как же я любила ее за улыбки, баловство, ее подарки, необычные, наперекор указам родителей. Она никогда не делала так, как они хотели и это вдохновляло меня. А теперь я похоже прощалась со своей жизнью, в которой оказалось слишком мало веселья развлечений и поцелуев.