Исповедь

Каждый момент, каждое прикосновение я складывала в свою личную копилку. То, как редко Садио позволял расслабляться рядом со мной или прикасался ко мне. То, как смотрел. Это всё было дорого мне. Я копила те воспоминания, будто они сокровища и потеряв их я потеряю часть своей души, в которой царил Садио. Боялась этого, осознавала не смогу просто вырвать из себя те чувства, которые он впервые пробудил. Знала, что не смогу и каждую нашу встречу ждала с замиранием сердца. Не могла предсказать, чем обернется следующее столкновение? Не знала насколько молчалив он будет? Как многое позволит прочесть в своих глазах? Ведь я научилась читать Садио по мимике лица, по тому, как приподнимались брови, как кривились губы или переходили в оскал, но всё ещё не видела улыбки, которая бы коснулась глаз.

Я так много врала ради встречи с ним, ради тех чувств, которые будоражили меня, что теперь ложь легко срывалась с языка. Мне больше не было стыдно. Я не боялась разоблачения. Боялась не увидеть его того, что каждая наша встреча может оказаться последней. Насколько сильно я сходила с ума от Садио, настолько же сильно боялась потерять. Страшилась что нить, связавшая нас, дорога, по которой я пошла через ложь, через страх она просто закончится. Оборвется. Как будто и не было нас.

И вот я снова в очередной раз солгала родителям что ночую у подруги, а на самом деле опять поехала на гонки.

Садио стоял возле своей машины как всегда небрежно облокотившись о капот и в ответ наблюдал за мной. Это было так глубоко его взгляд то, как он игнорировал других девушек, будто видел только меня. Будто я его мир. Я задыхалась от того взгляда, но смотрела всё больше и больше погружаясь в него, потому что хотела впитать в себя те опасные мрачные чувства, которые испытывала, когда видела вот такой взгляд. Понимала, что любила его насколько глубоко и больно, но также знала он мой. Тот, кого я искала тем вечером для одного лишь поцелуя, теперь сделал других мужчин для меня недоступными. Не представляла, как кто-то другой может смотреть на меня также как Садио? Касаться меня? Как я могла дышать одним воздухом с чужим мужчиной и наслаждаться этим? Так никогда не будет.

Парни обходили машины, которые стояли на старте и на их лицах читалось восхищение. На других зависть. Гордость. Любопытство. Девушки сходили с ума, а Садио будто ничего не волновало. Он просто стоял, облокотившись о свою машину засунув руки в карманы и смотрел на меня, а потом его взгляд упал на мои руки, которые согревали в ладонях сердце-кулон, что подарил. Я заметила, как смягчилось его лицо, там не появилась улыбка, но Садио будто одобрил мои движения. Ему нравилось, что я так дорожу тем подарком.

Он не подошел, но этого и не требовалось. Я могла все прочесть по глазам. Наши души разговаривали беззвучно. Мы находились на одной волне и с трудом замечали других. В тот момент, когда наши взгляды встретились, мир будто сузился только для нас двоих размыв всех остальных.

Садио достал телефон. Спустя секунду мой завибрировал. Короткое сообщение заставило сердце дрогнуть в груди:

«Я приду первым».

Улыбнувшись написала в ответ:

«Я подарю тебе поцелуй».

Подняв взгляд заметила блеск в его глазах и тихо прошептала:

— Удачи.

Садио развернулся и сел в машину, когда девушка вышла на середину дороги объявляя о начале гонки. Рев двигателей. Шум толпы. Безумство. Неистовство. Вокруг творилось настоящее безумие. Ребята сходили с ума, когда четыре машины рванули с места и быстро скрылись за поворотом. Прикусив губу, я смотрела и ждала зная, Садио выполнит свое обещание. Он обязательно вернется первым.

— А ты все продолжаешь нарушать правила своего строгого папочки, Марита, — вздрогнув от едкого замечания Маркуса не стала оборачиваться, чтобы он быстрее ушел. Если отвечать на его замечания Маркус продолжит в том же духе и ни за что не отстанет. — Вот как теперь ты разговариваешь со старыми друзьями?

Он обошел меня и загородил дорогу. Наша история началась в школе. Он часто задирал меня, толкал, намеренно обижал, но я никогда не отвечала. А после того как ушла на домашнее обучение Маркус забыл о моем существовании поэтому я не понимала, чего он ко мне привязался теперь?

— Даже не ответишь? — задумчиво спросил, нахмурив брови. Обвел толпу внимательным взглядом и мерзко усмехнулся. — Где же твоя защитница? Неужели сегодня тебя некому защитить, Марита?

— Чего ты добиваешься? — скрестив руки на груди спросила в ответ понимая, Маркус просто так не отстанет. Он что-то задумал, и я хотела понять в какую игру играет.

Он сделал шаг ко мне. Я отступила. Маркус оскалился и тогда я услышала рев двигателя. Гонка подходила к концу. Вот-вот должна появится первая машина раз ее звук слышен так близко. Маркус заметил мою реакцию, когда бросила взгляд назад и склонившись оскалился.

— Он не всегда рядом будет. Не защитит, когда придет время столкнуться нам с тобой, — он отстранился, когда черная машина Садио с ревом выехала из-за поворота. Всего доля секунды понадобилась мне, чтобы понять, Садио заметил Маркуса, который все еще стоял рядом. — До встречи и, если не хочешь проблем не связывайся с ним.

С визгом машина остановилась возле нас, когда Садио пересек финишную прямую и развернулся. Он почти «подцепил» Маркуса на капот. Тот стукнул кулаком по горячему железу. Садио вылез из машины высокий суровый и невероятно яростный.

— Рука нога или нос?

— Чего? — опешил Маркус злясь, что его чуть не сбили.

— Я бы сломал ноги, но ты ведь хочешь играть в футбол? Так что выбирай: лицо руки или нос?

Я не знала, чего ожидать, но когда Маркус вскинул кулак и врезал Садио по щеке, вскрикнула. Прикрыв рот рукой направилась к ним, когда Садио одним мощным ударом сбил Маркуса с ног. Ударил его в живот потом толкнул и присев на корточки схватил за волосы заставив Маркуса смотреть на него. Садио не сказал ни слова, но я уверена соперник прочел ярость и предупреждение в темно-серых глазах.

Мягко коснувшись плеча Садио большим пальцем задела голую кожу на шее. Он вздрогнул резко поднялся и кивнул на машину. Не сопротивляясь запрыгнула на пассажирское кресло и, мы тут же рванули с места. Я заметила телефоны кто-то успел снять их потасовку и это волновало меня. Не хотела, чтобы у Садио были проблемы.

Он так сильно сжимал руки на руле, что побелели костяшки. Челюсть напряжена казалось, я даже слышала скрежет зубов.

— Остановись.

Без вопросов он съехал на обочину и заглушил двигатель. Порывшись в бардачке отыскала аптечку и достала бинт. Смочив водой повернулась к Садио вздрогнув от резкого взгляда. Он как ястреб наблюдал за мной. Склонившись мягко вытерла кровь с его губы. Подняла глаза, когда рука Садио накрыла мою прижимая к сердцу. Я задохнулась от интимности нашего положения. Сгорала от того, как глубоко он смотрел на меня.

Приблизившись оперлась о подлокотник и поцеловала в уголок губы. Садио откинулся на спинку сиденья прикрыл глаза и тихо шепнул:

— Ты рядом и это сносит мне крышу.

Я хотела отстраниться, когда он поймал меня положив ладонь на затылок и притянул к себе. Сладость губ обжигала и я не сдержала стон чистого голода, когда его язык обвел контур моих губ. Я ответила тем же пробуя его тактику и почувствовала, как Садио усилил давление. Позади рука, прижимающая к его губам. Впереди поцелуй заставляющий дрожать от волнения и чего-то непонятного. Волна разрушения, которая поглотит меня и закружит в смертельном ритме. Словно босиком по стеклам ходила остро опасно и до жути волнующе.

— Во сколько ты должна быть у Адрианы? — тихо спросил прямо мне в губы.

— Как только ты отпустишь.

Садио оскалился, явно удовлетворившись моим ответом. А ведь я не шутила. Готова проводить с ним каждую минуту, будто Садио подпитывал меня, давал силы просыпаться чувствуя, как легкие наполняются воздухом. Как сердце все еще стучит и плевать на горы таблеток и глупые правила отца. Прочь сомнения и тревоги, бабушка права, я такой же подросток как мои сверстники, просто пережила больше к своим пятнадцати годам, чем другие. Но это не повод отказываться от того, что мир может предложить. Мой мир сошелся клином на Садио. На нем одном. И я знала это навсегда. Просто понимала то место, которое он занял в сердце не сможет заполнить больше никто. Никогда. Да, никогда это слишком долго, но таково мое желание. Такова моя судьба.

— Расскажи, о чем мечтаешь.

Отвернулась к окну пытаясь увидеть что-то кроме мощных стволов, которые отбрасывали тени на землю. Сумерки уже опустились, накрыв все вокруг рассеянным туманом.

— Разве у тебя нет мечты, Марита?

— Это сложно, Садио, — тихо выдохнула, повернувшись к нему. Он зацепил мой взгляд будто поймал на крючок, и я позволила. Всегда позволяла. — Родители слишком сильно оберегают меня. Волнуются. Опекают. Они уже давно спланировали всю жизнь и мне просто не дали возможности мечтать. Я не знаю, чего хочу. Это трудно, когда тебе постоянно вдалбливают чужую волю. Чужое видение. Чужой выбор.

Он прищурился и прошелся костяшками пальцев по моей щеке. Темное пятно с правой стороны медленно превращалось в синяк, но хотя бы губа перестала кровоточить.

— Что ты любишь?

Улыбнувшись я честно ответила:

— Играть на пианино.

В тот момент я еще не понимала, что своим признанием окажусь в таком месте, в которое никогда сама не пришла бы. Когда в тишине Садио остановился возле огромного здания похожего на ночной клуб я не знала, чего ожидать. Садио вышел сплел наши руки и повел к входу в «Пляску смерти». Нас пропустили без вопросов не стали спрашивать даже документы. Высокая женщина в черной униформе только взглянула на Садио и кивнув отошла. Уверена мои брови взлетели еще выше после того как мы прошли внутрь. Приглушенный свет мягкая мелодия Фредерика Шопена. Никакой громкой музыки, басов, лишь несколько посетителей, которые расположились поближе к роялю и вслушивались в невероятную игру мужчины. Я даже не заметила, как мы заняли места. Все мое внимание было погружено в печальные ноты неизвестной мелодии, которую мужчина наигрывал, закончив произведение Шопена.

Она рвала душу на части безжалостно вонзая свои когти в мягкую плоть. Кажется, в то мгновение я замерла, сосредоточив свое внимание на том, как грациозно с легкостью двигались пальцы пианиста. Они порхали по клавишам заставляя пианино исторгать такие невероятные ноты, которые затрагивали самые глубинные струны в моей душе. Это было поистине великолепно. Я никогда не слышала подобной игры и конечно не умела вот так отдаваться страсти боли и чувствам.

— Сыграй для меня, — попросил Садио, когда мужчина закончил свою мелодию. Ее тихие отблески все еще волнами кружили в моей душе.

Он встал подал мне руку, ожидая. Давая выбор. Не заставляя. И тогда сквозь нервозность и волнение я приняла его теплую ладонь. Садио направился к пианино и подтолкнул меня, когда мужчина поднялся. Он был высоким, даже огромным, угрюмым и опасным. По-настоящему. Но я все еще помнила с какой мягкостью и плавностью порхали его длинные пальцы по клавишам и не могла избавится от чувства некого дисбаланса. Диссонанс его внешности с тем, какую мелодию он только что подарил посетителям.

Скользнув на мягкий табурет почувствовала, как пальцы дрожат. Садио, заметив мою нервозность, сел рядом накрыл мои руки своими и положил их на клавиши. Чувствуя рядом тепло его тела выдохнула и заиграла Альберто Гиуриоли «Сумерки». Меня эта мелодия всегда волновала. Заставляла отключить мысли и оставить в своем сознании только чувства.
Взлет. Падение. Разгон. Быстрое торможение.

Пока мои руки порхали по клавишам, а тепло от парня, сидевшего рядом согревало тело и придавало уверенности, я проживала каждый момент, который мы провели вместе. Нашу первую встречу. Гонки. Его обещание. Первый поцелуй. Все это скрывалось в каждой ноте, мои к нему чувства, и я не стыдилась признаться в том, что люблю. Не уверена почувствовал ли Садио это, но я отдала каждую эмоцию той мелодии.